Грусть тебе к лицу
Автор:F-fiona (http://ficbook.net/authors/908)
Фэндом: Ориджиналы
Персонажи: м/м
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Ангст, Драма, POV
Предупреждения: Смерть персонажа, Насилие, Изнасилование, Нецензурная лексика, Групповой секс
Размер: Макси, 117 страниц
Кол-во частей: 41
Статус: закончен
Описание:
Манящий мир шоу-бизнеса ярок и непредсказуем. Сегодня ты на вершине, а завтра замыкаешь ТОП. На что придётся пойти, чтобы стать звездой и удержаться на небосклоне?
Примечания автора:
Если вы читали мои творения, то знаете, как я пишу.
Ангста море, самокопание, унижения, конечно, любовь.
"Смерть персонажа" - второстепенного, конечно.
Жанр "драма" за душевные переживания. Конец хороший, хоть и тупой.
========== Отрезок №1. Туда, где уже не о чем мечтать ==========
Совет дня: воспринимайте критику окружающих с высоко поднятым средним пальцем.
Мой психоаналитик украдкой взглянул на часы. Ну вот, даже ему, этому придурку с дипломом престижнейшего университета, скуку от общения со мной не удаётся скрыть. Я тоже взглянул на часы. До конца встречи ещё десять минут. Пусть терпит, осёл. Демонстративно достаю из кармана своего длинного кожаного пальто тонкие, ментоловые, больше женские, чем мужские сигареты и прикуриваю. Сигарета будто придаёт уверенности. Этот олух пытается выдержать дежурную улыбку на лице. Наверное, прикидывает, сколько раз говорил мне, что здесь курить нельзя. Я вздыхаю, несколько нервно дёргаю головой, позволяю чёлке закрыть мои глаза. Зачем я сижу тут по часу в день два раза в неделю? Это всё Кирилл - говорит, что так нужно, слишком уж я меланхоличный. Вместе с тем он зарабатывает на моём имидже этакого вечно грустного мальчика бешеные бабки.
- Морти, - губы психолога чуть кривятся, когда он называет меня сценическим псевдонимом. – Как ты спишь?
- Хорошо, - помедлив, отвечаю я, зашвыривая сигарету в его стакан с водой.
Надоел этот театр. Я встаю, отвешиваю кивок психологу и иду к двери. Он что-то бормочет о следующей встрече. Мой помощник Лан ждёт меня у двери и кидается к мужчине, чтобы обсудить с ним тот факт, что я буду вне зоны доступа следующие две недели. Небольшое турне в поддержку дебильного нового альбома. Две песни и семь ремиксов на них. Пока Лан сверяется с моим ежедневником, я даю автограф секретарше. Девушка торопливо протягивает мне визитку. У секретуток есть визитки. Дожили. Мой помощник, наконец, пришёл к какому-то согласию с психологом. Улыбаясь белозубой улыбкой, Лан осторожно, но настойчиво тянет меня к лифту. Оказываясь в кабине, я снова закуриваю.
- Жрать хочу, - изрекаю я.
- Этот ублюдок ещё и возмущался, типа сеансы пропускать нельзя… - словно не слыша меня, Лан сказал двери лифта. – Тебе хоть помогает эта хрень?
- Жрать, я сказал.
- По ходу, нет. Что хочешь?
- Жрать. Лан, ты совсем ёбнутый? Мне пофиг что.
Парень выразительно на меня посмотрел, но промолчал. Дело в том, что вчера я вышвырнул с десятого этажа все пять пицц, что он мне принёс. В одной было мало сыра, во второй слишком много, в третьей был перец, в четвёртой тесто, как подошва. А пятую я выкинул за компанию.
- Тут есть Макдональдс за углом, устроит?
- Жрать, а не травиться, - фыркнул я и затушил сигарету о стену лифта.
Створки как раз распахнулись, и я зажмурился от вспышек фотоаппаратов. Лан торопливо напялил на меня большие солнечные очки и замахал охране. Бугаи стали продираться к нам. А я думал о том, что вряд ли просто так пустили бы целую толпу этих пройдох на первый этаж такого крутого бизнес-центра. Скорее всего, Лан и постарался, всем позвонил, сообщил сей факт, что известный исполнитель нуждается в помощи мозгоправа. Мудак.
Оказавшись в стареньком лимузине, вызванном больше для папарацци, чем для меня, я сразу же залез в бар и вытянул оттуда бутылку тёмного пива.
- Тебе ещё на студию.
- Насрать.
Я снова закурил.
- Кирилл ведёт переговоры с Мустафой.
Я поперхнулся. Мустафа – охуеннейший режиссёр, продюсер и музыкант в одном лице. Круче только Люк Бессон или Питер Джексон. А, нет, ещё круче Тарантино. Совсем недавно Мустафа взялся раскручивать светловолосую певичку, больше похожую на русалку, и мальчишескую группу. Новость меня обрадовала, но, как обычно, я не показал радости.
- Если ты ему придёшься по нраву, то это будет апогеем твоей карьеры. У него бабла немерено. А если он будет тебя раскручивать… Ты можешь представить?
Представить я мог. Но лишь уставился в окно, выдав кислейшее «угу». Певец я был не ахти, честно скажем. Выезжал лишь на эпатажном для России имидже – длинные чёрные волосы, подведённые глаза, кожаная одежда, музыка - квинтэссенция боли, тоски и безнадёжности. Молодёжь хавала, кто повзрослее – выёбывались, критиковали на каждом углу, но диски раскупались.
Вообще, Мустафа был элитой среди режиссёров (и теперь уже продюсеров). Он как президент среди них. У него собственная студия, собственная армия менеджеров, которые могли добиться любого. В прошлом году он раскручивал двух пидарков, этаких победителей очередной «Фабрики звёзд», блондинчика и брюнетика. Мордашки ребят висели на каждом столбе, интервью с ними были в каждом журнале. Мустафа – это пропуск в высший мир. Туда, где уже не о чем мечтать.
========== Отрезок №2. Последний день старой жизни ==========
<right><i>Приходи в кабинет географии, там тебе объяснят,
что земля крутится вокруг солнца, а не вокруг тебя</i></right>
Встреча с Мустафой была назначена на полдень. Всё утро я маялся в своей квартире и беспрестанно курил. На встречу я напялил простые джинсы и чёрную потрёпанную футболку. Лан прикинулся деловым: костюм, галстук. Я только хихикнул. За что получил недовольный взгляд от помощничка:
- Пил что ли?
- Не-а.
- Накурился?
- Опять не угадал.
- Блять, Морти, с тобой одни проблемы! – Лан начал терять терпение.
Я лишь белозубо улыбнулся. Зубы мне сделали пару лет назад, и теперь любая голливудская дива могла бы обзавидоваться их безупречному жемчужному блеску.
<center>***</center>
Ресторан «Белиссимо». Думаете, само его название уже о чём-то говорит? Ни хрена. Это всего лишь слово. Повара ресторана могли приготовить блюдо на самый изысканный вкус: всё, что угодно. Начиная от всем приевшихся суши до высокой гастрономической кухни. И цены тут были соответствующие. Один кофе американо и стакан воды стоили несколько штук.
Мустафа был невысоким, крепким, небритым кавказцем. Ну, кавказцами я называю всех, в чьих венах течёт южная кровь. И пофигу, откуда – Дагестан, Азербайджан, Армения. Для меня они все на одно лицо. На нём была яркая красная рубашка. Такая красная, что просто резала глаза. Слева от него сидел задумчивый молодой человек - его полная противоположность. Высокий, худощавый, бледнолицый. Одет он был в простую водолазку и джинсы. На меня взглянул мельком и тут же вернулся обратно к своему айпэду. Мустафа же рассматривал меня долго. Мне кажется, имей он возможность, то попросил бы меня раздеться и повертеться.
Кирилл, мой нынешний продюсер, чувствовал себя неуютно. Он пожал руку Мустафе и сидел, подёргивая плечами. Вообще, Кирилл - мой школьный друг. И продюсер из него, прямо скажем, никакой. Его постоянно облапошивают, ему не хватает расторопности и хватки. Быть может, из-за него и я не могу прыгнуть выше, но мне, в сущности, плевать на это. Лан, мой верный помощник, перекинулся взглядом с соратником Мустафы, чем удивил меня – неужели они знакомы?
- Привет, - вдруг улыбнулся Мустафа. Его чёрные глаза блестели. – Ты хорош. Споёшь?
Я пожал плечами – почему бы и нет?
- Гитару, - требую.
- Влад, - произносит кавказец, обращаясь к своему спутнику, не сводя с меня взгляда.
Влад с большой охотой поднимает взгляд на парня, застывшего у стены, и желаемое через полминуты у меня в руках. Неспешно перебирая струны, я начинаю едва слышно, воскрешая перед глазами картинки моего прошлого, тогда, когда мне было очень плохо, и когда я хотел сдохнуть:
<center><i>Последние гвозди вбиваются в гроб,
Еще один миг и я уже мертв.
В мой мир перекрыт стальной кислород,
Я загнал себя сам в водоворот.
Моя кровь испаряется к небу,
Собирая на запах стаи ворон.
Кружатся над горкой червивых камней
Смерть, ангел и черный змей.
А под ними, терзаясь, устала душа
Надрывно стонать и умирать.
Стрелка жизни замедлила ход,
Для нее циферблат - замкнутый гнет,
Пауков ядовитых любовных путы
Душат за сердце нитями люто.
Серые стены гроба из железа
Давят на легкие невыносимо.
Смерть на пороге, в склепе моем
Задумчивым шагом ступает на пол.
Свою страшную песню ангел пропел
И на карниз беспомощно сел.
И с каждой секундой жизнь покидает меня,
Тело мое теперь погибает.
Золота прах сыпется в бездну,
Мгновение длится - сейчас же я исчезну...</i> </center>
Когда я заканчиваю, повисает тишина. Мустафа поворачивается к своему Владу:
- Что думаешь?
И этот Влад, глядя мне прямо в глаза, произносит:
- Стихи – говно. Исполнение – уровень школьного кружка.
Секунду я сижу оглушённый. Мне почему-то казалось, что сейчас он улыбнётся и скажет, что пошутил и что ничего более охуенного в своей жизни не слышал. Но этот мудила-Влад всё ещё смотрит на меня с нескрываемой издёвкой и наслаждается моим ошарашенным видом.
Неожиданно Мустафа разражается смехом. Я отшвыриваю гитару и несусь к выходу. Да пошли они! Кто эти клоуны такие? Справлюсь и без них. Сволочи! Глумливые твари! Руки дрожат от злости и обиды, но прикурить удаётся с первого раза. За мной вылетает Лан и Кирилл. Последний поникший:
- Дим, ну что ты? Это твой шанс.
- Знаешь что, Кирилл Олегович? – ору. Я всегда так обращаюсь к нему, когда бешусь. Подчёркиваю, что он типа немного взрослее, что, наверное, должно означать, что он серьёзней... - А не пойти бы тебе?
- Дим, ну…
- Что ну?! Ты три года занимаешься мной и что? Нам едва хватает денег, чтобы заплатить за аренду студии! Хуёвый ты продюсер!
- Дим…
- Что, «Дим»? – передразниваю я. – Я Дима с рождения, если что!
- Заткнись, Морти, и истерику прекрати, - ледяным тоном цедит Лан.
Я реально затыкаюсь. От шока. Мой помощник на меня голос повысил?
- Кирилл Олегович, - Лан смотрит, не мигая, на моего друга. – Он прав. Ты не продюсер, ты говно. Так что, давай, до свидания.
Кирилл стоит с открытым ртом. Как и я. Что, блять, с Ланом произошло? Это же Лан, мой верный и надёжный помощник, который вытаскивал меня из ментуры, который находил мне самые тёмные бары нашей страны, когда так хотелось напиться.
Тихий смешок, и я невольно поворачиваю голову. В дверях стоит этот мерзкий Влад и наслаждается представлением. Как же мне хочется его ударить… И я почти кидаюсь к нему, но Лан хватает меня за руку:
- Дима, успокойся и пошли. Они готовы подписать контракт.
- Что?
- Шевелись, - кривится Влад и открывает передо мной дверь.
Лан вталкивает меня в помещение, но когда я ровняюсь с Владом, то различаю брошенное специально для меня: «Истеричка». Но будущее уже манит. Счастливое, богатое и сытое будущее в виде широко улыбающегося Мустафы. Он приобнимает меня, радостно смеётся, пододвигает ко мне кипу бумаг, которую нужно подписать, рассказывает взахлёб о новом клипе. Стараюсь не замечать стальной и всё ещё обидно-насмешливый взгляд Влада. Как может человек, которого ты видел десять минут в жизни, так бесить?
- Подписывай, - Влад кладёт рядом со мной ручку.
Поднимаю глаза на Лана:
- Ты читал?
Я, хоть и полный кретин, но знаю, что подписывать нельзя, не читая.
- Конечно, всё в норме.
И через три секунды моя размашистая роспись украшает контракт. Всё. Новая эра.
========== Отрезок №3. Воспоминания с полки ==========
<right><i>У эгоистов есть одна хорошая черта: они не обсуждают других людей.</i></right>
Неделю ничего не происходило. Моё турне отменили. Кирилл звонил пару раз, но я не отвечал. Чувствовал себя паршиво, кажется, даже испытывал вину перед ним. Всё-таки вместе мы прошли через многое. Он первый разглядел в моём невесёлом бренчании что-то. Он первый поверил в меня. Он вложил в меня свои деньги - те, что копил пару лет на тачку. Купил мне гитару, договорился с клубами, где я выступал первое время… Приходилось платить им. Мне, теперь относительно знаменитому певцу, приходилось платить самому, чтобы меня слушали. Тогда я много экспериментировал с имиджем, с антуражем. Иногда были дни, что нам не хватало на еду. Пару раз мы ночевали на вокзале: я в обнимку со своей гитарой, Кирилл в обнимку со своей коллекцией пластинок. Но постепенно жизнь стала налаживаться, меня стали приглашать выступать в разные клубы, платить больше, значительно больше. Потом мы уже не могли справляться со всем сами, тогда появился Руслан, или Лан, как он сам просил его называть. А дальше понеслось…
Зря или не зря я так с Кириллом, но это он обещал моему брату заботиться обо мне, а не наоборот. Вот, считай, отзаботился. Всё, что мне остаётся, спрятать эти воспоминания на дальнюю полку.
На душе всё равно было как-то погано, поэтому я решил спуститься в супермаркет за углом и купить выпить. Для этого пришлось нацепить шапочку, напялить солнечные очки и нормальную куртку, а не любимый кожаный плащ. Холодильник был пустой, так что я долго изучал витрину с представленными пиццами, минут через десять выбрав с грибами и беконом. Наверное, проще было бы заказать, но и так сойдёт. В отделе со спиртным я задержался меньше. Мои пристрастия сводились к водке и пиву. Пиво не катило, а вот водка пойдёт. Или её сестра-текила. Отлично. У кассы я, естественно, заметил журнал. На всю обложку широко улыбался Мустафа, и рядом была моя маленькая фотография. Надо же, как быстро разносятся вести. Я взял журнал и пока шёл до дома, жадно читал статью. Уже в лифте я глотнул текилы прямо из горла. Круть. Значит, я – «многообещающая звёздочка, косящая под Мерлина Мэнсона»? Интересно. Тот, что писал эту статью, вообще хоть видел Мэнсона? Был приведён мой не самый лучший стих, и критики к нему, буквально к каждой строчке по полстраницы. И не жалко же им было своего времени?.. И про Кирилла тут сказали. Что с «бездарным подобием продюсера покончено».
Дома я швырнул журнал в мусорное ведро, закурил и бросил спичку туда же. Глянцевая бумага тут же вспыхнула и стала наполнять квартиру едким дымом. Пришлось открыть окно. Что это за странное, тягучее, словно грязная жижа болота, чувство внутри?..
Что мне остаётся в этой ситуации? Правильно, напиться.
Как следует накачавшись текилой, я записал прямо на стеклянном столике чёрным, несмываемым маркером:
<center><i>В борьбе постоянной, кто против - не важно…
Гнетёт паранойя назойливой тучей…
А счастье томится в отсеке багажном,
Но вынуть его всё не выдастся случай…
</i> </center>
========== Отрезок №4. Первый клип ==========
<right><i>Черти внимательно осмотрели мою душу,
затем вежливо вернули ее и побежали мыть руки.</i></right>
В павильоне, который специально сняли для съёмок моего клипа, было много народу. Когда я зашёл, весь из себя такой невъебенный и загадочный, голоса на секунду стихли. Мустафа был серьёзен и деятелен. Влад сразу подошёл ко мне и в лоб спросил:
- Сценарий читал?
- Да, - бросаю я. И тебе здравствуй.
- Тогда пошли, времени мало.
Следующий час мне наносили грим и подбирали наряды. Я с трепетом оглядывал декорации – чёрный-чёрный лес, такой настоящий, такой гнетущий, что сердце заполняла тоска. Неужели это всё правда? Неужели это будет со мной? Это - не сказка, это - реальность. Это - не мечты, это - правда. Это - не любительская съемка, это - профессионалы в своем деле.
- Он готов? – недовольный голос Мустафы.
- Всё, что можно, мы сделали, - морщится Влад, - но всё равно, будто только что из колхоза.
Мои щёки покраснели.
- Что ты сказал? – переспросил я, чувствуя, как мои руки сжимаются в кулаки.
- А ты ещё и глухой? – Влад пренебрежительно смотрит на меня.
- Ты…
- Послушай, Морти, ты делаешь то, что нужно нам, и мы все счастливы. Если будешь реагировать так на всё, то ни хрена у нас не получится. Я больше тебя в шоу-бизнесе, и пока ты кусок дерьма, из которого нужно сделать конфетку. Ты думаешь, ты, пиздец, какая звезда? Да ты годишься только на то, чтобы петь во второсортных забегаловках. Если будешь слушать нас и следовать нашим советам, то, быть может, из тебя что-то получится. Ясно? Вник? А теперь поднимай свою жопу и пиздуй работать.
Казалось, что щёки раскалились докрасна. Я даже не мог ничего ответить. Чувствовал лишь жгучее унижение. Мало того, что этот козёл позволял себе разговаривать так со мной, так он ещё и делал это при всех. В комнате было человек десять, а через пять минут о происшедшем уже будет знать вся съёмочная группа.
Интересно, если я сейчас встану и уйду, то на этом всё кончится?
- Морти, - Влад наклонился надо мной, говоря уже тише, чтобы мог различить его слова лишь я, - не усложняй всё. Ты должен быть счастлив, что тебе выпала такая честь. Сейчас ты никто, но, быть может, ты можешь подняться выше. Так что закрой свой очаровательный ротик на замок и иди снимать свой первый настоящий клип. А если ты всё-таки выберешь другой путь, - парень скосил глаза в направление двери, - то, поверь, никто и никогда больше не захочет с тобой работать. Дурная слава в шоу бизнесе обладает магической силой и разлетается быстро. Решай.
Он был очень близко ко мне, нависал надо мной, словно скала. От него веяло на удивление очень приятной туалетной водой, такой, какую выбирают сами мужчины, а не окружающие их женщины, будь то мама или любовница. Сейчас, когда он был так близко, я с удивлением отметил, что он старше, чем показался мне на первый взгляд. Гладкая аристократическая кожа сбивала с толку, но мелкие морщинки под глазами и глубокая складка на лбу рассказывали всю правду о хозяине. Ему было около тридцати пяти, не меньше.
Во мне всё кипело, но я понимал, что он прав. Если я сейчас уйду, то мои мечты можно будет похоронить и похлопать по горке земли сверху лопатой. А хотел я многого: славы, известности, богатства. Хотел, чтобы меня боготворили, как Майкла Джексона или Леди Гагу.
- Хорошо, - шепчу я. – Я понял.
- Какой хороший мальчик, - Влад распрямляется и подмигивает заинтересованно застывшему в проёме Мустафе.
<center>***</center>
Съёмки клипа длились бесконечно. Суть сценария сводилась к тому, что я потерялся в лесу (аллегория с миром), и ищу, как мне выбраться. Дул ветер, шёл дождь, гремели раскаты грома. Блин, я настолько вжился, что поверил. Слова, эти чёртовы слова, написанные мной полгода назад, звучали у меня в ушах, не переставая. Они изменили аранжировку, кое-где мой голос звучал протяжней и тоньше, но суть осталась прежней. Мир – это чёрная-чёрная дыра, из которой не выбраться, сколько не пытайся. Всё зря. Выхода нет.
========== Отрезок №5. Известные люди ==========
<right><i>Тебе начинают уделять повышенное внимание?
Скорее всего, тебя хотят либо вые...ть, либо нае...ать.</i></right>
С утра меня захватило вдохновение. Я творил. Сразу как проснулся - даже не почистив зубы, даже не позавтракав. Слился воедино с гитарой, вырывал из души самые сокровенные строки. Телефоны не переставая звонили, но мне не было до них дела. Я существовал в параллельной вселенной, такой родной и уютной, как утроба матери. Тёмной, правда, полной боли и волнений, пережитых страданий и так старательно утаптываемых душевных травм. Но не всем же жить в мире света и доброты.
Солнце уже клонилось к горизонту, как меня кто-то грубо вырвал из моего ада. Я растерянно посмотрел перед собой и увидел Влада и Лана. У последнего в руках были запасные ключи от моей квартиры.
- Ты охуел не отвечать на звонки? – только Влад мог себе позволить так со мной разговаривать.
- Я… творил, - мне тяжело было на него реагировать, потому что сердце разрывали чувства и несовершенство вселенной.
Лан стал демонстративно рыться в моём шкафу. Влад без спросу забрал у меня листы с торопливо накарябанными стихами и пометками, проглядел, поднял на меня глаза:
- И это называется творил? Мой племянник справился бы с этим лучше.
Я только вздохнул. Я был опустошён морально и не хотел ничего сейчас. Ни разговаривать, ни спорить. Лан швырнул передо мной косуху и кожаные штаны.
- О, я никуда не пойду, - дошло до меня.
- Пойдёшь, - отрезал Влад. – Переодевайся.
Блять. Ну лучше не спорить. Сил нет ни на что. Я покорно переодеваюсь, стараясь не замечать странных взглядов парней.
Перед выходом я успел забежать в ванную и наконец-то почистить зубы. В зеркале отражалась бледная физиономия, под глазами пролегли чёрные круги. Я нацепил чёрные очки, вздохнул, и вышел из квартиры. Влад не отставал, стараясь не выпускать меня из поля зрения, а Лан замешкался. Внизу, в новехоньком лимузине, мне дали бокал шампанского, но я поставил его обратно на столик.
- Что, решил блюсти трезвость? – хмыкнул Влад, не скрываясь, достал из кармана пакетик с таблетками, кинул две в бокал и протянул его мне. – Пей. Ты должен быть бодр и свеж. Это поможет.
- Куда мы вообще?
- На вечеринку, где будут очень известные люди. Пей.
Я и раньше употреблял лёгкие наркотики, почему сейчас нет? Товар должен быть представлен лицом. Это поможет. Я осушил бокал в несколько глотков и откинулся на кожаную спинку. Голова тут же закружилась, по телу разлилась лёгкость. Влад наблюдал за мной из-под чуть приопущенных ресниц. Достаю сигарету и прикуриваю.
- Кончай травиться, - он забирает у меня сигарету и протягивает пачку незнакомых мне. – Эти лучше.
Попробуем. С первой же затяжкой лёгкости в теле только прибавляется. Настроение улучшается. Только время как-то странно увеличивает скорость своего бега. Я выхватываю лишь красочные картинки. Вот я на красной дорожке, вспышки фотокамер, кто-то поддерживает меня. Вот я за столом рядом с Мустафой. Влад подливает мне шампанского. Кто-то меня о чём-то спрашивает, все смеются моим ответам. Какие они все милые. Какой весь мир хороший, цветной, нереальный… Такой мир мне нравится. В нём нет боли, нет ненависти, нет несовершенства. Меня просят спеть. Гитара уже в руках. Напеваю что-то из последнего. Все замолкают, девушки всхлипывают, Мустафа сияет. Внезапно мне не очень хорошо, пробираюсь в туалет, там долго споласкиваю лицо холодной водой. Еле могу передвигать ноги. Меня выводят, заталкивают в лимузин, моя голова на чьих-то коленях. Даже не могу определить чьих. А не пофигу ли? Правильно, пофигу. Я вырубаюсь и прихожу в себя, когда меня не особо вежливо трясут. Так как я мычу нечто нечленораздельное в ответ, меня оставляют в покое. На минуту. Затем моих губ касаются чужие губы, собственнически подминают под себя. Это резко приводит в сознание. Я отталкиваю Влада и отскакиваю на соседнее сиденье.
- Чего пугливый такой? – он облизывает губы. Выглядит он сейчас как тигр, заметивший добычу.
- Я не хочу… - говорю не своим голосом.
- А тебя спрашивают? – Влад двигается ко мне. Я отползаю дальше.
- Я не буду, - уже более решительно говорю я.
Парень хватает меня за плечи и снова пытается поцеловать. Кажется, мои ноги сами его пинают, а моё тело само выскакивает из лимузина. Я поднимаюсь к себе, добираюсь до ванной комнаты, где меня долго и мучительно тошнит. Дети, не пейте столько и не смешивайте спиртное с экстази.
========== Отрезок №6. Студия ==========
<right><i>Деготь продается в бочках, а мед - в баночках</i></right>
Студия. Теперь я провожу здесь всё своё время. Со мной работают педагоги по вокалу, аранжировщики, звукорежиссёры, музыканты. Мы пытаемся сварганить новый альбом за неделю, потому что уже объявлен его релиз. На моё прежнее творчество это похоже мало. Мои слова заменяют более тиражными, звучными. Всё происходящее сливается в одно размытое пятно. Голова идёт кругом, постоянно хочется спать.
Появляющийся периодически Влад иначе как «бездарностью» меня не называет. Всё время орёт, ничего ему не нравится. Стоило один раз мне открыть рот, чтобы защитить свои любимые строчки, как на меня обрушился такой поток брани, что я потом сидел часа полтора, будто в дерьме измазанный. Мустафа не появлялся. Лан стал помощником Влада, ходил за ним по пятам, выполнял любую его просьбу, разве что в рот не заглядывал.
«Когда кончится этот ад и начнётся счастливое будущее?», - меланхолично размышлял я, покуривая травку в туалете. Не так я представлял себе всё это, ох, не так.
<center>***</center>
На воскресенье назначили фотосессию для обложки. Даже Мустафа появился. И какой-то именитый фотограф. Меня гримировали часа два, делали причёску (а вернее её отсутствие в виде художественного беспорядка), и снова подбирали одежду. В итоге решили оставить чёрные, блестящие, будто бы кожаные, брюки и чёрные крылья ангела позади.
Дальше было так:
- Сядь ровно… Нет, чуть ссутулься. Не так сильно! Посмотри в камеру! Не смотри в камеру! Голову налево. Налево, я сказал! Грусти в глаза! Трагизма! Боли! Блять, я не могу с ним работать! Что за бездарность?!
Это фотограф. Он орал, вспомнил весь свой словарный запас относительно бранных слов. Мустафа сидел темнее грозовой тучи. А Влад подошёл ко мне с непроницаемым выражением лица:
- Ты поёшь и пишешь о боли, а изобразить её не можешь?
- Я стараюсь, - тихо роняю я.
- Ни хрена ты не стараешься. Но, знаешь, я тебе помогу.
И, прежде чем я что-то успеваю предпринять, он бьёт меня наотмашь по лицу. Щека вспыхивает, а моя гордость втоптана в землю. Я подскакиваю, но ублюдок легко толкает меня, и я снова оказываюсь на своём «троне».
- Так лучше? – это он интересуется у фотографа.
- Отлично.
- И это твоя помощь? – кажется, я кричу, а меня снова бьют по лицу. Едва сдерживаюсь, сам не зная зачем. – Урод!
- Конечно, Морти, ты же у нас такой недоступный красавец, вот, смотри, что из этого может получиться.
Влад снова отвешивает мне пощёчину. Беспомощность и унижение захлёстывают меня. Мы на площадке, тут полно народу, но все стоят и молчат. Слышно лишь стрёкот затворок фотоаппарата.
Я слабак. Даже не могу дать сдачи.
Получаю ещё одну затрещину, и на этом всё кончается, потому что довольный фотограф «сжаливается» надо мной. Ни на кого не глядя, я убегаю в гримёрку, снимаю эти дурацкие крылья, делаю пару глотков из бутылки с виски. Щёки горят. Это больно. Внутри больней, чем снаружи. Руки дрожат. Я же ничтожество для них. Просто какой-то идиот. Просто вещь, кусок мяса, который можно продать.
Дата добавления: 2015-09-30; просмотров: 48 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |