Раздел I [о том], как хороша, полезна, выгодна и нужна мудрость 1 страница

ПОЛИТИКА

ЧАСТЬ 3. О МУДРОСТИ

Раздел I [О ТОМ], КАК ХОРОША, ПОЛЕЗНА, ВЫГОДНА И НУЖНА МУДРОСТЬ

1. Бессловесные животные от рождения имеют одежду — шерсть или перья, имеют оружие — рога, зубы, острые когти; знают без учителей те вещи, которые нужны для их существования, и, что самое удивительное, все бессловесные животные умеют плавать. Один лишь человек рождается нагим, безоружным, не умеющим плавать и ни в чем не сведущим. Он не имеет одежды, не имеет оружия, не имеет вещей, нужных для существования, если не добудет их [своим] трудом и потом; он ничего не знает, если не научится.

Однако же человеку от рождения даны два дара, которых лишены бессловесные животные: разум, — чтобы [он] мог научиться мудрости, и руки, — чтобы мог делать мудреные или искусные вещи.

Еще имей в виду, что:

2. Все люди рождаются глупыми, ни в чем не искусными, они медленно растут и еще медленнее становятся разумными. Многие едва лишь на сороковом году жизни и еще намного позднее осматриваются вокруг и начинают понимать, что такое мир и что в нем творится. Большая часть [людей], и едва ли не все [люди], лишь когда состарятся, становятся разумными и узнают, что дотоле проводили жизнь в пороках и в суетных заблуждениях. А когда начинают понимать, как надо было бы жить, тогда жизнь их покидает. Отсюда пошла поговорка: «ищи разум у старцев и мудрость — у седых голов». Отсюда же у старцев возникает желание и слова о том, как бы им хотелось вернуть прежние времена, и как они ненавидят свои прежние стремления и поступки. Так, под Троей тот славный воевода Нестор, что прожил триста лет, говорил: «О, если б Бог вернул мне мои прежние годы». Так, царь Карл V раскаивался в том, что в молодости не пожелал учиться латинскому языку. Так, муж, достойный вечной славы, — Борис Иванович Морозов — некогда сказал: «О, почему я не так молод, чтоб мог чему-нибудь научиться!»

3. Итак, в этом отношении короли ничем не счастливее остальных людей, но, подобно прочим смертным людям, многие короли жили в заблуждениях, в суеверии и в невежестве, о чем они в конце жизни сильно сожалели. Однако скажут, что у королей есть свои советники. Но у них есть (говорим мы) и льстецы, которые внушают им суетные надежды и ложные мнения и побуждают их к алчности, жестокости и безбожию. Поистине у королей нет худших врагов, нежели те [люди], что предлагают им советы и способы обогащения, разоряющие подданных и опустошающие королевство. Да и среди самих советчиков иные льстят и стараются только угождать и потакать [царю], иные — алчны и бездушны и поэтому не могут подать никакого хорошего совета, иные боятся сказать истину, иные же — хорошие люди и искренне заботливы, и хотят подать добрый совет, но не умеют. И поэтому среди живых [людей] мало хороших советников, но, как некто сказал, мертвые советники (то есть книги) — это самые лучшие [и] верные друзья. Ведь книгами не движет ни алчность, ни ненависть, ни любовь, [они] не льстят [и] не боятся поведать истину. Вот поэтому-то с самого порога жизни надо стремиться к мудрости и в течение остальной жизни надо время от времени спрашивать совета и у мертвых советников, кои бы свободно открыли нам истину, чтобы мы знали, как прожить жизнь похвально, во славу Божию и с пользой для нас и для всего нашего народа.

Всяким иным людям полезно учиться мудрости на собственном опыте, и только для верховных правителей это нехорошо и не полезно. Ведь о таком учении говорится в пословице: «На ошибках учатся», а королевские ошибки влекут за собой огромный и неисправимый ущерб для народа. Поэтому королям надо учиться мудрости у хороших учителей, [у] книг и [у] советников, а не на своем опыте.

4. Богатство и сила — вещи ощутимые, все люди видят их [своими] глазами, все трогают руками, и оттого все их знают, и жаждут, и ищут и при этом большей частью — недопущенными способами. А мудрость — незаметна и поэтому для многих остается неизвестной, и вследствие того к ней не стремятся, [ее] не ищут, а многие даже и ненавидят ее. Но нам надо понять, какое благо приносит мудрость, если мы ее познаем, возлюбим и начнем к ней стремиться. Надо, чтобы короли своих подданных [и] родители своих детей наставляли стремиться к мудрости.

5. [Подобно тому], как это выше сказано о храбрости, так и мудрость переходит от народа к народу. Ведь некоторые народы, как, например, египтяне, евреи, греки, были в древности очень сведущи в разных знаниях, а ныне они невежественны. А иные народы (как, например, немцы, французы, итальянцы) были некогда грубыми и дикими, а сейчас они на диво сильны в ремеслах и во всяких науках.

Марк Варрон писал, что промыслы, и искусства, и науки были, дескать, изобретены и развиты у греков не за год и не за короткое время, а за тысячу лет. А Марк Цицерон — римлянин — так пишет о своем народе: «я всегда считал и думал, что наши люди изобретательнее греков, и то, что мы от них взяли, мы исправили и улучшили».

Мы знаем, что за последние века некоторые знаменитые вещи изобретены итальянцами: как, например, колокола, магнитная игла, с которой корабельщики ходят по морю, пение на много голосов. А немцами изобретено книгопечатание, часы, пушки, гравировка на меди и иные вещи. Так пусть же никто не говорит, что нам, славянам, волею небес заказан путь к знаниям и будто бы мы не можем или не должны им учиться. Ведь так же, как и остальные народы не за день и не за год, а постепенно учились друг у друга, так и мы тоже можем научиться, если приложим желание и старание.

6. Более того, мы считаем, что именно сейчас пришло время нашему народу учиться наукам. Ибо в сие время Бог по своему милосердию и щедрости вознес на Руси славу, силу и величие славянского королевства так высоко, что в прошедшие века у нашего народа никогда не бывало столь славного королевства. И у иных народов мы видим, что в то время, когда какое-либо королевство достигало наибольшего своего величия, в то же самое время у этого народа начинали особенно расцветать и науки.

Среди еврейских королей славнейшими были Давид и Соломон, и [именно] во время их правления евреи достигли наибольшего совершенства в искусствах: были у них тогда знаменитые зодчие, кузнецы, музыканты и иные мастера. Сам Давид был отменным музыкантом, а Соломон премудрым философом, обученным самим Богом.

При Александре Греческое королевство было на вершине своей славы: именно в то самое время жили Платон, Аристотель и иные мудрые мужи и многие преискусные ремесленники. Сам Александр был в совершенстве обучен Аристотелем всяким философским наукам и к тому же [был] музыкантом.

Римское царство было сильнее всего при первых царях — Юлии и Августе: и именно в эту пору жили те мужи, которые считаются самыми мудрыми у римлян: такие, как Цицерон, Катон, Виргилий, Сенека и иные, и искуснейшие художники, ваятели и иные мастера. Август очень любил всяких ученых мужей и помогал им. А Юлий и сам был философом, ритором, поэтом и историком или летописцем и среди непрерывных сражений и странствий всегда писал книги, которые славятся и доныне.

Меж христианских королей нет никого славнее Константина. И как раз при нем и при его сыновьях жили те святые отцы, коих считают самыми сведущими в науках. Юлиан Отступник запретил тогда христианам заниматься книжной и философской наукой, но святой Григорий Богослов написал против него обличительные книги.

Карл I был из всех немецких королей самым славным, но немцы в то время были неучеными и неискусными. Однако Карл изо всех сил старался, чтобы немцы научились благородным наукам и исправили и очистили свой язык, и, начав с этого, немцы достигли такой мудрости и славы, в какой [мы] видим их сейчас.

Значит, и нам надо учиться и надеяться, что под благородным правлением благочестивого царя и великого государя Алексея Михайловича мы сможем стереть плесень древней дикости, научиться наукам, завести более похвальные отношения [между людьми] и достичь более счастливого состояния.

7. Среди иноков некого монастыря жил книжный муж, который был готов научить младших братьев греческому книжному языку, чтобы они могли понимать учение святых отцов и сами учиться и учить народ. Но тамошние монахи отвергли Учение, сказав: «не наука, а хлеб нам нужен». Они боялись, как бы младшая братия, став ученой, не снискала бы у людей большего уважения, а старцев этих перестали бы почитать.

Не знаю, кто первый разнес по Руси этот глупый предрассудок, или мудроборческую ересь, говорящую о том, будто богословие, философия и знание языков есть не что иное, как ересь. Но ведь святое писание и отцы учат нас не этому, а совсем противоположному.

8. Рек Господь Соломону: «Проси, чего хочешь, и дам тебе». Соломон попросил мудрости, и Господь сказал ему: «Раз ты просил себе разума, чтобы уметь судить, вот я даю тебе мудрое сердце, так что подобного тебе не было прежде тебя и после тебя не восстанет подобный тебе. Я даю тебе и богатство и славу, так что не будет подобного тебе между царями всех прошедших времен» (3 кн. Царств, гл. 3; 2 кн. Паралипоменон, гл. 1).

9. В книге Маккавеев сказано так: «И своим благоразумием и твердостью овладели римляне всем краем» (1 кн. Маккавеев, гл. 8).

Римляне расширяли свое государство в несчетных битвах и во множестве кровопролитий. Однако ведь святое писание приписывает их доблести, и победы, и завоевания не оружию, а разуму и терпеливости, не силе, а мудрости. И это не без особых и веских причин, ибо есть чему подивиться в действиях этой Римской республики. Во-первых, римляне заботились о том, чтобы отнюдь ни с кем не затевать рати без причины. Во-вторых, никогда не начинали рати, прежде чем не объявляли о ее причине через гонца. В-третьих, римляне никогда ничем не оскорбили, не обидели и не задержали ни одного неприятельского посла или гонца, даже от тех народов, которые некогда обидели или убили римских послов.

10. Одним словом, святое писание полно похвал мудрости, которую оно всячески славит и превозносит. Ведь сказано так: «Блажен тот, кто обрел мудрость и силен разумом. Лучше обладать мудростью, нежели серебром и златом» (Притчи, гл. 2).

«Мудростью и разумом строится храм. Мудрый муж — могуч, ученый муж — силен и крепок. Ибо войну надо начинать с умом, и победа будет там, где больше рассудка. Мудростью цари царствуют и правители узаконяют правду. Она несет благо и славу, богатство и правду» (Притчи, гл. 8).

«Стремление к мудрости ведет к вечному владычеству. О государи, если вы любите свои престолы и скипетры, возлюбите мудрость, чтобы править вечно. Любите свет мудрости, все вы, обладающие властью над народами» (Кн. премудрости Соломона, гл. 6).

11. Возражение: меж мудрыми возникают ереси, поэтому не надо стремиться к мудрости. Ответ: и среди неученых людей также возникают ереси. Ибо Магомет не был учен и никаких мудрых слов и хитроумных обманов не придумал, а написал в своих книгах крайнюю глупость. И ведь все же он сумел начать и породить самую распространенную на свете ересь.

А разве недавно на Руси ересь не пошла от глупых, безграмотных крестьян, которых мы можем назвать постниками и новыми кафарами, ибо они постятся до смерти и считают себя одних чистыми? И разве нынешний церковный раздор не начался из-за глупых причин? Из-за того, что «срачицу» заменили «саваном», а к «аллилуйе» приписали «слава тебе. Господи» и так далее. Не говорю уже о суеверии, которое немногим лучше ереси и Держится среди неграмотных и неученых людей.

Во-вторых, благодаря мудрости ереси искореняются, а из-за невежества и среди неграмотных людей ереси и суеверия сохраняются вовеки.

В-третьих, ереси возникли не из-за [подлинной] Мудрости, а из-за ложной мудрости, то есть из-за плотских похотей. Святые отцы были мудрыми, и они не зачинали ересей, а, напротив, боролись [с ними] и побеждали их. Арий же и иные зачинщики ереси казались мудрыми, но были глупы. Святая Екатерина была ученой и благодаря учености обратила в веру таких же ученых людей — языческих философов, коим [их] мудрость помогла познать истину.

В-четвертых, огонь, вода и железо убивают множество людей. Однако ведь люди не могут жить без огня, воды и железа, ибо получают от них безмерную пользу. Потому же безмерно необходима людям мудрость. Однако мудрость никого не портит и не вводит в заблуждение, а, напротив, к заблуждениям приводят хитрость и невежество, ибо хитрец может обмануть и соблазнить невежественного человека, а мудрого — не перехитрит. И если бы сам [он] был умен, то не заблуждался бы и не обманывал иных.

Раздел 3. О ПОЛИТИЧЕСКОЙ МУДРОСТИ

1. Из всех мирских наук самая благородная наука и всем госпожа — это политика или королевская мудрость. И из всех [наук] она наиболее пристойна королям и их советникам. Ибо подобно тому, как в теле человеческом сила содержится в руках, быстрота в ногах, [а] разум в голове, так и в духовном теле всего народа разные свойства разделены между разными частями. Сила — у воинов, богатство — у торговцев, а государственная мудрость пребывает более всего у короля и у его советников.

2. Началом и основанием политической мудрости являются следующие две пословицы или духовные заповеди: «Познай самого себя» и «Не верь чужестранцам». Ибо [это] считалось самым главным из поучений семи мудрецов, и над дверями храма Аполлона (которого язычники считали богом мудрости) написано было это поучение: «Познай самого себя». То же говорит и Соломон: «Мудрость разумного человека — понимание пути своего» (Притчи, гл. 14). Ибо так же как врач, не понявший болезни, не может лечить человека, так и политик, который не знает самого себя и своих сил и слабостей, вовеки не может судить о самом себе, правильно вести свои дела и заботиться о своих нуждах. Но иногда то, что он сочтет лекарством, окажется отравой, а того, что на деле будет лекарством, он будет бояться как отравы.

3. Первая помеха общему народному благу— это незнание самого себя: когда люди слишком любят самих себя и свои поступки и обычаи и считают себя сильными, богатыми [и] мудрыми, не будучи таковыми. Платон об этом пишет такими словами: «излишняя любовь к самому себе бывает причиной всех людских бед. Ибо поскольку люди любят самих себя больше, чем истину, они вовеки не могут понять, что дурно и что хорошо».

А Иоанн апостол объясняет еще лучше: «Говоришь, я богат и богатство мое обильно, и ни в чем я не нуждаюсь, а не знаешь, что ты беден, и жалок, и убог, и слеп, и наг» (Апокалипсис, гл. 3).

Святой Бернард: «Многие многое знают, а сами себя не знают».

Святой Августин подкрепляет все это такими словами: «Что значит познание истины? Во-первых, познать самого себя, чтобы стать тем, кем [ты] должен быть. Затем познать и полюбить Творца своего, ибо в этом все благо человека». (Ручная книга, 26).

Познание истины и политическая мудрость с начала и до конца в том и состоят, чтобы познать самих себя, то есть природу, и нрав, и состояние народа и страны нашей.

4. Как политик познает самого себя.

Итак, королевский советник должен прежде всего познать природные качества своего народа, то есть [его] природный нрав, таланты и недостатки, достоинства и пороки и все, к чему наши люди от рождения способны или неспособны. Он должен оценить, и сравнить, и сопоставить обличие, склад, одежду, нравы и богатство иных народов и нашего народа.

Во-вторых, познать природные условия нашей страны или богатство и бедность наших полей: чем земля обильна, чем [она] бедна и чего лишена, что могла бы и чего не может уродить.

В-третьих, познать наше житие: чем оно бедно и чем славно, а сравнив его с житием других народов и установив, в чем наше житие может считаться беднее, а в чем славнее жития соседних народов.

В-четвертых, познать силу и слабость нашу: в чем мы сильнее и в чем слабее того или иного народа.

В-пятых, познать отечественное правление или отечественные законы и обычаи и древнее и нынешнее состояние народа: что в законах, в обычаях и стародавних государевых указах установлено хорошо и что — плохо.

В-шестых, познать силу и слабость всего королевства: что безопасно и что опасно для королевства, кто наши соседи, друзья [и] враги, каковы их силы, желания и думы, какая польза и какой вред нам от них обычно бывает или может еще быть впредь.

В-седьмых, познать способ использования своего богатства или знать, как пользоваться своим добром, которое от природы дано богом народу и земле нашей, и уметь сохранять его. То есть надо направлять умы и руки подданных ко всему тому, на что они пригодны и способны и что может быть полезным для народного блага. А землю возделывать так, чтобы мы взяли от нее все плоды, какие она только может уродить.

В-восьмых, скрывать от иных народов тайны народа и королевства нашего. Скрывать неискусность и всякие общие пороки нашего племени. Соблюдать достоинство и славу народную.

В-девятых, уметь различать разные советы. Ибо некоторые советы, полезные какому-либо иному народу, могли бы и нам быть полезны. А иные советы полезны для других народов, а для нас были бы вредны. Иные [советы] для других вредны, а для нас могли бы быть полезны. Все это можно понять благодаря обдумыванию причин.

5. Если бы наши древние славянские правители познали силу своего народа и [понимали], против каких народов было бы справедливо и полезно ее направить, [они] могли бы сделать чудеса. Ибо народ наш — один из самых простодушных, и поэтому [он] менее заносчив, меньше противится начальникам и [его] легче уговорить принять участие в погибельных ратях, нежели иные европейские народы.

6. Далее, если бы мы поняли и оценили свое невежество и тупость своего ума, мы бы, конечно, отродясь не стали вступать в такое множество дел, переговоров, браков, торгов и всяких разговоров с другими, более хитрыми народами, как мы это сделали. И никогда бы мы не были столь многократно обмануты и осмеяны всеми народами, словно глупцы, и были бы свободны от многих бед, которые ныне мы должны терпеть.

Другое правило. Разумный человек должен судить о вещах двояко. Во-первых, каковы суть вещи, какими они обычно бывают и какими могут быть. Во-вторых, какими они должны быть.

С одной стороны, мы должны быть во всем просты, как голуби, то есть всему верить, на все надеяться, все допускать, все переносить, считать всех людей вернейшими братьями и т. п. С другой стороны, мы должны быть мудрыми, как змии, не верить ни одному чужеземцу, не надеяться на них, не допускать к себе ни одного из них и не считать, что кто-нибудь из них может стать нам верным братом или быть нам полезным.

7. О первом правиле политики — «познай самого себя» — мы здесь по мере сил рассказали. Второе [правило] — «Не верь чужеземцам»; и об этом уже кое-что сказано и еще в другом месте будет разъяснено более подробно. А теперь нам следует говорить об обличьи, языке, одежде и о других приметах, из коих познаются врожденные качества и способности народов.

Раздел 7. О НРАВАХ И О НЕУМЕЛОСТИ НАШЕЙ И [О ТОМ], КАК СУПЯТ О НАС ДРУГИЕ НАРОДЫ

Разговор Бориса с Хервоем

1. Борис: Я, брат Хервой, часто думаю о несчастном положении всего нашего народа славянского, который, как ты знаешь, состоит из шести племен:

русских, поляков, чехов, болгар, сербов и хорватов, и размышляю о том, каким образом мы стали посмешищем для всех народов, из коих одни нас люто обижают, иные — высокомерно презирают, иные — объедают [нас] и пожирают наши богатства у нас на глазах и — что печальнее всего — ругают, порочат, и ненавидят нас, и называют нас варварами, и считают нас скорее скотами, нежели людьми.

2. Хервой: Первая причина, по которой мы подвергаемся презрению, пренебрежению и поруганию [со стороны других] народов, — это наше невежество и наше неуважение к наукам, а вторая причина — наше чужебесие или глупость, из-за которой [мы] терпим, что чужеземцы властвуют над нами, и обманывают нас всеми способами, и делают с нами все, что они хотят. Именно из-за этого, а не из-за чего иного нас называют варварами.

Борис: Хотел бы я знать, что они имеют в виду, называя нас варварами.

3. Хервой: О Борис, имеют они в виду все дурное, что только можно себе представить. Однако, чтобы лучше понять, можешь разделить это на три части:

Во-первых, варварами называются народы дикие, лесные, зверские, не имеющие ни домов, ни хлеба, ни соли, вроде некоторых сибирских народов, калмыков и иных. Варварами называют также сыроедов, самоедов или людоедов и тех, кто не ведает Бога, вроде индейского народа — бразильцев, которые ходят голыми и поедают друг друга и в языке которых даже нет тех трех букв: R, Z, F, с коих начинаются следующие три латинских слова: Rex, Lex, Fides (король, закон, вера), ибо нет у этих людей ни государя, ни закона, ни веры либо познания Бога.

Во-вторых, варварами называются люди, таящие в себе какие-либо особенные пороки, скверны и недостатки и способные на всякое зло, то есть жестокие вымогатели, насильники и грабители, беспощадные кровопийцы, лютые мучители, ядовитые хитрецы, коварные обманщики, бездушные [и] безбожные клятвопреступники, нечестивые еретики и те, кои ничего не думают о грядущей жизни, и не боятся Бога, и не стыдятся людей.

В-третьих, варварами считаются неумелые народы, которые не знают ни благородных наук (или политических и философских знаний), ни главнейших рукодельных искусств. И те, кто ленивы, нерадивы, беспечны, неискусны и из-за леноети бедны, и [те], кто заботятся лишь о нынешнем дне и не предвидят будущего. Цицерон писал о таких:

«Жить со дня на день — варварский обычай, а мы в своих решениях должны иметь в виду вечность». И те, кои легко дают себя перехитрить и обмануть и на коих чужеземцы могут ездить, как хотят.

Знай же, Борис, что европейцы из всех христианских народов считают варварами два народа:

нас, славян, и венгров. И это не из-за первой причины (ибо мы не сыроеды и не самоеды) и не из-за второй [причины], ибо те самые народы, которые считают себя человечными и обходительными, а нас относят к варварам, далеко превосходят нас в жестокости, в лживости, в ересях и во всяких пороках и сквернах, и в нашем народе никогда не видали таких насилий, обманов, хитростей, клятвопреступлений, распущенности и излишеств, какие присущи этим народам.

И однако же мы одни должны быть варварами, дикими, зверскими, скотскими, злодеями, кровопийцами, обманщиками, хитрецами, клятвопреступниками. Почему? Из-за невежества, и лени, и глупости нашей.

Ведь они благодаря своей хитрости перетаскивают к себе все наше богатство, а нас оставляют в голоде и в наготе, и строят относительно нас всякие планы, и вертят нами, как хотят, и, сверх всего того, всячески нас позорят и оскорбляют своими бойкими речами. А мы из-за неумелости не знаем, как уберечься от их обманов и как ответить на их ругань и поношения, не разбираем, что для нас полезно и что вредно, что надо сохранить и что следует исправить, но должны все сносить. Причина этих бед — наше невежество.

4. Борис: О, горькая наша жизнь, раз мы позволяем чужестранцам так [нас] обманывать, соблазнять и за нос водить.

Хервой: Не [только], брат, водят, но ездят на нас, ездят, как на скотине, когда поедают все наше богатство, как здесь на Руси, и настолько нас обманывают, что мы позволяем им и властвовать над нами, как это происходит у поляков.

Борис: Но объясни ты мне, Хервой, поподробнее: как ты думаешь, по каким признакам чужестранцы больше всего судят о нас и осуждают [нас]?

Хервой: Чужестранцы судят о нас по поверхностным, внешним вещам, которые у всех наяву и перед глазами. То есть по обличью, языку и одежде, и по обычаям, по тому, как мы строим дома и делаем всякие орудия, и по [нашему] знанию наук и всяких ремесел.

Обличье наше — не первое и не последнее. Поэтому и ум наш, очевидно, не из последних, а из средних и достаточно подходит для изучения наук, особенно если мы приложим [к этому] большое усердие и настойчивость. Ведь некогда говорили: средний ум при большом усердии лучше, нежели первейший ум при малом усердии и распущенности.

Язык наш очень беден, преубог и ни на что не годен. Историй и разных преданий мы не знаем. Никаких достойных политических разговоров вести не можем. По этим причинам [другие] народы нас ни во что не ставят. А мы должны были бы исправить свой язык.

Покрой одежды — важный признак ума народов.[Те], кои выдумали самый подходящий покрой, явно превосходят [других] природным умом. Ибо хорошее обличье одежды во многом способствует осуществлению всех намерений в жизни. А плохое обличье одежды ничего не дает для тех целей, ради коих шьют одежду.

Дурной покрой заставляет нас делать непосильные траты на украшения, подрывает дух воинов, умаляет честь наших послов и всего народа перед чужестранцами, которые из-за этого зовут нас варварами и грубыми людьми. А в особенности запущенные волосы, и борода, [и] стриженая голова делают нас уродливыми, смешными, неприглядными и вроде каких-то леших между людьми.

Законами или обычаями называются добродетели и пороки, правда и неправда, достоинства и недостатки. Но мы здесь не касаемся этих главных обычаев, а говорим только о повседневных, обиходных обычаях или о человечности и грубости жизни, которые проявляются в разговоре, в еде, в постройке домов и в тому подобных вещах.

Еду и образ жизни наш чужеземцы ругают и приписывают нам грубость и неопрятность. Ибо деньги мы прячем во рту. Мужик дополна наливает братину питьем, обмакивает в нее оба пальца и подает гостю пить. Квас продают грязным. Посуда у многих оказывается немытой.

Датский король сказал о наших послах: «Если эти люди несколько раз ко мне придут, то мне придется построить для них свинарник, ибо там, где они побудут, полгода никто не сможет жить из-за смрада».

В иной стране о наших послах в общенародных еженедельных известиях было написано с насмешкой: «если, дескать, они заходили в какую-нибудь лавку, чтобы что-нибудь купить, то после их ухода целый час никто не мог войти [туда] из-за смрада».

А в некоем городе в гостинице под названием «У золотого вола» останавливались наши послы, и в [этой] обычно чистой обители был нестерпимый смрад и удивительная грязь.

Дома наши в некоторых местах оказываются негодными. Окна — низкие, или нет достаточных отдушин в избах, так что люди слепнут от дыма. А к лавкам прибивают доски, и под ними вечно бывает мусор, ибо вымести его невозможно, и зря пустует место, где можно было бы что-нибудь спрятать. Телеги наши сделаны очень плохо, и иные орудия никуда не годятся и так далее.

5. По всем этим причинам неудивительно, что чужеземцы нас осуждают и злословят о нас, и сами выдумывают и прибавляют многое, чего никогда и не было. Однако зло, проистекающее из-за несовершенства языка и из-за неудобства одежды, жилищ, посуды, орудий и из-за всего нашего образа жизни, не так еще велико. Гораздо большая беда для нас происходит по причине, которую я называю ксеноманией [или] чужебесием, то есть [из-за того], что мы дивимся всяким чужим вещам (и их ценим, хвалим и возносим), а свой собственный образ жизни презираем, уничижаем, отвергаем. Потому-то мы и принимаем всяких чужеземцев и дивимся их красивому обличим, звучному языку и привольному (а скорее — распущенному) образу жизни и даем им такую власть в наших странах, что они поедают все наше богатство и в конце концов ездят на нас самих, как хотят.

Иные просвещенные народы учат один лишь мудрый язык — латинский или греческий, потому что он потребен для [понимания] философии, а иных языков не учат. А наши поляки и хорваты, кроме того, что изучают дома латинский язык, еще скитаются по всей Европе и учатся без всякой пользы немецкому, итальянскому, французскому и венгерскому языкам, и если кто не знает какого-нибудь из этих языков, [того] считают недостойным своего сословия. Так, они сами унижают себя, свой язык и свой народ и выставляют себя на посмешище всем народам. Глядя на это, другие народы и выдумывают про нас мерзкие, гнусные пословицы. Вот некоторые из них.

6. Греки, желая сказать о холопе, рабе, невольнике или морском гребце, называют его по имени нашего народа «склавос», [то есть] славянин: «это мой славянин», то есть «это — мой невольник». Вместо «поработить» говорят «склавонин», то есть «ославянить». И сложили пословицу: «грек — красавец, арнаут — молодец, болгарин — не человек».

И венгры тоже [говорят]: «венгр — волк, итальянец — хитрец, немец — свинья, поляк — вор, славянин — не человек»; «телега — не воз, лепешка — не хлеб, славянин—не человек».

Итальянцы [говорят]: «либо царь, либо славянин», то есть либо первый, либо последний человек. А когда торгуются и торговец запросят слишком много, покупатель обычно отвечает: «я — не поляк», то есть я—не дурак.

Дата добавления: 2015-10-21