{228 По другим источникам – Акка Ларенция.}
{229 Лат. lupa – 1) волчица; 2) блудница, проститутка.}
{230 Археологические изыскания последних лет, а также эпиграфические материалы позволяют говорить о Габиях VIII в. до н.э. как о городе богатом, находившемся в сфере влияния греческой культуры.}
LXXXV. А к изложению того, что случилось во время самого основания Рима (ведь мне остается еще эта часть сочинения), я теперь и перехожу. Так вот, когда Амулий умер, Нумитор восстановил свою власть, спустя немного времени вернул прежние порядки в городе, пребывавшему до последнего времени в расстройстве, и тотчас задумал подготовить для юношей их собственную власть путем основания другого города. 2. Вместе с тем, когда толпа граждан [231] возросла, он подумал, что было бы полезно избавиться от какой-то части людей, особенно некогда несогласных с ним, чтобы ему не питать к ним подозрения. Договорившись с юношами и получив их согласие, он выделяет им земли, которыми им предстоит править, расположенные там, где они детьми воспитывались. И в частности он решил, что не только оказавшиеся у него на подозрении в том, что вот-вот устроят переворот, но и все те, кто желал добровольно, могли удалиться. 3. Были же среди них, как это обычно бывает в городе при отселении, множество простого люда, но также знатнейшие из наилучшей части народа, а также из троянцев признаваемые благороднейшими, потомки которых сохранились еще до моего времени, – а именно пятьдесят семей. И Нумитор стал собирать для юношей и деньги, и оружие, и хлеб, и рабов, и тягловый скот и все прочее, потребное для строительства города. 4. После того как юноши вывели своих людей из Альбы и смешали их с местными жителями на Паллантии и вокруг Сатурнии, они поделили всю эту массу на две части. Это было сделано для возбуждения честолюбия и стремления во взаимном соперничестве скорее завершить начатое даю, но это же стало причиной величайшего зла – их распри. 5. Суть в том, что каждая часть присоединившихся к близнецам, восхваляя своего предводителя, стала возвеличивать его как способного начальствовать над всеми; и сами братья, более не испытывая согласия и не считая нужным питать друг к другу братские чувства, так как каждый предполагал командовать другим, отбросили принцип равенства власти и стали стремиться к преобладанию. До поры до времени их корыстные побуждения не были заметны, а затем прорвались при следующих обстоятельствах. 6. Местность, где они намеревались основать свой город, каждый выбрал свою. Так, у Ромула была мысль заселить Паллантин среди прочего и потому, что место оказалось счастливым, так как предоставило им и спасение, и пропитание; Рому же представлялось нужным заселить участок, теперь называемый по нему Реморией. Действительно, там было место, подходящее для города, – холм, неподалеку от Тибра, примерно в тридцати стадиях от центра Рима. И из этого соперничества вскоре стала проступать разобщающая страсть к власти. Ведь для уступившего в выборе места победа брата грозила распространиться вообще на все.
{231 Дионисий не видит разницы между гражданством и членством в общине, еще не порвавшей с первобытным строем.}
LXXXVI. При этом время тянулось, а раздор нисколько не стихал, тогда они прибыли в Альбу поведать деду по матери о своих замыслах. Он же предложил им такой выход: сделать судьями богов, дабы они определили, кому принадлежать колонии и кому иметь власть в ней. Назначив определенный день, Нумитор приказал им сесть на заре отдельно друг от друга в том месте, которое каждый из них сочтет достойным для себя, и, заранее принеся богам установленные жертвы, поджидать вещих птиц; тому же, кому птицы первому окажут благоволение, и править колонией. 2. Юноши, воздав хвалу этому решению деда, удалились и в соответствии с соглашением явились в условленный для проверки день. Ромулу местом для птицегадания послужил Паллантий, где он счел нужным основать колонию, Рому же – лежащий напротив него холм, называемый Авентином, а как передают некоторые – Реморией. И к обоим была приставлена стража, дабы не позволить им объявить то, что не было явленным. 3. Когда же они заняли надлежащие места, Ромул некоторое время спустя от ревности и зависти к брату, – а может быть и божество подталкивало его к тому же, – и даже прежде чем увидеть какое-либо знамение, послал к брату вестников и потребовал, чтобы он как можно быстрее шел, так как он первым увидал вещих птиц. В то время как посланные им, посчитав обман позором, двигались не спеша, Рому дали знак шесть коршунов, летящих справа. И он, увидев птиц, возликовал, но немного времени спустя, посланные Ромулом, попросили его подняться и повели на Паллантий. 4. Когда они сошлись вместе, Ром спросил Ромула, каких именно птиц он увидал первым, а Ромул оказался в затруднении, не зная, что ответить. И в это время появились двенадцать вещих коршунов. При виде их Ромул осмелел и, указывая на них, ответил Рому: «Что тебе за нужда узнать о случившемся прежде, ты ведь, небось, сам видишь этих птиц». Тот же вознегодовал и посчитал ужасным, что он обманут братом, поэтому заявил, что не уступит ему колонии.
LXXXVII. А от этого вражда разгорается пуще прежнего, так как каждый тайно преследуя цель получить преимущество, открыто присоединяется к законному равенству по следующим причинам. Ведь дедом по матери им было установлено: кому первому показался знак в виде большего числа птиц, тому и править колонией. Так как род птиц обоим явился одинаковый, то один утверждал, что победил тот, кто увидел их первым, а другой, что тот, кто насчитал большее число птиц. Остальной люд также ввязался в их ссору и, кое-как вооружившись, развязал войну без приказа вождей; и разразилась жестокая битва, и много крови пролилось с обеих сторон. 2. Некоторые говорят, что во время этой битвы Фаустул, который вскормил юношей, желая покончить с враждой братьев, но ничего не в состоянии сделать, безоружным ворвался в гущу сражающихся, ища скорой смерти, что и случилось. Сообщают также, что каменный лев, который стоял на римском Форуме в самом лучшем месте около ростр [232], был воздвигнут над телом Фаустула, которого нашедшие погребли там, где он упал. 3. Поскольку Ром погиб в этом бою, Ромул, одержавший несчастную победу над братом и соплеменниками, хоронит Рома на Ремории, потому что при жизни тот сам определил это место для поселения. Сам же Ромул с горя и раскаяния в содеянном, потеряв интерес к жизни, впадает в угнетенное состояние. Так как Ларенция которая, приняв новорожденных, вскормила их и любила не меньше чем мать, умоляла и утешала его, он, повинуясь ей, воспрял духом. Собрав латинов, всех, избежавших гибели в бою, числом чуть более трех тысяч из той, вначале весьма многочисленной толпы, когда он выводил колонию, Ромул строит город на Паллантии. 4. Итак, мне кажется, что мое мнение наиболее убедительно из всех рассказов о конце Рома. Однако, если кто-нибудь сумеет передать это по-другому, пусть поведает. Все же, некоторые говорят, будто уступив первенство Ромулу, Ром в печали и гневе на обман, когда была построена городская стена, желал показать, что защита эта негодная, заявил: «Пожалуй, любой из ваших врагов перешагнет ее без труда, как и я», – и тотчас перепрыгнул через стену. А Целер [233], один из стоявших на стене, который был надзирателем за строительными работами, воскликнул: «Ну, что до этого-то врага, то кто угодно из нас может отразить его без труда», – ударил Рома заступом по голове и тут же на месте убил его. Так вот, рассказывают, закончилась вражда братьев.
{232 Ростры – ораторская трибуна на Форуме.}
{233 Целер – букв, «быстрый, скорый». Здесь – приверженец Ромула}
LXXXVIII. Когда же не осталось никаких препятствий для основания города, Ромул назначил день, в который он намеревался, умилостивив богов, положить начало строительству, приготовил все, сколько необходимо для жертв и для приема людей, и собрался употребить это с пользой для дела. Как только наступил условленный час, он и сам первым принес жертвы богам и приказал остальным делать по мере сил то же самое. Сначала же он замечает вещих птиц, которые дают благоприятные знамения. После этого, повелев зажечь костры перед палатками, он выводит людей, чтобы они прыгали через пламя ради очищения от скверны. 2. Когда Ромул решил, что все, что было угодно богам, уже исполнено, он созывает весь люд в намеченное место и начертывает на холме плутом четырехугольник, проводя с помощью быка, сопряженного с телкой, длинную борозду, на которой будет воздвигнута стена. С того времени при основании городов у римлян сохраняется этот обычай опиливания их территории. Закончив это и принеся в жертву обоих животных, а также совершив многие другие жертвоприношения, он приставляет людей к работам. 3. Еще и по сию пору город римлян ежегодно чествует этот день, считая, что он не менее значителен, чем любое другое празднество, а называют его «Парилии» [234]. В этот день в начале весны земледельцы и пастухи приносят умилостивительную жертву за приплод четвероногих. Но проводили ли раньше этот день в отдохновении и поэтому «ч. ш именно его наиболее подходящим для основания города, или он знаменовал начало города и священным днем сделали его те, кто полагал, что следует почитать в этот день богов -покровителей пастухов, я точно сказать не могу.
{234 Парилии, или Палилии считаются праздником пастухов и одновременно днем рождения Рима.}
LXXXIX. Вот, что удалось найти мне, с большим тщанием изучив многочисленные сочинения эллинов и римлян о корнях римского племени. Так что действительно любой, отважившись многократно повторить «прощай» тем, кто представляет Рим убежищем варваров [235], беглецов и бездомных, может утверждать, что это – город эллинский, показав, что он – самый общедоступный и приветливый из городов, обратив также внимание на то, что племя аборигинов было энотрским, а оно в свою очередь – аркадским. 2. Следует вспомнить и о поселившихся вместе с ними пеласгах, которые, будучи родом аргивянами, оставили Фессалию и пришли в Италию. Надо учесть также, прибытие Эвандра и аркадцев, которые осели близ Паллантия, где аборигины предоставили им место; а еще сказать о пелопоннесцах – спутниках Геракла, которые поселились на холме Сатурний; наконец, об изгнанниках из Троады, которые смешались с предыдущими. Ведь, пожалуй, не найдешь ни единого средь народов ни более древнего, ни более эллинского. 3. А смешение с варварами, вследствие чего полис подзабыл многие из древних установлений, началось в более поздние времена. И для многих, размышляющих об этом, пожалуй, поразительно, как это Рим весь не варваризовался, приняв опиков и марсов, самнитов и тирренов, бруттиев, и омбриков, а также лигиев, иберов и кельтов, и мириады других народов вдобавок к уже названным, одних – из самой Италии, прочих – пришедших из других мест, не имевших ни общего языка, ни схожего образа жизни; и естественно, поскольку жизнь случайно собравшихся вместе людей пришла в расстройство из-за такого разноязычия, это вносило много нового в древнее устройство полиса. 4. Так как другие народы, жившие среди варваров, спустя какое-то время утратили все эллинское, так что и не говорили по-эллински, и не пользовались эллинскими нормами жизни, и не почитали тех же самых богов, и не пользовались подобающими законами (чем особенно отличается эллинская природа от варварской), и не принимали других признаков эллинства и вообще чего бы то ни было эллинского, это доказывают живущие по берегам Понта [236] ахейцы: элейцы по происхождению, т.е. из глубин эллинства, являющиеся ныне самыми дикими из всех варваров.
{235 Варвары для римлян, как и для греков, – говорящие на чужом языке, букв, «бормочущие», «чужаки».}
{236 Понт – букв, «море», здесь – Черное море.}
ХС. Римляне же не употребляют ни чисто варварской речи, ни полностью эллинской, но, говорят на какой-то смешанной из обеих, основная часть которой – эолийская, испытывая от смешения многих народов только то неудобство что они не все звуки произносят правильно. В отношении же всего остального есть признаки их эллинского происхождения. Они, как никто другой из покинувших родину, сохранили их, сразу начав жить в дружбе со всеми, а не теперь только, когда имеют великую и удачно текущую судьбу, являясь наставником прекрасного, и не оттого, что сперва устремились к заморским краям, сокрушив владычество карфагенян и македонян, но все время с тех пор, как они воссоединились здесь для основания города, они ведут жизнь на эллинский манер. И они не упражняются ни в чем более выдающемся в доблести ныне по сравнению с прошлым. 2. Я имею бесчисленные возможности поведать об этом и в состоянии подкрепить мои слова множеством свидетельств, а также привести суждения людей, достойных доверия, но я все это оставляю для своего повествования, которое будет посвящено их государственному устройству. Теперь я продолжу по главам свое сочинение, подытожив вкратце во введении к следующей книге то, что содержалось в данной.
Книга II
Народы, владевшие городом римлян – Ромул – основатель города, которому он дает название по собственному имени – Рассмотрение вопроса о порядке управления общиной – Назначение Ромула людьми и богами царем – Порядок управления, введенный Ромулом – Установившиеся обычаи у римлян относительно патроната – Учреждение совета старейшин. Распределение прав и почестей – Упорядочение расселения и быстрота решения военных дел – Установленное Ромулом государственное устройство – Выполнение религиозных обрядов – Закон о браке – Взаимоотношения отцов и детей – Учреждение судов – Решение устроить браки всех римлян с помощью похищения девушек – Первые общины, начавшие против Ромула войну – Учреждение Ромулом победной процессии, названной впоследствии триумфом – Решение вопроса о покоренных городах – Начало войны римлян с сабинянами – Захват Тацием и сабинянами Капитолия и большей части военных укреплений – Решающие сражения обеих сторон – Решение римских женщин самим начать переговоры о примирении – Заключение договора о дружбе. Соединение в одну общину, с сохранением наименования «Рим» – Относительно общины куритов – Совместное царствование Ромула с Тацием в течение пяти лет – Вторичное единовластие Ромула после смерти Тация – Триумфальные войны Ромула – Различные версии по поводу кончины Ромула, основанные на мифах – Междуцарствие. Приход Нумы на царство – Сферы управления Нумы. Законодательство, касающееся божественных дел – Сооружение святилища. Осуществление охраны негаснущего огня – Мифологические рассказы о явлениях богини несправедливо обвиненным девам – Святилище, расположенное на Палатине – Законоположение об определении имущества – Предоставление необходимых средств жизни
I. Город римлян расположен в западной части Италии у реки Тибр, которая впадает в Тирренское море, примерно посередине побережья, и отстоит от моря на 120 стадиев. А первыми из упомянутых выше им владели некие варвары – автохтоны, называемые сикелами [1], которые обитали и во многих других краях Италии. От них до наших времен сохранилось немало неясных памятников и помимо этого названия некоторых мест, считающихся сикелийскими, что доказывает древность их расселения. 2. Изгнав их, аборигины [2], потомки энотров [3], населявших побережье от Таранта [4] до Посейдонии [5], сами завладели этой местностью. Некая священная часть молодежи, посвященная богам по местному обычаю, говорят, была отправлена родителями для заселения страны, предназначенной им божеством. Племя же энотров являлось аркадским из Ликаонии, как она называлась тогда, а ныне – Аркадии. Оно охотно отправилось, чтобы обосноваться на лучшей земле, причем предводителем колонии в то время был Энотр, сын Ликаона, от которого и пошел народ. 3. Когда же аборигины овладели местностью, первыми соседями вместе с ними оказались пеласги [6], скитальцы из называвшейся некогда Гаймонии, а теперь – Фессалии, в которой они какое-то время обитали. После же пеласгов явились аркадцы, происходившие из города Паллантия, утвердившие предводителем переселенцев Эвандра, сына Гермеса и нимфы Фемиды. Они остановились у одного из семи холмов, который расположен как раз в центре Рима, и назвали его Паллантием в честь своей родины в Аркадии. 4. Некоторое время спустя в Италию пришел Геракл, когда он возвращал войско из Эритеи [7] по домам, тогда определенная часть эллинских воинских сил осталась и обосновалась неподалеку от Паллантия, иными словами, у одного из холмов, который ныне включен в черту города. Туземцами он тогда прозывался Сатурнием, теперь же римлянами зовется Капитолийским. Большинство из этих эллинов составляли эпеи, отколовшиеся от полиса Элиды, после того как их отечество было разрушено Гераклом.
{1 Сикелы – см. I. 22. 5, примеч. 85.}
{2 Аборигины – см. I. 13. 10}
{3 Энотры – см. I, 11–12.}
{4 Совр. Таранто, в лат. традиции – Tarentum (Тарент).}
{5 Пест (лат. Paestum) – город в Лукании, основанный в конце VII или в VI в. до н.э. ахейскими (Геродот. I. 167) или дорийскими (Аристотель. Политика. V. 2. 10; Солин. II. 10) греками, в V в. до н.э. попал в подчинение к луканам (Страбон. VI. 1. 1; 3), в 274–273 г. до н.э. туда была выведена колония латинского права (Ливии. Периохи, XIX; Веллей. I. 15; Плиний. III. 15).}
{6 См. I. 17. В современной науке пеласгами считают выходцев с Балканского полуострова, негреков. В. Георгиев определил их язык как индоевропейский.}
{7 Эритея, или Эрития – в греческой мифологии остров в Океане на Крайнем Западе.}
II. Через шестнадцать поколений после Троянской войны альбанцы заселяют оба этих места, окружив их стеной и рвом. До поры до времени они служили овчарнями и пристанищем для пастухов, пасших коров, поскольку земля здесь изобиловала травой не только в зимнее, но и в летнее время, благодаря рекам, освежающим и орошающим ее. 2. Народ же альбанцев произошел из смешения пеласгов и аркадцев, а также эпеев родом из Элиды и, наконец, прибывших после взятия Илиона троянцев, которых в Италию привел Эней, сын Анхиса и Афродиты. Вероятно, какое-то варварское население из соседствующих или уцелевших древних поселенцев также смешалось с эллинами. А все вместе они получили общее имя латинов по правившему в этих краях мужу Латину, утратив, таким образом, прежние названия по племенам. 3. И вот, этими-то народами город был обнесен стеной на четыреста тридцать второй год после взятия Трои, в седьмую Олимпиаду. Вывели же поселение братья-близнецы, принадлежавшие царскому роду. Имя одного из них было Ромул, а другого – Ром. По материнской линии со стороны Энея они принадлежали к Дарданидам, от какого отца они рождены, сказать точно нелегко, римляне же верят, что они являлись сыновьями Марса. Однако совместно они не стали предводителями колонии, так как поссорились из-за власти. Но Ромул после гибели в борьбе с ним второго брата становится основателем города и дает ему название по собственному имени. Количество же участников в основании колонии, большое поначалу, затем сократилось до трех тысяч пеших и трехсот всадников.
III. И вот, когда у них был вырыт ров и завершено сооружение укреплений, а поселенцы предприняли необходимые работы для строительства жилищ, возникла необходимость рассмотреть вопрос о том, какой порядок управления общиной следует установить. Тогда Ромул, созвав народное собрание но совету деда по матери, который научил его, о чем вести речь, заявил, что недавно основанный город утке достаточно украшен общественными и частными сооружениями. Но он попросил, чтобы все приняли во внимание, что не это является наибольшим достоинством полисов. 2. Ведь и во внешних войнах глубокие рвы и высокие укрепления недостаточны, чтобы предоставить тем, кто внутри них, праздность и надежду на спасение, но они способны лишь дать людям возможность не потерпеть никакого ущерба от неожиданного нападения врагов, а, когда внутренние беспорядки овладевают обществом, они не оставляют никому безопасного убежища в их собственных домах и жилищах. 3. Ведь по этой причине люди склоняются находить утешение в безделье и в легкости жизни, из-за чего и козни близких не встречают противодействия злу; а тот, против кого направлен злой умысел, неуверен, что достиг безопасности. И ни один полис, подвергнутый этому, не сможет надолго оставаться счастливым и мощным. И опять-таки если стучится кому-нибудь воспрепятствовать в устройстве собственных и общественных дел, требующих больших расходов, полис не станет великим и счастливым. Ведь спасение полисов и превращение из малых в великие заключено в ином. 4. Во внешних войнах сила – в оружии, и она связана с отвагой и трудами, а во внутренних смутах – в единодушии подданных, а это выявляет разум и добродетель каждого, столь нужную для общества. 5. Действительно, предающиеся ратному делу и держащие в крепкой узде свои страсти возвеличивают собственное отечество, а также ставят неприступные стены и безопасные для своей жизни убежища на общее благо. Такие смелые и справедливые люди, преданные и другим добродетелям, составляют план государственного управления для тех, кто установил его разумно, изнеженный же и себялюбивый люд, а также рабы своих постыдных страстей, наоборот, совершают гнусные поступки. 6. И Ромул сказал, что слышал от старцев и сведущих людей, что многие могучие колонии, возникшие в прекрасных краях, либо в скором времени погибали, впав в раздоры, либо, недолгое время борясь с соседями, оказывались принужденными покориться им и вместо лучшей земли, которой они владели, получить худшую, став из свободных рабами. Другие же малолюдные полисы, возникшие в не слишком благоприятных местностях, но изначально свободные, затем обрели власть над другими. И причиной благоденствия немногих и уничижения многих является не что иное, как образ правления. 7. Так вот, если бы существовал какой-то единственный для всех народов порядок жизнеустройства, дарующий полисам счастливую жизнь, то нетрудно, пожалуй, для них было бы сделать выбор. «Ныне же, – продолжал Ромул, – известны многие устройства, бытующие у эллинов и варваров». Но, как он слышал, из всех них наиболее возносят те, кто ими пользуется, только три, причем из этих государственных управлений ни одно не является чистым, но каждому присущи какие-то природные пороки, так что выбор вида правления нелегок. Поэтому Ромул посчитал, что сами римляне, посовещавшись на досуге, дадут ответ, хотят ли они находиться под властью одного человека пли немногих, либо же. учредив законы, вручить попечение над общим делом всем сообща. 8. «Я же, – закончил он речь, – готов принять такое государственное устройство для вас, какое вы сами учредите, и не против того, чтоб властвовать, и не отвергаю того, чтоб подчиниться. Что же касается почестей, которые вы мне воздадите, назначив меня первым предводителем колонии и затем дав городу имя в мою честь, то мне этого вполне достаточно. Ведь их не отнимет у меня ни грозная война, ни междоусобные распри, ни время, губящее все прекрасное, и никакая другая злая судьбина. Но и для живых, и для покинувших земную юдоль я останусь при этих почестях на веки вечные».
IV. Вот что поведал Ромул, выступая перед собранием, памятуя о наставлениях деда по матери. Римляне же, обменявшись мнениями, дают следующий ответ: «Мы нисколько не нуждаемся в новом государственном устройстве, понимая, что проверенное отцами является наилучшим, и не изменяем его, следуя выбору предшественников, которые установили его, как мы думаем, по зрелом размышлении, довольные своей судьбой. Ведь мы не можем порицать строй, который доставил нам, пребывавшим под рукою царя, величайшее из благу людей – свободу, а также господство ряд другими. 2. Мы решили по поводу государственного устройства следующее. Мы полагаем, что высшая почесть подобает тебе более, чем кому-либо другому благодаря и царскому происхождению, и доблести, – особенно же потому, что, поставив тебя во главе колонии, мы сознаем в тебе огромную силу и великую мудрость, постигая ее не столько в твоих словах, сколько в делах». Услышав это, Ромул сказал, что ценит то, что по суждению людей он достоин царской власти; однако он не примет этой почести, прежде чем божество не явит знамения через вещих птиц.
V. Так, в соответствии с их желанием был назначен день, в который Ромул намеревался провести гадание о власти, а когда настал срок, он на заре вышел из палатки. Встав под открытым небом в чистом поле и принеся положенные жертвы, он стал молиться владыке Юпитеру и другим богам, которых он объявил господами колонии, вопрошая, желательно ли им, чтобы он царствовал в общине, и небесные знамения были явлены добрыми. 2. После моления прошла слева направо молния. Римляне полагают, что молнии, идущие слева направо – благоприятны, либо потому, что их так научили тиррены, либо потому, что так считали отцы. Основанием таких рассуждений, как я убежден, служит то, что сидеть и стоять, обратившись к востоку, откуда начинается восход солнца и луны, а также звезд и планет, является лучшим положением для совершающих птицегадание; и вращение вселенной, из-за которого в ней все оказывается то над землей, то под землей, начинает свое круговое движение оттуда. 3. Тем, кто глядит на восток, части, обращенные к северу, кажутся левыми, а части, обращенные к югу, – правыми. Сложилось представление, что первые более ценные, чем вторые. Ведь оконечность земной оси, вокруг которой происходит вращение, начинается в северной части, и из пяти кругов, опоясывающих земную сферу, так называемый арктический всегда здесь виден, а южные крути спускаются к так называемой антарктической, невидимой отсюда части. 4. И можно признать, что наиболее значимым из небесных знамений, идущих по воздуху, является то, которое показывается со стороны лучшей части. А так как часть, обращенная к востоку, превосходит часть, обращенную к западу, а в самих восточных частях северные более высокие, чем южные, они, пожалуй, и самые лучшие. 5. Но некоторые уверяют, что еще с древности, прежде чем научиться этому у тирренов, у римлян считались благоприятными молнии слева. Поскольку, как говорят, рожденный Энеем Асканий, когда он воевал и был осажден тирренами, во главе которых стоял царь Мезенций, отчаявшись в успехе и намереваясь отступить, стал просить Юпитера и других богов подать благоприятные знаки. В этот момент, хотя погода была ясной, небо метнуло молнии с левой стороны. А поскольку сражение это получило счастливый исход для Аскания, у потомков создалось убеждение, что знаменье было благоприятным.
VI. И вот, когда Ромул получил надежные знамения от божества, созвав народ [8] на собрание и объявив о пророчестве, он был выбран царем; и он устанавливает обычай для всех не принимать ни царской, ни другого вида власти, пока божество не изречет им пророчество. И это установление относительно птицегаданий, соблюдаемое римлянами, оставалось в течение долгого времени, не только когда цари правили общиной, но и после свержения монархии при выборах консулов, преторов и других законных магистратов. 2. Но оно пришло в упадок в наши времена, если не считать того, что остается некая его видимость благодаря его святости. Ведь те, кто намеревается принять власть, ночуют под открытым небом и, встав с зарей, выходят наружу и совершают некие моления. Некоторые же из присутствующих птицегадателей, получающие вознаграждение из общественной казны, возвещают о том, что показывает молния, появившись слева, хотя бы ее и не было. 3. Получающие же знамения о принятии власти по их крикам, удаляются, полагая достаточным то, что ничего из противоречащего и запрещающего в знамениях не оказалось, а другие, вопреки желанию божества, скорее насильно похищают власть, чем принимают ее. 4. Из-за таких людей многие римские войска полностью были уничтожены на суше, другие же – потеряли всех людей в морских походах; случались и прочие крупные и ужасные неожиданности в полисе как во время внешних войн, так и во внутренних раздорах. Но самое известное и огромное бедствие произошло примерно в то время, когда Лициний Красс [9], муж, не уступающий никому из современных ему полководцев, повел войско против народа парфян, несмотря на несогласие божества, презрев тех, кто хотел отвратить его из-за бесчисленных знамений от выступления в поход. В защиту небрежения божества и того, как с ним обходятся некоторые вплоть до наших дней, можно сказать много слов.
{8 Здесь – первоначальное римское население. Латинский аналог слова – populus.}
{9 Лициний Красc, Марк (115–53 гг. до н.э.) – крупный политический деятель, по прозвищу Богач. Входил в состав I триумвирата (60–53 гг. до н.э.), получил в качестве провинции, т.е. поручения, войну на Востоке. В 53 г. до н.э. предпринял поход против парфян, во время которого был разбит в битве при Каррах и погиб.}
VII. Ромул, объявленный таким образом людьми и богами царем, обещает быть сильным и смелым в ратных делах и как можно разумнее управлять наилучшим государством [10]. Я расскажу о его свершениях в политических делах и в военных, о которых кое-кто смог бы создать историческое повествование. 2. Я начну с рассказа обустройстве государства, который я лично считаю наиболее самодостаточным из всех и в мирное время, и на войне. А было оно следующим: поделив весь народ на три части, он поставил над каждой из них наиболее выдающегося предводителя. Затем, разделив снова каждую из трех частей на десять, Ромул назначил начальников из наиболее храбрых. Большие части он назвал трибами, а меньшие – куриями, как они зовутся еще и в наше время. 3. На эллинский же язык названия эти можно перевести так: триба – это фила и трития [11], курия – фратрии и военный отряд [12] тех мужей, которые предводительствуют трибами, т.е. филархов и триттиархов, которых римляне называют трибунами; тех же, кто начальствует над фратриями и военными отрядами, они зовут курионами. 4. А курии поделены Ромулом на десятки, порядок в каждом из них блюдет предводитель, называемый на местном языке декурионом. Когда же все были разделены и распределены по трибам и куриям, он, поделив землю на тридцать равных клеров [13], выделил каждой курии один мер, отрядив достаточно места для святилищ и священных участков и оставив определенную часть земли для общинного пользования. Вот таким было произведенное Ромулом разделение людей и земли, заключающее в себе для всех величайшее равенство.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 17 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |