1.1. Проблема классификации мотивов. Общепсихологический подход

1.1. Проблема классификации мотивов. Общепсихологический подход

Изучению мотивации поведения людей посвящено много работ психологов и юристов. Это закономерно: мотив является в известном смысле субъективным центром совершения того или иного поступка, в том числе и преступления. Он сам порожден многочисленными факторами и формирует цели, намерения и стремления, а затем и фактические действия субъекта. Мотивация преобладающих видов совершенных в стране преступлений дает представление о наиболее острых конфликтах и социальных проблемах общества, которые требуют внимания отнюдь не только правоохранительных органов.

Хотя работ о мотивах поведения много, значительной их части присущ серьезный недостаток: мотив рассматривается статически, без движения, изменения, преобразования. Особенно это характерно для работ юристов, основывающихся на том, что УК РФ ни о какой динамике мотивации не упоминает, а принимает во внимание только один, действующий в определенный момент мотив, которым и объясняется поведение преступника.

Понятие мотива. Общепринятого понятия мотива нет: существует довольно много определений, которые не сходны между собой. Так, еще в ленинградском курсе уголовного права (1970) мотив преступления определялся как "осознанное побуждение к определенному действию", как "источник действия, его внутренняя сила". В современном учебнике по юридической психологии говорится, что "мотив поведения - это механизм внутреннего формирования образа действий, которое, проявившись вовне, дает объективный результат".[1]

По мнению известного немецкого исследователя Х. Хеккхаузена, мотив отвечает на вопрос: "зачем?" (зачем человек так поступает?), в то время как мотивация - на вопрос "почему?". Я бы сказал, что мотив отвечает на оба эти вопроса, потому что он соединяет причины поведения с целями. Эта мысль, мне кажется, была убедительно выражена Я.М. Брайниным: "Мотив... есть чувство (переживание), превратившееся в стимул к виновному поведению".[2] Можно упростить эту фразу, сказав, что мотив есть "побуждение, направленное на конкретный объект".[3]

Рассматривая подробно понятие мотива (не только преступного), мы сталкиваемся с обширным перечнем проблем, в том числе: как возникает мотив; зависит ли он от особенностей личности или ситуации; может ли он изменяться с течением времени; от чего это зависит; возможна ли полимотивация и чем она вызвана; наконец, какие функции в поведении человека выполняет мотив? Все эти вопросы имеют не только теоретическое значение.

Некоторые ученые отождествляют мотив поступка с его смыслом (значением). Жизненный смысл мотива, полагает Д.А. Леонтьев, позволяет рассматривать побуждение как феномен смысловой регуляции деятельности.[4]

Думается, что роль мотива здесь несколько преувеличена. Содержание деятельности, ее регуляция определяются не только мотивом, но и целями, объектом, возможностями субъекта и всей сложившейся ситуацией.

Что же касается смысла мотива, то надо различать его субъективный и объективный смыслы. В субъективном смысле мотив - лишь основание для принятия решения действующим лицом, осознанная (или неосознанная) причина его поступка. В объективном же значении (смысле) мотив оценивается обществом как доброе или злое побуждение, как благородное или порицаемое намерение.

Более точно тот же автор выразился так: мотив - это "узел, в котором сходятся потребности субъекта, актуальные на данный момент, и возможности их реализации, содержащиеся в ситуации". Здесь верно обозначена область действия мотива. Можно сказать, что смысл мотива - это лишь побуждение, но вовсе не весь механизм определенной деятельности.

Следует также различать мотивы по их глубине, устойчивости, длительности. Например, мотив обогащения часто становится устойчивой чертой характера и даже мировоззрения человека, так же как мотив самоутверждения. Мотивы гнева, ревности, обиды, мести, напротив, нередко скоротечны, и их можно преодолеть собственными усилиями или с помощью других людей.

Помимо всего прочего, мотивы изменчивы и даже обратимы (как и всякое поведение). В этой связи следует подчеркнуть, что мотив может наблюдаться на разных этапах развития поведения, причем на каждом из них он не всегда один и тот же. Таких этапов (а следовательно, и модификаций мотивов) можно указать по меньшей мере шесть.

Мотив I - общая направленность личности, т.е. достаточно неопределенные побуждения в абстрактном плане (быть материально обеспеченным; иметь служебную перспективу; быть счастливым в браке и т.п.). Этот мотив имеет свои причины (потребности, интересы), о которых говорилось выше, но еще не ведет к некоей конкретной цели. Его можно считать еще не вполне сформировавшимся (а возможно, даже не мотивом, а системой ценностей).

Мотив II - конкретизация упомянутых интересов и намерений и вычленение одного-двух или более мотивов будущего поведения, также, пока не привязанных ни к цели, ни к сложившейся ситуации.

Мотив III. Появляется актуальная проблема (большей частью на основе возникшей жизненной ситуации), и мотив начинает концентрироваться. Ситуацию следует разрешить, предпринять какие-то действия, разумеется, продуманные. Для этого нужно сформулировать объект действий и цель. Мотив будущего поведения - связь потребности (интереса) с целью - приобретает более четкие очертания.

Мотив IV играет существенную роль уже при осуществлении плана достижения цели. Путь к цели, тем более преступной, не может быть безмотивным. Цель определяет характер действий преступника и выражает его интересы, иначе она была бы бессмысленной. Мотив IV, скорее всего, будет затем фигурировать в обвинительном акте.

Мотив V действует во время совершения преступления. В большинстве случаев он совпадает с мотивом IV, но может и отличаться от него, так как во время совершения преступления иногда возникают обстоятельства, которые субъект не предвидел.

Мотив VI иного рода. Цель, поставленная преступником, достигнута либо нет. В обоих случаях надо подумать о дальнейших действиях. А они, как и всякое поведение, должны быть мотивированы, иначе образуется обстановка неопределенности, страха, растерянности, и действия субъекта приобретут непредсказуемый характер. Если же он в какой-то мере владеет постпреступной ситуацией, то у него формируется мотив последующих действий, заключительных (например, с целью избежать ответственности).

Эта неоднозначность мотива не противоречит его определению как внутреннего побуждения к действию (бездействию). Но, как мы видим, сами побуждения могут быть неоднозначны, они развиваются, изменяются, усложняются или упрощаются.

С учетом многозначности понятия мотива психологи выделяют несколько вопросов, разрешение которых дает возможность глубже вникнуть в рассматриваемую проблематику.

Во-первых, считается, что в жизни существует столько мотивов, сколько видов отношений "индивид - среда". При этом возникает необходимость в классификации мотивов, к которой мы обратимся позже.

Во-вторых, как уже отмечалось, мотивы изменяются и развиваются, но далеко не все механизмы этих процессов, а тем более их причины личностного происхождения, достаточно ясны.

В-третьих, мотивы индивидуальны, и их иерархия у каждого субъекта своя. Чем она определяется, изучено недостаточно.

В-четвертых, поведение человека в принципе мотивируется наиболее высокими побуждениями в иерархии ценностей, присущих данному человеку, особенно если это побуждение ближе всего связано с перспективой достижения цели. При этом взвешиваются и могут конкурировать между собой степень достижения цели, ее привлекательность, сила препятствующих обстоятельств и идея отказа от достижения цели и данного мотива вообще.

В-пятых, мотив остается действенным до тех пор, пока не будет достигнута цель либо выявится ее недостижимость. Мотив может временно уступать место другим побуждениям, а затем возобновляться при соответствующих условиях.

В-шестых, уже из сказанного видно, что все эти изменения требуют введения нового понятия - мотивации, под которой можно понимать процесс выбора того или иного мотива, который ведет к достижению цели.

Понятие мотивации.

Понятие мотивации имеет гораздо больше толкований, чем понятие мотива. С одной стороны, нередко мотив и мотивация признаются синонимами и даже "заменителями всей побудительной сферы человека".[5] С другой стороны, мотивация характеризуется как "процесс формирования мотива",[6] что мне представляется правильным, хотя и неполным. Есть и такая точка зрения, что термин "мотивация" "является наследием донаучной мысли".[7]

Большинство психологов, отвергая последнее утверждение, считают, что понятие мотивации помогает лучше понять генезис человеческого поведения, объясняя его как процесс возникновения мотива, усиления его и развития, а затем и перехода от умозрительных соображений и эмоций к действию.

Так же как мотив, личность и ситуация, мотивация не является единым и неизменным процессом. Ее можно понять и объяснить, анализируя все мотивы субъекта, их сочетание и разъяснение.

"Центральный процесс, опосредующий влияние мотивации на результаты деятельности, - процесс выбора цели индивидом". Мотивация - не только процесс формирования и изменения мотивов, возникающих, меняющихся и реализуемых в процессе поведения. Понятие мотивации "включает в себя все виды побуждений: мотивы, потребности, интересы, стремления, цели, влечения, мотивационные установки или диспозиции, идеалы и т.п.".[8]

Важно отметить, что мотивация, реализуемая субъектом, не только отражается в его сознании, но большей частью и прогнозируется им, когда он взвешивает различные варианты своих действий и их последствий. Желательное и действительное как два элемента исходного противоречия мотивации образуют вместе с тем и глубокое единство.

Уже говорилось, что мотивация, являясь процессом, протяженным во времени, может быть (по разным основаниям) разделена на несколько стадий. Некоторыми психологами предложено такое членение: 1) актуализация мотивации (выше я назвал это мотивом III); 2) целеобразование, выбор действия и формирование намерения; 3) реализация намерения; 4) постреализация.[9]

Нетрудно видеть, что мотивация в известном смысле совпадает с генезисом преступного поведения. Различие между ними заключается в том, что генезис - совокупность всех обстоятельств, объективных и субъективных, ведущих к преступному деянию, а мотивация охватывает лишь субъективную сторону этого процесса. При этом, как отмечают психологи, основным направлением развития мотивационной регуляции является не трансформация самого мотива, а "процессы ситуативного развития мотивации",[10] т.е. содержательная разработка мотива, воплощения его в целях, намерениях, действиях и их результатах.

Из самого термина видно, что речь идет о множественности мотивов в одном и том же поступке - полимотивации.

"Мотивация, - пишет Х. Хеккхаузен, - безусловно, не является единым процессом, равномерно и до конца пронизывающим поведенческий акт. Она, скорее, складывается из разнородных процессов, осуществляющих функцию саморегуляции поведенческого акта".[11] Тем более это относится к полимотивации, где действуют не один, а несколько мотивов.

Существуют две основные разновидности полимотивации. Первая - это совокупность нескольких мотивов, побуждающих субъекта к одному или ряду однородных действий. Довольно распространенный пример - ссора соседей из-за границ их земельных участков. По крайней мере, у одного из них имеется корыстный мотив (завладеть спорной территорией) и одновременно мотив мести соседу за те длительные угрозы, оскорбления и иные неприятности, которые он испытывал в ходе распри. Оба мотива совпадают в целеполагании, которое заключается в приобретении спорного участка любым путем (начиная с законных землеустроительных измерений и передела и кончая применением силы). Законные методы не помогают, - чиновники затягивают конфликт, ожидая взятки, и субъект решает дело, используя шантаж. Он связывается с преступной группировкой, которая заставляет соседа подписать дарственную на спорный участок. Это вскоре становится достоянием гласности и приводит к возбуждению уголовного дела.

Вторая разновидность полимотивации - смена мотивов в процессе достижения цели.

Гражданин А., который пытался добиться повышения в должности, стал активнее работать, завязал полезные знакомства, пытался произвести хорошее впечатление на начальство. Первоначальный мотив этих действий состоял в том, чтобы на новой должности получить более просторную квартиру (его дочь должна была выйти замуж, и жить пришлось бы вчетвером в маленькой двухкомнатной квартире, да еще с перспективой рождения). Выясняя возможность получения квартиры, А. узнал, что в его учреждении уже есть большая очередь на улучшение жилищных условий и ждать придется несколько лет. Дочь действительно вскоре вышла замуж, но ее супруг оказался человеком самостоятельным: он купил новую квартиру, и проблема была решена.

Однако А. продолжал добиваться новой должности, только мотив достижения стал иным, на первое место вышли соображения престижа. Ему уже около 50 лет, а он все еще рядовой сотрудник. Его усилия не пропали даром: по итогам он был премирован и вскоре назначен начальником отдела. Как видно, мотивация достижения цели изменилась, но цель осталась прежней, равно как и методы, благодаря которым он ее достиг.

Полимотивация возможна и в других, смешанных, вариантах. Мотивы меняются или сочетаются между собой, меняется и образ действий.

Понятие мотивировки.

Кроме понятий "мотив" и "мотивация" существует еще одно понятие - "мотивировка". Ее не следует путать ни с мотивом, ни с мотивацией. Мотивировка - это объяснение своих действий и их мотивов самим субъектом. Например, на суде обвиняемый мотивирует нанесение побоев соседу тем, что тот его оскорбил первым. Это объяснение оказалось ложным: свидетели показали, что обвиняемый мстил потерпевшему за "ухаживания" за своей женой. Конечно, мотивировка не всегда оказывается ложной; она нередко совпадает с объективными обстоятельствами дела, хотя неотделима и от личных субъективных оценок объясняющего.

2.2 Классификация мотивов: психологический подход.

Для того чтобы рассмотреть проблему мотивов в преступном поведении, недостаточно ограничиться определением мотива; нужно также конкретно представлять, о каких мотивах идет речь. Для этого необходим по крайней мере перечень мотивов, а еще лучше - их классификация.

"Существует столько различных мотивов, сколько... эквивалентных классов отношений "индивид - среда".[12] Поэтому неудивительно, что очень многие психологи пытались дать свою классификацию. Остановимся лишь на наиболее известных классификациях, а затем попытаемся суммировать достоинства и недостатки психологического подхода к решению этого вопроса.

Так, Р. Кеттелл перечисляет следующие мотивы поведения: любопытство, сексуальность, общительность, опека, самоутверждение, безопасность, голод, гнев, отвращение, нужда в помощи, подчинение. [13] Нетрудно видеть, что, во-первых, перечень крайне неполон и, во-вторых, не имеет единого основания классификации.

Стремясь избежать этих недостатков, психологи создавали существенно различавшиеся перечни. Еще Мак Даугалл предложил перечень мотивов на базе, как он считал, основных инстинктов человека. В результате был создан следующий список: бегство (страх); неприятие (отвращение); любознательность (удивление); агрессивность (гнев); самоуничижение (служение); самоутверждение (воодушевление); родительский инстинкт (нежность); стадный инстинкт; инстинкт приобретательства; инстинкт созидания.

Через 20 с лишним лет тот же автор значительно усовершенствовал свой перечень, который приобрел следующий вид: 1) добывание пищи; 2) отвращение; 3) сексуальность; 4) страх; 5) любознательность; 6) покровительство; 7) общение; 8) самоутверждение; 9) подчинение; 10) гнев и агрессия; 11) призыв о помощи; 12) созидание; 13) приобретательство; 14) смех; 15) комфорт; 16) отдых и сон; 17) бродяжничество; 18) физиологические нужды.

Представляется, что здесь смешаны мотивы и виды деятельности, эмоции и состояния, чем, видимо, подчеркивается, что и эмоции (отвращение, например) могут быть мотивом поведения. И вновь основание классификации неясно.

Известный психолог Х. Мюррей продолжил эти исследования и составил следующий перечень мотивов, который, по его мнению, базируется на потребностях человека (здесь уже прослеживается основание классификации).[14] Перечень дан в алфавитном порядке: 1) агрессия; 2) доброжелательство; 3) доминирование; 4) достижение; 5) защита; 6) игра; 7) избегание вреда; 8) независимость; 9) неприятие; 10) обучение; 11) осмысление; 12) познание; 13) поиск помощи; 14) покровительство; 15) понимание; 16) привлечение внимания; 17) признание; 18) приобретательство; 19) противодействие; 20) разъяснение; 21) сексуальность; 22) созидание; 23) уважение; 24) унижение.

Неудовлетворительность классификации мотивов привела к многочисленным попыткам так или иначе сгруппировать мотивы, сходные по их происхождению или целенаправленности. Так, Гилфорд (в 1959 г.) составил следующий список мотивационных факторов.

А. Факторы, соответствующие органическим потребностям: 1) ГОЛОД; 2) СЕКСУАЛЬНАЯ ПОТРЕБНОСТЬ; 3) общая активность.

Б. Потребности, относящиеся к условиям среды: 1) комфорт; 2) порядок и чистота; 3) УВАЖЕНИЕ со стороны окружающих.

В. Потребности, связанные с работой: 1) ЧЕСТОЛЮБИЕ; 2) упорство; 3) выносливость.

Г. Потребности, связанные с положением индивида: 1) СВОБОДА; 2) НЕЗАВИСИМОСТЬ; 3) конформизм; 4) ЧЕСТНОСТЬ.

Д. Социальные потребности: 1) находиться среди людей; 2) УГОЖДАТЬ ЛЮДЯМ; 3) дисциплинированность; 4) АГРЕССИВНОСТЬ.

Е. Общие интересы: 1) потребность в риске; 2) потребность В БЕЗОПАСНОСТИ; 3) потребность в развлечениях. [15]

Нетрудно видеть, что здесь смешаны потребности, мотивы (выше выделено мною. - В.К.) и ситуационные факторы. Так что классификацией мотивов этот перечень можно признать с большой натяжкой.

Продолжая эти попытки, русский психолог В.Г. Леонтьев выделил шесть групп мотивов: 1) социальные; 2) стремление к высокой квалификации; 3) самореализация; 4) следование традиции; 5) принципиальность; 6) достижение.[16] Этот перечень явно неполный, например, совсем не упомянуты органические потребности (мотивы).

Одной из удачных классификаций считается предложенная в 1954 г. А. Маслоу. Он делит как потребности, так и мотивы по их социальному уровню на высшие и низшие (они же базовые, они же фундаментальные). Низшие ("потребности нужды") - физиологические (голод, жажда, сексуальная потребность и т.п.); далее по возрастающей - потребности в безопасности и защите от боли, страха, гнева и неустроенности; затем потребности в социальных связях (любви, нежности, присоединении, идентификации); далее следуют потребности в самоуважении, признании, одобрении и достижениях; высший уровень - самоактуализация, потребность в понимании и осмыслении. [17]

В связи с этим перечнем Маслоу делает несколько замечаний: 1) высшие потребности генетически более поздние; 2) чем выше уровень потребности, тем менее она необходима для выживания и тем легче от нее освободиться; 3) жизнь на более высоком уровне потребностей означает и более высокую биологическую эффективность (большую ее продолжительность, лучшее здоровье и др.); 4) высшие потребности субъективно не воспринимаются как менее насущные; 5) осуществление высших потребностей обогащает внутренних мир и способствует развитию личности.

Думается, что эти соображения вполне можно отнести и к соответствующим мотивам поведения людей.

Мы привели лишь наиболее значительные концепции мотиваций. Какие оценки, с точки зрения юриста, им можно дать?

К достоинствам перечисленных работ следует отнести полноту и разнообразие описания мотивов поведения, попытку их ранжировать по социальной и личностной значимости, а также стремление установить взаимосвязь потребностей и мотивов поведения с социальными условиями жизни людей.

Однако заметны и недостатки: некая умозрительность при составлении перечней, отрыв от бытовых жизненных ситуаций, в том числе преступлений. Пожалуй, лишь один автор заметил, что "нет такого пространства, где можно было бы уберечься от мотивации негативного характера".[18] Большинство работ психологов опиралось на исследование поведения школьников и студентов, а не широких слоев населения. Преступников же изучают только те социальные психологи, что работают в пенитенциарной системе или преподают в юридических вузах. [19] Поэтому психологический подход при классификации мотивов нужно дополнить и юридическим подходом.

2.3 Классификация мотивов: юридический подход.

Для юридической классификации мотивов преступлений есть, казалось бы, более чем достаточные основания, прежде всего нормы УК РФ, но дело в том, что уголовный закон Российской Федерации, как и многих других стран, о мотивах преступлений говорит чрезвычайно скупо. Это, несомненно, пережитки прежних времен, когда на субъективную сторону преступлений, в том числе на мотивы, не обращали особого внимания.

В результате даже в новой редакции УК РФ (2006 г.) слово "мотив" упоминается (в Особенной части) только пять раз: п. "л" ст. 105 говорит об убийстве "по мотиву национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды или кровной мести". То же повторяется в п. "е" ст. 111 "Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью", в п. "е" ст. 112 "Умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью" и в п. "б" ч. 2 ст. 244 "Надругание над телами умерших и местами их захоронения".

Большей частью для обозначения мотива используются другие выражения: "побуждение" (14 раз), "заинтересованность" (шесть раз), "цель" (18 раз). Слово "месть" (без указания, что это мотив, побуждение или цель) - два раза. В итоге термины, более или менее связанные с мотивацией, используются в УК РФ 45 раз.

Перейдем теперь к классификации мотивов преступлений. Как известно, классификация - это распределение предметов, явлений или понятий по определенным классам, группам в зависимости от их основных признаков. Классификация применяется во всех науках, в том числе в юриспруденции. В частности, в уголовном праве она выражена в систематизации преступлений по определенным признакам, предусмотренным УК РФ.

В российской правовой системе и в уголовном законодательстве основой для классификации преступлений служит объект преступного посягательства, т.е. то благо, тот общественный интерес, на который посягает преступник. Эта классификация полезна по крайней мере в двух отношениях: во-первых, она распределяет все преступления по направленности этого посягательства - против личности, имущества, государственных, общественных интересов, а во-вторых, она дает представление о смежных составах преступлений. Например, нормы о краже, грабеже и других подобных преступлениях находятся в одной главе УК РФ, и это позволяет сравнить такие преступления и правильно применить соответствующую статью на практике.

Годится ли такая уголовно-правовая классификация для криминологии? Этот вопрос рано или поздно возникает в ходе развития науки. Учебники по криминологии тоже вначале следовали уголовно-правовой классификации преступлений. Хорошо это или плохо? Поначалу казалось, что хорошо, потому, что сближает уголовное право с криминологией, дает возможность изучить именно те преступления, которые содержатся в Уголовном кодексе, и некоторые даже считали, что именно такая классификация в криминологии подтверждает то, что криминология не есть самостоятельная наука, а лишь часть уголовного права, и виды преступлений там изучаются в той же последовательности. Однако со временем выяснилось, что такая классификация, может быть, и полезна с точки зрения связи с уголовно-правовой классификацией, уголовно-правовыми понятиями, но она мало что дает для самой криминологической науки. Ведь надо определить цели классификации.

Классификация, которая содержится в УК РФ, для изучения причин преступности вообще ничего не дает, так как не упоминает об обстоятельствах, факторах, признаках, которые бы относились к причинам преступности. Поэтому криминология должна выработать самостоятельную классификацию, и такие попытки делаются.

В ряде учебников по криминологии, которые вышли уже в конце XX - начале XXI в., этот вопрос решался двояко. Например, упоминались политические преступления (такого термина в УК РФ нет) или выделялись корыстные преступления, между тем как в УК РФ нет такой главы. Корысть - это не объект посягательства, а мотив.

Возникает вопрос: если исходить из задач криминологии, то какая же классификация должна быть принята или что должно быть основанием такой классификации? Чтобы ответить на этот вопрос, надо решить, какие из элементов преступления ближе всего к причинам преступности.

Объект преступления для этой цели непригоден. То же самое относится и к объективной стороне преступления - это еще более уголовно-правовой признак, чем какой-нибудь другой. Что касается субъекта преступления, то его характеристика очень скудная, о причинах преступности в ней ничего не говорится. Однако если обратиться к субъективной стороне преступления, то здесь возможностей больше, и на первый план для криминологии выступает мотив преступного посягательства.

Именно он раскрывает причину, почему определенный субъект стал совершать преступные действия, чем вызвано его преступное поведение, но мотив преступления - это, конечно, не полная характеристика причины, а только выражение субъективного отношения человека к совершаемому действию.

В отечественной литературе сложилось несколько вариантов классификаций, исходящих из мотива. Рассмотрим лишь некоторые из них.

Классификация И.Н. Даньшина была проста: он сгруппировал мотивы по основным видам преступлений, предусмотренным Уголовным кодексом (мотивы убийства, хищения, спекуляции и т.д.).[20] П.С. Дагель выделил три группы мотивов поведения людей: 1) общественно опасные: это мотивы антигосударственные, низменные личные, религиозные; 2) нейтральные (обида, вызванная неправильным поведением потерпевшего; стыд; жалость; сострадание); 3) общественно полезные мотивы.[21] Таким образом, П.С. Дагелю удалось выйти за пределы Уголовного кодекса.

С.А. Тарарухин все мотивы преступлений делил на общественные и личные, причем последние, в свою очередь, подразделялись на вызванные потребностями и на порожденные эмоциями и состояниями. [22]

Мотивация преступлений несовершеннолетних преступников была глубоко изучена Н.А. Дремовой и К.Е. Игошевым. Много занимался классификацией мотивов В.В. Лунеев. В одной из ранних работ он делил их на шесть групп: 1) политические; 2) корыстные; 3) насильственно-эгоистические; 4) анархически-индивидуалистические; 5) легкомысленно-безответственные; 6) трусливо-малодушные. [23]

В статье 2005 г. эта классификация изменена и выглядит следующим образом: 1) политические; 2) корыстные; 3) насильственно-эгоистические (агрессивные); 4) анархические; 5) легкомысленные (при неосторожных преступлениях). [24]

Под политическим мотивом следует понимать побуждение, направленное против существующего общественного строя, формы власти или отдельных ее представителей - политических и государственных деятелей. Если с этим определением согласиться, то список преступлений, совершаемых по политическим мотивам, должен включать такие преступления, как государственная измена, шпионаж, посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля, насильственный захват или удержание власти, вооруженный мятеж, организация экстремистского сообщества, диверсия и т.д. Это кажется очевидным, однако на самом деле перечень неточен (и неполон) в двух отношениях.

Во-первых, мы ведь классифицируем мотивы, а не сами преступные деяния, а эти мотивы в перечисленных случаях могут и не иметь политического характера (например, измена или шпионаж из корыстных побуждений). Во-вторых, в УК РФ есть немало преступлений, которые не входят в раздел X, но могут быть совершены по политическим мотивам. Это и терроризм, и убийство, и похищение человека, и нарушение равноправия граждан, и массовые беспорядки, и даже противоправные действия, совершенные в ходе избирательной кампании.

Еще сложнее ситуации с корыстными мотивами. По нашим подсчетам, в УК РФ нет ни одной главы Специальной части, где не встретилось бы несколько преступлений, которые могут иметь корыстную мотивацию. Не случайно корыстная преступность составляет в России 70 - 89% от всего числа зарегистрированных деяний.

Название насильственных (агрессивных) преступлений свидетельствует, скорее, о способе их совершения, но если вскрыть их мотивацию, то будет видно, что в ее основе лежат отрицательные эмоциональные побуждения, вызванные главным образом межличностными конфликтами. Большую роль при этом играет и уродливое, искаженное самоутверждение личности. Удельный вес этих преступлений колеблется в пределах 30%.

Преступления анархической мотивации разработаны в научном отношении недостаточно, но такой мотив есть, и порождает он не только хулиганство и вандализм, но и нарушение профессиональных обязанностей, безразличие к порядку, дисциплине, общественной безопасности и нормам нравственности. Разгильдяйство - вот наиболее походящее бытовое название для этой группы.

Наконец, преступления с легкомысленной мотивацией. Может быть, точнее было бы сказать, что в этой группе нет мотивов самой преступной направленности, так как преступления совершаются не умышленно, а по неосторожности. Однако есть многочисленные мотивы, которые, так или иначе, приводят к противоправному результату. Это и безответственное отношение к правилам безопасности на всех видах транспорта, и легкомысленная оценка реальной ситуации, и отсутствие элементарного прогнозирования последствий собственных действий. Мотивы легкомысленного поведения крайне разнообразны и вместе с тем образуют единую группу, объединенную в значительной степени особенностями личности субъекта.

Завершая обзор юридических классификаций мотивов, надо подчеркнуть, что мы исходим исключительно из анализа преступных действий, не касаясь других форм поведения, которые изучают психологи (в том числе и в мотивационной сфере). Как видно, юридический подход оказался ограниченным по своему предметному содержанию. Он односторонен, а потому недостаточен для анализа такого непростого явления, как поведение преступника.

Изменение мотивации человека - задача сложная, но если ею заниматься последовательно и комплексно, она окажется куда более эффективной, чем любые меры наказания или угрозы их применения.

2.4 Мотивация преступного поведения в отечественной науке

В предыдущих параграфах мы рассмотрели классификации мотивов преступления. Как мы видим проблемы мотивов, и мотивации преступного поведения относятся к числу наиболее сложных в криминологии, как, впрочем, и в психологии. Мотив и мотивация поведения - категории сугубо психологические, но они имеют междисциплинарное значение, неизменно привлекая к себе самое серьезное внимание всех наук, которые исследуют личность. В первую очередь это определяется тем, что в мотивах человек представлен наиболее полно и системно, они дают о нем такую информацию, о которой он сам может и не подозревать. С другой стороны, зная особенности личности, можно со знанием дела судить о мотивах, определяющих ее поведение.

Мотив можно понимать по-разному. Так, если считать мотивом потребность, то можно получить ответ на вопрос, почему совершен данный поступок или почему имеет место такое поведение. Если принимать за мотив цель поведения, то возникает возможность понять, для чего совершено действие. Но в психологии уже давно высказано мнение, что мотив является интегративным понятием, отражающим совокупность субъективных факторов, которые детерминируют поведение. Понятно, что в этой детерминации участвуют волевые, эмоциональные, интеллектуальные, потребностные и иные детерминанты. Поэтому есть все основания говорить о мотиве, как о системном образовании личности. Знание о нем предоставляет огромные прогностические возможности.

Нет смысла анализировать и оценивать различные точки зрения на то, что такое мотив: это самостоятельное исследование, выходящее за пределы данной статьи. Она же претендует лишь на то, чтобы показать мотивы не любого поведения, а только преступного. Поэтому ограничимся самыми необходимыми для дальнейшего исследования соображениями по поводу того, что такое мотив. Прежде всего, он не может быть сведен к потребности, хотя она и лежит в основе мотива, точнее - является отправной точкой его появления, формирования и развития, возможных дальнейших изменений. Мотив не является и целью, т.е. представлением о результатах поведенческой активности, тем более что во многих случаях никакая цель и не ставится. Мотив - это не то, для чего реализуется поведение, а то - ради чего, в чем его смысл. Можно поставить вопрос и "ради кого", но ответ на него неизбежно выведет на "ради чего", на смысл поведения, т.е. на личностный смысл.

Представление о потребности как источнике мотива свидетельствует о ее признании в качестве важного компонента последнего. Цель же не входит в мотив, но занимает существенное место в мотивации, в процессе которой возникают, ставятся и изменяются (корректируются) цели.

Как мы уже отмечали, "мотивация" и "мотив" не одно и то же. Мотивация, с одной стороны, - это процесс, который стимулирует и поддерживает поведенческую активность и в рамках которого формируются, развиваются и изменяются мотивы. С другой стороны, мотивация представляет собой систему таких факторов, как сами мотивы, потребности, цели, намерения. В отличие от мотивации мотив представляет собой устойчивое личностное свойство, побуждающее к совершению определенных действий. Внутренние психологические факторы, которые вызывают поведение, могут называться диспозиционными мотивациями, они постоянно вступают во взаимодействие с внешними ситуациями, которые также обладают мотивирующей силой.

Мотивы иерархичны. Среди них можно выделить главные, ведущие, которые подчиняют себе другие, но прежде всего они определяют стратегию жизни человека, содержание его наиболее значимых поступков. Обычно формируются такие мотивы с детства, отражая наиболее значимые смыслы и ценности данного человека. Ведущие мотивы в течение жизни могут корректироваться, но потому-то они и являются ведущими, что стабильны и долговечны. Как показывают эмпирические наблюдения, эти качества они начинают приобретать с детства и закрепляют в период зрелости личности.

Мотивы и мотивация - постоянные объекты научных психологических исследований. Что касается криминологии, призванной объяснять преступное поведение, то ее познание мотивов еще не вышло из круга обыденных представлений, основанных, прежде всего на здравом смысле, а не на результатах научных исследований. Рассматривая выше юридическую классификацию мотивов, мы убедились, что все преступления люди совершают главным образом из корысти, мести, ревности, хулиганских побуждений, не очень задумываясь над тем, какие глубинные психологические и внешние социальные отражают, в чем их субъективный смысл.

В целом мотивы, в том числе преступного поведения, нельзя понять вне связи с прожитой человеком жизнью, с теми влияниями, которым он подвергался и которые определили его личностные особенности. Проблема мотивов - это во многом проблема их происхождения, обусловленности внешними и внутренними факторами в ходе индивидуальной истории личности. В мотивах как бы воспроизведено и отражено содержание ранне семейных отношений, а затем последующих событий. Отношения и события детства обретают вторую жизнь, новую форму существования и, реализуясь через мотивы в поведении, являются как бы ответом на них, их продолжением или следствием. Если же не связывать мотивы со всей жизнью индивида, то можно прийти к абсурдному выводу, что любой мотив возникает мгновенно под воздействием актуальной ситуации. Подобный вывод означал бы также, что мотивы не имеют личностных корней, а очень многие преступления случайны.

Конечно, нет жесткой и однозначной зависимости между условиями жизни и содержанием мотивов, равно как и совершением преступлений. Однако неблагоприятные условия формирования личности оказывают определяющее влияние на дальнейшую жизнедеятельность человека.

Итак, мотивы выражают наиболее важные черты и свойства, потребности и стремления личности. Поэтому обоснованно утверждение, что каковы мотивы, такова и личность, и наоборот, а поэтому они являются наиболее полной и точной ее характеристикой. Это тем более верно, что мотивы не столько то, что побуждает к определенному поведению, но и то, ради чего оно совершается, в чем его внутренний смысл для действующего субъекта. На это стоит обратить особое внимание потому, что отдельные исследователи под мотивами понимают любые стимулы, в том числе внешние, способные вызвать или активизировать поведение. Для решения вопроса об ответственности, в частности уголовной, человека за свои поступки это чрезвычайно важно, поскольку, рассуждая логически, он не должен отвечать за те действия, причины которых лежат вне его.

Однако содержание мотивов не может быть сведено и к отдельным психическим явлениям (интересам, потребностям, чувствам и т.д.), несмотря на то, что они играют существенную роль в мотивации и очень часто проявляются именно в отдельных мотивах. Например, в насильственном преступном поведении весьма заметна роль эмоций, особенно тех, которые отличаются интенсивностью, яркостью, длительностью. Обычно эмоции отражают в мотивации острые противоречия между личностью и средой, конкретной жизненной ситуацией. Однако простая констатация гнева, ярости или ревности еще далеко не раскрывает содержание мотивов, поскольку она не дает ответа на вопрос, каков субъективный смысл совершаемых действий. Пытаясь понять мотив, нельзя ограничиваться указанием на то, что в момент совершения преступления виновный испытывал сильнейший приступ гнева, хотя эта эмоция оказывает значительное влияние на принятие решения.

Состояние гнева, возмущения и т.д. можно расценивать как свидетельство слабой приспособленности личности к среде, ее недостаточной адаптированности. Не случайно многие исследователи справедливо отмечают повышенный эмоциональный характер преступлений, совершаемых подростками. Для них характерны слабая адаптация к жизни, неумение преодолевать трудности и как следствие - повышенная тревожность. Она помимо прирожденных особенностей формируется и в связи с тем, что молодые люди еще не обрели прочного места в жизни, часто попадают в ситуации сложного выбора, стоят перед необходимостью обретения основных ориентиров, имеющих кардинальное значение для жизни. Не забудем и отсутствие или недостаточность психологической и материальной поддержки со стороны родителей в переходный период жизни несовершеннолетних.

В мотивах конкретизируются потребности, которые не только определяют мотивы, но и, в свою очередь, изменяются и обогащаются вместе с изменением и расширением круга объектов, служащих их удовлетворению. Это, естественно, означает изменение и обогащение самой личности, особенно если нравственны способы реализации мотивов. У одного человека не может быть беспредельного числа мотивов, но богатство мотивационной среды, а стало быть, и самой личности проявляется в их разнообразии и взаимодополняемости. При таком положении они могут не только "сотрудничать" между собой, но и усиливать или ослаблять друг друга, вступать во взаимные противоречия, следствием чего может быть непоследовательное, даже правонарушающее поведение. Но гораздо хуже, когда мотивы вступают в конфликт с нравственными нормами, регулирующими способы их удовлетворения. Именно в этих случаях чаше всего наступает преступное поведение.

Могут ли существовать квазипотребности? По нашему мнению, нет. Только постороннему какие-то потребности могут представиться настоящими, вредными, аморальными, но не всегда самому переживающему такие потребности субъекту. Для него они необходимы, иногда очень остро насущны, ими он не в состоянии пренебречь. Но потребности могут быть антиобщественными, безнравственными, если их содержание предполагает нарушение нравственных и правовых запретов (например, удовлетворение сексуальной потребности с малолетним лицом). Следовательно, и сами мотивы могут быть антиобщественными, если они вызваны к жизни антиобщественными потребностями, но мотивы, конечно, ни в коем случае нельзя назвать преступными: мотивы, как и потребности, как и все, что составляет психологию личности, не могут быть, ни преступными, ни законопослушными. Таковыми могут выступать лишь действия.

Мотивы - явление психологическое, но они могут формироваться лишь при условии вступления человека в разнообразные отношения с окружающими, его включенности в общественные связи. Поэтому можно сказать, что они присущи только личности и представляют для нее канал связи со средой. В этом канале отражается то, как человек воспринимает мир, что он видит в нем, какие цели преследует, насколько близок к нему и главным образом к людям, насколько ценит их и свое место среди них. Чем беднее этот канал, тем отчужденнее индивид, тем слабее его социальные связи.

Следует допустить, что криминогенное значение имеет недостаточное число, так сказать немногочисленность, мотивов. Основанием для подобного предположения помимо общетеоретических соображений служат и некоторые эмпирические данные о том, что у так называемых общеуголовных преступников (убийц, воров, грабителей, разбойников, хулиганов) по сравнению с законопослушными гражданами заметно уже спектр мотивов и соответственно способов их реализации. Блокирование даже одного из наиболее значимых мотивов при общей скудости их набора вызывает не только психотравмирующие переживания, но и еще большее отчуждение от среды и норм, регулирующих поведение. Все это повышает вероятность совершения преступных действий.

Мотив, представляя собой одну из психологических форм отражения действительности, лежит как бы внутри поведения. Он пронизывает все его содержание и проявляется на всех этапах, соединяя поведение с личностью. Мотив - внутренняя непосредственная причина преступления, выражающая личностное отношение к тому, на что направлены преступные действия.

Хотя мотив не может сформироваться без влияния внешних условий, он не является лишь простым передатчиком этих условий, существовавших в различные периоды жизни человека. Испытывая на себе влияние биологических и личностных особенностей, мотив олицетворяет единство объективного - социальной среды и субъективного - личностных качеств, в которые трансформировались и через которые преломились объективные обстоятельства. В то же время он образует особое личностное свойство, в котором фокусируются ведущие жизненные тенденции личности. Поэтому о мотиве можно сказать, что он и зависим, и автономен.

Очень важно отметить, что есть мотивы, которые порождают только преступное поведение, если его источником является антиобщественная потребность, как, например, в приведенном выше примере с удовлетворением сексуальной потребности с малолетним лицом. В этом смысле мотивы нейтральны.

Но многие мотивы не являются специфически криминогенными, они могут определять и непреступное поведение. В тех случаях, когда указываются, казалось бы, специфически криминогенные мотивы, например "хулиганские побуждения", следует разъяснить, что именно имеется в виду.

Изучение мотивов преступного поведения всегда должно осуществляться в тесной связи с личностью преступника, их понимание всегда должно вытекать из понимания самой личности, ее сущности. Только подобный подход позволит вскрыть, почему данный мотив свойствен именно данному человеку. Таким путем может быть осуществлен переход от констатации неспецифических мотивов только преступления к признанию их специфичности, закономерности для конкретного индивида.

Хотя в качестве психологического явления мотивы могут быть и антисоциальными (асоциальными, псевдосоциальными), не следует забывать, что это не более чем их внешняя оценка, не раскрывающая сути.

Рассмотрим так называемые псевдосоциальные мотивы, в основе которых лежит предпочтение норм, интересов и ценностей отдельных социальных групп, противоречащих охраняемым законом нормам, интересам и ценностям общества в целом. К типичным мотивам такого рода обычно относят: "ложнотоварищеские" - в межгрупповых агрессивно-насильственных столкновениях, групповых хулиганских действиях; "ведомственно-корпоративные" - при совершении некоторых должностных и экономических преступлений, а также преступлений против правосудия.

Однако анализ псевдосоциальных мотивов не может ограничиваться констатацией противоречивости интересов группы интересам общества. Поскольку в каждом случае виновный знает, что такой конфликт имеется и своими поступками он нарушает уголовно-правовой запрет, их мотив надо искать в том, в чем именно заключен для него смысл преступных действий, что психологически он выигрывает, совершая их. Вот почему мотивом является не ложно понятый интерес группы, а определенная польза для себя, хотя в чем именно она состоит, преступник не всегда четко осознает. Таким образом, обоснован вывод, что нет ложно понятых групповых интересов, выступающих в качестве так называемых псевдосоциальных мотивов, т.е. преступник не ошибается в правовой и нравственной оценке этих интересов, а есть потребность утверждения, улучшения своего социального статуса, подтверждения своего социального бытия, наконец, страх быть отвергнутым или уничтоженным группой, если не пойти ей на уступки, даже поступаясь собственной совестью.

Можно ли говорить о неадекватных мотивах, т.е. о сугубо индивидуальных, свойственных данной личности и не соответствующих тем ситуациям, в которых они реализованы? О таких мотивах упоминают в тех случаях, когда, казалось бы, ничтожные поводы вызывают разрушительные и яростные вспышки, взрыв страстей. Чаще всего виновными в таких случаях бывают лица с психическими аномалиями, которые не могут управлять своими эмоциями. Представляется, что ставить вопрос о существовании подобных мотивов можно лишь с очень большой долей условности, помня о том, что каждая ситуация, объективно существующая, всегда воспринимается с субъективных позиций. По внешним оценкам мотив может расцениваться как неадекватный внешним условиям, но он всегда будет строго соответствовать особенностям данной личности, потому, что это ее мотив.

Эти, казалось бы, теоретические конструкции имеют, тем не менее, колоссальное значение для правосудия, для эффективного исправления осужденных, предупреждения рецидивной преступности. Сейчас одно из важных требований закона об установлении мотива преступления остается почти нереализованным в своей основной функции - непосредственного предмета исправительного воздействия, а следовательно, и предупреждения рецидива.

Указываемые в приговорах мотивы преступлений по своему значению чаще всего являются внешними социальными оценками приписываемых преступнику побуждений, не характеризуют смысл, суть самих этих побуждений. Особенно ярко это выявляется в отношении осужденных к справедливости вынесенного им приговора (наказания). Их отношение в немалой степени зависит от того, насколько удалось суду и следствию выявить и сформулировать обвиняемому истинные мотивы его преступных действий. В решающей же степени это зависит от субъективной психологической готовности субъекта принять собственную вину, гибкости и широты его мотивационной сферы, нравственных установок. Обычно обвиняемый, а затем осужденный не находит в себе достаточно сил, чтобы признаться даже себе самому в содеянном.

Чаще всего суду и следствию не удается раскрыть мотивы преступления, в том числе и по той весьма распространенной причине, что данному вопросу они попросту не придают никакого значения. Это одна из веских причин того, что подавляющее большинство преступников считают приговор и наказание несправедливыми, а себя не признают действительным источником наступивших общественно опасных последствий. Они искренне убеждены, что действительными виновниками являются потерпевшие, свидетели, жизненные трудности и иные обстоятельства, признают же себя виновными лишь формально. Понятно, что при таком отношении трудно рассчитывать на осмысление содеянного, раскаяние, стремление исправиться.

Отдельные поступки, а тем более поведение человека в целом, направляются не одним, а рядом мотивов, находящихся друг с другом в сложных иерархических отношениях. Среди них, как отмечалось выше, можно выделить основные, ведущие, которые и стимулируют поведение, придают ему субъективный, личностный смысл. Вместе с тем изучение мотивов краж, хищений и некоторых других преступлений убеждает в том, что одновременно и параллельно могут действовать два ведущих мотива, например, мотив корысти и мотив утверждения себя в глазах престижной группы. Они взаимно дополняют и усиливают друг друга, придавая поведению целенаправленный, устойчивый характер, значительно повышая его общественную опасность. В этом можно видеть главную причину длительного совершения преступлений, например, ворами и расхитителями.

Конечно, в те или иные периоды жизни один из ведущих мотивов как бы вырывается вперед, приобретает главенствующую роль, затем они "идут" наравне или меняются местами и т.д. Так, преступник вначале совершает кражи, чтобы утвердиться в качестве члена группы, и здесь мотив утверждения - основной. В дальнейшем, по мере осознания в полной мере материальных, порой значительных, выгод от совершения краж, его действия начинают диктоваться и корыстью.

Полимотивация выражается и в том, что одни мотивы осознаются, другие - нет; первые образуют рациональный уровень мотивации, вторые - смысловой.

Говорить о полимотивации следует не потому, что за мотивы принимаются не только потребности, но и различные мотиваторы, как полагает Е.П. Ильин, а потому, что одно и то же поведение действительно детерминируется разными мотивами. Е.П. Ильин считает также, что истинная полимотивация имеет место при достижении человеком отдаленной цели, например, в процессе учебной (получение образования) или спортивной (достижение рекордного результата) деятельности, которая направляется долговременной мотивационной установкой. И учебная, и спортивная деятельность связана с рядом частных деятельностей, поясняет Е.П. Ильин, каждая из которых побуждается и обосновывается частными по отношению к общей направленности поведения мотивами. Они как бы встроены в общий мотив и, являясь относительно самостоятельными психологическими образованиями, способствуют достижению общей цели.

Позиция Е.П. Ильина представляется неубедительной. Прежде всего, мотивы не равнозначны потребностям и тем более мотиваторам, психологическая природа которых в данном контексте не очень понятна. Далее, трудно понять логику автора, считающего, что истинная полимотивация имеет место при достижении человеком отдаленной цели, причем, очевидно, имеется в виду особая субъективная значимость цели. Но такая цель может возникнуть и внезапно, не в отдаленном будущем. Вообще представляется неверным определять наличие или отсутствие полимотивации важностью поставленной цели или ее отдаленностью во времени.

Согласимся с Х. Хекхаузеном, что поведение человека в определенный момент времени мотивируется не любыми или всеми возможными мотивами, а тем из самых высоких мотивов в иерархии (т.е. и из самых сильных), который при данных условиях ближе всех связан с перспективой достижения соответствующего целевого состояния или, наоборот, достижение которого поставлено под сомнение. Такой мотив активируется, становится действенным. Мотив участвует в мотивации поведения до тех пор, пока либо не достигается целевое состояние соответствующего отношения "индивид - среда", либо индивид к нему не приблизится настолько, насколько позволит ситуация, либо целевое состояние не перестанет угрожающе отдаляться, либо изменившаяся ситуация не сделает другой мотив более насущным, в результате чего последний активизируется и становится доминирующим.

Как мы видим, Х. Хекхаузен исследует мотивы и мотивацию в целевых социально-психологических аспектах, а они для криминологии очень важны. Процесс мотивации, по Х. Хекхаузену, должен мыслиться как процесс выбора между различными возможными действиями, как процесс, регулирующий, направляющий действие на достижение специфических для данного мотива целевых состояний и поддерживающий эту направленность.

Совокупность мотивов и лежащих в их основе потребностей создает мотивационную сферу личности и является ее ядром. Правда, в качестве такого ядра может выступить и система ценностей, в свою очередь, влияющая на мотивы поведения.

Ценности окружающего мира усваиваются (накапливаются, изменяются и т.д.) человеком с самых ранних этапов его развития и могут мотивировать его поведение, они могут выступать в качестве побудительных сил человеческой активности. Однако понятие мотива, а тем более мотивационной сферы, включающей, в частности, мотивы различной силы и значимости, их иерархию, влечение и эмоции, не идентично, на наш взгляд, понятию ценностей или ценностно-нормативной системы. Для нас данный вопрос имеет важное значение в целях решения сложной практической проблемы: что же должно быть объектом индивидуального воздействия в сфере охраны законности и правопорядка - мотивы преступлений или ценностно-нормативная система личности? Думается, и то и другое.

Отметим, что наиболее стабильные ценности могут и не охватываться сознанием и на том уровне мотивировать поведение. Можно полагать, что именно ядерные образования максимально определяют свойства всей системы, каковой является личность. Вместе с тем ядро и периферия обладают различной степенью податливости внешним воздействиям. Однако разрушение ядра, если понимать под ядром и такие ценности, которые сохраняются и функционируют на бессознательном уровне, задача не только исключительно трудная, но во многих случаях и невыполнимая. Напротив, как нам представляется, значительно легче перестроить ценностно-нормативную систему, охватываемую сознанием.

Например, можно изменить собственно мотивы корысти, лежащие как бы на поверхности и почти всегда осознаваемые, но очень трудно повлиять на те психологические механизмы, которые дают человеку возможность подтвердить, или утвердить свое социальное бытие путем незаконного овладения материальными благами. Также сложна коррекция мотивов имущественных преступлений ради адаптации к среде либо, наоборот, для ведения дезадаптивного, часто бездомного, паразитического образа жизни. В первом случае взгляды и представления, а следовательно, и лежащие в их основе ценности носят наиболее рациональный характер, достаточно осознаются личностью. Стремление к обладанию материальными ценностями непосредственно стимулирует поведение. Во втором же случае внутренние, субъективные детерминанты краж, хищений и т.д. как бы завуалированы для самого индивида теми отношениями, которыми он связан со средой, или тем образом жизни, который он ведет.

Исходя из сказанного, особенно учитывая неосознаваемый характер многих мотивов, можно предположить, что мотивы, точнее, их совокупность, не совпадают с ценностно-нормативной системой личности, хотя и тесно связаны с этой системой. При этом ценности могут выступить в качестве мотивов, в том числе на бессознательном уровне.

Одной из важнейших черт мотивационной сферы личности является широта этой сферы. Широта - это разнообразие потребностей, которые служат источником формирования соответствующих мотивов, и, следовательно, это и разнообразие самих мотивов, некоторые из которых могут противоречить друг другу, порождая тем самым противоречивое, непоследовательное поведение. Но для человека характерно стремление обеспечить взаимное соответствие структуры деятельности строению мотивационной сферы, даже если эта деятельность антиобщественная.

Средства удовлетворения актуальной потребности могут дать некоторое представление о широте мотивационной сферы, но в еще большей степени - о ценностном, нравственном профиле личности. Например, весьма красноречивым является такое средство обеспечения потребности в безопасности, как агрессивное поведение.

[1] Еникеев М.И. Юридическая психология. 5-е изд. СПб., 2004. С. 83.

[2] Брайнин Я.М. Основания уголовной ответственности: Автореф. дис.... д-ра юрид. наук. Харьков, 1963. С. 17.

[3] Криминальная мотивация. М., 1986. С. 19.

[4] Леонтьев Д.А. Психология смысла. М., 2003. С. 198.

[5] Мильман В.Е. Побудительные тенденции в структуре деятельности // Вопросы психологии. 1982. N 13. С. 7.

[6] Филиппов В.Д. Криминологические основы уголовного права. Томск, 1981. С. 165.

[7] Фресс П., Пиаже Ж. Экспериментальная психология. Пер. с фр. М., 1975. С. 12- 36.

[8] Асеев А.Г. Мотивация поведения и формирование личности. М., 1976. С. 7.

[9] Васильев И.А., Магомед-Эминов М.Ш. Мотивация и контроль за действием. М., 1991. С. 117.

[10] Леонтьев Д.А. Психология смысла. М., 2003. С. 198.

[11] Хеккхаузен Х. Мотивация и деятельность. Т. I. М., 1986. С. 114.

[12] Хеккхаузен Х. Мотивация и деятельность. Т. I. М., 1986. С. 34

[13] Cattel R.B. The Scientific Analysis of Personality. Balti more, 1965. P. 186.

[14] Мюррей Х. Исследование личности. М., 1938. С. 122

[15] Экспериментальная психология / Под ред. П. Фресс и Ж. Пиаже. Пер. с фр. Вып. V. М., 1978. С. 238.

[16] Леонтьев В.Г. Психологические механизмы мотивации. Новосибирск, 1992. С. 143

[17] Маслоу А.Н. Мотивация и личность. Пер. с англ. М., 1954. С. 98.

[18] Энкельман Н. Власть мотивации. Пер. с нем. М., 1999. С. 19.

[19] Еникеев М.И. Юридическая психология. 5-е изд. СПб., 2004.

[20] Даньшин И.Н. О значении мотива преступления при изучении и предупреждении преступлений // Вопросы борьбы с преступностью. М., 1969. С. 70.

[21] Дагель П.С. Проблема вины в советском уголовном праве // Ученые записки Дальневосточного университета. Владивосток, 1968. С. 163.

[22] Тарарухин С.А. Установление мотива и квалификация преступления. Киев, 1977. С. 21.

[23] Лунеев В.В. Преступное поведение: мотивация, прогнозирование, профилактика. М., 1980. С. 52.

[24] Кудрявцев В.Н., Лунеев В.В. О криминологической классификации преступности // Государство и право. 2005. N 6. С. 60

Дата добавления: 2015-10-21