Жанр: любовный роман/приключения 1 страница

Глава 1

Автор: UgeneEvans

Название: Перекресток

Жанр: любовный роман/приключения

Главные персонажи: Лили Эванс, Джеймс Поттер, Алиса Лонгботтом, Северус Снейп, Новый персонаж, Сириус Блэк.

Пейринг: ЛЭ/ДП.

Предупреждения: POV Лили Эванс. Интервью Дж. Роулинг не учитываются, поэтому если чего-то нет в каноне, то это нашлось в моем воображении

Саммари: «Сколько решений – столько и путей. Но где мой, где тот единственно верный? И лишь дороги от перекрестка разбегаются в разные стороны, маня и пугая призрачной неизвестностью…»

Благодарности: спасибо всем постоянным читателям, которые меня поддерживают и вдохновляют))) Большое спасибо моей бете Alexias за хорошую работу))

А так же огромное спасибо Kimberly Hart, Lensss и ИрисКа за чудесные коллажи, которые они мне подарили)).

Иллюстрации к фику:

http://s05.radikal.ru/i178/1008/d8/c75de6dd27c1.jpg - автор Kimberly Hart

http://s56.radikal.ru/i151/1008/ff/709fb0c2db13.jpg - автор Lensss

http://profi-kmv.ru/perekrestok.jpg - автор ИрисКа

Посвящается et_moi_Marie, которая умеет видеть в моих безумных начинаниях хотя бы толику здравого смысла)

"Что там, за ветхой занавеской тьмы? -

В гаданиях запутались умы.

Когда же с треском рухнет занавеска,

Увидим все, как ошибались мы".

Омар Хайям

Сложно было объяснять всем и каждому, чем именно меня бесил Поттер. Особенно, когда сама не знала толком ответ. В таком случае лучше всего на вопрос «Почему?» отвечать незамысловатое «Потому что». А потом добавлять: «Он безмозглый идиот!». Так было проще. Ведь не обязательно было всем знать истинную причину. Никто бы не понял. Так же, как никто не понимал моей дружбы с Северусом, никто бы не смог понять, что я не могла хорошо относиться к человеку, который так унижает моего лучшего друга. Северус… Даже сейчас сжимается сердце. Странная вещь – память. Прошло уже больше года с того самого дня, когда наступило мое первое разочарование в жизни. У меня еще звучит в ушах это страшное слово, брошенное им мне, его другу, которая никогда его не предавала и была всегда рядом вопреки всеобщему мнению. Но часто, занимаясь допоздна в библиотеке, я вспоминаю, как тепло и весело нам было сидеть за очередным эссе для профессора Биннса. Мы болтали о мелочах, обсуждали рецепты зелий и строили планы на будущее, в котором, нам казалось, мы непременно будем вместе писать новые фолианты, но уже не для уроков, а для науки о зельях. Я помню наши прогулки вдоль озера, когда можно было смеяться над его шутками и подтрунивать над ним, а в ответ видеть его улыбку и радостный взгляд. Тогда он любил брать меня за руку и уводить под сень раскидистого дуба на самом берегу озера, где доставал из кармана мантии шоколадку, делил пополам, и мы съедали ее. Сейчас все это в прошлом. А в настоящем я прохожу мимо него, даже не здороваясь, хотя знаю, что он будет провожать меня тяжелым взглядом до тех пор, пока я не скроюсь из вида. Я знаю, что уже никогда не наступит день, когда я снова смогу ему улыбаться и брать протянутую мне половинку шоколадной плитки. Я не прощу. Я не забуду. Это его выбор и его путь…

Сегодня я снова пришла под сень этого самого дуба. Наверно, я дурочка, но именно сегодня я как никогда грущу по Севу… Просто для меня все изменилось, и я не могла найти себя в этом вдруг переменившемся мире. Просто совсем недавно я огорошила Алису своим робким, до боли непонятным и в то же время искренним, признанием:

- Алиса, мне кажется, я чуть-чуть неравнодушна к Джеймсу Поттеру, - сорвалось тихо-тихо, но эти слова напугали меня именно тем, что они все же были произнесены вслух.

Так я начала учиться жить с этим новым чувством. Нет, я никогда не ненавидела Поттера, я всегда признавала его одаренность, его талант, меня восхищала его преданность друзьям. Но все эти качества перекрывала лютая ненависть к Северусу, его постоянные препирания с ним и, конечно, манера наплевательски относиться к школьным правилам, к старанию факультета получать баллы (а не терять их сотнями за месяц!), дабы отнять первенство у Слизерина и Рейвенкло.

Но в конце шестого курса что-то пошло не так, как обычно. Привычное за столько лет «Эй, Эванс!» сменилось простым «Привет!». Это был первый звоночек. А дальше все становилось только запутаннее. Последний на шестом курсе поход в Хогсмид не был окрашен опять же привычной фразой: «Эванс, а ты пойдешь со мной в Хогсмид? Гигантский Кальмар опять преуспел больше, чем я?! Ты просто не знаешь, от чего отказываешься!». Поттер просто вовсе не подошел меня приглашать, а отправился гулять с Мародерами, причем тогда даже Сириус Блэк был без девушки. Алиса, я помню, удивилась, когда на вопрос: «Ну как? Поттера опять отшила?», я ей ответила, что он меня никуда и не приглашал… Вот тогда-то я впервые и почувствовала разочарование… Джеймс словно притих, он не был похож на прежнего Поттера. Нет, он, конечно, продолжал шутить и весело дебоширить с остальными Мародерами, но он перестал рисоваться, задирать всех подряд. А самое главное – больше никто по утрам не кричал мне, только я успевала оказаться в воротах большого зала, свое коронное: «Эй, Эванс! Я занял тебе место рядом со мной!». Никто не посылал мне через весь класс рисунки, где он и я целуемся на берегу озера, а все, кто их передавал (с последней парты на первую), начинали раздражающе хихикать; никто не орал на всю гостиную Гриффиндора «Эванс!», как только я проходила в дверной проем. Список можно было продолжать до бесконечности…

Как только всего этого не стало, я поняла, как дорого мне было это ребячество Поттера, наши с ним постоянные ссоры и пререкания, его такое нелепое и детское внимание ко мне. Даже когда мы ехали на каникулы домой, он ни разу не заглянул к нам в купе с кульком сладостей, хотя к этому мы с подругами привыкли, как к тыквенному соку по утрам. И лишь случайно столкнувшись с ним на перроне, когда я пыталась спустить свой чемодан на землю, он подошел ко мне и молча поставил его на тележку. Затем серьезно взглянул мне в глаза, улыбнулся одними уголками губ, просто пожелал хорошего лета и ушел. Я смотрела ему вслед, словно завороженная, не понимая, что с ним происходит, не понимая, что, в конце концов, происходит со мной. А он подошел к Сириусу, и они спокойно направились к выходу с платформы без привычных всем криков «Малявки, разойдись!». Очнулась я от слов Алисы:

- Слушай, Лили, может, я с ума сошла, но как-то не хватает родного Поттера…

Я думала о том же самом.

Каждое утро этого лета для меня начиналось с волнительного ожидания, что прилетит шикарная сова по кличке Орион, сядет на мой подоконник и с гордым видом протянет мне зажатое в клюве письмо, на котором неровным подчерком будет написано такое же привычное для летних месяцев «От мистера Поттера будущей миссис Поттер». В этих письмах он старался покорить меня рассказами о своих похождениях с Сириусом, о ночном Хогвартсе, о скуке лета, а все эти тирады приправлял, видимо, одному ему понятным юмором. Я никогда не писала ему в ответ, а он и не просил ему писать письма. Теперь же я ждала только повода, чтобы впервые написать на маглловском листе в клеточку «Привет, Джеймс». Я знала, что Орион очень любит сыр (это в одном из писем мне сообщил хозяин), и специально заготовила вкусного Маасдама, но письма так и не было…

Это лето я провела словно в клетке. Я металась по комнате, обдумывая все свои чувства, пару раз даже сама садилась писать письмо, но кроме банального «Привет» не знала, что можно ему еще написать. Тогда я поняла, что, собственно, вообще не знаю его. Мы знакомы уже шесть лет, но толком никогда даже не разговаривали. Я не знала, что ему нравится, какое у него любимое блюдо, кем он хочет стать после окончания школы, о чем думает и на что надеется. Раньше меня это вовсе не волновало – я относилась к нему черезчур предвзято. А ведь, в сущности, он просто веселый, беззаботный и взбалмошный мальчишка, которого с детства воспитывали в безграничной любви. Он не знал нежелания ехать домой из-за проблем в семье, как у Сева; не знал трудности постоянно доказывать окружающим и себе, что ты не хуже их, стараясь не замечать при этом холодных слизеринских оскорблений, как делала я все эти годы; не знал, что многие, кого он задирал (ребята, которые с завистью и благоговением смотрели на такого баловня судьбы), не были посредственностью, хоть и не обладали ярко выраженными талантами. Просто он Джеймс Поттер – таким талантливым его создала природа, а таким твердо стоящим на принципах добра и зла его воспитали родители.

Это открытие было ошеломляющим. Представить только сейчас, что Джеймс Поттер не хуже Гигантского Кальмара, было безрассудной затеей. Но вслед за этим пришло глубокое разочарование от осознания того, что я, похоже, припозднилась.

Отсутствие Ориона это только подтверждало.

Начало седьмого курса ознаменовалось шикарным салютом, который устроили Мародеры на восьмом этаже. Вспомнив об этом, я даже сейчас не смогла удержать улыбку. Вот было шума! Бедный Филч стоял в нелепой позе, держа на руках испуганную миссис Норрис, и наблюдал, как все новые и новые фейерверки взмывают в воздух и разрываются тысячами разноцветных блесток под самым потолком. А собравшаяся на шум толпа студентов только радостно кричала и хлопала. Мое хмурое настроение моментально начало улучшаться. Я смеялась вместе с Алисой над этим зрелищем, пока не встретилась взглядом с теплыми шоколадными глазами Джеймса. Он стоял, прислонившись плечом к стене и скрестив руки на груди, не проявляя никакого интереса к салюту и Филчу. Неотрывно, внимательно, словно изучающее, он рассматривал меня, и мне показалось, что он усиленно о чем-то думает, пытается что-то разглядеть во мне. Вот теперь его стали мучить сомнения, я поняла - нет, скорее почувствовала - он хочет подойти ко мне, что-то сделать или что-то сказать.

Я смотрела в его глаза. Все мучения этого лета, все открытия и произошедшие в наших отношениях перемены в этот момент отошли на второй план. Я остро почувствовала, что сейчас больше всего на свете хотела бы, чтобы он подошел ко мне. Просто подошел, просто встал рядом, просто улыбнулся. Даже если бы он сейчас достал свой дурацкий снитч, я бы ему и это простила, только бы он не стоял так далеко от меня. Могу поклясться, что он уже даже дернулся в моем направлении, но в этот момент грозный голос профессора МакГонагалл вернул меня к реальности:

- Что здесь происходит? - недоуменно воскликнула она. Разрывающиеся фейерверки были красноречивее любых объяснений. – Кто устроил это представление?

Скорее, вопрос был в никуда, всем было ясно, что это дело рук Мародеров, да и сама МакГонагалл в этом ни на секунду не сомневалась. Но, не пойман – не вор…

- Это сделал я, профессор, - голос был серьезный, громкий, но безразличный. И это был самый желанный для меня голос в тот момент. Тембр, уверенная манера произношения слов, словно чеканка галеонов, - все это восхищало, удивляло и заставляло биться сердце чаще.

- Простите? - МакГонагалл на такую дерзость даже не нашлась сразу что ответить. Она сняла очки и строгим, полным недоумения, взглядом уставилась на него. Казалось немыслимым, чтобы виновник сам так легко признался. - Мистер Поттер, позвольте узнать, зачем же вы устроили все это?

Молчание длилось всего несколько секунд. Но даже этих мгновений хватило, чтобы он смог перевести взгляд на меня. Глаза цвета молочного шоколада, цвета южной ночи, цвета упоительной теплоты – были только эти глаза, все остальное потухло для меня, исчезли звуки и яркие краски отгремевшего салюта. Я чувствовала, что не могу проронить ни слова, не могу пошевелиться, не могу чувствовать ничего; я хотела только одного – чтобы он так и смотрел на меня, превращая реальность в яркий калейдоскоп огней.

Джеймс нехотя отвел взгляд, словно что-то обдумывая, и на его губах заиграла легкая улыбка. Я знала, что сейчас его глаза окрашены ласковыми золотыми лучиками веселья. Он лукаво посмотрел на МакГонагалл:

- Профессор, простите, просто сегодня на ужине не у всех было веселое настроение, и я решил это исправить…

Дальше был строгий выговор, назначение отработки и едва заметная улыбка профессора МакГонагалл, когда она стремительно удалялась. Все стали расходиться, обсуждая очередную проделку Мародеров, и если бы не Алиса, я бы так и стояла в темном коридоре восьмого этажа, пораженная тем, какие эмоции вызывает во мне тот, чье имя еще год назад приносило только раздражение. Алиса подхватила меня под руку и с коварной улыбкой на губах прошептала мне в самое ухо:

- Лили, ты только не нервничай! Я, конечно, все понимаю, но мое мнение, что это все было сделано для того, чтобы развеселить тебя. Ты ведь и правда весь вечер сидела, словно в воду опущенная….

Эта мысль во мне билась так ощутимо, так неистово, что ее нельзя было отогнать - даже на жалкую попытку это сделать у меня уже не было желания. Поэтому я просто промолчала, чем еще больше удивила Алису. Придя в нашу комнату, первое, что сделала Алиса, так это уселась на мою кровать, задернула полог и поставила звукозаглушающее заклятие. Она молча смотрела на меня, да и говорить, в общем-то, не надо было – за столько лет дружбы, мы все читали в глазах друг друга. Немой вопрос. Невероятный ответ, который рвался с моих губ, но не хватало сил сложить чувства в слова. Так мы молчали минуты две. Я теребила край своей мантии, нервно накручивала рыжий локон на палец, разглаживала складочки на покрывале, озиралась по сторонам, попеременно кидая испуганные взгляды на подругу, словно еще надеясь, что она перестанет так смотреть, а я смогу промолчать…

- Алиса, мне кажется, я стала чуть-чуть неравнодушна к Джеймсу Поттеру…

Теплый ветер играл в моих волосах, тихий плеск волн озера и шум листвы дуба убаюкивали, успокаивали. И все это заставляло ощущать какое-то единение с окружающим миром - с миром Хогвартса и миром магии. Пусть слизеринцы говорят, что хотят, но я – часть волшебного мира, я – полноправная ячейка, я – волшебница.

Солнце садилось за горизонт, освещая небо золотом своих лучей, переливаясь ярким багрянцем на закатном небе. Через пару часов станет совсем темно: зажгутся свечи, в гостиной Гриффиндора будем шумно и многолюдно, Филч выйдет с дозором в бесконечность школьных коридоров, и только тень миссис Норрис будет до утра отражаться на стенах в отблеске светильников. И все это мое!

Радость волной накрыла меня, печаль ушла в бесконечность темнеющего неба, которое, точно фонарщик, зажигало свои созвездия. И в этот момент мне так безумно захотелось, чтобы Джеймс сейчас оказался рядом, чтобы он вдруг вышел из-за дерева, привычным жестом взлохматил себе волосы и просто посидел рядом. Но я знала, что сейчас он на отработке у профессора МакГонагалл за свой шикарный фейерверк. Что ж, сидеть здесь не было больше смысла: все же осенние вечера несут в себе прохладу, а разболеться совсем не хотелось. Я встала и стремительно зашагала в сторону замка.

Прохладой осенних перемен дышало все вокруг и оттого начинало полыхать зарницами пожаров.

Глава 2

- Алиса, погляди, вот чего так ухмыляется Мальсибер? Наверняка какую-нибудь гадость замышляет, - прошептала я.

- Лили, не обращай внимания, - лениво проговорила Алиса. Она уселась на стол, прислонившись к котлу и сладко позевывая.

«Так-так, опять вчера полночи бродила с Фрэнком», - мысленно улыбнулась я, поглядывая на подругу.

Первым уроком сегодня было сдвоенное зельеварение со Слизерином. До сих пор мне было довольно тяжело встречаться с Северусом, особенно на зельеварении – самом любимом нашем предмете, с которым связано столько хороших воспоминаний… К тому же профессор Слагхорн постоянно канючит: «Ах, как жаль, что такой замечательный тандем распался!»

Все уже собрались в кабинете, осталось лишь дождаться профессора Слагхорна. Я стояла напротив полусонной Алисы, нервным движением накручивая локон на палец: я боролась с собой, чтобы не посмотреть на Поттера. Он же здесь, совсем рядом, через парту от меня о чем-то шепчется с Сириусом, и меня так и тянуло повернуться в его сторону. Мысли путались, оставляя в голове шлейф недосказанности… Джеймс громко засмеялся – Сириус явно чем-то его развеселил - наверно, опять что-то замышляют. Возможно, в очередной раз хотят насолить слизеринцам. В прошлый раз Поттер, как бы невзначай проходя мимо, успел незаметно кинуть в котел Северуса раздавленный желудь – котел так задрожал, что близлежащие соседи в панике отпрянули от Снейпа. В результате зелье было испорчено…

- Лили?! Тебя что бладжером прибило ненароком? - Алиса помахала у меня перед глазами рукой. – Слагхорн пришел.

Профессор по зельеварению всегда вызывал у меня улыбку. Да и сейчас, не видя его два месяца, я поняла, как соскучилась по этому милому, добродушному старичку, который коллекционировал знаменитых и талантливых студентов. Меня же, по его словам, он взял в свою коллекцию за фантастические способности к зельеварению.

- Здравствуйте, мои дорогие! Мерлин, какие вы все взрослые стали! - восклицал он. Это профессор говорил всем студентам в начале каждого года, поэтому при этой фразе все заулыбались. – Что ж, этот год будет для вас особенно напряженным, поэтому начнем мы с повторения. У меня на столе стоят два котла. Кто мне скажет, что за зелья в них?

Моя рука мигом взлетела вверх. Еще бы, как я могла не знать! Достаточно одного взгляда, чтобы точно определить, какое зелье нам сегодня предложит сварить Слагхорн. Но меня опередил Северус:

- Профессор, в правом котле так называемое зелье Живой смерти. Выпивший его человек засыпает настолько глубоким сном, что все окружающие могут посчитать, что он мертв. Характерными чертами его являются светло-розовый цвет и кажущаяся прозрачность, - отчеканил, словно по учебнику, Снейп.

- Все верно, мой друг, пять очков Слизерину! Ну, а что во втором котле? - усмехнулся профессор. – Да, мисс Эванс, прошу вас.

- Это Амортенция или, проще говоря, Любовный напиток. У выпившего его человека появляется сильная увлеченность, вплоть до одержимости. Это очень опасное зелье. Его можно узнать по характерным завиткам пара. Также оно для каждого пахнет по-своему, в зависимости от предпочтений. Например, я чувствую запах опавших осенних листьев, книжных страниц и сухих прутьев новенькой метлы… - тут я запнулась, потому что Северус резко развернулся ко мне, задев при этом лежавшие на столе книги, которые с грохотом рухнули на пол. Глазами, полными шока, он уставился на меня. С тех самых пор, как мы с ним говорили последний раз, там, около портрета Полной дамы, он старался прятать глаза, а тут он смотрел на меня так, будто перед ним стоял сам Салазар Слизерин.

Первой моей мыслью было, что со мной стало вдруг что-то не так и это вызвало такую реакцию. В классе стояла тишина. Все попеременно кидали взгляды то на меня, то на Северуса. Я смотрела на Снейпа, хмурясь и усиленно соображая, что я могла такого сделать или сказать… И вот тут до меня дошло! Лили Эванс, человек, который толком ничего не понимал в квиддиче и - самое главное – боялся до жути летать на метле, вдруг почувствовала запах, которого никогда и не знала! В один миг я побледнела. Какая, к Мерлиновой бабушке, метла! Откуда я вообще взяла этот запах!? Я не знала, куда себя деть от смущения. Тут на помощь мне пришел Слагхорн:

- Мисс Эванс, с вами все в порядке? Вы как-то побледнели…

- Да-да, профессор, все хорошо. Просто мне показалось, что я не совсем точно охарактеризовала Амортенцию, - навесив на лицо маску безмятежности, ответила я.

- Да нет, Мисс Эванс, все верно вы говорите! Пять баллов Гриффиндору!

Я села на место и испуганно посмотрела на Алису. Та сверлила меня глазами и едва сдерживала себя, чтобы не улыбнуться. Я повернула голову в сторону, делая вид, что перекладываю распущенные волосы с одного плеча на другое, и на мгновение остановила взгляд на парте этой сладкой парочки: Поттер спокойно сидел, рисуя что-то в уголке пергамента, и едва заметно улыбался, а Блэк смотрел на меня, и на его губах играла ехидная улыбка. Я вздернула подбородок и отвернулась.

«Мерлин! Почему Блэк так ухмыляется? Ну ничего, главное, что Поттер не обратил внимания на мои слова… Зато вот Северус, похоже, как-то не так все понял…» - усиленно соображала я.

В целом урок прошел спокойно: Слагхорн предложил нам приготовить одно из зелий по выбору, и я приступила к своему любимому зелью Живой смерти и отвлеклась от тревожных мыслей. Уже с первого занятия Слагхорн задал нам огромную домашнюю работу, сказав при этом: «Теперь надо будет сократить ваше свободное время, иначе вы рискуете провалиться по зельеварению на ЖАБА».

Когда урок закончился, я поспешно собрала сумку и подошла к профессору уточнить кое-что по теме своего домашнего эссе. Получив всю необходимую мне информацию, я обдумывала, какой литературой мне лучше воспользоваться, и не заметила, что в классе остался кто-то еще.

- Лили, постой, - раздался такой знакомый голос. Я вынырнула из своих мыслей и увидела, что проход мне преградил Северус.

Он смотрел на меня так, как будто что-то обдумывал. Я молча изучала выражение его глаз, мимику лица, размышляя, что могло понадобиться от меня моему бывшему другу. Тут он нарушил молчание:

- Я и не знал, что ты любишь квиддич… Давно у тебя к нему появилась склонность? - его губы искривились в ухмылке. Видимо, он пытался показать мне презрительность, но в результате вышли отчаяние и тоска. Двоякость вопроса не укрылась от меня.

- Тебя это вообще не касается! – отчеканила я резко.- Дай пройти!

- Лили! – он схватил меня за руку и с мольбой заглянул в глаза. Я опешила… - Пойми, он не стоит твоего внимания… Он ведь это не всерьез… Ты ведь для него словно квиддич - спортивный интерес, не более… Он самовлюбленный, эгоистичный…

- Отпусти меня! – я резко выдернула свою руку и не дала ему договорить. Меня охватывала ярость из-за того, что именно Северусу удалось проникнуть ко мне в мысли! Догадаться о том, что я старалась скрыть даже от себя… Но к этому еще примешивалось чувство обиды, что он так говорит о Поттере, о его отношении ко мне… Сейчас я почувствовала себя одной из тех девчонок, которые вздыхают при виде гриффиндорского ловца и смотрят на него преданными глазами домашнего пса, а им все объясняют, что это ни к чему не приведет. – С чего ты взял, что он здесь вообще замешан?

- А разве это не так?! Лили, скажи, кого ты пытаешься обмануть – меня или себя? Ты же всегда ненавидела его, вспомни! Он ведь не стоит того, чтобы просто рядом с тобой стоять… - голос Снейпа с каждым словом становисля все тише, все глубже, все понятнее, и уже хотелось с ним согласиться…

Я тряхнула головой, прогнав это наваждение, – оно в миг растаяло без следа.

- Я сама могу решить, кто может стоять рядом со мной, а кто нет! Уж лучше пусть стоит Поттер, чем Пожиратель смерти! – словно ножом полоснула по нему.

Северус отшатнулся от меня, и его глаза, казалось, стали стеклянными. Молчание и эта тишина подземелий говорили бескончено много всего, но только не отрицали… Я стояла перед ним, словно громом пораженная, и, казалось, что холод Антарктиды сковывает мою кровь, и она уже не так быстро мчится по венам… По щекам уже побежали слезы, и я, как ни старалась, не могла их сдержать.

- Лили, что ты... - еле слышно, на одном дыхании начал Снейп и несмело протянул руку ко мне.

- Не прикасайся… – прошептала я, тыльной стороной ладони размазывая соленые дорожки. – Мне противна даже мысль, что кто-то, на чьей руке Черная метка, может коснуться меня…

С этими словами я оттолкнула его и опрометью помчалась из класса.

Мерлин, да что же это такое! Как могло так выйти, что Северус - мой друг Сев! - стал одним из них, стал Пожирателем смерти! Как?! Как я могла такое допустить? Почему не смогла удержать, переубедить? Где моя ошибка? Когда я дала ему возможность увлечься этими темными искусствами, почему не остановила? Я все воспринимала не серьезно, я не думала, что такое вообще возможно… Мне казалось, что Сев просто временно попал под влияние своих дружков, что с возрастом это пройдет, он ведь такой добрый, такой ранимый… Но все стало слишком серьезным, далеким от детских шуток и методов самоутверждения, и я понимала, какая черная пропасть легла между нами. Чувство вины тяжелым камнем упало на сердце. Я не знала, что именно я сделала не так, почему я не удержала его, когда он стоял на запретном краю. Он сделал ошибку - тогда, на берегу озера после СОВа по защите от темных искусств - а я оттолкнула его, не дала даже надежды на прощение. А ведь, пожалуй, тогда еще был шанс спасти его: спасти от его амбиций, от его гордыни и желания славы. А я упустила его – тогда чаша терпения переполнилась, вылилась за края; тогда мне казалось, что слова Северуса были словно нож в спину; тогда он остался один на один с собой, утягиваемый «друзьями» на дно черного колодца…

Я брела по пустынному коридору, не замечая ничего вокруг, погруженная в свои мысли. После зельеварения у меня должна быть нумерология, но о том, чтобы идти туда, не было даже речи – слезы меленькими бриллиантами все еще предательски поблескивали на ресницах.

Тень прошлой дружбы, словно призрачный хранитель, неотступно следовала за мной.

Глава 3

По утрам я всегда была в хорошем настроении. Тогда меня трудно было вывести из себя даже Поттеру и Блэку. Обычно, заходя в Большой зал, я всем приветливо улыбалась, махала рукой и обменивалась обычными любезностями. Затем садилась рядом с Алисой, которая хохотала над рассказами Фрэнка. Она вообще всегда рядом с ним хохотала. Фрэнк невероятно смешно рассказывал анекдоты, он мог из самой скучной и банальной истории сотворить отличную комедию. Наверно, это и привлекло Алису.

Я пила тыквенный сок и уплетала блинчики с джемом под новый рассказ Фрэнка о том, как летом его мама умудрилась выставить маггла-полицейского, который пришел по жалобе соседей на шум из дома Лонгботтомов. История была действительно очень веселая - Фрэнк в красках описывал свою маму, которая просто случайно взорвала котел с экспериментальным зельем - и Алиса с Мэри и Лесли увлеченно его слушали и смеялись. Я же улыбалась как раз в тех местах, где это требовалось, кивала головой в нужный момент, а сама же старалась незаметно понаблюдать за Поттером.

«Мерлин, Лили, на кого ты похожа?! Того и гляди, скоро пополнишь ряды вздыхательниц по Поттеру!» - раздраженно думала я, приложив стакан с соком к губам.

- Лили, ты что к стакану присосалась? - сдерживая смех, легонько толкнула меня в бок Алиса. – Хватит летать в облаках!

Я засмеялась вместе со всеми, и бегло еще раз посмотрела на Поттера: на мгновение наши взгляды пересеклись, и тут же теплые карие глаза скрылись от меня за густой шевелюрой Блэка, который что-то рассказывал своим друзьям и при этом активно жестикулировал.

Мы выходили их Большого зала, но я даже спиной ощущала проникающее тепло солнечных глаз.

Несмотря на то, что Алиса встречалась с Фрэнком, сидели мы с ней все равно вместе. Она сразу заявила ему, что ни за что не бросит свою подругу, иначе, по ее словам, учеба затмит все в моей жизни. Наверно, именно из этих соображений, она всегда отвлекала меня упорным желанием поговорить именно на уроке.

- Лил, я прихватила «Пророк» - надо почитать, что в мире делается, - Алиса уселась на свой стул и разложила на парте газету. Мое внимание привлекла колдография на первой полосе, и я склонилась над ней: там было изображено нечто в черном капюшоне, парящее на фоне аккуратного маггловского домика. Заголовок статьи отозвался мурашками по позвоночнику: «Дементоры выходят из-под контроля? Совершено нападение на маггла». Я тут же села рядом с Алисой и принялась читать статью:

«Два дня назад в пригороде Лондона, Брайтоне, было совершено нападение дементоров на маггла - мистера Джека Хокли. Отсутствие очевидцев не позволяет сказать, сколько именно дементоров участвовало в нападении, однако прибывшие на место авроры успели увидеть двух дементоров, которым удалось скрыться. К сожалению, мистера Хокли успели «поцеловать», и привести его в сознание не представляется возможным. Как сообщает достоверный источник при министре, начались крупномасштабные проверки Азкабана…» - я отодвинула от себя газету, не желая читать далее, и взглянула на Алису: та так и сидела, погруженная в текст, и покусывала нижнюю губу (она всегда так делает, когда нервничает). Короткая прядка светлых волос выбилась из-за уха, и она ее торопливо заправила обратно. Я смотрела на нее, но в действительности смотрела куда-то сквозь Алису. Медленно - я чувствовала это невероятно отчетливо - страх расползался по моим венам, проникая в каждую клеточку, заставляя звенеть каждое нервное окончание. Дементоры… Страх маленькой Лили, которая боялась, что ее посадят в Азкабан, потому что она не может контролировать свою магию. Напрасный страх, который давным-давно был развеян, до сих пор не покидал меня… Мне всегда казалось, что дементоры – это самые страшные существа в мире, но я даже не допускала мысли, что они могут покинуть Азкабан и перейти на сторону этого темного волшебника. И все же это происходит. Каких же только тварей не собирает под свои знамена Тот-кого-нельзя-называть! Мерлин, здесь, в Хогвартсе, как всегда снуют студенты, раздается смех, все веселятся, влюбляются, учатся. Но там, за непроницаемыми заклинаниями, защищающими школу, начинается война. Настоящая война, в которой гибнут невинные люди, гибнут магглы, которые даже не могут попытаться защитить себя.

Дата добавления: 2015-10-21