— Так это не Круус испортил сеть Зеркал?
— Конечно нет. Для моей расы имя Крууса стало синонимом вашего человеческого… Кажется, его фамилия Мерфи? Если что–то идет не так, всегда виноват Мерфи. То же и с Круусом. Если бы Круус сам заклял Зеркала, он бы не испортил их изначальной функции. Он бы просто не позволил Королю войти в них. Круус учился у самого Короля, и он был куда искуснее своих собратьев.
— А что сказала Королева, когда он пришел к ней? — спросила я.
Теперь Круус казался мне почти героем–ренегатом. Да, Невидимые были дрянью, но Видимые, которые мне встречались, были не лучше. И, по–моему, они друг друга стоили. Им следовало бы объединить Дворы, следить друг за другом и держаться подальше от нашего мира.
— Этого мы никогда не узнаем. Выслушав Крууса, Королева пригласила его в загородную резиденцию. Затем призвала Короля, и в тот же день они встретились в небе. Я не помню этого, но записи говорят, что она отправила меня за Круусом, а когда я привел его, привязала к дереву и на глазах у Короля убила Мечом Света.
Я ахнула. Так странно было сознавать, что В'лейн уже жил в те времена. Что он был очевидцем тех событий, но ничего не помнил. Ему нужны записи, чтобы восстановить сознательно забытое. Интересно, те, кто составлял историю Фейри, искажали факты, как и люди? Зная их страсть к иллюзиям, я не могла поверить, что кто–то из Фей писал абсолютную правду. И кто знает, истинны ли знания В'лейна о прошлом? Но эта версия была максимумом, который был мне доступен.
— И началась война.
В'лейн кивнул.
— После того как Король убил Королеву и вернулся к своему Двору, он нашел фаворитку мертвой. По словам Принцев, узнав, что Король развязал битву и убивает своих сородичей ради нее, фаворитка вышла из Зеркала, легла на его кровать и покончила с собой. Она оставила Королю записку. Он хранит ее до сих пор.
Ну что за несчастливые влюбленные! Какая печальная история. Я чувствовала их любовь на обсидиановом полу Белого Особняка, несмотря на то, что оба были несчастны: Король, поскольку его возлюбленная не была Фейри, и фаворитка, которая одиноко ждала в тюрьме, когда он сможет сделать ее «достойной его» — что в глубине души считала нечестным. Она была бы рада, если бы Король любил ее такой, какая она есть, одну смертную жизнь. Но, как бы то ни было, очевидно, что они любили друг друга. Они были друг для друга всем.
— В следующий раз мы узнали о «Синсар Дабх», когда она вырвалась в твоем мире. Среди Видимых были те, кто желал получить заключенные в ней знания. И Дэррок был одним из них.
— Как Королева хотела ее использовать?
— Она считала, что женская магия нашей расы поможет ей. — В'лейн помедлил. — Кажется, мне нравится наше взаимное доверие. Я уже давно не встречался с сильным, живым и интригующим разумом. — Похоже, он оценивал меня, принимая какое–то решение. — Говорят, что любой знающий Изначальную Речь — древний язык… думаю, тут подойдет только человеческое слово «изменения», которым Король записал свое темное знание, — сможет сесть и прочесть «Синсар Дабх», как только она будет заперта. Так, страница за страницей, он впитает всю запретную магию, вложенную туда Королем.
— Дэррок владел этим языком?
— Нет. Это я знаю наверняка. Я видел, как он в последний раз пил из котла. Если бы кому–то из нашей расы стало известно, что «Синсар Дабх» хранится под аббатством, то, прежде чем пить из котла, стирая древнее знание изначального языка, они бы перевернули твою планету, лишь бы заполучить Книгу.
— А зачем им знание, о котором Король так жалел, что поспешил от него избавиться?
— Единственное, что Фейри любят так же, как себя, — это сила. Нас тянет к ней без явной причины. Это похоже на то, как ваших мужчин невероятная женская сексуальность толкает к саморазрушению. Есть миг, который вы называете «до», когда человек или Фейри может оценить последствия. Это короткий миг, даже для нас. К тому же Король совершал глупости со своей силой, другие могут этого не повторить. Сила не бывает доброй или злой. Все зависит от того, кто ею владеет.
В'лейн был очарователен, когда открывался вот так, свободно говорил о недостатках своей расы, даже сравнивал ее с человеческой. Возможно, однажды Фейри и люди все же смогут научиться… Я помотала головой, отгоняя мысли. Мы слишком разные, и баланс сил явно не в нашу пользу.
— Ответь мне таким же доверием, МакКайла. Я знаю, что ты была в аббатстве. Ты выяснила, как изначально хранилась Книга?
— Кажется, да. Мы нашли пророчество, в котором идет речь о том, как ее вернуть.
Он сел и снял темные очки. Радужные глаза всматривались в мое лицо.
— И ты только сейчас об этом упомянула? — удивленно спросил В'лейн. — Что нужно делать?
— Есть пятеро друидов, которые должны выполнить определенный связывающий ритуал. Предположительно, их давным–давно обучили этому Фейри. Друиды живут в Шотландии.
— Келтары, — сказал В'лейн. — Древние друиды Королевы. Так вот почему она так долго их защищала! Наверное, она предвидела возможное развитие событий.
— Ты их знаешь?
— Королева… вмешивалась в их родословную. Их земли защищены. Ни Видимые, ни Охотники не могут телепортироваться на их территорию.
— Тебя это, кажется, огорчает?
— Сложно следить за безопасностью Королевы, если мне недоступны все места и инструменты, необходимые для этого. Я предполагал, что Келтары хранят камни…
Я прервала его:
— Раз уж мы друг другу доверяем, скажи: один из камней действительно у тебя?
— Да. А тебе удалось узнать местонахождение остальных?
— Да.
— Скольких?
— Всех трех.
— У тебя оставшиеся три камня? Мы ближе, чем я смел надеяться! Где они? У Келтаров, как я и предполагал?
— Нет. — Вообще–то камни были у меня, надежно защищенные барьером, но будет лучше, если В'лейн поверит, что они у Иерихона. — Они у Бэрронса.
Он зашипел — так Фейри выражают отвращение.
— Скажи мне, где они! Я заберу их, и без Бэрронса мы справимся лучше.
— Почему ты так его не любишь?
— Однажды он уничтожил многих представителей моего народа.
— Включая твою Принцессу?
— Он соблазнил ее, чтобы больше узнать о «Синсар Дабх». Она влюбилась в него и рассказала то, чего нельзя было открывать. Бэрронс давно охотится за Книгой. Ты знаешь почему?
Я покачала головой.
— Я тоже. Он не человек. Бэрронс может убивать Фей, он ищет Книгу. Я прикончу его при первой же возможности.
«Ну–ну, удачи», — подумала я.
— Бэрронс ни за что не отдаст камни.
— Забери их у него.
Я рассмеялась.
— Это невозможно. Никто не крадет у Бэрронса. Это просто невыполнимо.
— Если ты выяснишь, где камни, я помогу тебе их заполучить. Вдвоем мы справимся. Конечно, Келтары необходимы для ритуала, но остальных не будет, МакКайла. Мы с тобой поймаем Книгу для Королевы, и Эобил щедро тебя наградит. Ты получишь все, что пожелаешь. — В'лейн помолчал и мягко добавил: — И даже сможешь вернуть то, о чем горюешь.
Я смотрела на море, пытаясь не заглотнуть наживку: Алина. Ровена требовала, чтобы я работала только с ши–видящими. Лор настаивал на том, чтобы я сотрудничала исключительно с Бэрронсом и его людьми. А теперь и В'лейн хочет, чтобы я объединила с ним свои силы и порвала с остальными.
И никому из них я не доверяла ни на грамм.
— С тех пор как я приехала в Дублин, все пытаются привлечь меня на свою сторону. Но я не поддамся. Я не собираюсь никому отдавать предпочтение. Либо мы работаем вместе, либо не работаем вообще. И когда все закончится, я хочу, чтобы это видели ши–видящие. Чтобы, если в будущем возникнут проблемы, они знали, как это остановить.
— Слишком много людей, — резко сказал В'лейн.
Я пожала плечами.
— Приведи с собой Светлых, если так тебе будет спокойнее.
Воздух резко остыл. В'лейн разозлился. Но мне было все равно. У меня наконец появился план, который мог сработать. У нас есть камни и пророчество, нужен только Кристиан. Я отказывалась думать о том, что случится после поимки Книги и стоит ли позволять Королеве ее читать. Хватит с меня пока что и первой нерешаемой проблемы: я понятия не имела, как найти Кристиана в Зеркалах. Как жаль, что Бэрронс его не пометил.
И был еще один вопрос, который не давал мне покоя во время разговора. Я хотела узнать правду о себе, правду, которая прояснит мои сны.
— В'лейн, а как выглядел Круус?
Он пожал плечами, закинул руки за голову и подставил лицо солнцу.
— Как и другие Принцы Невидимых.
— Но ты говорил, что Король совершенствовался в созидании. Круус же должен отличаться от них?
— Почему ты спрашиваешь?
— Просто думаю над словами одной ши–видящей, — солгала я.
— А когда ты планируешь подготовить все необходимое для исполнения пророчества?
— Как только соберу всех Келтаров вместе и найду Книгу.
В'лейн посмотрел на меня и пробормотал:
— Значит, скоро. Очень скоро.
Я кивнула.
— Нам нужно торопиться. Я боюсь за Королеву.
— Я спросила тебя о Круусе, — напомнила я.
— Столько вопросов о каком–то Принце, погибшем сотни тысяч лет назад.
— И что?
В его голосе мне почудилась обида.
— Не будь он мертв, я мог бы почувствовать… То, что вас, людей, так часто терзает. Ах да, ревность.
— Ну, порадуй меня.
После долгой паузы В'лейн снова совсем по–человечески вздохнул.
— Согласно нашим записям, Круус был прекраснейшим из Фей, но мир никогда не узнал этого. Жаль, что никому не довелось взглянуть на это совершенство. Ошейник его королевского рода был переплетен серебром, а лицо светилось чистым золотым светом. Но я считаю, что Король испытывал к нему привязанность — до того как позволил одержимости смертной разрушить все — по иной причине. Круус, единственный из детей Короля, унаследовал отцовские черты. У Крууса, как и у самого Короля, были великолепные черные крылья.
Вскоре после полуночи я шагала по аллее за «КСБ» и вела с собой бессмысленный спор.
Бэрронс до сих пор не вернулся, и это сводило меня с ума. Я хотела встретиться с ним, как только он появится. Вывалить все, что думала, вытащить грязное белье. Я хотела знать точное время, которое мне придется вытерпеть, если его снова убьют. Я постоянно была на взводе, ждала, почти боялась, что он так и не вернется. И я не поверила, что Бэрронс действительно жив, пока не увидела его своими глазами.
Сегодня, едва закрыв глаза, я попадала в Холодное Место. Сон поджидал меня в засаде, стоило мне расслабиться. Я переворачивала бесконечные песочные часы, бежала милю за милей по льду, пытаясь догнать прекрасную незнакомку, убегала от крылатого Принца, которого мы обе боялись.
Почему мне постоянно снится этот проклятый сон?
Десять минут назад, проснувшись в пятый раз, я поняла, что он будет сниться мне постоянно. И единственный способ его не видеть — не спать. Страх и тоска, которые я чувствовала во сне, выматывали меня настолько, что, проснувшись, я чувствовала себя еще более разбитой.
Я перестала шагать и уставилась на кирпичную стену.
Теперь, зная, что там, я могла его чувствовать — скрытый в кирпиче Таб'р, Зеркало, которое Дэррок спрятал в стене за нашим магазином.
Стоит в него войти, и кирпичный тоннель приведет меня в комнату с десятью зеркалами, четвертое из которых ведет в Белый Особняк. Придется поторопиться, поскольку в Зеркалах время течет иначе. Я быстро осмотрюсь. Проверю, не пропустила ли чего–то в прошлый раз.
— К примеру, свой портрет, на котором я изображена рука об руку с Королем Невидимых, — пробормотала я.
И закрыла глаза. Вот оно. Я озвучила свой страх. Теперь придется с ним справиться. Но только так объяснялись все пробелы в общей картине.
Нана называла меня Алиной.
Риодан сказал, что у Ислы была только одна дочь (и Ровена, если не соврала, подтвердила это) и эта дочь умерла, а никакого «потом» для женщины, которую я хотела считать своей мамой, не было.
Никто не знал, кто мои родители.
А еще это чувство раздвоенности, преследующее меня с детства. Это воспоминания о прошлой жизни? Когда я шла по Белому Особняку с Дэрроком, мне все было знакомо. Я узнавала вещи. Я была там раньше, и не только во сне.
Кстати о снах — как мой спящий мозг мог породить четвертого Принца, которого я никогда не видела? Откуда я знала, что Круус крылат?
Я могла чувствовать «Синсар Дабх». Она находила меня, ей нравилось со мной играть. Почему? Потому что в прежней жизни — когда она была частью Короля, а не книгой запретного знания — она меня любила? А я чувствую ее, потому что любила ее прежнее воплощение?
Я запустила пальцы в волосы и дернула, пытаясь с помощью боли очистить мысли и усилить свою волю.
«Увидь меня», — повторял Бэрронс.
И недавно он сказал: «Если вы не сможете принять истинную реальность, вам не удастся контролировать ее».
Риодан был прав: я была как отвязавшаяся пушка на корабле. Но он ошибся с причиной.
Я не знала истинной реальности. И пока не узнаю, буду «уайлд кард», которая может и сменить приоритеты. Вопрос, который не давал мне уснуть, не касался ши–видящих, которые могли быть Невидимыми. По сравнению с моей проблемой это ерунда. Этот вопрос пугал меня куда больше.
Каким бы невероятным это ни казалось, но что, если я — фаворитка Невидимого Короля? Реинкарнация, следующая жизнь в новом теле? И я обречена на нечеловеческого любовника в трагическом круге перерождений?
И кто тогда Бэрронс и его приятели? Мой несчастный возлюбленный, разделенный на девять носителей? Мысль об этом пугала меня. Неудивительно, что фаворитка считала Короля ненасытным. Как одной женщине справиться с девятью любовниками?
— Чем вы заняты, мисс Лейн?
Словно в ответ на мысли о нем, в темноте за моей спиной появился Бэрронс.
Я посмотрела на него. Внешние прожекторы «КСБ» работали от мощных генераторов, но свет бил ему в спину, скрывая лицо. Впрочем, я узнаю Бэрронса, даже если ослепну. Я чувствовала его присутствие, слышала его запах.
Он злился на меня. Пусть. Он вернулся. Он жив. Мое сердце забилось часто–часто. Меня возбуждало его присутствие. Всегда, везде, при любых обстоятельствах. Не важно, кто он и что он сделал. Пусть даже он окажется одной девятой Короля, с которого все началось.
— Со мной что–то очень не так, — сказала я, слегка задыхаясь.
— И вы только сейчас это заметили?
— Я рада снова видеть тебя живым.
— А я рад быть живым.
— В самом деле?
Раньше Бэрронс несколько раз заводил речь о смерти, но я тогда не понимала его слов. Он не мог умереть и говорил об этом состоянии так, словно… завидовал.
— Отличный загар. В мое отсутствие вы снова не устояли перед Фейри? В'лейн опять водил вас на пляж? Вы уже заработали ожог от песка, на котором трахались?
— А ты Король Невидимых, Бэрронс? Ты и твои приятели, вы его части? Ты решил разделиться на девять тел и рыскать по Дублину в поисках Книги?
— А вы фаворитка? Книга явно в вас влюблена. Она не оставляет вас в покое. Убивает других, но играет с вами.
Я моргнула. Он всегда меня опережал, даже не зная о моих снах с крылатым Принцем и дежа вю в Белом Особняке. Мы думали одинаково. Не знаю, с чего он взял, что я могу быть погибшей фавориткой.
— Есть только один способ узнать это. Ты твердишь, что я должна видеть тебя, видеть правду. Я готова.
Я протянула руку.
— Если вы думаете, что я снова впущу вас к себе в голову, вы ошибаетесь.
— А ты ошибаешься, если думаешь, что сможешь меня остановить.
— Не слишком ли вы самоуверенны?
— Я хочу, чтобы ты пошел со мной, — сказала я.
Что, если Бэрронс знает, кто он, но не признается в этом? Или Король мог разделиться на человеческие составляющие и забыть, кем он был раньше? А может, его разделили на разные оттиски и заставили их выпить из котла, а теперь самый грозный Невидимый бродит по Земле, зная о себе не больше, чем его забытая фаворитка?
Так или иначе, но мне нужно получить ответы на свои вопросы. Я готова была рискнуть. Если я ошиблась в Бэрронсе, он почти ничего не потеряет, всего лишь «проспит» несколько дней. Но я подозревала, что этого не будет. На этот раз мои предположения верны.
Бэрронс молча смотрел на меня.
— Ну же, Бэрронс. Что плохого может случиться? Я заведу тебя в ловушку и тебе придется ждать в ней смерти, чтобы выбраться? Я не собираюсь этого делать, — быстро добавила я.
— Это очень неприятно, мисс Лейн. И крайне неудобно.
Неудобно. Вот чем была для него смерть на утесе. Неудобством. А я готова была изменить ради него весь мир.
— Ладно. Делай что хочешь. Я иду.
Я развернулась и шагнула в стену.
— Какого хрена вы… Убирайтесь оттуда… Мисс Лейн! Черт! Мак!
Исчезая в стене, я почувствовала, как его рука хватает меня за воротник, и рассмеялась. Он называл меня по имени, а я ведь даже не умирала.
— Теперь какое зеркало, мисс Лейн? — Бэрронс разглядывал десяток зеркал в белой комнате.
— Четвертое слева, Иерихон.
Мне осточертело слышать это «мисс Лейн». Я поднялась с белого пола. Зеркало снова выплюнуло меня с излишним энтузиазмом, а ведь со мной сегодня не было камней. Были только копье в ножнах, протеиновый батончик, два фонарика и банка с мясом Невидимых.
— У вас нет права называть меня по имени.
— Почему? Мы недостаточно близки? Я занималась с тобой сексом во всех возможных позах, я убила тебя, я поила тебя своей кровью и надеялась, что тебя это оживит, я совала мясо Невидимых в твой желудок и пыталась сложить твои внутренности. Кажется, это личное? Насколько близкими мы должны стать, чтобы ты позволил мне называть тебя по имени, Иерихон?
Я ждала, что Бэрронс пройдется по «сексу во всех позах», но он сказал только:
— Вы поили меня своей…
Я шагнула в Зеркало, обрывая его фразу Оно сопротивлялось, как и первое, затем схватило меня и вышвырнуло с другой стороны.
Голос Бэрронса опередил его появление.
— Идиотка чертова, вы хоть думаете о последствиях своих действий?!
Он вырвался из Зеркала за моей спиной.
— Конечно, — холодно ответила я. — У меня обычно до фига времени на обдумывание последствий. После того как я облажаюсь.
— Вы шутница, мисс Лейн.
— А как же. Иерихон. И я Мак. Меня зовут Мак. Хватит официальности. Смирись с новыми правилами или выметайся.
В темных глазах Бэрронса горел вызов.
— Смелое заявление, мисс Лейн. Попробуйте меня заставить.
Я медленно подошла к нему. Бэрронс с холодным спокойствием наблюдал за мной, как в ту ночь, когда я притворилась, будто соблазняю его, потому что злилась. Он думал, что это повтор. Но нет. Рядом с ним в Белом Особняке со мной творилось нечто странное. Эти стены не признавали лжи, в ней просто не было необходимости. Тут исчезали все запреты.
Бэрронс смотрел мимо меня.
— Поверить не могу. Мы в Белом Особняке. Вы привели меня сюда так, между делом, как в соседний драгстор. Я целую вечность искал это чертово место.
— А я думала, ты всюду побывал.
Он тут не был? Или просто не помнил, что был здесь давным–давно, в прошлом воплощении?
Бэрронс медленно оборачивался, разглядывая мраморный пол, арочные потолки, колонны, искрящиеся окна, выходящие в морозный яркий день.
— Я знал, где находится Белый Особняк, но он, похоже, сам выбирает, когда и кому показаться. Это невероятно.
Он подошел к окну и выглянул наружу. Затем обернулся ко мне.
— Вы нашли библиотеки?
— Какие библиотеки?
Меня завораживала фигура Бэрронса на фоне зимнего дня за окном. Сколько раз я сидела в этом заснеженном саду и ждала его среди ледяных скульптур и замерзших фонтанов?
Огонь для его холода Лед для ее пламени.
Я любила это крыло. Взглянув в окно, я внезапно увидела фаворитку — но ее силуэт казался слегка размытым по краям, туманным, как смутное воспоминание.
Она села на каменную скамью, и сквозь ее кроваво–красное платье, украшенное бриллиантами, я могла видеть снег и заледеневшие ветви. Свет был странным, словно все, кроме нее, было окрашено в полутона.
Я вздрогнула. Четвертый Принц Невидимых, крылатый Война/Круус, возник рядом с фавориткой. Он тоже был полупрозрачным, как осадок далекого прошлого. На его запястье блестел широкий серебряный браслет, на шее висел амулет, очень отличавшийся от того, что был у Дэррока.
Я с удивлением смотрела на то, как фаворитка поднимается и приветствует его, целуя в обе щеки. Между ними явно была симпатия. Когда–то, давным–давно, красавица из моих снов не боялась его. Что изменилось? Принц с черными крыльями принес ей серебряный поднос с одной чашкой и изящной черной розой. Фаворитка рассмеялась, но ее глаза были печальны.
«Это новое зелье, которое меня изменит?»
Война/Круус пробормотал что–то, но я не расслышала.
Она взяла чашку. «А может, я не хочу его спасения». Но она выпила до дна.
— Король хранил в Белом Особняке все заметки и дневники своих экспериментов, это не позволяло Темному Двору похитить его знание.
Я вздрогнула от слов Бэрронса, моргнула, и воспоминания исчезли.
— Ты много знаешь о Короле. — Я собиралась продолжить, но внезапно меня словно дернули за резиновую пуповину и поволокли. Я слишком далеко ушла, слишком долго отсутствовала.
Ни слова не говоря, я развернулась и побежала по коридору. Исчезло желание препираться с Бэрронсом. Меня призывали. Каждую клеточку моего существа тянули точно так же, как в прошлый раз.
— Куда вы? Эй, помедленнее!
Я не могла бы притормозить, даже если бы захотела, но я и не хотела сбавлять темп. Я пришла сюда по определенной причине, и причина была там, куда меня влекло. Черные полы Невидимого Короля звали меня. Я хотела снова очутиться в будуаре. Хотела увидеть его, увидеть лицо Короля. Если у него было лицо…
Я пробежала по розовому мрамору, перескочила на бронзу, промчалась по бирюзовому коридору, затем по желтому и наконец ощутила страстное тепло алого крыла. Я чувствовала, что Бэрронс идет за мной. Он мог бы меня поймать, если бы захотел. Он был быстр, как Дэни, как вся его команда. Но он позволил мне бежать и просто шел следом.
Почему? Он подозревал то же, что и я? Или хотел, чтобы все открылось? Мое сердце колотилось от страха и нетерпения, я надеялась наконец прояснить все, узнать, кто я и кто он.
Внезапно Бэрронс оказался рядом со мной. Я взглянула на него, и он ответил мне взглядом, в котором в равных долях плескались ярость и желание. Вот над яростью ему определенно надо поработать. Она уже начала меня доставать. У меня не меньше причин на него злиться.
— Я не спала с Дэрроком. — Я снова сходила с ума от желания физического контакта. — Хотя я и не должна перед тобой отчитываться. Ты же мне никогда ничего не объясняешь. Но даже если бы я спала с ним, если бы была предательницей, он мертв, так что, следуя философии Бэрронса, какая разница? Я снова здесь, с тобой. Важны ведь действия? Вот ты их и получил. ОС–детектор снова настроен и послушен. Ну так что же ты не водишь меня за ошейник? Тебе ведь это нравится, верно? Гав–гав, — поддразнила я его, закипая.
— Вы не трахались со мной с тех пор, как перестали быть при–йа. Действия говорят сами за себя, и говорят достаточно.
Я его задела. Отлично. Но я тоже разозлилась.
— Так вот в чем причина твоего гнева? Дэррок получил трах, а ты нет? Ты только поэтому злишься?
Он хоть думал, что говорит? Что я касаюсь его, только если схожу с ума без секса? Или только если рискую умереть, как безмозглое животное?
— Вам этого не понять.
— А ты попробуй объяснить.
Если бы он выказал хоть намек на чувства ко мне, я бы поняла что угодно.
— Не давите на меня, мисс Лейн. Это место играет со мной. Хотите оказаться в компании монстра?
Я посмотрела на него. Глаза Бэрронса отсвечивали красным, он тяжело дышал, но не от бега. Я его знала. Он мог бы бежать часами.
— Ты хочешь меня, Иерихон. Признай это. И не просто на пару раз. Ты на меня запал. И все время обо мне думаешь. Просыпаешься от этого по ночам. Ну же, скажи это.
— Идите на хрен, мисс Лейн.
— Это твой способ делать признания?
— Это мой способ советовать маленьким девочкам повзрослеть.
Я резко остановилась, заскользив на гладком полу. Бэрронс тоже остановился, словно мы были связаны одной веревкой.
— Если я маленькая девочка, то ты извращенец.
«То, что мы делали с тобой…» — Взглядом я послала ему детальную картинку.
«О, так вы наконец готовы об этом говорить, — насмешливо ответили его темные глаза. — А может, теперь я не хочу».
«Тем хуже. Ты всегда использовал напоминания, как пощечину. Теперь мы поменялись местами. В постели я точно не была маленькой девочкой, Иерихон, и сейчас ты говоришь не с девочкой».
Я ткнула его пальцем в грудь.
— Ты умер у меня на глазах и заставил поверить, что это правда, ублюдок! — Меня разрывало надвое — судьба тянула к будуару, а необходимость высказать свою боль удерживала на месте.
Бэрронс оттолкнул мой палец.
— Вы думаете, мне это понравилось?
— Мне больно было это видеть!
— А мне больно было умирать. Это каждый раз чертовски больно.
— Я горевала! — закричала я. — Я чувствовала себя виноватой…
— Вина — это не горе, — огрызнулся он.
— И потерянной…
— Ну так купите себе дорожный атлас. Потерянность — тоже не горе.
— И… и… и… — Я осеклась.
Я никак не могла сказать, что я на самом деле чувствовала. Что хотела ради него переделать мир.
— И что? Что вы чувствовали?
— Вину! — закричала я.
И толкнула его.
Бэрронс толкнул меня, и я отлетела к стене.
Я ответила тем же.
— И потерю!
— Вот и не говорите, что горевали по мне, если на самом деле злились на то, во что сами себя втянули. Я умер, и вы жалели себя. Вот и все.
Он не сводил глаз с моего рта. Я понимала: Бэрронс снова на меня злился и при этом готов был заняться со мной сексом. Ходячий парадокс. Видимо, он не способен что–то ко мне чувствовать и не злиться. Или он хочет меня потому, что я вызываю в нем злость? А может, его бесит тот факт, что он не может не хотеть секса со мной?
— Я чувствовала не только это. Ты ничего обо мне не знаешь!
— И вам следовало испытывать вину.
— Тебе тоже!
— Забудем о вине. Живите, мисс Лейн.
— О! Мисс Лейн! Мисс, мать твою, Лейн! Ты опять это делаешь. Говоришь, что я должна испытывать вину, потом советуешь забыть о ней. Определись уже! И не советуй мне жить. Именно этим я и занимаюсь, а ты злишься. Я выжила!
— Снюхавшись с врагом!
— А тебе не все равно, раз уж я выжила? Разве не этому ты пытался меня научить? Что выживание зависит от адаптации? А ты не думал, что после твоей смерти мне проще всего было лечь и сдаться? Но я этого не сделала. Знаешь почему? Потому что некий зануда научил меня, что важно лишь то, как ты продолжаешь жить.
— Да, только акцент нужно делать на слове «как». К примеру, честно.
— А что такое честь перед лицом смерти' Уж извини, а ты честно убил ту женщину, которую вынес из Зеркала в кабинете?
— Этого вы тоже не поймете.
— Любимая отмазка на все случаи жизни, да? Я не способна понять, поэтому ты не считаешь нужным рассказывать. Знаешь, что я думаю, Иерихон? Ты просто трус. Ты не пользуешься словами, чтобы никто не требовал от тебя ответа. Ты не говоришь правды, чтобы никто тебя не осудил, и Бог…
— …не имеет к этому отношения, и…
— …запрещает тебе сблизиться со мной…
— …да плевать я хотел на осуждение…
— …и я не против заняться с тобой сексом…
— …я не пытаюсь заняться с вами сексом…
— …не только в данный момент. Я хочу сказать…
— …это все равно невозможно, поскольку мы бежали. И я совершенно не понимаю, почему мы побежали, — раздраженно сказал Бэрронс. — Но на бег перешли вы, и вы же остановились.
— …что не против обрушить стену между нами и посмотреть, что получится. Нет, ты такой трус, что называешь меня по имени, только когда я на грани или когда ты уверен, что я настолько не в себе, что не запомню этого. Слишком уж толстую стену ты возвел между собой и тем, кто тебе не нравится.
— Это не стена. Я всего лишь четко обозначил для вас границы. И я не говорил, что вы мне не нравитесь. «Нравиться» — это слишком детское слово. Посредственностям что–то может нравиться. Вопрос звучит иначе: смогу ли я без этого жить?
Я знала ответ на этот вопрос, и он мне не нравился.
— Ты думаешь, мне нужно объяснять, где проходят границы? А ты свои границы знаешь? Как по мне, они у тебя слишком подвижны и таинственны.
— Это вы спорите по поводу того, как нам друг друга называть.
— А как ты называл Фиону? Фиа! Очаровательно! А как насчет той птички из «Касабланки», которую мы видели в ночь встречи с таинственным МакКейбом? Мэрилин!
— Поверить не могу, что вы запомнили, — пробормотал Бэрронс.
— Ее ты называл по имени, хотя она тебе не нравилась. Но я для тебя «мисс Лейн».
— Я понятия не имел, что ты поведена на именах, Мак! — прорычал он.
— Иерихон, — прорычала я в ответ и толкнула его.
Он поймал мои запястья одной рукой, так, чтобы я не могла снова его ударить. Это меня разозлило. Я боднула его головой.
— Я думала, ты умер ради меня!
Бэрронс толкнул меня к стене и прижал мое горло предплечьем.
— Ну а это–то каким хреном относится к делу?
— Ты не умер. Ты мне соврал. Ты просто решил подремать, а я осталась на утесе с мыслью, что убила тебя!
Дата добавления: 2015-09-30; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |