– Почему это я ни разу не слышала твоего голоса на записях наших подслушивающих устройств, а Мюриел?
– Тебе лучше что знать. Шелби.
– Кейн твоя единственная клиентка? – Шелби увидела, как Мюриел сделала большой глоток и прямо-таки вздрогнула. Она, наверное, тоже весьма жесткий человек, раз может пить эту дрянь без всяких добавок.
– Это свидание или допрос? Если твой ответ свидание, то что-то ты задаешь стишком много вопросов.
– Это не свидание.
– Ну ладно. Тогда продолжаем допрос, – самоуверенная улыбка Мюриел заставила Шелби занервничать.
– Разве девушка не может просто полюбопытствовать?
– Большинство женщин действительно любопытные, агент Дэниелс, но многие из них не смогут арестовать тебя, если вдруг их любопытство наткнется на что-нибудь интересное. – Одним большим глотком Мюриел осушила чашку. – Так что ты спрашивала?
– Я забыла.
Ну уж в этом я очень сомневаюсь. – Она улыбнулась еЩЕшире. – Моя кузина Дерби – мой единственный, активный клиент, но, бывает, я занимаюсь и другими делами. Она старше меня на два года, но говорят, что в постели я лучше.
– В этом я сомневаюсь, – произнесла Шелби, не успев подумать.
– Вот видишь, мы добрались до одного чувствительного места. К сожалению, ответ опять не в мою пользу.Дерби всегда больше везло с женщинами. Может быть, потому что она гангстер. Адвокаты – что не модно.
Шелби засмеялась.
Скорее, они меня раздражают. Я всю жизнь пытаюсь поймать преступников и засадить их за решетку, а такие люди, как вы, пытаются освободить их. И я, кажется, попросила тебя звать меня Шелби.
Я подумала, что ты собираешься спросить, была ли я когда-либо вовлечена в семейный бизнес, и поэтому обратилась к тебе соответственно ситуации. Мне бы не ХОТЕЛОСЬ, тобы в суде меня обвинили еще и в том, что я НЕУВАЖИтельно отношусь к представителю власти. – Мюриел показала на чашку Шелби. – Еще кофе?
– Просто находиться рядом с твоей семьей – это уже почти смертный приговор. Можно я задам еще один вопрос? Обещаю, он не имеет никакого отношения к бизнесу.
– Хочешь узнать мой номер телефона? Шелби снова засмеялась и покачала головой.
– Нет, но может быть позже. Я хочу узнать историю Эммы. На Север Кайл ездил без меня, а когда я приехала в этот город, Эммы здесь уже не было.
Я уверена, что в деле Дерби все это есть. Почему бы просто не изучить его внимательно?
– Я хочу услышать это от тебя. Почему она ушла? В этой истории не было ничего такого, что могло бы навредить Кейн, но Мюриел была профессионалом именно потому, что она всегда во всем сомневалась, и все вокруг подвергала подозрению. Мир вращается не вокруг денег, а вокруг информации. Что-то сказанное сейчас, в будущем навредить Кейн, а она не собиралась создавать ей проблемы.
– Шелби, эту историю может рассказать только сама Кейн.
– Мюриел. это не для записи. Я пришла сегодня потому что я кое-что должна Кейн. Я уверена, что теперь меня переведут, и я не хочу уезжать, не узнав, могу ли я что-то сделать, чтобы ей стало лучше. Понимаешь, вернуть ей долг.
Это признание показалось Мюриел достаточно честным.
– В любом случае ты должна попросить об этом Кейн Она не просто моя клиентка, она член моей семьи. Моя двоюродная сестра, которая в жизни пережила больше трагедий, чем ей полагалось, и все это время за ней наблюдали, как за бабочкой, приколотой к столу булавками. А если честно, она доверяет мне больше, чем кому-либо, и, тем не менее, она и мне-то не все рассказала.
– Я понимаю, – сказала Шелби.
– Спасибо, – ответила Мюриел. Тут она увидела Эмму и Меррик, бегущих к выходу. – Извини, мне пора. Ты можешь пока навестить Кейн. Мне нужно кое-что сделать, но обещаю, я недолго.
– Ты хочешь избавиться от меня?
– Конечно, нет, Шелби. Давай относиться к этому, как к тест-драйву перед покупкой. Я уверена, ты выберешь более новую модель.
– Ладно, я подожду тебя наверху. Не подведи меня.
– Думаешь, я позволю моей кузине выиграть? Ну, уж нет.
Эмма бежала по тротуару, а Меррик. вне себя от злости, пыталась ее догнать. Семейный советник побежала за ними.
– Эмма, остановись сейчас же, или я отшлепаю тебя когда поймаю. – Мюриел схватила Эмму за локоть и отвела в самое уединенное место в клинике – в часовню.
– Боже мой, неужели ты не извлекла никакого урока из того, что случилось с Хэйденом?
– Она меня ненавидит, Мюриел. Я прятала от нее Ханну и потеряла Хэйдена, и теперь она меня ненавидит.
Взяв Эмму за подбородок, Мюриел заставила ее посмотреть на нее.
– Я-то думала, что за то время, что ты провела на ферме, ты о многом подумала.
– Что ты хочешь сказать? – Упавшим голосом спросила Эмма.
– Это же просто, Эмма. Ну, подумай сама – ты убежала, и к чему это привело? Принесло ли тебе счастье что-то, кроме Ханны, за все эти годы?
– Нет.
– Ты смогла стать тем человеком, который нужен твоей матери? – продолжала Мюриел.
– Нет, я не могу быть этим человеком, и я не смогу туда вернуться.
– Тебе не нужно возвращаться туда Эмма, но ты должна перестать вести себя так, будто хочешь убежать от проблем. Дерби Кейн хорошо понимает одну вещь, и это сила. Покажи ей свою силу и начни бежать к чему-то, вместо того, чтобы убегать от нее. Если ты этого не сделаешь, ты останешься одна.
– Я не нужна ей, Мюриел. Чем быстрее, я осознаю это, тем быстрее смогу понять, как мне жить дальше.
– Я прошу тебя поговорить с ней только один раз. Только на этот раз ты должна войти к ней и вести себе так, будто ты ее союзница. Ты приняла роль, которую она когда-то тебе навязала – роль человека, которого нужно защищать, и видишь, куда тебя это привело. Она не сдастся, пока ты не дашь ей для этого повод. – Мюриел встала и расстегнула жакет. Давать юридические советы клиентам было гораздо легче.
– Но почему?
– Почему мне не все равно?
Эмма кивнула.
– Потому что она любит тебя сильнее, чем ненавидит. Ты совершила ошибку, Эмма, но это бывает со всеми Конечно, такое количество ошибок удается сделать не каждому, но…
– Ладно, я поняла. Хватит меня успокаивать.
Из палаты, куда медсестра проводила Мюриел и Эмму доносился смех. Эмме хватило этого, чтобы забыть обо всех своих сомнениях. Она разозлилась. Не было ничего странного в том, что с Кейн кто-то флиртует, но обычно Кейн всех отшивала. А сейчас смех звучал так, будто Кейн с радостью отвечала на флирт.
Но больше всего она удивилась, когда обнаружила в палате агента Дэниелс.
– Агент Дэниелс. Вы не извините нас? – сказала Эмма вместо приветствия.
– Конечно. Я просто ждала Мюриел. – Атмосфера в комнате стала такой накаленной, что Шелби сразу захотелось уйти. Ей меньше всего хотелось, чтобы ее начальство узнаю о том, что она устроила в клинике драку из-за Кейн Кэйси.
Дверь мягко захлопнулась, и Эмма с Кейн снова остались одни. Эмма видела, что дыхание Кейн участилось, зная, что это верный предвестник бури.
– Что это только что было? – спросила Кейн.
– Заткнись.
– Что?
– Я сказала, заткнись. Это значит помолчи и послушай. – Она подошла к постели, сдерживая желание ткнуть Кейн кулаком. – Я никуда не ухожу, и я отказываюсь просто подчиняться тебе, так что привыкай. Новый Орлеан достаточно велик для нас обеих, и я не собираюсь обратно домой.
Она сделала паузу, чтобы набрать побольше воздуха-
– Ты будешь знакомиться с дочерью, так же, как и я сыном. Это означает, что мы будем проводить время вместе, иногда даже в одной комнате. Мне очень стыдно за все, что я СДЕЛАЛА, Это правда, но сейчас я извиняюсь в последний раз.
– Ты сказала мне «заткнись»?
Она не смогла сдержаться и стукнула ее по руке.
– Боже мой, ты что, услышала только это?
– Нет, я слышала все остальное. Не беспокойся, ударишь меня еще раз, и я тебя отшлепаю.
– Слишком поздно, твоя кузина уже пригрозила мне этим. – Слова отца о риске заставили ее продолжить. – Скажи мне, что тебе наплевать на меня, и я уйду прямо сейчас. Мюриел поможет нам составить график встреч с детьми. Скажи мне, иначе я никуда не уйду.
– Эмма, ты знаешь, что я не могу этого сделать. Ты мать моих детей, и я должна уважать это.
– Забудь на минутку о своих традициях и о своей чести. Это только между мной и тобой. Скажи, что тебе все равно.
Кейн закрыла глаза и попыталась заставить себя произнести эти слова. Это было бы так просто – никогда не вспоминать об этом предательстве.
– Я не могу. Как бы мне ни хотелось это сказать, не могу.
Радость снова появилась в глазах Эммы. Но это не значит, что мы можем вернуть все назад. Сделать это я тоже не могу.
– Мы не должны возвращать то, что было, Кейн. Мы должны двигаться вперед. – Эмма еще раз рискнула и протянула Кейн руку, ничего не ожидая в ответ. Слезы навернулись на глазах, когда Кейн взяла ее руку. – Если ничего не получится, я вылью на тебя банку пива.
– Я хочу вести себя в рамках приличий, Эмма. Не жди от меня слишком многого. У нас был шанс, и мы его упустили.
– Все дело в агенте Дэниелс? – Нет, дело не в ней. Наше время прошло. – Эмма попыталась отодвинуться и Кейн сжала ее руку. – Я не могу Эмма. Я еле выжила в первый раз. Второй раз я не могу подвергать себя такому риску. Тем более что я должна думать о Хэйдене.
– Это честно. Я сама во всем виновата.
– Расскажи мне про Ханну. – Им нужна была безопасная тема, чтобы разрядить атмосферу. Только из-за того, что Кейн несколько лет проклинала Эмму, она не могла заставить себя забыть, какие у нее нежные руки и как она чудесно она пахнет. Находиться с ней рядом было опасно, но та часть, которая все еще любила Эмму, ничего не могла с собой поделать.
– Как насчет того, чтобы сама Ханна рассказала тебе о себе? Это ее любимая тема. Если ты еще не устала.
– Мне больно, но больше лекарств я не хочу. Я жива и могу двигать руками и ногами, так что все остальное – всего лишь неудобства
Через сорок минут Ханна заснула рядом с Кейн, с большим воодушевлением рассказав ей о своей жизни. С того момента как Кейн увидела эти синие глаза, она потеряла голову, и эти четыре года, словно не имели для нее никакого значения.
– Что случилось с Хэйденом? – шепотом спросила Кейн. Прижимающееся к ней тело малышки казалось ей чем-то сказочным.
– Я сказала ему о Ханне, и он расстроился. Она медленно кивнула.
– Ты сказала ему что я знаю, так?
– Да, я должна извиниться еще и за это. Я сказала, не подумав, и клянусь, что я сделала это не для того, чтобы навредить тебе. Он разозлился и сказал что-то вроде того, что я променяла его на Ханну, и что он хочет быть один. Прости. Кейн. Он убежал из-за этого.
Хэйден сам понимает, что к чему, он достаточно умен. Так что с ним все будет в порядке, пока Бракато будет хорошо себя вести.
– Что ты хочешь этим сказать? – Эмма говорила тихо, но Кейн слышала панику в ее голосе.
Он имеет дело с ребенком, который умеет унизить словами, если захочет. Если Хэйден начнет насмехаться над большим Джино, я не могу обещать, что он вернется домой целым и невредимым.
Зеленые глаза удивленно распахнулись.
– И ты так спокойно об этом говоришь?
– Если это случится, я скормлю Бракато его собственные почки. – Эта угроза была произнесена тем же спокойным тоном. – Итак, теперь поговорим о сегодняшнем вечере.
– Я собираюсь действовать, и ты меня не остановишь. Просто послушай, хорошо? Я хочу, чтобы ты, независимо от того что случится, или как будет выглядеть Хэйден обменяла детей Бракато на него. Не позволяй Меррик или кому-то еще уговорить тебя поступить иначе.
– И Бракато это так сойдет с рук?
– Со временем я с ним разберусь. Я бы не хотела ждать, но сейчас я не в состоянии что-то предпринять.
– Я могу… – начала Эмма.
– Ты можешь доить коров, а это – не твое дело. Я говорю это не для того, чтобы тебя обидеть. Я хочу, чтобы ты осталась цела и невредима. Мы те, кто мы есть, и то, что нужно сделать с Джованни, ты сделать не можешь.
– Тогда как мне действовать?
В комнате было всего одно маленькое окно, но и из него не было видно неба. Хотя нет смысла смотреть на темные облака, думал Хэйден, глядя на моросящий дождь, который шел с той самой минуты, когда он оказался здесь. То, что начиналось как обычная прогулка, чтобы освежить голову, окончилось кошмаром, и он не знал, как он будет объяснять это Кейн.
Он почти не сдвинулся с места с того момента, когда трое мужчин, которые схватили его, привезли и бросили в этой комнате. Ему хотелось плакать, но он не мог поддаться своим слабостям. Поэтому он делал единственное, что хоть как-то позволяло ему справиться со страхом: представлял что делала бы Кейн на его месте.
Кто-то вставил ключ в замок и открыл дверь. Хэйден сжал ручки кресла, но не повернулся.
Джованни Бракато, который держал в руке носовой платок и вытирал им слюну с лица, сел напротив него. После встречи с Эммой ему пришлось провести целый день в кресле стоматолога. Ничего, когда-нибудь они с Эммой снова встретятся.
– На что ты смотришь, мальчик? – Почти каждое слово, произносимое Джино. начиналось теперь со звука «с».
Хэйден не смог сдержаться и засмеялся.
– Проблемы с зубами, Сильвестр?
– Меня зовут мистер Бракато, и я советую тебе запомнить это. Кто такой Сильвестр?
– Дурацкий кот из мультиков. Но ты, Сильвестр, наверно не смотришь телевизор. Хочешь выпустить меня? Я хорошо провел здесь время, но я не очень-то хочу опаздывать к ужину.
Ты такой же, как эта сучка Кейн, да? Но теперь она вряд ли что-то сможет сделать. Теперь она знает, что я главнее. Найди себе лейку, малыш, потому что тебе придется стать овощем.
– Да, а кто тогда поработал над твоими зубами?
– За это я еще отомщу блондинистой сучке, которая родила тебя. Но сначала мне нужно вернуть свою семью. Так что давай, поехали. – Джино встал так быстро, что стул чуть не упал.
– Куда ты меня везешь?
– Туда же, где мы тебя подобрали. Не думай, что я делаю это потому, что мне жаль тебя. У меня есть целая жизнь, чтобы разобраться с твоей семьей. Я обещаю что вернусь и сдеру с тебя шкуру, но тогда я сделаю это на глазах у твоей матери – за то, что она посмела дотронуться до моего внука. – Он схватил Хэйдена за шкирку и повел в гараж.
Двадцать минул спустя он высалил его из машины в квартале от дома Кейн.
– Дайте трубку этой сучке, – приказал Джованни.
– Видимо, визит к стоматологу не улучшил твой словарный запас. Что я могу сделать для тебя, Джованни? Я ведь могу звать тебя Джованни, так?
Эмма только-только пришла домой, когда раздался телефонный звонок.
– Открой дверь. Если мой внук не окажется около обочины к тому моменту, когда твой сын дойдет до двери, я его пристрелю.
Она уронила телефон и побежала к двери, выкрикивая имя Меррик, пока спускалась. Через три дома она увидела то, что показалось ей самым прекрасным зрелищем в жизни
– с виду вполне здоровый Хэйден шел к дому. Она не сразу поняла, почему он идет так медленно, но скоро заметила дуло пистолета, направленное на него сзади из окна машины.
– Он хочет увидеть какого-то ребенка до того, как я войду - сказал Хэйден. Его голос дрожал, и колени были ватными, но он продолжал идти.
– Меррик, приведи Маленького Джино, и побыстрее, – закричала Эмма, не в состоянии отвести глаз от своего сына.
Кармен передала Джино Эмме и спряталась в доме. Уж она-то не собиралась рисковать своей жизнью.
– Мук, свяжись с ребятами во дворе. Если что-то случится, от этой машины не должно остаться и следа, понял?
– Да, мэм.
Эмма вышла из дома с ребенком на руках.
– Все хорошо. Джино. За тобой приехал твой дедушка. Я оставлю тебя здесь, а он подъедет поближе. – Чуть громче она заговорила с Хэйденом. – Иди в дом. Теперь все будет в порядке.
– АТЫ?
– Со мной все будет хорошо. Иди домой, я должна быть уверена, что ты в безопасности.
Джованни приказал остановить машину и вышел, чтобы не напугать малыша.
– Не знаю, зачем ты гак долго тянул, но спасибо что вернул моего сына.
– Не надо меня благодарить. Оставь его, и мой человек его заберет, так что скажи своим псам, чтобы вели себя спокойно.
Джованни был не в настроении для сентиментальной сцены воссоединения, и помахал человеку, который унес ребенка в машину. После этого он переключил внимание на Эмму.
– Где мои сыновья?
– Обещай, что оставишь мою семью в покое, и их отпустят.
– А если нет?
– Тогда я предоставлю Кейн право решать, что с ними делать.
Джованни вытер рот, перед тем как ответить. Он ненавидел Кейн, а эта женщина ни в чем ей не уступала.
– Она в коме.
– Тогда представь, сколько тебе придется ждать. Меррик, стоявшая в дверях, не знала что делать – поддержать женщину, или пойти и отшлепать ее.
– Эмма, что ты делаешь? Мы вернули себе мальчика. Отпусти остальных.
– Я даю тебе слово, что не буду вас трогать и дам вам зализать раны. Только отпусти мою семью и не лезь в мой бизнес.
Дверца машины хлопнула с такой силой, что Эмма подумала, что сейчас посыпется стекло. Дико взвизгнули тормоза, и машина понеслась в сторону реки.
Эмма закрыла за собой тяжелую дубовую дверь, оставив за ней весь мир, и ей пришлось на минуту прислониться к двери. Она закрыла глаза, чтобы успокоиться. Когда она открыла их, она увидела своего сына. Сейчас ему нужна была мама.
Она медленно подошла к нему и обняла его. Сначала Хэйден, казалось, будто застыл, но потом расплакался. Все вышли из комнаты, когда мать с сыном тяжело осели на пол, Эмма крепко держала его, и Хэйден плакал у нее на плече.
– Прости меня, – повторял и повторял Хэйден.
– Нет, тебе не за что просить прощения. Мне нужно было подождать, чтобы мы с Кейн вместе рассказали тебе про Ханну. Но ты должен знать, что я люблю вас обоих. Я уехала отсюда, потому что была дурой. Пожалуйста, не заставляй свою сестру платить за мои ошибки.
– Прости, что я убежал.
– Просто обещай мне, что в следующий раз ты хорошенько подумаешь, прежде чем что-то делать. Я рада, что ты дома. – Эмма попыталась убрать волосы с его лица. – Я очень скучала по тебе, а кое-кто просто умирает от желания встретиться с тобой. Как думаешь, ты готов к этому?
– Я думал о ней, когда сидел в этой комнате.
– О чем ты думал?
– О том, что хорошо иметь младшую сестру. Она похожа на тебя?
– Милый, если ты видел свои детские фотографии то, это почти то же самое, что и увидеть фотографии Ханны. Пойдем в кабинет, и я приведу ее.
Сильной рукой Хэйден удержат Эмму.
– Он сказал, что он вернется.
– Кто он. Хэйден?
– Мистер Бракато. Он сказал, что хочет уничтожить нас всех. Это он стрелял в маму.
– Он больше к тебе не притронется, обещаю. Я знаю, что он сделал с Кейн, но я собираюсь сделать то, что должна была сделать четыре года назад.
– Что?
– Доверить это ей. Она позаботится о нас, и я уверена, что у нее все получится. Ведь речь идет о ее детях.
– Но ОНА…
– Она очнулась, сынок, и идет на поправку.
Хэйден в изумлении посмотрел на Эмму.
– Она очнулась?
Его мать кивнула, и в голове у него появилась всего одна мысль. О, черт.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
– Ханна здесь? – спросил Хэйден. Впервые за эти дни он почувствовал себя спокойно, когда Эмма вытирала его слезы. Сначала он обнаружил, что у него есть сестра, а потом ему пришлось торчать в крохотной комнатке, куда запер его Джованни, и после всего этого он пребывал в состоянии неприятной неопределенности. Он потерял свое место в семье, или, по крайней мере, оно сильно изменилось. Это было для него новым опытом, и достаточно тяжелым.
– Я не хочу давить на тебя, но она так долго ждала, чтобы тебя увидеть. Да, вы не знакомы, но она постоянно говорит о тебе и о Кейн. Как думаешь, ты смог бы забыть о том, что злишься на меня и дать ей шанс?
Взгляд Эммы напомнил Хэйдену о любящей матери, которую он потерял. Он вспомнил последний разговор с Кейн, когда она просила его постараться посмотреть на Эмму с другой стороны.
– Ты же не бросишь меня снова, правда? – Он снова отчаянно заплакал.
Эмма положила обе руки на его щеки.
– Когда я вышла в эту дверь, я совершила самую ужасную ошибку в жизни. Кивком она показала на дубовую дверь. – Я никогда не смогу это исправить, и это всегда будет преследовать меня, но теперь я здесь. И я никогда не уйду. Ты мой сын, и я люблю тебя.
– А как же мама?
– Я не могу говорить за Кейн, но обещаю, что мы найдем способ, чтобы Вы с Ханной могли общаться с нами обеими. Твоей сестре нужно узнать Кейн так же, как мне нужно узнать тебя. Ты чудесный мальчик, но мне хочется верить, что я смогу дать тебе то, чего не может Кейн.
Он дернулся, отодвигаясь от нее. – Мама все для меня сделала.
– Я и не говорю, что она чего-то не дала тебе, но ты нуждаешься в нас обеих. В Кейн ты найдешь силу, а во мне…
– Свою спокойную гавань, – сказал он.
– Да. – Она притянула его к себе, и в этот раз он не стал сопротивляться. Принимая его тепло. Эмма мысленно поблагодарила Кейн. Если бы не она, этот момент никогда бы не настал.
– Мама! – раздался голос Ханны. Она стояла в коридоре, засунув палец в рот, и. казалось, боялась, что ее отправят обратно в ее комнату.
– Иди сюда, милая. – Эмма обняла одной Хэйдена, а другую протянула к девочке. – Это твой брат Хэйден.
– Правда? – спросила Ханна. Мама кивнула, и девочка влетела в раскрытые объятия Хэйдена.
Эмма сдержала слезы, когда увидела синие глаза Хэйдена, который крепко обнял сестренку. Он улыбался так широко, как Эмма могла представить только в мечтах.
– Привет, Ханна, как у тебя дела?
Весь оставшийся день младшая Кэйси просидела на полу у Хэйдена на коленях. Она постоянно дотрагивалась до его лица или волос, как будто никак не могла поверить, что он настоящий. Она вряд ли могла рассказать о чем-то, кроме своей жизни на ферме, но Хэйден слушал ее истории с восторгом и неподдельным вниманием.
Как и Кейн, он в первую же секунду понял, что всю жизнь будет любить и оберегать девочку, которая сидит у него на коленях. Было восхитительно, что у него есть кто-то, о ком он может заботиться, как Кейн заботилась о Мари.
– Ну что, вы хотите навестить Кейн в клинике? – спросила Эмма.
– Ты говорила, она очнулась? – голос Хэйдена звучал немного нервно.
– У мамы такие же глаза, как у тебя, Хэйден, и она разрешила мне посидеть на ее кровати, – вмешалась Ханна.
– Да, она в сознании, но я думаю, что она еще слишком слаба, чтобы всерьез с тобой разобраться, – поддразнила его Эмма, пытаясь смягчить его беспокойство. Кейн была добра с членами своей семьи, но после того, что случилось, ее реакцию предсказать было сложно.
– Значит, ты ее плохо знаешь, – ответил он.
Они сели в одну машину. В клинику их сопровождали еще два автомобиля. Хэйден всю дорогу держал Ханну за руку.
Меррик открыла дверь, изучила обстановку на улице, и провела их в фойе. Пока они ехали в лифте, Эмма многозначительно взглянула на Меррик, и та, поняв ее без слов, отвела детей в комнату ожидания, чтобы сначала вошла в палату одна Эмма. От Кейн не укроется тот факт, что никто не позвонил ей, чтобы сообщить новости.
Кейн спала, когда Эмма зашла в палату. Она тихонько присела на край кровати, чтобы полюбоваться на спящую Кейн. Она выросла на ферме, у нее не было ни братьев, ни сестер, и она не привыкла с кем-либо делить пространство, особенно в постели. Но с Кейн ей всегда было удобно. Она переехала к ней вскоре после того, как они оформили свои отношения. Первое время, она ходила по дому Кейн, будто по тонкому стеклу, стараясь не сделать ничего, из-за чего Кейн пожалела бы о своем приглашении.
ДВЕНАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД В ДОМЕ КЭЙСИ
Последний из грузчиков помахал ей шляпой и пошел в сторону нового дома Эммы. У нее не было большого количества мебели или безделушек, ведь она старалась на всем экономить, но Кейн все равно наняла грузчиков, желая уберечь ее от беспокойства.
Эмма прошлась по комнате, изучая фотографии. Она улыбнулась, когда увидела их совместные с Кейн снимки. В гардеробной она провела рукой по костюмам и рубашкам, с которыми рядом теперь висели ее вещи, и задумалась, долго ли они с Кейн будут привыкать к совместной жизни.
Кейн любила ее – в этом она не сомневалась с того момента, когда услышала это в первый раз – но она никогда и ни с кем не жила вместе. Когда она вышла из гардеробной, та, о которой она думала, сидела на кровати, улыбаясь ей. На коленях у Кейн лежал букет подсолнухов, которые казались здесь такими же неуместными, какой себя ощущала Эмма.
– Я помню, как ты рассказывала мне, что когда ты жила с родителями, ты выращивала эти цветы под своим окном. И я помню, какой счастливой ты выглядела, когда рассказывала мне об этом. – Кейн встала и подошла к Эмме. – Они для тебя, любимая.
– Она протянула ей цветы. – Я, конечно, не сама их растила, но надеюсь, они сделают тебя счастливой.
– Ты делаешь меня счастливой, – ответила она.
– Надеюсь, что это так, потому что я не хочу, чтобы ты когда-нибудь покинула это место. Я хочу, чтобы ты чувствовала, что это твой дом. А если нет, мы подыщем другой.
Эмма положила цветы и обняла Кейн.
– Я не хочу покидать это место, и мне кажется, что этот дом так же совершенен, как и ты. Хотя есть способ удостовериться в этом.
– Больше цветов? – поддразнила Кейн.
Эмма покачала головой и заглянула в блестящие синие глаза. – Больше тебя.
С этого дня с ее стороны кровати в хрустальной вазе всегда стояли подсолнухи. Эмма чувствовала себя особенной благодаря этим цветам, потому что Кейн всегда сама лично выбирала и покупала их. По крайней мере, два раза в неделю она ходила за ними на французский рынок.
– Ты выглядишь так, будто несешь на плечах всю тяжесть мира, дорогая.
Услышав хриплый голос, Эмма осознала, что присела на кровать, чтобы быть поближе к Кейн.
– Прости, – сказала она и попыталась встать.
– Не надо. Я хочу тебе кое-что сказать. – Движения Кейн все еще были нескоординированы, но она сумела ухватить Эмму за руку.
– Я знаю, что ты меня не особенно любишь, но на сегодня с меня хватит. Я больше не могу. – Эмма была уверена, что Кейн в ослабленном состоянии не сможет ее удержать.
– Останься. Я не собираюсь говорить ничего плохого. Я хочу извиниться за свою вспышку гнева. Хэйден сам отвечает за свои действия, что бы ты ему ни сказала. Мне не стоило так на тебя набрасываться.
– Кейн. я понимаю, что ты была расстроена. Не нужно извиняться. – Эмма расслабилась и улыбнулась, потому что Кейн не убрала руку даже, несмотря на то, что теперь она не собиралась вставать с постели. – Мне стоило подождать, пока ты проснешься. Я не пыталась дискредитировать тебя.
– Ну, перестань, Эмма. Я лежу пластом и извиняюсь перед тобой. Мне кажется, ты должна наслаждаться моментом. – Кейн сжала ее запястье. – А теперь скажи мне. почему ты такая грустная?
– На самом-то деле у меня хорошие новости.
– Скажи, что тебя беспокоит?
– Ну, какая тебе разница? Почему тебя это волнует? – В вопросе Эммы не было сарказма.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 28 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |