Малик издал что-то наподобие смеха.
- Так и есть... почти. Да, я думал о выживании, но голодная смерть страшнее, чем гибель от лап "иноземцев". Я, как и ты сейчас, думал, что у них может быть еда. Они не зомби какие-то, Хумайра, нет, все не так, как я сначала полагал. Тут нечто другое.
- На что только не пойдет человек, ради своего выживания…
- Это ведь не ради себя, - Малик снова зашелся в кашле, но успокоился, когда Хумайра еще крепче обняла его, – а ради тебя, - посмотрел на нее. – Если кому-то из нас суждено выжить, то пусть это будешь ты.
Девушка молчала. Она посмотрела на мать, которая лежала там же, где и вчера. А рядом с ней лежало тело отца – видимо, Малик притащил его в прихожую, чтобы позже похоронить. Надо похоронить сегодня, нельзя больше тянуть, отбросить глупую мысль про землю и избавить их... ее от гниения на поверхности. Вот только сил на это вообще не осталось. Взгляд, остановившийся на отце, никак не мог отвлечься от его тела, как бы она ни пыталась.
Комната вокруг начала кружиться, голова гудела так, словно по ней скакала Дикая дивизия.
"Это безумие! Это неправильно!"
Безумие. Именно оно посетило ее, не иначе. Ведь нормальному человеку не может такое прийти в голову, а исполнить - и сумасшедшим мало быть.
"Неправильно будет умереть здесь, Хумайра. Разве ты желаешь умереть? Желаешь, чтобы умер Малик?"
"Нет! Ни за что я на такое не пойду..."
"О, ты пойдешь. И знаешь почему?"
"Не хочу знать! Не хочу ничего знать! Просто дай мне умереть".
"Потому что ты носишь дите, и посему я сделаю все, чтобы спасти тебя".
- НЕТ! - Хумайра вскочила, но тут же упала на колени, все ее тело затряслось. Внутри что-то сжалось и взорвалось, и этот самый взрыв требовал выхода. Гнев, страх и безграничное удивление придали ей немного сил, которые сейчас были необходимы... чтобы хотя бы поспорить с дьяволом, сидящим внутри.
- Что это с тобой? - Малик обеспокоенно подполз к ней. Какое-то время беспокойство не сходило с его лица, но вдруг оно сменилось пониманием. – Опять тот голос?
Девушка кивнула.
- Что на этот раз?
Дрожащая жена повернула к нему голову, слезы ее с глухим стуком капали на пол.
- Я не могу сказать, - она смотрела на него с диким ужасом.
- Почему? Все, что касается тебя, касается и меня. Разве не вместе мы преодолевали все препятствия? Вместе проходили через этот ужас! И если это не повод для доверия, то...
- Да дело не в этом, - горько заплакала Хумайра. Ее белоснежные волосы беспорядочно торчали во все стороны, а платье давно не стирали, что доказывалось не только грязью, но и пятнами крови. - Просто... ты убьешь меня, если я скажу.
- Что? Что оно сказало? Говори! - Малик нахмурил брови, которые после ответа девушки взметнулись вверх.
- Что я беременна, - перестав плакать, внимательно изучая лицо мужа, выпалила она.
Стены словно выпустили гвозди, пробивая каждую часть тела Малика, что-то было не так. Но даже адская физическая боль не смогла помешать мужчине сказать следующие слова:
- Мы ведь с тобой никогда не...
Вдруг его лицо побелело, а в покрасневших глазах застыла тревога. В очередной раз он кашлянул, а с этим кашлем выплеснулась кровь, которая угодила в лицо девушке, отчего та испуганно дернулась. Малик схватился за живот и, бросив взгляд полный боли и удивления на свою жену, свалился набок.
Издав невнятный крик, Хумайра подскочила к нему. Девушка не знала, что делать, что предпринять, невероятно сильная паника охватила все ее существо. Нельзя было сейчас поддаваться панике; ее, как говорил муж, необходимо уничтожить до того, как она поможет миру уничтожить тебя. Но бедняжка никак не могла совладать с собой, не могла даже сдвинуться с места.
Паника, сама того не ведая, помогла девушке: она отбросила все способы помочь мужу, кроме одного, и тем самым избавила девушку от лишних раздумий.
"Помоги мне, прошу тебя! Прошу, я не могу дать ему умереть, только не он. Умоляю, только не тяни с ответом, не пропадай, как ты часто это делаешь!"
Но ответ, к счастью Хумайры, последовал почти сразу, не успело последнее слово слететь с уст девушки.
"Просишь? Что же, раз просишь - помогу".
Неожиданно что-то затеплилось в области живота, расслабляя тело и возвращая способность двигаться. Крупица радости в дуэте с призрачной надеждой проникли в сознание Красноглазой - она получила даже больше, чем желала. Неужели ее тело все еще способно хоть как-то гармонировать с надеждой? Пускай чувство это и ложное, но Хумайре было важно, что оно есть. Что бы ни вселилось в нее два месяца назад, сейчас она была благодарна ему.
Первая идея, наконец, пришедшая в просветлевшую голову, это принести воды, что девушка и сделала. Очистила лицо любимого от крови, даже смогла заставить его сделать пару глотков. Сил дотащить мужчину до кровати у нее, конечно, не было, но принести подушку и одеяло не составило труда.
Следующие события пронеслись с немыслимой скоростью, и позже она будет мало что об этом помнить, так как дальнейшее – это результат работы инстинкта выживания: приведя мужа в порядок, поддерживаемая пернатым "другом" и радостью от того, что Малик все еще дышит, Хумайра незамедлительно направилась в кухню. Запустив руку под печь-плиту, она достала топор и так же быстро вернулась обратно в прихожую. Затем подошла к телу отца, бросая уклончивые взгляды на мать, как провинившийся ребенок. Раньше она часто на нее так смотрела, когда делала что-то, что матери может не понравиться, и почти всегда этот взгляд выдавал ее. Но сейчас мама мертва.
Хумайра грозно нависла над ним. Над тем, кто был ее отцом. Еле сдерживая тошноту, испытывая отвращение к самой себе, она сказала слова. Она не могла без слов.
- Ты всегда заботился обо мне, заботился о маме, - девушка снова бросила тот самый взгляд на тело пожилой женщины, но тут же вновь сосредоточилась на отце. - Мы ни в чем не нуждались под твоим попечительством, были счастливы, - времени на разговоры, она понимала, уже не осталось, нельзя было больше медлить. - Ты одевал меня, кормил, - вложив все силы в руки, она высоко вскинула топор. Слезы потекли по щекам. - Так накорми меня в последний раз, папочка.
Со всей силой Хумайра обрушила топор в тело отца.
~~~
- Это жестоко, дедушка! Это очень-очень-очень-очень жестоко!
- Дрянное создание опять мне мешает, - ворчание старика вновь наполнило двор Королевства. – А ведь оно обещало не мешать! – он со злости сжал руку, в которой находилось перо, в кулак. Оно, конечно, сломалось. – Тебе пора домой, иначе твои проклятые родители вновь обвинят меня. Приходи завтра, и мы продолжим.
С этими словами он взмахнул рукой, что послужило сигналом для слуг, которые всегда находились недалеко от старика. Когда слуги подошли, он медленно поднялся со своего стула и сказал:
- Проводите меня в мои покои, а девочку к выходу.
- И пошустрей, - с наигранным высокомерием поддакнула девочка. – Ваш повелитель устал!
- Милостивый Творец, - только и нашел в себе силы сказать Старый Ворчун, мотая головой и массируя правый висок.
~~~
Кто-то схватил Хумайру за волосы и выбросил в окно пятого этажа. Казалось бы, пять этажей: пролетит быстро – разобьется насмерть. Но полет казался бесконечным, а страх нарастал с каждой секундой. Неужели так и закончится ее жизненный путь? Быть выкинутой в окно собственной квартиры. Мысли, впрочем, доставали недолго, так как тело наконец долетело до земли, а она зажмурила глаза. Приземлилась Хумайра, что удивительно, да невероятностью пропитано, как нечто невесомое, словно перышко. Ничего не понимая, ошеломленная случившимся, она попыталась встать, но бедняжку снова схватили, и на этот раз за шею. Тот самый, что выкинул ее.
- Что ты...
- Молчать!
Рука незнакомца вдруг стала прозрачной и просто прошла через шею девушки, но, спустя еще один момент, он отдернул ее, словно удар током заставил его сделать это. Хумайра вдруг все поняла. Она отошла в сторону. Старик снова схватил за шею ту, которая стояла на ее месте. Выглядел этот человек необычно для такого места: одет был в широкий и длинный, до щиколоток, полосатый халат с длинными рукавами и повязанной на поясе веревкой. Голову прикрывал дулбунд. Лицо украшала небольшая борода, лишь местами, несмотря на очевидно преклонный возраст, пробившаяся сединой.
А что же женщина, которую он принялся избивать? Ее можно описать лишь употребив несколько слов: темно-синий никаб и глаза черного цвета, что выглядывали через небольшой и единственный разрез в лицевой части покрывала.
- Откуда? Как? - старик нанес еще несколько ударов кричащей женщине, которая, как могла, защищалась рукой, при этом громко рыдая.
- Они обратят все против тебя, против мира! Те проклятые слова, что слетели с твоих уст... будь ты проклят, Ибн Сина, будь ты проклят!
После очередного удара, Хумайра не выдержала и попыталась остановить этого жестокого человека, который неустанно продолжал бить беззащитную. Но девушка ничего не смогла сделать. Мало того, что эта парочка была полупрозрачной, так еще и неосязаемой: руки Хумайры проходили сквозь них, как сквозь воздух.
- Да что же это такое? - она вогнала пятерню в волосы и стала беспокойно осматриваться вокруг, пытаясь найти Малика. Но здесь не было не только Малика, но и самого города. Лишь туман вокруг, через который вдалеке виднелась мечеть, с виду настолько старая, что от одного взгляда становилось понятно - она заброшена.
- Сумасшедший мир и мир сумасшедших! - захохотал кто-то сзади.
Оглянувшись, Хумайра увидела человека, который, громко хохоча, бился лицом об камни, которыми была вымощена тропинка. Очень скоро его лицо было разбито в кровь, позже эта самая кровь начала хлестать во все стороны. Хумайра в ужасе отступила на пару шагов, как вдруг уперлась в стену. Испуганно повернулась.
- Мечеть? Как так? Могила?
- Покойся с миром, Абу Али Хусейн.
- Кто здесь?
Голова загудела, а все вокруг начало трястись: падали глиняные кувшины, посуда, статуи странных существ разбивались о землю. А Хумайра побежала в мечеть. Только моргнула, а она уже внутри, сидит на мягком ковре, в окружении мужчин. Один из них, мальчик, смутно знакомый, взял ее за руку, заставил встать, хоть ей и не хотелось, и повлек за собой. Начал говорить:
- Я зашел в мечеть. Сам путь до храма Господня я не помнил, как не помнил и то, на какой намаз пришел. Склонен предположить, что это был ночной намаз, так как помещение было во тьме, которую разгонял свет от люстр.
- День на улице, - помотала головой девушка, которая следовала за ним.
Но незнакомец продолжал:
- Народу было не очень много, лиц их я не видел – все сидели спиной к выходу. На меня никто внимания не обратил – взоры их были обращены к проповеднику, который, размахивая руками, словно постановочно, что-то твердил. Я знал его, знал его имя – он был известным имамом, славился своими красивыми и берущими за душу проповедями. Саму проповедь я не слышал, но это и не важно. Размахивая руками, имам церемониально вел речь. Всего на мгновенье его глаза остановились на мне, пока я не присел. Но меня волновал не его взгляд – тут что-то было не так. По спине у меня пробежал холодок, душа замерла в ужасе, когда я увидел их. Вокруг имама, занимая почти половину помещения мечети, стояли каменные статуи. Все они изображали только верхнюю часть туловища человека, но были огромны. Эти каменные изваяния застыли в разных позах, но их взгляды были устремлены на имама. Одни стояли, склонив голову, другие – с молитвенно поднятыми руками, будто все они восхваляли того, кто стоит пред ними. Эти каменные статуи ввели меня в ужас: я не знал, что они делают здесь, в мечети, в доме Бога. Что еще более удивительно так это то, что все вокруг меня сидели, как ни в чем не бывало и слушали проповедь, словно статуй и не было. Медленно встав, я спиной попятился к выходу, внимательно следя за каждым движением, и уже ожидал, что кто-нибудь попытается остановить меня, но к счастью этого не произошло.
- Невозможно! - только и могла сказать Хумайра.
- А ты посмотри назад, - мальчик указал за спину девушки.
Оглянувшись назад, Хумайра увидела в точности ту картину, которую только что описывал незнакомец. Вспышка света, и вот они уже на улице. Юный незнакомец подал ей откуда-то взявшийся факел. Снова указывая на мечеть, сказал:
- Это весь мир. То, чем он стал.
Девушка непонимающе смотрела на него, крепко держа ярко пылающий факел.
- Но что я...
- Сожги.
Мальчик несколько раз в стихотворной форме повторил это слово и пошел к девочке, которая ожидала его в нескольких метрах. И ушел с ней.
- Тебе понравилось внутри? - услышала она голос уходящего мальчика.
- Очень! - ответил восхищенный, безмерно счастливый голос девочки.
И Хумайра снова осталась одна. И опять ненадолго. Как только она поднесла факел к мечети, огонь жадно набросился на нее и начал пожирать. А девушка отскочила.
- Не бойся огня, Красноглазая красавица.
Повернулась. Ее брови сошлись на переносице.
- Вы! Вы избили ту женщину до полусмерти.
- До смерти, - поправил ее Ибн Сина.
- За что? - не могла понять Хумайра.
- За смертный грех.
- И не особо переживаете, я вижу, будто сделали что-то простое, обыденное...
- Никогда не просто убивать собственную дочь, - покачал головой старик, - но горевать не имеет смысла... Ведь убил ее я, а не кто-то другой. К чему лить слезы из-за ее смерти, тогда как жизнь недостойной заставила меня немало пролить их?
Дальше Ибн Сина замолчал и отдал все свое внимание горящей мечети, а Хумайру отвлекло нечто другое - стены.
Вокруг девушки разверзлась земля, и воздвиглись стены из дерева. Тучи опустились в самый низ и превратились в крышу. Дом, она была в доме. Но не одна: кто-то плакал в углу, а через разбившиеся окна пытались пройти ходячие мертвецы. Из-за их вида, их рычания Хумайру объял леденящий ужас, но знание того, что ценители живой плоти не могут причинить ей вреда - тешило. Хотя не за себя она переживала в тот момент.
- Ну! Давайте, чертовы твари! - заорала рыдавшая девушка в углу, а Хумайра, испуганно дернувшись, обернулась к ней. – Давайте! Жрите меня! Я не боюсь вас!.. я не боюсь. Я. Не. Боюсь, - трижды глубоко вздохнув, она подняла с пола мачете. Пройдя через Хумайру, будто ее и не было, странная незнакомка подошла к двери. Выждав пару секунд, потянула за ручку – дверь не поддалась. Но что самое удивительное, так это то, что бродячие исчезли, а комнату пронзил настолько сильный визг, что обе девушки заткнули уши. И тут Хумайра увидела детскую кровать, со дна которой текла кровь, она появилась будто из ниоткуда. Девушка с мачете медленно, дрожа всем телом, повернулась к ней и так же медленно подошла. Но Хумайра не хотела и не стала подходить - она и так видела, что в этой самой кровати, да и незнакомка, видимо, догадывалась. Она подошла и опустила взгляд вниз и слезы побежали по ее румяным щекам.
- Ты это заслужил, Ислам, - прошептала она. - Не знаю почему, но, видит Бог, ты заслужил. Хватит с меня убийств, хватит с меня убийств. Хас-Магомед был прав - я справлюсь.
Вдруг, словно очнувшись от глубокого сна, она начала осматривать стены дома.
- Это все нереально... все не по-настоящему. Покажись, тварь! Я знаю, что мертвые не могут оживать, о, да, я знаю... - бросаясь от одного угла к другому, девушка опрокидывала все, что попадалось под руку. Вдруг, Хумайра заметила, ее взгляд завис на окне. У незнакомки отвисла челюсть от удивления, а из невольно расслабившейся руки выпал нож, со стуком встретив деревянный пол. Хумайра не успела посмотреть в окно, она ничего не успела сделать. Последнее, что увидели ее глаза и услышали уши, прежде чем проснуться, - это ярко красный свет, что осветил комнату, и звук разбившегося стекла.
~~~
- Еще кусочек. Нам нужно набраться сил.
- Я не люблю футбол...
- Не любишь?.. Боже, делать мне нечего, чем подыгрывать твоему бреду.
- Ненавижу, - болезненно улыбнулся Малик. - Смотреть, как двадцать два человека гоняют по полю округлый предмет, именуемый мячом, да еще и получать удовольствие от этого?.. Не глупо ли это? И если нет, то, что есть глупость?
- Хватит бредить и глотай, - недовольно пробурчала Хумайра.
Малик принял из ее рук очередной кусочек мяса и проглотил, даже не разжевывая. Он лежал там же, где потерял сознание - на полу. Только вот одеялом его накрыли, а еще подложили подушку под голову.
- Я говорил тебе, какая ты красивая? - спросил он, не сводя своих глаз с лица жены.
- Дождешься от вас, вайнахских мужчин, таких слов, - помотала та головой.
- Рыжей ты мне нравилась бы больше, но это никоим образом не меняет того, что ты прекрасна...
Щеки Хумайры залились краской.
- Ну, хоть в бреду приятно удивил.
- Я в своем уме, - Малик кашлянул,
Следующие пятнадцать минут кушали молча, какая-то умиротворенность воцарилась в квартире, будто все вернулось в круги своя. Только вот не было слышно привычного шума: крики детей, вечно орущий дрель соседа сверху, который, казалось, удовлетворяет потребности тем, что что-то чинит, или вечно ссорящаяся молодая пара, которая снимала квартиру рядом с ихней. Сейчас все они были мертвы, - каждый их них гнил в собственной квартире.
- Малик, я должна сказать... - занервничала Хумайра, пройдя через пятнадцать минут терзаний. - Это мясо, оно...
- Я знаю, - коротко кивнул Малик, принимая очередной кусок из ее руки и с аппетитом отправляя его в рот.
***
[Глава прошлого: Каково тебе?]
Смерть с любопытством наблюдала за перекрестком, где с минуты на минуту должна была объявиться причина, которая призовет ее к своей бесконечной беспрерывной работе. Движение здесь было большое (как-никак центр города), периодически были слышны ругательства водителей, которыми они осыпали себе подобных, но впервые (быть может, проездом) оказавшихся здесь. Ингушетия. Все дело в том, что эти новички понятия не имели: не принято здесь на красный останавливаться, не принято и все.
День солнечный, птички не ленятся во все горло воспевать о чем-то своем, справа, у входа в сквер, играют дети со сдувшимся резиновым мячом. Лишь на минуту они отвлеклись от своей увлекательной игры: для того, чтобы поглазеть на свадебный кортеж, который вскоре исчез за поворотом.
Чтобы дальнейшие события не вызывали никаких вопросов, следует отметить, что в километре выше этого места, подле автостанции, находился пост, который, может, и успел бы предотвратить беду, но не поторопился сделать этого. У этих молодых людей имелось все необходимое для выполнения своей работы, но весь этот нужный комплект не был задействован: отсутствовал ключ, необходимый для того, чтобы завести механизм - сердце, а сердцем являлось мужество. Но да ладно, оставим это пушечное мясо для лесных собратьев и вернемся к нашему перекрестку.
Когда одна из машин, дождавшись своей очереди начала заворачивать направо, в сторону вышеотмеченной автостанции, ее со страшной силой буквально снесла другая. К счастью, другие транспортные средства не пострадали. Воздух в этот момент поприветствовал редкого в этих краях гостя - тишину. Дети позабыли о мяче и побежали к месту аварии, да и прохожие потихоньку начали подтягиваться: одни - помочь, другие - поглазеть, может, поснимать, чтобы позже все это стало частью паутины.
Из протараненного автомобиля вывалился молодой парень и начал отползать подальше от злосчастной груды металла. Хозяин второго транспортного средства, автомобиля фирмы "Файрбирд", тоже покинул машину, и даже смог подняться на ноги. Это была девушка. Она несколько мгновений приходила в себя, рукавом платья вытерла кровь со лба. Охваченная паникой, девушка начала метаться вокруг в поисках чего-то. Этим "чем-то" оказался кухонный нож, за которым ей пришлось вернуться в свою "карету". Это странное поведение отпугнуло окружающих, которые шли на помощь, а девушка, схватившись левой рукой за голову, шатаясь из стороны в сторону, словно пьяная, неуверенным шагом направилась к парню, который перевернулся на спину и с диким ужасом, что искрился в глазах, продолжал ползти все дальше, теперь уже от нее.
- Куда ползешь, Последний? Надеешься доползти до своего папаши? Или до крыла матушки, бедной женщины, породившей тебя? Иль к сестре поплакаться считаешь необходимым? И, что еще более безнадежно, ожидаешь ли помощи от этих, - она ножом обвела всех, кто стоял вокруг. Столпилась там приличная толпа, но подходить к вооруженной незнакомке никто не решался. Парень же с девушкой были замкнуты в этот любопытствующий круг, словно в лезгинке. - Знаешь, если они тебе не помогут, я буду кромсать тебя как кусок мяса. Так же, как кромсала твоего дружка и своего брата.
Некоторым может показаться, что девушка издевается над несчастным, но ее голос был пропитан страхом, а глаза полны слез. Кое-кто в толпе вызывал помощь по телефону, другие просто глазели.
- Почему? - слезы ручьем потекли по румяным щекам. - Чем я заслужила такое отношение? Что сделала не так? Когда вы отвезли меня туда, когда били и... насиловали, храбрости было хоть отбавляй, - девушка становилась все ближе к своей жертве. - Сейчас у тебя раздроблены ноги, а храбрость собрала вещи и, хлопнув дверью, ушла... будто в ногах она была... досадно, - незнакомка огляделась по сторонам. - Скоро меня схватят.
Когда она настигла его, то прижала к земле одной ногой и со всей силой ударила второй по правой руке, у которой тут же обнажилась кость, а кровь начала хлестать на асфальт. Парень завопил.
- Ислама, как ты знаешь, я убила первым, а когда дядя Ахмед прознал об этом, то смог мне сказать лишь несколько слов: «Ты воплощение зла, в самом худшем его проявлении!» - сказал он мне. – «Ты мне больше не дочь».
Еще один мощный удар и вторая рука парня сломана, еще одна полная боли волна крика наполнила этот городок.
- Одно мне непонятно в словах дяди Ахмеда, - Фатима опустилась рядом с ним на колени, вскинула нож. Было видно, что целится она в живот. - Если допустить, что Ахмед прав, и я, если верить его словам, есть зло, то почему мне так хочется убить тебя? Значит ли это, что зло способно и на добрые дела? Не можешь ответить? Вот и я в недоумении. Но ответь мне тогда на другой вопрос: понравилось бы Хумайре, если бы над ней надругался Хас-Магомед с парочкой друзей? Ты должен знать ответ, ведь ты тоже старший брат. Одобрила бы Хумайра, твоя чертова сестра, если бы Хас с ней так обошелся? Если он узнает, то вырежет весь ваш тейп…
- Умоляю, - было первым и последним словом, которое произнес парень. Несчастный захлебывался собственной кровью, и Фатима поняла, что у него что-то не так в области рта.
- Ты имеешь право умолять, Последний, но тут и речи не может быть о милости. Хочешь, я покажу тебе ад? Нет? Странно, ведь твои недавние действия говорили о другом. Я доставила тебе удовольствие, а теперь моя очередь его получить, - и вскинутый нож, наконец, кинулся в объятия парня. Он испустил пронзительный крик, который заглушили сирены машин правоохранительных органов, крики расступающейся толпы перед ними. Фатима знала, что парень в полной мере ощутит ту боль, которую заслужил, знала куда бить, чтобы он умирал долго, знала, что вайнахским врачам никогда не спасти этого несчастного.
И в этот самый момент, добивая своего врага, Фатима осознала одну очень важную вещь: она могла бы заниматься этим вечно. Что-то покинуло девушку в этот миг, в этом самом месте, что-то… хорошее. Именно поэтому, когда подошедший сотрудник схватил ее за руку, она замахнулась и вонзила лезвие ножа ему в шею. Тот удивленно вытаращился на убийцу и рухнул под ее ноги. Когда друзья погибшего протолкнулись через теперь уже огромную толпу и, громко матерясь на ингушском, начали нацеливать на девушку автоматы, взорвалась протараненная машина. Этот взрыв был подарком. Подарком Бога.
***
[Глава настоящего: Через сказку к мрачной реальности]
- Расскажи мне какую-нибудь историю, - попросил Малик. - У тебя, я знаю, их много.
- Лишь сказками для детей полна эта голова, - улыбнулась Хумайра. - А ты, к сожалению, не ребенок.
- Я люблю сказки, даже больше, чем какой-либо ребенок, - Малик откинулся на спинку кресла-качалки, подложив руки под голову. - Давай же, последний день ведь доживаем, а в пути истории ни рассказать, ни послушать... то есть, сказки.
- Можешь не поправляться, - сказала Хумайра, убирая молельный коврик в шкаф. - Очень тонка грань между историей и сказкой. Одно слово, прикосновение стирает эту грань, уничтожает завесу. Ложка зернышек, и вода превращается в кофе, несколько листков - чай, доволен будешь. Но так и быть, расскажу тебе историю одну, если слушать готов.
Малик заерзал в кресле и кивнул головой.
- Она про маленькую девочку, которая, когда ей было шесть лет, попала в аварию. Девочка очень сильно пострадала, намного сильнее, чем ее отец, который отделался ссадинами и царапинами. Бедняжку доставили в больницу, и, когда прибежала мать, ее ждали две новости. Первая новость поведала о том, что с отцом все будет в порядке. Вторая, - что у малышки нет никаких шансов выжить. Мама горько заплакала, но настоящую боль испытывала девочка, которой полученные раны доставляли немыслимые мучения. Ей было всего шесть лет, она была неспособна терпеть такую боль... никто не способен. Именно поэтому она испытала счастье, когда аппарат "запикал" и ровная полоска, предвещающая смерть, появилась на нем. И в этот момент, когда девочка приготовилась встретить своего Создателя, она увидела свет, сгусток света…
Хумайра выдержала паузу.
- И что дальше? Продолжай же! - Малика история очень заинтересовала.
- На следующий день девочка пришла в себя и выглядела здоровой. На ее теле не осталось ни одной царапины. Это очень удивило врачей и осчастливило маму девочки. Когда она спрашивала у врачей, как такое может быть, те удивленно разводили руками и отвечали, что это просто невероятно. Девочку выписали в тот же день, и это никак не укладывалось в голове, ведь ранения были смертельными.
Девочка росла, она пошла в школу, как и все обычные дети, но с каждым днем становилась все страннее. В школе у нее появился один друг, которого девочка называла просто Мальчик. Несмотря на то, что все сторонились девочку, Мальчик проникся к ней жалостью. Девочка каждый раз твердила ему, что этот мир несправедлив, что он очень сер и что должно быть место на земле, где все могут быть счастливы. Ее мать была не очень религиозной женщиной, и не могла ничему научить Девочку. Она имела скудное представление о загробной жизни, - жизни после смерти. После того как Девочка задумалась о загробной жизни, она все свое время проводила в библиотеке, читая книги, которые были недоступны для умов десятилетних детей. А именно столько лет ей было тогда. Она начала читать про Бога и вскоре начала молиться, она вычитала все про рай и ад. Девочка узнала, что после смерти все хорошие, верующие люди, попадают в рай. И девочка захотела поскорее попасть туда, но она также не могла оборвать свою жизнь, так как это уничтожило бы все желания и в конечном итоге привело бы ее в ад.
Хумайра снова замолчала и уставилась куда-то в стену. Странно все происходящее, ведь то, что противоречит ее вере должно отсеиваться. Бог ведь не создавал никаких иглоротов, не создавал никаких чудовищ.
- Так что она сделала? – перебил ее мысли Малик.
- Да... на чем я остановилась? А, вспомнила. Так вот, поняв, что самоубийство не выход, что это грех, она неожиданно обнаружила в себе одну особенность. Каждый раз после школы Девочка прибегала в библиотеку и садилась за книгу. Она считала этот мир мерзким и безвкусным, мрачным и злым, и девочка "создала" свой. Она назвала его "Садами Эдема", именно так назывался рай в книгах, которые она читала. Сидя перед книгой, она закрывала глаза и открывала их в своем мире, полностью отдаваясь своей фантазии. Когда Девочка "находилась" в своем мире, библиотекарша находила ее спящей, и к концу рабочего дня будила бедняжку, сетуя о том, что та слишком много грузится чтением. Девочка очень страдала от этих пробуждений, настолько ей было тяжело болезненно расставаться с вымышленным миром. Миром, где она была счастлива, где она наслаждалась жизнью.
И во время каждого пробуждения ее мозг пытался о чем-то сказать ей, что-то в ее памяти пыталось ворваться и прокричать "Разве ты не помнишь, не понимаешь, что происходит?"
Мать видела, что ее дочь с каждым днем становится все мрачнее. По ночам она слышала, как девочка во сне кричит одно слово: "Уговор". Мать все это терпела.
Но не все было так плохо. Дружба с Мальчиком, словно оживляла девочку. Они каждый день вместе возвращались со школы. И в один день Мальчик подарил девочке кое-что особенное. Это было ожерелье. Очень красивое, в виде крыльев. Он повесил ожерелье ей на шею, и она поклялась больше не снимать его. На вопрос: "Откуда оно?", Мальчик клялся, что нашел его на кладбище, рядом с одной вырытой могилой.
Шли годы. Девочка стала Девушкой, а Мальчик - Мужчиной. Она полюбила его, а он ее. В день, когда они закончили школу, Девушка не пришла на празднество, а провела весь день в библиотеке, больше времени, чем обычно, провела в вымышленном мире, в Садах Эдема. И на этот раз ее разбудила не библиотекарша, а Мужчина, который долго искал ее; он не понимал, почему та не пришла попрощаться с одноклассниками, с которыми проучилась одиннадцать лет.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |