— Мои родители… путешествуют, поэтому я останусь здесь. — Собственно, это не было таким уж явным враньем. Обычно в это время года, между Днем благодарения и Рождеством, мои родители уезжали в круиз или на горнолыжные курорты. — А твои родители, наверное, устраивают шикарный обед на Благодарение?
— Да, — пробормотал он, опуская взгляд на опустевшую тарелку.
Разговор как-то завял, и, когда принесли счет, по лицу Кэма было видно, что он не хочет задерживаться. Ночной воздух встретил нас более чем прохладно, и наше дыхание вырывалось изо рта пушистыми белыми облачками. Налетел порыв свирепого ветра, растрепал мои волосы, и я задрожала, кутаясь в пальто.
— Холодно?
— Да уж, не Техас, — призналась я.
Кэм ухмыльнулся и подошел ближе, обнимая меня за плечи. Тепло его тела тотчас передалось мне, и я отчаянно боролась с собой, стараясь ничем не выдать своего волнения.
— Так лучше? — спросил он.
Все, что я смогла, это кивнуть головой.
Вырвавшись из цепких лап стужи, я с облегчением пристегнулась ремнем безопасности. Кэм сел за руль, вставил ключ в замок зажигания и энергично растер руки. Потом повернулся ко мне.
— Тебе понравился ужин?
— Да. И спасибо за угощение. Я имею в виду, за ужин. Спасибо, — путаясь в словах, пробормотала я, закрывая глаза. — Спасибо.
— Пожалуйста. — Игривые нотки скрасили его интонацию. — Спасибо тебе, что наконец-то согласилась сходить со мной на свидание.
Он включил радио, не настолько громко, чтобы оно мешало беседе, но мне было не до разговоров — я была поглощена своими мыслями. Где-то на полпути между Хейгерстоуном и Юниверсити Хайтс я приняла одно очень важное решение.
Если бы Кэм поцеловал меня, я бы не испугалась.
Нет. Нет. Нет.
Я бы повела себя как глупая и неискушенная девятнадцатилетняя девчонка, но я бы не испугалась. Впрочем, он мог и не поцеловать меня. Что, если в какой-то момент нашего свидания он понял, что не стоит со мной связываться, и теперь спокойно вернется в свою берлогу, к Олли и Рафаэлю? Что ж, пусть так и будет. Переживем и это.
Но когда мы подъехали к дому и поднялись на пятый этаж, я вдруг поймала себя том, что мне не хочется, чтобы этот вечер заканчивался. Мы остановились у моей двери, и я повернулась к нему, теребя пальцами ремешок своей сумки.
Дрогнул уголок его губ.
— Что ж…
— Не хочешь зайти? Выпить что-нибудь? У меня есть кофе или горячий шоколад. — Горячий шоколад? Я в своем уме? Мне что, двенадцать лет? О черт. — Пива, к сожалению, нет или чего-то более…
— Горячий шоколад сгодится, — перебил он меня. — Только если с этими крошечными маршмэллоу.
На моем лице расплылась улыбка, и мне было плевать, насколько нелепо я выгляжу.
— У меня есть.
— Тогда веди меня, милая.
С гулко бьющимся сердцем я зашла в квартиру и включила настольную лампу в гостиной. Потом скинула пальто и поспешила на кухню. Кэм устроился на диване, пока я возилась с горячим шоколадом. Вода все не закипала, и я успела разуться. Когда все было готово, я принесла в комнату две дымящиеся чашки.
— Спасибо. — Он взял одну. — У меня к тебе вопрос.
— Давай. — Я села лицом к нему, поджав под себя ноги.
Он сделал глоток.
— С учетом опыта твоего первого свидания, согласишься ли ты на второе?
Я была готова вопить от радости.
— Ты имеешь в виду второе вообще?
— Да.
Я пожала плечами и отхлебнула из чашки.
— Ну, первое свидание прошло очень хорошо. Если бы второе свидание было не хуже, то, наверное, не отказалась бы.
— Хм. С кем угодно? Или все-таки?..
Я опустила ресницы.
— Нет, не с кем угодно.
— Значит, есть предпочтения?
Приятное тепло разлилось по моему телу.
— Думаю, да.
— Интересно, — пробормотал он, потягивая шоколад. Когда он посмотрел на меня, его глаза мерцали, словно звезды. Боже. Я никогда не встречала такого взгляда. — И этот счастливчик должен ждать еще два месяца, если пригласит тебя на свидание?
Я не могла побороть улыбку, поэтому прильнула губами к чашке.
— Все зависит….
— От?
— …моего настроения.
Кэм усмехнулся.
— Готовься.
— Хорошо.
— Я собираюсь снова пригласить тебя — не в ресторан, не люблю повторяться. В кино.
Я сделала вид, что задумалась, но уже знала, что скажу «да». Пусть это будет самый тупой фильм, но я хотела снова встретиться с ним.
— В кино?
Он кивнул.
— Но это будет «драйв-ин»[16], их остались единицы.
— На улице, что ли?
— Да. — Его улыбка стала шире. — Не волнуйся. Я тебя согрею.
Я не знала, то ли мне глупо хихикать, то ли сказать ему, что последняя фраза отдает банальностью.
— Ладно.
Он вскинул брови.
— Согласна пойти в кино?
Прикусив губу, я кивнула.
— Ты серьезно? И мне не придется ждать еще два месяца?
Я покачала головой.
Кэм отвернулся, посмеиваясь.
— Хорошо. Как насчет среды?
— В эту среду?
— Нет.
Я поставила свою чашку на столик.
— Через неделю?
— Да.
Подсчитав дни, я нахмурилась.
— Постой. Это же будет среда перед Днем благодарения.
— Совершенно верно.
Я уставилась на него.
— Кэм, разве ты не поедешь домой?
— Поеду.
— Когда же? После кино, среди ночи или в четверг утром?
Он покачал головой.
— Видишь ли, кинотеатр «драйв-ин» находится в моем родном городе. Всего в десяти километрах от моего дома.
Я привалилась к спинке дивана, совершенно сбитая с толку.
— Я что-то не догоняю.
Кэм допил свой шоколад и повернулся ко мне. Нас разделяло всего несколько сантиметров.
— Если ты согласна пойти со мной на это свидание, тебе придется поехать ко мне домой.
— Что?! — вскрикнула я и даже подскочила. — К тебе домой?
Он плотно сжал губы и кивнул головой.
— Ты серьезно?
— Серьезнее не бывает, — сказал он. — Поехали со мной. Повеселимся.
— Поехать с тобой, к твоим родителям? Да еще на День благодарения? — Когда он снова кивнул, я шлепнула его по руке. — Не говори глупости, Кэм.
— Никаких глупостей. Я серьезно. Мои родители не будут против. — Он замолчал, наморщив нос. — Они даже обрадуются, если увидят не только мою физиономию. К тому же моя мама имеет привычку готовить слишком много еды. Чем больше ртов, тем лучше.
У меня не было слов.
— Мы можем уехать в любое время, но не позже, чем в среду днем. Ты допила свой шоколад? — Когда я помотала головой, он выхватил у меня чашку. — И вернемся, когда захотим.
Я смотрела, как он допивает мой шоколад.
— Я не могу поехать с тобой.
Он вскинул брови.
— Почему нет?
— На то есть сотня очевидных причин, Кэм. Твои родители подумают, что…
— Ничего они не подумают.
Я выразительно посмотрела на него.
Он вздохнул.
— Хорошо. Давай взглянем на это по-другому. То, что я предлагаю, куда лучше, чем всю неделю просидеть одной дома. Что ты будешь делать? Читать целыми днями? И скучать по мне, потому что скучать ты будешь. А я буду тратить время на эсэмэски и страдать из-за того, что ты сидишь дома, совсем одна, и даже не можешь сходить в «Макдоналдс», потому что они закрыты на День благодарения.
— Я вовсе не хочу, чтобы ты жалел меня. Подумаешь, какая проблема. Мне совсем не в тягость сидеть дома.
— Я не хочу, чтобы ты оставалась одна, а ты раздуваешь из мухи слона. Что в этом такого? Друг предлагает своему другу провести вместе каникулы.
— Друг, который только что был на свидании со своим другом!
— А, ты об этом, — сказал он, отставляя чашку. — Тут ты права.
Покачав головой, я схватила подушку и прижала ее к груди.
— Я не могу. Приехать к твоим родителям на праздники? Это слишком…
— Быстро? — подсказал он.
— Да, пожалуй.
— Тогда предлагаю такой вариант: мы не будем встречаться, потому что иначе — да, это слишком подозрительно.
— Что-что?
Кэм вырвал у меня подушку и убрал ее за спину.
— Мы с тобой — друзья, которые сходили на одно свидание. Может быть, на два, если ты поедешь со мной. Мы не встречаемся. Мы просто друзья, и поедем ко мне домой как друзья.
У меня кружилась голова.
— Ты несешь какой-то бред.
— Ни в коем случае, все очень логично. Мы даже не целовались, Эвери. Мы просто друзья.
Я застыла от изумления.
Он пожал плечом.
— Поехали со мной, Эвери. Обещаю, ты не будешь чувствовать себя неловко. Мои родители прекрасно тебя примут. Ты хорошо проведешь время, и это куда лучше, чем куковать здесь. И от тебя ничего, абсолютно ничего не потребуется. Идет?
Слово «нет» уже вертелось у меня на языке, но почему-то никак не срывалось. Мои мысли рванули прочь от сомнительно заманчивой идеи открыто сказать ему, что он сошел с ума. Поехать к нему домой? Это было… гораздо лучше, чем встречать День благодарения в одиночестве. Я вспомнила, как ненавидела оставаться одна дома, когда мои родители уезжали без меня, но, по крайней мере, горничная готовила мне праздничный ужин с индейкой. Миссис Гибсон. Последние три года она запекала индейку. И неужели «Макдоналдс» будет закрыт? Совсем катастрофа. Но и ехать с Кэмом было полным безумием. Его доводы казались совсем неубедительными. Все было притянуто за уши, лишь бы меня успокоить. Нет, это было полнейшее безрассудство, я никогда себе такого не позволяла.
И не позволю.
Я подняла голову и встретила его пристальный взгляд. Эти глаза… и что за чудный оттенок синевы… Неужели я еще раздумываю? Мое сердце забилось чаще. Я сглотнула.
— Твои родители действительно не будут против?
Что-то блеснуло в его глазах.
— Я уже привозил домой друзей.
— Девушек?
Он покачал головой.
Это уже было интересно.
— И твои родители действительно подумают, что мы просто друзья?
— С чего бы я стал говорить им, что мы не встречаемся, если бы на самом деле мы встречались? Если я скажу, что мы друзья, они так и подумают.
Разум и логика кричали мне: «Нет!»
— Хорошо. Я поеду с тобой. — Как только эти слова сорвались с моих губ, я уже не могла взять их обратно. — Хотя это безумная идея.
— Это отличная идея. — Медленная улыбка поползла по его губам. — Давай скрепим ее объятиями.
— Что?
— Обнимемся. — Искорка в его глазах сверкнула чуть ярче. — Как только мы это сделаем, ты уже не сможешь отказаться.
— О боже, ты серьезно?
— Очень серьезно.
Закатывая глаза, я что-то проворчала и встала на колени, протягивая к нему руки.
— Хорошо, давай скрепим эту сделку, пока я не передумала… — Мои слова утонули в визге, когда руки Кэма сомкнулись у меня на талии и он притянул меня к себе. Все кончилось тем, что я оказалась практически на нем, и моя левая нога была зажата его коленями.
Кэм обнял меня. Не так крепко, как если бы мы стояли, но сам факт близости усиливал магнетический эффект объятий.
— Договор заключен, дорогая. День благодарения у Гамильтонов.
Я пробурчала что-то утвердительное и слегка отстранилась. Теперь я смотрела ему в лицо, и до меня дошло, почему так хитро блестели его глаза.
— Ты…
Он усмехнулся, и я почувствовала, как напряглись мышцы внизу живота.
— Ловкий ход? Зато теперь не отвертишься.
Я с трудом поборола улыбку.
— Ты очень ошибаешься.
— Если я и ошибаюсь, то все равно оказываюсь прав. Я должен кое в чем признаться. — Он ловко сократил ту крохотную дистанцию, что я держала между нами. Его губы потерлись о мою щеку, и я уже не могла сосредоточиться. — Я тебя обманул.
— В чем?
Его руки спустились ниже моей талии.
— Помнишь, когда в начале вечера сказал, что ты выглядишь круто? Я был не до конца честен с тобой.
Это было совсем не то, чего я ожидала. Я слегка повернула голову и обомлела. Наши губы были всего в сантиметре друг от друга, и сразу вспомнились слова Брит о том, что он обязательно поцелует меня. Я с трудом пошевелила языком.
— На самом деле ты думал иначе?
— Нет, — сказал он, и его лицо стало серьезным, когда он провел рукой по моей спине. Он опустил голову, прижавшись виском к моему виску. — Сегодня ты красивая.
У меня перехватило дыхание.
— Спасибо.
Он больше ничего не сказал, лишь сделал неуловимое движение. Его губы коснулись моей щеки, и я замерла в его руках. Мое сердце оглушительно стучало от возбуждения, и не только. Что это было? Страх? Не его ли привкус я ощущала во рту? Он появился ниоткуда, совсем не вовремя напоминая о себе. Во мне боролись два желания — остаться в этих объятиях и вырваться из них.
Кэм скользнул губами по моей щеке, а потом потерся носом о кончик моего носа. Я чувствовала на губах его теплое дыхание с ароматом сладкого шоколада. Будет ли оно таким же на вкус? Во мне взыграло любопытство, и я приподнялась, ухватившись за его твердые плечи.
— Эвери?
Я закрыла глаза.
— Что?
— Тебя никогда еще не целовали?
Мой пульс подскочил до небес.
— Нет.
— Просто чтобы все было понятно между нами, — сказал он. — Это не поцелуй.
Я в изумлении уставилась на него, и в тот же миг его губы коснулись моих. Это было сладкое скольжение, нежное и порхающее, но до обидного мимолетное.
— Ты поцеловал меня, — выдохнула я, впиваясь пальцами в мягкую ткань его пуловера.
— Это не поцелуй. — Его губы щекотали мои, когда он говорил. Волна мурашек пробежала по моей спине. — Помнишь наш уговор? Если бы мы целовались, тогда твоя поездка ко мне домой могла бы означать что-то более серьезное.
— О-о. Конечно.
— И это тоже не поцелуй.
Когда он прижался ко мне губами, меня это захватило настолько, что я уже не могла, да и не хотела думать ни о чем другом. Только его рот существовал для меня в этот миг. Блаженное тепло разлилось по моему телу, спускаясь от шеи вниз, к груди и дальше к бедрам. Он целовал меня нежно, вычерчивая губами контур моих губ. Глубоко во мне что-то поднималось, росло, вызывая сладкую боль. Я прильнула к нему, когда он чуть сдвинулся, и вдруг оказалась на спине.
Кэм склонился надо мной, и я почувствовала, как пружинят его крепкие мышцы. Соприкасались только наши рты, и я не знала, чего во мне больше — облегчения или разочарования. Но его губы… о боже, они целовали меня. Медленно и неуклюже, я пробовала отвечать на его поцелуй, такой уверенный, искусный, отточенный практикой. Я боялась, что делаю все не так, но вот из его груди вдруг вырвался глубокий стон, и я инстинктивно угадала, что это знак одобрения. Крупная дрожь сотрясла мое тело. Боль, пугающе незнакомая, нарастала во мне, усиливалась.
Его рот становился все более настойчивым, словно уговаривая мои губы раскрыться. Голова пошла кругом, когда его язык пробился внутрь, и я почувствовала его прикосновение. Я едва не задохнулась от восхищения, но язык проникал все глубже. Я отдалась этому поцелую, до боли впившись пальцами в его бицепсы, выгибая шею. От него пахло шоколадом и мужчиной, и я изнемогала от томления, разлившегося внизу живота, что сразу вызвало у меня легкий приступ паники. Но она тут же улетучилась, когда его язык скользнул по моему нёбу и вырвался наружу. Подняв голову, он поймал зубами мою нижнюю губу, и я откликнулась счастливым стоном. Мы оба тяжело дышали.
— Все еще не поцелуй? — спросила я.
Кэм откинулся на спинку дивана и приподнял меня, усаживая рядом. Его глаза, все такие же синие, горели огнем и желанием. Меня обдало горячей волной. Дыхание стало сбивчивым. Руки все еще сжимали его плечи. Он потянулся ко мне, обвел пальцем контур моей нижней губы и снова прильнул к ней.
— Нет, это был не поцелуй. — Его губы искушали меня, дразнили своими невесомыми прикосновениями. — Это пожелание спокойной ночи.
Глава 17
Кэм давно ушел, а я все не могла заснуть. Эта бессонная ночь была не похожа на все другие. Она была особенной, неповторимой. Мое тело, изнывающее от боли, обжигающе горячее, казалось мне чужим. Я уже сбросила с себя одеяло, но даже тонкая простыня царапала кожу. Я перевернулась на другой бок, кусая губы, крепче сжимая бедра.
Я ненавидела Кэма.
Ну, не в том смысле…
Но я ненавидела его за «пожелание спокойной ночи», за то, что он ушел, оставив меня возбужденной настолько, что при малейшем движении моя сверхчувствительная кожа требовала большего.
Большего.
Нет, я не могла ненавидеть Кэма.
Снова плюхаясь на спину, я сбросила простыню. Прохладный воздух обдувал мои голые руки и грудь. Под хлопковой майкой мои соски затвердели, их как будто пронзали тысячи иголочек, и этот зуд уже начинал бесить.
Я подтянула колени к груди и застонала, когда в ложбинке между бедер вспыхнула боль и поднялась к грудям. Выпрямив ноги, я скомкала простыню и попыталась освободить свои мысли, но они все равно возвращались к поцелую Кэма, и я снова вспоминала прикосновение его губ, его теплый и влажный язык. Я до сих пор ощущала вкус шоколада, а мои руки чувствовали его пружинящие мышцы. У меня перехватило дыхание, когда я представила, что его ладони трутся о мои груди.
То, что я чувствовала, было для меня открытием. Но я не была глупа, наивна или настолько неопытна, чтобы не понимать, что поцелуй Кэма возбудил меня. Что мое тело проснулось, как Спящая красавица, очнувшаяся от вечного сна, и теперь требовало чего-то еще.
Моя рука легла на живот, и я вздрогнула. Пульс подскочил и застучал как будто в горле, сердце зашлось. Между бедрами все пылало. Я резко открыла глаза и уставилась в темный потолок. Затаив дыхание, скользнула рукой вниз. Как следопыт я брела по собственному телу, не сознавая, куда приведет меня следующий шаг.
Я закрыла глаза и просунула руку под мягкую резинку пижамных шорт. Мышцы живота напряглись, дыхание стало учащенным. Кончики пальцев дотронулись до чувствительного пучка нервов, и электрический разряд пробежал по моим венам. Я закусила губу, чтобы задержать крик, готовый вырваться из горла. Сердце колотилось на пределе своих возможностей, когда мои пальцы скользнули во влажную ямку.
Мой разум отказывался верить в то, что я вытворяю такое.
Я же не могла поверить, что так долго ждала этого.
И остановиться я уже не могла. Перед глазами снова стоял Кэм. Его голубые глаза горели огнем, его губы приоткрывали мой рот, терпеливо и в то же время настойчиво. А мои пальцы дрожали, и я не понимала, что делаю, но мне казалось, что это помогает. Я ласкала себя, и мне было хорошо, а между тем огонь разгорался, обжигая меня своим пламенем. Я ощущала воспаленную плоть и уже знала, что не смогу сдержать крик, если боль достигнет пика.
Я захватила зубами нижнюю губу. Мой палец продолжал двигаться, прежде чем я собралась с духом и пропихнула его дальше. Изумленный стон вырвался из груди. Неплохо. Я пробралась глубже, и моя ладонь, прижатая к лобку, добавила эмоций. Еще один разряд пробежал по телу. Бедра дернулись, и мое лоно охватил настоящий пожар. Инстинкт, казалось, побеждал. Я уже поймала ритм, помогая себе плавными движениями бедер, и где-то глубоко во мне зарождалась невероятно мощная сила. Звуки, которые вырывались из моего горла, в любое другое время заставили бы меня краснеть, но сейчас, в темноте спальни, лишь распаляли меня.
Моя рука двигалась все быстрее, и мне казалось, что во мне расправляется туго скрученная пружина. Я уже чувствовала, что момент близок, и тут же представила себе, что это делает Кэм — его рука, его пальцы. И вот это случилось. Низкий вопль вырвался из самых глубин моего тела, когда пришло долгожданное наслаждение.
Сердце забилось ровнее, дрожь утихла, и я рухнула обратно на подушки, раскинув онемевшие конечности. Черт возьми, так вот на что это похоже? Я перекатилась на бок, и мои губы растянулись в слабой улыбке. Подушка заглушила мой гортанный смех.
Но все равно, хотя приятная истома и покой овладели моим телом, увлекая меня в сон, я знала, чего мне не хватило для полного счастья. Я была уверена, что с Кэмом — а только с ним я хотела быть — все, что я сейчас испытала, было бы во сто крат ярче и сильнее. И я хотела этого.
Я хотела пережить это с Кэмом.
* * * Брит и Джейкоб не меньше моего удивились тому, что я согласилась поехать к Кэму домой на День благодарения. Я боялась, что они прочитают мне лекцию о том, насколько безумна эта затея, но они не стали этого делать. Оба вели себя так, будто ничего особенного не случилось. Может, безумие было заразным? Куда больше их интересовали другие подробности свидания.
— Ну, так как, хорошо он целуется? — спросил Джейкоб.
Я оглядела класс, моля о том, чтобы никто нас не слышал. Профессор еще не пришел, а большинство студентов, казалось, спешили урвать последние минутки сна.
Брит хихикнула.
— Расскажи ему, что говорила мне вчера.
Я зарделась, когда вспомнила, что сказала ей по телефону, отвечая на тот же вопрос.
— Так он поцеловал тебя? — Темные глаза Джейкоба расширились, но, к счастью, он понизил голос.
Брит заерзала в предвкушении, но я, словно не замечая этого, ограничилась коротким «да».
— Расскажи ему, — прошептала она.
Джейкоб кивнул.
— Давай, колись.
Я закрыла глаза.
— Он хорошо целуется, даже слишком.
— Ты мне не так рассказывала.
Джейкоб нахмурился и поджал губы.
— Рассказывай, а не то я раструблю на весь класс, что ты целовалась с…
— Ладно, — прошипела я, чувствуя, что меня бросает в жар. Первый поцелуй был нежным и мягким. Даже второй был сдержанным, как будто пробным, но когда я лежала на спине и он склонился надо мной?.. От одной только мысли об этом меня снова затрясло, что было совсем некстати в кабинете истории. — Он целовал меня так, словно хотел… съесть.
Брит радостно захихикала, гоняя во рту красный леденец.
Джейкоб пожевал губами и произнес:
— Еще бы. — Он покачал головой. — Парень действительно изголодался…
— Я поняла, к чему ты клонишь. Спасибо. Давайте вернемся к более важному вопросу, — сказала я. — Вы не думаете, что это безумие — ехать к нему домой?
Брит покачала головой.
— Все ездят друг к другу в гости, что в этом такого? Ты ведь знаешь Рэйчел Аткинс? Она учится в твоей группе по искусствоведению. Так вот она едет к Джареду вместо того, чтобы лететь в свою Калифорнию.
— Эти двое разве встречаются? — спросил Джейкоб.
Я сникла.
— Уже нет, — сказала Брит. — Они расстались, но она все равно едет к нему на каникулы.
Мне от этого было не легче. На истории я вполуха слушала лекцию о Средневековье и, посасывая леденец, который стащила из сумки Брит, пыталась представить себе, как протяну эту неделю.
Честно говоря, дело было даже не в самой поездке с Кэмом. Да, идея действительно была бредовой, но в глубине души мне ужасно хотелось поехать. Я хотела узнать больше о Кэме, увидеть его семью, посмотреть, как они общаются. Мне было интересно, почему он бросил футбол и чем он был занят каждую пятницу вечером.
И еще я хотела… я хотела Кэма.
Хотела так, как никого и никогда, и даже не думала, что способна на это. То, что я почувствовала, когда он поцеловал меня, было вполне ожидаемо. Да, в какой-то момент я поддалась легкой панике, но любопытство побороло страх. От страха меня спасало и то загадочное тепло, которое охватывало меня всякий раз, когда Кэм был рядом.
Я нисколько не сомневалась в своем желании снова поцеловать Кэма. Я хотела испытать вместе с ним то, что открыла в себе после того, как он ушел. Поцеловать его не было для меня проблемой. Как и поехать к нему домой.
Куда сложнее было разобраться в себе. Я просто не знала, насколько мне хватит смелости. Как далеко все это — что бы это ни было — может зайти, прежде чем старые страхи возьмут верх.
* * * Всю следующую неделю я металась, по нескольку раз на дню меняя свои планы. Даже когда была уложена багажная сумка, я все еще колебалась. И только в среду утром, когда уже сидела в его машине, я осознала, что действительно еду.
— Ты уверен, что твои родители не против?
Кэм кивнул. Этот вопрос я задавала ему уже в сотый раз.
Я начала грызть ноготь на большом пальце.
— Ты точно звонил им и спрашивал разрешения, да?
Он покосился на меня.
— Нет.
Я чуть не задохнулась от возмущения.
— Кэм!
Откинув голову назад, он от души расхохотался.
— Шучу. Успокойся, Эвери. Я предупредил их на следующий же день после того, как ты согласилась. Они знают, что ты приедешь, и с нетерпением ждут встречи с тобой.
Бросив на него суровый взгляд, я вернулась к прерванному занятию.
— Это было не смешно.
Он снова засмеялся.
— А мне кажется, что смешно.
— Недоумок.
— Зануда.
Я отвернулась к окну.
— Иди в задницу.
— О-о. — Кэм присвистнул. — За такие слова можно и схлопотать. Будешь ругаться — я поверну обратно.
Я усмехнулась. Мы как раз выезжали на автостраду номер 170.
— Неплохая идея.
— Будешь потом казнить себя и обливаться слезами. — Последовала пауза. Он потянулся ко мне и убрал мою руку ото рта. — Прекрати это делать.
— Извини. — Я виновато посмотрела на него. — Дурная привычка.
— Вот именно. — Он переплел наши пальцы, и мое сердце пропустило удар. Наши сплетенные руки лежали у меня на ноге, и я не знала, что думать. — Моя сестра приедет только завтра утром. У нее сегодня вечером выступление в Питсбурге.
— Что за выступление? — Я оторвала взгляд от наших рук, посмотрела в окно и снова повернулась к нему.
— Кажется, репетиция балета.
Я ощущала приятную тяжесть его руки, и мне было хорошо.
— Она больше любит классический балет?
— Скорее, сочетание классического и современного.
Современный балет много заимствовал из классики, поэтому неудивительно, что ей нравилось именно это. Кэм наконец отпустил мою руку, чему я обрадовалась, потому что моя ладонь уже начинала потеть, и мне было ужасно стыдно. Два часа пути пролетели незаметно. Казалось, прошло всего несколько минут, прежде чем он свернул с федеральной автострады и въехал в маленький городок, будто бы вросший в гору.
И, черт возьми, мы действительно оказались в горной стране. У дверей каждого магазина развевался флаг Университета Западной Вирджинии, такие же флаги украшали крылечки жилых домов. Мы проехали через весь город и продолжили путь по сельским дорогам, которые выглядели так, словно их недавно заасфальтировали.
Я не могла вспомнить, когда последний раз так нервничала. Живот скрутило, как только Кэм сбавил скорость и взял вправо, выруливая на частную дорогу, вдоль которой были высажены высокие дубы. Когда за поворотом показалось величественное поместье, у меня пересохло во рту.
Особняк поразил меня не столько своими размерами — он был действительно огромный, трехэтажный, в колониальном стиле, с белыми колоннами перед фасадом, — сколько тем, что напомнил дом моих родителей. Холодный и безупречный снаружи и, скорее всего, такой же внутри.
Кэм подъехал к дому сзади, и я успела рассмотреть ухоженные лужайки и оценить красивый, в деревенском стиле, ландшафтный дизайн. Я сглотнула, но ком так и стоял в горле. Кэм остановился рядом с отдельно стоящим гаражом, который был скорее похож на домик в стиле кантри. За гаражом просматривался крытый бассейн.
Он заглушил двигатель и посмотрел на меня, слегка улыбаясь.
— Ты готова?
Мне захотелось крикнуть «Нет!» и броситься бежать прямо в лес, но я подумала, что это будет перебор. Поэтому я кивнула и открыла дверь, шагнув в прохладный воздух, градусов на десять холоднее, чем в наших краях. Я потянулась за сумкой, но Кэм опередил меня и вытащил ее вместе со своей, куда более скромной.
— Я могу донести и сама.
Кэм усмехнулся, оглядывая мою сумку, переброшенную через плечо.
— Лучше это сделаю я. К тому же розово-голубой цветочный принт смотрится на мне потрясающе.
Несмотря на нервозность, я рассмеялась.
— Да, очень игриво.
— Я тоже так думаю. — Он подождал, пока я подойду к нему, и мы вместе двинулись по мощеной дорожке, которая вела к крытому патио в задней части дома. Он остановился у стеклянной двери, рядом с которой стоял плетеный шезлонг. — У тебя такой вид, будто ты в предынфарктном состоянии.
Я поморщилась.
— Что, все так плохо?
— Почти. — Он шагнул ко мне, и его рука вдруг оказалась совсем близко. Заправляя мои волосы за ухо, он чуть склонил голову. Что-то промелькнуло в его лице, и глаза потемнели до самой глубокой синевы. Я затрепетала под его взглядом. — У тебя нет причин для волнения, договорились? Я обещаю.
Моя щека еще горела от его прикосновения, и я вспомнила наш первый поцелуй, который не был поцелуем. С того самого вечера он больше не позволял себе ничего подобного, но сейчас, казалось, хотел меня поцеловать.
— Хорошо, — прошептала я.
Он задержал на мне взгляд, а потом, словно одумавшись, тряхнул головой. Опустив руку, он повернулся к двери и открыл ее. Волна теплого воздуха, пропитанного манящим, уютным ароматом яблок и специй, вырвалась наружу. Я зашла следом за ним, с интересом и волнением оглядывая помещение на первом этаже.
Это, по-видимому, была бильярдная. Большой бильярдный стол стоял посередине, по правой стене тянулся укомплектованный бар, а в дальнем углу, рядом с лестницей, разместился домашний кинотеатр с рядом удобных кресел перед экраном. У моих родителей тоже было что-то вроде этого, но в бильярд никто никогда не играл, мама таскала напитки из бара, когда думала, что ее никто не видит, а телевизор и вовсе никогда не включали.
Дата добавления: 2015-09-30; просмотров: 28 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |