В Ехо не принято праздновать дни рождения. Честно говоря, я вообще не уверен, что некоторые мои коллеги дают себе труд помнить, в какой именно по счету день года они впервые восхитили Вселенную 1 страница

Книга огненных страниц

В Ехо не принято праздновать дни рождения. Честно говоря, я вообще не уверен, что некоторые мои коллеги дают себе труд помнить, в какой именно по счету день года они впервые восхитили Вселенную своим испуганным ревом. До сих пор только сэр Мелифаро доверительно сообщил мне, что имел честь родиться на следующий день после принятия Кодекса Хрембера - то есть, в первый день Эпохи Кодекса. Впрочем, я ни разу не заметил, чтобы в этот день кто-нибудь таскал Дневное Лицо господина Почтеннейшего Начальника за уши, или водружал на его стол именинный пирог с доброй сотней свечей.

Мне нравился такой подход к делу: пока я был молод, глуп и охоч до праздников, мои собственные дни рождения всегда повергали меня в жесточайшую депрессию, вне зависимости от качества проведения этого ответственного мероприятия и количества участников. Веселился я в компании сорока веселых приятелей, или пил дешевое вино в подъезде с малознакомым угрюмым типом - какая разница! "Поздравляю, теперь ты еще на один шаг ближе к смерти, дорогуша!" - насмешливо говорил мне малоприятный, но мудрый тип, который с незапамятных времен снимает угол на окраине моего сознания, и всегда оказывается прав - сколько я себя помню. В конце концов, я просто перестал отмечать дни рождения. Через несколько лет я даже научился о них вспоминать. После того, как я покинул город, добрая сотня жителей которого держала в памяти сию знаменательную дату, и в моем доме перестали раздаваться поздравительные телефонные звонки, настойчивые, как мяуканье голодное кошки, проблема окончательно прекратила свое существование. Правда, оставался еще Новый год, но и с этим я справился, в очередной раз сменив место жительства. Следует отдать должное силе традиции: для того, чтобы отделаться от новогодних вечеринок, мне пришлось перебраться не в другой город, а в иной мир. Да, конечно, Последний День года существует и здесь, но никто не считает этот день праздником - разве что своеобразной точкой отсчета, днем, к началу которого все дела должны быть приведены в порядок. Думаю, эта традиция была придумана специально для лентяев вроде меня, которые обожают откладывать свои дела на некое неопределенное "завтра", которое, как они в глубине души надеются, никогда не наступит. Последний День года и есть это самое "завтра", которое все-таки наступает, поэтому нам поневоле приходится "подбирать полы своего лоохи, чтобы не споткнуться" - по меткому выражению сэра Джуффина Халли.

Все это я рассказываю, чтобы стало понятно: у нас, в Ехо, не придают большого значения отсчету времени. Здесь не принято отмечать ни дни рождения, ни прочие юбилеи, и вообще хорошее настроение считается достаточным основанием для маленького личного праздника, так что зачем зря искать какой-нибудь дурацкий повод? Именно поэтому я был глубоко шокирован, когда однажды вечером сэр Джуффин Халли задумчиво сообщил мне, что сегодня исполнилось ровно шесть лет с тех пор, как я впервые попал в Ехо.

- Ровно полдюжины! - весело сказал он. - Можно сказать, юбилей...

- Вы что, считали? - не веря своим ушам спросил я.

- Не то чтобы считал. Просто у меня хорошая память на даты, как у всякого человека, вынужденного регулярно составлять отчеты, - усмехнулся мой шеф. - Да не хмурься ты так, - насмешливо добавил он, - можно подумать, будто я наступил на твою любимую мозоль!

- Именно это вы и сделали, - проворчал я. - Это ведь что-то вроде дня рождения, а я надеялся, что с днями рождения покончено раз и навсегда.

- Мой старый учитель Махи не раз говорил тебе, что надежда - глупое чувство, - усмехнулся Джуффин. - А ты до сих пор все на что-то надеешься! Но тут тебе крупно не повезло, мой бедный сэр Макс: я считаю своим гражданским долгом регулярно разбивать твои многочисленные надежды, а посему...

- Только не говорите, что вы испекли мне пирог и воткнули туда полдюжины свечей! - фыркнул я. - Этого я точно не переживу!

- Ну что ты, мальчик! Во-первых, не такой уж я злодей, а во-вторых, искусство печь пироги никогда не было моим сильным местом, - он покинул кресло, потянулся до хруста в суставах и неожиданно объявил:

- Ну ее к Темным Магистрам, эту грешную службу! Пошли поужинаем в каком-нибудь славном местечке, на твой выбор. Признаться, у меня уже лет четыреста не было решительно никакой возможности почувствовать себя сентиментальным старым ослом!

- А четыреста лет назад вы себя таковым чувствовали? - я решил, что поймал шефа на слове.

- С известной регулярностью. Но тогда мне недоставало мудрости, чтобы получить удовольствие от этого чувства, - невозмутимо сообщил Джуффин. - А тут такой шанс!

Что касается меня, я тоже решил не упускать своего шанса. Воспользовался привилегированным положением "именинника" и затащил своего шефа в "Трехрогую луну". До сих пор предполагалось, что вынудить сэра Джуффина Халли поужинать где-либо, кроме "Обжоры Бунбы" совершенно невозможно, поэтому в глубине души я здорово рассчитывал на небольшой памятник у входа в осчастливленное нами заведение. До новолуния оставалось еще несколько дней, а это означало, что никаких поэтических турниров там сегодня не намечается. В такие дни "Трехрогая луна" становится очень тихой и одной из самых милых забегаловок столицы: поэты там все равно собираются, что придает "Трехрогой луне" ни с чем не сравнимое очарование литературного салона, но стихов они не читают, что провоцирует посетителей на неторопливую болтовню ни о чем, вкусную, как "лунный танг" - гордость местного шеф-повара. Когда-то чуть ли не вся моя жизнь состояла из этой грешной болтовни, но теперь ее без преувеличений можно было назвать редкой роскошью, своего рода праздничным деликатесом.

- А с чего это вас пробило на празднование юбилеев? - подозрительно спросил я своего непредсказуемого шефа, как только мы определились с заказом. - Сколько здесь живу и что-то ни разу не заметил, чтобы кто-то отмечал какие-нибудь "знаменательные даты"!

- Ты не принимаешь во внимание, что я вот уже несколько лет изучаю обычаи твоей родины, - усмехнулся Джуффин. - И у меня хватило наблюдательности, чтобы заметить, что у вас это принято.

- А у вас, часом не хватило наблюдательности заметить, что у меня лично это совершенно не принято? - я уже понял, что мне не удастся казаться недовольным, и поэтому выговорил эту фразу с несоответствующей тексту растроганной улыбкой.

- Разумеется, хватило, - невозмутимо возразил шеф. - Если бы ты любил такого рода праздники, я бы сделал все возможное, чтобы отбить у тебя к ним охоту. Но поскольку ты их активно не любишь - что ж, значит я просто обязан наглядно доказать тебе, что все не так страшно. Собственно говоря, активное неприятие любой традиции столь же очевидная глупость, как и приверженность ей. Верное решение всегда находится между "да" и "нет", ты и сам знаешь!

- Это правда, - неохотно согласился я. Собственно говоря, в глубине души я и сам всегда считал, что мое демонстративное горделивое невнимание к праздникам - такая же глупость, как наивный щенячий восторг моих прежних друзей по поводу приближающегося Нового года...

- А почему, собственно, столь неодобрительное отношение к юбилеям? - с любопытством спросил меня Джуффин. - Глупость, конечно, не спорю. Но на фоне прочих человеческих развлечений - вполне безобидная...

- Безобидная, наверное, - неохотно согласился я. - Просто у меня и без всех этих праздников всегда было очень острое чувство, что времени слишком мало. Я же вам говорил, сколько в моем мире живут люди?

- Лет семьдесят, - кивнул Джуффин. - Действительно очень мало. Такое ощущение, что судьба злонамеренно лишила твоих соотечественников единственного шанса хоть немного поумнеть: опыта.

- Вот-вот, - согласился я. - Меня все время грызло беспокойство: слишком мало времени! Настолько мало, что не имеет смысла рыпаться: все равно ничего не успеешь! А любой юбилей, или, скажем, Новый год - лишнее напоминание о том, как мало тебе осталось. Чем не повод для депрессии?!

- Да, знакомая песня, - невесело усмехнулся Джуффин. - Можешь себе представить: я не раз слышал ее и в этом Мире.

Я удивленно поднял брови.

- Как это? Здесь же люди триста лет живут, как минимум! А многие, насколько я знаю - ладно, не будем показывать пальцем! - гораздо дольше, - я лукаво покосился на своего шефа и добавил:

- Если разобраться, мы имеем дело с величайшей несправедливостью! Мы тут жрем отведенное нам время столовыми ложками в то время, как мои бедные соотечественники умирают "не успев прийти в сознание" - по меткому выражению одного из них.

- Человеческая жизнь - это вообще одна сплошная непрерывная несправедливость, - холодно заметил он. - В каком бы Мире ты не родился, можешь быть уверен: несправедливостей на твой век хватит, было бы желание их выискивать! И что с того? Да, триста лет - это действительно несколько больше, чем семьдесят. С другой стороны, семьдесят - гораздо больше, чем год. Знаешь, сколько живут мухи? И, насколько мне известно, еще ни одна муха не впала в депрессию...

- Так то мухи, - вздохнул я. - Не думаю, что мухам вообще свойственно впадать в депрессию...

- Выходит, людям есть, чему у них поучиться, - невозмутимо заключил Джуффин.

- А я и учусь помаленьку, - улыбнулся я. - Никаких депрессий, даже счастливая личная жизнь меня до сих пор не подкосила! Впрочем, если у вас на примете есть какая-нибудь особо мудрая муха с педагогическими талантами, можете меня ей представить.

- Один - ноль в твою пользу, - с удовольствием признал Джуффин, поднимая руки вверх, как несчастная жертва полиции в американском боевике. - И с чего это меня понесло читать тебе проповеди? Ты у нас уже давно такой взрослый, что страшно делается!

- Мне самому страшно делается, - пожаловался я. - Знаете, я ведь когда услышал, сколько вы тут живете, решил, что теперь еще долго буду оставаться до неприличия молодым. А недавно присмотрелся к своему отражению в зеркале - и на тебе! Какие-то дурацкие высокопарные складки у рта, какая-то скорбная морщина на лбу... Такой стал солидный дядечка, всего за несколько лет! А ведь мне долго удавалось выглядеть как мальчишка. Мои ровесники от зависти кисли!

- Просто смотрись пореже в зеркало, - пожал плечами Джуффин. - А еще лучше - вообще не смотрись, пока не научишься быть старым, или молодым по своему выбору, только и всего!

- Сэр Кофа понемногу учит меня менять внешность, но эта наука дается мне с трудом, - признался я.

- Я имею в виду другое, - покачал головой Джуффин. - Наш Кофа - великий мастер недолговечных иллюзий. Он может казаться молодым, или старым, толстым, или худым, мужчиной, или женщиной, но при этом он остается пожилым человеком с большим жизненным опытом за спиной. Кофа - всегда Кофа, в какие бы маски он не рядился. А я говорю о возможности выбрать себе возраст, который в настоящий момент кажется тебе наиболее удобным, и погрузиться в него - до тех пор, пока тебе не покажется, что пришло время стать другим. Ты ведь видел нашу Сотофу? Помнишь, как она выглядит на Темной Стороне и как - у себя в кабинете?

Я кивнул, с удовольствием вспоминая глубочайший эстетический шок, который испытал, когда на моих глазах пухленькая седая старушка превратилась в невероятную, ослепительную юную красавицу.

- Ну вот, можешь мне поверить: ее самочувствие тоже при этом меняется, - добил меня Джуффин. - Что касается здоровья - с этим у нее всегда в порядке, но молодая Сотофа обладает вспыльчивым характером и открытым сердцем, а пожилая - спокойствием, внешним добродушием и некоторой замкнутостью. Собственно говоря, отличий куда больше, я привел в качестве примера самые очевидные. Это очень похоже на те перемены, которые происходят во внешности и характере все того же сэра Кофы, когда он покидает Ехо. С той только разницей, что Кофа ничего не может с этим поделать, а Сотофа руководствуется то соображениями необходимости, то сиюминутным капризом - по всякому бывает...

- Ох, как все сложно устроено! - делано простонал я, демонстративно хватаясь за голову.

- Даже сложнее, чем тебе кажется, можешь мне поверить! - улыбнулся Джуффин.

- А вы? - осторожно спросил я. - Вы тоже выглядите таким образом только потому, что вам так удобнее?

- Ты имеешь в виду: выгляжу как старая развалина? - расхохотался Джуффин.

Он здорово преувеличивал, конечно: какая уж там "развалина"! Я даже не дал себе труда возражать, только укоризненно пожал плечами: и так все ясно!

- Мог бы и отвесить пару комплиментов усталому старику! - расхохотался Джуффин. - Я так старательно на них напрашивался! Ничего, сэр Макс, возможно, когда-нибудь и ты будешь с удовольствием прятать свою нахальную мальчишескую рожу под суровыми седыми бровями... Если доживешь, конечно! - ехидно добавил он. - А пока мой тебе совет: не отвлекайся на пустяки, пореже смотрись в зеркало, и все будет путем.

- Тогда я перестану бриться, - пригрозил я. - Через пару лет у меня будет борода, как у генерала Бубуты. Представляете, каким я буду душкой?

- Собственно говоря, меня всегда удивляло, что ты не пользуешься услугами цирюльников, - заметил Джуффин. - Или ты до сих пор не подозреваешь об их существовании?

- Подозреваю, - усмехнулся я. - Но не более того!

Шеф изумленно покачал головой и не поленился прочесть мне подробную лекцию о развитой сфере бытовых услуг в столице Соединенного Королевства. Главным выводом, который мне предлагалось сделать, была революционная, на мой вкус, идея, что этими самыми услугами можно пользоваться. Признаться, это до сих пор мне в голову не приходило...

Одним словом, о времени, смерти и праздниках мы больше не говорили. Просто трепались о пустяках. Иногда мне приходилось отвлекаться от болтовни и здороваться с некоторыми посетителями - с ума сойти можно, оказывается, я сам не заметил, как умудрился обзавестись такой кучей приятелей в этом славном местечке!

Словом, как бы я там не выпендривался со своими "декларациями независимости от памятных дат", а вечер получился очень милый. Именно о таких вечерах я мечтал когда-то в юности и вот - домечтался... В довершение ко всему, шеф заявил, что я омерзительно выгляжу, и пара дней Свободы от забот пойдет мне на пользу. Я открыл рот, потрясенный таким великодушием, да так с открытым ртом и отправился домой.

Добравшись до своего жилища, я уселся в гостиной и принялся составлять грандиозные планы на внезапный уик-энд. В последнее время я и дома-то ночевал редко - после нашего с Шурфом путешествия в Графство Хотта мстительный сэр Джуффин припахал меня столь основательно, что иногда мне начинало казаться, что всяческие мелкие злодейства совершаются в Ехо по его личному поручению, и только для того, чтобы не дать мне перевести дух. Неудивительно, что сделав пару глотков сладкого воздуха свободы, я растерялся и никак не мог решить: чего, собственно говоря, мне хочется. Еще пару дней назад я бы непременно сделал вывод, что хочется только одного: спать, но сегодня я наконец-то умудрился выспаться, поэтому душа просила чего-нибудь более экзотического. Следующим пунктом программы, разумеется, должна была стать личная жизнь. Но с личной жизнью следовало повременить по крайней мере до завтра: только сегодня утром леди Меламори покинула меня с твердым намерением во что бы то ни стало переночевать дома. Больше всего на свете она боялась, что наш головокружительный роман когда-нибудь превратится в обыкновенную счастливую жизнь вдвоем. Ничего страшного, конечно, но у моей прекрасной леди аллергия на все "обыкновенное", даже на счастливую жизнь. У меня, впрочем, тоже, поэтому я решил не вламываться в ее дом, с настойчивостью мелкого коммивояжера предлагая себя, любимого. Хотелось, конечно, но я был вполне способен повременить до утра. Впереди была почти вечность, целых два дня блаженного безделья!

Стыдно признаться, но ничего оригинального я так и не придумал, а посему просто отправился погулять с Друппи. Мой пес был совершенно счастлив, а я вообще не дурак побродить пешком по ночному городу, поэтому прогулка затянулась надолго - чуть ли не заполночь. А вернувшись домой, я застал в своей гостиной Малое Тайное Сыскное войско, почти в полном составе: страшный сон уголовника, да и только! Отсутствовали, собственно говоря, только Джуффин и сэр Кофа Йох. Оно и понятно: шеф на меня уже насмотрелся, а Кофа просто не мог бросить на произвол судьбы весь город - ради какой-то дурацкой вечеринки, на которой совершенно нечего вынюхивать, поскольку о ком, о ком, а уж о нас этому хитрецу давным-давно известно куда больше, чем нам самим, я полагаю... Все-таки, он человек старой школы!

Мелифаро удобно устроился в центре стола. Он сидел там, скрестив ноги по-турецки, и отчаянно боролся с какой-то запечатанной сургучом бутылочкой. На меня он поначалу не обратил никакого внимания - у этого парня вообще очень своеобразная манера ходить в гости. А когда все-таки обратил, воздел глаза к потолку и тоном мученика заявил: "никуда от тебя не денешься, Ночной Кошмар!" Луукфи Пэнц на сей раз не стал встречать меня восторженным воплем: "О, и сэр Макс тут, какая неожиданность!" - но было заметно, что он приятно удивлен моим приходом. Полагаю, он опять забыл, что это - мой дом, а не случайно выбранный трактир. Нумминорих тут же принялся теребить Друппи, через минуту эти двое уже носились друг за другом по всему дому, и я бы не взялся определить, чья деятельность была более разрушительной. Впрочем, я уверен, что Нумминорих, как "царь природы" все-таки превзошел своего брата по разуму в искусстве переворачивания мебели. Сэр Шурф удобно устроился в своем любимом кресле с кружкой в руках - единственный человек, который удосужился со мной поздороваться! Впрочем, он сделал это столь торжественно, что мне вполне хватило. Меламори тоже была тут, сидела, как ни в чем не бывало, раскачиваясь в кресле-качалке, недавно сделанном столичными умельцами по моему заказу - я с детства мечтал о таком и не смог смириться с тем фактом, что в этом мире до изобретения кресла-качалки пока никто не додумался! Она лукаво посмотрела на меня - очевидно, чтобы я не сомневался, что эта вечеринка ее рук дело - и продолжила о чем-то шептаться с Кекки. Хотел бы я знать, о чем можно шептаться в мире, где для секретных разговоров существует Безмолвная речь?! Прислушавшись, я понял, что барышни развлекаются свежими анекдотами про генерала Бубуту - настолько неприличными, что я не решаюсь их процитировать. Неудивительно, что они шептались!

- Это что, совещание? - весело спросил я.

- Нет, Макс, это просто вечеринка, - совершенно серьезно возразил Шурф. - Для совещаний существует Зал Общей Работы в Доме у Моста...

- Спасибо, что сказал, теперь буду знать, чем совещание отличается от вечеринки, - улыбнулся я. - Очень важно правильно выбрать место!

- И время, - неожиданно вмешался Луукфи, застенчиво улыбаясь. - С утра, например, вечеринку не устроишь, как ни старайся.

- Почему же? - возразил я. - Если не спать всю ночь, то запросто!

Тут же завязалась обстоятельная дискуссия на эту тему. Я от участия в диспуте уклонился. Залез с ногами в кресло, задумчиво вертел в руках кружку, наполовину наполненную каким-то ароматным зельем, и с удовольствием слушал болтовню своих друзей. Умилялся, одним словом.

- Какой-то ты сегодня молчаливый, - удивленно заметил Мелифаро. - Сглазили тебя, что ли?

- Отстань, - добродушно отмахнулся я. - Не мешай мне вас любить!

- Уважительная причина, чтобы оставить тебя в покое, - серьезно согласился он. - Нас и по отдельности-то любить довольно сложно, а уж всех вместе... И как тебе удается?

- Белая магия тысяча триста пятнадцатой ступени, - усмехнулся я. - И никаких проблем!

- Ну, если тысяча триста пятнадцатой, тогда ладно, - фыркнул он.

Такие импровизированные камерные вечеринки уже давно стали своего рода традицией. Захватчики появлялись на моей территории не реже, чем раз в дюжину дней, а то и чаще. Неосвоенные пространства Мохнатого Дома казались моим коллегам их законными владениями: когда дом принадлежит человеку вроде меня, совершенно лишенному чувства собственности, любой гость чувствует себя его хозяином. Большую часть вечеринок я вовсе не почтил своим присутствием, поскольку по ночам мне по-прежнему приходилось дежурить в Доме у Моста. Но мне очень нравилось знать, что в моей гостиной все время околачивается кто-то из коллег: без этих людей и их странных чудес моя жизнь была бы пошлой неудавшейся шуткой - в любом из миров! К тому же трехэтажный дом выгодно отличается от однокомнатной квартиры: если ты устал и хочешь спать, к твоим услугам почти целая Вселенная, до краев заполненная одеялами и одиночеством...

Впрочем, через час мои коллеги стали постепенно растворяться в оранжевом тумане уличных фонарей. Последней уехала Меламори. Собственно говоря, я сам отвез ее домой: моя прекрасная леди решила, что это будет ужасно романтично. У меня на сей счет имелось иное мнение, но когда за ней закрылась тяжелая парадная дверь ее дома, и я ощутил на своих губах горьковатый привкус нежной беспричинной печали, я был вынужден согласиться: действительно чертовски романтично! Про себя я уже не раз называл ее поэтом-практиком: Меламори за всю свою жизнь не зарифмовала и двух строчек, но ей это и не требовалось, она оперировала не рифмами, а поступками, создавая свои мимолетные шедевры не из слов, а из ненадежной ткани реальности.

Я оставил амобилер у ее дома и вернулся домой пешком. Первая одинокая прогулка за много-много дней - вылазки в обществе Друппи не в счет, какое уж там одиночество: этот пес не только понимал каждое мое слово, но и в моем переменчивом настроении разбирался не хуже самого сэра Джуффина! Только сейчас я понял, как мне не хватало бесцельных, молчаливых, одиноких прогулок по ночному городу с попеременным разглядыванием то звезд на небе, то крошечных плиток мозаичной мостовой под собственными ногами. Мои мудрые ноги каким-то образом перехитрили разум, прагматично наметивший самый короткий маршрут, и сделали изрядный крюк, так что домой я вернулся незадолго до рассвета, счастливый, спокойный и немного опустошенный.

"Кажется, я - самый счастливый человек во Вселенной, - удивленно подумал я, забираясь под одеяло. - И как такое со мной могло случиться?"

Не знаю, что именно меня взбудоражило: то ли это нехитрое умозаключение, то ли головокружительная прогулка по ночному городу, то ли предвкушение нескольких свободных дней кряду, но уснуть мне не удавалось. Собственно говоря, спать мне совершенно не хотелось. Зато хотелось курить и писать стихи. "Кури на здоровье, дорогуша, - великодушно сказал я себе, - но я тебя умоляю: никаких стихов! Не позорься!" После того, как сигарета погасла, я некоторое время старательно ворочался с боку на бок, с удивлением узнавая все симптомы бессонницы - я-то был уверен, что с этой юношеской дурью покончено раз и навсегда! Потом решил, что с испытанным злом следует бороться испытанными же методами. Чем хороша бессонница: я обязан ей своим поверхностным, но обширным образованием. Забраться под одеяло с хорошей книгой - совершенно особенное удовольствие, и строгие умники, предпочитающие читать в специально предназначенных для этой цели библиотечных креслах, никогда не поймут, что они потеряли! Одним словом, я решил, что в моей постели здорово не хватает хорошей подружки в твердом переплете и отправился на поиски.

Проблем с книгами у меня не было и быть не могло: когда-то в Мохнатом Доме размещалась библиотека Университета. Библиотека уже давно переехала в новое здание, лучше приспособленное и для хранения книг, и для удобства студентов. А часть книг осталась в старом здании: то ли потому, что они были слишком потрепанными, то ли для них просто места не хватило, то ли тогдашний директор библиотеки был полным идиотом. Одним словом, мне чертовски повезло: книги перекочевали ко мне вместе с домом, старой мебелью и кучей исторически ценной пыли, залежи которой я до сих пор время от времени обнаруживаю в дальних углах - даром, что в те времена, когда я был преуспевающим суверенным монархом кочевого народа Хенха из Пустых Земель, здесь суетились две дюжины слуг, которых посадил мне на шею наш заботливый Король! С другой стороны, я решительно не мог найти среди этих букинистических сокровищ что-нибудь удобоваримое: в Соединенном Королевстве как-то не сложилась традиция создания художественной литературы. Все что угодно, начиная от древних исторических мемуаров и заканчивая заумными философскими трактатами. Учебники по алхимии и механике - сколько угодно! Медицинские трактаты, географические исследования, толстые тома, заполненные шедеврами местной поэзии и написанные корявым, но доступным языком учебники Очевидной магии времен Эпохи Орденов - пожалуйста! И ни одного завалящего детектива, хоть головой об стенку бейся!

Впрочем сейчас у меня была генеральная стратегическая задача: уснуть. Я заранее решил, что меня вполне устроит какой-нибудь философский труд: и поумнеть не успею, как отключусь! Поэтому я отправился в книгохранилище. С тех пор, как в мою библиотеку повадился шастать сэр Лонли-Локли, там царил образцовый порядок. Этот потрясающий парень в течение полугода терроризировал моих несчастных слуг, пользуясь моим перманентным отсутствием, зато теперь все книги стояли на полках, а не были свалены в стопки на полу. Правда, я никак не мог постичь логику, которой руководствовался Шурф, расставляя книги. Было очевидно, что он раскладывал их не по алфавиту и не по тематике - а вот как... Во всяком случае, сейчас я не собирался искать ответ на этот вопрос. Все что мне требовалось - это найти книгу, которая сможет меня убаюкать, желательно, быстро и ласково...

Некоторое время я слонялся среди полок, нерешительно поглядывая на толстые корешки книг. Повертел в руках "Хроники династии Клакков" - мне было любопытно узнать побольше о королях-вурдалакх, но текст, написанный неизвестным придворным автором пару тысячелетий назад, показался мне совершенно непроницаемым: буквы знакомые, слова тоже, но смысл витиеватых выражений ускользал от моего разума, изрядно ошалевшего при встрече с иным менталитетом. Потом среди груды медицинских трактатов я наткнулся на "Речи Каккулата" - этот оригинальный мыслитель, ученый и философ начала Эпохи Орденов был знаменит тем, что убивал на месте каждого, кто пытался вступить с ним в спор, оглашая окрестности истошным криком: "А ты готов умереть за свою правду?" В возрасте двухсот восьмидесяти лет философ Каккулат героически погиб за собственную "правду", встретив, на свою беду, достойного противника, искушенного не только в составлении логических конструкций. Я уже давно собирался полюбопытствовать: что это была за правда такая, за которую столько народу полегло, да все руки не доходили. Ну вот и дошли, вроде бы...

Я взял под мышку увесистые "Речи" и уже собрался было вернуться в спальню, когда мой взгляд неожиданно упал на ярко-алый переплет какой-то книги. Переплет выглядел почти новым, и это меня заинтересовало: вообще-то в моей благоприобретенной библиотеке не было ни одной книги в таком хорошем состоянии, кроме знаменитой "Энциклопедии Манги Мелифаро" и нескольких книг со стихами моих приятелей из "Трехрогой Луны", но они лежали у меня в спальне.

- Посмотрим, посмотрим, что тут у нас - пробормотал я, снимая книгу с полки. На ярко-алом переплете красовались темно-багровые, как свернувшаяся кровь, буквы. Моя находка именовалась "Книга огненных страниц" - не больше и не меньше! Но открыв ее на первой попавшейся станице, я с радостным изумлением обнаружил, что мне крупно повезло: кажется, я все-таки откопал образец художественной литературы этого Мира, во всяком случае, нечто очень похожее на художественную литературу. Текст захватил меня сразу же, и я сам не заметил, как присел прямо на пороге и с головой ушел в книгу.

***

Я проснулся незадолго до полудня. Голова гудела, как с похмелья, которого у меня не было и быть не могло, поскольку я уже сам не помню, когда мне в последний раз случалось надираться. С памятью творилось что-то неладное. С одной стороны, я совершенно точно помнил, что в полдень мне надо быть на службе, с другой - мне смутно казалось, что сэр Джуффин Халли что-то там говорил насчет положенных мне Дней свободы от забот. Мы отправились мыться вместе: я и мои сомнения. В конце концов, я решил не мучиться и отправил зов своему шефу.

"Доктор, у меня провалы в памяти! - торжественно заявил я, потом вспомнил, что Джуффин, возможно, не знает этого анекдота и нерешительно добавил:

- Я никак не могу вспомнить: вы вчера отпустили меня на отдых, или мне примерещилось?"

"Я тебя отпустил? - удивленно отозвался он. - Вот уж не думаю! Боюсь, тебе просто приснился хороший сон, которому не суждено сбыться. Сейчас нам всем очень долго будет не до отдыха. В полдень у нас совещание, и я надеюсь, что ты не опоздаешь."

"Не опоздаю. Во всяком, случае, не больше, чем на четверть часа, - нерешительно пообещал я. - Я еще не завтракал..."

"Нет уж! - твердо сказал шеф. - Завтракал ты, или нет - это твои проблемы. А твои опоздания рано или поздно сведут меня в могилу, так что окажи мне услугу: хоть сегодня будь вовремя."

"Ладно", - вздохнул я. Пулей выскочил из бассейна и побежал одеваться. Кажется, под хвост моему шефу в кои-то веки попала вожжа. Я решил, что раз в жизни могу прикинуться очень дисциплинированным молодым человеком. Разумеется, мне было ужасно интересно, как выглядит сэр Джуффин Халли, на полном серьезе отчитывающий меня за пятнадцатиминутное опоздание, но поразмыслив, я решил, что мне следует заняться разве что теоретическими исследованиями, а уж никак не полевой практикой.

Дата добавления: 2015-09-30