— Какого черта ты будешь меня в три часа ночи? — возмутилась сестра.
— Сейчас только час…— поправил я Каролину.
— Тогда я спать…— пробубнила она, потяну на себя одеяло, которое еще сохраняло тепло.
— Нет! Нет! Нет! — замотал головой я и начала старательно теребить Каролину.
— Да что тебе?! — огрызнулась она на меня. В этот момент сестра была похожа на волка.
— Мне нужна твоя помощь…— быстро пролепетал я.
Каролина раздраженно буркнула, но все же привстала и спросила:
— Что тебе от меня нужно?
— Отлично! Хорошо, что ты проснулась! — обрадовался я, видя как ее медленно покидает дремота. — Нам надо попасть на склад…
— Какой еще склад?! — воскликнула она, окончательно проснувшись. — Ты что совсем спятил?
— Это склад, где хранятся некачественные духи…
Каролина дотронулась до моего лба ладонью.
— Странно, лоб вроде не горячий, а бредишь…— пробубнила она, задумавшись.
— Это не бред! — возразил я, резко стряхнув ее руку. — Я совершенно здоров! Ты только послушай меня!
Я пытался еще что-то сказать, но Каролина даже не думала меня слушать, она вновь залезла в теплую кровать и отвернулась к стенке.
— Завтра, скажешь, что хотел…— пробубнила она.
Я не знал, что мне делать. Продолжить будить Каролину или самому идти спать?
Тогда я решил применить хитрость.
— Знаешь, что мы будем завтра есть на ужин? — прошептал я вопрос на ухо Каролине. Я знал, она еще не спит. Сестра молчала, хотя я ясно понимал, что она слышит меня.
— Лазанью! — прошептал я ответ, который в ночной тишине звучал громче обычного.
Каролина повернулась и удивленно посмотрела на меня. В этот момент я мог прочитать ее мысли: «Как? Как он догадался, что завтра я собиралась приготовить именно лазанью? Ведь я еще никому не говорила об этом…». И я мысленно ответил ей: «Дело в том, что в моем будущем ты уже готовила лазанью и поверь, дорогая сестренка, она была такой вкусной, что я не в силах забыть ее».
— Откуда ты знаешь? — спросила она, уже очевидный вопрос.
— А еще ты собралась в пятницу прогулять свои занятия…— напомнил я с ухмылкой.
Каролина молниеносно закрыла мне рот ладонью.
— Тсс! — сказала она, представляю к губам указательный палец. — Ели вдруг папа узнает об этом…
— Так ты пойдешь со мной на склад?
— Прямо сейчас?
— Угу, прямо сейчас.
Каролина вздохнула.
— Хорошо, — сказала она. — По дороге ты объяснишь, что это за склад и зачем тебе это нужно.
Я кивнул и радостно выскочил из комнаты. Теперь в своих вечных проблемах связанных с пекарней я был не одинок. Я втянул в это дело Каролину и теперь все наверняка должно получиться.
Каролина оделась быстро, наскоро собрав свои волосы в хвост. Я уже выволок ее велосипед на этаж, взяв черную сумку в которой я припрятал одну забавную вещь, нужную нам на складе. Я задел круглый замок на ручке велосипеда и тот противно звякнул.
— Тише! — сказала мне сестра. — Ты же не хочешь, чтобы родители проснулись?
— Они и не проснуться…— сказал я, закрывая дверь. — Я подсыпал им в чай снотворное…
Каролина была удивлена. Она уж точно не ожидала такого от своего братца.
— Ты подсыпал какое-то лекарство своим собственным родителям? — промолвила она, подняв одну бровь.
— Это не лекарство, это – снотворное, — поправил ее я.
— Я не удивлюсь, если вскоре, ты незаметно подольешь им в чашку яда, — серьезно сказала Каролина.
— Типун тебе на язык! — брякнул я на нее.
Каролина и я засунули велосипед в лифт. Его пришлось поднять, так как наш лифт был достаточно узок.
— Зачем понадобился велик? — спросила Каролина.
— До туда пешком не дойдешь…— ответил я, не дав точного ответа. Я боялся, что когда Каролина узнает, как далеко нам ехать, она сразу же вернется домой.
Мы вышли и поставили велосипед на землю. Моя сестра ловко запрыгнула на него, и посмотрев на меня хлопнула по багажу.
— Садись, пассажир! — усмехнулась она. — Только давай без происшествий, как в прошлый раз!
Каролина намекала на случай, когда она катала меня так быстро, что я свалился и сломал себе руку.
— Не бойся, Кэрри, — сказал я. — Я не упаду. Давай меняться. Как устанешь, я сам буду крутить педали.
Каролина кивнула. Она уже хотела надавить на педали, как вдруг опомнилась.
— Кстати, а куда ехать-то? — спросила сестра.
— Там где склад…— пробубнил я, зная, что Каролина все равно не знает этого места. — Там еще старый театр неподалеку. — дополнил я.
— О, я знаю, где он, — промолвила она и резко крутанула педалями, так что я чуть не свалился.
Она повернула велик направляясь к широкой дороге, по которой ночью ходило мало машин. Сначала она ехала медленно, а потом, усердно двигая своими длинными ногами, повышала скорость. Я ухватился руками за углы багажника, пытаясь не упасть. Холодный ночной ветер хлестал нас с Каролиной по лицу, но мне почему-то казалось это приятным. Вокруг совершенно не было людей. Как будто мы с сестрой попали в рассказ Рея Бредбэри про город, из которого вдруг исчезли все люди. Это было пугающе, но в то же время очень зачаровывало мое молодое сердце.
Мы ехали очень быстро. Мне казалось, что не один автобус не сможет обогнать нас. Я посмотрел вниз, где под быстрыми крутящимися колесами велосипеда мелькали всякие гальки и камни. В детстве я всегда боялся, что могу задеть ногами колеса при езде и поранить себя, но теперь… Этот детский, до боли смешной страх сейчас казался мне пустым, будто я некогда и не был охвачен им.
Мы завернули, на более светлую дорогу. Ее освещали яркие фонари, вокруг мерцающего света которых, собралось много светлячков.
Позади нас внезапно вихрем пронеся черный Мерседес. Из него, очень громко звучала музыка и пьяные голоса. Он чуть не задела наш старый потрепанный велик, от чего Каролина пришла в ярость и начала выкрикивать в след проезжающей машины нецензурные речи. Хорошо, что музыка заглушила ее слова в тот момент.
Дорога вновь стала тихой. Мимо нас больше не проезжали машины, а если и приезжали, то они не были такими агрессивными, как тот Мерседес с пьяницами.
Я выглянул из-за спины Каролины: мы проехали большую часть дороги.
— Давай теперь я поведу! — сказал я сестре.
Она резко остановилась, так что я от неожиданности врезался щекой в ее плечо.
— А сможешь? — усмехнулась Каролина, и под темным покрывалом ночи сверкнула ее белоснежная улыбка, состоящая из ряда прямых красивых зубов.
— Смогу! — подтвердил я.
Моя сестра ловко спрыгнула с сидения. Я был удивлен. Как она могла оставаться такой энергичной, после долгого часа кручения педалей?
Я занял место Каролины и неловко начал ехать. Я давно не катался на велосипеде. Последний раз это было, наверное, лет десять назад (как раз в тот момент, когда я сломал себе руку) поэтому столь привычный для меня велик, который постоянно стоял в прихожей, и на котором так ловко гоняла Каролина – был для меня необузданным металлическим зверем.
Я крутил педали и мы тихо ехали. Я боялся потерять равновесие и упасть. Велосипед не слушался меня, петлял по дороге… Каролина предложила вновь поменяться, но я не согласился. Это был мое первое катание на велосипеде за столько лет, чего она хотела? Вскоре мне все равно пришлось отдать право «водителя» сестры, так как уже после десяти минут кручения педалей я начинал задыхаться и кашлять.
Мы вновь поехали под руководством Каролины. Я смотрел на ее спину, облаченную в тонкую розовую олимпийку. Меня всегда покоряло, то какой сильной была моя сестра совсем не похожая на своего неудачника-брата. Я окинул взглядом ее сильные кисти, крепко державшиеся за ручки велика, и короткие ногти, которые она никак не могла отрастить подлинней были выкрашены в бирюзовый оттенок. В темноте он напоминал серо-голубой цвет, который походил на цвет глаз Каролины.
Внезапно ко мне пришло какое-то знакомое чувство. Такое когда внезапно понимаешь, то что не мог понять долгие дни. То чувство, когда ты много часов собирал пазлы и не мог подставить одну деталь, но вот ты собрал всю картинку и понял куда она подходила… Это чувство, когда что-то очень важное, скрывающиеся в твоей голове, вдруг внезапно всплывает наружу и ты чувствуешь себя дураком и думаешь: «Конечно! Как я сразу не мог догадаться об этом!»
Я вспомнил слова Тореадора.
«Твои глаза, так похоже на очи, одной моей недавней знакомой, что несколько дней назад привела ко мне пятилетнего мальчика» — кружилось у меня в голове.
Действительно! У нас с Каролиной одинаковый цвет глаз! В тот день она была дома, одна с Толей и возможно неосознанно под влиянием той самой колбасы, которую мы ели всей семьей, Каролина взяла своего младшего брата за руку и отдала на бойню месье Тореадору. Эта мысль звучала крайне дико. Представьте, чтобы родственники отдавали друг друга на еду? Это же абсурд! Но все-таки как бы глупо не звучали мои мысли – это была правда, и я верил ей.
На самом деле не пекарня схватила Толю, а моя сестра с чистой совестью отдала его на фабрику.
Эх… Каролина!
Но разве я мог винить ее за это? Разве она понимала, что делала в тот момент? Наверное, если бы в будущем она узнала, то, что натворила, то померла бы со стыда.
А пока что… Каролина лишь зевала, быстро крутя педали. Что ж это было и к лучшему.
Наша поездка продолжилась, так же как и ночь. Мы выехали на темную дорожку, где не было ни одного фонаря. Вдалеке мелькал свет в старых девятиэтажках. Для нас он был, чем-то наподобие маяка.
В тишине, что-то брякнуло.
— Что это? — спросила Каролина.
Оказывается, это я случайно стукнул своим мешком по велосипеду.
— Это я, мешок случайно стукнул…
— Что у тебя там?
— Гвоздодер, — коротко ответил.
— Гвоздодер? — изумленно переспросила Каролина и прежде, чем я успел ответить она резко затормозила, так что я чуть не перевернулся через велик. — Мы едим на склад… и ты взял собой гвоздодер?... — как-то невнятно пробубнила она.
Я кивнул, но видя ее беспокойство, добавил:
— Это ради спасения детей.
Каролина усмехнулась.
— Детей? — вновь переспросила она.
— Ага, — кивнул я, не замечая ее усмешки. — Ну что поехали? Или ты уже устала?
Каролина повернулась ко мне, и в ее взгляде читалось, что-то зловещее как будто она была злой нянькой, собирающейся наказать меня за непослушание.
— Больше мы никуда не едем, — отрезала сестра. — Только домой и все.
Я замер. Неужели, проделав такой длинный путь, Каролина решит оборвать мою надежду на разрушение пекарни?
— Послушай, Кэрри, — ласково сказал я. — Ты просто не знаешь всей ситуации…
— Может быть, и не знаю, — промолвила Каролина, удерживая тот строгий тон. — Но я не позволю, и уж точно не буду соучастницей в твоих грязных делишках, братик.
И тут…
Меня взяла такая неосознанная злость на сестру, что я крепко держа мешок, спрыгнул с велосипеда и крикнул ей:
— Ну, и ладно без твоей помощи до склада дойду!
Так я пошел по черной ночной дороги, совершенно одинокой, такой каким сейчас был я.
И как, и как только она посмела назвать это дело грязным, ведь от его исхода зависит жизнь Толи!
— А я все папе расскажу! — кричала мне вслед Каролина.
— Ну и рассказывай! — таким же криком ответил ей я.
— … и маме! — прокричала сестра, от чего мое сердце ойкнуло, но я все-таки не вернулся и даже не обернулся к ней.
— А я всем расскажу, что ты на склад собрался и тебя поймают! Тяжело будет отцу сажать в тюрьму собственного сына!
Но и не на этот крик Каролины я не обратил никакого внимания. Внезапно все крики стихли, и я шел один, темной ночью, готовый разрыдаться от той невыносимой обиды, которая переполняла меня изнутри.
Я слышал, как позади меня нагоняет велосипед, и еще я слышал маленькие шажки. Я знал – это Каролина следует за мной по пятам, но и не думал останавливаться и все шел, проходя большими шагами длинную темную дорогу.
Каролина, наконец, догнала меня, ведя за собой велик, но я молчал и даже не смотрел на нее все еще, будучи обиженным.
— Да постой ты! — она резко схватила меня за запястье, но я быстро вырвался из ее хватке и побежал.
— Филипп! Филипп! — кричала мне в след сестра.
Я бежал, будто хотел поскорее не слышать ее криков. Ночь была такой темной, что я не видел куда бегу, и бежал наугад, постоянно спотыкаясь о какие-то кочки. Внезапно я зацепился за торчащую из земли металлическую палку и резко, сделав кувырок, упал в какую-то канаву. Я больно врезался лбом в землю.
Когда я поднялся, то был очень напуган. Вокруг стояла темнота, я не мог выбраться из канавы и уже подумал, что мне придется провести здесь всю ночь, как вдруг наверху загорелся огонек. Он осветил канавку, и я заметил, что она была не такой глубокой, какой мне показалась. Просто от паники я решил, что упал в какую-то бесконечную бездну.
Обладательницей фонарика была ни кто иной, как Каролина. Видимо тот самый фонарик – это был светящейся брелок от ключей, я и подумать не мог, что он до сих пор светится.
В его блеклом свете я рассмотрел лицо своей сестры, уже не такое строгое, но и не такое милое, как обычно.
— Балван, — коротко сказала Каролина и протянула мне руку. Я схватился за нее и вылез из канавки.
Каролина посветила мне в лицо и вскрикнула. Я умудрился разбить себе бровь. Маленькие темные бордовые капли, перепачканные землей и грязью, струились по моему лицу.
Каролина достала платок и приложила его к моей ране.
— Филя, дорогой…— чуть не плача лепетала она дрожащим голосом. — Давай вернемся! Ну, пожалуйста, вернемся обратно!
— Нет, — коротко отрезал я. — Нельзя.
Каролина, молчала, но потом, запрыгнув на велосипед, сказала мне:
— Ладно, садись герой, а то без меня уже всю рожу себе разувечил, давай, давай, балбес, пошевеливайся! Садись быстрее, иначе пешком будешь добираться до своего долбанного склада.
Я улыбнулся. Между мной и Каролиной воцарился «мир». Я видел, что Каролина не хотела везти меня к складу. Ее голова активно думала над тем, что же нужно делать.
Временами моя сестра останавливалась посередине дороге, но я подталкивал ее и мы вновь продолжали свой путь. Бывало, она ехала так медленно, что я невольно зевал и вновь начинал теребить ее, прося ехать быстрее. Каролина все надеялась, что я сумею образумиться, но нет. Я был беспрекословен.
Впереди я заметил бордовую крышу склада. Мы уже приехали. Я попросил Каролину остановится около того дерева, от которого можно было удобно наблюдать за зданием.
Она так и сделала, прислонив к столбу велик.
Мы спрятались в кустах и начали наблюдать, нет ли поблизости людей?
— Никого нет… — прошептал я поднимаясь, Каролина резко вновь прислонила меня к земле.
— Смотри! — сказала она, указывая на человека, который обходил склад.
Я пригляделся. Это был тот самый охранник, что недавно прогнал меня. Я не знал, как поступить, ведь он запросто может поймать нас с Каролиной. Хотя… с виду этот мужчина выглядел не очень спортивно. Его большой живот выпирал, и сразу выдавал любовь к мучному, своего хозяина. Я мог поклясться, что он наверняка съел сотню детей из колбасы, не подозревая об этом.
— Он уходит! — прошептала Каролина.
Я выглянул из-за кустов. Полный охранник направлялся к магазину с яркой сияющей вывеской: «Открыто 24 часа в сутки!». Ему явно надоело сторожить ни кому ненужный склад, и поэтому он решил пойти подкрепиться. Конечно, и каким идиотам взбредет в голову проникать на старый полицейский склад?
Это был наш шанс.
— Пошли! — сказал я, Каролине быстро подбегая к складу. Она нерешительно последовало за мной.
Я вновь оказался около двери заделанной досками.
— Как глупо, — сказала Каролина. — Двери зачем-то заделаны. Охранник же ведь есть, зачем это нужно?
— Чтобы такие, как мы с тобой сюда не проникали, — ответил я, доставая из черного мешка гвоздодер.
— Такие, как ты, — сказала сестра, все еще не доверяя мне.
— Не стоит обобщать, — обиделся на нее я и начал подковыривать кончиком гвоздодера доски.
Это было сложно. Лом не слушался меня, а доски были хорошо прибиты.
В конце концов, Каролина буркнула на меня, сама взяла лом, и начала потихоньку отковыривать гвозди. У нее это получалось достаточно ловко. Я помогал и надавливал на конец гвоздодера. Временами я оглядывался назад, боясь, что охранник вскоре вернется.
Наконец все доски поочередно отвалились и стукнулись о землю. Мы увидели небольшую дверь, которая выглядела настолько хилой, что казалось, ее можно было открыть одним ударом мизинца. Я и Каролина быстро забежали внутрь. Там было темно и странно пахло. Все вокруг было заставлено многочисленными ящиками, какими-то бочками и мешками. В темноте, я не мог разглядеть даже их надписи.
— И что нам нужно? — спросила Каролина, достав светящийся брелок. Было видно, что она нервничает. Сестра так же, как и я боится, что нас могут поймать и сдать в полицию. Если так случится, отец будет очень не доволен…
— Нам нужен бидон с духами! — ответил я, проходя вдоль склада.
— Бидон? — переспросила Каролина. — С каких пор духи хранят в бидонах? Может флакон?
— Флакон мало, нужен бидон…— пробормотал я и начал принюхиваться.
Первый раз в жизни я был так счастлив своей аллергии. Теперь как только я приближусь к какому-нибудь бочонку и сразу начну чихать – это значит, что мы нашли что искали. На самом деле это оказалось намного тяжелее, чем я думал. Ведь мое «апчхи» также действовало еще и на бензин, и другие вонючие вещества, наподобие красок.
На этом складе было все, противопоказанное мне: запах спирта, ведерки с разноцветной бракованной краской, какие-то бидоны, имеющие необыкновенный аромат…
Я старался сдерживаться и не чихать, но мой организм противоречил, и я громко чихнул, так что эхо пробежалось по всему складу.
— Тише ты! — шикнула Каролина.
Я прикрыл рот ладонью.
Каролина прошла вглубь склада, она была окружена настоящей стеной из коробок. Я вновь начал принюхиваться, но все запахи сливались в один аромат, и в таком многообразие, я не мог унюхать, то, что было мне нужно.
— Нашла! — прикрикнула Каролина, которую я уже потерял из виду.
Я увидел ее за грудой каких-то железных бочек. Она стояла напротив белой канистры, в которой как я знал, обычно хранили бензин.
Я подбежал к ней. Каролина начала светить на приклеенную к бандуре надпись Я прочитал что-то про непригодность для применения и наконец, заметил потертую запись «бракованные духи такой-то фабрики».
— Это то что нужно! — сказал я, улыбаясь.
Каролина приоткрыла крышку канистры. Ноздри сразу же зачесались от запаха духов. Я чихнул.
— Фуууу… — фыркнула Каролина, с отвращением сжимая свой нос. — Ну и вонь!
Это действительно были не самые лучшие духи, но именно такие и требовались мне.
Мы закрыли крышку, старательно проверив, не сможет ли жидкость протечь наружу.
— Как понесем? — спросила моя сестра.
— Давай, ты снизу бери, а я сверху подниму, а потом, как-нибудь на велик закинем.
Мы так и сделали. Каролина начинала поднимать с одного конца, а я с другого, но бочка, была такой тяжелой, что мы не сделав и пяти шагов, поставили ее на место.
— Может ее катить? — запыхавшись, спросила Каролина и, видимо, не рассчитав свои силы, резко пнула канистру, так что та с грохотом упала на пол.
— Что ты творишь?! — завопил я на Каролину.
В ответ я услышал какое-то невнятное «ой!». Я уже хотел отругать сестру, как вдруг на высоком потолке над нашими головами, постепенно начали зажигаться длинные электрические лампы. Некоторые из них мрачно мигали, как в страшных фильмах.
— Почему вдруг включили свет? — обеспокоенно спросила Каролина.
Ох, если бы я сам мог знать ответ на этот вопрос…
— Руки вверх! — раздалось непонятно от куда.
Мы с сестрой мигом подняли свои ладони и испуганно переглянулись.
— Вы что не понимаете?! — сказал, тот же разгневанный голос, в котором я узнал, недавно угрожающего мне охранника. — Не понимаете, да?! По-немецки объяснить?! Хэндехох, придурки!
Я подумал, что голос обращается ко мне, и поднял руки еще выше. Меня удивляло, что я не вижу, того кто кричит все эти ругательства. Он что прячется и боится нас?
Внезапно Каролина опустила руки и крадучись спряталась за стеной из сине-белых бочек. Она поманила меня пальцем, я и присев на корточки рядом с ней стал наблюдать за происходящим через, небольшой проем между двумя канистрами.
Тот самый упитанный охранник, держал в руках пистолет и угрожал двум высоким парням. Один был очень рослым с большими коренастыми плечами и тупым лицом, имеющим, какую-то квадратную форму. Он был одет в кожанку и большие свободные штаны. Парень был почти лысым, на голове виднелся едва заметный пушок. Второй же хилый и худой, полная противоположность своего союзника имел густые блекло-рыжие волосы и поросячий нос, весь завешанный веснушками. Он был облачен в оранжевую майку, а вокруг бедер окрутил серую адидасовскую олимпийку.
Они оба стояли с поднятыми руками.
— Это же Дрыщ и Слон! — прошептала Каролина.
— Кто? — так же тихо пролепетал я, думая, что ослышался.
— Друганы из моей школы, — ответила Каролина.
Кстати, мы с ней ходили в разные школы. Она уже успела проучиться один год в дальней, как открыли уже другую школу – поближе. Туда пошел я, но Каролина не захотела учиться в другом месте и расставаться с подругами, с которыми она так уже успела подружиться, поэтому мы и учились в разных школах.
— А имен ты их не знаешь? — с упреком спросил я сестру про так называемых «друганов», недолюбливая всякие глупые клички.
— Конечно, знаю! Дрыщ – это Витька, а Слон – это Женька, — ответила Каролина со смешком. Ее явно веселило появление старых знакомых. — А Слона я даже один раз поцеловала!
— Куда? В хобот?
Каролине явно не понравилась моя шутка, и она обиженно ткнула меня локтем в бок.
А тем временем Вячеслав и Евгений, а они же Дрыщ и Слон были не в очень хорошем положение.
Удивительно, как по иронии судьбы в один и тот же день несколько людей решили ограбить одно здание.
— Идите за мной, чертовы воры, — крикнул охранник. Его громкий бас пробежался по складу, как эхо.
Но тут внезапно, Слон видимо не хотевший слушать его, резким движением больших рук опрокинул стену, состоящую из многочисленных канистр и ящиков. Вся эта «крепость» с большим грохотом засыпала охранника с ног до головы.
Дрыщ и Слон хохоча скрылись из виду. Я еще долго слышал их смех на улице.
— Мы тоже бежим! — крикнула Каролина, но я не стал этого делать.
Из-под груды тяжелых вещей, лежал охранник.
А вдруг он получил сильнейший ушиб или вовсе… умер? Разве если мы сейчас, воспользуемся случаем, схватим канистру и убежим… будет ли это правильным?
Я думал не долго и быстро направился к паре торчащим, из-под горы ящиков и канистр, ног.
Каролина обернулась уже подле выхода и увидела, как я старательно вытаскиваю неподвижное тело из-под тяжелых вещей. Мысленно обозвав меня идиотом, моя сестра вздохнула и побежала назад.
Я прислонил мужчину к одному из ящиков. Его бледное лицо было усыпано синяками и ссадинами. Но я чувствовал, что он дышит.
— Пошли! — сказала, подбегая ко мне Каролина. — Скоро он очнется, и у нас будут проблемы!
— У тебя есть с собой телефон? — спросил я, проверяя пульс.
Каролина забыла его дома. Это было понятно, ведь она собиралась спросонья да еще и в такой спешки.
Я порылся в карманах охранника и нашел в одном из них старенький раскладной телефон, с одной отлетевшей кнопкой. Не знаю почему, но эта кнопка каждый раз так ярко всплывает у меня в памяти, когда я вспоминаю сей момент.
Я быстро набрал номер скорой.
— Да… Да… Тут мужчина раненый… приезжайте быстрее… адрес…— говорил я.
Потом положил телефон рядом, и накрыл раненного охранника своей курткой.
Очень большая жалось, проявилась вдруг к нему, бедному человеку, пострадавшему из-за шалостей каких-то дикарей.
— Пошли, — сказал я Каролине. Она все это время прыгала вокруг меня, и поторапливала. — Но сначала канистра.
Мы с сестрой подошли уже к знакомой нам канистре и стали катить ее к выходу.
Закинуть эту бандуру на велосипед, казалось просто каким-то чудом. Но все же прислонив ее к сиденью, я обвел столь дорогую ношу руками и Каролина начала быстро крутить педалями. Через небольшое расстояние между нами, я слышал, как молниеносно стучит ее сердце, все еще переполненное адреналином и нахлынувшими эмоциями. Солнце уже начинало всходить, и дорога становилась светлее. Внезапно мимо нашего велосипеда с ревом пронеслась машина скорой помощи, мигая красными и синими огнями. Я и Каролина переглянулись. Мы знали, куда она ехала…
Я совершенно потерялся во времени и не мог точно определить какой сегодня день. Понедельник, вторник, среда, четверг или пятница… Все дни недели, все числа вдруг слились в моей памяти в одно. Я уже не понимал, опаздываю ли я или же наоборот тороплюсь с выполнением «плана». Я разливал в пекарни краденые со склада духи и приторный отвратительно кислый аромат пробивал меня насквозь…
Сейчас вспоминая эти ужасные минуты, мне хочется забыть их. Я лежу в кровати, зарывшись головой под одеяло, от целых суток без сна и запаха духов, меня тошнит и кружится голова, но я все-таки ясно продолжаю думать
«Все ли правильно я сделал?» — крутится у меня в голове. Я пытаюсь найти ответ, но не могу и утопаю в многочисленных сомненьях.
«Да я все сделал совершенно правильно!» — думаю я, потом резко обрываю эту мысль и заменяю ее противоположной: «Нет! Даже тот ужасный аромат не способен разрушать пекарню!».
Я посмотрел на календарь. Первое августа. Начало нового месяца…
Работает ли сейчас пекарня? Я не хотел проверять это. И как я мог проверить если все равно не чувствовал никакой другой аромат кроме духов? Запах хлеба могли учуять только дети… Я не мог знать работает пекарня или нет. Но к сожалению, я отлично понимал, что знаю, как это проверить…
В голове моей крутился план, мне нужна была приманка. Я задумался и понял, что единственная приманка, которая у меня имелась – это Толя. Но как сделать так, чтобы проверить на нем трудоспособность пекарни? Я задумался и понял – ничего. Мне ничего не нужно делать. Он пропал третьего числа, значит, осталось менее двух дней до его исчезновения. Всего вероятнее, что его отведет к месье Тореадору Каролина. «Вскоре это должно повторится, вот тогда-то и станет ясно, что к чему», — подумал я, весь находясь в нахлынувших переживаниях и раздумьях.
На протяжение двух последовательных дней, я строго следил за порядком в доме. Каждый раз мама выкладывала из пакетов с продуктами большую трубку колбасы. Вся семья ела ее, лишь один я отказывался, боясь, вкусить плоть какого-нибудь ребенка.
Мама, папа, Каролина радовались, а день исчезновения моего брата становился все ближе. Я взволнованно сглотнул. Он был уже завтра. Я посмотрел на Толю: тот сидел и ковырялся в картошке, как и в прошлый раз. На его курточке не хватало пуговицы… Может быть, если бы не та блестящая пуговица, что мама пришила ему этим вечером, то возможно я бы никогда не заподозрил какую-то старую хлебобулочную.
Я думал – «Может не стоит завтра оставлять Толю наедине с Каролиной?». Может мне остаться и охранять его. Тогда он не окажется в плену пекарни и все в нашей семье пойдет на лад. Но… Если в других семьях так и будут исчезать дети? Разве я смогу жить со спокойной совестью? Нет, мне нужно доказательство того, что я все правильно сделал…
Я заметил, что отец ничего не сказал про пропажу детей. Может мои усилия были не напрасны?..
Я вновь окунулся в мучительные вопросы.
А старые часы, громко тикая, отсчитывали минуты окончания этого дня.
Один, два, три…
И вот он настал.
Хоть я и хотел встать по раньше, то все равно проснулся около двенадцати часов. Я быстро оделся и пошел на кухню. Там Каролина мыла посуду.
— А где Толя? — спросил я как бы невзначай.
— В садике, где же еще? Надо его забрать по раньше, там сегодня короткий день… — ответила моя сестра, вытирая руки о полотенце. — Ты что это так оделся? Собираешься куда-то?
— Да, — сказал я, садясь за стол.
Каролина поставила около меня тарелку с яичницей и жареным хлебом.
— А куда? — спросила она, вновь демонстрируя свое любопытство.
— К другу, — ответил я, не задумавшись, и мигом закинул в рот кусок яичницы.
Следующей вопрос Каролины можно было предсказать.
— К кому? — спросила она.
— К Витьке, — вновь выплеснул я из головы.
— К какому Витьке? — не отставала Каролина, имеющая у себя в голове еще много запасных нелепых вопросов.
— К однокласснику Селеванову…
— У тебя есть такой одноклассник? — удивилась моя сестра.
— Да, есть, — ответил я, изрядно уставшей отвечать ей.
— А зачем ты к нему идешь?
— Просто так, — оборвал наш красноречивый диалог я, воспользовавшись своим любимым ответом.
Больше Каролина ничего не спрашивала. Она пошла в ванную стирать вещи.
Я быстро доел завтрак и мигом вылетел из дома. Около порога я прокричал, что-то вроде: «Меня не будет до вечера!», не знаю, слышала ли это Каролина или нет, но мой голос был заглушен бултыханием воды.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 18 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |