Все встали, взяли на плечи мётлы и гурьбой вышли из раздевалки на яркий солнечный свет. Их встретила какофония звуков, среди которых, несмотря на приветственные крики, вопли и свист, явственно слышалось пение.
Команда «Слизерина» уже дожидалась их. На всех были серебряные значки в форме короны. Новый капитан слизеринцев, Монтегю, сложением очень походил на Дудли Дурслея, его массивные предплечья напоминали поросшие волосом окорока. За спиной Монтегю, почти такие же огромные, как и он сам, маячили Краббе и Гойл. Они глупо щурились на солнце и размахивали новыми клюшками. Малфой стоял с краю, в его светлых волосах играли яркие блики. Он поймал взгляд Гарри, ухмыльнулся и постучал по значку у себя на груди. Ангелина и Монтегю подошли друг к другу, и судья мадам Самогони приказала:
— Капитаны, обменяйтесь рукопожатием. — Гарри увидел, что Монтегю жестоко сдавил пальцы Ангелины, но та даже не поморщилась. — Седлайте мётлы...
Мадам Самогони сунула в рот свисток и с силой дунула.
Выпустили мячи, и четырнадцать игроков взмыли в небо. Уголком глаза Гарри проследил за Роном, который устремился к кольцам. Гарри быстро набрал высоту, увернулся от Нападалы и стал по периметру облетать стадион, цепким взглядом выискивая золотой проблеск. Драко Малфой занимался тем же самым на другом конце поля.
— Перед нами Джонсон — она сразу берёт Кваффл — как же эта девочка умеет играть! Столько лет об этом говорю, а она никак не соглашается пойти со мной на свидание!...
— ДЖОРДАН! — завопила профессор Макгонаголл.
—...детали биографии, профессор, это я так, для интереса — вот она увернулась от Уоррингтона, обошла Монтегю, и — ой! — её ударяет Нападала, запущенный Краббе... Монтегю ловит Кваффл, возвращается на игровое поле... Так, это Джордж Уэсли, отличный удар Нападалой по голове Монтегю! Монтегю роняет Кваффл, его хватает Кэтти Белл, игрок «Гриффиндора», броском за спину отдаёт мяч Алисии Спиннет, та уходит...
Комментарии Ли Джордана громко разносились по стадиону. Гарри изо всех сил старался их расслышать, несмотря на то, что в ушах выл ветер, а с трибун шумели, кричали, вопили, пели...
—...обходит Уоррингтона, уворачивается от Нападалы — чуть не попалась, Алисия! — зрители ликуют, кстати, что это там поют?
Ли замолчал, прислушиваясь, и из зелёно-серебристой части стадиона громко, отчётливо понеслось:
Голы Уэсли пропускает
И колец не защищает,
«Слизерин» весь распевает:
Уэсли — наш король.
Он в помойке проживает,
Всегда Кваффлы пропускает,
Нам победу обещает
Уэсли — наш король.
—...Алисия передаёт мяч Ангелине! — заорал Ли, пытаясь заглушить песню. Гарри резко вильнул вбок — мерзкие стишки просто взбесили его. — Давай же, Ангелина! — Ей осталось лишь обойти этого Охранника! — ОНА ЗАБИВАЕТ — ОНА — аааа!....
Блетчли, Охранник «Слизерина», не пропустил мяч. Он бросил Кваффл Уоррингтону, и тот, стремительным зигзагом проскользнув между Алисией и Кэтти, помчался на другой конец поля. Чем ближе он подлетал к Рону, тем громче становилось пение:
Всегда Кваффлы пропускает
Уэсли — наш Король!
Гарри не смог совладать с собой: забыв о Проныре, он развернулся и стал смотреть на Рона — далёкую одинокую фигурку, к которой стремительно приближалась мощная туша Уоррингтона.
—...Кваффл у Уоррингтона; Уоррингтон летит к кольцам, он недосягаем для Нападал, и перед ним лишь Охранник...
С трибун загремело:
Голы Уэсли пропускает
И колец не защищает...
—...это первое испытание нового Охранника «Гриффиндора» Рона Уэсли! Младший брат Отбивал Фреда и Джорджа, очень многообещающий игрок... Давай, Рон!...
Но тут раздался радостный вопль болельщиков «Слизерина» — Рон с диким видом бросился на Кваффл, но тот шумно просвистел между широко растопыренными руками гриффиндорского Охранника и угодил прямиком в центральное кольцо.
— "Слизерин" забивает гол! — вырвался из общего крика голос Ли, — и счёт становится десять — ноль в пользу «Слизерина». Да, не повезло, Рон...
Слизеринцы запели ещё громче:
Он в помойке проживает,
Всегда Кваффлы пропускает...
— Гриффиндор снова владеет мячом; Кэтти Белл как танк несётся по полю... — храбро кричал Ли, хотя заглушить пение было практически невозможно.
Нам победу обещает
Уэсли — наш король...
— Гарри, ТЫ ЧТО ДЕЛАЕШЬ? — взвизгнула Ангелина, проносясь мимо по направлению к Кэтти. — ШЕВЕЛИСЬ!
Гарри осознал, что уже целую минуту неподвижно висит в воздухе, забыв о главной задаче — найти Проныру. Ужаснувшись, он резко ушёл вниз и принялся кружить над полем, пристально глядя по сторонам и стараясь не обращать внимания на голоса, хором ревущие:
Уэсли — наш Король,
Уэсли — наш Король...
Проныры нигде не было видно; Малфой, как и Гарри, неопределённо кружил над стадионом. В какой-то момент они встретились на середине поля, и Гарри услышал, что Малфой тоже громко поёт:
Он в помойке проживает...
— Опять Уоррингтон, — надрывался Ли, — передаёт мяч Пусею — Пусей пролетает мимо Спиннет — ну же, Ангелина, возьми его — ну нет, так нет, — отличный бросок Нападалой, Фред, то есть, Джордж, без разницы, — Уоррингтон выпускает Кваффл — Кэтти Белл — э-э... — тоже выпускает — мяч у Монтегю, капитан команды «Слизерина» хватает Кваффл и мчится к кольцам «Гриффиндора» — Гриффиндорцы! Ну же! Блокируйте его!
Гарри в это время облетал кольца «Слизерина» сзади и усилием воли заставлял себя не смотреть на противоположный конец поля. Он на большой скорости промчался мимо слизеринского Охранника. Тот вместе с толпой на трибунах распевал:
Голы Уэсли пропускает...
—...Пусей вновь обходит Алисию и летит прямо к кольцам... Рон, да что ж ты делаешь-то!...
Гарри и не глядя догадался, что произошло: гриффиндорская часть трибун издала ужасающий стон, а слизеринцы разразились радостным визгом и рукоплесканиями. Посмотрев вниз, Гарри увидел на краю трибуны мопсообразное лицо Панси Паркинсон. Та стояла спиной к игровому полю и дирижировала хором:
«Слизерин» весь распевает:
Уэсли — наш король!
Счёт двадцать — ноль ерунда, уверял себя Гарри; у «Гриффиндора» ещё масса времени, чтобы обойти противника в счёте либо поймать Проныру. Надо забить всего несколько мячей, и они, как всегда, будут впереди... Гарри, болтаясь вверх-вниз как поплавок и виляя между игроками, помчался за золотым зайчиком, но это был всего-навсего отблеск браслета часов Монтегю.
Но вскоре Рон пропустил ещё два мяча. Гарри овладело отчаяние. Надо как можно быстрее поймать Проныру и закончить игру!
—...Кэтти Белл обходит Пусея и, резко нырнув, уворачивается от Монтегю, отличный манёвр, Кэтти, Белл передаёт мяч Джонсон, Ангелина ведёт Кваффл, минует Уоррингтона, летит к кольцам... Давай, давай, Ангелина! И «ГРИФФИНДОР» ЗАБИВАЕТ ГОЛ! Счёт становится сорок— десять, сорок-десять в пользу «Слизерина», Кваффл у Пусея...
Вместе с криками гриффиндорских болельщиков до Гарри донёсся рык нелепого льва Луны, и у него отлегло от сердца; всего тридцать очков, пустяки, они быстро сравняют счёт. Гарри увернулся от Нападалы, которым со всей силы запустил в него Краббе, и опять принялся разыскивать Проныру, не переставая одним глазком следить за Малфоем — вдруг тот уже заметил маленький золотой мячик... Но и Малфой всё так же безрезультатно кружил над стадионом...
—...Пусей передаёт Кваффл Уоррингтону, Уоррингтон — Монтегю, Монтегю — обратно Пусею — мяч внезапно перехватывает Джонсон, передача Белл, очень хорошо — в смысле, плохо: Нападала, брошенный игроком «Слизерина» Гойлом, попадает в Белл — мяч снова у Пусея...
Он в помойке проживает,
Всегда Кваффлы пропускает,
Нам победу обещает...
И тут, на слизеринском конце стадиона, Гарри наконец увидел Проныру — крохотный золотой мячик, трепещущий крылышками в футе от земли.
Гарри круто ушёл в пике...
Спустя секунду, слева от него буквально из воздуха возник Малфой — зелёно-серебристое пятно, слившееся с метлой...
Проныра облетел вокруг подножия одного из шестов и устремился к противоположным трибунам — очень кстати для Малфоя, который находился с нужной стороны. Гарри резко развернул «Всполох», они с Малфоем шли очень низко над землёй буквально ноздря в ноздрю...
Гарри оторвал правую руку от метлы и потянулся за Пронырой... справа от его руки, к мячу, жадно хватая пальцами воздух, тянулась и рука Малфоя...
Несколько безумных, отчаянных секунд, и пальцы Гарри сомкнулись на крохотном, сопротивляющемся мячике — ногти Малфоя царапнули по его руке — Гарри, крепко держа вырывающийся мячик, потянул древко вверх — болельщики «Гриффиндора» вопили от счастья...
Спасены! Чёрт с ними, с этими голами, которые пропустил Рон, теперь, когда «Гриффиндор» победил, о них никто и не вспомнит...
БАМ-М.
В спину Гарри на полной скорости врезался Нападала. Гарри слетел с метлы. К счастью, он успел подняться на высоту всего пяти-шести футов, но, тем не менее, едва не потерял сознание, когда ударился спиной о мёрзлую землю. Раздался пронзительный свисток мадам Самогони, с трибун понёсся страшный шум — кошачьи вопли, сердитые выкрики, язвительные насмешки. Потом о землю стукнулись чьи-то ноги, и Гарри услышал тревожный голос Ангелины:
— Ты жив?
— Всё нормально, — сказал Гарри, взялся за протянутую руку и, с помощью Ангелины, встал на ноги. Над головой одного из слизеринских игроков — кто это, Гарри не понял — он увидел спешащую к нему мадам Самогони.
— Всё этот урод Краббе, — сердито бросила Ангелина. — Запустил в тебя Нападалой как раз тогда, когда ты заметил Проныру! Но мы выиграли, Гарри, мы выиграли!
За спиной Гарри кто-то фыркнул. Гарри, сжимая в кулаке Проныру, обернулся. Рядом только что приземлился Драко Малфой с белым от злости лицом. Но он ничем не выдал своих чувств и лишь издевательски ухмыльнулся.
— Что, спас репутацию своего дружка? — обратился Малфой к Гарри. — В жизни не видел Охранника хуже... впрочем, чего и ждать от человека, который живёт в помойке... Кстати, Поттер, тебе понравились мои стихи?
Гарри не ответил. Он отвернулся от Малфоя навстречу своей команде, игроки которой один за другим приземлялись неподалёку. Они орали от восторга и победно потрясали кулаками в воздухе — все, кроме Рона. Тот слез с метлы около шестов и, медленно, одиноко побрёл к раздевалке.
— Мы хотели сочинить ещё пару куплетов! — выкрикнул Малфой, когда Кэтти и Алисия бросились обнимать Гарри. — Только не смогли придумать рифму к «жирной уродине» — понимаешь, хотели спеть что-нибудь про его матушку...
— Вот вам горечь поражения, — Ангелина с отвращением поглядела на Малфоя.
—...да и к «жалкому неудачнику» — к папочке — тоже ничего не подобрали...
Фред с Джорджем, которые в этот момент пожимали Гарри руку, неожиданно поняли, о чём идёт речь. Оба одеревенели и круто повернулись к Малфою.
— Не надо! — Ангелина схватила Фреда за руку. — Пусть проорётся, он же вне себя оттого, что проиграл, паршивый маленький...
—...но ты ведь любишь эту семейку, правда, Поттер? — не унимался Малфой. — Ездишь к ним на каникулы и всё такое? Не понимаю, конечно, как ты выносишь их вонь, но, наверно, раз ты сам вырос у муглов, тебе и хибарка Уэсли кажется раем...
Гарри вовремя успел схватить Джорджа. Фреда объединёнными усилиями удерживали Ангелина, Алисия и Кэтти. Малфой скалился им в лицо. Гарри оглянулся на мадам Самогони, но та всё ещё отчитывала Краббе за запрещённый удар Нападалой.
— Или, Поттер, ты ещё не забыл, — медленно отступая, с мерзкой ухмылкой говорил Малфой, — как воняло в доме твоей мамочки, и свинарник Уэсли пробуждает в тебе тёплые воспоминания...
Гарри не помнил, как он отпустил Джорджа, знал только, что секундой позже они оба уже налетели на Малфоя. Забыв обо всём на свете, в частности, о том, что кругом полно учителей, Гарри хотел лишь одного — причинить Малфою как можно больше боли. Доставать волшебную палочку времени не было, и, той рукой, в которой он держал Проныру, Гарри со всей силы врезал Малфою в живот...
— Гарри! ГАРРИ! ДЖОРДЖ! ПЕРЕСТАНЬТЕ!
Он слышал визг девочек и вопли Малфоя, и проклятия Джорджа, и свисток, и рёв толпы — слышал, но не замечал. И пока кто-то рядом не крикнул: «Импедимента!», и его не отбросило назад, Гарри бил и бил Малфоя, стремясь изрубить мерзавца в капусту.
— Ты что? Белены объелся?! — орала мадам Самогони, пока Гарри поднимался с земли. Видимо, это она ударила его Раскидальным заклятием; в одной руке у неё был свисток, а в другой — волшебная палочка; метла валялась на земле чуть поодаль. Малфой, с разбитым носом, сжавшись в комок и поскуливая, лежал на земле; у Джорджа распухла губа; Фреда, как и раньше, силой удерживали три девочки. На заднем плане глупо хихикал Краббе. — В жизни не встречалась с подобным поведением! Марш в замок, оба, прямиком к завучу! Ну же! Быстро!
Гарри и Джордж развернулись на каблуках и, тяжело отдуваясь, решительно зашагали с поля. Ни один не произнёс ни слова. Улюлюканье толпы становились всё тише, и наконец они вошли в вестибюль, где не было слышно ничего, кроме звука их шагов. Гарри неожиданно ощутил в правой руке — на костяшках от удара о челюсть Малфоя появились синяки — какое-то трепыхание. Гарри опустил глаза и увидел между пальцев серебристые пёрышки Проныры, рвущегося на свободу.
На подходе к дверям кабинета профессора Макгонаголл они услышали за спиной её громкие шаги. Она, трясущимися руками, на ходу срывала с шеи гриффиндорский шарф. Вид у неё был страшный.
— В кабинет! — свирепо приказала Макгонаголл, указывая на дверь. Гарри с Джорджем вошли. Профессор Макгонаголл обогнула свой стол, встала к ним лицом и, дрожа от гнева, бросила шарф на пол.
— Ну? — сказала она. — Что за отвратительные выходки? Двое на одного! Будьте любезны, объяснитесь!
— Малфой нас спровоцировал, — буркнул Гарри.
— Спровоцировал? — заорала профессор Макгонаголл и со всего маху ударила кулаком по столу. Клетчатая жестяная банка съехала набок, крышка открылась, на пол посыпались имбирные тритоны. — Он проиграл, не так ли? Естественно, ему хотелось вас спровоцировать! Но что он такого сказал, чтобы вы вдвоём...
— Он оскорбил моих родителей, — огрызнулся Джордж. — И маму Гарри.
— А вы, вместо того, чтобы предоставить мадам Самогони разбираться с ним, устроили отвратительное мугловое побоище? — взревела профессор Макгонаголл. — Вы вообще представляете, что вы...
— Кхе-кхем.
Гарри и Джордж резко обернулись. На пороге стояла Долорес Кхембридж в зелёном твидовом плаще, который очень усиливал её сходство с гигантской жабой. Она улыбалась той гадкой и страшной улыбкой, которая в сознании Гарри давно связалась с неминуемым несчастьем.
— Могу ли я вам чем-то помочь, профессор Макгонаголл? — приторно-сладким голоском промурлыкала профессор Кхембридж.
Кровь бросилась Макгонаголл в лицо.
— Помочь? — сдавленно переспросила она. — Что значит «помочь»?
Профессор Кхембридж, не переставая улыбаться, сделала несколько шагов внутрь кабинета.
— Мне показалось, что вам не помешает помощь представителя власти.
Гарри ничуть бы не удивился, если бы из ноздрей профессора Макгонаголл посыпались искры.
— Вы ошиблись, — процедила она, поворачиваясь к Кхембридж спиной. — А теперь, вы двое, слушайте меня внимательно. Мне безразлично, чем и как вас спровоцировал Малфой, пусть даже он оскорбил всех членов ваших семей без исключения! Ваше поведение отвратительно, и я назначаю каждому из вас по целой неделе наказаний! Не смотри на меня так, Поттер, ты это заслужил! И если вы хоть когда-нибудь...
— Кхе-кхем.
Профессор Макгонаголл закрыла глаза, словно призывая на помощь всё своё терпение, и снова повернулась к профессору Кхембридж.
— Да?
— Думаю, они заслужили нечто большее, чем просто наказание, — сказала Кхембридж, растягивая рот в широченной улыбке.
Профессор Макгонаголл широко распахнула глаза.
— Но, к сожалению, — Макгонаголл изобразила ответную улыбку, отчего у неё сделался такой вид, точно она вывихнула челюсть, — они в моём колледже, поэтому в данном случае важно то, что думаю я.
— Видите ли, Минерва, — пропела профессор Кхембридж, — сейчас вы поймёте, почему моё мнение также имеет значение. Где это у меня? Корнелиус только что прислал... я хочу сказать, — фальшиво хохотнув, она полезла в сумочку, — министр только что прислал... ах да...
Она извлекла из сумки лист пергамента, развернула его и, прежде чем начать читать, деловито прочистила горло:
— Кхе-кхем... «Декрет об образовании номер двадцать пять».
— Только не это! — вскричала профессор Макгонаголл.
— Отчего же, — улыбка не сходила с лица Кхембридж. — Если уж на то пошло, то именно благодаря вам, Минерва, мне стало ясно, что нам необходимы дополнительные поправки... Ведь это вы пошли мне наперекор, когда я выразила нежелание дать разрешение на возобновление деятельности квидишной команды «Гриффиндора». Вы обратились к Думбльдору, и по его настоянию команде разрешили играть. Вы понимаете, что для меня подобное положение вещей недопустимо. Я немедленно обратилась к министру. Он полностью согласен, что главный инспектор должен обладать полномочиями, позволяющими лишать учащихся любых привилегий, в противном случае его — то есть, мои — полномочия будут меньше, чем полномочия обыкновенных учителей! Думаю, теперь, Минерва, вы поняли, не правда ли, как я была права, когда пыталась воспрепятствовать возобновлению деятельности этой команды? Ужасающее поведение... Впрочем, прежде всего позвольте зачитать вам поправку... кхе-кхем... «Настоящим главный инспектор „Хогварца“ получает непререкаемые полномочия, согласно которым он может назначать любые наказания, налагать любые санкции, лишать учащихся школы любых ранее данных им привилегий, а также отменять решения остальных членов преподавательского состава касательно упомянутых наказаний, санкций и привилегий. Подпись: Корнелиус Фудж, министр магии, орден Мерлина первой степени, и т.д. и т.п.»
Она свернула свиток и, не переставая улыбаться, спрятала его в сумочку.
— Итак... Я считаю своим долгом навсегда запретить этим ученикам играть в квидиш, — изрекла она, переводя взгляд с Гарри на Джорджа и обратно.
Гарри почувствовал, как бешено бьётся в его руке Проныра.
— Запретить? — Голос Гарри прозвучал странно, словно издалека. — Играть?... Навсегда?...
— Да, мистер Поттер, полагаю, только пожизненный запрет может научить вас вести себя как подобает, — Кхембридж наблюдала за тем, как до Гарри постепенно доходит смысл её слов, и оскал на её лице становился всё шире и шире. — Так же как и мистера Джорджа Уэсли. Помимо того, я считаю, что, для вящей безопасности, брату-близнецу этого юноши также следует запретить играть — не будучи остановлен другими членами команды, он, безусловно, тоже напал бы на мистера Малфоя. Разумеется, я настаиваю на конфискации мётел; во избежание нарушений моего распоряжения они должны храниться в моём кабинете. Но, профессор Макгонаголл, не сочтите меня жестокосердой, — продолжила она, поворачиваясь к профессору Макгонаголл, которая стояла неподвижно, словно статуя, высеченная изо льда, и сверлила Кхембридж глазами. — Остальная команда может продолжать играть, в них я не заметила признаков неуправляемой агрессии. Что же... Приятного всем дня.
И Кхембридж, с чрезвычайно довольным видом, покинула комнату, оставив позади себя трагическое, гробовое молчание.
***
— Запретили, — бесцветным голосом повторила Ангелина. Был поздний вечер, и они сидели в общей гостиной. — Запретили. Мы остались без Ищейки и Отбивал... Что же нам теперь делать?
От радости по поводу победы не осталось и следа; куда ни посмотри, на Гарри отовсюду глядели несчастные или злые лица. Вся команда, печально нахохлившись, сидела у камина — вся, кроме Рона. Его со времени окончания матча никто не видел.
— Это ужасно несправедливо, — глухо сказала Алисия. — А как же Краббе? Он ведь кинул Нападалу уже после свистка! Ему-то играть не запретили?
— Не запретили, — грустным эхом откликнулась Джинни. Они с Гермионой сидели по обе стороны от Гарри. — Он будет писать предложения — за ужином Монтегю ужасно веселился по этому поводу.
— А Фред? Он вообще ничего не сделал! — яростно воскликнула Алисия и обрушила кулак на свою ни в чём не повинную коленку.
— А я не виноват, что ничего не сделал, — на лице Фреда заиграло зловещее выражение. — Если бы не вы, я бы изметелил мерзкого гадёныша так, что от него бы одно мокрое место осталось.
Гарри в отчаянии смотрел на чёрное окно. На улице падал снег. Проныра кругами летал по общей гостиной. Все как загипнотизированные следили за ним. Косолапсус, надеясь поймать мячик, то и дело вскакивал с кресла.
— Пойду спать, — объявила Ангелина и медленно встала. — Вдруг завтра окажется, что всё это дурной сон... Проснусь — а мы ещё даже не играли...
Через короткое время за ней последовали Алисия и Кэтти. Близнецы ушли спать чуть позже, окинув всех напоследок хмурыми взглядами, а Джинни ушла вскоре после них. У огня остались лишь Гарри и Гермиона.
— Ты видел Рона? — тихо спросила Гермиона.
Гарри покачал головой.
— Видимо, он нас избегает, — сказала Гермиона. — Как ты думаешь, куда он мог...
В этот миг заскрипел портрет, и в отверстии показалась голова Рона. Лицо его было очень бледно, на волосах лежал снег. Увидев Гарри и Гермиону, Рон застыл на месте.
— Где ты был? — встревоженно закричала Гермиона, вскакивая с места.
— Гулял, — промямлил Рон. Он всё ещё был в квидишной форме.
— Ты же насквозь промёрз! — воскликнула Гермиона. — Иди сюда, садись!
Не глядя на Гарри, Рон подошёл к камину и рухнул в самое дальнее от Гарри кресло. Под потолком кружил случайно похищенный Проныра.
— Простите, — пробормотал Рон, глядя себе под ноги.
— За что? — спросил Гарри.
— За то, что я возомнил, будто могу играть в квидиш, — сказал Рон. — Завтра утром я подам заявление об уходе.
— Если ты это сделаешь, — саркастически проговорил Гарри, — то в команде останется всего три игрока. — Рон смотрел непонимающе, и Гарри продолжил: — Мне навсегда запретили играть. Фреду с Джорджем — тоже.
— Что?! — так и задохнулся Рон.
Гермиона рассказала ему всю историю; Гарри был не в состоянии повторять её ещё раз. Потом она закончила; Рон был совершенно убит.
— Это всё я виноват...
— Ты не заставлял меня бросаться на Малфоя, — сердито оборвал Гарри.
—...если бы я не играл так плохо...
—...это здесь не причём.
—...если бы я не раскис из-за этой песни...
—...из-за неё кто угодно бы раскис.
Чтобы не участвовать в споре, Гермиона встала, отошла к окну и стала смотреть на кружащиеся в воздухе снежинки.
— В общем, прекрати, ладно? — взорвался Гарри. — И так плохо, а тут ещё ты со своим чувством вины!
Рон не ответил. Он печально разглядывал мокрый подол своей робы и спустя некоторое время скучно сказал:
— Мне ещё никогда не было так плохо.
— Добро пожаловать в наш клуб, — горько отозвался Гарри.
— Кажется, — чуть дрожащим голосом проговорила Гермиона, — я знаю, чем вас порадовать.
— Уверена? — скептически бросил Гарри.
— Да, — Гермиона отвернулась от чёрного стекла, испещрённого белыми крапинками снежинок, и её лицо осветила широкая улыбка: — Огрид вернулся!
Глава 20.
ИСТОРИЯ ОГРИДА
Гарри бросился в спальню за плащом-невидимкой и Картой Мародёра и обернулся так быстро, что им с Роном пришлось целых пять минут дожидаться Гермиону. Та спустилась из спальни девочек в шарфе, варежках и одной из шапочек собственного производства.
— А что, на улице холодно, — оправдалась она, услышав нетерпеливое Роново цоканье.
Они тихонько пролезли в дыру за портретом и быстро накрылись плащом; затем, медленно и осторожно, стали спускаться по многочисленным лестницам. Рон так вырос, что ему, чтобы ноги не высовывались из-под плаща, приходилось идти согнувшись. То и дело они останавливались и проверяли по Карте, где находятся Филч и миссис Норрис. Ребятам повезло; они не встретили никого, кроме Почти Безголового Ника. Призрак рассеянно проплыл мимо, напевая что-то подозрительно напоминающее «Уэсли — наш Король!». Гарри, Рон и Гермиона прокрались по вестибюлю и вышли на безмолвный, заснеженный двор. Гарри увидел золотые прямоугольники окошек хижины Огрида, дымок, кольцами вьющийся из трубы, и его сердце радостно ёкнуло. Он торопливо зашагал по двору; Рон и Гермиона, натыкаясь друг на друга, семенили сзади. Снег весело хрустел под ногами. Наконец, они добрались до хижины. Гарри три раза постучал кулаком в деревянную дверь. Внутри раздался бешеный собачий лай.
— Огрид, это мы! — крикнул Гарри в замочную скважину.
— Яс'дело, кто ж ещё! — ответил хриплый голос.
Ребята, просияв, повернулись друг к другу под плащом; по голосу Огрида было слышно, что он очень рад.
— Я всего три секунды как вернулся... Уйди, Клык... Уйди, глупая ты собака...
Щёлкнула задвижка, дверь со скрипом отворилась, и в образовавшуюся щель высунулась косматая голова.
Гермиона закричала.
— Мерлинова борода! Тише ты! — цыкнул Огрид, блуждая взглядом поверх их голов. — Вы под плащом, да? Ну, заходите, заходите!
— Ой, простите! — выдохнула Гермиона, когда они втроём протиснулись мимо Огрида в хижину и сняли плащ, чтобы он мог их увидеть. — Я просто... Ой, Огрид!
— Да это ничего, ничего! — успокоил Огрид, захлопнул дверь и поспешил к окну, чтобы задёрнуть занавески. Но Гермиона по-прежнему смотрела на него с ужасом.
Шевелюру Огрида покрывала корка запёкшейся крови, отчего волосы были примяты; левый глаз опух и превратился в узенькую щёлочку, еле видную среди множества фиолетово-чёрных синяков. Лицо и руки были сплошь в царапинах, причём некоторые ещё кровоточили. Двигался Огрид с большой осторожностью, возможно, у него были сломаны рёбра. По всем признакам, домой он добрался буквально только что: на стуле висел толстый чёрный дорожный плащ, а у двери стоял ранец-рюкзак, такой большой, что в нём без труда поместилось бы с полдюжины детей. Огрид, хромая, подошёл к очагу и повесил над огнём медный чайник.
— Что это с тобой? — требовательно спросил Гарри. Клык танцевал вокруг, стараясь лизнуть в лицо хоть кого-нибудь из гостей.
— Сказал же, ничего, — твёрдо ответил Огрид. — Чай будете?
— Брось, — сказал Рон, — ты только посмотри на себя!
— Говорю вам, со мной всё путём, — Огрид выпрямился и, повернувшись к ребятам, попытался улыбнуться, но тут же сморщился от боли. — Мать честная, как же я рад вас видеть!... Как провели лето, нормально?
— Огрид, на тебя кто-то напал! — объявил Рон.
— Последний раз повторяю — это ерунда! — решительно отрезал Огрид.
— А если бы у кого-нибудь из нас вместо физиономии была котлета, ты бы тоже сказал, что это ерунда? — возмущённо воскликнул Рон.
— Огрид, тебе надо сходить к мадам Помфри, — обеспокоенно сказала Гермиона, — у этих царапин очень нехороший вид.
— Я сам разберусь, ладно? — закрыл тему Огрид.
Он подошёл к огромному деревянному столу, стоявшему посреди комнаты, и отбросил в сторону лежавшее на нём полотенце. Под полотенцем скрывался сырой, сочащийся кровью, подёрнутый зелёной плёнкой кусок мяса, размерами чуть превосходивший автомобильную покрышку.
— Огрид, ты, надеюсь, не собираешься это есть? — Рон наклонился, рассматривая мясо. — На вид просто ужас.
— Так это ж драконье мясо, — отозвался Огрид. — И потом, оно не для еды.
Он взял стейк и шлёпком прилепил его к лицу. К бороде быстро побежали струйки зеленоватой крови. Огрид с облегчением застонал.
— Так-то лучше. Хоть не щипет.
— Так ты расскажешь, где ты был? — спросил Гарри.
— Не могу. Сверхсеркретно. Если скажу, всему конец.
— Тебя гиганты избили, да? — тихо проговорила Гермиона.
Пальцы Огрида соскользнули с куска мяса, оно медленно съехало ему на грудь, но, прежде чем стейк дополз до пряжки ремня, Огрид поймал его и вновь плюхнул на лицо.
— Гиганты? — растерянно повторил он. — Кто тебе сказал? С кем вы говорили? Кто сказал, что я... Кто сказал, где я был?... А?
— Мы сами догадались, — извиняющимся тоном ответила Гермиона.
— Ах, догадались! Вот как? — Огрид сурово поглядел на них одним глазом.
— Вообще-то, это... очевидно, — сказал Рон. Гарри кивнул.
Огрид свирепо посмотрел на них, потом фыркнул, бросил стейк на стол и пошёл к чайнику, который в этот момент начал свистеть.
— В жизни не встречал ребятни вроде вас! Это ж надо — знать столько всего, чего не положено! — пробормотал он, небрежным движением наливая кипяток в три ведроподобные кружки. — Это вам не комплимент. Больно вы любопытные. Лезете не в своё дело.
Но борода его покачнулась.
— Так ты действительно искал гигантов? — с улыбкой спросил Гарри, усаживаясь за стол.
Огрид поставил перед каждым по кружке, сел, снова взял стейк и бросил его на лицо.
— Ну да, — буркнул он, — искал.
— И нашёл? — прошептала Гермиона.
— Сказать по правде, найти-то их не фокус, — сказал Огрид. — Это вам не иголки.
— И где же они? — спросил Рон.
— В горах, — неопределённо ответил Огрид.
— А почему же муглы?...
— Муглы-то как раз... — мрачно и неопределённо отозвался Огрид, — только принято считать, что они погибают от несчастных случаев, понятно?
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 17 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |