- Ивана-сан. Куда нырять будем? Закаляса нада, однако. Халасо?
Илья, недолго думая, ткнул пальцем в ведро, стоящее рядом. Катана отвесила изящный полупоклон в лучших традициях Востока и покорно нырнула в указанную емкость, почти до краев наполненную ядреной самогонкой.
- Ну вы, блина, даесе... однако... - пробулькала она оттуда под шипение пара. Уровень жидкости в ведре стремительно падал. - Закалили... япона-мать...
С этими словами катана сложилась пополам. Рукоять мерно закачалась, свесившись через дужку ведра. Гена, внимательно наблюдавший за всеми этапами рождения боевого самурайского меча, осторожно потрогал пальцем свесившуюся рукоятку. Катана что-то пробормотала по-японски и затихла.
- Папа, а по-моему, он тупой. - Чебурашка стучал обломком дубового сука по катане.
- Да-а-а, - протянул Илья, почесывая затылок. - Это я промахнулся малость. Да кто ж знал, что они от нашей закалки тупеют.
Тут взгляд его упал на сундук, совсем недавно чуть не свалившийся им на головы.
- А цепочка-то золотая, - ахнул Чебурашка.
- Ты на цепочку не рассчитывай, - осадил его Гена, - на чем я мяукать буду?
- Ты? - удивился министр финансов.
- Мурзик, - торопливо поправился домовой.
- А сундук? - на всякий случай поинтересовался Чебурашка.
- Это... - безнадежно махнул рукой Гена. - Сколько раз открыть пытался. Пустой номер.
Илья, запустив руку в огромную замочную скважину, попытался вскрыть замок, но, сколько ни пыхтел, - толку ноль.
- Как околдовали, - посочувствовала Яга, не поднимая глаз от вязанья. Хмелеющий все больше капитан намека не понял и вновь полез в рюкзак. Взрывчатка кончилась. Рассердившись, Илья выхватил из ведра висящую плетью катану и хлестнул ею изо всей силы по сундуку. Крышка с треском раскололась пополам. Из сундука выпрыгнул заяц и бросился наутек. Головы радостно загомонили:
- Закуска бежит!
- Ату его!
- Чур, я первая!
И началась великая охота. Горыныч носился по поляне, как вырвавшийся на волю щенок, азартно стреляя огненными стрелами.
- А ну давай сюда его, голубчика!
- На жаркое после супчика!
Илья перекинул спящего воеводу через плечо и полез на дуб от греха подальше, не забыв затащить туда же и Чебурашку с Геной.
- Где-то я это уже слышал, - задумчиво пробормотал он.
Как ни петлял, как ни увертывался заяц, выстрел Центральной навскидку, без прицела, сразил косого наповал. Отчаянно заверещав, закуска покатилась кувырком, и, на земле осталась подпаленная шкурка, а в воздухе уже хлопала крыльями серая уточка
- Ну вот, - расстроилась Центральная, обнюхивая шкурку, - тут и было-то на один зубок.
Правая и Левая, менее удачливые в стрельбе, злорадно захихикали.
- Тоже мне охотнички, - фыркнул Соловей-разойник, - а мы в Муроме не так стреляем! - Щеки Соловья надулись, и над поляной пронесся оглушительный свист, от которого селезень взорвался как бомба, а все остальные, кто стоял, сидел или висел, попадали. Из эпицентра взрыва отделился щаленький круглый предмет. Ослепительно сверкнув желтым светом в лучах заходящего солнца, предмет устремился вниз, постепенно наращивая скорость, в полном соответствии с законом всемирного тяготения. Прямо на выкатившегося из-под дуба капитана. Череп выдержал, Илья - нет. Затянувшаяся процедура снятия стресса когда-нибудь должна была о себе дать знать. Капитан отключился, не успев даже пощупать шишку на голове.
- Ну и что с ними делать будем? - сурово вопросил Трус. Балбес прижимал тщедушное тело коменданта к земле, не давая сдернуть с носа очки. - Пли! - командовал себе Лихо, пьяно хихикая.
- Почему с ними? - с трудом ворочая языком, обиделся не менее пьяный Балбес. - Я-то тут при чем? Да если б не мой обходной маневр, он бы вас всех в бараний рог скрутил.
- Он прав, - вынужден был признать Бывалый. - Ладно, набьем ему морду, - кивнул бригадир на Лихо, - да вытурим.
- Никак нельзя, - замотал головой Балбес. Огляделся в поисках веревки и, не найдя таковой, выдрал из набедренной повязки длинный стебель сухой болотной травы. На землю выпал заплесневелый, покрытый зеленой малахитовой пленкой медный пятак. - Он говорит, что его папа знает, - связывая руки коменданту, пояснил черт, не заметив потери.
Бывалый подобрал пятак, задумчиво посмотрел на Балбеса, затем, видно сообразив что-то, улыбнулся:
- Ну, раз папа знает, пусть он с ним и разбирается.
- Главное мы спасти успели, - гордо сказал Трус, с удовольствием разглядывая длинный ряд ведер. Они очень красиво смотрелись на фоне рухнувшего терема Василисы.
Илья очнулся от трубного рева Центральной, способного и мертвого на ноги поставить.
- Все должно быть по закону! Как папа завещал!!!
Капитан с трудом разлепил глаза. Почти вся его команда, за исключением чертей и Лиха Одноглазого, была в сборе. Соловей-разбойник, связанный по рукам и ногам, сидел на обломке глыбы, старательно пытаясь что-то сказать, но безуспешно. Мешал кляп. Напротив разбойника расположился Горыныч. Правая и Левая скорбно поникли на длинных шеях, уставившись в ведра с сивухой, стоящие под каждой головой. На пустом перевернутом ведре сверкало золотое яйцо. Около него прыгал Никита Авдеевич, яростно полемизируя с судьей.
- Еще чего! А вдруг у него денежки есть? Вот отвалит их все Правой, и отпускай тогда его по твоему дурацкому закону!
- Дурацкому? Ты что, папу не уважаешь?
- Уважаю, - петух грозно дыхнул свежей сивухой в морду судье, - а потому и интересуюсь, есть у него "бабки" или нет.
- У тебя деньги есть, варначья твоя душа? - ткнула мордой Правая Соловья.
Разбойник усердно закивал и попытался что-то промычать адвокату. Есть, - расстроенно крякнул адвокат. - Придется отпускать.
- Еще б у него денежек не было! - возмутилась Левая. - Столько лет на большой дороге пенсию себе высвистывал. А может, ты и мне денежек отсыплешь?
Соловей-разбойник по инерции кивнул.
- Ну, тогда какой базар! - обрадовалась Центральная, плотоядно облизываясь. - Будем приговор выносить.
- Чует мое сердце, что вы торопитесь, господин судья. - Яга натянула готовый чулок на ногу. - Как, Ген, красиво?
Из-за камня выглянула хмурая физиономия домового.
- Тут Чебурашка плачет, а ты все на чулки свои любуешься... - Гена вновь скрылся за камнем, откуда действительно доносились тихие всхлипывания, прерываемые странными звуками.
"Вжик вжик... вжик..."
- Ах да, такое горе, такое горе... - Яга стрельнула глазами в сторону Ильи и принялась нанизывать петли на спицы, приступая ко второму чулку. Однако нельзя отступать от процессуальных норм, папа этого не одобрил бы.
- Слушай, Яга, откуда ты слов таких мудреных набралась? - удивилась Саламандра.
- Еще бы ей не набраться! - раздался из-за камня сердитый голос Гены. - Я целый день по хозяйству кручусь, а она яблочком по блюдечку крутит муру всякую. Из зала сюда.
- Суда, - вздохнула ведьма. - Воспитываю его, воспитываю...
- Торопимся, значит, говоришь? - задумчиво пробормотала Центральная, похлопала глазами, подхватила зубами Соловья-разбойника за шиворот и швырнула его себе под ноги. - Пожалуй, ты права. Торопиться не надо. Давай, братва, как папа завещал... с чувством, с толком, с расстановкой... Короче... гм... слово предоставляется прокурору.
Левая радостно оскалилась:
- Ну держись, разбойная рожа! Я за нападающего!
Длинная шея прокурора выгнулась дугой, потащив за собой голову, и, дав хороший разгон, метнула ее в обвиняемого. Соловей от страха съежился и закрыл глаза, готовясь к смерти, но атака прокурора была сорвана адвокатом, подставившим под удар свою морду
- Ты че!!! - взвизгнула Левая. - Больно же!
- А мне, думаешь, нет? - огрызнулась Правая. - Терплю, однако... Я ж адвокат... защитник... все-таки.
- Да ты неправильно терпишь!
- А как правильно?
- Очень даже просто! Ты терпишь с этой стороны, - Левая ткнула мордой в то место, где адвокат приняла ее удар: прямо перед грудью обвиняемого, а надо с другой! - Левая выразительно постучала по спине разбойника. - Вот здесь и защищай. Ну а я, сама понимаешь, с другой стороны займусь обвинением. И морды целы будут, видишь, какой он мягкий, - потыкала Левая живот Соловья, - и...
- И правосудие восторжествует! - обрадовалась Центральная.
- Ну до чего же интересный процесс, - не поднимая глаз от вязанья, восхитилась Яга. - Яркий, динамичный... Ген, попроси папу хны достать. А то у меня вся вязка двух тонов - серая да бурая.
Из-за камня послышалось недовольное сопение.
- Какое разнообразие будет: рыжая и бурая...
- Ты на что это намекаешь? - перебила Гену Центральная. - Опять что-нибудь не так?
- Видишь ли, Горыныч, запомнилось мне из того, что я по блюдечку видела, что адвокат с прокурором воевали не кулаками. И морды друг другу не били. Их оружие был язык.
Левая высунула язык и, скосив глаза, внимательно осмотрела его.
- Не, зубами удобнее, - безапелляционно заявила она.
- Ты хочешь сказать, что адвокат и прокурор просто спорят? настороженно поинтересовалась Центральная.
- Ты необыкновенно проницателен. Обычно судебный процесс начинается с того, что судья зачитывает присутствующим, в чем обвиняется подсудимый. Затем дает слово прокурору, и тот предоставляет суду факты и свидетельства очевидцев, доказывающие виновность обвиняемого, затем... - Яга четко и довольно точно донесла до аудитории основы судопроизводства.
- Тьфу! - сплюнула с досады Центральная. - Придется всю процедуру по пунктам... Ладно. Слушается дело о злодейском покушении на жизнь нашего замечательного папы. Предоставляю слово обвинению.
- Ага, - оживилась Левая, многообещающе посмотрев на обвиняемого, за, мной не заржавеет... Значится так, эта разбойничья рожа на самом деле не корефан нам, а подсыл, засланный в наш сплоченный коллектив паханом по кличке Череп, нагло узурпировавшим власть в нашем славном царстве-государстве со злодейской целью погубить нашего любимого папу. И это ему удалось! - Из глаз Левой потекли слезы и закапали в ведро с самогонкой. Прокурор шмыгнула носом, опустила морду вниз и одним могучим глотком опустошила емкость. - Смерть Кощею и его прихлебателям!!! - заорала Левая и, широко раскрыв пасть, потянулась к обвиняемому с явной целью закусить им, не дожидаясь оглашения приговора.
- А доказательства у тебя есть? - вкрадчиво спросила старушка, отрываясь от вязки и делая пасс в сторону прокурора. Оскаленная морда Левой ткнулась в невидимую преграду и, разобиженная, подалась назад.
- Гражданка Яга! Попрошу соблюдать порядок. - Центральная строго посмотрела на ведьму. - Не то я буду вынуждена удалить вас из зала.
- Молодец, Горыныч, - одобрительно кивнула Яга, - из тебя, пожалуй; и впрямь выйдет довольно приличный мировой судья.
На поляне воцарилась тишина, нарушаемая лишь подозрительными звуками из-за глыбы, на которой сидел понурый обвиняемый:
"Вжик... вжик... вжик..."
Судья, вытянув шею, заглянула туда в поисках источника странных звуков. Чебурашка и Гена, сидя на пятой точке, точили катану-кладенец о гранитный обломок. Чебурашка держался за ручку, Гена - за отупевший от закалки конец. Кладенец был по-прежнему в изрядном подпитии и потому позволял делать с собой все, что угодно. В этом состоянии он отличался исключительно мягким характером. Стоило домовым ослабить хватку, как катана тут же растекалась по поверхности импровизированного наждака, повторяя все его неровности и изгибы.
- Вы что тут делаете? - строго потребовала отчета Центральная.
- Точим, - лаконично сообщил Гена.
- Зачем?
- Угадай с трех раз, - сердито предложил Чебурашка.
Центральная похлопала глазами и вновь заняла место председательствующего в "зале" суда:
- Слово предоставляется защите.
Правая отхлебнула из своего ведра, откашлялась и, мрачно посмотрев на Соловья-разбойника, оскалила пасть:
- Мой подзащитный, конечно, гад порядочный...
- Я хотела бы уточнить, - перебила адвоката Левая, - он кто? Гад или порядочный?
- Принимается, - важно кивнула Центральная, - прошу защиту быть точнее в формулировках.
- Хорошо, насчет порядочного я погорячилась. Гад он. А ежели кому захочется его оправдать - не советую. Лично морду набью...
Речь защитника утонула в бурных аплодисментах. В овациях не принимали участие лишь подсудимый и Баба Яга. У одного руки были связаны, у другой заняты вязанием.
- Положись на меня, - громогласно прошептала Центральная на ухо адвокату. - Все будет в ажуре. Но приличия, сама понимаешь, блюсти надо. И, перейдя на нормальную речь, добавила: - Попрошу защиту привести аргументы в защиту подсудимого.
- Нету у меня аргументов.
- Ну тогда факты какие-нибудь, улики...
- Нет у меня ни фактов, ни улик! - отрезала Правая. - Да какие вам еще улики нужны? Вы на его харю раскормленную посмотрите... как двинула б щас...
Из-за камня высунулись не менее мрачные, чем у адвоката, физиономии Чебурашки и Гены.
- Отвали, это наша добыча! Вот катану доточим... - Чебурашка потряс висящим плетью мечом.
- А у меня есть! И аргументы, и факты, - прорычала Левая. - А главное, улика. Вот она!!! - Прокурор ткнула мордой в перевернутое ведро и ахнула: Кто яйцо спер?!!
- Ой! - заволновалась Правая. - А доказательства где?
Из-за камня выполз Чебурашка, волоча за собой катану и Гену, пытающегося удержать друга, схватившись за другой конец меча.
- Есть у нас доказательства, - сердито сказал он, потрясая золотым яйцом.
- Ты? - поразилась Левая. - Правая рука папы посада Василисы Прекрасной? Зачем?!!
- Для сохранности, - шмыгнул носом Чебурашка. - Во избежание...
Чебурашка развернулся и вновь скрылся за камнем, таща за собой катану с Геной на прицепе. Оттуда опять послышались характерные звуки:
"Вжик... вжик... вжик..."
- Вообще-то эта улика косвенная! - вновь подала голос Яга. - Насколько мне известно, Соловей ее и пальцем не касался. Следовательно, улика косвенная.
- А это уж как суд решит, прямая она или косвенная, - огрызнулась Правая.
- Кончай базар! - свернула дебаты Центральная. - Суд удаляется на совещание.
Дохлебав у кого что осталось в ведрах, головы качнулись к хвосту решать участь Соловья-разбойника. Вслед им неслись рекомендации "зала".
- Через сожжение, слышь, Горыныч? Через сожжение! - Кастрюлька с Саламандрой раскалилась добела.
- Не слушай ее! Все надо по-русски делать! Чик - и голова с плеч! несся из-за камня нестройный хор голосов.
- Неправда ваша! - кукарекал воевода. - По-нашему, так каменьями его побить... ну разве что еще зенки поганые выклевать!
- На фиг надо! - отмела рекомендации Левая. - Сожрем, и все дела.
- Угу, - согласилась Правая.
- Делим на троих, - вынесла свой вердикт Центральная.
В данном вопросе суд проявил редкое единодушие.
- Встать, суд идет! - проревела Центральная.
Из-за камня появились домовые с извивающейся катаной. Похоже, меч начал трезветь и уже лопотал что-то насчет самурайской чести, потери лица и даже попытался сделать себе харакири, вырвавшись из рук Гены. Попытка была неудачной, так как острее после заточки он почему-то не стал. Чебурашка, настроенный на редкость агрессивно, поймал второй конец и опоясался кладенцом, завязав концы бантиком на талии. Все, кто не стоял, встали. Илья, решив, что пора вмешаться, тоже не поленился подняться со своего смертного одра.
- Огласите приговор, пожалуйста, - любезно попросила Правая Центральную. Центральная откашлялась:
- Тщательно рассмотрев дело, взвесив все "за" и "против", суд приговорил Соловья-разбойника к смертной казни путем расчленения на три равные части с последующим съедением. - Центральная облизнулась. Освободить подсудимому рот. Пусть говорит последнее слово. Мы ж не звери какие... все по совести, по закону...
Глаза Соловья-разбойника, готовые выскочить из орбит, лихорадочно метались по "залу" в поисках спасения, пока не остановились на капитане.
- Папа!!! Спасай, наших жрут! Я ж свой в доску! По сыску я теперь!
- Апелляцию еще не поздно подать? - полюбопытствовал Илья.
- Ура!!! - дружно завопил "зал". И началось что-то невообразимое. Кто кинулся обнимать и целовать любимого "папу", кто прыгал и орал от восторга. Избушка, напуганная бурными эмоциями и дрожанием земли (Горыныч прыгал выше всех), торопливо спряталась за дубом.
- Папа жил, папа жив, папа будет жить! - скандировали головы.
- Папа - наш рулевой! - Рубаха капитана набухла от пьяных слез умиления домовых.
- Папа - ум, честь и совесть нашего царства! - надрывал свою петушиную глотку Никита Авдеевич с головы Соловья-разбойника, подкрепляя каждое слово ударом крепкого клюва по лбу воеводы разбойного приказа. Как его занесло на патлатую голову коротышки, он от радости и сам не помнил.
- Объявляю амнистию. Возражения есть?
- Нет!!! - Его паства была согласна на все.
Илья поднял "орудие преступления" и обомлел. Видел он чудеса ювелирной техники, но такого... Ажурная конструкция золотого яйца поражала воображение. В узлах соединений золотых волокон сверкали крошечные бриллианты. Внутри, глубже, просвечивал второй слой, пересыпанный изумрудами. Дальше шел третий, уже едва различимый, поблескивающий голубыми самоцветами. И всю эту конструкцию пронизывала тонкая стальная игла, увенчанная на конце кроваво-красной капелькой рубина.
- Фаберже бы от зависти удавился, - прошептал потрясенный Илья, бережно пряча смерть Кощея в карман штанов.
- Папа, позволь за твое здоровье... - Головы мирового судьи тыркались в ведра в поисках хмельного, но тщетно. Тара была пуста.
- Нам же в посад надо, - засуетилась вдруг Центральная, - солнце вот-вот сядет.
- В посад!!! - воодушевленно заголосила поляна.
Подготовка к обратной дороге много времени не заняла. Избушке строго-настрого приказали держать дверь на засове до утра, дабы Мурзик не сбежал, и "папино воинство" гурьбой полезло на Горыныча. Яга предпочла лететь в своей ступе, усадив рядом Гену.
- Кормчим будешь, - распорядилась ведьма, подавая ему метлу.
- И ты с нами? - обрадовался Илья.
- Мой долг быть рядом со смертью Кощея, - невозмутимо пояснила ведьма. - А долг для меня превыше всего.
Ступа взмыла в воздух и понеслась в сторону посада. Следом устремился Горыныч, унося на спине горланящую во всю глотку компанию:
В заповедных и дремучих старых Муромских лесах
Всяка нечисть бродит тучей, на проезжих сеет страх...
Избушка долго смотрела вслед суматошным гостям, утащившим с собой ее хозяев Впервые за триста лет она осталась одна. Мурзика, дрыхнущего на постели Яги, она пока в расчет не принимала. Солнце бросало последние лучи поверх стройных сосен. Избушка вздохнула, выпустив из трубы клубок дыма, доковыляла до разбитого сундука, стоящего под дубом, села на него и стала терпеливо ждать возвращения хозяев.
- Поспели, - облегченно прорычала Василиса, глядя на заходящего на посадку Горыныча. Розовая полоска заката стремительно темнела. Вслед за Горынычем на бреющем полете над поляной пронеслась перегруженная ступа.
- Ну, Ванюша, не подкачай, весь посад за тебя молится, - мяукнула рысь.
- На Ваню надейся... - задумчиво протянула Василиса, не отрывая глаз от исчезающего в сумерках посада, - а сам...
- Что "сам"? - подался вперед Вакула. Пепельно-серая шерсть на загривке вздыбилась.
- А сам к драке готовься! - Василиса строго посмотрела на своих подданных. - Хватит за спиной Ивана отсиживаться. Этой ночью, я так думаю, сам Кощей в посад наведается. Хитер и злобен воздыхатель мой. Силой Ванюшу не смог взять, теперь наверняка хитростью попытается. Ужом, змеей подколодной в посад просачиваться будет. Он мастер на себя личины накидывать. В этом деле его разве что Баба Яга одолеть сможет.
- Ахти господи, пропали наши головушки! - запричитала Малашка.
- Ой, мамоньки, что же делать-то нам, неприкаянным! - вторила ей Парашка.
- Цыц, балаболки! - рявкнула Василиса. Парашку и Малашку как ветром сдуло. Только ветки дрогнули. - Короче, мужики, пора и вам когтями да зубами поработать.
- Это можно, - провыл Вакула, - ты, матушка, не томи, говори, что делать надобно, а уж мы за родной посад да за тебя, хозяйка, порадеем.
- Иного не ждала, - растрогалась Василиса, - быть тебе, кузнец, воеводою, пока Авдеич к нам не вернется. А теперь слушай. Я Кощея хорошо знаю. Он как-то Иваном прикинулся, когда его в посаде не было. Ну вылитый Ваня, не отличишь. Я-то притворство Кощеево сердцем почуяла, ну и когда он от меня по... одному месту получил, личина с негодяя вмиг слетела. А потому делать вам вот что надобно...
- Хороши у нас закаты. - Чебурашка с удовольствием откинул ушастую мордочку, подставляя ее приятной вечерней прохладе, которую вместе с легким ветерком несли мерно машущие крылья дракона. Капитан был настроен не так лирически.
- Горыныч!
- Че, папа? - Головы дружно повернулись к Илье.
- Поспеешь в посад до темноты, на каждую морду по ведру жертвую.
- А не поспеем? - озабоченно поинтересовалась Левая.
- Тогда нашу водку Кощей хлебать будет! - сердито пояснил Илья.
- Фигушки, облизнется, - с натугой просипела Центральная. - А ну навались!!!
Правая и Левая присоединились к ее усилиям, и ветер в ушах Чебурашки засвистел. Ступа с Бабой Ягой и Геной сразу осталась далеко позади.
- Замерзаю, папа!!! - донеслось из-под крышки кастрюльки.
- Терпи! Вся горилка в посаде.
- А вот и он! - радостно воскликнул Чебурашка. - И бригада моя... чего-то с ведрами делает.
- Что?!! - Финишный рывок Горыныча заставил наездников судорожно схватиться за веревку, к которой когда-то были привязаны ведра. За "бортом" остался лишь Никита Авдеевич, благополучно проспавший почти весь обратный перелет. Не открывая глаз, он расправил крылья, лениво попытался кукарекнуть и вновь задремал.
- Ой, папа... терем! - Чебурашка готов был заплакать.
Горыныч произвел сравнительно мягкую посадку. Пассажиры закачались на веревке под длинными шеями дракона и покатились по земле, когда эти шеи ринулись вслед за головами пересчитывать ведра. Илья, вспомнив чью-то мать, попытался встать, но его повело в сторону. Хмель, закачанный в него напоследок мстительной старушкой, в сочетании со стремительной посадкой Горыныча тут же перевел его в партер.
- Папа! Будь спок! - Бывалый услужливо подхватил капитана под локоток.
- Все спасли, - подтвердил Трус. - Только в одном ведре недостача. Какая-то гнида его почти до дна вылакала.
- Та-а-ак, - протянул Илья, отряхивая рубаху. - Где комендант?
- Тута он, - успокоил Балбес, ткнув в связанного Лиха рукой. Так как с координацией движений у подзагулявшего черта было не все в порядке, очки с Лиха слетели.
Сверху послышался радостный смех Яги. Ей понравилась эффектная посадка Горыныча.
- Пли! - сказал окосевший комендант, открывая глаз. На беду пассажиров ступы, Лихо лежал на спине лицом вверх. Смех наверху смолк, и Яга в обнимку с Геной покатилась по земле. Ступа кувыркалась отдельно.
- Ну вот и все в сборе, - удовлетворенно вздохнул капитан.
- А Никита Авдеевич где? - поинтересовался Чебурашка. Все подняли головы. Над посадом, широко расправив крылья, величаво проплыл воевода с безвольно поникшими лапами и низко опущенной головой.
- Летит наш орел, - хихикнула Саламандра, высовываясь из кастрюльки.
- Я бы даже сказала - парит, - задумчиво произнесла Центральная.
- И как это ему удается, - удивилась Правая, - с закрытыми-то глазами?
- На автопилоте шпарит вояка, - покачал головой Илья.
- Пли! - Комендант службу знал. Крылья петуха обвисли, и он камнем рухнул вниз.
- Напяльте на него очки!... - заорал капитан и бросился наперехват. Реакция у Ильи, даже в таком состоянии, была отменная. Воевода, в клубе перьев, материализовался в его руках, соизволил наконец-то проснуться и сердито закудахтал.
- Чем это вам терем не угодил? - полюбопытствовал Илья, озираясь вокруг. Взгляд натыкался в основном на развалины, медленно тонущие в наступающих сумерках.
- Пли! - скомандовал себе Лихо, разрывая травяные путы. Коменданта явно заклинило.
- Я тебе дам "пли"! - Министр финансов осерчал не на шутку. - Вяжи его, Гена, не то тут ни одного здания не останется.
- Чем? - флегматично спросил Гена, невозмутимо заламывая руки коменданту.
- Найдем, - пропыхтел Чебурашка, пытаясь развязать бантик на поясе.
- Моя не веревка, - запротестовала проснувшаяся катана, - моя чесна самурайска меч. Саке мне! Не то каждому по хари-кири сделаю.
- Это ты нам по харе?!! Папа, давай его обратно перекуем. Совсем оборзела железка японская. На своих наезжает. - Чебурашка в сердцах так дернул за конец меча, что бантик не только развязался, но и отлетел в сторону. Плюхнувшись на землю, катана ужом поползла от греха подальше, но была перехвачена капитаном.
- Не балуй, не то и впрямь перекую.
Катана коротко кивнула и покорно повисла плетью. Перекинув ее через плечо на манер кнута, Илья еще раз оглядел свое войско. В этот момент он и впрямь чем-то напоминал пастуха.
- Подъем!!! Враг не дремлет! Пахан в любую минуту объявиться может. Занимаем круговую оборону!
Все зашевелились и расположились вокруг капитана. Трус и Бывалый о чем-то тревожно зашептались, косясь на ведра и зыркая исподлобья на Илью.
- А может, сначала... это... - Трус смущенно крутил свои рога в руках.
- Что это? - заинтересовался манипуляциями черта капитан.
- Ну... это... для поднятия боевого духа... - Трус ткнул своим обмякшим рогом в сторону ведер.
- Это потом. - Илья не мог оторвать глаз от рогов Труса. Тот засмущался еще больше, перекинул их за спину и спрятал туда же руки Сначала мы проверим боеспособность наших войск. Авдеич!
- Ко-ко-ко, - вяло выдавил из себя петух и закрыл глаза, собираясь в очередной раз впасть в спячку.
- Этот готов. Ему больше не наливать.
- Ко-ко-ко!!! - Петух поднялся, рывком открыл веки, вперил огненный взор в капитана и даже попытался упереть крылья в бока.
- Совсем другое дело! Настоящий орел. Вот так и стой. Саламандра!
- У меня полный ажур! А ежели еще и боеприпасов подкинешь, от пахана даже пепла не останется.
- Подкинем, если что останется после поднятия боевого духа.
Трус и Бывалый облегченно вздохнули.
- Соловей!
Соловей надул щеки.
- Отставить! Верю.
Лихо заворочался во сне и зачмокал губами.
- Гена, Чебурашка, - строго сказал Илья, - это чучело на вашем попечении. Как только пахан появится, очки долой и залпом...
- Пли! - не открывая глаз, скомандовал Лихо.
- А если он у него закрыт? - потребовал уточнения Гена.
- А у меня открывалка есть. - Чебурашка торопливо просеменил в сторону развалин кузни и вскоре вернулся оттуда, волоча за собой огромный кузнечный молот. - Как по башке двинем, у него не то что один, оба враз откроются, будет знать, как посад рушить...
- Взрослеешь на глазах... - Илья отнял молот у Чебурашки - Но мы одна команда. А своих обижать нельзя!
- Пррравильное решение... - На середину круга на карачках выполз Балбес, потеснив шефа. - А потому требую справедливого и беспристрастного суда над этой свинячьей рожей. - Рога Балбеса мотнулись в сторону Бывалого, отбросив заодно и шефа туда же.
- Это мы запросто, - оживились головы, - а ты... это...
- Обижаете. Я что, дурной? - Балбес с трудом оторвался от земли и принялся копаться в своей набедренной повязке. - Где-то у меня тут было...
- Только без непристойностей, - запротестовала Яга, уже успевшая прийти в себя после неудачной посадки. Удобно примостившись на бревне, она деловито разматывала клубок ниток из медвежьей шерсти.
- Да где ж она? - Балбес хлопал себя по бедрам, ощупывая повязку. - В долг поверишь?
Илье все это надоело.
- У тебя что, претензии к своим коллегам?
- Ну!
- Кончай эту бодягу!!! Вы меня уважаете?
- Спрашиваешь!
- Какой базар, папа! - зашумело собрание.
- Тогда объявляю мораторий на все разборки, за исключением одной.
- Какой?
- Разборки с Кощеем. У нас стрелка Забыли?
- Папа, не боись!
- Да мы его...
- Лично на рога намотаю!
- Нам бы только для поднятия духа...
- Все будет. И для поднятия, и для опускания... А ну тащите сюда все, что от терема осталось.
Команда Ильи, почувствовав твердую руководящую руку, дружно взялась за дело, и вскоре бревна и обломки рухнувшего терема Василисы перекочевали в центр подворья.
- Поджигай!
Саламандра вылетела из своей кастрюльки и радостно взлетела на вершину дровяного холма. Раздался треск, и появились первые язычки пламени. Через пару минут костер разгорелся, осветив посад и всех участников ночного шабаша.
- Совсем другое дело, - удовлетворенно хмыкнул Илья, потирая шишку на лбу. - Вот теперь можно и для поднятия духа...
- Ура!!!
Спасенные Трусом и Бывалым ведра торжественно выставили перед капитаном.
- Папа, банкуй! - "Папа" уже не возражал. Благие намерения выйти трезвым из этой переделки рухнули на поляне Яги.
- Гуляют все... кроме Лиха. Он как выпьет, такой дурной становится!
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 26 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |