― Всё будет хорошо, - приближаюсь к его губам и едва касаюсь их мягкими прикосновениями, но Сион отвечает неожиданно страстно, затягивает меня в глубокий поцелуй, почти кусается. Притягиваю его голову к себе и атакую жаркими прикосновениями языка, прихватываю зубами, чувствуя, как он всё сильнее распаляется с каждой секундой, с каждым моим движением…
Нам нельзя… сейчас…
С трудом заставляю себя отстраниться и, тяжело дыша, смотрю в красные горящие глаза.
― Как только это закончится, мы продолжим, - он улыбается мне и переводит взгляд на часы, - а теперь давай… и быстрее…
Невидяще нашариваю уже отложенную ампулу и, крепко обняв одной рукой связанное тело, осторожно ввожу иглу в основание шеи.
― Я люблю тебя, - успеваю прошептать за мгновение до того, как Сион, выгнувшись в моих руках, заходится в диком крике.
― Кричи, - зажмуриваюсь, изо всех сил прижимая его к себе, - если так легче… кричи…
― Недзуми!!!
Он, не в силах пошевелиться, может только извиваться от разрывающей на части боли, а мне ничего не остаётся, кроме как крепче сжимать его в объятиях.
― Н-е-е-е-е-е-т! Хватит!!! – по лицу Сиона текут крупные слёзы, а на прокушенной насквозь губе проступает красная влага. ― Прекрати это, Недзуми! Не х-о-о-о-ч-у-у!
― Сион! - из последних сил вжимаю в себя извивающееся от боли тело, но он вырывается, падает спиной на кровать и выгибается дугой, заходясь в новом крике.
― Пожа-а-а-а-луйста! Хватит…
Как страшно... Держись, прошу тебя, только держись!
― Скоро пройдёт, - вновь притягиваю его к себе, - сейчас будет легче.
― Н-е-е-е-е-е-е-т! Я больше… - он уже хрипит, - я… не могу…
― Можешь, - изо всех сил сжимаю руки на его спине и пытаюсь тихонько укачивать, - ты ведь обещал, что не оставишь меня.
Новый душераздирающий крик. Чувствую, как уже из моей насквозь прокушенной губы сочится тёплая кровь, но мне сейчас точно не до таких мелочей.
― Я никогда больше не брошу тебя, слышишь? И ты… прошу, постарайся, Сион. Ты нужен мне. Нужен, чёрт тебя раздери!
― Больно… - кажется, ему легче, потому что Сион уже не кричит, а только громко всхлипывает, сильнее прижимаясь ко мне.
― Знаю, - глажу содрогающуюся от рыданий спину, стираю выступившую солёную влагу на его губах, - скоро пройдёт… ты у меня такой сильный…
― У… тебя? – он утыкается носом мне в плечо.
― Конечно, - подцепляю его за подбородок и бережно целую, - разве может быть иначе?
― Недзуми… ты…
Он, кажется, хочет сказать что-то ещё, но белоснежная голова неожиданно откидывается назад, а тело, только что доверчиво прижимающееся к моему, бессильно расслабляется в моих руках.
― Сион, - опускаю его на кровать, - открой глаза… ну же…
Только бы не повторилось то, чего он так боялся. Ну, пожалуйста, пусть этого не будет…
Ну когда кто-то там, наверху, не оставался глух к моим просьбам? Красные глаза медленно, словно нехотя открываются, а затем в упор смотрят на последнюю ампулу, всё ещё мирно лежащую на столе.
― Развяжи меня, - тот самый холодный, чужой голос, - немедленно.
― Не для этого ты просил тебя связать, - обмирая от страха за него, качаю головой, проводя пальцем по мягкой щеке, - возвращайся, Сион. Это не ты.
― Убери руки, - он с силой кусает меня за палец, - мне противны твои прикосновения.
― Сион…
Дыхание срывается, и я, до боли стиснув пальцы, могу только тихо, еле слышно прошептать:
― Это не он… это та дрянь… это не Сион!
― Нет, - я никогда не слышал от него такого насмешливого тона, - это как раз я.
Настоящий я. А ты думал, что знаешь меня?
Нет. Это не он. Это не Сион, чёрт возьми! Лишённый возможности двигаться, он не может дотянуться до сыворотки, не может причинить мне вреда, так что всё, что остаётся этой мрази в его крови – бить морально.
― Развязывай, - его взгляд снова упирается в меня, - прямо сейчас.
― Ни за что, - отворачиваюсь, не в силах видеть ненависть в красных радужках, - даже если тебе и удастся выпутаться из верёвок, ампулу ты не получишь.
― Дай мне её! – Сион дёргает связанными руками, от чего верёвка впивается в кожу ещё сильнее, но он, кажется, даже не замечает этого. ― Я всё равно достану!
― Только через мой труп, - перехватываю тонкие запястья, с болью замечая, что кожа почти начисто содрана. Заживать будет долго…
― Так сдохни уже, наконец! Кому ты нужен?!
Ошарашенно моргаю, отказываясь верить собственным ушам. Этой сволочи удаётся бить по самому больному, резать ножом по оголённым нервам, тонкими жилами наматывать страхи на самую сердцевину моего существования.
― Ещё слово – и я завяжу тебе ещё и рот, - стараясь не обращать внимания на тупую боль где-то с левой стороны груди, провожу пальцами по всё ещё залитой слезами щеке. ― Сион… давай же. Не давай этой дряни взять верх.
― Убери руки, - беловолосая голова резко уходит в сторону, отстраняясь от моих пальцев, - я же сказал – противно.
Хочется орать. Долго, до изнеможения, до сорванных связок. Или изо всех сил кинуть в стену что-нибудь тяжёлое. Или остервенело наносить удары по той же самой стене, до тех пор, пока костяшки не превратятся в кровавое месиво, а физическая боль хоть на чуть-чуть, но, всё же, будет в состоянии заглушить ту, что сейчас просто разрывает на части.
Это. Не. Сион.
Только эта строчка, ставшая, кажется, моей персональной мантрой, удерживает на спасительной, но становящейся всё более и более призрачной кромке спокойствия и здравого смысла.
«Я потом буду думать, как это больно. Но не сейчас. Сейчас нельзя, чёрт побери!»
Эта дрянь в крови Сиона не хочет, боится моих прикосновений. В самом деле – противно? С чего бы, это всего лишь бестелесная, хоть и разумная субстанция. Тогда – почему?
― Исчезни. Ты мне не нужен. Ты вообще никому не нужен.
― Замолчи, - снова закусываю губу, стараясь ухватить что-то, что лежит на самой поверхности, но я никак не могу осознать, что же именно.
― Никому не нужный, бездарный актёр, - Сиону удаётся вывернуться и с силой пнуть меня в бок связанными ногами, - какого чёрта ты тогда отказался от предложения Рикиги? Там тебе самое место.
Нет…
― Заткнись!
Это. Не. Сион.
Сосчитать до трёх. Медленно, глубоко вдохнуть. С силой закусить и без того саднящую губу. Попытаться усмирить яростно колотящееся сердце.
У меня получится. Ради него. Ради того Сиона, который ещё несколько минут назад яростно отвечал на мои поцелуи, который всегда смеялся и всячески пытался отпихиваться, когда я, навалившись сверху, принимался щекотать его, который, в конце концов, ясно дал понять, что не нужно прятаться за семью замками, закрываясь от того тепла, которое тебе столь щедро хотят предложить.
Открываю глаза и провожу ладонью по белым прядям.
― Не трогай меня!
Догадка приходит внезапно, сваливается на мою голову настолько неожиданно, что первые пару секунд я даже не могу осознать всего, а просто, одной рукой зафиксировав голову Сиона, продолжаю гладить белые пряди.
Он боится моих прикосновений. Боится, что Сион тоже почувствует их. Боится, что так, ему, и в самом деле, удастся… вернуться.
― Ненавижу, - цедит он сквозь зубы, - отстань от меня!
― Никогда, - приближаюсь к искривлённым в злобной усмешке губам и касаюсь их, бережно, нежно, как всегда делал, когда хотел, чтобы Сион сам затянул меня в поцелуй.
― Нет! - сильный укус, и новая порция жидкости с металлическим привкусом уже привычно начинает щипать на языке. ― Не приближайся!
Чёрта с два.
Глубже зарываюсь пальцами в белые пряди, притягиваю отчаянно мотающуюся из стороны в сторону голову к себе, и проникаю языком в его рот, глубоко, жадно, как он сам всего каких-то, уже кажущихся вечностью, пять минут назад.
Ещё один укус, причём куда более чувствительный.
Плевать… Сминаю его губы в жёстком поцелуе, перебираю мягкие волосы, а пальцы свободной руки медленно и чувственно поглаживают метку на шее.
«Тебе же всегда это нравилось... Давай. Вспоминай».
― Н… нет! – ему каким-то неведомым образом удаётся отстраниться и даже попытаться пнуть меня в живот согнутыми коленями. ― Отпусти! Немедленно!
― Молчать, - судорожно глотаю воздух, слизываю кровь с губ и сразу перемещаю их на шею, - скоро тебя не будет, тварь.
― Ненавижу тебя, - холодный голос режет по ушам, но я больше не собираюсь уделять ему даже сотой доли своего внимания.
― Давай, Сион, - целую метку, ласкаю её языком, - ну же… возвращайся…
― Чёртова грязная крыса, - он снова пытается дёрнуть надёжно зафиксированной головой. ― Отпусти! Меня воротит от твоих прикосновений.
― А он всегда дрожал, когда я так делал, - провожу губами по розовой линии, - так что, заткнись.
― Мы с ним одно целое, - ещё одна попытка пнуть меня, на этот раз между ног, - неужели ты думаешь, что он хоть что-то чувствует к такому ничтожеству, как ты?
Я не слышу ни-че-го.
― Ну же, Сион, - зажимаю ладонью его рот, а потом задеваю метку зубами, тут же целуя место укуса, - ты же так хотел продолжить…
Он неразборчиво что-то мычит, но я больше не обращаю внимания на эту дрянь, а только сильнее впиваюсь укусами в бьющуюся на шее жилку. Я верну его. Во что бы то ни стало.
― Иди ко мне… - языком вырисовываю узоры на той самой жилке, - возвращайся, Сион.
Снова неразборчивое мычание, а потом...
Лёгкий, почти невесомый поцелуй в зажимающую рот ладонь. Мне же не показалось? Отрываюсь от его шеи и смотрю в наполненные ужасом, отчаянием и болью красные глаза. Такие родные, такие знакомые, такие… мои.
― Сион…
― Это… - он с силой зажмуривается, но слёзы текут даже из-под сомкнутых век, - это… это…
― Это был не ты, - провожу пальцем по мокрой щеке, - всё хорошо.
― Ничего не хорошо! – рыдания прорываются с новыми силами, и Сион, с силой вывернувшись из-под меня, утыкается лицом в подушку, - это… тебе же больно, Недзуми!
И это говорит человек, кожа на запястьях которого содрана в кровь?
― Не думай об этом, - распутываю туго затянутые узлы, с замиранием сердца смотря на его израненные руки, - чёрт.
Развязываю ноги, а потом касаюсь губами чуть дрожащих пальцев и уже хочу направиться на поиски хоть какой-нибудь аптечки, но Сион, обняв меня за шею, всхлипывает и плачет ещё громче.
― Это… Жестоко… И так страшно… - тут он вздрагивает, ещё сильнее прижимаясь ко мне. ― Не хочу… Прости…
― Ну что ты несёшь, - глажу его по спине, зарываюсь носом в макушку, - это был не ты, Сион.
― Пожалуйста… Прости меня… Прости…
― Посмотри на меня, - поддеваю дрожащий подбородок, чуть запрокидывая голову, - ты же ожидал чего-то подобного, разве нет?
― Но… - слёзы не перестают течь из его глаз, - но не этого…
― Всё хорошо, - снова обнимаю его, - в самом деле.
― Тебе очень больно, Недзуми?
Не могу удержаться и вздрагиваю, чувствуя, как он крепче обнимает меня. Пожалуйста, пусть Сион никогда не узнает, что я почувствовал в тот момент, когда услышал пожелание поскорее сдохнуть.
― Это пройдёт, - оставляю лёгкие поцелуи на мокром лице, - а сейчас давай займёмся твоими руками?
― Хорошо, - он не без удивления рассматривает свои запястья, а я быстрым шагом направляюсь в ванную. Должна же здесь быть хоть какая-то аптечка, на случай, если клиенты Рикиги по вине собственного идиотизма нанесут себе повреждения?
Вещи из настенного шкафчика хаотично летят на пол, пока я лихорадочно роюсь в его содержимом. Наконец-то!
― Сейчас опять будет больно, – отшвыриваю в сторону средства для увеличения потенции, извлекая на свет бинты, заживляющую мазь и стерильные салфетки, - давай руку.
Он только грустно улыбается, протягивая мне ладошку. Ещё бы, после того, что он только что испытал, эта боль, наверняка, покажется ему мелкой и не заслуживающей внимания.
Осторожно стираю выступившую кровь, стараясь не закусывать в очередной раз и так уже натерпевшиеся за сегодня губы, и аккуратно прикладываю салфетку к воспалённой коже.
― Может быть, позвать твою выскочку? Она куда лучше меня разбирается в таких вещах.
― Нет, - он отрицательно качает головой, - хочу, чтобы ты…
― Глупый, - не могу удержаться, чтобы не поцеловать закушенные от очередной боли губы, - тогда говори, что делать.
― Вытирай всю кровь, а потом наноси мазь, - он трётся носом о мою щёку, - бинты пока не накладывай, коже лучше дышать.
― Хорошо, - со всей возможной осторожностью обрабатываю его раны, - больно?
― Ничего, - он свободной рукой смахивает слезинку и улыбается, - заживёт.
Заканчиваю с ранами и кидаю взгляд на его лодыжки. Они почти не пострадали, так как основной напор верёвки пришёлся на ткань брюк. А пара кровоподтёков и несколько царапин не в счёт.
― Недзуми, - Сион смотрит на последнюю ампулу, - спрячь её… подальше. Вдруг оно… вернётся?
― Хочешь, отдам Собачнице или Сафу?
― Нет, - он утыкается лицом мне в плечо, - пусть будет у тебя.
― Как скажешь, - опрокидываю его спиной на кровать, - давай спать? Уже поздно.
― Ага, - он тянется к моим губам и закрывает глаза, - не забудь про ампулу.
― Спрячу сразу же, как только ты заснёшь, - стягиваю с него футболку с брюками и устраиваю под одеялом, - засыпай.
― Спокойной ночи, - Сион зарывается лицом в подушку, - обнимешь меня потом?
― Нет, отправлюсь спать в ванну, - провожу рукой по обнажённому плечу, - спи уже.
― Нахал, - он широко зевает и закрывает глаза, - я тебя… жду.
― Знаю. Спи.
Нужно спуститься вниз, чтобы выяснить, как обстоят дела с трупами, нужно хоть что-нибудь съесть, потому что одного яблока почти за двое суток недостаточно даже для меня, нужно как можно надёжнее спрятать ампулу. Нужно много чего сделать.
Но я просто лежу рядом, наблюдая, как от моего дыхания шевелятся белые прядки на самой макушке, и не могу оторвать взгляда от спокойного, почти что умиротворённого лица.
Это может подождать. Потому что в моменты, когда он вот так расслабленно спит, в очередной раз закинув ногу на моё бедро, я начинаю верить, что всё ещё может быть хорошо.
Глава 20. И лишь об этом… тебя молю…
Жарко… Тело с одной стороны словно пылает огнём. Пытаюсь пошевелиться, чтобы понять причину охватившего меня жара, но попытка двинуть рукой заканчивается неудачей.
Что такое?
Тихий, еле слышный стон. Так, кажется, теперь я понимаю, откуда эти ощущения.
― Сион? – осторожно высвобождаюсь из практически стальной хватки, кладу руку на влажный лоб.
Да он горит. Причём горит так, что ладони тут же становится горячо.
Чёрт возьми. Вот почему он с такой силой вцепился в меня. Его знобит, и знобит очень сильно.
― Сион… - сажусь на кровати и провожу пальцами по пышущей жаром щеке, - посмотри на меня. Что с тобой?..
― Х-холодно…
Заворачиваю его в одеяло, потом, подумав, добавляю второе, и, обняв закутанного Сиона двумя руками, откидываюсь на спинку кровати.
― Лучше? - зарываюсь носом в мокрые растрепавшиеся пряди.
― Н-нет…
Да у него даже зубы стучат. Я почти никогда не болел, а поэтому совершенно не знаю, что делать в таких случаях. Хотя, даже моих знаний хватает, чтобы понять - Сиона сейчас мучает явно не обычная простуда. Наверняка, такую температуру дала реакция на то, что эта дрянь до последнего не хочет уходить из его тела.
Что же делать?
― Сейчас что-нибудь придумаем, - в смятении касаюсь губами виска, а потом осторожно укладываю завёрнутого Сиона на кровать и тянусь к отброшенной с вечера аптечке, - потерпи чуть-чуть.
Естественно, тут нет даже намёка на жаропонижающее. Правильно, с чего бы ему тут взяться? Больные шлюхи обычно не обслуживают клиентов.
Кажется, в таких случаях нужно приложить что-нибудь холодное. Но ведь его и так знобит…
Да чёрт же побери!
― Сион, - мягко провожу пальцем по щеке, вынуждая его открыть глаза, - здесь нет таблеток, что нужно делать?
Он что-то тихо бормочет, и мне приходится наклониться ближе, чтобы расслышать неровный, сбивчивый шёпот.
― Чай… горячий… хорошо, если с малиной.
― Сейчас сделаю. Что ещё?
― Растирания… с уксусом или спиртом.
Уж чего-чего, а спиртного в этом гадюшнике всегда было хоть отбавляй.
― Но… Недзуми, - я снова наклоняюсь к нему, - всё это при обычной простуде. А это… я не знаю…
― Мы попробуем, хорошо? – невесомо касаюсь сухих горячих губ. ― А потом решим, что делать дальше.
Поспешно натягиваю на себя одежду, но перед тем, как спуститься на кухню в поисках необходимого, быстро вывожу на клочке бумаги: «У него жар. Очень сильный. Что делать?»
― Гамлет, - подставляю ладонь и снабжаю зверька запиской, - со всех ног беги к Такеши. Как можно быстрее, понял?
Короткий утверждающий писк, и уже через секунду я провожаю взглядом скрывшегося в, ему одному известном направлении, Гамлета. Надеюсь, он вернётся достаточно быстро. Потому что мне страшно. Чёрт возьми, мне опять страшно!
Так, спокойно. Бояться я буду тогда, когда смогу хоть как-то контролировать ситуацию. Быстро провожу рукой по влажным от пота прядям, целую Сиона в щёку и открываю дверь, пропуская внутрь Зеро. Пёс тут же устраивается на кровати, кладёт голову на колени Сиону и поднимает на меня внимательный взгляд.
Киваю в ответ и начинаю спускаться вниз, пытаясь сообразить, где здесь может находиться кухня.
Во всей гостинице темно, оно и неудивительно, все уже спят. Хотя… это только на первый взгляд, потому что в конце коридора виден слабый, едва различимый свет. Интересно, кто в такой час страдает бессонницей?
Несколько шагов, и моему взору открывается удивительная картина. Нет, «удивительная» здесь не подходит. Лучше всего будет – шокирующая.
Это, и в самом деле, кухня, а за столом сидят шавка и выскочка, мирно, если не сказать – дружелюбно, беседуя.
Наверное, на моём лице отражается слишком многое, потому что Инукаси, посмотрев на меня, тихо усмехается.
― Не так давно ей удалось сохранить лапу пострадавшему при пожаре щенку. Уж извини, но теперь, перед тем, как в моём присутствии оскорбить Сафу в очередной раз, первым делом хорошенько подумай. Усёк?
Как будто мне есть до этого дело. Не удостаивая их более ни единым лишним взглядом, открываю первый попавшийся шкафчик, критически обозревая его содержимое.
― Вот только не говори мне, что пришёл выпить чашку чая.
Ну да, когда это шавка не лезла не в своё дело? Хотя… может быть, она разбирается в таких вещах куда лучше меня?
― У Сиона жар, - распахиваю второй шкафчик, - мне нужно что-то, чтобы сбить температуру.
― Жар? – выскочка почти тут же срывается со стула. ― Очень сильный?
― А иначе, зачем бы я почтил вас своим присутствием? – знаю, что для сарказма сейчас не самое лучшее время, но надо же как-то успокоить расшатавшиеся нервы.
Ну где же этот чёртов чай?
― У меня есть кое-какие средства, - Сафу в один миг скрывается в тёмном коридоре, а я перевожу взгляд на явно растерявшуюся Инукаси.
― Я понятия не имею, что делать в таких случаях. Но, кажется, ему нужно много пить, - она хмурит тёмные брови, - лучше что-нибудь горячее.
― Он просил чай с малиной.
― Ты думаешь, Рикига кормит своих шлюх вареньем, чтобы те лучше… ммм… работали?
Я полностью игнорирую её усмешку, наконец-то, добравшись до холодильника. Распахиваю дверцу и придирчиво изучаю содержимое трёх полок. Да уж, этот сутенёр любит не только красивую жизнь, но и вкусную еду.
― Шлюх, может быть, и не кормит, но вот для себя приберёг, - извлекаю на свет заветную банку, свободной рукой нашаривая электрический чайник. Надо же, здесь даже есть электричество. Интересно, скольких чиновников Шестой зоны этому типу пришлось обслужить, дабы создать себе почти идеальные для подобной дыры условия?
― Вот, - Сафу возвращается на кухню, протягивая мне пачку таблеток, - дашь ему две штуки, через три часа повторишь приём. И ему нужно много пить, - тут её взгляд падает на закипающий чайник, - ну, судя по всему, с этим ты справишься.
― Он что-то говорил про растирания с уксусом и спиртом.
Наливаю кипяток в чашку, а потом добавляю ложку чайных листьев. Пока я наблюдаю за тем, как горячая вода постепенно приобретает коричневый оттенок, перед глазами невольно встаёт картина: окутанная мягким светом комната с книгами, две дымящиеся чашки на столе, тёплая улыбка и радость в красных радужках… Как давно это было…
Раздражённо откидываю назойливую прядь волос. Нашёл время…
― Таблетки окажут тот же эффект, так что спирт бесполезен, - выскочка качает головой, наблюдая за моими действиями, - трёх ложек малины будет достаточно. Ив…
― Что? – размешиваю содержимое кружки, а потом водружаю чай, пачку таблеток и графин с водой на небольшой поднос.
― Позови меня, если ему станет хуже. Вдруг я… смогу помочь.
― Хорошо, - внимательно смотрю в серьёзные карие глаза, согласно киваю, и, подхватив поднос, направляюсь к нашей комнате, делая вид, что не слышу многозначительного «спасибо», прошелестевшего мне в спину.
Надеюсь, с ним всё будет в порядке. С ним просто не может быть как-то иначе, чёрт возьми!
Сгоняю с кровати Зеро и притягиваю к себе кокон из одеял, всматриваясь в спокойное, умиротворённое лицо.
― Недзуми…
― Я достал таблетки, - мягко касаюсь губами кончика носа, - сейчас тебе нужно проглотить их. Понимаешь?
Слабый кивок.
― Можешь сесть?
― Не… думаю…
Закусываю губу, когда вижу, как по телу в моих руках снова пробегает судорожный озноб.
― Сейчас будет легче, вот увидишь, - обнимаю его одной рукой, а второй вытаскиваю из пачки таблетку, - открой рот.
Мягкие губы чуть вздрагивают, и я, зажав зубами лекарство, просовываю его в горячее тепло его рта. На ощупь нашариваю графин, делаю большой глоток воды, и снова припадаю к его губам. Не сразу, но Сиону удаётся проглотить таблетку, почти не закашлявшись и не пролив большую часть воды на одеяло.
― Вот. Молодец, - прижимаю его к себе, - теперь ещё одну, хорошо?
― Н-нет… так… трудно…
― Знаю, - прижимаюсь щекой к горячему лбу, - но это нужно, понимаешь?
Нехотя, но он всё-таки послушно кивает.
― Умница. А потом чай.
Припадаю к доверчиво раскрывшимся навстречу губам, вкладывая в них очередную порцию лекарства. В этот раз он почти не кашляет, сразу глотая горькие антибиотики.
― Какой же ты у меня молодец, - не могу оторваться от этих губ, затягиваю Сиона в нежный поцелуй, чувствуя, как он, несмотря на своё состояние, всё же пытается отвечать, - скоро будет легче.
― Мне холодно.
Раздевшись, забираюсь в тёплый кокон.
― Иди сюда, - притянув Сиона к себе, просовываю колено меж его бёдер, чувствуя, как он в ответ судорожно обхватывает меня руками и ногами, и, снова накинув на нас одеяла, крепко прижимаюсь к горячему телу, всей кожей ощушая, как оно содрогается от озноба.
― Так теплее? – тихонько укачиваю его в объятиях, зарываюсь носом в белые волосы, чувствую, как мне в ключицу утыкается горячий нос, а слабые трясущиеся руки лишь сильнее обнимают за шею.
― Немного, - он почти шепчет, не прекращая дрожать, - у тебя тоже… был жар… в ту… ночь… помнишь, как заснул на мне?
― Конечно, - к горлу подкатывает противный ком, когда я крепче сжимаю Сиона в объятиях, - мелкий наивный чудик…
― Я… сильно изменился?
Вижу, что каждое слово даётся ему с большим трудом, но попросить его замолчать… Нет. Ведь пока я слышу этот тихий, срывающийся голос, то верю, что с Сионом не может произойти ничего страшного и непоправимого, а стоит только ему затихнуть…
― Ничуть. Всё тот же мелкий лохматый пацан, который, что есть мочи, орал на балконе.
― Дурак, - горячие губы слабо прихватывают косточку на ключице, - по крайней мере, я не шатался по чужим садам с простреленным плечом.
― Ну извини, - тихо усмехаюсь в белые прядки, - в следующий раз обязательно спрошу разрешения.
― Только попробуй забыть. Знаешь, Недзуми…
― Мм? – разминаю каждый позвонок на влажной спине.
― Я… ждал тебя… всё это время.
Чёртов ком, прочно поселившийся в гортани, мешает говорить, да что там, мешает даже нормально дышать, и, наверное, только поэтому, я еле слышно шепчу, с трудом проталкивая слова через непослушное горло.
― Я… был рядом… всегда.
― Тогда почему не приходил? – горячая капля падает на шею, и я сильнее притягиваю к себе дрожащее тело.
― Сион… одного моего вмешательства хватило, чтобы испортить тебе жизнь. Я не хотел повторения.
― Ты не испортил… - он явно хочет сказать что-то ещё, но заходится кашлем.
― Чудик… Хочешь пить?
― Да.
― Тогда попробуй сесть. К сожалению, горячий чай можно пить только из кружки.
― Ага… жаль… - лёгкая улыбка, - помоги мне.
Снова обхватываю его двумя руками и тяну вверх, помогая сесть и откинуться на спинку кровати.
― Вот, держи, - подношу кружку к губам, - только не обожгись.
― Ага, - он делает глоток и чуть морщится, - горячо.
― Что я говорил? Пей давай, это полезно.
― Знаю. Сам делал?
― Ну, а кто ещё посреди ночи заварил бы тебе чай?
― Нуу… - Сион делает очередной глоток и широко зевает, - зная тебя, можно предположить, что ты приставил нож к горлу одной из… девушек Рикиги, заставив её сделать то, что тебе нужно.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 20 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |