глава 7
Саша попробовал спросить совета и у Кольки, коротко обрисовав другу бедственное финансовое положение соседки и ее нежелание быть обязанной и зависимой от кого-то, и тот, смеясь, предложил оформить Татьяне перевод от бывшего мужа. Они поржали еще над несколькими бредовыми идеями - ни одна не подходила. Наконец, Колька предложил Саше, чтобы тот взял ее к себе личной секретаршей с особыми высокооплачиваемыми услугами. Сашка махнул рукой:
Этот номер тоже не пройдет, - вздохнул он.
Ага, - оживился Николай. - Значит, ты уже пытался? - поймал он друга на слове.
Отвали! - хохотнул Сашка, отмахнувшись от наседавшего друга, пытавшегося спровоцировать его на откровенность.
Кольке на самом деле было интересно, неужели они так ни разу, за прожитые вместе почти четыре месяца, не делали попыток к сближению. Ведь было столько благоприятных обстоятельств, и, вроде бы, они импонировали друг другу. Ему с Леной было проще. Может быть, оттого, что не приходилось жить под одной крышей и бояться все испортить неверным шагом. Лена была достаточно независима и шла на близость с Николаем так, будто оказывала ему неоценимую услугу. Его захватывало такое положение вещей и он начал понемногу склоняться к мысли о том, чтобы предложить ей связать себя узами брака.
Сашка мучился две ночи, но все же нашел выход, на который Таня, немного подумав, с радостью согласилась.
...Таня сидела на заднем сидении Сашкиной иномарки темно-вишневого цвета, и с улыбкой слушала Ирку, которая повторяла заданный диалог на английском языке. Она только кивала ей, одобряя правильность произносимой фразы, а отвечал девочке Сашка, вспоминая свои познания многолетней давности. Они уже почти выехали из города, проехав развилку, выводящую на кольцевую дорогу. Ничего не предвещало беды. Вдруг, немного не доезжая до перекрестка, он подался вперед и воскликнул:
Держи ребенка!
Едва Таня успела прижать к себе обалдевшую Ирку, как резко затормозившую машину начало заносить к обочине, но она все же остановилась. Таньку тряхнуло так, что внутренности опустились на место, когда Сашка уже повернулся к ним, чтобы убедиться что обе пассажирки целы.
Впереди послышался визг тормозов, грохот, похожий на взрыв, и скрежет металла. Таня, все еще прижимая к себе перепуганную дочь, только успела расширить от ужаса глаза и медленно поднесла ладонь ко рту. Она хотела закричать, но крика не было. Девушка, как в замедленной киносъемке увидела, что из красной, сверкающей на солнце полировкой "ауди", через лобовое стекло, брызнувшее осколками, на дорогу вылетело что-то похожее на человека. Водитель бежевой "девятки" пытался вывернуть руль, но в зад красной иномарки въехал не успевший затормозить "КамАЗ" и они еще плотнее врезались друг в друга, протараненные несколько метров огромным монстром. Водитель "КамАЗа" сразу подал назад, как только сумел остановиться. У красной машины весь зад стал похож на гармошку, и покорежившейся крышей водителю (это была женщина) снесло половину черепа.
Черт! - произнес Сашка, повернувшись на шум и оценив ситуацию.
Таня все еще не могла произнести ни слова, а он уже, отстегнув ремень безопасности, рванул дверную ручку. Ехавшие рядом машины начали тормозить, из некоторых повыскакивали люди, но никто не решился подойти к задымившейся "девятке", опасаясь взрыва бензобаков обоих машин. Таня, как зачарованная смотрела на Сашку, пытавшегося открыть заклинившуюся бежевую дверцу. Ирка заерзала, норовя вылезти из-под ее руки, чтобы полюбопытствовать, что случилось, но Таня крепко держала ее, словно не замечая, что дочери больно и неудобно. Она только молила бога о том, чтобы с Сашкой ничего не случилось. Ей сейчас не было дело до тех, кто остался в этих машинах и, возможно, был еще жив. Сашка отчаялся справиться с дверью и, отступив назад, резким прямым ударом вышиб боковое стекло. Машина уже во всю дымилась. Он умудрился отогнуть руль и все же вытащил окровавленного хрипящего шофера "девятки". Сашка на секунду остановился, чтобы перевести дыхание, но тут уже к нему подбежал какой-то парень и они вдвоем, быстро схватив пострадавшего, понесли его подальше от места происшествия. Скораяпомощьтату
Таня не видела, как ехавшая по другой стороне разделительного барьера "скорая", включив сирену, свернула на газон, подминая под себя пыльную салатовую траву, чтобы вернуться к месту аварии. Она не слышала, о чем быстро говорил по радиотелефону, вылезший из остановившегося рядом "джипа", хорошо одетый тридцатисемилетний мужчина с массивной золотой цепью на шее. Она благодарила бога за то, что Сашка уже склонился над пострадавшим на безопасном расстоянии от той машины, и вокруг них столпились люди. Движение транспорта по ведущей от центра полосе остановилось. Даже в обратную сторону не все машины проезжали мимо, притормаживая невдалеке. Другого человека, вылетевшего на шоссе не решились трогать - вокруг него тоже толпились люди и смотрели на растекающееся под ним пятно крови. Одна рука была неестественно заломлена, и наружу, сквозь порванный рукав, торчали какие-то белые обломки и куски кровавой смеси. Никто не решался взять на себя ответственность и принять решение о том, чтобы перевернуть лежащего: кто знает, что у него еще сломалось, пока он, кувыркаясь, летел по асфальту...
Тут раздался взрыв и Таня, заорав и инстинктивно втянув голову в плечи, увидела, как над столкнувшимися машинами взметнулась яркая вспышка пламени и едкий черный дым начал заволакивать небо над улицей. "Подлетела" "скорая" и, выскочивший из нее немолодой врач, бегом бросился к присевшим было от прогремевшего взрыва собравшимся водителям, окружившим пострадавших. Мигающая сирена на крыше только что подъехавшего милицейского автомобиля, создавала какую-то жуткую нереальную подсветку на фоне черного клубящегося столба дыма горящих машин. Женщине, оставшейся в красной "ауди" теперь уже точно никто не смог бы помочь. Таня дрожащими непослушными руками открыла дверцу, и высвободившаяся наконец Ирка, широко раскрытыми глазами уставилась на происходящее. Таня опустила сделавшиеся ватными ноги на землю и услышала вдалеке приближающиеся пронзительные гудки спешащей сюда "пожарки".
Ирка, приплюснув к стеклу нос, в восхищении смотрела, как из подъехавших больших красных машин выскочили люди в каких-то касках и брезентовых куртках с желтыми поперечными полосами. Они, словно подчиняясь какой-то неведомой команде, забегали вокруг этих машин, проводя хитрые манипуляции и через две минуты пламя, охватившее врезавшихся друг в друга машин, начало стихать и клубы белого пара повалили от попадающих на раскаленный металл брызг пены.
Таня опустилась на корточки у машины и, поднеся руки к лицу, наконец, разрыдалась. Такого она никогда не видела (по видаку не считается). Сашка помог погрузить второго раненого в подошедшую "реанимацию", которую кто-то предусмотрительно вызвал. Желто-оранжевая "реанимация" сразу же развернулась и двинулась вслед за только что отошедшей "скорой", подъехавшей первой. Он бросил взгляд на свою машину, где находилась соседка с ребенком и, увидев плачущую Таню, покинул толпу дающих свидетельские показания что-то вымеряющим гаишникам. Соседка поднялась к мужчине навстречу и бросилась к нему на шею:
Саша, Сашенька... - всхлипывала она, не в силах остановиться.
А он улыбался и пытался поднять ее лицо перепачканными сажей и кровью руками, чтобы перепуганная девушка могла убедиться, что с ним все в порядке. Он часто видел смерти и это была не первая авария, произошедшая у него на глазах, но все равно Сашка был выведен из равновесия. Только теперь он понял, что если бы не он, то "водитель" девятки сейчас превратился бы во "Фредди Крюгера", заживо сгорая в своей западне. Он не мог осуждать никого из оставшихся в стороне людей - своя рубашка ближе к телу. Это он привык быстро реагировать на нестандартные ситуации и, хотя давно уже не попадал в них, ведя вполне размеренный образ жизни, многолетняя закалка давала о себе знать. До Александра дошло, что должна была почувствовать Таня, у которой на глазах он изобразил "супермена". Но где-то в душе Сашке стало приятно оттого, что она так испугалась за него. Ирка, так и не понявшая до конца, что за "шухер" устроили взрослые, пыталась вылезти из машины, чтобы пожалеть почему-то заплакавшую маму...
Пожарные сматывали рукава насосов и уже подъехала "аварийка", чтобы растащить все еще дымящиеся машины. Ирка, наконец, выбравшаяся из машины, встала рядом с Сашкой, обнимающим плачущую Татьяну и, со смешанным чувством страха и любопытства, уставилась на перепачканного дядю Сашу. Он отстранил Таню и опустился перед девочкой на корточки:
Ты как, коза, в порядке?
Угу, - кивнула Ирка.
Тогда скажи маме, что все самое интересное уже кончилось, и она может открыть глаза и вытереть слезы.
Ирка послушно подергала Таню за подол длинной юбки слегка перепачканного Сашкиной одеждой светлого костюма и, почти слово в слово, повторила Сашкину речь. Таня улыбнулась, услышав слова дочки, но слезы сами собой все продолжали течь из глаз. Саша оглянулся и, что-то решив, усадил ее в машину на переднее сидение.
Он взял девочку за руку и они пошли к стоящей невдалеке коммерческой палатке, из которой на время захватывающего трагического зрелища выскочила продавщица с каким-то парнем.
Таня вытирала подтеки туши, глядясь в зеркало за окном, когда задняя дверца распахнулась и довольная Иришка забралась на сидение, держа в руках два пластмассовых одноразовых стаканчика и банку гранатового сока. Саша посмотрел на Танины дрожащие руки, вздохнул и, открыв багажник, вытащил из сумки бутылку коньяка. Он взял его для другого повода, но сейчас был более подходящий момент. В палатке ничего приличного не было - все, что там продавалось из спиртных напитков, за версту отдавало дешевой подделкой.
Таня запротестовала было, когда Александр открыл бутылку, поняв, что это только для нее, но он, не слушая возражений, налил немного в пластмассовый стаканчик и держал его у губ девушки, пока она не выпила все до последнего глотка. Соседка поперхнулась от обжигающе крепкого напитка, и он проворно плеснул в освободившийся стаканчик гранатового сока. Пока Таня судорожно запивала коньяк, он налил сок в другой стаканчик, и с умилением смотрел, как Иришка жадно делала глоток за глотком и, быстренько осушив, протянула его для следующей порции. Сашка налил ребенку еще, и теперь девочка, поняв, что это уже лишнее, неторопливо начала пить.
В этот момент к машине подошел один из милиционеров и, представившись, попросил Сашку еще раз повторить, что он видел, чтобы сверить с показаниями остальных. Саша закрыл банку с оставшимся соком и, бросив ее на сидение, захлопнул дверцу машины. Мужчины отошли немного в сторону и Саша что-то начал объяснять кивающему ему в ответ гаишнику.
Татьяна почувствовала, как по телу разливается приятная волна тепла. Дрожь почти прошла, и она ощутила какое-то безразличие к только что произошедшему. Она как следует наревелась, потом глотнула коньячка, и стресс начал отступать под потоком интересных замечаний вновь разговорившейся на заднем сидении Ирки.
Через несколько минут сосед вернулся и, открыв дверцу, оценивающе посмотрел на своих спутниц.
Ну как, мы можем ехать дальше или повторить еще?
Таня догадалась, что он имел ввиду порцию "успокоительного". Она улыбнулась и покачала головой.
Саша протянул ей руку, помогая выбраться и пересесть на заднее сидение рядом с дочерью.
Когда место аварии осталось позади и с обеих сторон дороги начали попадаться низенькие деревянные домики и великолепные, заросшие расцветающими желтыми цветами мать-и-мачехи склоны вдоль дороги, а вдалеке кое-где запестрели черно-белые стада коров, вышедших после долгой зимы на первую травку, Ирка окончательно позабыла произошедшее.
В нынешнем году была ранняя весна. Природа уже откликнулась на приветливые лучи солнца, согревающие землю, и щедро радовала глаз молодой салатовой зеленью распускающихся деревьев и травы. Это были первомайские праздники. По многолетней традиции все уже давно привыкли к тому, что первого-третьего мая - законные выходные и, хотя давно уже не устраивали парады и демонстрации на Красной Площади, а обходились народными гуляньями на необыкновенно оформленных улицах, все равно этим привычным праздничным дням давали подходящее название и люди, которым было куда поехать, с радостью покидали надоевшую за зиму Москву и отправлялись за город, чтобы приступить к новому дачному сезону.
Саша увез своих соседок еще в среду, дождавшись, пока Таня с Иришкой приедут домой. Они вернулись не очень рано: хоть в детском садике и выдали зарплату досрочно (еще утром, едва привезя из ее банка), но Татьяне еще пришлось везти месячные отчеты в окружное управление, где была вышестоящая бухгалтерия, собирающая с детских дошкольных учреждений, переведенных на хозрасчет, их документы для сводного отчета перед Департаментом Образования. Она вернулась, когда уже все сотрудники, кроме оставшихся в группах воспитателей уже разбежались, чтобы потратить небольшую зарплату. Завтра будет некогда - завтра короткий день. Первое мая выпадало на пятницу, но Татьяна решила, что один день без нее вполне обойдутся. Она последнее время не злоупотребляла своей договоренностью с заведующей - бывать на работе только когда необходимо. Чтобы возвращаться в дом, где она сейчас жила, требовался почти час, в отличии от пяти минут неторопливой ходьбы, в которой находилась ее квартира, в нее она пока не собиралась возвращаться. Татьянины родители были на пенсии и уехали в деревню неделю назад. Иришка еще посещала свой "Светлячок" и бабушка с дедушкой не стали забирать ее так рано. В детском саду в группах осталось всего половина детей, которые начали разъезжаться со своими родителями, пошедшими в очередные отпуска или отправлялись на лето к бабушкам. Этой осенью Ирка должна была пойти в школу, которая находилась во дворе соседнего дома. Таня долго раздумывала, стоит ли ей заводиться и, несмотря на то, что они были прописаны в другом районе, попробовать попасть в английскую спецшколу. Но на данный момент она пока не собиралась возвращаться в ставшую холодной и одинокой после развода с мужем квартиру, Сашка пока молчал об обмене, и ее вполне устраивала эта двадцатипятиметровая комната в коммуналке с интересным и деликатным молодым соседом...
Новорижскоешоссетату
Саша свернул на Ново-Рижское шоссе. Правда, этой скоростной трассе было уже порядком лет, но по сравнению с остальными дорогами она была вполне приличного качества и темно-серая, почти черная лента дороги, блестя свежеположенным асфальтом, убегала вдаль, сливаясь с горизонтом.
Таня заметила, что они свернули за большим милицейским постом, рядом с которым стояло около десятка здоровенных "фур", недалеко от Истры. Потом они еще раз свернули и оказались на неширокой, где едва могли бы разъехаться два больших грузовика, выложенной бетонными плитами дороге. Вокруг шевелили ветвями высокие стройные сосны, и лучи солнца, пробиваясь сквозь них, играя, отражались от светло-коричневой шелушащейся коры стволов и плясали пятнистыми зайчиками на травке небольших полянок под ними.
Таня издала возглас восхищения и посадила дочь на колени, чтобы девочка оказалась ближе к окошку и ей было лучше видно эту красоту. Саша немного сбавил скорость, дав спутницам полюбоваться окружающим видом. Через несколько минут они свернули и с этой дороги и нырнули в едва заметную среди довольно густых посадок, еще более узкую, но заасфальтированную дорогу. Вскоре их взору открылась довольно широкая поляна, на которой на приличном расстоянии друг от друга стояло три дома - так и заканчивалась эта дорога. Их машина остановилась около среднего. Перед воротами в заборе, окружающем внутренние постройки, была большая заасфальтированная площадка. На воротах не было никакого замка, и Саша просто снял какой-то крючок, остановившись и выйдя из машины, чтобы въехать внутрь.
За воротами перед интересно построенным трехэтажным кирпичным зданием было две огромных, похожих на клумбы, площадки. На них ничего не росло, но видно было, что земля обработана и лежала ровным слоем с небольшими кое-где серо-коричневыми комочками глины. Из-за дома выглядывало несколько высоких деревьев, видимо специально оставленных во время строительства. Еще перед домом, вдоль выложенной специальной плиткой дорожки стояло несколько декоративных фонарных столбов. Это был типичный особнячок "нового русского" - естественно, здесь не было никаких грядок, плодовых кустов и деревьев. Судя по тому, что трава почти не пробивалась из земли внутри обнесенного забором участка, а вокруг уже все было зелено, доделка строительных работ была закончена совсем недавно. Правда, строительного мусора, обычно сопровождающего большие стройки нигде видно не было.
Иришке не терпелось выбраться из машины, и Таня попросила выпустить их около крыльца дома. Она не стала дожидаться, выйдет ли Сашка из машины, чтобы галантным жестом открыть им дверцу, поэтому, едва он затормозил, она поспешно вылезла и выпустила рвущуюся наружу дочь.
Непривычная после городского шума тишина оглушала. Татьяна огляделась: оба дома, стоявшие вдалеке смотрели на все четыре стороны света закрытыми ставнями и жалюзями. Похоже, что они были единственными обитателями, которые в этот день приехали на огромную поляну. Саша открыл дверь в доме и вошел внутрь помещения.
Мы здесь будем жить? - недоверчиво поинтересовалась дочка.
А что тебя не устраивает? - полюбопытствовала Таня.
Такой до-о-омик, - Ирка выразительно развела руки. - Как у "крутых", да?
Таня подавила улыбку. Она тоже не думала, что у нее когда-нибудь появится возможность осмотреть один из таких особнячков изнутри - близких знакомых с таким достатком у нее не было. Девушка хотела бы пожить в таком некоторое время, но иметь такое сооружение - нет, с ним хлопот не оберешься. Всю жизнь она отдыхала в деревне у бабушки в покосившемся и требующем постоянного мелкого ремонта деревянном доме с русской печкой, длинным коридором, на который все не хватало у родителей времени, чтобы обшить досками или оргалитом и поклеить почерневшие за много лет бревенчатые стены. У ее бывшего мужа к деревне душа не лежала, поэтому и помощи от него не было в этом плане. Все "удобства" были на улице (на участке) и "зимним" вариантом - во дворе (теплом помещении без фундамента, пристроенном позади дома), где раньше держали скот. На строительство такого огромного (по ее меркам) жилища она бы никогда не замахнулась, даже если бы было достаточно средств. В кругу ее друзей всегда с легкой иронией относились к "новым русским" или "крутым". Но то, что шестилетняя дочь верно оценила сооружение и позволила себе вслух высказаться, могло поставить их в щекотливое положение. Не то, чтобы она испугалась, просто не хотелось быть невежливой - в конце-концов она же сама согласилась сюда приехать.
Таня попыталась сделать более серьезным лицо и, повернувшись к дочери, спросила:
С чего ты взяла? У тебя много знакомых "крутых"?
Иришка, немного смутившись, все же возразила:
Ты чего по телеку никогда не видела, что ли? Мы в саду с Машкой иногда играем - у нее папа теперь в мафии.
Где? - обалдела Таня.
В мафии, она сама говорила. У нее знаешь сколько "барбей" - она иногда по две куклы приносит, чтобы с нами Ленка могла играть.
Какая еще Ленка? - не поняла Таня.
Час от часу не легче.
Ну, Ленка, Ленка Сотникова, - терпеливо втолковывала дочь.
Ну, только не Ленка и Машка, а - Маша и Лена, хорошо? - сдалась Татьяна.
Ладно, - нехотя отозвалась Ирка и побежала смотреть, что там дальше, за домом.
Какой только фигни она не "притаскивала" из детского сада, каждый раз удивляя и немного пугая своей непосредственностью Татьяну. Да, было заметно, что Марию, как звали одну из лучших дочкиных подружек по детскому саду, стали привозить все время на черном джипе и, превратившийся из обычного, слегка неряшливого работяги в довольно интересного, немного лоснящегося и самоуверенного мужчину, Машкин отец стал частенько делать небольшие презенты обеим воспитательницам, работавшим в группе, которую посещала его дочь. Да и сама девочка стала выглядеть более опрятной и чистенькой, у нее появилась красивая дорогая одежда. Сразу стало заметно, что благосостояние ее семьи внезапно выросло. А вот маму Машину удавалось увидеть очень редко. Один раз она пришла в кабинет, служивший рабочим местом заведующей и главного бухгалтера, то есть Татьяны, когда оформляла приемные документы, и еще несколько раз появлявшуюся на детских утренниках...
Таня пошла вслед за скрывшейся за углом дочерью. За домом им открылся очень красивый вид на лес, стоящий вдалеке. Она оглянулась на дом с закрытыми жалюзями окнами и, увидев наверху веранду или огромный балкон, подумала, что оттуда местность должна быть еще привлекательнее. Еще на территории был вырыт довольно глубокий котлован неправильной овальной формы, похоже для бассейна, но воды в нем не было, и он казался немного неуютным, поблескивая под лучами вечернего солнца кафелем, напоминающем мрамор. Таня подумала, что не может же в самом деле быть столько настоящего мрамора, хотя кто знает - у богатых свои причуды. Вокруг бассейна, огибая его нестандартные формы, лентой была выложена плитка. Таня представила, как здесь должно будет быть классно, когда котлован заполнит голубая, чуть пахнущая хлоркой вода и на выложенном плиткой берегу можно будет понежиться в шезлонгах или попить какого-нибудь экзотического коктейля в тени большого цветного зонтика-тента, а вечером устроить вечеринку с последующим купанием собравшихся в чем придется. Почему-то именно так она представляла себе картину будущей эксплуатации этого места. Очевидно, стереотипы западных видеофильмов прочно засели в ее голове.
В дальнем правом углу стоял большой бревенчатый дом, как потом Таня узнала там была баня и сауна. Снаружи и не скажешь, что это сооружение предназначалось не для жилья. Несколько высоких сосен с довольно толстыми стволами живописно располагались по всей территории пространства, окруженного забором. Таня увидела вдали калитку, ведущую на противоположную сторону поляны. Они с Иришкой еще немножко полюбовались местным ландшафтом и пошли по широкой дорожке, выложенной шестиугольной плиткой, плотно прилегающей друг к другу, которая опоясывала строение.
Когда они показались из-за другого угла, Саша, уже перенесший привезенные вещи и загнавший машину в гараж, улыбаясь, спросил не хотят ли они все-таки зайти в дом, чтобы выбрать комнату, в которой предстояло провести надвигающуюся ночь и, заодно, поужинать?
Татьяна поднялась на крыльцо и шагнула внутрь. Пустые пыльные помещения еще пахли краской и деревом. Гулким эхом разносился по дому звук их шагов. Внутри комнаты были отделаны хорошо подогнанной вагонкой и покрашены прозрачной, похожей на лак краской. Зайдя на кухню, девушка увидела широкий прямоугольный стол из плотно спрессованных друг с другом толстых досок, казавшихся одним целым. Вокруг него стояло несколько деревянных табуреток с резными ножками. Посередине располагалась плита и двойная раковина-мойка из нержавейки. Сзади находилось что-то похожее на верстак, где стояло две кастрюли, сковорода и слегка закопченный чайник. Таня удивилась, увидев пристроившийся справа двухкамерный импортный холодильник. Среди царящего запустения он казался немного нелепым. Она приоткрыла его и еще больше удивилась - он работал, и продукты, привезенные из Москвы, уже были разложены по полкам.
Идите, выберете себе комнату, туда надо затащить кресло, а потом займемся ужином, - предложил Саша гостям.
Пошли с нами, - попросила Таня, подумав, что с непривычки здесь недолго заблудиться.
Ладно, только я ненадолго спущусь в подвал - надо включить нагрев воды, а то она только к ночи нагреется.
Что, еще и горячая вода будет?! - недоверчиво переспросила Таня.
Обижаешь - я же тебе обещал, что необходимые удобства здесь присутствуют. Если надо, можно и отопление включить, - предложил он.
Таня все еще сомневалась, а не прикалывается ли он над ней - дом посреди леса со всеми удобствами - к ее распоряжению, но потом решила, что этому должно быть какое-то логическое объяснение. Оно и на самом деле было. Сашка, увидев недоверчивое выражение на ее лице, поведал, что оказывается, с той стороны, откуда они заезжали на эту поляну, находится какой-то санаторий, только его видно с другой стороны и подъезд к нему со старой "Волоколамки". А дальше, за лесным массивом, где стоял последний из трех расположенных здесь домов, был дачный поселок, уже отметивший не одно десятилетие, с тех пор, как обосновался в этой местности. Там был и газопровод, и водонапорная башня. От них коммуникации тянулись ко все еще действующему санаторию, и новые хозяева, оказавшись посередине, просто сделали ответвления для своих домов, "отстегнув" необходимую сумму местным властям. К тому же они усовершенствовали это тем, что, приобретя необходимое дополнительное оборудование, могли иметь не только холодную воду, но еще и горячую, и регулируемое автономное отопление, работающее от электричества. Таня поразилась такому размаху, но стараясь не показывать вида, небрежно ответила, что они с Иркой постараются не замерзнуть и без отопления.
Она было отказалась спуститься с ним вниз, чтобы посмотреть, как все это устроено, но Ирке, как всегда не во время, приспичило в туалет и им все равно пришлось спускаться, так как туалет располагался тоже там.
Пока Саша колдовал в каком-то небольшом помещении, двери которого были похожи на металлический шкаф, Татьяна сменила удовлетворенную дочку и, отметившись в том же кабинете, встала у него за спиной, когда он уже заканчивал. Все переключатели и цифры на приборах ей ни о чем не говорили, поэтому особого интереса, как все это работает, не представляли.
Внизу, кроме душа, туалета и этой подсобки, где располагался похожий на огромный ящик шкаф, было еще два незанятых помещения. Так же отсюда выходила дверь, ведущая в гараж. Туда Таня не пошла, поэтому не знала, сколько там могло бы уместиться машин - одна или три.
На первом этаже была кухня и два огромных помещения. Там ничего не стояло, поэтому неизвестно, для чего они предназначались: для столовой, гостиной или еще для каких нужд. Из одного из этих помещений можно было выйти на другую сторону дома. Водномизпомещенийтату
На втором этаже так же царило запустение: там было одно большое просторное помещение, которым заканчивалась лестница с первого на второй этаж, с настоящим большим камином в углу. За окном видно было, что там находилась веранда или огромный балкон (Таня не знала, как это было задумано). Из этого зала выходили три двери в другие комнаты. Она поняла, почему над крыльцом выступает полукруг стены с симметрично поднимающимися по спирали вверх окнами-витражами. Там располагалась лестница, немного похожая на винтовую, но не очень крутая. На третьем этаже симметрично расположенные двери вели в две большие комнаты, с балкончиками, находившимися над большой верандой на втором этаже. А в комнатах поменьше также были небольшие балкончики, выходящие на фасад здания. Однако справа открывалась еще дверь, и лестница вела еще выше, правда, не была уже такая широкая. Иришка выразила желание подняться и туда, и взрослые пошли за шагающей через две ступеньки девочкой. Эта лестница выводила на крышу. Снизу не было видно, что это не просто крыша, а своеобразная оранжерея с чуть мутноватыми подтеками от выпавшего за зиму и теперь подтаявшего снега на стеклах. С обеих сторон, с фасада и напротив, фронтоны крыши были кирпичными. А с двух других, выходящих на торцы здания - какой-то металлический каркас и толстые стекла. С обеих сторон посередине из этой оранжереи должны были открываться стеклянные двери, ведущие на обнесенную невысоким резным бордюром плоскую крышу. С одной и с другой стороны от этого сооружения еще оставалось довольно много места: уж на пару лежаков для загара под ласковым солнышком на крыше этого дома, с видом на буйно цветущую, не боящуюся в оранжерее холодов средней полосы, зелень вполне можно было рассчитывать. Вообще-то, Татьяна не знала для чего предназначалась эта постройка, венчающая все здание, но почему-то представила именно такую картину. Они немного полюбовались открывавшимся с высоты трехэтажного здания видом в свете клонящегося к закату солнца, и с неохотой спустились вниз.
Ирка выбрала большую комнату на третьем этаже, и Саша грустно улыбнулся: когда все это проектировалось, он почему-то представлял, что детская будет именно в той комнате, которую сейчас облюбовала соседкина дочь.
Через некоторое время он затащил сюда единственное кресло, что было в этом необжитом доме. Это было кресло-кровать. Затем он взял одну из табуреток, стоявших на кухне и, принеся в комнату, сложил на нее Танины вещи. Ей он нашел раскладушку, которая была в гараже. саша мог бы привезти и кровать, но побоялся, что это будет выглядеть недостаточно правдоподобно для дома, где только что закончились отделочные работы после постройки.
Таня была немного подавлена, она и не представляла себе такой фронт работы - за три праздничных дня ей вряд ли отмыть такую громадину, еще хорошо, что приехали на день раньше. Правда, Саша сказал, что о том, чтобы привести в порядок стеклянное сооружение на крыше, он не договаривался, все равно Татьяна чувствовала, что с завтрашнего дня для нее начнется каторга. Ну что же, она сама согласилась на это - три "лимона" за уборку этого помещения, наверное, вполне приличная цена, чтобы помыть почти два десятка окон, полы и протереть стены, если они пыльные...
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 19 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |