Они едва не сцепились, когда Адам потребовал от того собрать свои яйца и сознаться во всем матери. Требовал перестать держать ее за дуру и если решил бросать, пусть бросает. Адам кричал о том, что отец может котиться к чертям, раз наплевал на их семью, он сам позаботиться о маме.
И ему стоило всей его выдержки не бросить старику в лицо, что трахал его ненаглядную Морган, эту дешевую шлюху, которая раздвигала ноги за выпивку. Он спросил у отца, откуда он может знать, что ребенок его? Что это не ее уловка, чтобы устроить себе лучшую жизнь.
Его отец был настоящим идиотом, со всей уверенностью ответив, что у нее никого не было с тех пор, как у них возникли отношения.
Кретин! Адам отымел ее не далее как два месяца назад, но если его отец такой олух, пусть тогда набивает шишки. После того, как предал мать, он этого достоин.
Первый, к кому отправился Адам после ссоры со стариком, был Джейс. Ни о ком другом Адам и не думал. Даже Шелли сейчас он видеть не хотел. С Джейсом они дружили с самого детства, и всегда были в курсе того, что происходило в жизни друг друга.
Собственно, были вещи, которые он мог доверить только Джейсу.
- Что ты собираешься делать?
Друг сделал большой глоток пива, спокойно посмотрев на него. Он никогда не любопытствовал, не принуждал на откровения, но в итоге ему хотелось излить душу, как бы по идиотски это не звучало.
- Не знаю. – Адам устало провел руками по лицу; в голове была полнейшая сумятица. – Задолбало все! – Он выругался сквозь зубы, вдруг почувствовав, как же его достали все эти семейные разборки, скандалы, вранье отца и истерики матери. Уж лучше старику и правда, уйти, чтобы все это сумасшествие прекратилось.
- Тогда у меня есть одно предложение, - хитро хмыкнул Джейс. – Давай напьемся.
И они напились, да так, что Адам с трудом вспомнил, как они потом вернулись в квартиру Джейса. Друг жил отдельно с тех пор, как его отец повторно женился, а он сразу не заладил с мачехой.
Утром, мучаясь похмельем, Адам вернулся домой, все еще не решив, что делать с тем, что узнал от отца. Рассказать матери, или нет? Предоставить отцу шанс самому во всем сознаться и отойти в сторону?
Его голова раскалывалась, будто ее раз за разом били кувалдой, и Адам собирался пережить это паршивое состояние в своей комнате, завалившись в кровать.
Не вышло. Стоило ему переступить порог дома, как мать бросилась к нему вся в слезах, успевшая выпить и в состоянии истерики. Ее светлые волосы растрепались, а макияж поплыл от обилия слез.
Злость вновь всколыхнулась в Адаме. Его мать всегда была женщиной с чувством собственного достоинства, с гордой осанкой и идеальным внешним видом. Но за последние месяцы она превратилась в кого-то, кого Адам не узнавал. Это было жалкое, неврастеничное существо с отчаявшимся взглядом.
Он испытывал стыд от того, что думал так, но признавал, что так и есть на самом деле. Правда, от которой не спрячешься.
- Где ты был?! – высоким голосом, с упреком потребовала ответа мать. Ее глаза лихорадочно блестели, а рука, сжимающая стакан, дрожала. Ее состояние с каждым днем все больше беспокоило Адама, только он и сам не понимал, от чего чувствует тревогу. – Теперь и ты решил бросить меня, да? – Мать всхлипнула и зажала рот рукой. – Мало того, что твой отец не вернулся домой, ты тоже не соизволил появиться! Вы такие эгоисты, только о себе и думаете! – Взгляд матери сощурился. – И плевать вам, что я мучаюсь тут от волнения!
Адам глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться и не реагировать на обвинения, сказанные под действием алкоголя.
- Мам, я был у Джейса. Мы немного засиделись, перебрали лишнего. Не стоит тебе волноваться обо мне.
Он подошел к матери, чтобы поцеловать ее в щеку и показать, что не думал бросать ее, но та дернулась, сбрасывая его руку со своего плеча.
- Ты покрываешь своего отца, верно? – Ее серые глаза, его же глаза, но в женском обличии, обвиняющее сканировали его. – Тебе все известно, ты просто отмалчиваешься!
Он отвел взгляд в сторону, потому что лгать матери было невыносимо. Неправильно.
- Признайся! – ее голос сорвался на крик, резанувший его по натянутым нервам. – Ну же, скажи уже, наконец, правду!
Хлесткая пощечина обожгла щеку. Он не сразу понял, что его мать дала ему пощечину.
Его мать ударила его!
За все его девятнадцать лет жизни она ни разу не била его. До этого момента.
Адам с болью и неверием посмотрел в глаза матери. Саманта дрожала, и сама, ужаснувшись от того, что сделала.
Насколько жалкой и никчемной она стала, если подняла руку на своего любимого мальчика!
И он не выдержал. Разом выпалил всю правду, и про измену отца, и про беременность его любовницы, и про то, что отец собирается бросить их ради нее.
Мать трясла головой, в отчаянье заламывала руки и кричала, что этого не может быть. А он, гложимый обидой и яростью на родителей за то, во что превратили их семью, был безжалостен, открывая матери глаза на то, что твориться у нее перед носом.
А потом он трусливо сбежал, оставив рыдающую мать. Словно сами черти гнались за ним, когда он покидал дом, торопясь, чтобы не слышать ее завываний, мир которой разбил в один момент.
Джейс предложил ему на время перебраться к нему, когда Адам признался, что не хочет возвращаться домой. Вечером они вдвоем отправились в дом Эллингтонов, чтобы Адам взял кое-какие вещи на первое время.
- Черт, он дома, - нервничая, произнес Адам, когда они с Джейсом подъехали к дому.
БМВ отца стояло на подъездной дорожке. А он так надеялся, что старика не будет, и если ему повезет, то и мать будет спать, пока он будет собирать свои вещи. Он специально приехал попозже, но удача не на его стороне.
Тоже, впрочем, ему новость.
- Только не кипятись, - сказал Джейс, заметив, как руки Адама с силой сжали руль. – Зайдем, возьмешь свои шмотки и свалим отсюда. Договорились?
Адам кивнул. Он и сам не хотел нового скандала. Пусть родители сами разбираются. Его это больше не касается.
Они с Джейсом вышли из машины и поднялись на каменное крыльцо. Кругом стояла тишина, никаких криков, которых он боялся, не слышалось.
Возможно, все обойдется. Ему нужно пять минут, и потом он уберется из этого места.
Что-то было не так. Он понял это, стоило ему переступить порог. Все по-прежнему было тихо, но тишина эта была какой-то зловещей, не правильной.
Адам с Джейсом переглянулись.
Друг тоже это почувствовал? Воздух буквально был пропитан предчувствием беды.
И вдруг они увидели это. Одновременно. Кровавые отпечатки на дверном косяке, ведущим в гостиную.
Его сердце оборвалось. Что-то произошло. Что-то очень плохое. Разум кричал ему убираться из дома, но ноги несли в обратную сторону.
Она стояла посреди комнаты, растерянно оглядываясь, будто не понимала, как тут очутилась. Ее руки были опущены вдоль туловища - правая сжимала пистолет.
- Мам, - сдавлено позвал Адам, перестав дышать.
Дикий ужас сковывал тело, а разум отказывался воспринимать то, что видели глаза.
Кровь, смерть. Убийство.
- Твою мать, - тихо выругался Джейс за его спиной.
- Тут так грязно, - безмятежным голосом посетовала мать, встретившись с ним взглядом. – Делла плохо выполняет свою работу. Надо бы ее уволить.
Ее лицо нахмурилось, будто способности горничной были самой большой ее проблемой.
- Мама, что ты… что ты натворила? – голос отказывался его слушаться. Тело покрыл липкий пот страха.
Что же теперь делать? И мама… Что с ней? Она только что убила мужа и его любовницу, но, кажется, ничуть не озабочена этим.
Адам опустил глаза на пол и его затошнило. Морган лежала возле дверного проема, лицом в пол. Видимо пыталась сбежать, но мать выстрелила ей в спину. На светло-голубом шифоне ее платья расплылось отвратительное красное пятно, и целая лужа под ней.
Отец, с пулей во лбу, лежал возле кофейного столика, невидящими глазами вперившись в потолок.
- Твой отец поступил очень дурно, Адам. – Мать снисходительно улыбнулась ему, будто он не понимал очевидные факты. – И эта женщина, она такая скверная. Они должны были понять, что нельзя быть такими жестокими!
-Мам, отдай мне пистолет, хорошо? – Адам осторожно приблизился к матери, протянув руку. – Отдай, и мы поговорим.
В ее взгляде мелькнуло сомнение, но она тут же широко улыбнулась ему и вложила все еще теплый пистолет в протянутую ладонь.
Он с облегчением забрал оружие, потом повернулся к Джейсу и жестко посмотрел на него.
Решение пришло мгновенно. Он знал, что другого выхода нет. Мать не в себе сейчас, но Адам боялся, что когда ее разум проясниться, весь ужас совершенного убьёт ее.
- Джейс, уведи ее отсюда. Дай ей ее таблетки, и уложи спать.
- Что ты собрался делать? – Друг с подозрением уставился на него.
- Я не могу допустить, чтобы они забрали ее. – Адам категорично покачал головой, готовый умолять друга молчать, если понадобиться. – Суд, следствие – это уничтожит ее. СМИ вываляет ее имя в грязи, эти шакалы бросаются на такие истории как на падаль. Я не могу позволить сделать это с ней, не могу. – Адам перевел дыхание. - Обещай, что ничто из этого не выйдет за пределы этого дома. Никто, никогда не должен узнать.
Несколько секунд они молча смотрели в глаза друг другу, потом Джейс кивнул.
- Обещаю. Но ты уверен?
Адам сразу понял, о чем спрашивает Джейс. Он кивнул. Сама мысль о том, что придется сделать это, вызывала в нем спазмы отвращения, но у него не было выбора.
Это он во всем виноват. Если бы он сдержался и не разболтал все матери, ничего этого не случилось бы.
- Пойдемте, миссис Эллингтон.
Джейс подошел к Саманте, протягивая ей руку. Женщина улыбнулась и позволила повести себя к выходу.
- Ты хороший мальчик, Джейсон Рид, - тепло сказала Саманта. – Моему Адаму так повезло с другом. – Она вздохнула и покачала головой. – Я всего лишь хотела поговорить с ними, но эта ужасная женщина стала кричать, что Роберт отныне принадлежит ей. Я только хотела, чтобы она перестала говорить такое.
Джейс вывел Саманту из гостиной, но до Адама доносились ее бормотания, пока она поднималась по лестнице.
Оставшись один, Адам огляделся, решая, с чего начать действовать. У него мало времени. Надо делать все быстро, потому что утром придет прислуга и к тому времени тут не должно остаться никаких следов.
Его ноги подгибались, когда он подошел к телу отца и опустился перед ним на корточки. Тошнота вновь подкатила к горлу.
Величественный Роберт Эллингтон лежал перед ногами своего сына, убитый единственным выстрелом в голову.
- Прости, пап, - пробормотал Адам, дрожащей рукой закрыв глаза отца. – Я не хотел, чтобы все получилось так. Прости.
Сдавленное рыдание вырвалось из его горла, но он тут же подавил его. Не время. Не сейчас.
Он стиснул зубы, поднялся и, взявшись за край ковра, на котором лежал отец, стал сворачивать его.
Он должен похоронить его, и эту женщину, которая разрушила их семью. Должен спрятать их так, чтобы никто и никогда не нашел. Мать не вынесет позора. Ей придется жить с тем, что она совершила, но она не проведет остаток своих дней в тюрьме.
Адам не мог потерять еще и ее. Не мог допустить ее осуждения, ведь если бы не он…
Если бы он держал язык за зубами и не поддавался своим эмоциям!
Когда с отцом было покончено, Адам сходил в подвал и принес большой отрез пленки, чтобы завернуть в нее Морган.
Перевернув ее, он на миг отшатнулся, потому что ее распахнутые глаза уставились на него, будто обвиняя. Ему даже показалось, что сейчас ее губы начнут шевелиться, и она закричит, что он и сам преступник, если собирается покрывать убийство.
Он моргнул, очищая голову от паники и страха. Она мертва. Мертвые не разговаривают. Она больше ничего не сможет ему сделать.
Заворачивая ее тело, на миг вспомнил о девочке, ее дочери. Сегодня она потеряла мать, но никогда не узнает, что с ней случилось.
Адам надеялся, что у девочки есть человек, который позаботиться о ней. Но уже через минуту мысли о ней были забыты. Ему предстояла тяжелая миссия. Он должен огородить маму от всего, что связано с этой ночью.
Только это имело значение.
Чикаго, наше время.
Я смотрю на нее, и во мне поднимается желание разорвать уебка, который делает с ней все это. Я обещал, что защищу ее, что ей нечего бояться, и вот теперь она прикованная наручниками, увешанная взрывчаткой, и страшно напуганная.
Ее глаза в ужасе кричат о том, как ей страшно.
Бедная моя девочка! Хотел бы я сорвать с нее этот чертов жилет смертника и забрать ее отсюда, но я должен действовать очень осторожно и продуманно, если хочу, чтобы мы с Грейс выбрались живыми из этой ситуации.
- Не делай резких движений, иначе ей конец. – Камерон, которого я в течение четырех лет считал Найджелом, направил пистолет на Грейс.
- Я здесь, как ты и хотел. – Я все еще держу руки перед собой, и говорю спокойно, но это дается чертовски сложно. Страх за Грейс сводит желудок; все мои инстинкты кричат о том, чтобы уберечь ее любой ценой. – Теперь отпусти ее. Она больше не нужна вам.
- О, ты ошибаешься. – Женщина, как я уже знаю, жена Камерона с ненавистью смотрит на меня. Я могу безошибочно определить – она хочет моей крови, моей смерти. Такую ничем не переубедишь. И это делает наше положение еще паршивей.
«Грейс, надо вытащить Грейс».
- Вы же за мной охотились, верно? – Я смотрю на Элис, но понимаю, что чтобы я не сказал, это не изменит их планы. – Она здесь не при чем. Отпустите ее, я не стану сопротивляться. Делайте, что хотите.
- Да ты в отчаянье. – Элис хмыкает, склонив голову набок. Ей доставляет удовольствие от того, что – как она считает – одержала верх надо мной.
Впрочем, сейчас преимущество и правда, на их стороне.
- Боишься, что твоя ненаглядная пострадает? – Женщина хмыкает. – Неужели даже такой гнилой человек как ты, способен переживать еще за кого-то, кроме своей шкуры? Знаешь, было забавно наблюдать за тем, как весь такой уверенный в себе Адам Эллингтон теряет управление над своей жизнью.
Ее глаза злорадно блестят, и мы оба понимаем, о чем она говорит.
- Наверняка думал, что теряешь рассудок, как и мамочка, верно? – Элис зло, коротко хохочет. – Ох, это оказалось легче, чем мы предполагали. Заставить тебя поверить в собственное безумие, всего-то и дела, что за завтраком подсыпать пару-тройку нужных препаратов.
Усмехнувшись, она щелкнула пальцами для большего эффекта своих слов.
Влажные от слез глаза Грейс расширяются, и она непонимающе смотрит на меня, но я отвожу взгляд, потому что непереносимо осознавать, каким полнейшим идиотом я оказался.
Я и правда и секунды не сомневался, что схожу с ума, как и мать. И в попытках уберечь Грейс от своего безумия, оттолкнул ее, глубоко и больно ранив. И вот теперь она здесь, и ее жизни угрожают мои враги, которыми руководит жажда мести.
Мне ли не знать, что это такое.
- Адам, о чем… она?
- Дорогуша, я думаю, ему очень стыдно, - насмешливо протягивает Элис, взглянув на Грейс. – Нам удалось заставить его поверить в то, что он помешался. И это, правда, было весело. – Она вскидывает брови и хохочет.
Я начинаю сомневаться в ее собственной адекватности.
Надеюсь, Джейс не подведет. Вся надежда на него. Потому что я, правда, пришел сюда без какого либо оружия, выполняя требования Камерона.
- Элис, время, - коротко напоминает Камерон, и я замечаю в нем признаки волнения.
- Точно. – Элис с сожалением вздыхает. – Как с вами не интересно, но пора переходить к главной цели того, зачем мы здесь.
Она ближе подходит ко мне и, вскинув подбородок, с всепоглощающей ненавистью смотрит в мои глаза.
- Сегодня ты сполна расплатишься за смерть моего брата и его семьи. Ты помнишь его? – Ее глаза блестят, когда она упоминает об этом. – Майкл Айверсон, жизнь которого ты уничтожил. Он просил тебя дать ему немного времени, он смог бы вытянуть компанию. Но ты не дал ему ни шанса, боясь потерять свои драгоценные доллары. – Она горько усмехается. – Считаешь себя богом, запросто рушишь чужие жизни. Идешь по трупам. Никогда не допускал, что мир ответит тебе тем же? Что слезы твоих жертв вернуться к тебе сторицей?
- Не тебе говорить о жертвах, - сквозь стиснутые зубы произношу я. – Вы убили восемь человек, взорвав клуб из-за маниакального желания отомстить мне. Хотела справедливости? Почему не убила меня? Твоя месть стоила человеческих жертв?
- Сопутствующие потери. – Ее губы поджимаются в тонкую линию. – Зато я делаю благое дело, избавляю мир от такой мрази, как ты. Точнее, это сделает Грейс.
Она разворачивается и, подойдя к Грейс, снимает с нее наручники, потом с силой дергает, ставя на ноги. Я едва сдерживаюсь, чтобы не броситься на Элис, вырвать ее руки с корнями, чтобы не прикасалась к моей девочке, страдающей не за свои грехи.
Море отчаянья и безнадежности затапливает меня.
Как я могу спасти ее, без того, чтобы она не пострадала?
Я готов все отдать за ее спасение. Не колеблясь, не раздумывая. Если надо, пожертвовать жизнью. Но уберечь ее. Был бы только шанс…
- Здесь четыре килограмма взрывчатых веществ, - резко сообщает Элис, расстёгивая наручник вокруг ноги Грейс. – Стоит мне нажать на кнопку, и она и все здесь разлетится к чертям. Нет, я не буду делать этого сейчас. – Она криво усмехается мне. – У меня нет желания отправиться на тот свет. Дернешься, и Камерон прострелит ей голову. Хочешь спасти ее, тогда позволь ей следовать моим указаниям.
Я не понимаю, о чем плетет эта сумасшедшая баба, но предчувствия у меня охереть какие плохие. Но все, о чем я могу думать – это о жилете с взрывчаткой на моей Грейси.
- Это револьвер, - инструктирует Камерон, подведя Грейс к деревянной перекладине. – Он не заряжен, но патроны лежат рядом. Их три, как и было в барабане.
Он бросает на меня короткий взгляд, давая понять, что все знает.
Блядь, у них мой револьвер, я сам заправил барабан тремя патронами, но долгое время не вспоминал о нем. Не то, чтобы я хотел еще раз испытать свою удачу в «Русской рулетке». Но порой я просто доставал его из стола и вертел в руках, пока желание приставить оружие к голове и выстрелить не проходило.
- Все, что тебе надо сделать, это выстрелить. – Камерон без признака каких-либо эмоций смотрит на дрожащую от шока Грейс. – Покончишь с этим, и избавишься от жилета. Будешь колебаться, и вы оба умрете.
Я не знаю, что сделала Элис, но таймер на жилете вдруг ожил и электронные зеленые цифры начали отсчитывать секунды. Грейс закричала, умоляя их не делать этого. Ее полный мучения вопль оборвал мое сердце, и я бросился к ней, но Камерон остановил меня, прижав пистолет к ее виску.
- Хорошо. Хорошо! – Мой голос сорвался, и я замер в метре от них. Ужас сковывал мышцы, сосредоточиться едва удавалось. Я знал только одно – если сейчас не соберусь, Грейс пострадает еще больше.
Я сделал несколько глубоких вдохов через нос. Адреналин бил по венам, голову разрывало от сознания собственной беспомощности.
Это тупик.
- Даже не думай геройствовать. – Элис жестко посмотрела на меня и медленно покачала головой.
- Она сделает это, - еще раз глубоко вздохнув, твердо заявил я. – Она выполнит ваше чертово условие. Вы хотите мести? Отлично. Заберите мою жизнь, но она здесь не при чем.
Черт! Черт! Я тяжело дышу, захлебываясь от отчаянья. Где гарантия, что они отпустят ее, даже когда я буду мертв?
Оставалось только надеяться на то, что Джейс не подведет.
- Когда все сделает, получит свободу.
Я впился взглядом в пульт в руке Элис. Не было никакой возможности перехватить его без того, чтобы мы все тут же не взлетели на воздух.
Нет, этот вариант отпадает.
Грейс придется выстрелить.
- Здесь установлены камеры, так что мы все увидим, - предупредила Элис. – Я уже предвкушаю интересное представление. – Ее губы растянулись в злорадной улыбке. – Как только мы заметим, что что-то не так, я тут же нажму кнопку и ба-бах! И Адам, не думай, что лишив себя жизни собственноручно, ты спасешь ее. Так не пойдет, - предупредила Элис, верно угадав, что я думал об этом.
- Твоя жизнь за его жизнь, Грейс. – Она совершенно серьёзно уставилась на Грейс. – Помни, что это из-за его семьи ты лишилась матери. Именно он закапал ее, цинично утаив преступление. Он все это время держал тебя за дурочку. Адам Эллингтон - это злокачественная опухоль, которую надо удалить. Сделай это и получишь свободу. Когда я увижу, что ты все выполнила, таймер остановиться – я деактивирую его удаленно - и ты сможешь снять жилет.
А теперь нам пора. Сейчас все в твоих руках, Грейс.
Элис бросила последний долгий взгляд на меня и, ухмыльнувшись, скрылась за маленькой боковой дверью в конце склада. Камерон отступал с поднятым пистолетом, последовав за ней.
- Грейс, - негромко позвал я, осторожно подойдя к ней. Ее хрупкие плечи вздрагивали под тяжестью жилета, и мне так отчаянно хотелось привлечь ее к себе, обнять и успокоить, сказать, что все будет хорошо. Что она обязательно выберется отсюда, и ее жизнь будет долгой и счастливой.
- Я не могу, - едва разборчиво пробормотала она, подняв на меня свои заплаканные глаза. – Не могу сделать этого.
- Можешь. – Я кивнул, заставляя себя улыбнуться. – Грейс, ты должна. Ты же знаешь это.
Я старался не смотреть, но стремительно утекающие драгоценные секунды приковывали взгляд. Оставалось чуть больше тридцати минут, и за это время я должен был убедить ее нажать на курок.
- Нет, - со стоном, который рвал мне душу, выдохнула она. – Не могу. Господи, я не могу!
Рыдания вновь сотрясли ее тело. Она спрятала мокрое лицо в ладонях, качая головой.
Мне хотелось ее утешить. Стереть слезы с ее лица, осушить их своими губами. Прогнать все тревоги.
Я хотел сказать, что люблю ее. Даже если это будет последнее, что я скажу.
Но я был в отчаянном положении, и помочь мне могли только крайние меры.
Был только один способ убедить ее нажать на курок.
Я должен был вновь стать тем ублюдком, которого она ненавидела. Только это может дать ей решимости. В последний раз я буду тем, кем был всю свою жизнь. Это не сложно, быть тем, кого все ненавидят – у меня всегда хорошо это получалось.
- Теперь ты все знаешь, - резко выпалил я. – Твоя мать никуда не сбегала, никуда не уезжала и не бросала тебя. Ты думала так, потому что пятнадцать лет назад я закопал ее в землю. Это по моей вине все эти годы ты считала, что никому не нужна, что тебя выкинули, как не нужную вещь.
Мои слова звучали жестоко, отрывисто и гневно. Грейс все еще плакала, и я не был уверен, доходит ли сказанное мной до ее сознания. Трудно думать о чем-то другом, когда на тебе взрывчатка, и таймер отсчитывает время, когда твоя жизнь оборвется.
Я должен был разозлить ее достаточно, чтобы она смогла спустить курок.
- Грейс, я скинул твою мать в яму, словно она была каким-то животным, и засыпал землей. И я использовал тебя, использовал так, как только хотел. Я сделал все, чтобы испортить твою жизнь! – Мой голос повысился, потому что я начал терять, чертов контроль над собой! – А теперь, мать твою, возьми этот гребаный револьвер!
Я паниковал. Я охренеть как паниковал. Казалось, она совсем расклеилась. Она не станет этого делать.
Твою мать!
Не давая себе времени передумать, я схватил револьвер и рядом лежащие патроны. Зарядил барабан и не стал проворачивать его, чтобы первый же выстрел был поражающим.
- Держи!
Я буквально силой впихнул револьвер в ее дрожащие руки. Она обезумевшими глазами посмотрела на него, но удержала. Потом глубоко задышала, и скоро ее слезы прекратились. Взгляд стал более осмысленным, что вызвало во мне вздох облегчения.
Осталось совсем немного, но самое сложное.
Я подошел к ней вплотную, обхватил руками ее руки, сжимающие оружие и приставил его к своей голове.
- Давай же, - холодно улыбнувшись ей, протянул я и раскину руки в стороны. Мой голос звучал вкрадчиво, в котором звучала угроза, означающая, что если она ослушается, то пожалеет. Такой метод хорошо действовал раньше, когда я хотел ее подчинения.
- Сделай это, Грейс. Ну же, тебе ведь хочется.
Я специально провоцировал ее, подталкивая к решающему действию. Притихнув, она наблюдала за мной, как завороженная, едва дыша.
Она молча слушала, но все еще колебалась. А время шло. Я видел, что у нее не хватит духу выстрелить. Вот она тяжело вздохнула и перехватила револьвер другой рукой.
Только один шанс. Одна возможность.
- Грейс, стреляй уже! – рявкнул я, используя эффект неожиданности.
Она вздрогнула и спустила курок. Прогремел выстрел. Мы оба замерли, широко распахнутыми глазами впиваясь в лица друг друга.
Пуля пролетела в миллиметре от моей щеки и пробила одну из деревянных коробок. В последний момент она отвела револьвер в сторону. Так и не смогла выстрелить в меня, сколько бы грязи я не принес в ее жизнь.
- Ты понимаешь, что теперь мы оба умрем, – в ее губы прошептал я.
- Я знаю, - с тихим вздохом ответила она.
Комментарий к Глава 37
========== Глава 38 ==========
Чтобы вы сделали, если бы вам оставалось жить всего лишь сутки? А пять часов? Час? Полчаса…
Минуты, секунды нещадно убегают, просыпаясь, как песок сквозь пальцы. Я хочу ухватить их покрепче и сжать рукой, чтобы задержать, остановить, но это не возможно.
Тик-тик-тик…
Приближение моей гибели. Страшной, пугающей концовки жизни. Что скажут обо мне после того, как меня не станет? Вспомнят ли через месяц, полгода, год, что я жила на свете?
Если бы у меня было время, чуть больше времени, я бы хотела увидеть всех своих друзей, чтобы иметь возможность попрощаться. Я бы попросила прощение у всех, кого обидела и непременно простила всех, кто обидел меня.
Тяжесть жилета, начиненного взрывчаткой, ощущается непосильным грузом, куда больше, чем реальных четыре килограмма.
Я могу еще все изменить. Могу убить Адама и сохранить себе жизнь. Я представляю, как делаю это, и как моя жизнь продолжается: пустая, серая, вязкая, как густой туман, без надежды на просвет. Такой она будет, если я выстрелю в него.
Убить его – значит самой лишиться жизни. Тогда в чем смысл?
В чем?
Я столько всего узнала за этот кошмарный день, но я не хочу об этом думать. Не хочу тратить последние драгоценные минуты на обвинения, выяснение отношений и злость.
Да, я злюсь, и все внутри меня клокочет, но это как-то отходит на задний план в свете того, что на мне бомба и скоро я взлечу на воздух.
- Ты не должна умирать, - упрямо говорит Адам, обхватывая мое лицо ладонями и заставляя меня смотреть в его глаза. – У тебя еще есть время, только один выстрел, и все это закончиться.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 28 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |