Брюс Липтон, Стив Бхаэрман 20 страница

От человека к человечеству Прежде чем посмотреть вперед и понять, куда приведет нас фрактальная эволюция, давайте вернемся в прошлое и вглядимся в историю эволюции через линзу терминов концепции периодически прерываемого равновесия. Исходя из предпосылки, что эволюция представляет собой серию периодов застоя, прерываемых катастрофическими потрясениями, после которых происходят эволюционные скачки, мы можем идентифицировать четыре фундаментальных перелома, радикально изменившие направление эволюции. Если мы поймем закономерности, лежащие в основе этого фрактального процесса, это поможет нам преодолеть кризисные явления, сопровождающие нынешний перелом.

Период прокариотов. Первый скачок состоялся в течение первого полумиллиарда лет после огненного рождения Земли. Именно тогда развились первые примитивные одноклеточные граждане нашей планеты и стали заселять океаны. Эти древнейшие одноклеточные бактерии называются прокариоты; они представляют собой самые маленькие и самые простые клетки: мембранный мешочек, наполненный «супом» цитоплазмы. Большинство прокариотов имеют внешнюю физическую защиту в виде достаточно плотных сахаристых капсул, окутывающих их хрупкие тельца. Внешние капсулы физически ограничивают размер тел прокариотов, лишая возможности увеличивать площадь мембраны.

Казалось бы, неспособность прокариотов к увеличению поверхности мембраны, а значит и числа протеинов, обеспечивающих восприятие, должна была бы означать конец эволюции. Однако выяснилось, что у Природы припасен особый план. Когда в результате взрывного роста клеточных популяций увеличилось давление среды на каждый отдельный микроорганизм, биологический императив (врожденная воля к выживанию) подтолкнул прокариотов к дальнейшему продвижению по пути эволюции. В какой-то момент, осуществив спонтанный эволюционный рывок, отдельные прокариоты усовершенствовали механизм своего эволюционного роста. Вместо того чтобы пытаться и дальше наращивать размер и разум отдельных клеток, эти микроорганизмы стали собираться в сообщества для совместного пользования своими мембранами; в результате у них значительно повысился уровень осознания. Объединенные в сообщества прокариоты стали эффективно оккупировать жизненную среду.

Хотя многие думают, что бактерии являются индивидуальными организмами, ныне науке известно, что одноклеточные прокариоты живут в функционально интегрированных, но пространственно рассеянных сообществах, где уровень осознания индивидуальных клеток усиливается за счет дистанционного обмена химической информацией.

Со временем различные виды бактерий обрели способность физически связываться друг с другом: они стали создавать для себя жизнеобеспечивающую контролируемую микросреду, окутывая целое сообщество клеток единой защитной мембраной. Можно сказать, что это был первый природный вариант городов-крепостей, где внутренней средой управляло сообщество прокариотов. Обитатели таких ограниченных мембранами колоний составляли функционально сложное кооперативное сообщество из разных видов бактерий. Граждане сообщества прокариотов обеспечивали собственное выживание благодаря функциональной специализации и совместному использованию потенциала ДНК разных особей.

Внутри этих сообществ, укрытых капсулой под названием биопленка, бактерии были защищены от антибиотиков и других токсинов среды, губительных для их отдельно живущих собратьев, которым не посчастливилось стать гражданами биопленки. Благодаря защитному потенциалу биопленки, эти клеточные сообщества смогли стать первыми жизненными формами, которые покинули океаны и обосновались на суше.

Любопытный факт: бактерии, вызывающие кариес, представляют собой именно биопленочные сообщества, которые весьма успешно сопротивляются нашим попыткам вычистить их из своих зубов.

Период эукариотов. Второй перелом, обусловивший новый эволюционный скачок, наступил тогда, когда сообщества прокариотов в биопленках эволюционировали в более продвинутую жизненную форму — эукариотов. Это произошло в результате того, что микробы внутри биопленки трансформировались в органеллы (такие, как митохондрии или ядро), которые содержатся в цитоплазме клетки-эукариота. Многие биологи считают, что такой организационный рост от сообщества внутри биопленки до организма-эукариота является одним из важнейших событий в истории эволюции. Почему? Потому что в этот момент Природа изменила свою эволюционную стратегию. Если раньше эволюция осуществлялась через увеличение уровня осознания каждой отдельной клетки, то новая стратегия состояла в том, чтобы объединить осознание целого клеточного сообщества путем интеграции отдельных индивидуумов в новый целостный организм.

В своей книге «Симбиоз в эволюции клеток» биолог Линн Маргулис излагает гипотезу, согласно которой более крупные и сложные эукариоты развились из колоний более мелких микроорганизмов. Маргулис утверждает, что симбиоз (объединение индивидуумов, основанное на взаимовыгодных отношениях) представляет собой важнейшую движущую силу эволюции.

Линн Маргулис ставит под сомнение идеи Дарвина о том, что эволюцией движет выживание наиболее приспособленных особей в непрестанном состязании между индивидуумами и видами. По ее мнению, основой жизни является сотрудничество, взаимодействие и взаимозависимость жизненных форм. Она пишет: «Жизнь распространилась по всей планете не в результате сражений, а в результате сотрудничества».

Задумайтесь на минутку, каким удивительным шагом на пути эволюции было возникновение эукариотов, — изменилась сама парадигма жизни. А теперь рассмотрите возможность того, что ныне в нашем мире происходит подобного же рода квантовый скачок, опирающийся на сотрудничество и симбиоз людей.

Эволюция эукариотов разделилась на две основные ветви: на подвижные одноклеточные животные организмы, такие как амебы и парамеции, и на растительные организмы, представленные одноклеточными водорослями.

Животные организмы развили внутренний гибкий цитоскелет, обеспечивающий им физическую поддержку и мобильность. В отличие от более примитивных прокариотов, размер которых ограничен капсулой, эукариоты, обладающие внутренней механической структурой, могли расти и увеличивать свою мембрану наподобие надувного резинового шарика. Благодаря поддержке внутреннего цитоскелета крупные клетки-эукариоты обладают в тысячи раз большей площадью мембраны (а значит, и большим потенциалом осознания), чем отдельные клетки-прокариоты.

Однако и размер эукариотов ограничен пределами прочности клеточной мембраны. Если эукариот вырастает слишком большим, давление, созданное массой его цитоплазматического содержимого, может привести к разрыву мембраны, что влечет за собой смерть клетки. В конце концов эукариоты, как и их более примитивные предки прокариоты, достигли пределов своего роста, после чего уже больше не могли развивать мембранное осознание, не ставя под угрозу собственное выживание. Пределы роста мембранной поверхности потенциально являли собой очередной эволюционный тупик.

Период многоклеточных организмов. В течение почти трех с половиной миллиардов лет единственными организмами на планете были прокариоты и более продвинутые клетки — эукариоты. Третий эволюционный скачок состоялся около 700 миллионов лет назад, когда отдельные эукариоты, подобно своим предшественникам прокариотам, стали наращивать свой потенциал осознания, физически объединяясь в сообщества.

Первые многоклеточные сообщества представляли собой просто организмы-колонии — группы идентичных клеток, которые держались вместе, чтобы, так сказать, «сэкономить на ренте». При этом, поскольку каждая клетка представляет собой единицу осознания, чем больше клеток насчитывается в сообществе, тем более высоким потенциалом осознания данное сообщество обладает.

Постепенно плотность населения в таких сообществах эукариотов возрастала, и однажды наступил момент, когда стало нерационально, чтобы все клетки выполняли одинаковые функции. Рабочую нагрузку разделили, и разные клетки-эукариоты в сообществе начали выполнять различные специализированные функции: мускульную, скелетную, мозговую и так далее.

Со временем рост коллективного осознания эукариотных сообществ привел к эволюционному развитию высокоструктурированных альтруистических многоклеточных организмов; способных обеспечивать выживание сообществ из триллионов клеток. Вариации в чертах и функциях этих сообществ привели к образованию совершенно разных многоклеточных структур с отличающейся друг от друга анатомией. Ученые используют анатомические характеристики для того, чтобы классифицировать уникальные версии многоклеточных сообществ, выделяя разные биологические виды. Глядя на деревья, медуз, собак, кошек и людей, мы обычно воспринимаем каждое из этих существ как индивидуальную сущность, а между тем все они представляют собой сложные многоклеточные сообщества.

Период формирования социумов. Нынешний этап эволюции характеризуется созданием сообществ еще более высокого уровня. На этот раз особи разных видов стали объединяться в социальные организации для обеспечения собственной выживаемости (причем, напомним, каждая из таких особей представляет собой многоклеточное сообщество эукариотов, которые, в свою очередь, являются сообществами прокариотов). Рыбы собираются в косяки, собаки — в своры, бизоны — в стада, гуси — в стаи, а люди — в племена, народы и государства. Далее социальная эволюция предполагает формирование сообществ, которые обретают собственную жизнь как сверхорганизмы.

Тогда как чаще всего люди склонны считать, что эволюционные скачки предполагают возникновение новых биологических видов, в данном случае мы наблюдаем эволюционный рост уровня сложности и внутренней взаимозависимости сообществ. Исходя из этого можно предположить, что следующая фаза эволюции человека будет состоять не столько в видоизменении отдельных особей, сколько в развитии нашей способности собираться в сообщества.

Люди появились миллионы лет назад. А сейчас нам предстоит эволюционный переход на следующий, более высокий уровень. Это будет уровень глобального сообщества людей — уровень человечества. Очевидно, эволюционный путь представляет собой не пологий пандус постепенного роста. Как свидетельствует история, речь идет о долгих периодах незначительного роста, которые сменяются квантовыми скачками, когда в результате структурной реорганизации сообщество превращается в некое единое целое, обладающее свойствами и чертами, которые невозможно было предсказать прежде.

Мы видели это, когда прокариоты, представлявшие собой первичную жизненную форму, создали индивидуализированные, объединенные мембраной сообщества-эукариоты. Затем сообщества эукариотов трансформировались в многоклеточные организмы — в растения и животных. И наконец, растения и животные стали собираться в сообщества еще более высокого уровня — мы называем их социальными сообществами.

Чтобы проиллюстрировать этот новый взгляд на вещи, начертим четыре пологих отрезка постепенного роста, отделенные друг от друга эволюционными квантовыми скачками:

A Прокариоты => Эукариоты (эволюция одноклеточных организмов)

Б. Эукариоты => Многоклеточные организмы (эволюция растений, животных и людей)

B. Многоклеточные организмы => Социальные сообщества (эволюция человечества)

Мы полагаем, что человеческая цивилизация как общество ныне только пытается родиться. Изложенные здесь эволюционные закономерности указывают на то, что мы сейчас стоим на пороге следующего эволюционного скачка, когда возникнет настоящее человечество.

Никаких новых мифов: как видится наше будущее через фрактальную линзу Поскольку Природа имеет фрактальный характер, все ее структуры — автомодельные. Иными словами, на любом уровне организации они подобны структурам более высоких и более низких уровней.

Следовательно, и прокариоты на первом уровне, и эукариоты на втором уровне, и люди на третьем уровне, и общество на четвертом уровне проявляют в своей эволюции и организации автомодельные структуры. Причем это касается как строения, так и функций или поведенческих моделей.

Сама природа фрактальной автомодельности является ключевой причиной того, почему знание биологии клеток может быть использовано для понимания как биологии человека, так и устройства общества. Но важнее то, что понимание организационных принципов и сил, используемых клетками для образования такого сообщества, как, например, человеческое тело, дает нам кое-какие идеи по поводу того, что нужно для достижения подобной гармонии между клетками-людьми, составляющими человеческое общество.

На протяжении миллионов лет эволюции граждане-клетки внутри многоклеточных организмов разработали эффективный мирный план, позволяющий им обеспечивать свое выживание, а также выживание других организмов в биосфере. Задумайтесь о том, какая удивительная гармония существует между триллионами отдельных клеток здорового человеческого тела. Очевидно, наши клетки давно решили все проблемы, которые могли бы помешать их сотрудничеству, в результате чего ткани и органы, являющиеся аналогами национальных государств внутри нашего тела, склонны поддерживать друг друга, вместо того чтобы конкурировать и драться. И нигде в медицинской литературе не описаны случаи, когда клетки печени вторглись бы в поджелудочную железу, чтобы захватить островок Лангерганса[57]!

В полном соответствии с принципами фрактальной автомодельности объединение людей в многоклеточное образование человечества идет по той же схеме, что и объединение клеток, целью которого является создание человеческого тела. Путь эволюции человечества повторяет путь эволюции животного мира с ее двумя четко различимыми фазами — фазой примитивных беспозвоночных и фазой высокоразвитых позвоночных.

Как мы сейчас убедимся, фундаментальное различие между беспозвоночными и позвоночными состоит в механизме, при помощи которого они обеспечивают свою целостность. Подобным же образом различие между ранним человечеством и высокоразвитым человечеством состоит в том, насколько в деле обеспечения собственной целостности преуспело последнее.

Беспозвоночные. Многоклеточные беспозвоночные животные, например моллюски и насекомые, подобны прокариотам — у них нет внутреннего скелета и им приходится полагаться на поддержку экзоскелета, такого как минеральная раковина или жесткий хитиновый панцирь.

Что касается «скелетной системы» человеческих сообществ, то ранние цивилизации были подобны беспозвоночным, ибо полагались на внешнюю поддержку Матери Природы. Если Она обеспечивала их необходимым, они выживали.

Позвоночные. Аналогично составляющим их клеткам-эукариотам, позвоночные имеют физическую опору, но на этот раз внутреннюю — позвоночник.

Эволюционный переход человеческой цивилизации на уровень позвоночных ассоциируется с развитием технологий, которые позволили людям обеспечивать себя при помощи внутренних интеллектуальных механизмов. С тех пор как цивилизация доросла до обретения своего «внутреннего позвоночника», людям больше не приходится надеяться на милость Природы, во всяком случае нам так кажется.

До появления человека позвоночные животные в ходе эволюции прошли через последовательность непрестанно усложняющихся видов — от рыб к амфибиям, затем к рептилиям, птицам и млекопитающим. Следовательно, мы можем предположить, что во фрактальной Вселенной и человеческое общество, скорее всего, пройдет через ряд автомодельных стадий, отражающих свойства рыб, амфибий, рептилий, птиц и млекопитающих.

Рыбы. Фундаментальной особенностью рыб является их зависимость от водной среды.

Подобным же образом на первых стадиях самообеспечивающиеся человеческие сообщества были подобны рыбам — они нуждались в близости воды. Этим мари-культурным обществам требовалась пища, которую давал океан, а также пресная вода из озер и рек. Они тяготели к водным магистралям и их цивилизация распространялась на веслах или под парусом — от берега к берегу.

Амфибии. Рождаясь в воде, амфибии способны выбираться и на сушу, ибо выработали у себя механизмы, позволяющие носить запас воды с собой.

Точно так же и человеческая цивилизация в определенный момент перешла на стадию амфибий и углубилась в сушу — люди научились отводить воду из рек и озер, а также извлекать ее из подземных водоносных слоев. Появилась аграрная цивилизация, разработавшая и применившая технологию, позволяющую жить и процветать в новой среде — в глубине суши.

Рептилии. От амфибий, которые на суше весьма неуклюжи и уязвимы, произошли рептилии. Они променяли приспособленность к водной среде на физиологию, которая безупречно подходит для суши. Путем адаптивных мутаций рептилии развили поджарые сильные тела, обеспечивающие скорость и проворство в сугубо сухопутной среде. Безошибочный глаз и молниеносный язык ящерицы воистину достойны цифровых технологий; механистические движения ее тела наводят на мысль о машинах.

Аналогично, следуя по автомодельному пути эволюции, цивилизация пришла к промышленной революции. Закончилась аграрная фаза развития человечества (которая но своей природе сравнима с амфибиями) и началась более сложная механистическая индустриальная эра (рептильная по своей природе).

Динозавры. Эта уникальная ветвь очень успешных рептилий возникла в результате того, что Природа решила взять чертежи 15-сантиметровой ящерки и создать на их основе 15-метрового динозавра. Если ящерица — сравнительно небольшой организм, то динозавр — колоссальная машина смерти. Любопытно, что «динозавр» — слово греческого происхождения, означающее «ужасная, чудовищная ящерица».

Однако притом, что тело динозавра доросло до таких гигантских размеров, его мозг остался сравнительно небольшим. Обратите внимание на то, что 15-сантиметровой ящерице, чтобы совершить определенное движение ногой, требуется 10 мышечных клеток, тогда как 15-метровому динозавру для аналогичного движения требуется 10 000 мышечных клеток. Между тем мозгу обоих животных для активации этого движения требуется всего один нерв.

Суть вот в чем: по мере того как росли тела динозавров, их мозги оставались прежними. Тот факт, что ящерицы по-прежнему живут на земле, а динозавры давно вымерли, наводит на мысль, что карликовые мозги динозавров пусть и обеспечивали им безошибочные рефлексы, но не справились с обеспечением выживания их колоссальных тел в эпоху экологических потрясений.

Спроецируем эту ситуацию на наше время. Высочайшие успехи индустриальной эры создали условия, при которых промышленность смогла вырасти от уровня семейных ремесленных мастерских до транснациональных корпораций. Подобно динозавру, корпорация имеет гигантское тело из бюрократов-управленцев, а командует этим телом совет директоров с малюсенькими рептильными мозгами.

И вот что настораживает: модели поведения корпоративных динозавров человечества полностью воспроизводят фатальные ошибки, некогда погубившие реальных динозавров. Как и в случае динозавров, так называемые мозги стандартной корпорации оказываются эффективны только для управления рефлекторным поведением и обеспечения роста организации — и то лишь до тех пор, пока среда остается стабильной. Между тем гигантским корпорациям явно недостает нейронов, чтобы адаптировать свои непомерно разросшиеся тела к задачам выживания в периоды катастрофических потрясений.

Примером может служить автомобильная промышленность США, чьи мозги (руководство) до сих пор продолжают втюхивать людям жадно сосущие бензин спортивные машины. Между тем покупатели давно уже поняли, что мир стоит перед лицом глобального топливного кризиса. В результате еще недавно так высоко котировавшиеся акции компании General Motors сейчас идут на бирже по цене советских рублей. Это — сигнал того, что подобного рода динозаврам грозит вымирание.

Только представьте себе такую картину: последние динозавры спешно стараются напоследок сожрать все, что находится поблизости, с ужасом наблюдая, как сотрясаются в предсмертных судорогах их собратья. Нечто подобное мы наблюдаем и сегодня, когда колоссальные экономические сущности набивают себе брюхо за счет окружающих. Именно это происходило в октябре 2008 года, когда фискальный динозавр (банковская отрасль США) быстро и легко заглотил 700 миллиардов долларов американских налогоплательщиков.

Другая интересная параллель между корпоративными динозаврами нашего времени и живыми (ой, простите, вымершими!) динозаврами незапамятного прошлого состоит в том, что современная цивилизация питается нефтью, которую порой называют «кровь динозавров»[58]. Ныне, когда индустрия допивает последние остатки крови динозавров, современные динозавры-корпорации встают перед лицом неизбежного вымирания, и, если мы не примем мер, это может заодно означать гибель всей нашей цивилизации.

К счастью, среди фрактальных параллелей биологической эволюции мы можем найти и источник надежды. Динозавры были первыми потомками рептилий, которые правили миром, но в тени первобытных лесов развивались и две другие эволюционные ветви — птицы и млекопитающие.

Птицы. С эволюционной точки зрения птицы являются ближайшими родственниками динозавров.

В полном соответствии с фрактальным характером эволюции, подобная структура проявилась и в человеческой истории, когда индустриализация еще находилась на стадии крупных ящериц. Изобретатели и предприниматели того времени открыли для человечества путь птицы. Первым ключевым событием на этом эволюционном пути стал полет братьев Орвилла и Уилбера Райт над песками Китти-Хоук (Северная Каролина) в 1903 году.

Млекопитающие. В то же время, когда от общих с динозаврами предков в результате эволюции появились птицы, мелкие рептилии дали начало еще одному виду — шерстистым животным под названием «млекопитающие», которые представляли собой совершенно новый класс живых организмов с небывало сложной нервной системой.

Для млекопитающих характерно специфическое отношение к потомству — эти животные воспитывают своих детей, поощряя их к росту, развитию и процветанию.

До определенного момента беспощадные чудовищные ящеры не давали прохода маленьким рептилиям и слабым млекопитающим. Затем, около 65 миллионов лет назад, в результате некоего планетарного катаклизма динозавры вымерли и в течение краткого периода миром правили птицы. Однако в отсутствие громадных машин убийства более высокоорганизованные млекопитающие воспользовались новыми возможностями для эволюции и стали хозяевами биосферы.

Земля: взгляд с высоты птичьего полета Так же как возникновение птиц стало важным шагом в эволюции Земли, зарождение авиации радикально повлияло на развитие человеческой цивилизации.

До авиации интеграция всех жителей планеты казалась делом немыслимым — ведь Земля так велика и на ней так много труднопреодолимых преград. Однако через какие-то полтора десятилетия, прошедшие с момента полета братьев Райт и до окончания Первой мировой войны в 1918 году, самолеты уже легко пересекали горы, пустыни и океаны. Затем технологический прогресс пошел еще дальше, и благодаря современной авиации расстояние между странами и континентами перестало быть существенным препятствием как для бизнеса и путешествий, так и для военных или миротворческих миссий.

Птичья фаза человечества достигла своей кульминации в конце 1960-х годов, когда космические технологии показали всему миру нашу Мать Землю в совершенно новом ракурсе.

В октябре 1968 года экипаж космического аппарата "Аполлон-7» сделал первые снимки нашей планеты с орбиты. В январе 1969 одна из этих фотографий была опубликована на обложке журнала Time. Еще один потрясающий снимок — восход Земли над лунной поверхностью — был сделан в декабре 1969 года с космического аппарата «Аполлон-8».

Но наивысшего своего проявления человеческий талант к полетам достиг в июле 1969 года, когда Нил Армстронг, Эдвин «Баз» Олдрин и Майкл Коллинз посадили свой корабль «Аполлон-11» на поверхность Луны. Когда Армстронг произнес, ступив ботинком громоздкого скафандра на почву нашего спутника: «Один маленький шаг для человека и один гигантский прыжок для человечества», в его словах был глубочайший пророческий смысл с точки зрения эволюции нашего вида.

В связи с этими событиями каждый человек в мире получил реальную возможность почувствовать хрупкость нашей прекрасной планеты и ее одиночество в космическом пространстве.

Когда птицы, авиаторы и космонавты летят над поверхностью Земли, они видят планету в гораздо более широкой перспективе, чем их сухопутные или морские предки. И когда астронавты рассказывают людям, что Земля похожа на сине-зеленый самоцвет, повисший в бесконечной черноте космоса, они пытаются поделиться своим расширенным видением со всеми жителями планеты.

Эти фотографии, отснятые с новой точки зрения, оказали настолько мощное воздействие на нашу цивилизацию, что фактически изменили курс человеческой эволюции. Снимки Земли из космоса подтвердили и конкретизировали идеи хиппи, проповедовавшиеся такими визионерами, как Бакминстер Фуллер, что мы все — один народ, путешествующий по галактике на крошечном хрупком космическом кораблике под названием «Земля».

Космические изображения нашего звездного Гнезда пробудили в человечестве самосознание особого рода — у чутких людей возникло желание обеспечить свое выживание способами, естественными для млекопитающих: заботиться об окружающей среде, следить за тем, чтобы наша пища и наши тела были здоровыми, заботливо растить детей и строить взаимоотношения с другими людьми в атмосфере любви и гармонии.

Вдохновленный снимками из космоса, визионер Джон Мак-Коннел в 1969 году создал флаг Земли. А в 1970 году в США впервые праздновали День Земли и было организовано американское Агентство по охране окружающей среды. И в том же 1970 в стране были приняты пять важнейших законодательных актов, защищающих воздух, воду и землю.

Проще говоря, взгляд из космоса побудил огромное количество людей, пребывавших на рептильной стадии своего развития, совершить качественный эволюционный скачок, сопровождаемый осознанием того, что для выживания нам необходимо заботиться не только о себе, но обо всей планете и обо всем нашем виде. Эти пробудившиеся индивидуумы стали семенами следующего эволюционного прыжка — положили начало фазы млекопитающих для человечества.

В таком смысле нынешнее состояние цивилизации напоминает фрактальную итерацию автомодельной структуры, сложившейся в эволюции животного мира миллионы лет назад во времена непростого сосуществования динозавров, птиц и примитивных шерстистых млекопитающих. Тут вспоминаются кадры из фильма Стивена Спилберга «Парк юрского периода», где люди на пределе сил убегают от чудовищных динозавров — только вот в нашем случае это смертоносное чудовище называется энронозавр[59]. Но следует помнить, что в определенный момент истории нашей планеты некое неизвестное нам событие привело к вымиранию грозных динозавров и мир достался млекопитающим, — вот уж воистину «кроткие наследуют землю».

Подобным же образом все эти кризисы, потрясающие ныне человечество, — экологический, экономический и демографический — предвещают гибель динозавров-корпораций и возвышение сил, которые искренне заботятся о планете и жизни на ней. Проецируя фрактальные структуры в будущее, мы видим высокую вероятность того, что текущие глобальные потрясения подтолкнут планету к следующему эволюционному скачку, когда доминирующей силой на планете станет цивилизация истинных млекопитающих.

Фрактальные структуры под нашей кожей Хотя фрактальные автомодельные структуры эволюции позвоночных содержат в себе намеки относительно того, как будет развиваться эволюционная судьба человечества, они не дают нам адекватной информации относительно того, как именно нам нужно прокладывать курс, чтобы обеспечить свое выживание. Дабы выяснить этот курс, мы должны рассмотреть фрактальный узор в другом ракурсе — вместо того, чтобы исследовать динамическое развитие этого узора, сосредоточиться на его структурных закономерностях.

Под поверхностью нашей кожи живет сообщество клеток, в 700 раз превышающее население Земли. Если бы люди в свое время смоделировали образ жизни здорового сообщества человеческих клеток, возможно, планета не оказалась бы ныне перед угрозой шестого массового вымирания. Так что следующий шаг, который нам нужно сделать, состоит в том, чтобы исследовать через линзу фрактальной геометрии вселенную, очерченную границами нашей кожи. Это потрясающее путешествие откроет нам глаза на некоторые параллели между человеческим обществом и сообществом клеток. И еще мы получим некоторые важные подсказки по поводу того, как обустроить для себя такой мир, в котором можно жить гармонично и счастливо.

Глава 12

Самое время углубиться в себя

А ведь вполне возможно, что наши клетки намного умнее нас самих.

Свами Бияндананда Фрактальная геометрия описывает бесконечно сложные структуры, состоящие из простых повторяющихся автомодельных частей. Чем глубже вы всматриваетесь во фрактальный узор, тем больше подробностей обнаруживаете. Клетка и человеческое тело представляют собой автомодельные фрактальные образования, которые имеют некоторые общие функции и потребности, обеспечивающие их выживание. Таким образом, жизнь клетки в человеческом теле и жизнь человека в цивилизации представляют собой параллельные реальности, автомодельные по своей природе.

Поскольку клетки и люди живут в аналогичных биологических условиях, возникает естественный вопрос: «Почему 50 триллионов клеток могут жить в гармонии, а 7 миллиардов человек оказались на грани взаимного истребления?» Чтобы получить ответ на этот вопрос, нам нужно проанализировать фрактальную структуру Природы.

С фрактальной точки зрения само собой разумеется, что базовые принципат, управляющие эволюцией многоклеточных сообществ, должны быть автомодельны по отношению к принципам, обеспечивающим выживание человечества. Следовательно, нам не мешало бы уменьшиться до размеров клетки и отправиться вглубь своего тела, чтобы подробно разобраться, что именно делает клеточные сообщества столь успешными. Что хорошо для клетки человеческого тела, хорошо и для человека, а что хорошо для человека, хорошо и для человечества.

Дата добавления: 2015-10-21