<right> <b>19 февраля 20… года</b></right>
Нет, я не отказался от своей затеи, я снова был на «посту». Снова Кирилл приехал с тем парнем, снова был учтив с ним, шепнул ему что-то на ухо, снова меня как будто не существовало.
<right> <b>26 февраля 20… года</b></right>
На что я надеюсь?.. Это глупо. Я больше не нужен Кириллу, у него другой. Никогда не думал, что так ранит, когда на тебя смотрят как на пустое место.
Я все еще прихожу, каждый день к его дому, сижу весь день. Познакомился с бабой Маней, она мне выносила пару раз чай и печеньки. Приглашала к себе, но я не мог уйти с «поста».
Сегодня Кирилл был один. Опалил меня бешеным взглядом, но ничего не сказал. Как же это больно…
<right> <b>2 марта 20… года</b></right>
Все это бесполезно. С непонятной обреченностью я понял это, когда решился снова заговорить с Кириллом, а он прошел мимо, будто ничего и не услышал. Во рту сразу стало горько. Я, наверное, сделал, что смог. Больше двух недель тут сижу. Результата никакого. Я снова стал кашлять, снова что-то болело в груди. А сегодня как назло была плохая погода. Хлопьями шел снег, носился ветер. Я быстро замерз. Тяжело вздохнув, я встал, когда дверь подъезда с грохотом открылась, и появился Кирилл. В одних джинсах, футболке, в тапочках на босу ногу. Он решительно шел ко мне, а я от испуга пятился назад, пока не споткнулся и не упал. Без слов Кирилл сграбастал меня за шиворот и потащил в дом. Он швырнул меня в лифт, ударил по панели с кнопками, и мы поехали вверх. Я забился в угол и видел, как его грудь тяжело вздымается, как сжаты его кулаки. Не церемонясь, он снова схватил меня за шкирку, выволок и втолкнул в квартиру, я не удержался и упал. Он брезгливо посмотрел на меня, покачал головой и скрылся в какой-то комнате. Я осторожно последовал за ним. Кирилл был на кухне и пил водку из горлышка. Повеяло опасностью. Зря я все это затеял…
— Ну, сучонок, добился? Разозлил меня? – он подходит ко мне и с размаха бьет в живот.
Я скручиваюсь, пытаюсь отдышаться. Он дергает меня за волосы вверх:
— Тебе что нужно?
— Поговорить, — хриплю я и чувствую новый удар по ребрам.
— Ах, поговорить? И все, больше ничего?
С ужасом понимаю, что Кирилл расстегивает мою куртку, стягивает свитер. Удивляется, что под ним еще один. Еще больше удивляется, когда видит третий.
— Матрешка, бля.
— Киря, — хватаю его за руку, пытаясь остановить. Мое сердце бешено колотится. Я не хочу быть изнасилованным снова. Тем более после всего…
Он смотрит на меня, злорадно улыбается и стаскивает мои джинсы с нижним бельем.
— Не нужно… — шепчу я.
— Нужно, — заверяет Кирилл, вдруг берет со стены над плитой длинную деревянную лопатку для готовки. – Ложись. Задницей к верху.
Он подбородком указывает на кухонный стол. Внутри меня все холодеет. Что он собрался делать? Не меня же ей… Я не выдержу…
— Не заставляй меня повторять, — сквозь зубы шипит он.
Послушно ложусь на стол. Столешница ледяная, груди и животу холодно. Жутко неудобно. И не стою, и не лежу нормально. Кирилл подходит ко мне. Мои руки сжимают деревянное полотно так, что костяшки белеют. Слышу свист рассекаемого воздуха, и мою спину обжигает боль. Дергаюсь, вскрикиваю. Так вот зачем ему лопатка. Спасибо, не кухонный тесак… Он бьет меня долго, я лишь сжимаю зубы перед каждым ударом, стараясь не кричать. Пару секунд между ударами я могу вздохнуть, перетерпеть, собраться. Это больно и очень страшно, что у Кирилла опять снесло крышу. На мне уже живого места нет, а он все не прекращает.
Словно услышав мои мысли, он отшвыривает лопатку. Я вздыхаю, но рано. Он переворачивает меня на спину, и я ору. Перед глазами все вспыхивает. Он становится между моих раздвинутых ног, прижимается ко мне. Одна его ладонь опускается мне на грудь и прижимает сильней к столу, стараясь причинить как можно больше боли, другая опускается на рот, закрывая его. Его язык слизывает выступившие слезы, а губы шепчут:
— Доволен? Ты этого хотел? Тебе больно?
Еле дышу, хочется скулить, хочется убежать, потому что я знаю, что дальше будет только хуже. Я уже видел этот жадный взгляд, эту пульсирующую венку на шее. Он трется о меня. Пряжка его ремня царапает живот. Он прижимается сильней, буквально вдавливая меня в стол. Рука, закрывающая мне рот, перемещается вниз, расстегивает ширинку. Я вздрагиваю. У меня давно никого не было. Он снова меня порвет. Дрожащими руками я притягиваю его за шею. Он удивлен, но наклоняется. Чувствую запах водки, его пота. Целую его, мое сердце заходится, сходит с ума. Шепчу, разрывая поцелуй на мгновение:
— Пожалуйста, не делай мне очень больно.
Кирилл внимательно смотрит на меня, затем кивает. Тянется за оливковым маслом, стоящим почему-то на подоконнике, выливает его себе на руку и смазывает свой член. Затем снова возвращается к моим губам, не давая вздохнуть, доводя до головокружения. Чувствую, как в меня легко проникает один его скользкий палец. Задыхаюсь от охвативших меня чувств. Кирилл решил меня подготовить? Такого еще никогда не было… К одному добавляется второй и начинает меня растягивать. Уже отвык от этого давления, мне неприятно, но я терплю. Не хочу его злить. Не хочу, чтобы он останавливался. Спина горит огнем, но эти ощущения отошли на второй план. Я сосредоточен на его пальцах, которых вроде уже три. Кусаю губы, когда он медленно входит в меня. Чувствую его тяжелое дыхание, его большой член, сдавленный моими мышцами. Он придавливает меня к столу и начинает двигаться. Безумно больно. Я не выдерживаю, всхлипываю. С трудом он протискивает руку между нашими телами и дотрагивается до моего члена. На пальцах осталось масло, скользит легко, быстро. Возбуждаюсь мгновенно; он оттягивает кожу, обнажает головку, крепко зажимает ее и в такт движениям внутри меня двигает рукой. Я выгибаюсь, чтобы быть ближе к нему, закусываю кожу на его шее и едва не теряю сознание от последующего через пару секунд оргазма.
Кирилл, шатаясь, отходит от меня, приводит одежду в порядок. Если это возможно. Потому что я безнадежно испачкал ему футболку спермой. Я сажусь со второй попытки, внизу все печет, спина стянута коркой. Осторожно спрыгиваю со стола, беру одежду, натягиваю джинсы, краем глаза вижу, что Кирилл берет бутылку водки и делает пару глотков. Легкая радость после секса исчезла. Он всегда будет собой. Пусть сейчас он не порвал меня, даже был нежным и позволил кончить, вот только это ничего не значит. Он снова стал тем зверем, которого я знал, которому нравились мои страдания.
В замешательстве, я останавливаюсь. Что мне сейчас делать? Уйти? Остаться? Позволят ли мне остаться? Вот он уже смотрит недобрым взглядом, ничего хорошего ждать не приходится. Я надеваю свитер, забыв про спину, которая тут же мне напоминает о себе, тихо матерюсь в ответ.
— Что тебе нужно? – спрашивает он, глядя в окно. – Трахаться не с кем?
— Я уже сказал, я хочу поговорить.
Не решаюсь подходить к нему. Стою, замерев в одной позе.
— О чем нам разговаривать?
— О нас…
Очень резко он разворачивается ко мне и хватает за плечи, я морщусь от боли, но смотрю ему прямо в глаза:
— Нет никаких «нас». Запомни это. Есть я, а есть такой урод, как ты. Я могу трахать тебя периодически, когда другие мне наскучат, и все. Понял?
Если бы он кричал, сказав это, брызгал слюной, побагровел от ярости, я бы мог убедить себя в его лжи, не поверил бы ему. Но не так, с полной уверенностью, без сожаления, без единого шанса. Глаза защипало, а внутри стало пусто-пусто.
— П-прости, — выдавливаю я.
Он убирает руки и указывает на дверь. Мне не нужно повторять. Хватаю куртку и убегаю из этого дома, забыв о еще двух свитерах и шапке. Неважно, все это неважно.
<right> <b>4 марта 20… года</b></right>
Замечательно. Сегодня я проснулся от кошмара, весь мокрый от пота. В ночной тишине сидел на кровати и ничего не понимал, слепо моргая. Я старался не думать о Кирилле. Днем мне это честно удавалось, а ночью нет. Ночью я не мог управлять своим сознанием.
<right> <b>10 марта 20… года</b></right>
Я стоял на мосту и спокойно думал о самоубийстве. Меня ничего не останавливало, ничто не мешало. Правда, вода была скованна льдом, но, думаю, от соприкосновения с ним я погибну. Буду лежать там, на белой глади, изломанной куклой. Гармония и внутри, и снаружи.
<right> <b>13 марта 20… года</b></right>
— Тебя к телефону! – кричит мама из зала, отрывая меня от ничегонеделания. Предполагается, что я занят уроками. На самом деле это не так. Передо мной раскрыты учебники, тетрадки, а я тупо смотрю в окно.
Кроме нас с ней в квартире никого нет, папа в гараже, так что по любому она обращается ко мне. Я бреду к аппарату, даже не гадая, кто бы это мог быть. Все равно. По фигу.
— Да, — равнодушно говорю я невидимому собеседнику и вздрагиваю от его хриплого:
— Приезжай ко мне.
Кладу трубку, проглатываю ком, возвращаюсь в комнату, пытаюсь успокоиться. Какое право он вообще имеет звонить? Я жить не хочу после нашей последней встречи. Он что обо мне думает? Что я как шлюха по вызову, по первому звонку мчусь? Нет, никуда я не поеду. Никогда.
<center>***</center>
Через три часа стою перед его домом. Номер квартиры я запомнил, конечно, с прошлого раза. Не решаюсь позвонить. Живот крутит, как перед контрольной. Я сумасшедший. Что я здесь делаю? Зная Кирилла, можно предположить, что он уже пьяный. Значит, хорошего мне ничего не светит. Быстрый трах, пара оскорблений. Что еще можно пожелать? Набираю на домофоне номер квартиры, и мне сразу открывают, даже не спрашивая «кто». Подъем на лифте сравни походу на плаху. Створки со скрипом распахиваются, и я сразу вижу Кирилла. Надо же, какая привилегия, меня встречают прямо в подъезде.
— Приехал, — говорит он, разглядывая меня. – Проходи. Спальня налево.
Спасибо, что хоть не прямо тут. Скидываю куртку в коридоре, иду в указанном направлении и оказываюсь в маленькой комнатке. Мебели мало – кровать, столик и шкаф. Кирилл подходит сзади, его холодные руки проникают под мой свитер, проходятся по ребрам. От него несет перегаром. Как я и думал. Он быстро меня раздевает, опрокидывает на кровать, наваливается сверху. Вижу приготовленную смазку в голубом флакончике. Ух ты, какая забота, как я тронут.
Быстрого траха не получилось. Кирилл мучил меня долго. Он что, весь день мастурбировал? Израсходовал весь лимит спермы и теперь не получалось? Я метался под ним, кричал и абсолютно ничего не соображал. Он не давал мне кончить, не знаю, как ему это удавалось, но он тонко чувствовал эту грань. Под конец я взмолился:
— Больше не могу, пожалуйста…
— Терпи, еще чуть-чуть… — его голос стал низким и глубоким.
— Не могу.
— Хорошо, — выдохнул он и стал вколачиваться в меня.
Через минуту все было кончено. Я едва дышал, весь взмок от пота, ужасно хотелось пить. Имею ли я право хотя бы воды попросить? Может мне даже разрешат воспользоваться ванной? Желания спрашивать не было. Я лежал с закрытыми глазами и приходил в себя. Кирилл лежал рядом, его тяжелое дыхание щекотало мне кожу. Почему-то он не отвернулся, а рассматривал меня. Что ж, мне не жалко. Но весь перемазанный спермой я не могу идти домой.
— Я могу принять душ? – спросил я, не открывая глаз, мысленно, приготовившись к тому, что узнаю о себе много приятного.
— Иди.
Встаю, стараюсь не смотреть на него, хватаю вещи и юркаю в ванную. Тот же гель для душа, тот же цвет мыла, те же синие полотенца. Я быстро растираю пену по телу, смывая его запах с себя, так же быстро вытираюсь и одеваюсь. Все, делать мне больше нечего.
Кирилл ждет меня в коридоре, смотрит, как я зашнуровываю кроссовки, молчит. Я выхожу, не оборачиваясь. Не хочу видеть его.
<right> <b>5 апреля 20… года</b></right>
Стало тепло. Весна все-таки. Со школой у меня вообще тихий ужас. Ничего не понимаю, ничего не учу, перебиваюсь с тройки на двойку. Родители не верят, что я окончу школу.
С Кириллом я виделся за все это время еще три раза. По одной и той же схеме. В последний раз он был особенно жесток. Ему что-то не понравилось, он перекинул меня через свои колени и, как следует, отходил ремнем с джинс. Потом занялся со мной сексом, усадив меня сверху и постоянно сжимая мою многострадальную задницу. Я тогда от боли прикусил себе губу до крови, а он ее только со злорадной ухмылкой слизывал. Знаете, когда читаешь об этом в книжках, это так прикольно выглядит. А попробуйте реально прокусить себе губу! На завтра она распухнет, появится гематома, будто по ней ударили. И слизывание крови приятного не добавляет, тем более что крови там не много, язык только теребит ранку.
Знаете, что я чувствовал? Пустоту. Я был вещью для него. Вещью с дыркой. Почему я не сопротивлялся? Не мог. Просто не мог и все. Не знаю, как это назвать. Едва я слышал его голос, у меня подкашивались ноги. Нравилась ли мне боль? Трудно сказать. Наверное, да. Я каждый раз кончал с ним. Бурно и ярко. Каждый раз я уходил от него, чувствуя себя вымазанным в грязи, каждый раз говорил себе, что больше не вернусь, и каждый раз возвращался.
Это мерзко. Чувствовать себя шлюхой. И не находить в себе сил порвать этот замкнутый круг.
<right> <b>6 апреля 20… года</b></right>
У нас была совмещенная физкультура со старшеклассниками. Чудесно, я от радости чуть не умер. Родя был, конечно, там. Нас разделили на команды (он оказался со мной, надо же) и заставили играть в волейбол. Ненавижу подвижные игры, ненавижу физкультуру. По ехидству, застывшему на лице Роди, я понял, что сегодня он настроен решительно.
Играл я посредственно, мячи отбивал через раз. Команда меня явно недолюбливала. Родя встал на подачу, я как раз зевал во весь рот. От сильного удара мячом по голове мои зубы клацнули, а в ушах зазвенело. Раздался смех. Я обернулся – Родя разводил руками. Вины в нем было, как сыра в мышеловке. Ладно. Пришлось проглотить это. Хоть тренер ничего и не видел, лишние замечания мне не нужны.
Дальше игра шла спокойно. Почти до самого конца. Я стоял у сетки, Родя справа. Мяч летел прямо ко мне, я сделал два шага, резко потерял равновесие и распластался на полу. Из носа от удара пошла кровь. Если сейчас тренер не видел подножку, то я за себя не ручаюсь.
И как вы думаете? Конечно, подножку никто не видел. Родя так самодовольно усмехался, что я подошел к нему и с силой заехал по уху. Он кинулся на меня, ребята кинулись нас разнимать. В общем, ничего интересного. Получил я свое замечание, написанное красной пастой в дневнике.
Я стоял в туалете, склонившись над раковиной, и ждал, когда прекратит течь кровь. Сзади я уловил движение и посмотрел в зеркало. Родя. Круто. Да, сегодня мой день. Он помялся и спросил:
— Больно?
— Нет, я уже привык.
Что мне кривить душой? Если тебя периодически бьют, и к этому привыкнешь. Зато глаза Роди полезли на лоб. Соображал он быстро:
— Это он тебя бьет?
— А какая тебе разница?
— Почему ты терпишь это? – тихо, очень тихо. Я оборачиваюсь и смотрю ему в глаза:
— Не знаю. Иначе не получается.
Он вздыхает:
— Прости, не хотел добавлять тебе проблем.
— Ничего.
— Данька, я был не прав, и тогда, и сейчас. Мы уже не сможем быть друзьями, но хотя бы давай не будем врагами?
Улыбаюсь. Впервые за долгое время. Неожиданно.
— Давай.
Мы пожимаем друг другу руки.
<right> <b>7 апреля 20… года</b></right>
После школы я шел очень медленно домой. Почему я терплю это? Второй день меня достает этот вопрос. Вот это точно, Родя ведь прав. Может, хватит, пора все это прекратить? Жить это спокойно не дает, кошмары замучили. Я представил, что больше не увижу Кирилла. Закрыл глаза и тяжело вздохнул. Это невозможно. Я услышал резкий скрип тормозов, распахнул глаза и увидел, как двое мужчин бегут ко мне. Я даже обернулся, заозирался. Точно ко мне?
Оказалось, да. Мне заламывают руки, тащат к внедорожнику, засовывают на заднее сиденье, садятся по бокам и трогаются. Я в прострации. Ребята не попутали? Кому я нужен? От неожиданности и шока я даже не мог сказать ничего.
— Привет, — сказал мужчина с переднего сиденья и обернулся. Его внешность мне ничего не сказала, а вот голос… Где-то я его уже слышал.
— Поздоровайся, — меня ткнули очень невежливо под бок.
— Здрасти.
— Ты меня не знаешь, но зато хорошо знаешь Кирилла.
Так. Дыхание перехватило.
— Что вам нужно?
Мужчина рассмеялся:
— Ты позвонишь своему Кириллу и попросишь приехать.
— А, — я обреченно покачал головой. – Он не приедет.
— Да? – заинтересовался мужчина. – Что так? Поссорились?
И тут я вспомнил. Да это же собеседник Кирилла! Тогда, в новогоднюю ночь…
— Да, мы уже не общаемся давно, – вру я.
— Вот как, — мужчина прицокивает языком. – А что ты у него делал неделю назад? А так же пятнадцатого и двадцать четвертого марта?
Упс. Пытаюсь сообразить, что же сказать. Откуда они все знают? Пока я думаю, внедорожник заезжает в ворота частного дома на незнакомой мне улице. Меня вытаскивают, ведут не к парадному входу, а к заднему. Мы оказываемся в проходной комнате, из которой вниз ведут ступеньки. Подвал. Там меня уже ждет стул. К нему меня и привязывают. Мужчина подходит и ласково улыбается, в его руках сотовый, остальные замерли у лестницы. Я заметил у них пистолеты.
— Позвони Кириллу, попроси приехать.
— Он не приедет, я же говорил.
— А ты попробуй.
Внезапно понимаю, что не хочу, чтобы Кирилл ехал сюда. Вряд ли при его появлении они выкатят торт и прокричат хором: «Сюрприз!».
— Нет.
Мужчина смотрит на меня во все глаза:
— Ты что, не боишься нас?
— А должен?
— Вот нахальная молодежь. Ребята, — он махнул одному из мужчин, застывших у лестницы.
Бьют меня по лицу. Раза четыре. Кровь сразу хлынула из носа, перед глазами потемнело. Наивные. Я улыбаюсь. «Друг» Кирилла вдруг злится:
— Блядь, я сам позвоню, ударишь его потом, чтобы он пискнул!
Охранник замирает с кулаком наготове, а я собираюсь. Я не должен «пискнуть».
— Привет, Кирилл, — в голосе мужчины триумф. – Угадай, кто у нас в гостях? Твой юный любовник. Не ожидал? Что? Какой из них… Я его имени не знаю. Черт, стукните его.
Кулак угождает мне в солнечное сплетение. От боли едва не стону. Вовремя сдерживаюсь. Мужчина машет раздраженно рукой и меня снова бьют. Тот же результат. А что вы хотели, сколько тренировки.
— Ах, ты сучонок! В общем, Кирилл, придется тебе поверить на слово и приехать… — он диктует адрес и отключается. Зло глядит на меня:
— Герой хренов.
Мы ждем. Ребята молча стоят, как будто и разговаривать не умеют. А я лихорадочно соображаю, что же делать. Что они вообще хотят от Кирилла? Время тянется ужасно медленно. Я так ничего и не придумал. Посадили они меня хорошо – когда заходишь со света видно только меня под лампочкой, а не ребят по бокам. Молчание здорово напрягает, всегда, когда нервничаю, поболтать хочется, но я боюсь пропустить момент приезда Кирилла.
Не знаю, сколько проходит времени, но слышится шум. Мужчина и ребята довольно переглядываются. Вскоре появляется Кирилл под конвоем из нескольких человек. Он кидает на меня такой взгляд, что становится понятно – не они убьют, так он точно. Я съеживаюсь на стуле, стараясь стать маленьким и незаметным.
— Кирилл, как здорово, что ты пришел.
— Не мог тебе отказать, Влад.
Они стоят друг напротив друга, как ковбои в старых вестернах, вот-вот готовые выхватить свой револьвер и застрелить противника.
— Я так понимаю, дружба кончилась? – поинтересовался Кирилл, чуть прищурившись.
— Она кончилась, когда ты занял мое место возле шефа.
— Ты не справлялся с обязанностями, Влад. Это бизнес.
— Да? Сейчас ты подпортишь этот бизнес. Где шеф?
— Не знаю, — быстро отвечает Кирилл.
Влад машет рукой, и на меня наставляют дуло пистолета. Не очень приятно, скажу я вам. От него как будто веет смертью. Я вижу, как Кирилл замирает. Мне хочется сказать ему что-нибудь, но просто разомкнуть губы не получается. Смотрю в пол. Он же может и не ответить Владу. Тогда мне что-нибудь прострелят. Наверное, это больней, чем все, что я испытывал. Недавно я хотел умереть. А теперь не хочу! Какая жизнь непостоянная штука. Кирилл берет телефон и набирает номер. Ему мгновенно отвечают:
— Шеф, это я. Нет, все отлично. Где вы? Угу. Кто с вами? Я скоро буду, — он нажимает отбой и ровно смотрит на Влада. — Отпусти мальчишку. Он на даче, пять человек охраны.
— Нет, — улыбка мужчины становится безумной. Все его ребята синхронно наставляют пистолеты на Кирилла. Он остается бесстрастным, а я тихо вскрикиваю. Но на меня никто не обращает внимание. – Знал бы ты, как я был рад, услышав твою историю на Новый год. Замечательный подарок. Ты давно мне мешал, слишком преданный. А теперь ты увидишь, как я убиваю твоего щенка, потом я убью тебя и шефа.
— И займешь его место?
— А как же.
Влад достает свое оружие и подходит ко мне. Он все еще улыбается, приставляет холодное дуло к моему виску, и я дрожу, как все еще живой кролик перед свежеванием.
— Скажешь что-нибудь напоследок? – говорит мужчина мне. Артист, блин.
— Да, — вдруг говорю я, а Кирилл хмурится.
— Слушаю.
Я резко выворачиваю голову и впиваюсь ему в руку. В эту же секунду раздается грохот, звон разбитого стекла, помещение заполняется дымом. В подвал спускаются люди в спецназовской форме. Их много, очень много. Кирилл, не теряя времени, выбивает пистолет у одного из парней Влада, впечатывает кулак в лицо другого. Остальные уже лежат лицом вниз под прицелами автоматов.
Кирилл кидается ко мне. Ну, все, я труп. Я крепко закрываю глаза, чтобы не видеть своей смерти, но вдруг чувствую, что веревки больше не удерживают меня. Я свободен. Через секунду, меня взяли на руки и несут куда-то. Запах… Такой родной, такой приятный… Едва не плачу. Все-таки сильно я перенервничал. Кирилл усаживает меня в машину, произносит мне прямо в ухо, чтобы я сидел на месте и даже не вздумал пошевелиться. А сам уходит. После такого тона я и дышать-то боюсь. Смотрю сквозь тонкое тонированное стекло, как он разговаривает со спецназовцами, как вскоре подъезжает шикарный светлый лексус и из него выходит седовласый мужчина, хлопает его дружески по плечу.
Что я знаю о Кирилле? Что он любит гель для душа с запахом свежести, что любит синего цвета полотенца. Он офигенно дерется. Он бывает жестоким (большую часть времени). Он мастерски водит машину. Он абсолютно самостоятелен. У него явные проблемы с алкоголем. Он мой лучший любовник, правда, единственный, но это сути не меняет.
Сколько еще я всего не знаю… И не пытался узнать. Что у него в душе? Кроме прошедшей, наверное, маниакальной увлеченности мной?
Я нервно улыбаюсь. Кирилл отделяется от группы людей и идет ко мне. Садится в машину, заводит ее, едет, словно меня тут и нет. Ни взгляда, ни хотя бы брошенного слова. Мне бы хоть что-нибудь… Едем мы долго, Кирилл никуда не спешит. Я смотрю в окно и боюсь представить, что будет дальше.
Остановившись возле своего дома, он говорит:
— Пошли.
Покорно плетусь за ним, разуваюсь в его квартире, снимаю куртку. Кирилл идет на кухню, а я в спальню. Сажусь на краешек кровати, складываю руки на коленках. Сейчас он выпьет, его развезет, и моя задница будет сегодня снова бедная. Жалко самого себя, честное слово. Но Кирилл возвращается трезвый, странно смотрит на меня. В его руках я вижу мокрое полотенце. Я и забыл, что у меня лицо в крови. Его руки аккуратно вытирают мои щеки, подбородок, шею, приятно щекоча. Закончив, он садится рядом. Мы молчим. Я боюсь заговорить первым, а он никак не начинает. Была-не-была, не могу я так, сглатываю ком и испуганно шепчу:
— Ты очень сердишься?
В его глазах удивление, а потом он говорит:
— Да, — я опускаю голову, ну все... – На себя. За то, что не предвидел этого, не уберег тебя от опасности.
Я в шоке снова поднимаю голову и смотрю на него, не веря своим ушам.
— Я очень испугался за тебя, Данька, — он притягивает меня к себе и целует. Бережно-бережно, как самое большое сокровище в мире. Жмусь к нему, едва не мурлычу. Мне становится очень хорошо от его слов, его поцелуев. Я, осмелев, спрашиваю:
— Ты больше не будешь делать мне больно?
— Иногда, — и ухмыляется. – Тебе же это нравится.
Прячу пылающее лицо в ладонях, но он их разводит:
— Я больше не хочу, чтобы ты уходил.
— Киря… — мне не хватает воздуха, но я должен спросить. — Так получилось, не ругайся, я слышал ваш с Владом разговор в новогоднюю ночь. Это… правда?
Он вздрагивает и отворачивается. Мне уже кажется, что он не ответит, но он произносит:
— Вот я все-таки осел, что рассказал ему все… Сам подставился. Ну… Ты же видел фото, ты же чувствуешь, как у меня сносит голову от тебя. Тебе этого мало? Это чистая правда. Непонятно только как ты на базе отдыха оказался…
— Потом, — отмахиваюсь я, сейчас еще уйдет от темы. — А тот парень с тобой?
— Никто. Просто задеть тебя.
— Почему ты переехал?
Он вздохнул:
— Дурак потому что. Обиделся на тебя, ты хрен знает, где шлялся, может с этим мудаком твоим, заявился весь такой, а я с пьяни и… Ты потом в больнице так долго лежал, я себе зарок дал больше не бить тебя, а то сил хрен рассчитаешь.
— Стой, а как же кухонная лопатка? Ремень?
— Это я в целях воспитания, легонько, — в его глазах чертята.
— Я ждал тебя в больнице, — с обидой поведал я. – А ты даже не пришел.
— Я был там каждую ночь, дурачок, просто не хотел, чтобы ты знал, — тихо сказал он.
— Киря…
Я потянулся к нему, и меня прижали к себе так, что ребра захрустели. У меня было такое чувство, что мы столько времени потратили зря. Но теперь так больше не будет. Хватит. Я давно уже понял, что без Кири не могу. Он, конечно, не подарок, но и я, вообще-то, тоже. Счастливо улыбаюсь. Вот как бывает.
========== Эпилог ==========
<b><right>Четыре года спустя
18 мая 20… года</right></b>
Я опаздывал. Ух, мне не поздоровится… Несусь на всех парах по проспекту. В одной руке коробка с подарком и огромным бантом, в другой книги и конспекты для курсовой. Скоро защита, а я даже не приступал к заданию, умудряясь встречать преподавателя почти каждый день в коридорах и как-то отмазываться. Жарко сегодня, ужасно, скидываю ветровку, оказываясь в легкой футболке и джинсах. Не могу не заметить, что на меня смотрят. С интересом оглядываются. И девушки, и парни. Улыбаюсь и захожу в кафе, где меня уже ждут. Киря сидит кислый, с постной миной, между моими и своими родителями. Похоже, у них опять не клеится разговор.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |