— Комин знает, что я намерен предложить ему?
— Нет. Он думает, что ты хочешь пригласить его в новый Королевский совет. Хоть раз, — Джеймс криво улыбнулся, — мы скажем ему правду.
— Когда мы выступаем?
— С рассветом. Смотри, — сказал Джеймс, подходя к краю вересковой пустоши, которая уходила вдаль, теряясь в темноте. — Лохиндорб недалеко.
Стоя рядом с сенешалем, Роберт увидел огромное озеро, раскинувшееся в горной расщелине. На дальнем его конце, озаренный лунным светом, виднелся замок, на стенах которого мелькали огоньки факелов. В их отблесках он даже разглядел красный баннер.
— Значит, завтра, — пробормотал он. — И пусть это будет последняя жертва, на которую я вынужден пойти.
ГЛАВА СОРОК ТРЕТЬЯ
Лохиндорб, Шотландия
год
Джон Комин смотрел вслед удаляющейся лодке. На носу отчетливо виднелась фигура Роберта Брюса, которого можно было отличить от его спутников по белой мантии. Заслышав над собой приглушенные голоса, Комин обернулся. Взгляд его скользнул по отвесной стене замка вверх, где на парапет облокотились два стражника в красных ливреях его цветов. За спинами у обоих торчали кончики луков.
Оглянувшись на лодку, которая направлялась к южному берегу, Комин представил, как выкрикивает команду. Он услышит скрип натягиваемой тетивы и увидит, как по высокой дуге понесутся к лодке стрелы. Брюс неловко рухнет в воду, и его мантия на миг расстелется по поверхности, прежде чем исчезнуть в кровавом водовороте. Само действо было бы быстрым и легким, а вот его последствия… Комин знал, что его поступок стал бы подобен камню, брошенному в спокойную воду. Он частенько проделывал этот фокус мальчишкой, неизменно изумляясь тому, как далеко разбегаются по воде круги.
— Нам многое нужно обсудить.
Комин облизнул пересохшие губы, когда рядом раздался голос Темного Комина. Граф Бучан не сводил глаз с лодки.
— Да, — пробормотал Комин и пошевелил плечами, чувствуя, как уходит напряжение, которое не отпускало его во время переговоров с Брюсом и его союзниками. — Пойдемте внутрь. — И первым стал подниматься по скользким, позеленевшим от плесени доскам причала, мимо рыцарей, стоявших на страже, направляясь к арочному проходу в восточной стене. Во дворе замка их встретил Дунгал Макдуалл.
Капитан склонил голову, приветствуя обоих лордов, но лицо его было мрачнее тучи.
— Прошу простить меня, сэр, — сухо процедил он, — но могу я поинтересоваться, чем заслужил ваше недоверие?
— Недоверие? — Комин нахмурился.
— Не могу представить себе иной причины, по которой вы не пригласили меня на совещание с Брюсом и сенешалем.
— Уймись, Дунгал, — с раздражением бросил Комин. — Я не стал приглашать тебя, потому что ты не смог бы находиться в одной комнате с человеком, изуродовавшим тебя, не попытавшись отомстить.
Дунгал скривился, и левая рука его непроизвольно дернулась. Из рукава рубашки торчал обезображенный обрубок запястья, испещренный багровыми шрамами.
— Идемте, — сказал Комин и зашагал по двору замка к главному залу. — Нам нужно поговорить. Встреча прошла совсем не так, как планировалось.
Макдуалл пристроился рядом с ним.
— Брюс не пригласил вас участвовать в Королевском совете?
— Пригласил. Но не это было главной целью его приезда.
Завидев приближающихся лордов, привратник распахнул высокие двойные двери.
В главном зале в глаза прежде всего бросалось возвышение, рядом с которым на стене висел красный штандарт с гербом Джона Комина. Помещение с высоким потолком, под которым перекрещивались балки, было роскошно убрано гобеленами с изображениями глав клана нескольких последних веков. Один стоял за спиной короля, пока тот заверял печатью какой-то документ, второй склонялся перед троном в знак благодарности за пожалованные ему новые земли. Был здесь и дед Джона Комина, сражающийся бок о бок с королем Генрихом и молодым Эдуардом в битве при Льюисе. В каминах трещало и шипело пламя, и в большом зале уютно и сладко пахло дымком и свежей соломой, разбросанной по полу на зиму, — летний тростник был уже убран.
Слуги поспешно прибирали со стола тарелки и кубки, оставшиеся после совещания. Комин хриплым рыком разогнал их, после чего уселся во главе стола. Темный Комин тяжело опустился на скамью, рукавом смахнув на пол объедки. Дунгал Макдуалл устроился напротив, сумрачно оглядев стол, словно надеялся отыскать там следы своего врага.
Комин дождался, пока двери зала не закрылись с гулким стуком, после чего заговорил, посвящая Макдуалла в подробности переговоров и их неожиданный результат.
Капитан долго молчал, выложив на стол сжатую в кулак правую руку.
— Значит, Брюс намерен свергнуть короля Джона? — осведомился он негромким голосом, который вполне мог быть криком, если судить по силе чувств, прозвучавших в нем.
— Он давно уже метит на трон, — проворчал Темный Комин, — так что здесь нет особого секрета. Это честолюбивое стремление живет в его семье вот уже три поколения. Удивления достойно лишь подтверждение того, что все эти годы Брюс успешно обманывал своего английского господина, а теперь готовится объявить ему войну.
— Не нахожу здесь ничего удивительного, — возразил Комин. — Сукин сын столько раз вертелся по ветру, словно флюгер, что теперь уже невозможно сказать, в какую сторону он смотрит.
— И он действительно верит, что вы поможете ему в этом? — Макдуалл явно не мог поверить в происходящее.
— Сенешаль и этот проныра Ламбертон изо всех сил старались убедить меня, что подобный союз — в моих же собственных интересах. Если я поддержу Брюса в его борьбе за трон, то взамен получу манор Аннандейл и графство Каррик.
— Только в том случае, если он станет королем, — подчеркнул Темный Комин. — Помни, Джон, этот уговор ничего не стоит, если он не взойдет на трон. Он рассчитывает, что ты окажешь ему полную поддержку в этом предприятии — своими людьми, вассалами, родственниками и союзниками. — Граф покосился на Макдуалла. — И Лишенные Наследства тоже.
Макдуалл хрипло рассмеялся и поднялся со своего места.
— Не может же Брюс всерьез полагать, что мы пойдем на это!
Комин встретил его яростный взгляд.
— Полагаю, они сочли свое предложение настолько щедрым, что уверовали: я не смогу от него отказаться.
Мыслями он вновь вернулся к совещанию, к тому моменту, когда Джеймс Стюарт изложил условия. После того как миновало первое удивление, Комин посмотрел на Роберта Брюса. По выражению открытой неприязни у него на лице Комин понял, что предложение отдать родовые земли и титулы исходит не от него.
— Они даже не подозревают о том, что я сам вынашиваю планы взойти на трон. То есть свергнуть короля, — сухо добавил он, с вызовом глядя на капитана.
— Я скорее предпочту видеть на месте вашего дяди вас, сэр, чем тысячу Брюсов, — отозвался Макдуалл. Он вновь опустился на скамью, здоровой рукой пододвинул к себе один из оставшихся на столе кубков и доверху наполнил его вином. Рука его дрожала, и он пролил рубиновую жидкость на стол.
Темный Комин меж тем пристально вглядывался в своего родственника.
— Меня по-прежнему удивляет, что твой отец дал тебе свое благословение, Джон. Это противоречит всему, что до сих пор исповедовал клан Коминов, всему, чего добились наши предки. Мы — создатели королей, но не короли.
— Времена изменились. И мы должны измениться вместе с ними, если хотим, чтобы наша семья вернула себе былую славу, — возразил Комин, явно чувствуя себя неловко под пристальным взглядом графа.
Двоюродный брат его отца, будучи на пятнадцать лет старше самого Джона, обладал незаурядным умом и проницательностью, долгие десятилетия занимаясь хитросплетениями шотландской политики. Во время правления Джона Баллиола он был назначен коннетаблем Шотландии и не принадлежал к числу людей, которых легко обмануть. Поэтому Комин испытал огромное облегчение, когда граф кивнул головой в знак согласия.
— Это все так, — заметил Темный Комин, — но ни амбиции, ни стремление к переменам не изменят того факта, что притязания Роберта Брюса на трон гораздо весомее твоих. Какова вероятность того, что ты сможешь взойти на престол вместо него? — Прежде чем Комин успел ответить, дядя продолжал: — Если Брюс добьется своего, он сделает тебя графом. Это — не тот титул, от которого можно легко отмахнуться, клянусь Богом. Титул графа Каррика передает в твое владение земли в Ирландии и манор Аннандейл, что, вкупе с твоими поместьями в Галлоуэе, означает, что весь запад Шотландии будет пребывать под твоей властью. Он предлагает тебе большое вознаграждение.
— Но сам станет верховным сюзереном, — возразил Комин, и лицо его залила краска гнева. — Я не склонюсь перед ним даже ради спасения собственной жизни. Уж лучше оставаться под владычеством англичан.
— А вы можете предъявить свои права на трон до того, как это сделает он? — спросил Макдуалл, потягивая вино. — Теперь, когда надежды на возвращение короля Джона нет, знать королевства наверняка поддержит вас. Пусть у Брюса больше прав на престол, но вы — родственник Баллиола. Это много значит в глазах ваших союзников. Почему бы не воспользоваться представившейся возможностью вместо него? Сейчас, когда король Эдуард вернулся в Англию, почему бы вам не собрать своих сторонников и не выступить против него? Уже в качестве короля?
— Это невозможно, — ответил Темный Комин. — По той же самой причине, по которой Брюс был вынужден просить нашей помощи. Чтобы его — или наш — план сработал, его должно поддержать все королевство. Ни одна из фракций не в состоянии противостоять англичанам в одиночку. — Он взглянул на Комина. — Твоя капитуляция перед королем Эдуардом дорого тебе обошлась. Тебе удалось избежать ссылки, когда ты пообещал изловить Уильяма Уоллеса, но ты заплатил высокую цену за возврат Лохиндорба, и, если ты не предъявишь королю мятежника, тебе предстоит заплатить еще больше, чтобы вернуть себе остальные земли. — Он помолчал. — Я согласен с Ламбертоном. По крайней мере в этом: Шотландия должна объединиться, если мы хотим освободиться из-под гнета англичан. У тебя много союзников, под твоим командованием находится целая армия, но с тех пор, как Брюс унаследовал земли своего отца, его сила существенно возросла. У него тоже имеются влиятельные друзья: высокий сенешаль Шотландии, епископы Глазго и Сент-Эндрюса, граф Джон Атолл, граф Гартнет Мар, Макдональды Ислея, многие другие лорды и рыцари. Если ты попытаешься взойти на трон вместо него, они ополчатся на тебя.
— Значит, нас ждет будущее под властью английской короны? — пробормотал Комин. — Выбор невелик, вы не находите?
— Вовсе не обязательно. — Темный Комин сцепил пальцы рук. — Если Брюс лишится надежды стать королем, его сторонникам будет труднее опротестовать твои собственные притязания. Я наверняка знаю, что они со временем предпочтут, оказавшись перед выбором власти — твоей или английской.
— Лишится надежды? — Комин нахмурился. Он мельком подумал, а не пришла ли в голову Темному Комину там, на причале, та же самая фантазия, что и ему. — Мы не можем устранить Брюса без риска вызвать гражданскую войну.
— Мы не можем. А король Эдуард может.
Комин выпрямился и подался вперед.
— Что вы имеете в виду?
— Теперь мы знаем, что Роберт Брюс предал англичан. Если Эдуарду станет известно о том, что он задумал, то я готов прозакладывать свое графство, что остаток дней Брюс проведет в лондонском Тауэре.
Комин покачал головой.
— Идея недурна. Но у нас ничего не получится. Король Эдуард доверяет Брюсу намного больше, чем любому из нас. Моя ненависть к нему хорошо известна. Эдуард же далеко не дурак. Он сочтет это жалкой попыткой с моей стороны дискредитировать Брюса, чтобы возвыситься самому. Я даже могу лишиться своего места в этом новом Совете. Если только у меня не будет реальных доказательств, чего-то более весомого, нежели мои слова, король ни за что не поверит в предательство Брюса.
— Нам нужно не искать подобные доказательства, а сделать их самим.
Изабелла, графиня Бучан, без сна лежала на кровати. На соседней стене висел гобелен с изображенным на нем мужчиной в сутане священника и нимбом над головой. Он стоял на носу корабля, а на заднем плане виднелся остров с крестом, который горел ярким пламенем в столбе света, падающем с небес. «Святой Колумба,[50] — решила она, — приближающийся к Ионе». Сквозняк, задувающий в окно, шевелил гобелен, отчего казалось, будто море на нем покрыто рябью. После ухода супруга дрова в камине прогорели, и в комнате было холодно, как в могиле. Изабелла дрожала от озноба, но не пыталась ни забраться под одеяло, ни позвать служанок из соседней комнаты, чтобы развести огонь. Вместо этого она закрыла глаза и вновь мысленно принялась репетировать свою речь, беззвучно шевеля губами.
Некоторое время спустя в коридоре раздались тяжелые шаги. Графиня приподнялась на локтях и соскользнула с кровати. На мгновение она запаниковала, не зная, где ей лучше встать. В замках своего супруга или собственных поместьях она знала свое место. Но здесь, в северной твердыне Джона Комина, она была гостьей, и незнакомая обстановка вселяла в нее неуверенность. В конце концов она подошла к окну и присела на диван, поправляя сеточку на волосах, и в это время отворилась дверь.
В комнату вошел супруг. Изабелла выдавила улыбку, которая замерла на ее губах, когда женщина увидела желваки на его скулах и нахмуренный лоб. Она уже знала, что такой его вид не сулит ей ничего хорошего. Она смотрела, как он расстегивает булавку на вороте своей мантии и сбрасывает ее со своих широких плеч.
— Почему огонь почти погас? — проворчал он наконец, соизволив заметить ее.
— Я распоряжусь, чтобы Радульф развел его вновь, — пообещала Изабелла, когда муж швырнул мантию на постель. Она сидела почти неподвижно, лишь разглаживая складки на платье. — Переговоры прошли удачно?
Граф пробормотал нечто неразборчивое и подошел к тому месту, где на вбитом в стену крюке висела его дорожная накидка.
— Прикажите вашим служанкам собираться, — сказал он, набрасывая ее поверх камзола. — Через час придут носильщики, чтобы забрать сундуки.
— Мы уезжаем?
— У меня срочные дела.
Слова, которые мысленно репетировала Изабелла, требовали выхода. Она уже открыла рот, но так и не смогла произнести их.
— Новый Королевский совет? — спросила она. — Сэр Роберт пригласил вас принять в нем участие?
Граф резко обернулся, и морщины на его лбу стали глубже. Он рассмеялся издевательским лающим смехом, а потом подошел к ней вплотную. Она встала с дивана.
— Воспитанная и добродетельная, как всегда, — пробормотал он и взял ее лицо в ладони. — Сэр Роберт сделал неожиданный ход. Правила игры изменились. И теперь мы, Комины, должны по-новому расставить свои фигуры. Но да, король Эдуард хочет, чтобы я участвовал в его новом Совете.
Изабелла закрыла глаза, ощущая прикосновение его мозолистой руки, загрубевшей после долгих лет обращения с мечом. Эта неожиданная ласка придала ей смелости.
— Это и впрямь очень хорошо. — Она накрыла его ладонь своей и прижала к щеке. — Я подумала, что раз война закончилась, мы можем обратиться к королю с просьбой освободить моего племянника? — торопливо заговорила Изабелла, и слова хлынули потоком, радуясь, что вырвались на волю. Она вот уже много месяцев обдумывала их, с тех самых пор, как пообещала своей сестре попросить об этом мужа.
Граф отнял руку.
— После Сент-Эндрюса я уже говорил вам, что надежды на освобождение вашего племянника нет. Эдуард дал ясно понять, что нога графа Дункана более никогда не ступит на землю Файфа. Он опасается присутствия создателя королей в Шотландии.
— После Сент-Эндрюса прошло уже несколько месяцев, — быстро продолжала Изабелла. — Многие шотландцы уже отбыли сроки своей ссылки и вернулись домой. Почему этого не может случиться с моим племянником? Быть может, король Эдуард уже передумал? Дункан совсем еще мальчик.
— Довольно. Я не стану объяснять политические резоны женщине.
Изабелла схватила его за руку, когда он повернулся, собираясь уходить.
— Но когда вы станете заседать в новом Совете, быть может, короля удастся убедить…
— Я сказал — довольно! — Темный Комин сорвался на крик и оттолкнул супругу.
Изабелла была хрупкой женщиной. От сильного толчка мужа она отлетела в сторону и ударилась о столбик кровати головой и спиной. Сеточка, прикрывавшая ее волосы, не могла смягчить удар, и перед глазами у нее все поплыло. Оглушенная, Изабелла сползла на пол, держась за затылок.
Граф сверху вниз уставился на жену, сжав кулаки. Лицо его исказилось от гнева.
— Не зли меня, Изабелла, — прорычал он, грозя ей пальцем. — Иначе у меня лопнет терпение. Вопрос закрыт. — Он выпрямился, когда дверь в соседнюю комнату отворилась.
На пороге появилась Агнесса, одна из служанок Изабеллы.
— Милорд? — Она неуверенно посмотрела на графа, после чего перевела взгляд на Изабеллу, сидящую на полу. — Мне показалось, я слышала шум… Несчастный случай?
— Моя супруга споткнулась, Агнесса, — сказал граф. — Помогите ей.
Агнесса поспешила к графине, а Темный Комин направился к двери.
— Я пришлю носильщиков через час. К тому времени вы должны быть готовы к отъезду. — И он захлопнул за собой дверь.
Изабелла отняла руку от затылка и уставилась на пятно крови у себя на ладони. Ее всегда изумляло, какая она красная.
— Все будет хорошо, миледи, — успокаивающе забормотала служанка, помогая графине подняться на ноги. — Пойдемте к зеркалу. Я поправлю вам прическу.
— Со мной все в порядке, Агнесса, — пробормотала графиня, но позволила усадить себя на стульчик перед маленьким столиком, на котором стояло серебряное зеркало.
Она уставилась на свое бледное отражение, пока Агнесса вынимала заколки и снимала сеточку. Черные волосы водопадом обрушились ей на плечи. Глядя на себя в зеркало, Изабелла отстраненно подумала, что все это происходит не с ней, а с кем-то другим. На нее нашло какое-то оцепенение. Между тем отражение послушно повиновалось просьбам служанки наклонять голову то в одну, то в другую сторону. И лишь в глазах наблюдались признаки жизни. Темно-синие, почти черные, они походили на замерзшие озера, в глубине которых вспыхивали и гасли искры. В душе у Изабеллы бушевала ярость, но под ледяным гнетом страха и нерешительности эта сила никак не могла проявить себя и вырваться на поверхность.
ГЛАВА СОРОК ЧЕТВЕРТАЯ
Берствик, Англия
год
Уже сгущались сумерки, когда Роберт со своими людьми въехал в королевский замок, и стук копыт эхом отразился от стен зданий. В окнах мерцал свет факелов, а в воздухе ощущался резкий запах дыма. По двору сновали слуги, за которыми наблюдали стражники, стоявшие на часах у входа в главный зал. Из конюшен и загонов доносилось ржание и запах нескольких сотен лошадей.
Спешившись, Роберт увидел на лугу напротив замка палатки и крытые повозки, между которыми в сумерках расхаживали люди. Английская армия после взятия Стирлинга была распущена, пехотинцы потихоньку возвращались в свои фермерские хозяйства и деревни, рыцари и лорды потянулись в свои поместья, и только внушительный двор короля оставался на месте. Роберт, без остановок скакавший из Баденоха до границы, а потом въехавший в Англию буквально по следам короля, с удивлением узнал, что Эдуард не торопился выступить дальше на юг. Когда из конюшен появились грумы, чтобы принять лошадей, и к ним деловито отправился Фионн, чтобы обнюхать и приветствовать их, он спросил себя, что же могло послужить причиной подобной задержки.
Оглядываясь по сторонам, он вдруг заметил, что над манором нависла непривычная тишина. Из лагеря не доносилось ни музыки, ни смеха. Слуги молча занимались своими делами, и даже часовые выглядели подавленными. Оставив своих людей разгружать багаж, Роберт уже собрался заговорить с ними, когда дверь одного из зданий отворилась и из нее вышел его брат.
Эдвард Брюс подошел к нему, дуя на озябшие руки, — в воздухе уже ощущалась прохлада.
— Я так и думал, что это ты. Добро пожаловать, брат.
Роберт улыбнулся ему.
— Я рассчитывал увидеться с тобой только в Вестминстере. Почему король до сих пор здесь?
— Он захворал вскоре после того, как мы покинули Шотландию. Его лекарь посоветовал ему отдохнуть здесь.
— Это настолько серьезно?
— Нет. Собственно, он уже выздоравливал. Мы должны были выступить отсюда еще на прошлой неделе, однако потом… — Эдвард помолчал. — Но сначала расскажи мне свои новости, брат. — Он оглянулся на стражников, но те разговаривали между собой и не обращали на них внимания. Тем не менее Эдвард понизил голос. — Как прошла твоя встреча с Комином?
— Он выслушал меня. Вот все, что я могу утверждать со всей определенностью. Он сказал, что даст мне ответ, когда обдумает мое предложение. В итоге мне не остается ничего иного, кроме как ждать. — Роберт передернул плечами, словно сбрасывая с них невидимую ношу. — В Лохиндорбе я встретился с нашими братьями. Найалл и Томас передают тебе привет. С ними все в порядке.
На лице Эдварда появилась улыбка.
— Слава богу. — Он с облегчением рассмеялся. — Я опасался самого худшего, когда ирландцы напали на Ротсей.
— Сэр, куда прикажете перенести ваши вещи?
Когда Нес окликнул его, Роберт увидел, что его люди уже сняли вьюки с лошадей. Он нахмурился, недоумевая, почему управляющий или иной служащий не вышел встречать его.
— Я могу пока сложить свои вещи у тебя? — обратился он к брату. — Я должен поговорить с королем, если он примет меня. Джон Комин и граф Бучан согласились стать членами его нового Совета. Даст Бог, — пробормотал он, — это займет его на некоторое время.
— На твоем месте я бы подождал, — посоветовал ему Эдвард. — Его дочь скончалась пять дней назад.
— Леди Джоан? — Мысли Роберта устремились к Ральфу де Монтермеру.
— Нет, брат. Умерла Бесс. Во время родов. Вместе с ребенком.
Перед мысленным взором Роберта всплыла освещенная огнем камина комната, его жена, лежащая на кровати, и ее пепельно-серое лицо, покрытое крупными каплями пота. Между ног Изабеллы набухала кровью скомканная простыня. Кровью были пропитаны покрывала, и ее медный привкус смешивался с едким дымом костров, которые все еще горели вокруг Карлайла. Его дочь, родившуюся во время осады, баюкала на руках повитуха, завернув в чистый кусок тряпки. Над его умирающей женой, словно ворон над падалью, суетился священник.
— Где сэр Хэмфри? — быстро спросил он.
— Он уезжал по поручению короля и вернулся только вчера вечером.
— Отведи меня к нему.
— Роберт, не думаю… — Эдвард оборвал себя на полуслове, заметив решительное выражение на лице брата. — Ну хорошо. Идем.
Роберт последовал за братом через двор и вошел в один из бревенчатых домиков. Шагая по коридору, он не мог отделаться от образа комнаты, которая так и стояла перед его внутренним взором. Он был женат на Изабелле Мар всего год, и брак был заключен по настоянию его семьи, не из любви, а ради выгоды. Тем не менее смерть супруги причинила ему нешуточную боль. А ведь для Хэмфри и Бесс брак лишь укрепил их чувства друг к другу. И если Роберт обрел утешение в дочери, появившейся на свет на том кровавом ложе, то Хэмфри за одну ночь лишился двух жизней сразу.
Подойдя к комнате в конце коридора, он увидел, что дверь в нее открыта. Изнутри доносились хриплые крики. Роберт перешагнул порог, и глазам его предстала сцена полного разгрома. На полу, среди предметов амуниции, валялись простыни, сорванные с кровати. Опрокинутый столик со сломанными ножками был засыпан осколками разбитого кувшина и таза. Сундуки у стены были открыты, и вокруг были разбросаны книги и одежда. Один из столбиков кровати выглядел так, словно кто-то испробовал на нем свой меч. В комнате находилось четверо мужчин — Роберт Клиффорд, Ральф де Монтермер и двое рыцарей Хэмфри, — которые с опаской глядели на пятого человека в центре. Роберту понадобилось несколько секунд, чтобы узнать в нем своего друга.
Хэмфри де Боэн нетвердо стоял на ногах, его каштановые волосы были примяты после того, как он снял шлем, а нижнюю рубашку пятнали следы рвоты. Лицо его покрывал лихорадочный румянец, а налитые кровью глаза превратились в щелочки. В одной руке он сжимал мех с вином, в другой — свой меч. Искусно украшенные чеканкой ножны — подарок Бесс — валялись на полу у него под ногами. Он орал на мужчин, стоявших перед ним, требуя привести ему коня.
Ральф де Монтермер что-то говорил ему увещевающим тоном, пытаясь успокоить, но Хэмфри не слушал его. Ральф удивленно обернулся, когда Роберт отодвинул его в сторону. Не обратив внимания на предостерегающий возглас рыцаря, Роберт подошел к Хэмфри, перешагивая через обломки. Хэмфри с трудом сфокусировал на нем взгляд и неуверенно замахнулся мечом. Удар вышел медленным и неуклюжим, и Роберт легко уклонился от него. Он перехватил руку Хэмфри с мечом за запястье, а другой стиснул графу плечо.
— Хэмфри, — сказал он, глядя в затуманенные глаза друга, — брось его.
Хэмфри тряхнул головой.
— Роберт? — прохрипел он.
— Брось меч, Хэмфри.
Пальцы графа разжались. Оружие выскользнуло у него из ладони и с лязгом упало на пол. Роберт наклонился, чтобы поднять его. Хэмфри обмяк, колени у него подогнулись, и Роберт опустился на пол вместе с ним, по-прежнему сжимая ему плечо. Мех с вином выпал из другой руки Хэмфри. Из него ударила темная струя кларета, заливая ковер, а сам он упал Роберту на грудь.
Сидя среди обломков мебели и чувствуя, как Хэмфри крепко держит его за руку, Роберт позабыл обо всех своих планах и заботах. Стремление занять трон Шотландии, подгонявшее его, словно заноза в пятке, утихло. С ним вместе ушла и тревога о том, каким будет ответ Комина на его предложение, и осознание того, что впереди его ждет отчаянная борьба, если его враг согласится поддержать его притязания. Сейчас он был просто мужчиной, сжимающим в объятиях друга, который мог утонуть в своем горе.
Скипнесс, Шотландия
год
— Милорд, у вас гости.
Джон Ментейт выпрямился, отвернувшись от стола, над которым склонился. В дверях стоял его управляющий.
— Продолжайте работать, — приказал он счетоводу, ткнув пальцем в свитки, лежащие на столе. — Кто там? — хмуро полюбопытствовал он, подходя к двери.
Глядя поверх плеча управляющего в зал, располагавшийся сразу за его комнатой, он увидел там группу людей, которую возглавлял человек в белой мантии.
Ментейт почувствовал, как у него похолодело в животе.
— Капитан Макдуалл, — приветствовал он своего гостя, входя в зал, после чего прочистил горло и выдавил скупую улыбку. — Какая неожиданность.
Рука Дунгала Макдуалла, обтянутая перчаткой, лежала на рукояти его широкого меча. Вторая висела вдоль тела, но кисть из рукава гамбезона не выглядывала.
— В самом деле? — ледяным и невыразительным тоном осведомился он. — Граф Бучан предупреждал вас о моем приезде.
— Да-да, действительно, — Ментейт делано рассмеялся, — но поскольку бароны Шотландии охотятся на Уоллеса без особого успеха, я решил, что это дело несколько… э-э… затянется. — Он вдруг умолк, сообразив, что за спиной капитана в окружении его людей стоит еще одна фигура, которую держат за руки два человека. Капюшон покрывал ее голову, которая слепо подергивалась из стороны в сторону. — Это еще кто такой?
Макдуалл не сводил глаз с Ментейта.
— Вы по-прежнему регулярно наведываетесь в Глазго?
Ментейт покраснел, сообразив, что капитану прекрасно известно о том, что он действительно регулярно наведывается туда, если судить по состоянию его замка. Он внутренне поежился, когда взгляд его скользнул по побеленным стенам, на которых остались яркие прямоугольники, показывающие, где раньше висели гобелены, теперь снятые. Зимняя солома еще не была выметена и заменена на тростник, хотя уже наступила весна, а у стола на возвышении до сих пор была сломана ножка, кое-как подвязанная веревкой. За последний год большая часть денег на содержание замка утекла в руки ловкачей, организующих травлю медведей и петушиные бои в городе.
— Да, — пробормотал он, — я по-прежнему наезжаю в Глазго.
— Хорошо. Потому что из поселений вокруг города пришли последние сообщения о том, что его видели именно там. Но Уоллес по-прежнему имеет друзей среди крестьян, и поэтому он до сих пор ускользает от охотников. Его нужно выманить из норы, как мы уже говорили вам.
Ментейт отвернулся.
— Я до сих пор не представляю, как я могу сделать это.
Голос Макдуалла прозвучал грубо и жестко:
— Вам бы лучше сохранять присутствие духа, сэр Джон. Вы обещали моему лорду, что поможете нам, когда придет время. — Он помолчал, явно стараясь взять себя в руки. — Нам известно, что после капитуляции дела ваши идут не слишком хорошо; выплаты, которые потребовал король Эдуард за возврат конфискованных поместий вашей семьи, едва не разорили вас. И теперь у вас есть шанс вернуть себе состояние.
— Но как я могу выманить его в чистое поле? — взмолился Ментейт, глядя Макдуаллу прямо в глаза. — Откуда вы знаете, что он вообще придет?
Макдуалл кивнул тем, кто держал за руки человека в капюшоне. Один из них сорвал его, обнажая бритую голову и покрытое синяками лицо. Несмотря на разбитые в кровь и распухшие губы, иссиня-багровые щеки и заплывший глаз, Ментейт узнал Грея — заместителя Уоллеса и его правую руку.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |