В голове пожар. Во рту тоже. Пить. Мамочка, дай попить! Я это сказала или нет? Вечно с этими снами так – кажется, что уже десятый раз повторила, а оказывается, что все еще спишь. Надо проснуться наконец. Я попыталась открыть глаза. Веки тяжелые, больно, будто песку насыпали. Красноватая пелена перед глазами. Приподняла голову с подушки и тут же бессильно уронила ее обратно. Мама на работе, наверное. А я так хочу пить! Морсика брусничного, кисленького. А Сашка, гаденыш, даже в комнату не заглянет никогда.
– Сашка, дай попить, – сиплым шепотом выдавила я. Нет ответа, и никого нет. Я одна. Слезы горячим ручейком текут куда-то под ухо…
Стук входной двери. Шаги. Мама пришла! Сейчас она все сделает. Не подходит. Странно. Она же знает, что я болею, всегда первым делом ко мне. А, не знает, она ж на работе была, когда я заболела. Надо позвать:
– Мама. – Голос слабый и хриплый. Пить хочу.
Холодная ладонь на лбу. Мама пришла. Мамочка! Как мне плохо. С трудом фокусирую взгляд. Надо мной мама. Ее самые родные глаза, тревожные и озабоченные. Только почему-то они черные. Мерещится.
– Пить, – с трудом облизнула сухие, шершавые губы.
Чашка у губ. Вода!!! Жадно выпила все в три глотка. Перевела дух. Еще хочу. В следующей чашке не вода. Что-то чуть горьковатое, отвар. Бабушка приехала? Это она поила всех травами, не признавая лекарств. Нет, что это я. Тьфу, дура. Бабушка умерла, уже три года прошло. В голове все путается.
Кажется, кто-то приподнимает и поворачивает меня. Одежду снимают. Зачем? Не надо, пожалуйста! Прикосновения к коже неприятны и болезненны. Это ОН, снова мой кошмар. Только на этот раз у меня нет сил сопротивляться, и он одолеет меня. Случится что-то страшное! Не надо, Эдька, я тебя прошу! Пожалуйста, Эдя! Ничего не могу сделать. Остается только тихо плакать…
Ушел, он ушел, оставил меня в покое…
Уплываю на мягких волнах тепла. Наконец-то мне стало тепло. Как хорошо…
Приоткрываю глаза. Надо мной что-то бордовое с золотыми кистями. Где я? Скашиваю глаза вбок. Из кровати растут резные столбики. Расписные стены с богатой лепниной. Дальше какая-то причудливая темного дерева мебель. Ничего не понимаю. Наверное, бред. Я болею, кажется. Прислушалась к себе. Дышится тяжело, нос забит, голова чугунная. Шевельнула рукой – страшная слабость прокатилась волной по телу. Зато ощутила, что под пальцами гладкая, шелковистая поверхность. С трудом повернула голову в другую сторону. Рядом с постелью роскошное кресло, в котором сидит человек. Кажется, спит. Кто это?
А я кто? На миг испугалась: не помню! Потом лениво всплыл ответ: я Маша Соколова, студентка истфака, неполных восемнадцати годов. И откуда я здесь? Никогда не видела подобного места. Хотя что-то странно знакомое здесь есть. Но что? Мысли вялые. От умственных усилий потянуло в сон, глаза сами собой закрылись.
Во сне мне мерещился за спиной острый меч, который все норовил приблизиться и порезать меня. Я поджимала ноги, отодвигалась к краю, но он подвигался вслед за мной. Украшенная драгоценностями рукоятка, хищно поблескивающее лезвие. Еще чуть-чуть – и спину обожжет резкой болью.
– Нет! – Я закричала и попыталась соскочить с кровати. Сердце бешено колотилось, отдаваясь в ушах громовыми раскатами. Что-то удержало меня на месте. Я попыталась вырваться, но сильные руки надежно прижимали меня к постели. – Отпустите, там меч!
– Тшш! Спокойно, Маша. Нет никакого меча. – Мужской голос, смутно знакомый. Я окончательно проснулась, приоткрыла глаза:
– Где я? Где мама?
– Маша, ты болеешь. Мамы здесь нет. Только я.
– А вы кто? – Парень надо мной удивленно приподнял брови:
– Я Даанэль. Дэн. Не помнишь? – Имя всколыхнуло в памяти какие-то смутные воспоминания, что-то важное связано с этим именем. – Лежи, тебе нельзя вставать.
– Почему?
– У тебя был жар. Очень сильный. На грани сворачивания крови. – Он приложил руку к моему лбу. – Сейчас поменьше, но все равно вставать нельзя. Давай я тебя подвину, ты чуть с кровати не упала. Все время бредишь и мечешься. Пить хочешь?
– Да. – Во рту сухо и неприятно. Увидев поднесенную чашку, я попыталась приподняться.
– Не напрягайся, я тебя подниму. – Одной рукой он приподнял меня за плечи, а другой дал питье. Какая-то трава. Я поморщилась, но выпила. Закрыла глаза, почувствовала, что меня отпустили. Вспомнила кошмарный сон. Меч! В испуге открыла глаза, посмотрела на середину постели. Нет никакого меча. Откуда этот бред?
МЕЧ?! Воспоминания нахлынули потоком. Дэн! Король!
– Дэн, а где мы? В твоем мире? – Я рассматривала складки ткани над кроватью. Шикарная обстановка никуда не делась. Судя по всему, надо мной балдахин. А постельное белье шелковое. Потому что ничем иным то, на чем я лежу, быть не может.
– Нет. Мы все там же. В твоей квартире. – Надо мной показалось знакомое лицо.
– А откуда тогда все это? Или мне мерещится?
– Можно и так сказать. Это сложное пространственное заклинание, на основе имеющегося помещения и его обстановки. Мне вновь не удалось поместить Силу в накопитель. Я решил подкорректировать обстановку, раз уж вынужден проводить здесь дни и ночи.
– А ты тоже это видишь?
– Конечно. Это качественная иллюзия. Она действует даже на чувства мага.
– А если кто-нибудь зайдет?
– Эту иллюзию можем видеть и находиться в ней только ты и я. Для остальных все по-прежнему. Ты много говоришь. Побереги силы.
Я замолчала и закрыла глаза. Шелковая простыня приятно ласкала тело. Спать не хочется, видимо, выспалась. Сколько времени? Я стала вытаскивать руку из-под одеяла, и тут до меня дошло: я что, голышом?! Ощущаю шелк всей поверхностью тела! Коснулась рукой живота, груди: так и есть.
– Дэ-эн!
– Что?
– Это ты меня раздел?
– Ну больше было некому.
Я повернула голову на звук голоса. Щеки запылали.
– Зачем?
– Маша, когда я пришел, ты спала полностью одетой, как была вчера, не разобрав постель, только попытавшись прикрыться покрывалом. Уже в бреду и со страшной температурой. С тебя необходимо было снять твою тесную и неудобную одежду.
– И ты смотрел на меня голую?!
– Нет, я раздевал тебя с закрытыми глазами, на ощупь! – ехидно ответил он.
Я в ужасе натянула одеяло на голову. Сейчас сгорю со стыда.
– Маша, не будь ребенком. Тебе нечего стыдиться. Никто не станет смотреть на больного человека как на сексуальный объект. Я же не виноват, что вы не носите нижней сорочки. Да мне и не до созерцания твоих прелестей было в тот момент. Так что не глупи и вылезай из-под одеяла. А то задохнешься. У тебя и так дыхание очень тяжелое.
Я почувствовала, что Дэн тянет одеяло с моего лица.
– Вот так лучше. Ты хочешь поесть?
– Не знаю.
– Я тебе сделаю что-нибудь, а ты съешь то, что захочется, хорошо? Отдыхай. – Даанэль вышел, а я попыталась спросить у своего организма, как он насчет поесть. И поняла. Что поесть я не очень, а вот другие потребности очень даже! Огляделась в поисках хоть какой-нибудь одежды. О, вон мое платье. Придется встать, так не дотянусь. Откинула одеяло, спустила ноги. О, трусики на мне. И за то спасибо. Правда, простора для воображения они почти не оставляют, но хоть что-то. Меня обдало волной жара, когда я представила себе картинку «Даанэль, раздевающий меня». Пошатываясь, встала на ноги, схватила платье и дрожащими, слабыми руками принялась надевать его. Поминутно останавливаясь, чтобы отдышаться, кое-как застегнулась и, придерживаясь за попадающиеся на пути предметы, двинулась в коридор. Окружающее затянуто красноватой пеленой, и диковинная обстановка уже не так меня интересует. Тапочки я не нашла, но ноги утопают в ворсистом, мягком ковре. Шагнула в коридор. А-а! Холодный каменный пол обжег ступни. Я глянула вниз – крупные мраморные (или это не мрамор, может, малахит или нефрит?) плиты темно– и светло-зеленого цвета покрывают пол. Ах да, и освещение: везде изящные подсвечники с горящими свечами. Стены тоже каменные. Причем коридорчик стал шире и длиннее, или это у меня глюки. С кухни доносятся звуки: что-то там магичит король.
Я с трудом догадалась, что вход в туалет находится за тяжелой бархатной портьерой, которая неожиданно легко откинулась, явив за собой узорчатую дверь. Посетив королевскую уборную (хм, хм, ну что сказать? Шикарно!), я поняла, что сил на обратное возвращение в постель у меня уже нет. До кухни ближе, а там хоть стул есть, посижу передохну. У портьеры меня поджидал недовольный Даанэль:
– Ты зачем встала?
– За надом. Мне что, под себя ходить?
– Могла бы позвать меня. Я с таким трудом сбил тебе температуру, хоть в себя пришла. И тут же вскочила. Ты же еле стоишь, и пол холодный!
Ну чисто моя мама, ее слова один в один. Об этом я и сказала королю.
– Мама не мама, а будешь своевольничать – накажу. – С этими словами Дэн легко подхватил меня на руки и потащил в спальню. Я замерла в немом восторге: никто никогда не носил меня на руках. Пусть больную, всклокоченную и горячую как печка, но сам факт! Волшебное ощущение! Как жаль, что оно так быстро кончилось. Через секунду меня аккуратно сгрузили на середину кровати, тут же накрыв до подбородка одеялом и погрозив пальцем. – Чтобы больше никаких вставаний! А не то вызывай своих врачей и лечись у них, поняла? – Я кивнула. Даанэль тут же развернулся, чтобы уйти.
– Дэн, – поспешно окликнула я его, – подожди минутку.
– Чего тебе? – недовольно обернулся он.
– Дай, пожалуйста, мою пижаму. Я хочу переодеться. – Дождавшись, когда одежда ляжет рядом со мной, я нерешительно подняла на него глаза. – И… спасибо тебе. Что не бросил. После того что было… прости меня.
– Ты вспомнила?
– Да. Мне очень стыдно.
– Мы поговорим обо всем позже, когда тебе станет лучше, а пока не думай об этом. – Дэн вышел, а я взялась за пижаму.
На переодевание ушло до безобразия много времени и все мои оставшиеся силы. Я в изнеможении откинулась на подушку и погрузилась в дрему.
Кажется, приходил Дэн, пытался меня накормить, я вяло отбивалась. Потом проснулась от собственного сухого кашля. Пить хочу. Сознание прояснилось, и я обнаружила, что Дэн в комнате, расположился за резным столом на витых ножках, что-то сосредоточенно читает и записывает. Я встретила взгляд парня, который озабоченно и задумчиво посмотрел на меня:
– Пить хочешь?
Я кивнула. Дэн приблизился, приподнял меня и дал напиться.
– Тебе надо поесть.
– Не хочется.
– Маша, последний раз ты полноценно ела почти двое суток назад, в том кафе.
Я с трудом соображала, о чем он говорит.
– Двое суток?! Какой сегодня день?
– Уже среда, скоро рассвет.
– Как – среда? А вторник?
– А вчера ты весь день провела в забытьи. Только ночью пришла в себя.
– О-о. Мне надо готовиться. Сессия…
– Забудь об этом на ближайшие дни. К тому же… я снял заклинание. Знаю, что ты против, но иначе было нельзя, организм бы не выдержал нагрузки.
Я расстроилась. Все-таки снял. Что я успела взять от заклинания? Две лекции и один семинар. Негусто.
– Ты сердишься?
– Не говори ерунды. Как я могу сердиться на тебя? В таком состоянии. – Дэн присел на краешек постели, потрогал лоб, потом взял меня за запястье. – Слабая как котенок. Исхудала, одни глаза остались. Большие грустные глаза. – Он погладил меня по щеке: – Будь хорошей девочкой. Поешь хоть немного.
– Я правда не хочу. Сил нет.
– Маша… ну ради меня. – В глазах парня плясала тревога. Я было хотела ответить согласием, но приступ кашля сотряс меня, отняв все силы. Закрыла глаза, вновь уплывая в дрему. И тут почувствовала прикосновение к губам чего-то теплого. Я приоткрыла глаза и в изумлении обнаружила, что это Дэн… целует меня. В голове прозвучала четкая команда: «Не закрывай глаза. Смотри на меня». Одновременно с этим поцелуй стал более жестким, король языком раздвинул мои губы, а потом резко выдохнул мне в рот. Не успела я удивиться, как он тут же отстранился. – Надеюсь, я не напугал тебя. – Широко распахнутыми глазами я смотрела на него: что это было? Сонливость как рукой сняло. Я почувствовала, что в голове проясняется. – Пришлось влить в тебя немного жизненной силы. Болезнь слишком далеко зашла. Еще немного – и ты бы перешла грань. Не думай, что было что-то личное, со своей сестрой я бы поступил так же. Правда… с ней мне бы не пришлось это делать, ведь она маг, как и я. И Силу могла бы взять другим способом. Сейчас ты поешь, ведь поешь, правда? А потом я буду лечить тебя дальше. – Дождавшись моего кивка, деловито осведомился: – Может, ты чего-то хочешь?
Я кивнула:
– Морса. Брусничного.
– Что это?
– Напиток из ягод.
– У тебя есть такие? – Я грустно помотала головой. – Ну да, зима же.
– Да не, их продают, замороженные. Их и свежими можно хранить всю зиму, и ничего им не будет – не бродят и не портятся.
– Ты меня заинтересовала. Что же за ягоды?
– Обычная брусника. Наша, таежная. Вкусная и полезная.
– Я найду тебе бруснику, а сейчас салат будешь, из свежих овощей?
Я подумала, кивнула.
– А чего-нибудь мясного? – Представила себе вкус и запах мяса – и волна тошноты подкатила к горлу.
– Не-эт! Не надо!
– Сыр?
– Нет.
– Омлет?
– Нет-нет-нет!
– Птица, рыба?
– Рыбки бы жареной.
– Договорились: рыба и салат. Подожди, сейчас все будет. – Подбодрив меня улыбкой, Дэн вышел.
А я принялась лихорадочно раздумывать над произошедшим. Мне явно полегчало. Значит, не обманывает, и впрямь вдохнул в меня Силу. Так это был поцелуй или нет? И что, не было другого способа? Он мог это сделать, пока я спала. А если вспомнить все, что произошло за вчерашний день… Тьфу ты, позавчерашний. Слишком много событий, и все несется независимо от моей воли. А еще Мишка. Черт. Что же мне с ним делать? С ними двоими, если быть точной. И с собой тоже. Что-то я запуталась.
Додумать и прийти к какому-нибудь выводу я не успела, потому что вошел Дэн, несущий на руках небольшой поднос, вроде как серебряный, и аккуратно опустил его на краешек постели.
– Приподняться можешь? По идее должна. – Я смущенно кивнула и начала подниматься. Под спину мне тут же ткнулась подушка. – Устраивайся удобнее, ешь.
Материализовав прямо передо мной из воздуха небольшой столик на низких ножках, Дэн водрузил на него поднос. Первым делом я принюхалась: вроде ничего не вызывает протест моего организма. Ну-с, попробуем. Я взялась за приборы, попутно отметив, что посуда тоже начисто изменилась. Пара тяжелых вилок с какой-то инкрустацией и гравировкой на ручке, одна с двумя, другая с тремя зубцами, тарелки тоненькие (как та, что была в холодильнике вчера; нет, позавчера), аж страшно, что стукнешь и разобьешь невзначай. А сам поднос, украшенный изображением то ли змея, то ли дракона, спокойно стоял на иллюзорном столике передо мной все время, пока я ела. Я покосилась в сторону короля и неуверенно взялась за трезубую вилку, – наверное, это для салата, потому что с двумя зубцами, кажется, для рыбы. Только я все равно не знаю, как ею пользоваться. Всю жизнь ела рыбу руками.
Дэн, убедившись, что я приступила к трапезе, вновь уселся что-то писать. Я немного обиженно посмотрела в его сторону. Ну вот, то хлопочет надо мной, как наседка, а то сел и равнодушно отвернулся. И не поймешь, все это искренне или просто считает себя обязанным.
К концу своего завтрака я заметила, что из-за плотных штор пробивается дневной свет. Глянула на часы – так и есть, десятый час.
– Поела? О, молодец, почти со всем справилась.
Я уже вытирала руки об украшенную каким-то гербом салфетку, соображая, что чего-то мне еще хочется, не пойми чего. Дэн подошел и крутанул пальцем, отчего и поднос и столик тут же растаяли в воздухе. Внимательно взглянул на меня и утверждающе спросил:
– Чего-то еще хочешь? – Я помялась. – Ну смелее.
– Смеяться будешь, но я бы погрызла корочку черного хлеба, натертую чесноком с солью. В ответ на удивленно вытянувшееся лицо я неуверенно улыбнулась и пожала плечами.
– А-а, это, наверное, чтобы я уж точно не захотел больше тебя целовать, – задумчиво протянул он, а потом добавил: – Не понравилось?
Я смущенно потупила взор:
– Ну что ты, Дэн.
– Да шучу я, Маша, – со вздохом отозвался он. – Какой же это был поцелуй? Обратная сторона черной магии. Заклинание под названием «Поцелуй милосердия». Погоди, вот съешь сейчас свою корочку, еще не то будем делать. – Мне в руку ткнулся кусочек хлеба. – Жуй и слушай. Я не знаю, что за болезнь свалила тебя. Подозреваю, что тут все вместе повлияло: и заклинание, наложенное на слабый организм, и, прости уж, та пьянка, после которой я едва узнал тебя, и какая-то болезнь, принадлежащая конкретно вашему миру. Мне незнакомая. Заклинание я снял, но сил у организма оно отняло до безобразия много. Да ты еще сверху добавила алкоголем. Наверняка ведь чувствовала себя неважно, зачем же пила, да еще что-то высокоградусное. Девушкам такое вообще нельзя употреблять. Но теперь поздно сокрушаться. Ну и сама болезнь. Ты не знаешь, что бы это могло быть?
Я прокашлялась:
– Подозреваю, что это грипп. Как раз сезон начался. Ну похоже, все симптомы налицо: высокая температура, головная боль, ломота в костях, поражение дыхательных органов, – уверенно перечислила я, вспомнив свою медкарту. И осложнения после него бывают на разные органы.
– Чем вызывается этот грипп и как его у вас лечат?
– Вирус, кажется. А лечат таблетками, как еще?
– Вот такими? – Дэн откуда-то вытащил недавно купленный мной анальгин.
– Ну таблеток много, конкретно эти от боли.
– Интересным путем у вас пошла медицина в отсутствие магии. И ведь главное – добилась неплохих результатов.
– Откуда ты знаешь о нашей медицине?
– Да по людям вижу. У вас столько людей, страдающих какими-либо хроническими заболеваниями, что я поразился. А потом понял, откуда это. Медицина, поддерживающая нежизнеспособных индивидов, сослужила плохую службу. Природа мудра – выживают сильнейшие, а с вашими возможностями вы наплодили кучу ослабленных, не приносящих обществу ощутимой пользы людей. И они передают свои болезни следующим поколениям.
– А у вас не так?
– У нас, Маша, никто не станет спасать при рождении слабого младенца.
– Даже если может? Это жестоко.
– Жестоко этому младенцу потом жить и мучиться. Но что-то мы отвлеклись от темы. Значит, у тебя грипп. И я уже вижу осложнение, которое он вызвал. Если сейчас не принять меры, у тебя разовьется пневмония. Лечить я ее не смогу. Поэтому действовать будем немедленно.
– А почему ты грипп не вылечил?
В ответ Даанэль возмущенно уставился на меня:
– Я сутки только этим и занимаюсь! Ты была на грани жизни и смерти! Мне не даны способности лекаря, но я делаю что могу. Снимай свою пижаму!
– Что?! – Еще раз предстать перед ним голышом? Такого издевательства я не вынесу и точно умру – от стыда.
– Что слышала. Поработаем с твоими легкими. Через ткань не получится.
– Дэн, – я жалобно взглянула на парня, – вот прямо так взять и снять, да?
– Ладно. Поскольку ты у нас девушка в некоторых вещах стеснительная, что иногда трудно бывает предположить, я отвернусь, а ты сними тунику и ложись на живот. Буду лечить со спины… хотя со стороны груди, конечно, интереснее, – пробормотал он себе под нос, отворачиваясь.
Думает, не слышу, да? Я покосилась в его сторону и, скинув тунику быстрым движением, улеглась плашмя на живот, уткнувшись носом в подушку и притянув кулаки к подбородку.
– Можно повернуться? – раздалось у меня за спиной.
– Угу, – промычала я, поеживаясь от холода.
– Потерпи, сейчас будет тепло. И ничего не бойся. Это как массаж. У вас массаж делают? Хм. Ну это я так спросил. Извини, если это неприличный вопрос.
– Почему неприличный? Делают массаж.
– Ну это вопрос отношения. И потом, массаж бывает разный. Ладно, замяли тему, как у вас говорят.
Я почувствовала прикосновение рук на голой спине и невольно вздрогнула.
– Что вздрагиваешь?
– У тебя руки холодные.
– Нет, Машенька, руки у меня нормальные, это ты горячая. Постарайся расслабиться, можешь поспать.
Где уж тут спать. Когда тебя гладят мужские руки, нежными и осторожными движениями, так что аж мурашки по всему телу. По-моему, король и сам это понял, потому что я неожиданно провалилась в сон, а проснулась уже накрытой одеялом. Лежа на спине. Дэн сидел рядом, устало глядя на меня.
– Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо, я бы даже сказала, очень хорошо. – Я хотела сесть, но вовремя вспомнила, что туники на мне нет.
Король на мою попытку только скептически хмыкнул:
– Не терпится встать? Подожди хотя бы, пока я не уйду.
– Ты уходишь? – Сердце екнуло.
– У меня дела. Забыла? Сделка с золотом.
– Точно. И впрямь забыла. Ой, Дэн, мы же фотографию не сделали! – спохватилась я в ужасе. – И с паспортом не все закончили.
– Ну что теперь. Придется обойтись тем, что есть. Я сделал несколько фотографий.
– Сделал?
– Иллюзии на основе бумаги, должно на год-два хватить. Смотри. – Даанэль пересел поближе и продемонстрировал мне великолепного качества цветные фото.
На одной он был в той одежде, что купил на днях. А вот остальные меня восхитили. Дэн в полном королевском облачении. В костюме, похожем на тот, в котором он был при нашей первой встрече, – с натянутым луком в руках среди леса. Поединок на мечах с человеком, одетым не хуже самого короля. Группа людей с красивыми отстраненными лицами в развевающихся одеждах. Приглядевшись, я ахнула – да это же эльфы! Эта фотография единственная была не очень хорошего качества. Я осторожно вытянула руки из-под одеяла:
– Можно я поближе посмотрю? Это эльфы? Настоящие?
– Они. Не знаю, какими они представляются вам, но я запомнил их такими – гордое племя, не интересующееся делами людей. Давно это было, еще в детстве. Потому и изображение не очень. Как думаешь, пойдет?
– Знаешь, – задумчиво протянула я, – наверное, эльфов лучше убрать. Столько красавцев вместе – где бы ты их набрал? И потом, они явно отличаются от людей, что-то такое… не знаю, трудно сразу сообразить. И раз уж на то пошло, грим там наносили или чего еще, ты должен быть таким же, ведь по легенде ты был их правителем.
– А остальные?
– Просто класс! Но одежда явно дорогая. Может, попроще?
– Если у меня были деньги на чеканку золотых монет, то уж на одежду-то тем более хватало!
– Ага, а вот эти пуговки – не брильянты, часом? И цепь с вот таким кулоном на груди. Хе-хе, на нового русского похож. – Я похихикала, а потом взгрустнула. Подняла глаза на сидящего совсем близко парня. – Вот смотрю я на тебя, Дэн, и совсем не представляю таким, – кивнула на фотографии. – Король. На троне, с золотой короной на голове. Дворец. Придворные. Слуги. Лесть. Почести. Интриги. Балы. Власть над людьми. И огромная ответственность за судьбу страны. Совсем другая жизнь. Совсем другой мир. Наверное, тебе очень тяжело. Да еще я тут… зачем ты со мной возишься? Королевское ли это дело – ухаживать за больными?
– Все это верно. И мне действительно очень тяжело. Даже тяжелее, чем нести бремя власти. Но здесь и сейчас я вовсе не король, а лишь старший брат маленькой больной девочки. Которую, к слову сказать, я никак не могу разгадать и понять. Вот и все, – просто закончил он. – Сейчас мне пора идти. Но вечером мы еще поговорим.
– Ты вернешься только вечером?
– Да, кроме финансовых дел у меня есть и другие.
– Пойдешь в библиотеку? – отвела я взгляд.
– Да, – тихо ответил Дэн. – Маша, так нужно. К тому же я обещал вернуть книги, – кивнул он на старые тома, лежащие на столе. – Эта девушка – мой пропуск в редкий фонд. И если понадобится встречаться с ней, я буду это делать.
– Зачем ты мне это говоришь?
– Чтобы развеять твои иллюзии на мой счет. Я не тот благородный рыцарь, которого девушки часто рисуют в своем воображении. Волею судьбы я король. А королю часто приходится поступать не по велению своего сердца, а по необходимости.
Мы помолчали. Потом я собралась с духом:
– Иди, опоздаешь. Передавай Сан Санычу от меня привет. И будь осторожнее, вся эта операция на грани. Остерегайся расспросов. Постарайся ничего не придумывать из биографии, лучше расскажи ему какие-нибудь военные тонкости, фехтование там, тактика, как из лука стрелять. По-моему, ролевики это любят. Хотя я не сильно в курсе, но, думаю, Саныч тоже. А вот если он паспорт начнет рассматривать… У тебя там со штампами не все в порядке.
– Если он попросит мой паспорт, я попрошу паспорт у него и посмотрю его первым. И военную обязанность скопирую сразу, только изменю названия.
– Жалко, что я не могу пойти.
– Маша, ты удивительная девушка. Сейчас я чувствую твою искреннюю заботу и тревогу. Не волнуйся. Вести переговоры с людьми, даже на темы, о которых имеешь весьма смутное представление, – главное умение короля. Наравне с лицемерием и самообладанием в любой ситуации. Так что подумай о себе. Не вставай без лишней необходимости. Я оставил тебе готовую пищу, не сиди голодной. – Дэн на секунду сжал мою руку и вышел из комнаты. Я слышала, как он одевается в прихожей. Потом он заглянул в дверь, придерживая рукой портьеру: – Вот еще. Я уже знаю твой любопытный нрав, поэтому на время своего отсутствия сниму иллюзию с квартиры. А то ты же пойдешь все рассматривать, а тут и сквозняки могут быть.
– Не надо, мне здесь так нравится, – робко заикнулась я. – Я не буду…
– Ну да, рассказывай. Успеешь рассмотреть, потом.
Вслед за этим шикарная обстановка подернулась рябью и растаяла как дым. Я вновь оказалась в своей квартире. И постельное белье стало обычным, хлопчатобумажным. Разочарованно вздохнула: ну вот, подразнил красивой игрушкой и отнял.
– Удачи, Дэн. Возвращайся скорее.
– До вечера, Маша. Выздоравливай.
Дэн вышел, а я первым делом оделась. До чего же неуютно чувствовать себя нагой в присутствии мужчины. Даже если знаешь, что он уже имел прекрасную возможность рассмотреть тебя и потрогать тоже. А может, именно потому, что ты знаешь и он знает.
Я составила для себя план действий на день. Тупо лежать и пялиться в потолок я не смогу, совесть заест. Даже если ей сказать, что действительно болею и мне на самом деле плохо. Сессию-то никто не отменит. Ой, блин. И две контрольные не сданы. Одна недописанная лежит, а за вторую я еще не принималась. Как жалко заклинания. И как не вовремя моя болезнь.
Потом я вспомнила, что на сегодня мы еще договаривались о репетиции, и с каким-то злорадным чувством поняла, что с удовольствием откажусь от участия в свадебных песнопениях. Уважительная причина, не прикопаешься. Воспоминания о понедельнике остались не из приятных, хотя петь с Мишкой мне понравилось, чего греха таить. А вот что было потом… Как стыдно, как неудобно! Лучше не буду с ним встречаться. Позвоню Ольге и откажусь. Ой, я же у нее деньги занимала, кажется. Даже не помню сколько. Пить меньше надо! От такого вывода мне стало только хуже. Потому что я вспомнила, что везла Мишку к себе домой. А если бы Дэн меня не встречал? Что тогда? Во рту аж пересохло, когда я представила, что бывает после распития вина наедине с парнем. Это тебе не король, который даже намека не позволит и рук не распустит. Хотя… зеленый змий и с ним сыграл злую шутку. Но ведь удержался и извинялся еще потом. А как он со мной больной обращается, это вообще нечто. Никогда и представить себе не могла, что мужчина способен заменить мне мать во время болезни. И это не иллюзии о благородном рыцаре, что бы он ни говорил. Вот только похоже, что во мне он видит то, что и говорит, – маленькую больную девочку, не больше. А мне обидно. Я не ребенок. Ох, что-то я сама себе противоречу. Когда во мне видят женщину – пугаюсь, называют маленькой – обижаюсь. Чего мне надо-то? А черт его знает. Загадка.
Я решилась встать, немного размяться. Все же лежать больше суток в постели тяжело, устаешь. С опаской подошла к зеркалу – мама моя! И как он на меня такую смотрел? Волосы спутаны, все кости на лице заострились, под глазами круги, и сами глаза не серые с темным ободком, а какие-то мутно-грязно-серо-голубые, белки с красными прожилками, и веки воспаленные. Щеки провалились, на их месте темные тени. Вот уж точно, искусство лицемерия и самообладание – главная добродетель короля. Смотреть на такое пугало и не морщиться, а даже улыбаться не каждому под силу. Я яростно принялась причесываться, но тут же умерила свой пыл – больно волосы дергать, кожа чувствительная, даже просто касаться неприятно. Причесавшись, постаралась заплести косу потуже, чтоб надолго хватило, вдруг мне опять поплохеет. Какая ж у меня температура? Дэну градусник, видимо, не требуется, да у меня его и нет. По ощущениям больше тридцати восьми. Значит, пойду лежать, как велено. Захвачу учебник, почитаю.
Только я устроилась в постели, раздался звонок в дверь. Черт, кого там принесло еще. С кряхтением вылезла из-под одеяла и поплелась к двери.
– Кто там?
– Маша, ты дома? Открывай.
Та-да-да-дам! Хозяйка. Хорошо, что Дэна нет.
– Входите, – открыла я дверь. – Здравствуйте, Анна Николаевна.
– А ты почему дома, не на учебе? – ласково поинтересовалась она. Только ее тон меня не обманет. Раз пришла в такое время, значит, хотела без меня тут все осмотреть, а вот облом. Все-таки соседи нажаловались.
– Заболела. Гриппом. Так что вы сильно не приближайтесь, заразитесь, – предупредила я и для большей убедительности покашляла. Не очень натурально вышло. Все-таки Дэн – настоящий волшебник.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 29 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |