оказано все мыслимое внимание и была использована вся способность наблюдать.
Тот, кому нужно более пяти часов сна, не должен изучать медицину".
Палаты внутренних болезней находились на втором этаже. В каждой хорошо
побеленной палате с высокими окнами двадцать коек были рас-
Г
НОТНАГЕЛЬ
ставлены так, чтобы больным доставалось побольше доступных в Вене света и
солнечного тепла. Во время своих знаменитых обходов палат Нотнагель
останавливался у каждой койки больного и, не жалея времени, подробно разбирался
с заболеванием пациента. Студенты и аспиранты облепляли Нотнагеля как мухи,
слетевшиеся на мёд, ловили каждое слово, боясь что-нибудь упустить. Однако
действовала строгая кастовая система. Около профессора, стоявшего у койки
пациента, которому нужно было поставить диагноз, могли находиться лишь два
старших врача или специально приглашенные коллеги. Во втором ряду стояли
ассистенты, в третьем - аспиранты и еще дальше -около десятка студентов из
клинической школы, которые в отдалении уже мало что могли видеть.
Подойдя кследующей койке, где лежала женщина средних лет, больная брюшным тифом,
профессор обратил внимание на то, что температура больной была 40 градусов, а
пульс - слабого наполнения. На ее теле выступили розовые пятна. Он осторожно
обнажил несколько пятен.
- Вероятно, у нее внутреннее кровотечение. Оно может привести к смерти из-за
язв. Больная может также умереть от воспаления легких или от перитонита, но мы
можем снизить ее температуру с помощью холодной одежды, заставив ее пить
побольше жидкости и находиться в покое. Эта болезнь вызвана паразитом, но каким,
мы не знаем.
На следующей койке лежала женщина в возрасте тридцати четырех лет, больная
хроническим воспалением почек, болезнью Брайта. Нотнагель проанализировал
симптомы.
- Лечение болезни Брайта такое: ограничение соли вдиете, ни грамма мяса, но
следите за тем, чтобы больная получала небольшие дозы двухлористой ртути. Мы
надеемся, что это улучшит состояние ее почек. Беременность ей противопоказана.
Ее состояние может измениться в любую сторону; это произойдет за месяц или за
целых десять лет. Об этом знает только Бог.
Профессор перешел к койке, на которой находилась двадцативосьмилетняя женшина с
токсическим зобом. Он попросил больную показать язык, обратил внимание на мелкую
дрожь. Затем он прощупал зоб и заявил, что зоб небольшой.
- Такой вид токсического зоба редко ведет к фатальным последствиям, но ослабляет
сердце. Ее сердце уже перегружено, делая 120-140 ударов в минуту. Это почти
двойная норма. Мы еще не знаем, почему зоб так воздействует на сердце. Мы должны
запретить ей кофе, чай, исключить умственное напряжение. Давайте ей настойку
аконит; это яд, но он неопасен в малых дозах. Мы можем надеяться, что болезнь
отступит, прежде чем надломится ее сердце.
- Природа - величайший доктор. Она располагает всеми секретами лечения. Наша
задача, коллеги, отыскать эти секреты. Когда мы пай-
100 ВЕЛИКИХ ВРАЧЕЙ
дем их, мы можем способствовать работе природы. Но если мы пойдем против законов
природы, то можем лишь навредить пациенту.
Профессор Нотнагель был талантливым терапевтом. Его богом данная интуиция,
необходимая для диагностики различных заболеваний, редко когда его подводила. Он
способен был при незначительных или неявно выраженных симптомах легко
"угадывать" природу и причины заболевания. На основе одной лишь клиники, без
лабораторных исследований он с высокой вероятностью ставил точный диагноз.
Поражало поэтическое воображение и широта словарного запаса, заимствованного
Нотнагелем из мировой литературы и переносившегося им на такие объекты, как
камни в печени или пороки сердечного клапана.
Герман Нотнагель был доволен "богатством исходного материала":
двадцатичетырехлетний мужчина с ревмокардитом; шестидесятидвухлетний мужчина,
умирающий от рака желудка; моряк, подцепивший малярию в африканском порту;
случай застарелой гонореи с образованием множественных фистул в промежности;
диабет; афазия, при которой мужчина потерял способность говорить. Весь этот
непрерывный поток пациентов тщательно обследовался, больным ставился диагноз,
будь то пелагра и цинга, плеврит, анемия, подагра, белокровие, гепатит, грудная
жаба, опухоли, припадки... Все виды болезней, которым подвержено тело, почти все
недуги раскрывались перед Нотнагелем.
После смерти жены профессор Нотнагель сказал: "Когда исчезает любовь, остается
лишь работа". И все свободные часы проводил в лаборатории, где продолжал
работать над проблемами физиологии и патологии желудочного тракта, ставя
эксперименты на животных. Он описал мимический паралич, названный его именем, -
неравномерность носогубных борозд и отвисание одного угла рта, обнаруживаемые
при аффективных мимических движениях (улыбка и пр.) и отсутствующие при
произвольных движениях; наблюдается при поражении подкорковых ядер.
Синдром, обнаруженный и описанный Нотнагелем, представляет собой сочетание
мозжечковой атаксии с поражением глазодвигательных нервов (птоза),
паралитического мидриаза, расходящегося косоглазия, нарушения движения глаз
вверх, односторонней или двусторонней центральной глухоты, иногда хореического
гиперкинеза или атетоза. Приведенный синдром Нотнагель наблюдал при поражении
или сдавливании покрышки и крыши среднего мозга, чаще при опухолях шишковидного
тела.
Помимо оригинального справочника по фармакологии, пользовавшегося особенной
славой и выдержавшего ряд изданий, переведенного на многие языки, перу Нотнагеля
принадлежат работы "Диагноз заболеваний мозга" и "Экспериментальное исследование
функций мозга". Он написал
НОТНАГЕЛЬ
исследования по эпилепсии, болезни Аддисона1, о болезнях сердца; был редактором
"Энциклопедии" и тщательно отбирал для нее статьи.
О чуткости Германа Нотнагеля говорит следующий эпизод. После публикации его
учеником Фрейдом статьи "О детской сексуальности" в научных кругах Вены
поднялась большая буча. Стали говорить, что доктор Зигмунд Фрейд не только
оскверняет материнство и отцовство, но и чернит чистую, беззаботную детскую
жизнь...
Когда для "Энциклопедии" Нотнагеля Фрейд принес свою работу "Детский
церебральный паралич", профессор встретил его в традиционном темном костюме с
шелковым жилетом, серебряными пуговицами и черным шелковым галстуком,
закрывающим большую часть его груди. Его голова и подбородок были опушены
светлыми волосами, как и кожа лица. На правой щеке и на переносице виднелись две
большие бородавки. Однако при всей простоте его лицо было приятным, таким, что
нравится окружающим. Нотнагель взял статью левой рукой и затем, не глядя,
протянул Фрейду правую руку для приветствия.
"Уважаемый коллега, - начал Нотнагель, - профессор Крафт-Эбинг и я предложили
вас на пост профессора". С этими словами он подошел к письменному столу и взял
лист с рукописным текстом. "Мы уже составили рекомендацию. Вот подписи Крафт-
Эбинга и моя. Документ готов для отправки в ректорат. Если он откажется принять
нашу рекомендацию, мы пошлем ее от нашего имени прямо в коллегию профессоров".
Фрейд почувствовал, что почва уходит из-под его ног. По какому-то удивительному
совпадению он сам, профессор Нотнагель и Крафт-Эбинг думали о профессуре почти в
одно и то же время. Странно, ибо ни один из трех не предпринимал усилий в этом
направлении за истекшие несколько лет. Ничего противоестественного, конечно, не
было в том, что такая мысль пришла Нотнагелю, поскольку Фрейд пополнил его
"Энциклопедию" первоклассными работами. Но Крафт-Эбинг! Человек, предупреждавший
его, что публикацией своих лекций он наносит себе и университету непоправимый
урон!
- Мы разумные люди, - продолжал Нотнагель уверенным голосом. - Вам известны
предстоящие трудности. Мы можем сделать лишь одно - вывести вас на ковер. Но это
уже хорошее начало, и будьте уверены, что шаг за шагом мы протолкнем ваше
назначение.
Подобно профессору Бильроту, Нотнагель в роли директора университетской
медицинской клиники имел право заниматься частной практикой. Это приносило
хороший дополнительный заработок. Провожая после работы его домой, практикующий
у него Фрейд, в то время остро нуждающийся в деньгах, позавидовал тому, что его
у порога терпеливо дожидаются пациенты.
1 Болезнь Аддисона - хроническая недостаточность коры надпочечников с
выключением или уменьшением продукции ее гармонов
100 ВЕЛИКИХ ВРАЧЕЙ
Даже умирая, великий терапевт Нотнагель оставался на службе медицины. В июльскую
ночь 1905 года, страдая спазмой сосудов сердца, когда ему стало ясно, что этой
ночи не пережить, он описал для науки классическую картину тяжелейшего приступа
грудной жабы.
МАНАССЕИН
(1841-1901)
Вячеслав Авксентьевич Манассе-ин, врач-клиницист, основатель и редактор
прогрессивного журнала "Врач", профессор частной патологии и терапии Медико-
хирургической академии в Петербурге.
Вячеслав Авксентьевич родился 3 марта 1841 года в деревне Верхние Девлезери
Ланшевского уезда Казанской губернии. Отец, служивший офицером, затем
исправником и членом Казанской уездной Земской управы, после первоначального
обучения сына в пансионе Омона и Казанской гимназии отдал его, 12-летнего, в
Петербург в привилегированное дворянское училище правоведения, которое готовило
своих учеников для высших административных должностей. Мальчику не нравилось ни
училище с его порядками, ни направление воспитания, ни его аристократические
товарищи. Его манила к себе настоящая наука и университет. Он не принимал
никакого участия в жизни своих сотоварищей, при этом пользовался известным
влиянием на них и был даже избран депутатом. Это избрание сослужило хорошую
службу 15-летнему пылкому юноше: "за депутатство" он должен был уйти в конце
1856 года из 4-го последнего гимназического класса училища и решил осуществить
свою мечту - учиться в университете.
В 1857 году Манассеин первым из 450 претендентов выдерживает экзамен и поступает
на медицинский факультет Московского университета. Учился он в университете
вопреки воле родителей, поэтому остался без средств. Характер будущего редактора
"Врача" носил бунтарский отпечаток, поэтому в университетах он подолгу не
задерживался. В Москве он пробыл только 2 года. За участие в студенческих
волнениях в конце 1859 года юноша был выслан под надзор к отцу, в Казань, где
снова поступил в университет. Однако и здесь он пробыл недолго: около года. В
1861 году в университете произошла "Струвевская история"
Здесь учился В.А. Манассеин
МАНАССЕИН
(изгнание старого реакционного профессора Струве из аудитории), и Манассеин
совместно с другими шестью студентами был отчислен как один из наиболее
непримиримых. Манассеин направляется вДерптс-кий университет. В первый год он
усиленно занимается химией и по обыкновению протестует против здешних порядков.
Он пишет в столичные газеты о немецких злоупотреблениях, за что подвергается
двухмесячному аресту в III Отделении. После отсидки ректор заявляет, что диплом
пятикурснику Манассеину здесь не получить и ему лучше бы перейти в другой
университет. В 1864 году Манассеин переходит в Медико-хирургическую академию в
Петербурге с понижением курса.
Последние два курса Манассеин главным образом занимался в клинике СП. Боткина.
31 декабря 1866 года наконец-то заканчивается девятилетнее обучение, и он сдает
лекарский экзамен и остается при академии на три года для дальнейшего
усовершенствования. Он продолжает заниматься в клинике СП. Боткина, а последний
год в качестве ассистента в клинике В. А. Бессера. Затем он сдает докторский
экзамен, защищает диссертацию "Материалы к вопросу о голодании". Профессор
Боткин вносит предложение о командировке Манассеина за границу. В 1870 году
Вячеслав Авксентьевич едет на два года за границу, где работает в Вене и
Тюбингене в лабораториях и клиниках известных в то время ученых. В 1872 году он
возвращается и получает одобрение представленных им работ. После пробной лекции
Манассеин был утвержден доцентом общей патологии и диагностики и в октябре 1873
года приступил к чтению лекций и практическим занятиям со студентами 3-го курса.
В 1875 году он был избран адъюнкт-профессором, а через год - ординарным
профессором частной патологии и терапии, причем для студентов 3-го курса он
читает практическую диагностику В этой должности он проработал с 1876 по 1891
год.
Лекции Манассеина активно посещались не только студентами всех курсов, ходили к
нему на лекции и врачи. Читал он блестяще. Материалы давал не только по своему
предмету, но и по гигиене и профилактике, к которым он был особенно расположен.
Особое внимание он уделял будущей роли врача и его нравственным обязанностям по
отношению к больным и обществу. "Врач должен отдаваться принимаемому на себя
долгу всей душой, бескорыстно, с любовью и самоотвержением", - говорил
Манассеин.
Официальное издание "Материалы к истории кафедры" дает такой отзыв о Манассеине:
"Как преподаватель профессор Манассеин был одним из выдающихся и блестящих
лекторов не только при нашей кафедре, но и вообще за весь исторический период
академии. Это был идеальный преподаватель, какой только мог быть на кафедре
частной патологии и терапии. Он был человеком, обладающим критичным умом,
обширными историко-литературными сведениями, превосход-
100 ВЕЛИКИХ ВРАЧЕЙ
ным даром слова и тонкой способностью читать содержательные лекции, используя
при этом большое количество материалов. Особенно были богаты по содержанию его
лекции по этиологии и по истории медицины". Манассеин не только преподаватель
медицины, это был "учи-тельжизни". Он готовил не просто врачей, а воспитывал
ответственных работников, любящих свою профессию и относящихся к больным с
любовью, как к своим близким.
Деятельность Манассеина как клинициста характеризуется физиологической
трактовкой медицинских проблем. В своих исследованиях Вячеслав Авксентьевич
широко пользовался экспериментами на животных, проводил индивидуализацию в
лечении больных, использовал санитарную статистику для решения клинических
вопросов; пропагандировал физические методы лечения, гидротерапию, лечебное
питание; разрабатывал диететические основы борьбы с туберкулезом. В 1869 году он
публикует "Материалы для вопроса о голодании" (диссертация), а в 1879 году -
"Лекции по общей терапии".
Наряду с учеником СП. Боткина, профессором дерматологии Алексеем Герасимовичем
Полотебновым (1838-1907), Манассеин открыл антибиотическое свойство плесневых
грибков. В 1871 году Вячеслав Авксентьевич сообщил о замечательных свойствах
плесени, о способности пенициллюма подавлять рост бактерий. Наряду с его статьей
Алексей Герасимович Полотебнов (1838-1907) в публикации "Патологическое значение
плесени" (1872) открыл антибиотические свойства плесневых грибков. Так мир узнал
об использовании пенициллюма для лечения гнойных ран.
В годы Великой Отечественной войны специальная бригада под руководством
выдающегося хирурга Н. Н. Бурденко выехала на фронт, чтобы изучить действие
советского пенициллина. Результат экзамена, как говорится, превзошел все
ожидания. Ни у одного из 500 тяжелораненых, которым ввели пенициллин, не
наблюдалось появление столь обычной для огнестрельных ранений газовой гангрены
или сепсиса.
Вячеслав Авксентьевич считал, что профессора не могут плодотворно работать более
25 лет и что после этого срока они должны уступать место молодым. Никогда не
изменявший своим убеждениям, он 31 декабря 1891 года в 50-летнем возрасте вышел
в отставку, тогда же исполнилось 25 лет его преподавательской деятельности.
Таких проводов, какие студенты устроили Вячеславу Авксентьевичу, академия
никогда не видывала, его несли на руках из стен академии до его квартиры.
Вячеслав Манассеин был основателем и редактором прогрессивного журнала "Врач" В
декабре 1879 года появился первый номер "Врача", который был отражением мыслей,
взглядов и убеждений своего редактора. Недаром газеты называли Вячеслава
Авксентьевича "общественной со-
I
МАНАССЕИН
вестью" Он активно участвовал в организации Пироговских съездов, был
председателем литературного фонда, который оказывал помощь нуждающимся
писателям. Свою огромную библиотеку, состоящую из 12 тыс. томов, Вячеслав
Авксентьевич передал в Томский университет, нуждающийся в книгах. Он воскресил
общество вспомоществования нуждающимся студентам, которое благодарные студенты
называли "Манассеинским".
Литературная деятельность Манассеина началась во время его студенчества в
Дерпте, после чего он работал в Петербурге в издававшемся медицинским
департаментом журнале "Архив судебной медицины и общественной гигиены". В 1871
году "Архив" за вредное направление был закрыт, и Вячеславу Авксентьевичу
пришлось перейти в "Военно-Медицинский журнал", в котором он работал помощником
редактора и вел журнальное обозрение - ежемесячный обзор всего важнейшего по
медицине, печатавшегося на четырех иностранных языках. В те годы был большой
дефицит учебников, Вячеслав Авксентьевич перевел целый ряд руководств, в том
числе капитальный труд по хирургии Pith'a и Billroth'a. В конце 70-х годов вышло
три выпуска "Сборника работ", выполненных врачами и студентами. В них вошли
несколько лекций Вячеслава Авксентьевича, среди которых имевшие громадный успех
и сохранившие актуальность в наши дни "Материалы для вопроса об этиологическом и
терапевтическом значении психических влияний". Скромный Манассеин так говорил о
своих работах: "Сам работал очень мало и ничего выдающегося не напечатал. Когда
умру, то решительно нечем будет помянуть меня".
Профессор Манассеин известен трудами в области психотерапии, в которых
предвосхитил ряд положений учения Павлова в применении к клинике В своей
известной работе "Материалы для вопроса об этиологическом и терапевтическом
значении психических влияний" (1876) Манассеин говорит, что "ни одна мысль, ни
одно ощущение, ни одно чувство не могут явиться без того, чтобы не отразиться на
различных частях животного организма". Иначе говоря, что психика управляет
физиологией Можно словами спровоцировать тканевые, гуморальные и даже
иммунологические изменения, и этот факт представляет чрезвычайно большой интерес
Хотя для науки остаются необъяснимыми внушения в области сосудодвигательных и
трофических нервов и центров, регулирующих тепло, однако клинический опыт не
оставляет сомнений, что подобные психические воздействия возможны. Приведем
примеры, когда психические воздействия осуществляются посредством
галлюцинаторных самовнушений.
Как бы в подтверждение слов Манассеина французский невропатолог и физиолог
Броун-Секар на одном из заседаний Медицинской Академии в Париже сообщил факт,
которому он сам был свидетелем Маленькая девочка смотрела в окно, положив ручки
на оконную раму. В ка-
100 ВЕЛИКИХ ВРАЧЕЙ
кой-то момент она неосторожно сдвинула подставку, поддерживающую поднятую часть
оконной рамы, и рама упала ей на руки. Присутствующая при этом мать лишилась
чувств и дол го не приходила в себя. Когда же она опомнилась, то почувствовала
сильную боль в обеих руках, на которых оказались раны на том самом месте, где
упавшей рамой была поранена девочка Если бы это сообщение исходило из менее
достоверного источника, оно бы скорее всего вызвало недоверие, но положение,
занимаемое в науке Броун-Секаром, настолько авторитетно, что не позволяет
усомниться в этой истории, которой он был свидетелем1.
Следующий случай, рассказанный английским невропатологом Тьюком, похож на
предыдущий. В 1850 году одна дама увидела, как за ее ребенком захлопнулась
железная дверь, и очень испугалась, решив, что ему отдавило ноги. Ее ощущение
было столь живо, что на ее ноге, вокруг щиколотки, образовалось красное пятно.
Надругой день нога распухла, и даме пришлось провести несколько дней в постели.
Вследствие самовнушенного представления, например, о холоде или дизентерии
отмечаются такие явления, как "гусиная" кожа, кровавый понос. Мало того, путем
самовнушения можно вызвать симптомы мнимой, или истерической, беременности,
когда в организме происходит ряд сложных вегетативно-эндокринных изменений,
приводящих к возникновению внешних признаков беременности, позволяющих ее
симулировать (деятельное состояние молочных желез, отложение жира в брюшных
стенках и т.п.).
Доктор Вингольт сообщает об одной женщине, чувствительность которой была так
велика, что рассказ при ней о страданиях других вызывал у нее равные страдания.
Аналогичную историю об одном своем ученике в своих "Афоризмах о распознавании и
лечении болезней" передает Герман Бургав: "Ученик выносил из лекций не только
отвлеченные знания о болезнях, но и ощущения их, т.е. он ощущал на себе симптомы
этих болезней". Монтень тоже жаловался, что ощущает на себе симптомы изучаемых
болезней. Эти же факты отмечаются и в наше время с некоторыми студентами
медицинских учебных заведений.
Профессор К. Клуге говорил, что некоторые его знакомые посредством мысли могут
вызывать воспалительное состояние на любой части тела. А Паоло Мантегацца (1831
- 1910), профессор антропологии во Флоренции, сенатор, врач и писатель, автор
известных книг ("Искусство быть здоровым", "Нервный век", "Долго жить",
"Гигиенические и медицинские достоинства коки"), говорит о самом себе, что в
известный период своей жизни он был в состоянии вызывать красноту на любом месте
кожи тогда, когда сосредоточенно думал об этом.
1 Журнал Light № 254
БРЁЙЕР
"Воображение беременной женщины, - говорит Парацельс, -так велико, что может
некоторым образом преобразовать семя плода в своем теле". Это подтверждает
французский философ Мальбранш. В книге "Разыскания истины" он передает, что
"одна беременная женщина во время канонизации ев Пия так внимательно
рассматривала его изображение, что вскоре после того родила мальчика, как две
капли воды похожего на этого святого. Весь Париж мог в этом факте убедиться,
потому что этот уродец сохранился в спирте".
В "Комментарии к Бургаву" Ван Свитен рассказывает, как однажды хотел снять с
затылка одной девушки гусеницу, но та, смеясь, просила не трогать, сказав, что
носит эту гусеницу всю жизнь. При близком рассмотрении Свитен ясно различил у
этого родимого пятна красивые цвета и торчащие волосики гусеницы. Мать девушки
рассказала, что однажды, когда она была беременна, гусеница упала ей на шею, и
она с трудом избавилась от нее.
Вячеслав Авксентьевич был дважды женат - в первый раз он женился в 23 года, со
второй женой, Екатериной Михайловной Достоевской, он прожил 28 лет. Постоянная
ежедневная 15-часовая интеллектуальная работа, не прекращающаяся и летом на
даче, сделала свое дело: мозг не выдержал, и закупорка мозговых сосудов прервала
слишком рано жизнь дорогого человека. И даже перед самой кончиной Вячеслав
Авксентьевич остался верен себе: только после нажима на него близких он
согласился пригласить врача (не профессора) и очень благодарил его за
беспокойство. Последние двое суток он был без сознания.
Вячеслав Авксентьевич Манассеин ушел из жизни 13 февраля 1901 года. Его
похоронили за городом, на Успенском кладбище, куда останки покойного были
доставлены на особом поезде Финляндской железной дороги. НамогилеН.М
Михайловский сказал: "Много хороших людей пришлось мне на своем веку хоронить,
между ними были и большие люди. И естественно, что всякий раз скорбь о потере
большого или даже просто хорошего человека затушевывала те неприглядные черты,
которые были у покойников' у кого при всех часто огромных достоинствах -
легкомыслие, у кого - жестокость, у кого - слабость к житейским благам и т.д.
Манассеин же представляется мне цельным и чистым кристаллом, без единой трещины,
без единого пятна"
БРЁЙЕР
(1842-1925)
У Йозефа Брейера (Breuer) была длинная опрятная борода, самая большая в Вене,
видимо, таким образом он компенсировал преждевременное облысение. Его уши
торчали под прямым углом к голове, слов-
100 ВЕЛИКИХ ВРАЧЕЙ
но ручки у кувшина. Никто не назвал бы Йозефа красивым, но в очертании его ушей
было заключено редкое сочетание силы и нежности.
Дед Йозефа был сельским хирургом в местечке около венского Нейш-тадта и умер в
сравнительно молодом возрасте. Отцу Йозефа пришлось самому добиваться
образования. В тринадцать лет он прошел пешком пятьдесят миль до Прессбурга,
чтобы поступить в духовную семинарию, а в семнадцать прошагал почти двести миль
до Праги, чтобы завершить курс обучения. Он стал выдающимся педагогом: в Праге,
Будапеште и Вене он
обучал еврейскому языку, истории и культуре. 15 января 1842 года в Вене у него
родился сын Йозеф. Важно сказать, что отец воспитал Йозефа на учении Талмуда, и
он не мог переступить принятых нравственных норм. Этому обстоятельству суждено
будет сыграть свою особую роль, о чем разговор впереди.
Семья Йозефа Брёйера проживала в центре города, на Брандштете, 8, в двух
кварталах от площади Святого Стефана и фешенебельных лавок Кертнерштрассе и
Ротентурмштрассе. Из окон дома Брёйеры могли любоваться благородными шпилями
собора Святого Стефана, двумя романтическими башнями перед фронтоном и крутой
мозаичной крышей, гигантским колоколом Пуммерин, гудевшим, когда жителей города
призывали тушить пожар или звали на молебен. Заложенный в 1144 году за пределами
первоначальной средневековой городской стены, собор, как и столица, которой он
служил, воплотил в себе семь веков архитектуры. Его внутреннее устройство было
величественным, внешнее - намного более прагматичным. Здесь на открытом воздухе
высилась кафедра, с которой священники призывали венцев отогнать от осажденной
Вены турок. Здесь было распятие Христа с таким выражением боли на лице, что
верующие независимо от своей конфессии, проходя мимо, крестились и называли его
"Христом с больными зубами".
Квартира Брёйера была не такой фешенебельной, как район, в котором он жил. Он
убрал стену, разделявшую две комнаты в мансарде. Под окнами, выходившими в сад
позади дома, стоял рабочий стол, а на стенах висели клетки с голубями, кроликами
и белыми мышами, над которыми он проводил эксперименты. Вдоль стен стояли
аквариумы с рыбами, электрические батареи, машины для электротерапии, банки с
хи-
БРЁЙЕР
микалиями, ящики с диапозитивами, микроскопы, а стол был завален рукописями. Все
говорило о том, что хозяин квартиры занимается научными исследованиями.
Йозеф Брёйер был учеником профессора Иоганна Оппольцера (1808-1871), специалиста
по болезням внутренних органов. Профессор Оппольцер взял Йозефа в свою клинику,
когда ему было 21 год, и через пять лет назначил ассистентом, готовя его в
качестве своего преемника. Но в 1871 году барон Оппольцер умер, и Бюро
медицинского факультета занялось поисками более зрелого и известного человека,
чем Брёйер, которому было только 29 лет. Брёйеру ничего не оставалось, как
заняться частной практикой, одновременно продолжая в лаборатории профессора
Брюкке исследования "полузамкнутых каналов среднего уха, которые, по его мнению,
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 37 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |