-Держи мои. –Протягивая ей тяжелые карманные часы он добавил. – Я доктор Кретор. Николай Кретор, но зови меня просто Кретор.
-Хорошо. – Кивнула она, приняв часы из его рук, направляясь к сейфу вмурованному прямо в стену Решив что совсем не назвать себя будет выглядеть слишком подозрительно, она добавила.-Меня зовут Анна.
-Ладно сестра. Давайте работать. Сейчас уже начало пятого, как раз к семи часам закончим. И еще. Никого кроме меня не впускайте, когда будете оставаться одна. Командование отдало приказ больных без сознания выкидывать на верх. Но я им этого не позволю, моих они не получат, пока их сердце бьется, никто, никого не вынесет отсюда без моего на то дозволения. Слышите! –
Не смотря на измученный вид, и апатичный голос, эти слова он произнес с такой силой, что она не сомневалась, он будет стоять до последнего и никакие приказу не помогут, покуда сам не упадет замертво он не позволит никого от сюда вынести. И за это она был ему признательна. Как то не ко времени вспомнился постовой-дежурный, сваленный как куль на носилки «больного» и Санька. По спине пробежал холодок.
-Я поняла. –
-Хорошо. Первой ставите синюю вакцину, все колем в вену на сгибе локтя, розовую на вечер.-Протягивая ей бокс с инъекциями Кретор кивнул в сторону правого прохода между койками, знаком указывая откуда ей начинать.
-И ни с кем не разговаривайте. – Добавил Кретор, когда она приняв в трясущиеся руки бокс направилась к началу прохода. – Ни слова. Слышите. Если есть какие то вопросы сразу зовите меня.
-Поняла. – Приблизившись к одному из первых больных она опустила бокс на низкую подставку предназначенную для приема пищи, и отстегивая крышку осторожно взглянула через плечо. Чем занят Кретор. Что если он наблюдает за ней. Но доктор уже ставил уколы, переходя от койки к койке, обмениваясь иногда словами с кем то из больных в сознании.
Не смотря на мучительную нервозность, она старалась справиться с эмоциями, ставить вакцину трясущимися руками, что может быть хуже. Поэтому решила начать с тех кто в забытьи. На койке напротив той, с которой она собиралась начать как раз лежал мужчина, под белым покрывалом просматривалось исхудавшее, костлявое тело. Глаза закрыты. Дыхание тихое.
Вынув один из шприцов, она на мгновение закрыла глаза усилием воли выкидывая из головы не нужные мысли и вспоминая до самых мелочей каждое слово и каждый момент практики оказания первой помощи.
Попасть в вену с первого раза оказалось не просто, но на десятом больном она поняла, что делает успехи. Пальцы тонкие и чувствительные, не огрубевшие от тяжелой работы, сами нащупывали бьющуюся точку на сгибе руки. Но все же она работала очень медленно. Кретор ушел далеко вперед. Она боялась что когда он закончит с своими больными начнет ставить инъекции тем, что лежат в ее ряду и увидев как она это делает обо всем догадается.
Но этого не случилось. Она работала еще два часа тридцать минут, а Кретор уже занимался другими делами. Пока она ставила вакцины, вошли двое санитаров и забрали кого-то из больных. Но перед этим долго ждали пока доктор выпишет все бумаги.
Она была уже близко и слышала, как один из них сказал: - Не слишком ли много формальностей доктор. Ему они уже не нужны.
На что Кретор ответил: - Когда вы заболеете Леонид, я лично для вас опущу все формальности. – Его голос при этом звучал устало-равнодушно. Судя по всему он уже устал отвечать на вопросы подобного рода.
-Они приказали тех, что без сознания тоже выносить. – Упрямо произнес Леонид.
-Только не от сюда. – Холодно парировал Кретор.
-Доктор, если я зарожусь, возьмите меня в отделение. Прошу. – Произнес напарник Леонида.
Кретор ничего не ответил, и они ушли.
Когда она в последний раз поменяла бокс, что бы поставить последнюю порцию вакцин, один из больных попытался выяснить у нее где Адия. На что пришлось покачать головой, давая знак что не знает, но больной, молодой человек лет восемнадцати все повторял имя предыдущей медсестры, все громче и агрессивнее, требуя что бы она ответила.
-Доктор Кретор вам все объяснит. – Она попыталась его успокоить и взять руку что бы ввести препарат но он ударил ее по рукам выбивая из рук инъекционный шприц.
Пришлось звать Кретора, благо шприц не был поврежден и доктор сам ввер вакцину, после чего больной впал в полусонное состояние, как и все остальные.
-Будьте осторожнее. – Произнес Кретор, помогая ей закрыть бокс и отправить его в сейф. После чего в нем раздался неприятный протяжный звук, словно там задвигались тросы лифта. – Когда лекарство заканчивает действие, некоторые сами себя не помнят.
Она боялась, что он что-то скажет о ее работе, но больше ничего не добавил, а направился в соседнее помещение сделав ей знак следовать за ним. Это была большая комната сплошь уставленная стелажами с белыми матерчатыми пакетами и коробками. В конце стол небольшой стол, плитка, чайник из стены напротив торчал водопроводный кран.
-Ходить в столовую больше нет смысла. Там некому готовить и не кому подавать. Я приспособился как мог. Санитары приносят еду. Так что давай перекусим и дальше работать. Мой помощник по хозяйственной части тоже слег поэтому сегодня сами меняем белье, кого надо переворачиваем ну и так далее сама понимаешь.
Она только кивнула, присев на низкий металлический стул, глядя, как он наливает из чайника ароматную горячую жидкость, это не был привычный энергетический сбалансированный напиток, что-то совсем другое.
-Как вы думаете, хоть кто-то выживет. – Этот вопрос бился в ее голове с того самого момента как она вошла в это помещение и увидела своими глазами масштаб трагедии. Там. Наверху было страшно. Но всегда оставалась надежда, что ты не заболеешь, что те кто заболел поправятся и вернутся. Но здесь, сейчас она с ужасом осознала весь масштаб трагедии.
Прикасаясь к холодным, липким от пота рукам больных, даже тех кто был в сознании, она поняла, что жизнь не надолго задержалась в этих телах. Не смотря на маску и перчатки, на дезинфекцию и прочие предосторожности, понимала, что тоже может заболеть. Заболели же прежние помощники Кретора.
Кретор несколько секунд смотрел на нее молча, словно оценивая и взвешивая слово, которое собирался сказать, затем тихо произнес: -Нет. Мы лишь можем надеяться на чудо. Но чудес не бывает Анна. Они перестарались на этот раз.
-Они? Кто?
-Кто? – Усмехнувшись, он присел рядом, доставая и нарезая небольшой кусок мучной лепешки. – Командование, конечно же. Я знаю. Это разглашение. Но думаю, все и так уже поняли что происходит.
-Доктор? – Она смотрела на его тонкие белые губы застывшие в безрадостной, злой ухмылке, заставившей ее не просто испугаться, эта его улыбочка вызвала в ней ужас. Хотелось броситься к двери и бежать. Вниз, или на верх не важно. Главное подальше отсюда.
-Это очередная чистка, разве не ясно? Эпидемия. Для искусственного снижения количества населения. Запасы скудны, а новые вырабатываются все меньше и меньше. А ртов все больше и больше. Они уже так делали, умерло порядка двадцати тысяч. Но это не помогло, сырья больше не стало, хотя они рассчитывали на новые залежи пород и супер синтез который позволит увеличить производство искусственного питания. Их идеи с треском провалились. Ничего не оставалось, как запустить еще одну эпидемию, немного масштабнее. Что бы не сокращать прирост, но количество населения слегка урезать. Пусть слабые, умрут. Выживут сильнейшие.
-Но как же? – Она не могла поверить своим ушам.
-А что тут такого? Это нормально. Запасы не бесконечны. Но в этот раз они просчитались. Вирус мутировал. Не выживет никто. Но знаешь, что дает мне силы и надежду? – С этими словами он опустил нож на стол так решительно, словно хотел впечатать его в гладкую металлическую поверхность.
Она не смела говорить, только смотрела на него, широко раскрыв глаза.Боясь поверить, хотя бы слову.
-Они сами больны! Понимаешь! Они хотели уничтожить тех кто, по их мнению обуза, слаб, не работоспособен. Но они тоже заразились. Вирус он везде, на одежде, в воздухе в воде в еде. Никто не выживет Анна. Мы только тянули время, выкопав себе гиганскую братскую могилу.
-Доктор, как же… - Она сама не замечала, как слезы лились по щекам. Жить, так хотелось жить.
-Не плачь, тут ничего не поделаешь. Наше дело, хоть ка кто облегчить муки тех кто лежит там.
-Зачем тогда я столько лет…? – Рыдания сдавливали горло, она сжала кулаки, хотелось удариться всем телом о стену, сломать, бросить, ударить. Вся жизнь, все бессмысленно. И самое страшное, что смерть ее родителей, она тоже обесценена. Они погибли напрасно.
-Понимаю… Но ничего не могу тебе сказать. Мы все в одинаковом положении. – Он смотрел на нее поверх белой металлической кружки. Видимо сам доктор давно свыкся с этой мыслью и ее горе не особо трогало его.
-Неужели, ничего нельзя сделать? –
-Думаю, что нет. – Он протянул ей кружку и поднявшись добавил. – Разве только вот это поможет.
Кретор вытащил из одной коробки бутылку прозрачной жидкости, зубами выдернул пробку и достав еще пару стеклянных стаканчиков налил в один поменьше в другой побольше. Затем в оба долил воды до верха. Тот в который налил поменьше протянул ей.
-Держи. Извини, я не знал, что ты настолько не в курсе происходящего. Если бы знал наверное не сказал бы. А с другой стороны, ты и сама бы скоро все поняла. Пей.
Она поднесла стаканчик к носу: - Это же спирт.
-Да. Не беспокойся я разбавил. Пей.
Сам он уже опустошил свой стакан и рассеяно жевал кусочек лепешки. Она еще несколько мгновений держала стакан у лица, затем попробовала. Жидкость обжигала рот. Зажмурившись она проглотила содержимое разом. Теперь все загорелось внутри. Но это было хорошо. Это отвлекало. Нет, не приносило понимания, просто отвлекало.
-С этим невозможно смириться. Но можно как то пережить. Знаешь ради чего я тут? Что бы эти гады, не выкинули людей на улицу! Пусть даже не мечтают, что я им это позволю. Все умрут. Это так. Но наверх они потащат только мертвых. Они пытались меня урезонить, присылали даже солдат. Но я сказал им, если вы меня тронете, они никого не пощадят. Я могу вам помочь. Они же не дадут вам и шанса.
-Вы ослушались командование. Вам это не простят. – Голова немного кружилась, но в теле поселилась приятная расслабленность. Она больше не чувствовала себя так плохо. Мысли о смерти отошли на второй план. Сейчас ее больше волновала судьба Кретора, чем своя собственная.
-Еще бы! Они мне тут присылали уведомление, явиться к ним. Но я не глуп. Стоит только туда прийти и все, живой я от туда не уйду.
-Как же солдаты? Разве их не наказывают за то что вас не привели?
-Аня, ну какое наказание может сравниться с вирусом. Теперь у нас тихое противостояние. Они выкидывают всех кого взяли наверху без сознания, я не могу за них заступиться. Но тех кто попал на мой уровень и впал в забытьи здесь. Они не получат.
-Что если вы сам заболеете?
-Ну что ты право, я еще крепкий. А если честно, мне тогда будет все равно. Но надеюсь ты справишься.
-Обещаю. – Вяло улыбнулась она.
-Теперь быстро ешь и идем. Пора работать.
Дни проходили в работе. Она и Кретор спали по очереди, но в пять утра, уже были на ногах начиная вакцинацию. Она не спрашивала доктора, что они ставят больным, не хотела даже это знать. За следующие три дня умерло семь человек и столько же поступило. Кретор уходил время от времени посещая другие отделения. Она даже не спрашивала сколько их, где находятся. Это было не важно.
Было тяжело ворочать больных, помогать им подняться, уложить обратно, вечером руки и спина болели. Но зато не было времени думать. Каждый раз во время еды они пили спирт. Иногда к ним присоединялся медбрат из соседнего отделения, худой и изможденный как и Кретор. Но всегда веселый, словно не было вокруг тысяч умирающих людей. Не было страха и обреченности. Он сам шутил и сам смеялся всех, заражая своим весельем.
Санитары приходили три раза в день и каждый раз разные, ни доктор ни она сама не спрашивали где те что были в прошлый раз.
Как то за ужином перед вечерней вакцинацией, она спросила Кретора: - Почему одни заболели раньше, другие позже, почему мы еще не заболели.
-Честно говоря, не могу сказать однозначно. - Помолчав, доктор налил себе еще спирта. – Мы, скорее всего тоже заболеем. Просто вирус в нас находится еще в инкубационном периоде. Эта зараза совершенно не поддается изучению. Тот кто вывел ее, умер через три дня, после того как вирус был выпущен наверх. Он дал все характеристики, но вирус не работает по ним. Я провел исследование и понял, что он мутировал. Это все что я знаю.
Кретор заболел через семь дней после этого разговора. Она при помощи санитаров уложила его в соседнем помещении. Он не ел, не пил. И велел не ставить ему вакцины.
-Они просто глушат сознание. Аня думаешь эти люди так спокойно умирали бы на своих койках? – При этих словах он расхохотался. – Они просто пьяные, тут целое подземелье алкоголиков. Но только не я. Я хочу до последнего оставаться в сознании. Говорить с тобой. Поэтому никаких вакцин. Только стаканчик спирта и не чаще чем в обед.
В этот день она с страхом ждала прихода санитаров. Ужас охватил ее, едва они вошли. Что она им скажет, как не позволит унести всех этих людей, как спорить с ними. Она пойдет против системы, против командования. Замерев с шприцом в руках она ждала их приближения.
-Где доктор Кретор? – Спросил тот, что шел первый.
-Он болен. – Она понимала лгать, что он вышел или прилег отдохнуть бессмысленно. Они все равно узнают, что он заболел, рано или поздно.
-Он заболел? – Санитар спросил это с таким удивлением, словно Кретор изначально был бессмертен и тут они узнают, что он все же не столь неуязвим, как им казалось.
-Именно.
-Тогда мы вынуждены-
Она не дала ему договорить, выставив руку с шприцом вперед произнесла медленно и четко: - Даже не рассчитывайте! Никто из больных от сюда не выйдет.
-Это безумие сестра! Кретор теперь болен сам. Когда командование узнает, они пришлют солдат.
-Хоть целый полк! Хоть всю армию! - Говоря, она чувствовала, как становится все увереннее и жестче Не смотря на все усиливающеюся дрожь в коленях, говорила она очень твердо. Не важно, что будет. Пусть придут солдаты. Все равно умирать, так какая разница от вируса или от пули.
Санитары больше ничего не сказали, она выписала им документы на троих умерших и они ушли. Закончив вечернюю вакцинацию, она пошла за спиртом для доктора.
-Долго ли я смогу их удерживать Кретор? – Произнесла она присаживаясь на край его койки и поправляя свесившееся одеяло. Отведя взгляд, что бы он не видел, ее глаз добавила. – Я даже не медик, меня приволокли сюда солдаты, потому что я присутствовала при разглашении. Я просто человек. Я никто. Кретор, ты не можешь умереть, пожалуйста не умирай. Скажи, что мне делать! Что!
Плача она налила себе тоже полстакана и долила водой. Он сел на койке, выпил и протянул ей пустой стакан.
-Я знаю Аня. Медики так не делают инъекции, как их делаешь ты. Мне все равно кто ты и откуда взялась. Но я верю, что ты справишься. Ты, их последняя надежда.
-Им не нужна надежда. Кретор, они же все мертвы.
-А я жив Аня. И мне нужно, что бы ты справилась! Слышишь! Не раскисать! – Он ударил кулаком по койке, но движение вышло вялым, и апатичным.
Она уснула только под утро, свалившись от усталости, и не чувствовала как ее подняли и понесли, очнулась, только когда оказалась в лифте. Точнее знакомый шум тросов сказал ей о том, где она. Перед глазами была чернота. Она хотела закричать, но рот тоже был завязан. Руки и ноги все связано, ее долго кудат-то тащили под руки. Подмышками уже начало саднить, как вдруг в лицо дыхнул свежий воздух.
Нет, не тот, что поступает в комнаты во время вентилирования, не тот что долго ползет по трубам, теряя свою свежесть и аромат, принося всю тот же тяжелый подземный дух. Это был свежий ветер. Столько лет прошло, но она точно поняла, что это он.
Ее вытащили на поверхность. Один из солдат снял ей с головы мешок и с глаз повязку, развязал ноги. Уже рассвел, и она зажмурилась от света. И чуть не задохнулась от вони. Впереди ее глазам предстало жуткое зрелище, там была целая гора из тел, некоторые из них еще шевелились, некоторые стонали.
Повернувшись, она хотела броситься обратно. Вырываясь, как раненая птица она кричала: - Я же не больна. Я могу еще работать. Пожалуйста! Верните меня.
Но в тот же миг ощутила, как что-то больно ударило по затылку и мир погрузился в темноту.
С этого момента мир разделился. Она открыла глаза и поняла, что видит окружающее с двух ракурсов, как это происходит, не хотелось даже предполагать. Но она видела склонившихся над ней людей. И в тоже время видела большую группу людей, склонившихся над телом девушки в серой хламиде с запекшейся кровью на волосах. Бледную и худую.
Переводя взгляд с одного на другого, она поняла, что их лица ей знакомы. Высокий мужчина лет тридцати-пяти с белыми как снег волосами собранными на затылке и падающими через плечо, одет в странное подобие костюма серого цвета. Справа от него высокая красивая женщина, ее лицо с точеными скулами и огромными темными глазами выражало не то огорчение не то страх.
А слева от беловолосого, молодой человек лет двадцати тоже в серой одежде, напоминающей рубашку и штаны. Его каштановые волосы были не такими длинными, как у беловолосого, они едва достигали подбородка.
-Аль. Это ты? – Едва произнесла она, как мир рухнул. Стекая, как акварельная картина под проливным дождем.
Перед глазами замелькали образы, события, лица, люди, города. Стены, парты, помещения, еда, одежда, все сливалось в единый водоворотом. Лица сменяли одно, другое, тысячи людей, которых она никогда не видела, но определенно знала. Не только их лица были ей знакомы но и манера говорить, привычки, особенности. Мир наполнился голосами, шумом леса, грохотом машин и заводов, журчанием воды из водопроводных кранов и у тихой речки.
Все это было лишь тенью, но тенью настолько яркой и живой, что она уже не понимала, где сон а где реальность. Одно видение сменяло другое, пока движение вдруг не начало тормозить.
На этот раз она понимала, что смотрит со стороны, комната и присутствующие в ней люди, они видела их из правого верхнего угла.
Это был кабинет. Из тех какие занимают канцелярские служащие. У них на студии такой тоже был. Большая комната, разделенная множеством перегородок, за каждой перегородкой стол, за столом работник. Старое оборудование, старые скан-машины, для печати. За одной из таких перегородок чуть пригнувшись, что бы не особо привлекать внимание остальных, сидят двое.
Высокий мужчина с белыми собранными на затылке в хвост волосами сидит на низком стуле, облокотившись на расшатанный видавший и лучшие времена стол. В руке у него папка для бумаг. Ворот пальто поднят прикрывая щеки до половины, а сзади открывая только затылок.
Тот, что сидит за столом, пригнувшись, и едва виден между двух стопок с одной стопы книг, с другой стороны потрепанных папок. Он в коричневой куртке с капюшоном, надвинутым на лоб, так что лица не видно совсем. Правой рукой он перебирает корешки книг. Левая опущена в карман.
-В отделе опеки предъявишь все что я тебе дал и тебе сразу отдадут. – Произнес тот, что в капюшоне.
-А что с матерью? – Спросил беловолосый.
-По документам выпила технической воды, но это вряд ли.
-А сам что думаешь?
-Что я могу? И прежде так было, не помнишь разве?
-Но это не нормально. Так не должно происходить.
-Что я могу Цвит? Я всего лишь мелкая сошка. – Глухо ответили из под капюшона.
-Это не мешает тебе думать Николай? – Холодно отозвался Цвитман.
Оглянувшись на проход Николай опустил голову еще ниже и произнес: - Думаю, тут не обошлось без посторонней помощи.
-Это я и сам понял, но кто? Понимаешь я не знаю даже в какую сторону думать.
-У меня есть предположения, но сказать не могу. Понимаешь, не могу!
-Ты боишься?
-Боюсь.
-Значит это они. – Цвит, как то пристально уставился на склонённую голову Николая. Через мгновение тот сделал едва уловимое движение похожее на кивок.
-Сегодня их прибыло в город трое. – Глухо произнесли из под капюшона.
-Значит это связанно. –
-Не жди больше от меня ответов. Я дал тебе документы иди, забери девочку и уезжай из города.
-Прощай. – Цвитман поднялся, перехватил папку удобнее и протянул руку прощаясь.
Человек за столом поднял голову и откинул капюшон, его огненно рыжие волосы сверкнули подобно лучу солнца в этом сером помещении, среди тусклого света люминесцентных ламп.
-Прощай виллешь. – Тихо тихо, одними губами произнес Николай Кандамиль.
Земля неслась ей навстречу так стремительно, что сердце не выдерживало вырываясь из грудной клетки а легкие сжимало, не давая воздуху пройти внутрь. Крик застрял в горле, и это было даже хорошо, услышь она его сейчас и пожалуй скончалась бы на месте от ужаса.
Ледяной, влажный воздух обжигал все тело, как если бы на ней совсем не было одежды. А макушки деревьев ближе и ближе. Она уже слышала глухой удар тела о землю, треск ломающихся костей и боль. Но в какой- то миг земля качнулась раз, потом два, а затем полет стабилизировался, и Цения вдруг поняла, что у нее есть крылья. Именно крылья, на равне с руками и ногами, которые она почему то сейчас совсем не ощущала, но вот крылья чувствовала так, словно они были у нее всю ее жизнь.
И еще она точно знала, что сейчас ночь, а видела так хорошо, как если бы был день, пасмурный и несолнечный, но все же день. Сердце перестало биться о ребра и ледяной воздух стал приятно прохладным наполняя легкие вдох за вдохом. Она уже не падала, напротив всем телом, каждым взмахом стремилась вверх, все выше и выше навстречу звездному небу Цения смеялась, сначала тихо про себя. Потом шепотом, потом громко во весь голос.
Протяжный мелодичный звук разнёсся над старым городом, заставляя саргологов вышедших на охоту, поспешно вернуться в свои убежища. Несколько ворон поднялось над зарослями. А химера, обретая плоть неслась все выше и выше, как стрела разрывая серые скопления ядовитых облаков. Она рвалась туда, за пределы земной оболочки к самым звездам.
Сидя на траве, обхватив колени руками, Цения пыталась собраться с мыслями и чувствами. Стайва стояла напротив, ничего в ней не напоминало о трансформации, но Ц.ения видела ее, там в небе и это стало последним этапом обращения. Она вернулась в человеческий облик, едва смогла коснуться ногами земли.
-Я все та же! Я не стала чудовищем. – Произнесла она с вызовом глядя на стайву снизу вверх. Нервно перебирая пальцами травинки, что попадались под руку.
-Конечно, не стала. Ты химера, а не чудовище. Думаешь я в своем истинном облике не могу думать так как думаю и говорю с тобой сейчас, думаешь химеры приняв человеческий облик изменились внутренне. Нет. Неужели ты еще не поняла? – Присев напротив Стайва шикнула на высунувшегося из кустов сарголога и тот поджав хвост отступил обратно под защитный полумрак зарослей.
-Этот облик… - Цения запнулась, пытаясь найти подходящее слово. – Он несколько не человеческий, если так можно сказать.
-О люди, вы полагаете, что вы самые совершенные во всей вселенной. Вы хороши, и по своему прекрасны, не могу этого отрицать, но это не значит что иные создания не похожие на вас, это не разумные животные с приземленными инстинктами и минимальным набором потребностей. –
-Это я понимаю, но что бы принять нужно время.
-У нас нет времени.
-Я видела иное небо, и иную землю, что это? –
-Это не твои воспоминания. – Нахмурившись Стайва отвернулась. – Это воспоминания виллеша, он не мог дать тебе сущность химеры без нашего знания, а это значит, что его воспоминания о нашем мире у тебя тоже есть.
-Ты была права Стайва. Он хотел власти. –Как ни тяжело было это признать, когда ей открылись воспоминания, Цения не смогла игнорировать слова стайвы. Да Цвитман (она никак не могла называть его виллешем) хотел власти, хотел исполнить свой замысел в первую очередь именно ради этого он пришел к людям. Когда вместе с осознанием прошлого в ней раскрылась та часть сущности, что дал ей Цвит, она ощутила его мысли и желания, настолько сильны, что невозможно было их игнорировать.
-Надеюсь, теперь ты убедилась, кому действительно можно верить, а кому нет.
-Да. Но вместе с этим есть и еще кое- что. Не знаю, как тебе сказать и поймешь ли.
-Говори, нам не чужды чувства и эмоции людей, на самом деле мы ближе к вам даже больше чем ты можешь себе представить.
-Его последний цикл, точнее сказать это моя последняя инициация. Его чувства и эмоции я видела их, в его сердце понимаешь?
-Что ты имеешь в виду?
-Он любит меня Стайва, не знаю, понимаешь, о чем я говорю, но у людей это называется любовью.
-Да. Я знаю, что он предан тебе. Ты же проводник. А предводитель предан проводнику до самого конца. –И помолчав повторила чуть тише. – Предан и телом и душой.
Конечно же она понимала, еще бы не понять. Резко поднявшись на ноги, стайва отошла в сторону, она понимала, что Цения ей не лжет, открытые инициацией воспоминания дали ей увидеть ответы не просто в словах. Она видела их в самом разуме, душе и сердце виллеша.
Что ж она узнала правду, если и оставались в сердце сомнения, что с человеческим созданием будет иначе. То теперь они рассеялись. Честно признаться именно ради этого она и вызвалась сопровождать проводника, когда виллешь пришел в общину и попросил, кого ни будь из химер выйти наружу и помочь с инициацией.
Она должна была выяснить, что он чувствует, а способ был только один. Слезы навернулись на глаза, она не стала их вытирать, что бы Цения не заметила ее слабости. Виллешь, она не могла поверить, что все потеряно. Они все еще помнила день, когда он пришел к ней и позвал быть его проводником. Как сердце встрепенулось, столько чести, столько гордости, столько любви. Она пошла бы и на смерть, только бы он позвал, только бы рядом, крыло к крылу стремиться все выше и выше…
Все разрушено.
-Что ж. – Медленно заговорила стайва. – Пусть будет так. Меня это не должно касаться.
-Но как же… - Цения хотела возразить, но сатйва перебила ее.
-Больше ни слова о этом. Какое это имеет значение. У нас каждая секунда на счету.
-Ты хочешь, что бы я дала ответ, отдам я тебе обратно способности проводника или нет. – Поднявшись, Цения скрестила руки на груди. Новое чувство родилось, где то на самом краю сознания, будучи теперь химерой, она ощущала отголоски эмоций стайвы, как она не прятала свои чувства, она слышала ее горечь, ее боль и не могла понять, как можно жить с этим новым свойством. Химер невозможно обмануть, как обмануть того, чья душа перед тобой как открытая книга.
Запрокинув голову стайва рассмеялась в звездное небо, сначала тихо, потом громко и по девчачьи звонко. Оборвав смех на самой высокой ноте, она посмотрела девушке прямо в глаза, это не был человеческий взгляд, и еще только час назад Цения пожалуй бы испугалась. На нее смотрели янтарно желтые глаза химеры.
-Забудь о людских привычках Анна Николаевна Строганова, ты теперь Chimer. Неужели ты еще не поняла? Я знаю. Ты не вернешь мне мои способности. Не ты одна способна читать в чужих мыслях.
-Тогда я должна вернуться, что бы выполнить поручение Цвитмана.
-Идем. – Сухо и отрывисто произнесла Стайва и повернувшись, быстро пошла между развалинами, рукой придерживая ветки кустарника.
Они поднялись в город тем же путем, что и спустились. В пещере их уже никто не ждал. Стайва повернула в один из проходов в стене.
-Куда мы идем? – Окликнула ее Цения. Всю дорогу они молчали и старались не встречаться взглядом. Каждый думал о своем.
-Тебе нужно в город. Химеры ждут своего предводителя. Поэтому чем скорее ты его выберешь и проведешь через инициацию, тем лучше. У тебя только три дня, и один из трех уже начинается.
-Цвитман, точнее как вы его называете виллешь… - Помолчав Цения мысленно еще раз проговорила новое имя брата и поняла, что ей собственно все равно как его называть, поэтому всетаки решила остаться при его теперешнем имени. – Он дал мне рекомендации, кого можно выбрать на данную роль. Что скажешь на это стайва? Ты знаешь их дольше, чем я, кто из этих двоих справится?
-Хочешь остаться проводником и при этом заручиться моей помощью и поддержкой? – Не оборачиваясь, громко произнесла стайва. Она остановилась, опиравшись на каменную стену, и согнулась словно ей вдруг стало не хорошо.
Смутившись, Цения остановилась за ее спиной. Она не знала, что сказать на это. Брат поручил это дело ей, как бы оно ни было, он не упомянул, что кто-то может ей в этом помочь, значит и рассчитывать надо только на себя. Но очнувшись, она обнаружила возле себя стайву. И кто знает, что бы случилось с ней, если бы не она. Возможно, сама Цения до сих пор валялась бы там в комнате наверху упиваясь отчаянием и жалостью к себе. Проклиная брата и весь мир. Но там оказалась стайва и она неведомым образом взяла ситуацию в свои руки.
Только благодаря ей она прошла трансформацию до конца, и конечно остаться сейчас один на один с выбором и решением проблемы было страшно. Но перед глазами вдруг встало другое подземелье, и бесконечные ряды коек с умирающими людьми. И одинокий доктор, только силой своей воли удерживающий окружающих от паники и безумия.
А потом предводитель химер, все с теми же белоснежными волосами и проницательным взглядом, никто из окружающих не взял на себя смелость, дать людям шанс. Цения как сейчас видела стайву и Алексея, там на равнине, недалеко от горы зловонных человеческих останков. Только Цвитман взял на себя ответственность. И теперь пришла ее очередь, быть в ответе за судьбу целого народа. Никто не может понести эту ношу вместо нее, и ни чья помощь не облегчит тяжести этого бремени.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 20 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |