-Тебе жаль его. – Раздался голос стайвы.
Цения сжала кулаки. Зачем она говорит сейчас, неужто не понимает насколько ей трудно, насколько плохо. Может быть для химер Цвитман (она не могла называть его виллешь, для нее до самого конца он останется Цвитманом) и совершил преступление, но ее людей и ее саму он спас от неминуемой гибели. Пусть им руководили не благие чувства, но все же, нельзя просто так сказать, что он сделал плохое дело. И что бы выбрала сама Цения, если бы в тот день ее спросили, что ты выбираешь жизнь неведомых созданий или свою собственную и своего народа. Это был страшный выбор, и она точно знала, что не смогла бы отказаться от жизни.
-А ты как думаешь? Ты знаешь его дольше чем я. Как ты думаешь, могу ли я осуждать его за то, что он спас мне жизнь? И могу ли желать ему смерти?
-Он всегда умел найти расположение тех, кто ему был нужен. – Спокойно ответила стайва.
-От него я всегда видела только добро.
-Конечно, от тебя ведь зависит, выживем мы и он сам или нет. Но само состояние проводника, так ли это милосердно.
-Что ты имеешь в виду?
-Ты не помнишь прошлые жизни, но проводник не проживает и трех десятков лет, не смотря на то, что кровь химеры в его венах. Магия сжигает человеческое тело и он гибнет в тот же день рождаясь вновь.
Холодок пробежал по спине, Цения ощутила всю силу удара, это было страшно. Ей сейчас уже было двадать два, а значит не так уж много ей времени было отведено. Если бы не все эти события, ее скорее всего не стало совсем скоро.
-Я сама выберу, кому мне верить. – Только и смогла ответить девушка, выбираясь через выход наружу.
-Конечно, и уже очень скоро ты поймешь, кто говорит правду. Идем.
Они вышли на площадь в старом городе. Как раз ту площадь, на которой только сегодня утром исполнял свой смертельный, во всех смыслах трюк, Николай Кандамиль.
Стайва направилась прямиком к высотке в которой Цения уже была сегодня утром. Недоумевая она шла следом. Они поднимались по той же самой лестнице, однако благополучно миновав третий этаж.
«Надеюсь у нее в кармане нет, какого ни будь сюрприза, на подобии пистолета с золотыми пулями.» - Невольно подумалось Цении. Они вышли на полуразрушенную крышу и девушка схватилась за кусок покосившейся арматуры. Тут наверху ветер сбивал с ног. Стайва однако пошла к другой стороне, по дороге ловко перебираясь через провалы и куски словно выкорчеванной из стены арматуры. Обернувшись, она сделал Цении знак идти следом.
Встав рядом Цения взглянула вниз и голова пошла кругом, под ногами была черная бездна, несмотря на то, что ночью она видела так же хорошо, как и днем. Что было внизу она не видела, знала только, что там строения и заросли. Ухватившись за остатки перил, Цения оглянулась на Стайву: - Зачем мы сюда пришли?
-Закончить твою инициацию.
-Каким это образом? - Повернувшись спиной к бездне, она откинула с лица перепутанные волосы. Ветер усиливался, шумел в ушах, рвал одежду, словно звал шагнуть. Назад. Вниз. Или вверх. Просто сделать шаг. Цению настолько захватило это желание, что она по крепче ухватилась за поручень.
-Тебе нужна живая трансформация. Прежде чем пройти ее с избранным на роль предводителя, ты должна пройти ее сама. Не бойся, я буду рядом.
-А если все это не правда? Если ты привела меня сюда, что бы убить, представить все Цвиту, как несчастный случай. И я вовсе не химера.
-Если бы это было так, мне проще было бы вообще не забирать тебя из комнаты. Человек, не смог бы выйти от туда и через дней десять жажда или голод сделали бы это за меня.
-Возможно Цвит вернулся бы за мной и именно по этому ты увела меня.
-Время терпит Цения Халиока. Можешь сидеть тут хоть до самой смерти. Но когда магия начнет накапливаться и разрушать твое тело, тебе будет труднее сделать, то что должно.
Цения смотрела в глаза девушки, стараясь проникнуть в ее мысли, но что могут сказать человеку глаза химеры. Взгляд Стайвы был в точности, как взгляд Цвита, чистый, открытый. Какие бы страшные вещи не крылись за ним, узнать их было Цении не под силу.
-И еще Цения Халиока, тебе не обязательно брать это на себя. Я не хотела говорить тебе, потому, что виллешь просил меня не говорить, но я не обещала ему, что смолчу. Ты можешь вернуть мне способности проводника. И жить дальше, человеческой жизнью, магия оставит твое тело, и оно не только обретет прежние силы, но еще и не будет восприимчива к болезням. Ты сможешь прожить простую, человеческую жизнь, разве ты не хочешь этого?
-Тогда зачем, ты привела меня сюда. Если все так просто? –
-Сначала ты должна стать химерой.
-Как то все слишком запутано становится. Не находишь стайва? Но я чувствую, что нет другого выхода, кроме, как проверить все самой. Я слишком далеко зашла, что бы повернуть назад и сидеть и ждать непонятно чего, мне тоже не хочется.
Договорив, она отпустила перила, и сделала шаг назад.
Неестественно крупные снежинки кружились за окном. В сгущающихся сумерках ничего не было видно, как впрочем не было видно и угасающего света зимнего дня. Снегопад где снежинка величиной с кулак уже стихийное бедствие. Но они привыкли, давно привыкли.
Треньканье звонка и голос матери: -Аня. Беги открывай, отец пришел.
Она бросилась через коридоры между комнатами, скользя мягкими подошвами домашних сапог по паркету. Мельком заглянув в дверь столовой увидела мать. Стройная как всегда в черном платье и жемчугах она ставила на стол свечи.
Сегодня тридцать-первое, отец вернулся как всегда поздно, но зато праздничный ужин все вместе. Отец не будет говорить о работе, а сядет за рояль, сыграет что ни будь из совсем древних вещей. Он говорил ей, что ему достали, старинные ноты, композиторов которые жили почти восемьсот лет назад. Весь день помогая матери она только о этом и думала. Потом он достанет бархатные футляры или коробочки и они с мамой получат подарки.
Потом она будет играть на арфе, новую пьесу, она учила ее последние три месяца, занимаясь по восемь часов в выходные и более четырех часов в обычные дни, что бы исполнить ее для отца в новогоднюю ночь.
Все это промелькнуло в голове за какие-то мгновения, пока она бежала через дом. У двери она прикоснулась к волосам. Ничего не должно растрепаться и выглядеть неаккуратно. Идеальные локоны падали на спину тугими завитками, тут же глянув в огромное зеркало в антикварной оправе, отметила что с платьем тоже все в порядке, черные бархатные складки идеально собранные у пояса, белые кружевные перчатки. Все, как должно. Отец ненавидит неопрятность, он говорит женщина, даже маленькая всегда должна выглядеть идеально, тем более его дочь.
Вдохнув поглубже, осторожно нажала на золотую кнопку замка. Толстая дубовая дверь мягко отъехала в сторону.
Отец вошел так быстро, что она едва успела отскочить в сторону, сразу следом за ним в комнату вошли два солдата и закрыв дверь заняли позиции по обе стороны двери.
Сердце упало. Что-то случилось, иначе отец не пришел бы с солдатами, и не спешил бы так. Аня последовала за ним в столовую, но у двери остановилась. Отец и мать стояли совсем близко она слышала их голоса.
-Собирайте вещи, я о всем договорился, вас увезут прямо сейчас. – Голос отца всегда спокойный, сейчас звучал непривычно встревоженно и глухо.
-Неужели началось? – В голосе материи ей послышалось что-то такое от чего ноги стали ватными.
-Эвакуация не объявлена, но семьи командного состава уже вывозят. Нельзя медлить, спасутся только те, кто уедет в ближайшие 24 часа. Юля прошу тебя, не смотри на меня так, иначе нельзя.
-Папа! – Она больше не могла стоять за дверью. – Папа что случилось?
Отец присел перед ней на корточки, чего не делал никогда: - Аня, ты и мама немедленно уезжаете. Ради вашего спасения.
-Папа а ты? – Она смотрела в голубые глаза отца в ожидании ответа, но он поднялся и не глядя на нее и на мать сказал отрывисто.
-Я присоединюсь к вам позже.
-Николай, я не могу. Позволь я останусь.
Она видела, как мать стала белее одетых на шею жемчугов.
-Нет. Позаботься о дочери.
Не сказав более ни слова отец вышел и мать, подхватив ее за руку поспешила следом. Они не взяли никаких вещей, только пальто и сапожки. Перед тем как сесть в машину мать подошла к отцу и она видела, как обнимая ее он отвернулся желая скрыть слезы.
Затем они сели в машину с охраной, а отец в служебную и разъехались в разные стороны.
Отца она больше никогда не видела.
Там куда их привезли на следующее утро, не было никаких строений. Холмистая местность, без единого деревца от горизонта до горизонта, голые каменные холмы.
Их высадили перед маленьким одноэтажным строением. Военный, что вышел им навстречу едва взглянул в бумаги, вид машины на которой их привезли говорил сам за себя. Внутри здания оказались более двадцати дверей, как она потом узнала это были лифты.
-Уровень девяносто первый, сектор «б». – Отчеканил провожатый в микрофон. И лифт понесся вниз с такой скоростью, что она чувствовала, как волосы шевелятся на голове.
Там их встретили и проводили, потом опять встретили и проводили, в очередном помещении им выдали какие-то свертки. Она все время хотела заговорить с матерью, спросить где они и где отец, и что с ними будет. Но каждый раз поднимая на нее глаза чувствовала, как слова замирают, и не может вымолвить ни слова.
Их вновь долго вели по узкому пустому коридору, затем распахнули дверь, судя по резкому запаху спирта это был мед-отсек. У них взяли кровь, провели внешний осмотр и вновь отдали провожатому. Что отвел из в комнату.
-Уровень девяносто один сектор «б». Это ваша комната. – Провожатый, высокий мужчина в форме распахнул перед ними с матерью узкую металлическую дверь. – Ожидайте здесь.
-Мне нужно поговорить с вашим начальством. – Быстро заговорила мать. – Немедленно.
-Я провожу вас. -
-Аня, жди меня здесь. – Мать быстро подтолкнула ее в комнату. – Никуда не выходи, слушай руководство и ничего не случится.
-Мама. – Она бросилась ей на шею. – Я боюсь, не уходи.
Но та отстранила ее.
-Твой отец командующий Анна. Ты не должна бояться. – И развернувшись, закрыла дверь.
Приоткрыв створку, она смотрела как офицер и мать уходят. Мама разумеется не вернулась. На утро была объявлено по связи, что убежище заполнено и закрывается,прерывая связь с внешним миром.
Она все сидела в комнате слушая быстрые шаги в коридоре надеясь различить среди них шаги матери, но днем пришел офицер. Вытянувшись перед ней по струнке и отдав честь, как обычно они делали перед ее отцом. Он заговорил резко и четко.
-Анна Николаевна. Ваш отец пожертвовал собой ради нашей страны. Ему присвоено звание героя России посмертно. Ваша мать пожелала отказаться от своего места в убежище, что вы получали ее дотацию до истечения срока ее возраста. Она погибла вместе с Генералом Калином и ей присваивается звание героини. Вы должны гордиться своими родителями.
Дни мелькали перед глазами сливаясь в месяцы, обучение, затем выбор профессии, подземная инфраструктура мало чем отличалась от наземной, они работали на заводах производя продукты и вещи первой необходимости и кое что больше.
Каждый день начинался в шесть утра, хотя тут под землей невозможно было определить утро, день вечер или ночь. Подъем, затем завтрак, два урока для общего образования, затем они спускались на три уровня ниже, и приступали к работе.
Когда ей исполнилось семнадцать лет, дотация матери перестала поступать. Она умерла во второй раз. Ей пришлось разделить комнату с другой девушкой.
Каждый день за час до заката они поднимались в наземную часть убежища и проводили этот час при свете заходящего солнца. Никакое искуственное освещение не могло заменить солнечный луч.
Это был единственный час ради которого она проживала каждый день. Наземный купол диаметром пару километров находился между холмов и был замаскирован под один из них, купол открывался утром и все подземные жители поднимались каждый час небольшими группами, что бы побыть на солнце свой час.
В день восемнадцатилетия ей пришло извещение, что пора выбрать претендента для брака. Жизнь шла своим чередом, только по очень четкому распорядку, другими был расписан каждый день, каждый час, остальным оставалось только подчиниться.
Она прекрасно понимала необходимость сей меры, выживание, вот ради чего они здесь. Ради этого погибли родители, они принесли себя в жертву, что бы единицы из тех кто успел укрыться, смогли выжить.
Имелся и претендент, согласный на данную меру. Они вместе работали, находясь на разных участках. Анна вряд ли могла сказать что любила его. Нет. Это чувство здесь никто не вспоминал, все слишком заняты выживанием и возможностью хоть как то улучшить свои условия.
Молодые люди регулярно встречались на занятиях, продолжение обучение в которое входил курс от простого проф-училища до магистратуры университета. Никто не знал какие знания и когда могут пригодиться и часы, отведённые на обучение были расписаны для каждого на всю жизнь. Включая преклонный возраст.
Анна иногда замечала среди сокурсников или сослуживцев какое-то подобие флирта, но такого рода поведение вызывало в ней презрительное недоумение. Серьезная и целеустремленная не по возрасту. Она относила к таким людям только с одной мыслью, «Что вы знаете о жизни, что вы вообще можете знать».
Ее избранник, приятный молодой человек, не менее умный и целеустремленный, к каждому шагу и жизненному периоду относился, как минимум к задаче стратегического назначения. Да стоило ли ожидать чего то иного, они попали под землю детьми и выросли под давлением устава и бесконечной толщи земли.
-Мы получим комнату на сто восемнадцатом уровне, и два лишних талона на питание, на первый год, если будут дети. Плюс еще четыре, когда ребенок родится. – Анна лежала на одном из сотни шезлонгов расставленных под куполом, наслаждаясь закатными лучами.
-Да. И еще я смогу получить повышение, тогда тебе хотя бы полгода не придется работать. – Хладнокровно ответил ее будущий муж, сидя на соседнем шезлонге с книгой в руках.
Словно они говорили не о будущей совместной жизни, а о чем то, что их не столько радовало сколько утомляло, новыми заботами и суетой.
-Глупости. Я не оставлю работу. Даже если тебя повысят. Зачем терять дотацию. –
-Ты очень устаешь.
-Это не имеет значения. – Спокойно перевернувшись на живот она посмотрела на песочные часы. – Через пять минут, дай мне знать.
Повернув голову в строну лифтов она увидела, как к ним идет ее соседка по комнате, пробираясь среди шезлонгов и здороваясь с знакомыми.
-Зоя, ты почему пропустила сеанс. Вот увидишь это скажется на здоровье. – Упрекнула она подругу.
-Я уже записалась на дотацию, завтра отработаю после смены. –
Присев рядом, Зоя оглянулась назад и понизив голос произнесла: - У нас в цехе одна девочка в обморок упала, когда санитары ее забирали, говорят она была такая горячая,словно изнутри ее огонь сжигает.
-Ну вот еще, куда только смотрят медработники. – Произнес молодой человек, не отрываясь от книги.
-Придумаешь ты вечно Зоя. – Аня еще раз перевернула песочные часы и поднялась. – Пора вниз.
-Я не придумываю честное слово, сама видела, как ее уносили. А после смены зашла в мед-центр, мне сказали она в карантине.
-Простудилась наверное. – Пожимая плечами, Анна взяла друга под руку и они втроем стали медленно пробираться к лифтам.
На следующий день, еще двое человек из смены Зои забрали санитары. Сама девушка пришла вечером в комнату растерянная и удрученная.
-Сегодня забрали Дмитрия, а мы работаем совсем рядом. Что если это вирус и я тоже заболею. Аня я не хочу в мед-центр, от туда быстро не вернёшься, запихнут в карантин я потеряю половину месячной дотации.
-Не паникуй. Возможно, все обойдется.
Утром по рации объявили, что бы сотрудники цеха номер шестьсот семьдесят восемь все до одного явились в мед-центр.
Зоя ушла не попрощавшись, а за завтраком она узнала, что ночью эвакуировали еще пятерых. Зараза распространялась так быстро, что было принято решение отправить в карантин всех сотрудников цеха.
Во избежание паники было сделано заявление, что опасности нет и ситуация под контролем.
-Вот увидишь, все обойдется. Наши медики знают что делают. – Они, как и в предыдущие дни сохраняли распорядок и сейчас под куполом были все, кто посещал помещение в этот час.
-Я не боюсь с чего ты взял. – Она холодно посмотрела на молодого человека. Бояться болезни, вот еще, зачем тогда все это оборудование и знания сохраненные с единой лишь целью выжить.
На следующий день она забрала в автомате бумаги для подачи необходимых форм по их совместному будущему и в обеденный перерыв поднялась на его уровень, что бы не терять вечером время на разговоры и заполнение документов, а лечь спать пораньше.
-Симонов Николай на месте? – Обратилась она к дежурному солдату, в потрёпанной форме.
Ожидая что он повернется и нажмет кнопку вызова она услышала в ответ: - В цех нельзя, трое эвакуированы и скорее всего остальных тоже заберут. Уходите на свой уровень иначе вас тоже заберут.
Не дожидаясь когда ее поторопят, сама не ожидая от себя такой прыти, влетела в лифт и задыхаясь набрала комбинацию цифр.
Не то что бы она беспокоилась за Николая, нет. Скорее досадовала, что все теперь откладывается на неопределенный срок. Следующий день начался на час раньше, ее вызвали в мед-центр, там уже были трое из их коридора, они сдали кровь и отправились на завтрак. Завтрак еще не окончился, как девушку, что утром вместе с ней сдавала анализ крови забрали санитары.
Из карантина не было слышно никаких вестей, только каждое утро командование призывал всех сохранять спокойствие, что все под контролем, но люди уже заподозрили ложь, паника назревала, как бомба замедленного действия.
Теперь каждое утро начиналось с забора крови, людей забирали десятками, и в какой то момент Анна поняла, что в их коридоре рассчитанному, на десять человек живут только пятеро. Она каждый день шла на завтрак, а после на работу ожидая, что вот вот за ней придут, каждый день кого то забирали, станки останавливались занятия прерывались, но за ней так и не приходили.
На седьмой день, как началось заражение, в мед-центре у нее брали кровь, через стеклянное оконце с стерильной камерой и анализ делали тут же. Анна во все глаза наблюдала за медсестрой в защитной маске которой та вряд ли могла помочь. Та ввела кровь в небольшой контейнер, затем подождав несколько секунд, кивнула. Все в порядке.
Это случилось ночью. Спать она не могла, хотелось выйти, но комендантский час. Нельзя. Разве только в своем коридоре. Накинув халат и обув старенькие туфли она прошлась до конца жилого коридора, здесь всегда дежурил кто-то из военных и начиналась камера с лифтами.
Дежурного на месте не было. Анна остановилась в темном коридоре дожидаясь когда он вернется, но в этот момент открылся лифт и из него появились двое санитаров, их лица прикрывали марлевые пропитанные антисептиком повязки, они отошли куда- то в другую часть камеры, ей из за стены не было их видно.
Затем они появились неся дежурного солдата на носилках. Перед лифтом идущий впереди остановился и вытерев вспотевшее лицо произнес: - Сань, кажется и до меня добралось.
-Да брось ты, устал просто, столько трупов перетаскать.
«Трупов» смысл слова только дошел до нее, прислонившись пелчом к стене Анна потрясенно смотрела на двоих в белом. Значит многие умерли, им лгут что все под контролем. Люди умирают, она сама может умереть, а Зои и Николая должно быть уже нет в живых если учесть что их забрали в самом начале заражение.
-Неет, это не усталость.
-Только утром тебе ввели вакцину, должно быть это реакция. – Продолжал убеждать товарища Саня.
-Видимо слишком поздно. Ладно не важно, куда этого?
-Сегодня дали указ всех кто без памяти сразу наружу. Им уже не помочь.
-Эх, вниз все же ближе чем наверх. Ладно, наружу так наружу.
Он нажал на кнопку лифта. Анна стояла не шевелясь подобная статуе. Все ложь. Все население подземного города в опасности и самое страшное, что надеяться не на что, и некуда бежать. Наверху безжизненная земля и радиация, внизу неведомая зараза. Она сама возможно уже больна. Из слов этих двоих было ясно, врачи не справляются с эпидемией и люди умирают сотнями, раз их уже начали выбрасывать на поверхность, даже не пытаясь кремировать.
Лифт ехал целую вечность, Анна каждой клеточкой напряженного тела слышала как скрипят тросы. Только бы они ушли, только бы не оглянулись. Если ее увидят, не позволят уйти с тем что она услышала.
Но ей не повезло, парень который сказа что он болен, оглянулся что бы подобрать рукоять носилок и уставился прямо в глубину прохода.
-Сань, мы не одни… - Медленно словно во сне произнес он, глядя ей прямо в глаза.
-Что? – Откликнулся тот, поворачиваясь в направлении куда указывал больной.
-Опачки. Внезапно. - Растерянно произнес он и добавил уже обращаясь к ней. – Вы должны пойти с нами.
Она молчала не двигаясь. Она все слышала, но не могла сдвинуться с места ни что бы пойти ни что бы бежать. Да и куда бежать. Сзади тупик и комнаты, пустые комнаты тех кто уже не вернется.
-Вам не сделают ничего плохого. Мы вас изолируем, для вашего же блага.
-Как и его? – Она кивнула на тело дежурного солдата.
-Что ты с ней разговариваешь, вызови охрану. – Остановил больного Саня.
-Нет. Я пойду. Я понимаю. – Опомнившись она, шагнула им на встречу сознавая, что с охраной ей точно не справиться.
-Хорошо. Спасибо вам за понимание. Пройдите вперед пожалуйста. – Больной парень старался быть вежливым и за это она была ему благодарна. Он наверняка не считал ее мусором которое командование велело вышвырнуть на свалку, он сам вот вот мог там оказаться.
Она шагнула в лифт и второй санитар набрал комбинацию цифр. Она думала что они едут наверх, но по движению кабина явно опускалась.
-Куда вы меня везете?
-В медицинский центр конечно же. Вы не больны это видно и мне искренне жаль… - Больной санитар осекся под злым взглядом напарника.
Двери открылись и Санек вытолкнул ее из кабины крикнув кому-то: -Протокол двадцать сорок. Утечка информации.
-Нет! – Она хотела войти обратно, но откуда-то сбоку появились двое солдат и схватив ее под руки быстро повели по коридору. Она была на этом этаже только второй раз за жизнь здесь под землей, бесконечные белые ряды дверей, некоторые стены прозрачные и в комнатах видно оборудование, все белое и от этого больно смотреть. Холодный свет ламп выбелят даже лица.
Им навстречу шли люди, все в белом и в масках, никто даже не посмотрел на нее, никто не обратил внимание, она не кричала не билась висела в руках солдат как кукла. Протокол утечки информации один из самых страшных. Это она знала. Люди через которых приходила лишняя не санкционированная информация, не важно какого содержания, позже исчезали и никто никогда о них ничего не слышал Их комнаты освобождались, вещи уносили вместе с ними.
-Я ничего не знаю, правда. Я не слышала ни слова. – Бормоча себе под нос, она совсем не надеялась что ее услышат или тем более поверят.
Ее втолкнули в пустое помещение, что-то вроде кладовой или еще какой-то бытовки с неширокой койкой прикрепленной к стене и дверь захлопнулась. Как была в халате и туфлях она упала на пол, потому что ни стоять ни сидеть не было сил. Только ужас, только отчаяние.
Время шло, но никто не приходил. Из узкого окошка наверху пробивался свет. За дверью время от времени слышались шаги, но никто даже близко к двери не подходил.
Она умела считать время интуитивно, прошло не менее четырех часов. Тишина. Еще столько же. Никого. Она замерзла и вскарабкавшись на узкую холодную койку подтянула колени к подбородку и уставилась прямо перед собой. Время шло. Никто не приходил.
Наконец ждать надоело, возможно ее здесь закрыли, и забыли, возможно им вовсе не до нее, там столько больных и умерших. Холодный пот выступил на спине и покатился по позвоночнику противно щекоча. Она вдруг поняла, что может тут просто умереть от голода и жажды и никто так о ней и не вспомнит, потому что эти солдаты возможно тоже уже больны и ни сегодня так завтра их выкинут наружу как мусор, а она останется гнить в этой подсобке.
Мысль о том, что она будет лежать в этой тесной комнатенке на огромной глубине под толщами земли и камня, куда никогда не проникал ни единый солнечный лучик, казалось особенно страшной. К горлу подкатил комок, она не могла ни вздохнуть ни глотнуть. Подсунув пальцы под ворот она рванула посильнее, надеясь что это даст возможность протолкнуть воздух в легкие, раздался неприятный треск рвущейся материи. И именно он вывел ее из оцепенения.
Подскочив с койки, не чувствуя ног она бросилась к двери и забарабанила по ней кулаками, зовя на помощи. Затем схватив за ручку рванула ее из всех на себя и не удержавшись упала назад со всего маха ударившись затылком о край кровати. От боли потемнело в глазах, но она и не подумала их закрыть с удивлением глядя на распахнувшуюся дверь. Она была открыта. Все это время. Почему.
Откуда ей было знать, что протокол о неразглашении применялся ни к тем кто слышал, а к тем кто слишком много говорил. А ее просто изолировали на время от остальных. Что бы было время прийти в себя.
Поднявшись, она ощупала затылок и осторожно выглянула, в коридоре никого но некоторые дери открыты и от туда доносились голоса. Дверь напротив тоже открыта, и там что-то вроде чулана где она увидела на крючках серо-красные робы из тех что носили мед-работники. Медленно шаг, затем другой. Оказавшись в чулане она быстро натянула одну из роб поверх одежды, тут же нашлись стопки стерильных масок и еще много чего. Она быстро одела маску и три штуки сунула в карман на смену.
Стараясь выглядеть как можно непринуждённее, вышли и направилась, к лифтам, номер уровня она помнила, но что если ее комнату уже зачистили, куда ей идти, что делать. Здесь оставаться тоже нельзя кругом больные.
Остановившись у лифтов она в растерянности ждала. Что делать, как быть, мысли бились голове подобно испуганным птицам.
-Эй. Ты куда? – Раздались быстрые шаги, кто-то шел к ней по коридору. – Если свободна идем поможешь? Я уже не справляюсь.
Повернувшись она оказалась лицом к лицу с высоким мужчиной лет сорока, его коротко остриженные волосы были с густой проседью а на лице поселилась недельная щетина. Под глазами лежали глубокие тени, и вид в целом говорил о том, что этот человек должно быть изможден и не спал уже ночей десять.
-Я это… - Начала было она, но вдруг осознав, что ее приняли за одного из медиков и немедленно кивнула. – Да, конечно.
-Знаю, на верху тоже нужна помощь, но я распорядился из наших никого туда больше не отпускать, так что уж извини. – Говорил он так, словно каждое слово давалось с трудом, но при этом она все же заметила извиняющиеся нотки в его тоне.
Ничего не отвечая, она просто шла, понятия не имея, что будет делать дальше и как отвечать ели он спросит ее что-то такое, что могут знать только те кто здесь работают. Сердце билось как бешеное, а ладошки потели так, что все время хотелось их вытереть.
Они миновали еще два коридора дважды свернув направо и остановились перед металлической дверью с кодовым замком, ее спутник набрал комбинацию, она следила украдкой за его пальцами запоминая каждое движение сопоставляя какой может быть код.
Дверь мягко отъехала в сторону, и они вошли. Помещение оказалось очень большим внутри и все заставленное двухъярусными, узкими койками, на которых лежали люди.
-Сестра Адия заболела, а мне нужен напарник, хотя начальство и решило, что я могу справиться один. Но я не могу. Хорошо, что я встретил тебя. Надеюсь, там наверху не хватятся. Какая разница все равно больных тут же отправляют к нам, думаю для этого им хватит тех, кто у них есть, а если нет пусть подключат солдат. Им все равно нечем заняться.
-Хорошо. – Поворачиваясь она с ужасом переводила взгляд с одного на другого, тут были больные в сознании те кто сидел полулежал и полусидит и те кто стонал и бредил. Это был цех из тех, что наверху были заняты под производство, тут он был отведен под лазарет.
-Ну чего стоишь тогда. Вакцины в угловом сейфе. Ставишь как всегда, утром и вечером. Часы у тебя есть?
-Нет. – Она умела ставить уколы, на уроках первой помощи им давали основы введение препаратов внутри венно и внутримышечно. Больше всего сейчас ее беспокоило, как себя не выдать.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |