при этом методы называются формальными,
поскольку они опираются исключительно на вид и
порядок символов, из которых образовано то или иное
выражение. Именно эти методы представляют наивысший
на сегодняшний день стандарт логико-математической
точности.
Вместе с тем построение формальных систем, в
которых вместо содержательных выводов имеют дело
с преобразованиями формул по строго установленным
правилам и отвлекаются от того, что обозначают символы
и их комбинации, — только одна сторона метода
формализации. Формальные системы обычно строятся
для представления научной теории, построенной
содержательно-интуитивно, в виде таким образом упорядоченной
системы утверждений об области объектов,
изучаемой с ее помощью, чтобы класс истинных
ее предложений отобразить в класс выводимых в формальной
системе формул. Насколько достижима эта
цель возможно ответить лишь после того, как формальная
система получит интерпретацию. Грубо говоря,
интерпретация заключается в приписывании выражениям
формальной системы некоторого значения, в
результате чего они превращаются в нечто такое, что
может быть либо истинным, либо ложным.
Операции и методы, с помощью которых задается
интерпретация формальной системы, называются
семантическими. Если при синтаксическом иссле
214 довании имеют дело с преобразованиями формул по
Методы научного исследования
строго установленным правилам, без учета того, что
обозначают формулы, то в семантике, напротив, характеризуются
отношения между элементами из предметной
области той содержательной теории, для формализации
которой предназначается данная формальная
система с ее формулами (и их соотношениями).
Поэтому семантические понятия, операции и методы
в отличие от синтаксических, строго формальных методов
и средств исследования называют содержательными.
В результате последовательной формализации теории
то, что раньше воспринималось как некое единое
нерасчлененное целое, теперь благодаря методу
формализации обнаружило сложную и вместе с тем
ясную архитектонику. Это четкое расчленение формального
и содержательного компонентов знания,
это «раздвоение единого» явились одним из фундаментальных
шагов в понимании природы научного
знания.
Математическое моделирование
Математическая модель представляет собой абстрактную
систему, состоящую из набора математических
объектов. В самом общем виде под математическими
объектами современная философия математики
подразумевает множества и отношения между множествами
и их элементами. Различия между отдельными
объектами главным образом определяются тем, какими
дополнительными свойствами (т. е. какой структурой)
обладают рассматриваемые множества и соответствующие
отношения.
В простейшем случае в качестве модели выступает
отдельный математический объект, т. е. такая формальная
структура, с помощью которой можно от эмпирически
полученных значений одних параметров
исследуемого материального объекта переходить к
значению других без обращения к эксперименту. Например,
измерив окружность шарообразного предмета,
по формуле объема шара вычисляют объем данного
предмета.
Тема 4
—
Очевидно, ценность математической модели для
конкретных наук и технических приложений состоит в
том, что благодаря восполнению ее конкретно-физическим
или каким-либо другим предметным содержанием
она может быть применена к реальности в качестве
средства получения информации. С другой стороны,
только благодаря тому, что нам удается подбирать
такие объекты (процессы, явления), которые обладают
способностью служить восполнением модели, мы можем
посредством данной модели получить о них полезную
информацию.
Как отмечают Холл и Фейджин, для того, чтобы
объект можно было достаточно успешно изучать с помощью
математических методов, он должен обладать
рядом специальных свойств. Во-первых, должны быть
хорошо известны имеющиеся в нем отношения, вовторых,
должны быть количественно определены существенные
для объекта свойства (причем их число не
должно быть слишком большим), и в-третьих, в зависимости
от цели исследования должны быть известны
при заданном множестве отношений формы поведения
объекта (которые определяются законами, например
физическими, биологическими, социальными).
По существу, любая математическая структура
(или абстрактная система) приобретает статус модели
только тогда, когда удается констатировать факт определенной
аналогии структурного, субстратного или
функционального характера между нею и исследуемым
объектом (или системой). Другими словами, должна
существовать известная согласованность, получаемая
в результате подбора и «взаимной подгонки» модели и
соответствующего «фрагментареальности». Указанная
согласованность существует лишь в рамках определенного
интервала абстракции. В большинстве случаев
аналогия между абстрактной и реальной системой
связана с отношением изоморфизма между ними, определенным
в рамках фиксированного интервала абстракции.
Для того, чтобы исследовать реальную систему, мы
замещаем ее (с точностью до изоморфизма) абстракт
216 ной системой с теми же отношениями; таким образом
у в щ ы научного исследования
задача становится чисто математической. Например,
чертеж может служить моделью для отображения геометрических
свойств моста, а совокупность формул,
положенных в основу расчета размеров моста, его
прочности, возникающих в нем напряжений и т.д.,
может служить моделью для отображения физических
свойств моста.
Что же представляют собой в гносеологическом
смысле математические модели, т. е. математические
структуры (по выражению Н. Бурбаки), по отношению
к реальности независимо от их конкретной интерпретации?
Версия номинализма, согласно которой математика
есть просто язык, сам по себе не имеющий никакого
онтологического содержания, кажется, дает слишком
легкое решение вопроса. Если математические
уравнения, которые мы накладываем на определенную
экспериментально фиксируемую область с целью упорядочения
фактуальной информации и перевода ее на
точный количественный язык, — если эти уравнения
есть лишь чисто ментальная конструкция ума, то чем
объяснить их поразительную «предопределенность»,
приспособленность к фактическим ситуациям? Если об
абстрактных объектах ничего не известно, кроме соотношений,
которые существуют между ними в рамках
формальной системы и, следовательно, их природа не
дает указаний на какую бы то ни было связь с внеязыковой
реальностью, если их единственная спецификация
состоит в том, что они согласуются со структурой
системы, определяемой исходными аксиомами, то все
же остается вопрос: «Что побуждает нас принять за
основу определенную избранную нами систему аксиом?
Непротиворечивость для этого необходима, но не
Достаточна».
То, что математика есть некий особый язык, используемый
человеком в процессе познания, это очевидно.
Поэтому уже один только перевод какой-либо
качественной задачи на четкий, однозначный и богатый
по своим возможностям язык математики позволяет
увидеть задачу в новом свете, прояснить ее содер
жание. 217
Тема 4
Однако математика дает и нечто большее. Характерным
для математического способа познания является
использование «дедуктивного звена», т. е. манипулирование
с объектами по определенным правилам
и получение таким путем новых результатов. И наконец,
любая нетривиальная система математических
объектов заключает в себе явно или неявно некоторую
исходную семантику, некоторый способ «видения
мира». Именно этим в первую очередь определяется
ценность математического моделирования реальности.
Два типа математических моделей: модели описания
и модели объяснения. Обращение к истории
науки позволяет выделить два типа теоретических схем,
основанных на двух видах математических моделей,
применяемых в конкретных науках и технических приложениях,
— моделях описания и моделях объяснения.
В истории науки примером модели первого вида может
служить схема эксцентрических кругов и эпициклов
Птолемея. Математический формализм ньютоновской
теории тяготения является соответствующим примером
модели второго вида.
Модель описания не предполагает каких бы то ни
было содержательных утверждений о сущности изучаемого
круга явлений. Известно, что птолемеевская
модель обеспечивала в течение почти двух тысяч лет
возможность поразительно точного вычисления будущих
наблюдений астрономических объектов. Ошибочность
птолемеевской системы заключалась вовсе не в
самой математической модели, а в том, что с используемой
моделью связывались физические гипотезы, и к
тому же такие, которые лишены научного содержания
(в частности, тезис о «совершенном» характере движения
небесных тел).
Для моделей описания характерно то, что здесь
и
соответствие между формальной и физической струк
н турой не обусловлено какой-либо закономерностью и
...
носит характер единичного факта. Отсюда глубина
^1
•
восполнения модели описания для каждого объекта или
системы различна и не может быть предсказана теоретически.
Задача определения глубины восполнения
решается поэтому всегда эмпирически.
Методы научного исследования
Применимо ли понятие истины и лжи для моделей
описания? В строгом смысле, по-видимому, нет. К ним
применим скорее критерий полезности, чем истинности.
Модели описания бывают «хорошими» и «плохими
»- «Плохая» модель — это либо слишком элементарная
модель (в этом случае она тривиальна), либо слишком
сложная (и тогда она малоэффективна ввиду своей
громоздкости). «Хорошая» модель — это модель, сочетающая
в себе достаточную простоту и достаточную
эффективность.
Модели объяснения представляют собой качественно
иной вид познавательных моделей. Речь
идет о тех случаях, когда структура объекта (или
система) находит себе соответствие в математическом
образе в силу внутренней необходимости. Здесь
модель есть уже нечто большее, чем простая эмпирическая
подгонка, ибо она обладает способностью
объяснения. Если математический формализм адекватно
выражает физическое содержание теории и
выступает моделью объяснения, то он становится не
только орудием вычисления и решения задач в уже
известной области опыта, но и средством генерирования
новых физических представлений, средством
обобщения и предсказания. Например, из уравнений
Ньютона можно вывести закон сохранения
импульса, из уравнений Максвелла — идею о физическом
родстве электромагнитных и оптических
явлений, из уравнений Дирака— существование
позитрона и т. д.
Рассмотрим характерные гносеологические свой
ства моделей объяснения.
1. Способность к кумулятивному обобщению. Хотя
любая модель в своем становлении в качестве
объясняющей теории имеет вначале весьма ограниченную
эмпирическую базу, ее гносеологическая
ценность обнаруживается в том, что она
способна к экстенсивному расширению, к экстраполяции
на новые области фактов. Механизм
обобщения при этом не предполагает изменения
исходной семантики теории или порождения новой
семантики. 219
Тема 4 MRioAbi научного исследования
—
2. Способность к предсказанию. В отличие от моделей
описания (которые способны лишь к количественному
предсказанию), объясняющие модели
способны к предсказанию принципиально новых
качественных эффектов, сторон, элементов. Благодаря
тому, что модель представляет собой целостную
концептуальную систему, она заключает в
себе всю полноту своих элементов, сторон, отношений.
Поскольку, с другой стороны, наш опыт
всегда неполон, незакончен, то модель оказывается
«богаче», чем имеющийся в нашем распоряжении
эмпирический материал. Иначе говоря, концептуальная
система в своей внутренней структуре
может содержать такие элементы, стороны, связи,
которые еще не обнаружил опыт. Модель, таким
образом, позволяет предвосхитить новые факты.
Известно, например, что в конце прошлого века
Г.С. Федоров на основе исследования полной симметрии
кристаллов предсказал существование
новых кристаллических форм. Более того, кристаллическая
модель оказалась орудием установления
множества всех возможных в природе кристаллов.
Поскольку было установлено, что множество всех
мыслимых кристаллов должно подчиняться определенным
математическим соотношением, то кристаллография
оказалась способной к точному прогнозированию
того, какого рода кристаллы могут
быть созданы в том или ином случае. Эшби подчеркивает:
«Когда мы определяем кристалл как
нечто, обладающее определенными свойствами
симметрии, то, по сути дела, утверждаем, что кристалл
должен иметь некоторые другие свойства
симметрии, что последнее необходимо вытекает из
первых, иначе говоря, что они суть те же свойства,
но рассматриваемые с другой точки зрения.
Таким образом, математическая кристаллография
образует своего рода основу или структуру, более
емкую и богатую, чем эмпирический материал...»
3. Способность к адаптации. Это свойство модели
проявляется в том, что Пуанкаре назвал «гибкостью
» теории. Истинная теория должна заключать
в себе возможность видоизменяться и совершенствоваться
под влиянием новых экспериментальных
фактов. Если форма модели настолько жестка,
что не поддается никаким модификациям, то это
есть признак ее малой жизнеспособности. Модели
описания, как правило, являются жесткими. Напротив,
модель, претендующая на объяснение,
путем отдельных видоизменений может сохранять
свою силу, несмотря на возражения и контрпримеры.
«Возражения, —констатирует Пуанкаре, —
<J
скорее идут на пользу теории, чем во вред ей, потому
что позволяют раскрыть всю внутреннюю истину,
заложенную в теории».
4. Способность к трансформационному обобщению.
Модель объяснения, как правило, может быть подвергнута
обобщению с изменением исходной семантики
обобщаемой теории. Формализм более
общей теории может иметь законченное выражение
независимо от менее общей, но он должен
содержать формализм старой теории в качестве
предельного случая. Так, в волновой оптике электромагнитные
волны описываются векторами
электрического и магнитного полей, удовлетворяющими
определенной системе линейных дифференциальных
уравнений (уравнений Максвелла).
Предельный переход от волновой оптики к
геометрической соответствует тем случаям, когда
мы имеем малую длину волн, что математически
выражается большой величиной изменения фазы
на малых расстояниях.
Анализ показывает, что глубина восполнения модели
описания может быть установлена только эмпирически
для каждого отдельного случая. Что касается
модели объяснения, то при ее трансформационном
обобщении глубина восполнения исходной модели
Может быть строго установлена теоретически. Этот факт
имеет фундаментальное гносеологическое значение.
В одной из основных статей В. Гейзенберг обращает
внимание на то, что в истории естествознания встречаются
два типа теорий. К первому типу относится так
Называемые «феноменологические» теории. Для них 221
Тема4
характерна такая формулировка закономерностей в
области наблюдаемых физических явлений, в которой
не делается попытка свести описываемые связи к лежащим
в их основе общим законам природы, через
которые они могли бы быть понятыми. (Например, в
химии — правила валентности, в оптике — формулы
дисперсионной теории Друде). Ко второму типу относятся
теории, которые обеспечивают «истинное познание
явлений» (например ньютонова физика, квантовая
механика и др.).
Гносеологическая особенность феноменологических
теорий состоит в том, «что хотя они делают возможным
описание наблюдаемых явлений, и, в частности,
нередко позволяют очень точно предвычислить
новые эксперименты или последующие наблюдения,
все же они не дают истинного познания явлений».
Существуют два рода феноменологических теорий:
1) теории первого рода используют главным образом
формальные связи, например, теория Птолемея использовала
чисто формальные возможности представлять
периодические явления через ряды Фурье; 2) теории
второго рода дают качественные формулировки того
часто еще неизвестного, что обозначают через сознательно
неопределенное выражение — «физическая
сущность», например феноменологическая термодинамика
XIX в., опиравшаяся на понятие «энтропии».
Феноменологические теории это и есть модели
описания. Модели же объяснения — это то, что Гейзенберг
называет теориями, дающими истинное познание
явлений. В отличие от позитивизма и прагматизма
Гейзенберг подчеркивает принципиальное гносеологическое
различие этих двух типов теорий.
В расширении возможностей применения формальных
методов исследования существенно важную
роль играют компьютеры, позволяющие автоматизировать
дедуктивные построения, увеличить производительность
интеллектуального труда.
Эвристические возможности, открываемые реконструкцией
языка научной теории в полностью или
частично формализованный язык, обусловлены тем
222 обстоятельством, что формализованные теории — это
^етодынаучного исследования
—. —
качественно своеобразный тип концептуальных построений;
они представляют собой исчисления, которые
благодаря самой структуре и характеру исчислений
открывают возможности для получения новых, порой
совсем неожиданных следствий путем «чистых вычислений
». К тому же формальное представление теории
не ограничивается формулировкой исчисления, а предполагает
изучение свойств этого исчисления и в итоге
получение нетривиальных результатов40.
формализованное знание есть результат сложнейшего
творческого процесса. Отталкиваясь от определенного
уровня развития содержательно построенной
научной теории, формализация преобразует ее, выявляет
некоторые такие ее особенности, которые не были
зафиксированы на содержательно-интуитивном уровне.
Именно потому, что формализованная теория не
является простым «переводом» содержательно построенной
научной теории на искусственный формализованный
язык, а предполагает, как правило, довольно
длительную и сложную работу мышления, «обратное
движение» от формализованной теории к
содержательной нередко дает «прибавку», прирост
знания по сравнению с исходной теорией, подвергшейся
формализации. Такое движение заставляет
искать содержательные аналоги тем или иным компонентам
формализованной теории, первоначально
вводимым по чисто формальным соображениям (простоты,
симметричности и т. д.), и привлекает тем самым
внимание исследователей к таким особенностям
теории (и предмета, с ее помощью исследуемого),
которые в содержательно построенной теории не
были представлены в явном виде. Известно немало
примеров возникновения целых научных теорий, исходным
импульсом к формированию которых дали
чисто формальные соображения и преобразования;
наиболее известные примеры такого рода — неевклидова
геометрия и теория групп.
40 Ершов ЮЛ. Некоторые вопросы применения формализо
ванных языков для исследования философских проблем // Ме
тодологические проблемы математики. Новосибирск, 1979.
С 83-88. 223
Тема 4
•
Ю.Л. Ершов приводит следующие примеры, подтверждающие,
что с помощью формализации теории
могут быть получены нетривиальные следствия, о которых
даже не подозревали, пока ограничивались содержательно-
интуитивной формулировкой теории в
естественном языке. Так, формулировка аксиомы выбора
первоначально не вызывала каких-либо сомнений.
И только ее использование (в совокупности с
другими аксиомами) в формальной системе, претендующей
на аксиоматизацию и формализацию теории
множеств, выявило, что она ведет к ряду парадоксальных
следствий, что и поставило под сомнение возможность
ее использования; аналогичные примеры известны
и за пределами математики. Даже первые попытки
аксиоматизации теории поля, выделения тех
или иных утверждений о качестве ее аксиом приводили
к получению очень большого числа следствий,
пригодных для объяснения экспериментальных данных.
Из области собственно философских исследований
можно назвать интерполяционную теорему Крейга
— она получена чисто формально, но нашла далеко
идущие применения в области исследований основа
ний научного знания
Таким образом, реконструкция научной теории с
помощью формализованных языков часто обладает
значительными теоретико-познавательными достоинствами.
Уже сейчас формальные методы исследования
— необходимый компонент нашего мыслительного
аппарата, способствующий движению науки к новым
результатам. Имеются все основания ожидать в
ближайшем будущем новых значительных достижений,
связанных с применением метода формализации. Вместе
с тем, подчеркивая перспективы, открывающиеся
перед формальными методами, нужно учитывать, что
все наиболее значительные достижения, сколько-нибудь
существенно связанные с формализацией, отно
41 Ершов Ю.Л. Некоторые вопросы применения формализо
ванных языков для исследования философских проблем // Ме
тодологические проблемы математики. Новосибирск, 1979.
224 С. 86-87.
Методы научного исследования |
••• —--• — • ——— •• "— •• '• •• • - •'•• • '• — ™
сятся к дедуктивным наукам: вне сферы математики и
догики познавательные достоинства формализации не
столь очевидны. Более того, существует точка зрения,
согласно которой формальные методы исследования
вообще не имеют познавательной ценности вне сферы
математики и логики. Сужение сферы применимости
формальных методов языками логики и математики,
на наш взгляд, неправомерно; оно вступает в
противоречие и с сегодняшней практикой научного
познания. Даже тот незначительный опыт формализации
языков эмпирических теорий (физических, биологических,
лингвистических и т. д.), который имеется
на сегодняшний день, позволяет надеяться, что
использование формальных методов, лежащих в основе
формализации научного знания, будет небесполезным
и в данном случае, хотя достигнутые в этом
направлении результаты пока не могут быть сопоставлены
по своему значению и ценности с соответствующими
результатами, полученными в области
математики и логики.
Под влиянием успешного использования методов
формализации в математике, логике, лингвистике и
некоторых других науках несостоятельность противопоставления
формальных и неформальных компонентов
в процессах движения науки к новым результатам
становится все более очевидной. Современное научное
знание, особенно в своих наиболее абстрактных и
высокотеоретических «этажах», развивается благодаря
взаимодействию формальных и неформальных методов
и средств. Несмотря на то, что те механизмы и
процедуры, которые ведут к открытию нового в науке,
не могут быть формально точно и исчерпывающе описаны,
тем не менее в процессах формирования нового
знания в науке формальные компоненты выполняют
определенные функции, поскольку процесс получения
нового знания связан не только с актом самого открытия,
выдвижением новой гипотезы, предположения, но
и с обоснованием выдвигаемых предположений и гипотез.
Определенные стороны процедур последнего
рода могут быть описаны с помощью аппарата совре
8 Лебедев С. А.
*
Тема 4
менной формальной логики и математики, а затем и
формализованы.
Конечно, возможности формальных методов в этом
отношении достаточно скромны. Опыт развития современной
формальной логики и исследований по основаниям
математики свидетельствует об их существенной
ограниченности. В этих исследованиях показана невозможность
построения такой формальной системы, которая
охватывала бы, например, всю арифметику и в то же
время была бы непротиворечивой. К. Гедель доказал, что
возможности замены содержательного математического
рассуждения формальным выводом ограничены и то, что
понимается под процессом математического доказательства,
не совпадает с применением строго фиксированных
и легко верифицируемых правил вывода. Ограниченность
дедуктивных и выразительных возможностей
можно в известной степени преодолеть путем создания
более богатых и сложных систем. В этом смысле можно
утверждать, что формализация позволяет шаг за шагом
приближаться ко все более полному выражению содержания
через его форму. Тем не менее во всех тех случаях,
когда мы имеем дело с достаточно развитыми научными
теориями, этот процесс не может быть завершен.
Таким образом, развитие современного научного
знания есть процесс взаимодействия содержательных
и формальных средств и методов исследования при
ведущей роли первых, Анализ формирования и динамики
теоретического познания, его сложной, многоступенчатой
структуры убедительно подтверждает методологическую
ценность такой концепции, существенным
элементом которой является анализ
взаимодействия содержания и формы и вытекающая
отсюда взаимосвязь точного и неточного, формального
и интуитивного в формировании и развитии науки.
МЕТАТЕОРЕТИЧЕСКИЕ МЕТОДЫ
Как отмечалось выше, в структуре науки наряду с
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 43 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |