пятьдесят метров вдоль
стены стояли сторожевые башни. Кольдевей определил, что на внутренней стене их
было 360, на внешней -
250, и, судя по всему, эта цифра вполне
правдоподобна. Найдя эту стену, Кольдевей раскопал самое грандиозное из
всех когда-либо
существовавших на свете городских укреплений. Стена свидетельствовала о том, что
Вавилон был самым
крупным городом на Востоке, более крупным, чем даже Ниневия. А если считать, как
во времена
средневековья, что город - это "обнесенное стеной поселение", то Вавилон был и
остается самым большим
городом, существовавшим когда-либо на свете.
Навуходоносор писал:
"Я окружил Вавилон с востока мощной стеной, я вырыл ров и скрепил его
склоны с помощью
асфальта и обожженного кирпича. У основания рва я воздвиг высокую и крепкую
стену. Я сделал широкие
ворота из кедрового дерева и обил их медными пластинками. Для того чтобы враги,
замыслившие недоброе, не
могли проникнуть в пределы Вавилона с флангов, я окружил его мощными, как
морские валы, водами.
Преодолеть их так же трудно, как настоящее море. Чтобы предотвратить прорыв с
этой стороны, я воздвиг на
берегу вал и облицевал его обожженным кирпичом. Я тщательно укрепил бастионы и
превратил город
Вавилон в крепость".
Это должна была быть, по тем временам, поистине неприступная крепость! И
все-таки разве Вавилон
не был взят врагами? Здесь можно предполагать только одно: вероятно, он был
захвачен изнутри.
Кольдевей действительно наткнулся на Вавилон Навуходоносора. Это при
Навуходоносоре, которого
пророк Даниил называл "царем царей" и "золотой головой", город начал
монументально отстраиваться. Это
при нем началась реставрация храма Эмах, хра-
мов Эсагила, Нинурты и древнейшего храма Иштар в Меркесе. Он обновил
стену канала Арахту и
построил первый каменный мост через Евфрат и канал Либил-хигалла, он отстроил
южную часть города с ее
дворцами, разукрасил Ворота Иштар цветными рельефами животных из глазурованного
кирпича.
"Вавилонская башня"!
Сооружение, о котором в Книге Бытия говорится: "И сказали друг другу:
наделаем кирпичей и
обожжем огнем. И стали у них кирпичи вместо камней, а земляная смола вместо
извести. И сказали они:
построим себе город и башню высотой до небес; и сделаем себе имя, прежде нежели
рассеемся по лицу земли".
Кольдевею удалось обнаружить всего-навсего гигантский фундамент. В
надписях же речь шла о
башнях; та башня, о которой говорится в Библии (она, очевидно, действительно
существовала), была,
вероятно, разрушена еще до эпохи Хаммурапи, на смену ей была выстроена другая,
которую воздвигали в
память о первой. Сохранились следующие слова На-бопаласара: "К этому времени
Мардук повелел мне
"Вавилонскую башню", которая до меня ослаблена была и доведена до падения,
воздвигнуть - фундамент ее
установив на груди подземного мира, а вершина ее чтобы уходила в поднебесье". А
сын его Навуходоносор
добавил: "Я приложил руку к тому, чтобы достроить вершину Э-темен-анки так,
чтобы поспорить она могла с
небом".
"Вавилонская башня" поднималась гигантскими террасами; Геродот говорит,
что ее составляли
восемь башен, поставленных друг на друга; чем выше, тем размер башни был меньше.
На самом верху, высо-
ко над землей, был расположен храм. (В действительности башен было не
восемь, а семь).
Башня стояла на равнине Сахн, однако, буквальный перевод этого названия -
"сковорода".
Кольдевей писал: "Основание башни было шириной девяносто метров, столько
лее метров она имела
и в высоту. Из этих девяноста метров тридцать три приходилось на первый этаж,
восемнадцать - на второй, и
по шесть метров на следующие четыре. Самый верхний этаж высотой в пятнадцать
метров был занят храмом
бога Мардука. Покрытый золотом, облицованный голубым глазурованным кирпичом, он
был виден издалека и
как бы приветствовал путников.
Колоссальный массив башни, которая для евреев времен Ветхого Завета была
воплощением
человеческой заносчивости, возвышался посреди горделивых храмов-дворцов,
огромных складов,
бесчисленных помещений; ее белые стены, бронзовые ворота, грозная крепостная
стена с порталами и целым
лесом башен - все это должно было производить впечатление мощи, величия,
богатства; ибо во всем
огромном вавилонском царстве трудно было встретить что-либо подобное".
Керам: "Каждый большой вавилонский город имел свой зиккурат (общее
название пирамид и башен),
но ни один из них не мог сравниться с "Вавилонской башней" На ее строительство
ушло 85 миллионов
кирпичей; колоссальной громадой возвышалась она над всей округой. Так же, как и
египетские пирамиды,
"Вавилонскую башню" воздвигли рабы не без участия бичей надсмотрщиков. Но между
ними есть различие:
пирамиду строил, один правитель на про-
тяжении своей нередко короткой жизни; он строил ее для себя одного, для
своей мумии, для своего
"Ка", а "Вавилонскую башню" строили целые поколения правителей: то, что начинал
дед, продолжали внуки.
Если египетская пирамида разрушалась или ее разоряли грабители, никто не
занимался ее восстановлением, не
говоря уже о наполнении ее новыми сокровищами. Вавилонский же зиккурат был
разрушен неоднократно, и
каждый раз его восстанавливали и украшали заново. Это понятно: правители,
сооружавшие зиккураты,
строили их не для себя, а для всех. Зиккурат был святыней, принадлежащей всему
народу, он был местом, куда
стекались тысячи людей для поклонения верховному божеству Мардуку. Картина была,
вероятно, необычайно
красочна: вот толпы народа выходят из "Нижнего храма", где перед статуей Мардука
совершалось
жертвоприношение. (Если верить Геродоту, статуя Мардука, а она была из чистого
золота, - весила более
23700 кг). Потом народ поднимался по гигантским ступеням лестницы "Вавилонской
башни" на второй этаж,
расположенный на высоте тридцати метров над землей, а жрецы тем временем спешили
по внутренним
лестницам на третий этаж, откуда проникали потайными ходами в святилище Мардука,
находившееся на
самой вершине башни. Голубовато-лиловым цветом отсвечивали эмалированные
кирпичи, покрывавшие
стены "Верхнего храма". Геродот видел это святилище в 458 году до н. э., то есть
примерно через полтораста
лет после сооружения зиккурата; в ту пору оно еще, несомненно, было в хорошем
состоянии. В отличие от
"Нижнего храма" здесь не было ста-
туй, здесь вообще ничего не было, если не считать ложа и золоченного
стола. В это святилище народ
не имел доступа - здесь появлялся сам Мардук, а обычный смертный не мог
лицезреть его безнаказанно для
себя.
Кир, завладевший Вавилоном после смерти Навуходоносора, был первым
завоевателем, оставившим
город неразрушенным. Его поразили масштабы "Э-темен-анки", и он приказал
соорудить на своей могиле
памятник в виде миниатюрного зиккурата, маленькой "Вавилонской башни".
И все-таки башня была снова разрушена. Ксеркс, персидский царь, оставил
от нее только развалины,
которые увидел на своем пути в Индию Александр Македонский; его тоже поразили
гигантские руины - он
тоже стоял перед ними завороженный. По его приказу десять тысяч человек, а затем
и все его войско на
протяжении двух месяцев убирало мусор; Страбон упоминает в связи с этим о 600000
поденных выплатах.
На рубеже старой и новой эпохи при парфянском владычестве началось
запустение Вавилона, здания
разрушались. Ко времени владычества Сасанидов (226 - 636 гг. нашей эры) там, где
некогда возвышались
дворцы, остались лишь немногочисленные дома, а ко времени арабского
средневековья, к XII веку, - лишь
отдельные хижины.
Сегодня здесь видишь пробужденный стараниями Кольдевея Вавилон - руины
зданий, блестящие
фрагменты, остатки своеобразной, единственной в своем роде роскоши. И поневоле
вспоминаются слова
Иеремии: "И поселятся там степные звери с ша-
калами, и будут жить на ней страусы, и не будет обитаема вовеки и
населяема в роды родов".
Да, 70 лет порабощения иудеев (историки утверждают, что Навуходоносор
использовал пленных
иудеев на строительных работах в Вавилоне) разрушителями Иерусалима (587 г. до
н. э.) не прошли даром и
нашли себя в библейских проклятиях.
ГЛАВА 15. СТАТУИ И МИФЫ
Все, что просвещенное человечество знает о забытых и исчезнувших
цивилизациях получено
благодаря кропотливым раскопкам и изучению объектов архитектурных сооружений,
керамики, украшений,
произведений искусства и памятников письменности. Есть еще один феномен
позволяющий восстанавливать
память землян - общие черты в культурном наследии различных цивилизаций и
общность знаний древних,
независимо от того, в какое время и где они жили. Наверняка, причина эта
космологического характера и
истоки ее надо искать в разумной Вселенной (об этом мы упоминаем в главе
"Колыбель цивилизаций") и что,
вероятно, сейчас непостижимо для большинства из нас. Слава Богу, ведь жизнь без
тайн и захватывающего
процесса разгадок просто тосклива.
Итак, речь пойдет о цивилизации, о которой что-то знает или слышал почти
каждый, к ней не
перестает обращаться вся мировая наука и литература, а опыт изучения ее является
классическим примером
нашего образовательного минимума. Открытие цивилизаций эллинов - это не только
начало большой
археологии и долгожданная встреча с прошлым, но и наступление эпохи разгадок
античного мира, некогда
существовавшего в Средиземноморье и ставшего основой для европейских
цивилизаций. Открытие их
связано с двумя великими в свое время именами Генриха Шлимана и Артура Эванса.
Археологи - следопыты истории, а писатели, которые следят за археологами,
оживляют историю.
Пусть
она будет слегка приукрашена и вызывает недовольство критиков (если они
будут полностью
довольны, то они должны будут бросить эту работу), но главное не дойти до
абсурда и не заниматься
фальсификацией. К типу писателей относится Курт Вальтер Керам (настоящая фамилия
Марек) со своей
знаменитой книгой "Боги, гробницы, ученые", впервые вышедшей на русском языке в
1960 г.
То, о чем и как написал Керам вряд ли нуждается в доработке и удачно
согласуется с ведущей
тональностью нашей книги. Поэтому, в этой и следующей главах использованы
отрывки из его книги и
цитаты ее героев, которые, надеемся, затронут ваше внимание.
Начинаем читать Керама с цитаты самого Генриха Шлимана, первооткрывателя
античных мифов:
"Когда я в 1832 году в десятилетнем возрасте преподнес отцу в качестве
рождественского подарка
изложение основных событий Троянской войны и приключений Одиссея и Агамемнона, я
не предполагал, что
тридцать шесть лет спустя, после того как мне посчастливится собственными
глазами увидеть места, где
развертывались военные действия, и посетить отчизну героев, чьи имена благодаря
Гомеру стали
бессмертными, я предложу вниманию публики целый труд, посвященный этой теме".
Сын бедного пастора, ученик в лавке, служащий в конторе (но одновременно
и знаток восьми
языков), он стал торговцем, а затем в головокружительном взлете достиг должности
королевского купца. В
деньгах и богатстве он видел кратчайший путь к успеху.
Применяя совершенно необычный, им самим созданный метод, он за два с
половиной года овладевает
английским, французским, голландским, испанским, португальским и итальянским
языками.
В 1846 году Шлиман, знаток русского языка, едет в качестве агента своей
фирмы в Петербург. Годом
позже он основывает собственный торговый дом. Все это отнимает у него немало
времени и стоит немалого
труда... "Только в 1854 году мне удалось изучить шведский и польский языки". Он
много ездил. В 1850 году
он побывал в Северной Америке. Присоединение Калифорнийского побережья к
Соединенным Штатам
давало ему право на американское гражданство. Не миновала его, как и многих
других, золотая лихорадка: он
основал банк для операций с золотом. Его удостаивает приема президент. Но и в
эти годы, как, впрочем, и
всегда, его не покидает юношеская мечта - посетить когда-нибудь те далекие
места, где жили и совершили
свои великие подвиги герои Гомера, заняться изучением и исследованием этих мест.
В 1856 году он взялся за изучение новогреческого языка и овладел им в
шесть недель. В последующие
три месяца он успешно справляется со всеми трудностями гомеровского гекзаметра,
что требует от него
колоссальной траты сил. "Я штудирую Платона с таким расчетом, что, если бы в
течение ближайших шести
недель он смог бы получить от меня письмо, он должен был бы его понять".
Все, что произошло затем, похоже на чудо. Где и когда в истории один лишь
энтузиазм приводил к
успеху? Поговорка о том, что успех решают знания,
в данном случае не вполне применима хотя бы потому, что утверждение,
будто Шлиман уже в первые
годы своей научной деятельности был знатоком в области научной археологии, по
меньшей мере спорно. И
все-таки удача сопутствовала ему, как никому.
Решающую роль сыграли свидетельства античных авторов, а не теории
современных Шлиману
ученых. Разве Геродот не сообщал, что Ксеркс посетил Новый Илион (город, на
месте которого некогда стояла
легендарная Троя, или Илион), осмотрел руины "Пергама Приама" (крепость
гомеровской Трои, а также храм
и дворец царя Приама) и принес в жертву Илийской Минерве тысячу быков? То лее
самое, как об этом
свидетельствует Ксенофонт, сделал полководец лакадемонян Миндар и, согласно
Арриану, Александр
Великий, который к тому же забрал из Трои оружие, приказав своей личной охране
носить его во время
сражений перед ним как талисман. Разве не сделал для Нового Илиона много и
Цезарь, во-первых, из чувства
восхищения перед Александром, а во-вторых, и потому, что он, как ему казалось,
располагал достоверными
сведениями о своем родстве с илийцами (Троя была родиной Энея, к которому Цезарь
возводил свой род).
И что же, все они лишь фантазировали? Или, быть может, они были сбиты с
толку неверными
сообщениями современников?
В 1869 году Шлиман женился на прекрасной гречанке Софье Энгастроменос,
которая делила с
супругом тягостный труд и невзгоды.
Раскопки начались в апреле 1870 года; в 1871 году Шлиман посвятил им два
месяца, а в последующие
за этим два года - по четыре с половиной месяца. В его распоряжении была
примерно сотня рабочих.
Он трудился, не зная ни сна ни отдыха, и ничто не могло задержать его в работе -
ни коварная и опасная
малярия, ни острая нехватка хорошей питьевой воды, ни медлительность властей, ни
неверие ученых всего
мира, которые просто считали его неучем, ни многое другое, еще более худшее.
В самой высокой части города Нового Илиона стоял храм Афины, вокруг него
Посейдон и Аполлон
построили стену Пергама - так говорил Гомер. Следовательно, храм нужно было
искать посредине холма;
там же должна была находиться возведенная богами стена. Разрыв вершину холма,
Шлиман обнаружил стену.
Здесь он нашел оружие и домашнюю утварь, украшения и вазы - неоспоримое
доказательство того, что на
этом месте был богатый город. Но он нашел и кое-что другое, и тогда впервые имя
Генриха Шлимана
прогремело по всему свету: под развалинами Нового Илиона он обнаружил другие
развалины, под этими -
еще одни: холм походил на какую-то чудовищную луковицу, с которой нужно было
снимать слой за слоем.
Как можно было предположить, каждый из слоев относился к определенной эпохе.
Жили и умирали целые
народы, расцветали и гибли города, неистовствовал меч и бушевал огонь, одна
цивилизация сменяла другую
- и каждый раз на месте города мертвых вырастал город живых.
Каждый день раскопок приносил новую неожиданность. Шлиман предпринял свои
раскопки для того,
чтобы разыскать гомеровскую Трою, но за срав-
нительно небольшой период он и его помощники нашли не менее семи
исчезнувших городов, а
позднее еще два - девять окон в прошлое, о котором до того времени ничего не
знали и даже не подозревали!
Но какой из этих девяти городов был Троей Гомера, городом героев, городом
героической борьбы?
Было ясно, что нижний слой относится к отдаленнейшим временам, что это самый
древний слой, настолько
древний, что людям той эпохи было еще неизвестно употребление металлов, а
верхний слой, очевидно, самый
молодой; здесь и должны бьши сохраниться остатки того Нового Илиона, в котором
Ксеркс и Александр
совершили свои жертвоприношения.
Шлиман продолжал свои раскопки. Во втором и третьем слоях снизу он
обнаружил следы пожара,
остатки гигантских валов и огромных ворот. Без колебаний он решил: эти валы
опоясывали дворец Приама,
эти ворота были Скайскими воротами.
Он открыл бесценные сокровища с точки зрения науки. Из всего того, что он
отсылал на родину и
передавал на отзыв специалистам, постепенно все яснее вырисовывалась картина
жизни далекой эпохи во всех
ее проявлениях, представляло лицо целого народа.
Это был триумф Шлимана, но одновременно и триумф Гомера. То,
что'считалось сказками и мифами,
то, что приписывалось фантазии поэта, на самом деле было когда-то
действительностью - это было доказано.
Волна воодушевления прокатилась по миру.
15 июля 1873 года было ориентировочно назначено последним днем раскопок.
И вот тогда-то, все-
го за сутки до этого срока, Шлиман нашел то, что увенчало всю его работу,
то, что привело в восторг
весь мир.
На глубине около 28 футов была обнаружена та самая стена, которую Шлиман
принимал за стену,
опоясывающую дворец Приама. Внезапно взгляд Шли-мана привлек какой-то предмет;
он всмотрелся и
пришел в такое возбуждение, что дальше действовал уже словно под влиянием какой-
то потусторонней силы.
Вот что он пишет:
"В величайшей спешке, напрягая все силы, рискуя жизнью, ибо большая
крепостная стена, которую я
подкапывал, могла в любую минуту похоронить меня под собой, я с помощью большого
ножа раскапывал
клад. Вид всех этих предметов, каждый из которых обладал колоссальной ценностью,
придавал мне смелость,
и я не думал об опасности".
Матово поблескивала слоновая кость, звенело золото-Сокровища царя Приама!
Золотой клад одного
из самых могущественных царей седой древности, окропленный кровью и слезами:
украшения,
принадлежавшие людям, подобным богам, сокровища, пролежавшие в земле три тысячи
лет и извлеченные
из-под стен семи исчезнувших царств на свет нового дня! Шлиман ни минуты не
сомневался в том, что он
нашел именно этот клад. И лишь незадолго до его смерти было доказано, что он
допустил ошибку, что Троя
находилась вовсе не во втором и не в третьем слое снизу, а в шестом, и что
найденный Шлиманом клад
принадлежал царю, жившему за тысячу лет до Приама.
В области археологии Шлиман достиг трех вершин. "Сокровища царя Приама"
была первой; второй
суждено было стать открытию царских погребений в Микенах.
Одной из самых возвышенных, полной темных страстей глав истории Греции
является история
Пелопидов из Микен, история возвращения и гибели Агамемнона.
Девять лет стоял Агамемнон перед Троей. Эгист использовал это время:
Тою порою, как билися мы на полях Илионских,
Он в безопасном углу многоконного града Аргоса
Сердце жены Агамемнона лестью опутывал хитрой...
Эгист поставил часового, который должен был предупредить его о
возвращении супруга
Клитемнестры, и окружил себя вооруженными людьми. Потом он пригласил Агамемнона
на пир, но,
"преступные козни замыслив", убил его, "подобно тому, как быков убивают за
жвачкой". Не спасся и никто из
друзей Агамемнона, никто из тех, кто 'пришел вместе с ним. Прошли долгие восемь
лет, прежде чем Орест,
сын Агамемнона, отомстил за отца, расправившись с Клитемнестрой, своей матерью,
и Эгис-том - убийцей.
Но Микены были не только кровавыми. Троя, судя по описаниям Гомера, была
очень богатым
городом, но Микены были богаче: Гомер везде назы-
вает этот город "златообильным". Околдованный "Сокровищами царя Приама",
Шлиман принялся за
поиски нового клада и, кто бы мог себе это представить, нашел его!
Микены находятся на полпути между Аргосом и Коринфским перешейком. Если
взглянуть на эту
бывшую царскую резиденцию с запада, прежде всего бросаются в глаза сплошные
развалины - это остатки
огромных стен, а затем все более круто вздымается Эвбея. Так что Микены не нужно
было искать, их
местоположение было видно совершенно отчетливо.
Некоторые античные писатели считали, что именно здесь, в этом районе,
находится гробница
Агамемнона и его друзей, убитых вместе с ним. Местоположение города было ясным,
местоположение же
гробниц было по меньшей мере спорным.
Если найти наперекор всем ученым Трою Шли-ману помог Гомер, то при
поисках гробницы
Агамемнона он опирался на труды Павсания, которые помогли ему обнаружить, как он
полагал, могилу
Агамемнона, а затем еще девять гробниц - пять из них были шахты-могилы внутри
крепости (и в них
полусожженные останки пятнадцати человек, "буквально осыпанные драгоценностями и
золотом"), а
остальные четыре, на которых еще великолепно сохранился рельеф, относились к
следующему веку; они
имели куполообразную форму и находились вне крепостных стен. Шестым декабря 1876
года датирована
запись Шлимана об открытии первой гробницы. Шлиман не сомневался в своей правоте
и королю Греции
была отправлена телеграмма: "С величайшей радостью сообщаю Вашему величеству,
что мне удалось найти погребения, в которых были похоронены Агамемнон,
Кассандра, Эврименон и
их друзья, умерщвленные во время трапезы Клитемнестрой и ее любовником Эгистом".
Однако Шлиман и на этот раз ошибался. Да, он нашел царские погребения, но
не Агамемнона и его
друзей, а людей совершенно другой эпохи - погребения, которые были по меньшей
мере лет на четыреста
старше погребения Агамемнона. Но он этого не знал.
Но это и не существенно. Важно было то, что он сделал еще один шаг по
дороге к открытию древнего
мира, вновь подтвердил правдивость сведений Гомера и открыл сокровища - и не
только в научном смысле
этого слова, - которым мы обязаны сведениями о той культуре, что лежит в основе
всей европейской
цивилизации.
Клад, найденный Шлиманом, был огромен.
"Все музеи мира, вместе взятые, не обладают и одной пятой частью этих
богатств", - писал Шлиман.
В первой могиле Шлиман насчитал пятнадцать золотых диадем - по пять на
каждого из усопших;
кроме того, там были золотые лавровые венки и украшения в виде "свастик".
В другой могиле - в ней лежали останки трех женщин - он собрал более 700
тонких золотых
пластинок с великолепным орнаментом из изображений животных, медуз, осьминогов.
Золотые украшения с
изображением львов и других зверей, сражающихся воинов, украшения в форме львов
и грифов, лежащих
оленей и женщин с голубями... На одном из скелетов была золотая корона с 36
лист-
ками; она украшала голову, уже почти превратившуюся в прах. Рядом с ней
лежала еще одна
великолепная диадема с приставшими к ней остатками человеческого черепа. Он
нашел еще пять золотых
диадем с золотой проволокой, при помощи которой они закреплялись на голове,
бесчисленное множество
золотых украшений со "свастиками", розетками и спиралями, головные булавки,
украшения из горного
хрусталя, обломки изделий из агата, миндалевидные геммы из сардоникса и
аметиста. Он нашел секиры из
позолоченного серебра с рукоятками из горного хрусталя, кубки и ларчики из
золота, изделия из алебастра. Но
самое главное, он нашел те золотые маски и нагрудные дощечки, которые, как
утверждает традиция,
употреблялись для защиты венценосных усопших от какого-либо постороннего
воздействия.
Уже через несколько часов головы усопших превратились в пыль. Но золотые
мягко поблескивающие
маски сохранили форму лиц; черты этих лиц совершенно индивидуальны, "вне всякого
сомнения, каждая из
масок должна была являться портретом усопшего", (рис. 20)
Он нашел перстни, с печатями и великолепными камеями, браслеты, тиары и
пояса, 110 золотых
цветов, 68 золотых пуговиц без орнамента и 118 золотых пуговиц с резным
орнаментом, на следующей же
странице он упоминает еще о 130 золотых пуговицах, на последующих - о золотой
модели храма, о золотом
осьминоге... Но, пожалуй, достаточно, ибо описание находок Шлимана занимает 206
страниц большого
формата. И все это золото, золото, золото...
В 1876 году, 54 лет от роду, Шлиман приступил к раскопкам в Микенах. В
1878 - 1879 годах при
поддержке врача Вирхова он вторично раскапывает Трою; в 1880 году он открывает в
Орхомене, третьем
городе, который Гомер наделяет эпитетом "злато-обильный", сокровищницу царя
Мидии; в 1882 году вновь, в
третий раз, раскапывает Трою, а двумя годами позже начинает раскопки в Тиринфе.
(Третья "вершина"
Шлимана в археологии).
И снова знакомая картина: крепостная стена Ти-ринфа находится прямо на
поверхности, она не
скрыта под слоем земли; пожар превратил ее камни в
известку, а скреплявшую их глину - в настоящий кирпич: археологи
принимали ее за остатки
средневековой стены. Шлиман же опять доверился древним авторам.
Тиринф считался родиной Геракла. Циклопические стены вызывали во времена
античности
восхищение. Павсаний сравнивает их с пирамидами. По преданию, Проитос,
легендарный правитель Тирин-
фа, позвал семь циклопов, которые выстроили ему эти стены.
Во время раскопок Шлиман наткнулся на стены дворца, превосходящего своими
размерами все когда-
либо до этого виденное и дающего великолепное представление о древнем народе,
который его построил, и о
его царях, которые здесь жили.
Город возвышался на известняковой скале, словно форт; стены его были
выложены из каменных
блоков длиной в два-три метра, а высотой и толщиной в метр. В нижней части
города, там, где находились
хозяйственные постройки и конюшни, толщина стен составляла семь-восемь метров.
Наверху, там, где жил
владелец дворца, стены достигали одиннадцати метров в толщину, высота их
равнялась шестнадцати метрам.
И свету явился настоящий гомеровский дворец с залами и колоннадами, с
красивым мегароном
(залом с очагом), с атриумом и пропилеями. Здесь еще можно было увидеть остатки
банного помещения (пол
в нем заменяла цельная известняковая плита весом в 20 тонн), того, в котором
герои Гомера мылись и
умащали себя мазями. Здесь перед исследователем открывались картины,
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |