— Кхе-кхем, — кашлянула профессор Кхембридж, применяя тот же дурацкий приём, которым она воспользовалась на пиру, чтобы перебить Думбльдора. Профессор Макгонаголл не обратила на Кхембридж ни малейшего внимания. Симус протянул Гарри его сочинение. Гарри, не глядя на Симуса, взял у него свою работу и с облегчением увидел, что каким-то непостижимым образом сумел написать её на «отлично».
— Прошу внимания... Дин Томас! Если вы ещё раз сделаете что-нибудь подобное со своей мышью, я наложу на вас взыскание!... Вы, в большинстве своём, научились заставлять исчезать улиток, и даже те, кто не мог как следует справиться с панцирями, поняли, в чём суть заклинания. Поэтому сегодня мы с вами...
— Кхе-кхем, — снова кашлянула профессор Кхембридж.
— Да? — Профессор Макгонаголл, с грозно сведёнными в одну линию бровями, повернулась к ней.
— Я лишь хотела узнать, профессор, получили ли вы мою записку с указанием даты и времени проведения провер?...
— Разумеется, получила, в противном случае я давно бы поинтересовалась, что вы делаете у меня на уроке, — профессор Макгонаголл решительно повернулась к Кхембридж спиной. Многие в классе обменялись радостными взглядами. — Итак, сегодня мы с вами переходим к значительно более сложному исчезновению мышей. Исчезальное заклятие...
— Кхе-кхем.
— Позвольте осведомиться, — с холодной яростью заговорила профессор Макгонаголл, поворачиваясь к Кхембридж, — как вы собираетесь получить представление о моих методах преподавания, если вы постоянно меня перебиваете? На моих уроках никому не разрешается разговаривать одновременно со мной.
Кхембридж словно ударили по лицу. Она молча разгладила блокнотный лист и с гневным видом принялась что-то строчить.
Профессор Макгонаголл невозмутимо продолжила урок.
— Как я уже сказала, сложность исполнения исчезального заклятия возрастает пропорционально сложности строения животного, которое необходимо заставить исчезнуть. Улитка — существо беспозвоночное, и работа с ней не представляет особых трудностей; в то время как мышь — млекопитающее, и для её исчезновения требуется значительно больше усилий. Колдовство такого уровня невозможно применить между прочим, занимаясь другими делами. Что же, приступим. Как произносится заклинание, вам известно — давайте посмотрим, что у вас получится.
— И она ещё смеет читать мне лекции про то, как нехорошо выходить из себя, когда общаешься с Кхембридж! — еле слышно шепнул Гарри Рону. Впрочем, он улыбался — его злость на профессора Макгонаголл куда-то испарилась.
Профессор Кхембридж не ходила по пятам за Макгонаголл (видимо, понимая, что та, в отличие от Трелани, этого не потерпит), но зато, тихо сидя в своём углу, почти постоянно что-то записывала, а когда профессор Макгонаголл наконец закончила урок и разрешила ребятам собирать вещи, Кхембридж поднялась с места с весьма суровым выражением лица.
— Что ж, для начала неплохо, — хмыкнул Рон, высоко поднимая длинный извивающийся мышиный хвост и бросая его в коробку, с которой Лаванда обходила класс.
Толкаясь в очереди на выход из кабинета, Гарри увидел, что профессор Кхембридж подошла к учительскому столу, и ткнул Рона в бок. Тот, в свою очередь, пихнул в бок Гермиону, и все трое намеренно стали пропускать вперёд других, надеясь подслушать, о чём пойдёт разговор.
— Как долго вы работаете в «Хогварце»? — спросила профессор Кхембридж.
— В декабре будет ровно тридцать девять лет, — не слишком вежливым тоном ответила профессор Макгонаголл, резким движением захлопывая портфель.
Профессор Кхембридж сделала пометку в блокноте.
— Очень хорошо, — сказала она. — Через десять дней вы получите уведомление о результатах инспекции.
— Буду ждать с нетерпением, — с ледяным равнодушием бросила профессор Макгонаголл. — Ну-ка побыстрее, вы трое, — добавила она, легонько подталкивая Гарри, Рона и Гермиону к двери.
Гарри, не удержавшись, еле заметно улыбнулся ей, и она — он готов был в этом поклясться — еле заметно улыбнулась в ответ!
Гарри был уверен, что не увидит Кхембридж до вечера, но он ошибался. Спустившись по склону к месту проведения урока по уходу за магическими существами, ребята увидели, что вместе с профессором Грубль-Планк их дожидается главный инспектор и её блокнот.
— В принципе, это не ваш класс, верно? — услышал Гарри, когда все столпились у деревянных козел с лечурками. Те, напоминая груду ожившего хвороста, суетливо копошились в поисках мокриц.
— Совершенно верно, — ответила профессор Грубль-Планк. Она стояла, заложив руки за спину и покачиваясь на каблуках. — Я заменяю профессора Огрида.
Гарри, Рон и Гермиона обменялись напряжёнными взглядами. Малфой шептался с Краббе и Гойлом; ясно было, что он только и ждёт повода сказать представительнице министерства какую-нибудь гадость об Огриде.
— Хм-м-м, — профессор Кхембридж понизила голос. — Интересно... Знаете, директор проявляет странное нежелание обсуждать эту тему. Может быть, вы проинформируете меня о причинах, которыми вызвано столь длительное отсутствие профессора Огрида?
Гарри увидел, что Малфой поднял загоревшиеся от любопытства глаза на Кхембридж и Грубль-Планк.
— Боюсь, что не смогу, — беззаботно отозвалась профессор Грубль-Планк. — Мне известно ничуть не больше, чем вам. Думбльдор прислал мне сову, спросил, не хотела бы я пару недель попреподавать. Я согласилась. Вот и всё, что я знаю. Э-м... я могу начинать занятие?
— Да, пожалуйста, — сказала профессор Кхембридж, старательно водя пером по пергаменту.
На этом уроке Кхембридж избрала иную тактику поведения. Она расхаживала между учениками и задавала вопросы о различных магических существах. Большинство отвечало хорошо, отчего у Гарри чуточку улучшилось настроение: по крайней мере, к Огриду придраться не за что.
— Скажите, — профессор Кхембридж, долго пытавшая Дина Томаса, повернулась к профессору Грубль-Планк, — как вы, временный преподаватель, — иными словами, объективный сторонний наблюдатель, — оцениваете работу «Хогварца»? По вашему мнению, вы получаете от администрации школы необходимую поддержку?
— О да, Думбльдор превосходный директор, — с чувством ответила профессор Грубль-Планк. — Мне всё здесь очень нравится, работа школы организована просто прекрасно.
Кхембридж, всем своим видом выразив вежливое недоверие, что-то царапнула в блокноте и продолжила:
— А какой материал вы предполагаете давать в этом году — при условии, разумеется, что профессор Огрид не вернётся?
— Думаю, прежде всего нужно изучить тех существ, которые чаще всего попадаются на экзаменах на С.О.В.У., — сказала профессор Грубль-Планк. — Собственно, их осталось совсем немного — единорогов и нюхлей они прошли, поэтому мы перейдём к замыкарлам и рюхлям. Кроме того, я хочу их научить распознавать хрупов и сварлей...
— Насколько я вижу, вы знаете свой предмет, — перебила профессор Кхембридж и, судя по движению её руки, поставила в блокноте галочку. Гарри очень не понравилось, как она подчеркнула слово «вы». Ещё меньше понравился ему вопрос, который она тут же задала Гойлу:
— Мне говорили, что в этом классе среди учеников бывали несчастные случаи?
Гойл глупо ухмыльнулся. Малфой поспешил ответить вместо него:
— Да, со мной. Меня поранил гиппогриф.
— Гиппогриф? — переспросила профессор Кхембридж, бешено строча в блокноте.
— Всё потому, что он не слушал объяснений Огрида! — сердито выкрикнул Гарри.
Рон с Гермионой дружно застонали. Профессор Кхембридж медленно повернула голову к Гарри.
— Думаю, мы прибавим к вашему наказанию ещё один денёчек, — негромко проговорила она. — Что же, профессор Грубль-Планк, большое спасибо, кажется, я узнала всё, что хотела. Через десять дней вы получите уведомление о результатах инспекции.
— Отлично, — сказала профессор Грубль-Планк, и Кхембридж вверх по склону отправилась к замку.
***
В тот вечер Гарри ушёл от Кхембридж уже заполночь. Рука кровоточила так сильно, что на шарфе, которым Гарри её обмотал, проступили пятна. Гарри никак не думал застать кого-нибудь в такое время в общей гостиной, но оказалось, что там его дожидаются Рон и Гермиона. Гарри очень обрадовался — тем более, что Гермиона не стала читать морали, а наоборот, пожалела его.
— Вот, — она озабоченно подтолкнула к нему небольшую миску с жёлтой жидкостью, — опусти сюда руку. Это маринад из-под щупальцев горегубки, он должен помочь.
Гарри окунул истекавшую кровью, пульсировавшую от боли руку в миску и мгновенно почувствовал облегчение. Косолапсус, громко мурлыкая, потёрся об его ноги, вскочил к нему на колени и улёгся там.
— Спасибо, — благодарно сказал Гарри, левой рукой почёсывая Косолапсуса за ушами.
— А я всё равно считаю, что ты должен пожаловаться, — буркнул Рон.
— Нет, — непреклонно мотнул головой Гарри.
— Если бы Макгонаголл про это узнала, она бы с ума сошла...
— Очень может быть, — равнодушно проговорил Гарри. — Но... сколько, по-твоему, времени потребуется Кхембридж, чтобы издать новый декрет — о том, что всякий, кто жалуется на главного инспектора, подлежит немедленному исключению из школы?
Рон хотел возразить и уже открыл было рот, но, не найдя аргументов, закрыл его, признав тем самым своё поражение.
— Она ужасная женщина, — очень тихо сказала Гермиона. — Ужасная. Знаешь, когда ты вошёл, я как раз говорила Рону... с ней надо что-то делать.
— Я предлагал яд, — мрачно поведал Рон.
— Нет... Я имею в виду, с тем, что она очень плохой преподаватель и из-за неё мы ничему не научимся, — пояснила Гермиона.
— А что мы можем с этим поделать? — зевнул Рон. — Поезд ушёл. Её уже взяли на работу, и она никуда не денется. Фудж об этом позаботится.
— Понимаете, — осторожно начала Гермиона, — я тут подумала... — Она боязливо покосилась на Гарри и продолжила: — подумала, что... наверное, пришло время, когда мы... должны сами о себе позаботиться.
— Как это «сами»? — с подозрением спросил Гарри, продолжая полоскать руку в маринаде.
— Ну... нам надо учиться защите от сил зла самим, — ответила Гермиона.
— С ума сошла, — простонал Рон. — Тебе что, уроков не хватает? Ты что, не видишь, что мы с Гарри и так не справляемся с домашними заданиями? А сейчас, между прочим, всего-навсего вторая неделя учебного года!
— Но ведь это гораздо важнее домашних заданий, — возразила Гермиона.
Рон и Гарри вытаращили на неё глаза.
— Вот уж не знал, что бывает что-то важнее домашних заданий! — воскликнул Рон.
— Не говори глупости, конечно, бывает, — сказала Гермиона, и Гарри похолодел, увидев, что её лицо озарилось вдохновением, сразу заставившем его вспомнить о П.У.К.Н.И. — Гарри сам сказал на первом уроке Кхембридж, что нам надо готовиться к тому, что нас ждёт в жизни, и учиться себя защищать. А если мы пропустим целый год...
— Сами мы не многому сможем научиться, — пробормотал Рон. — Можно, конечно, ходить в библиотеку и выискивать в книжках разные проклятия, можно даже, я думаю, попробовать их выполнить...
— Нет, к сожалению, время, когда мы могли обучаться по книжкам, миновало, — сказала Гермиона. — Нам нужен учитель, настоящий, который сможет показать, как пользоваться заклинаниями, и поправит, когда мы что-то сделаем неправильно.
— Если ты имеешь в виду Люпина... — начал Гарри.
— Нет, нет, не Люпина, — замотала головой Гермиона. — У него масса дел в Ордене, и потом, с ним мы сможем видеться только в Хогсмёде, а этого совершенно не достаточно.
— А кого же тогда? — недоумённо нахмурился Гарри.
Гермиона очень глубоко вздохнула.
— Неужели непонятно? — спросила она. — Я имею в виду тебя, Гарри.
Повисло молчание. Оконные стёкла за спиной у Рона чуть дребезжали от лёгкого ночного ветерка. В камине плясали языки пламени.
— Меня? Чтобы я что? — непонимающе спросил Гарри.
— Чтобы ты учил нас защите от сил зла.
Гарри в изумлении уставился на неё. А затем повернулся к Рону, рассчитывая обменяться с ним тем утомлённо-досадливым взглядом, каким они всегда обменивались, когда Гермиона придумывала что-нибудь невообразимое про П.У.К.Н.И. Но, к своему ужасу, Гарри не заметил на лице Рона ни досады, ни утомления. Рон, нахмурив лоб, напряжённо что-то обдумывал. А потом сказал:
— Идея.
— Какая идея? — спросил Гарри.
— Про тебя, — ответил Рон. — Чтобы ты нас учил.
— Но...
Тут Гарри заулыбался, думая, что друзья решили над ним подшутить.
— Я же не учитель, я не могу...
— Гарри, по защите от сил зла ты — лучший ученик во всей параллели, — сказала Гермиона.
— Я? — Гарри заулыбался ещё сильнее. — Ничего подобного, ты гораздо лучше меня. На всех экзаменах...
— На самом деле, не на всех, — невозмутимо отвечала Гермиона. — В третьем классе — а это единственный год, когда у нас был нормальный учитель, который действительно знал предмет, — ты оказался лучше меня. И вообще, Гарри, я говорю не об экзаменах. Вспомни о том, что ты сделал!
— В смысле?
— Знаешь что, такой тупой учитель нам не нужен, — чуть улыбнувшись, сказал Рон Гермионе и повернулся к Гарри.
— Дай-ка вспомнить, — он скорчил рожу, изобразив глубоко задумавшегося Гойла. — Так... В первом классе.... ты спас философский камень от Сам-Знаешь-Кого...
— Мне просто повезло, — возразил Гарри, — я вовсе ничего не умел...
— Во втором классе, — перебил Рон, — ты убил василиска и уничтожил Реддля.
— Да, но... если бы не Янгус, я бы...
— В третьем классе, — ещё повысив голос, продолжал Рон, — ты одним махом отогнал штук этак сто дементоров...
— Сам знаешь, это была счастливая случайность, если бы не времяворот...
— А в прошлом году, — Рон почти кричал, — ты снова победил Сам-Знаешь-Кого...
— Да послушайте же! — вскричал Гарри, начиная сердиться на Рона и Гермиону за их снисходительные улыбки. — Выслушайте меня, хорошо? В ваших устах всё это звучит замечательно, но тем не менее — мне просто везло. В половине случаев я вообще не понимал, что делаю, я ничего не обдумывал, а делал то, что приходило в голову, и потом, почти всегда мне кто-то помогал...
Рон с Гермионой продолжали ухмыляться, и Гарри разозлился — он в жизни не злился так сильно.
— Нечего тут улыбаться, как будто вы самые умные! Это было со мной, а не с вами! — закричал он. — И мне лучше знать, как это было, ясно? Мне удавалось выкручиваться не потому, что я лучше всех знаю защиту от сил зла, а потому... потому что вовремя приходила помощь или потому что я случайно делал то, что нужно... Но я всегда действовал вслепую, я понятия не имел, что делать... ХВАТИТ РЖАТЬ!
Миска с маринадом из-под щупальцев горегубки упала и разбилась. Гарри внезапно понял, что вскочил на ноги и стоит возле кресла, но не мог вспомнить, как это произошло. Косолапсус юркнул под диван. Рон и Гермиона перестали улыбаться.
— Вы не понимаете, каково это! Вы никогда не стояли с ним лицом к лицу! Думаете, это так просто: запомнил с десяток заклинаний и выпалил ему в морду? Как на уроке? Нет, глядя ему в глаза, помнишь лишь об одном: что от смерти тебя может спасти только собственная сообразительность или смелость или... сам не знаю что! Нельзя мыслить трезво, когда ты понимаешь, что меньше чем через секунду тебя убьют или начнут пытать или на твоих глазах замучают твоих друзей! На уроках не учат, как действовать в такой ситуации! А вы тут сидите с таким видом, как будто я умный мальчик и поэтому остался жив, а Диггори был дурак и облажался... Вы не понимаете, что с тем же успехом мог погибнуть и я! Да так бы и было, просто я нужен Вольдеморту...
— Ты что, друг, мы ничего подобного не думаем, — на лице Рона отразился ужас. — Ничего плохого про Диггори мы не... Ты совсем не правильно всё...
Он беспомощно посмотрел на Гермиону. Та сидела неподвижно, с потрясённым видом.
— Гарри, — робко заговорила она, — как ты не понимаешь? Именно затем... Именно поэтому ты нам и нужен.... Мы должны знать, каково это... смотреть ему... смотреть В-вольдеморту в глаза.
Она впервые в жизни произнесла имя Вольдеморта, и это, как ничто другое, сразу успокоило Гарри. Тяжело дыша, он рухнул в кресло и почувствовал, что рука опять сильно заболела. Угораздило же его разбить маринад!
— В общем... подумай над этим, — тихо попросила Гермиона. — Пожалуйста.
Гарри не знал, что сказать. Ему уже было стыдно за свою вспышку. Он кивнул, не очень понимая, на что, собственно, соглашается.
Гермиона встала.
— Ну, я иду спать, — она явно старалась, чтобы её голос звучал как можно естественнее. — Э-м-м... спокойной ночи.
Рон тоже встал.
— Ты идёшь? — неловко спросил он Гарри.
— Да, — ответил Гарри. — Через... минутку. Только приберу здесь.
Он показал на пол, на разбитую миску. Рон кивнул и пошёл к лестнице.
— Репаро, — пробормотал Гарри, направив волшебную палочку на фарфоровые черепки. Те молниеносно соединились, и миска стала как новенькая, только пустая.
Гарри внезапно ощутил такую усталость, что у него возникло искушение остаться спать в кресле, но он заставил себя встать и пойти за Роном. Ночью ему, как всегда, снились длинные коридоры и запертые двери, а утром, когда он проснулся, в шраме опять неприятно покалывало.
Глава 16.
В «БАШКЕ БОРОВА»
Прошло две недели, а Гермиона ни разу не заговаривала с Гарри об уроках защиты от сил зла. Прежде чем эта тема возникла вновь, Гарри успел отбыть наказание у Кхембридж (и теперь сомневался, что татуировка когда-нибудь полностью сойдёт с его руки), Рон побывал ещё на четырёх квидишных тренировках (на двух последних его даже не ругали), и все трое научились растворять в воздухе мышей (а Гермиона уже перешла к котятам). Как-то в конце сентября, ненастным вечером, когда они сидели в библиотеке, выискивая по заданию Злея сведения об ингредиентах одного зелья, Гермиона неожиданно спросила:
— Гарри, скажи, пожалуйста, ты думаешь об уроках защиты от сил зла?
— Конечно, думаю, — недовольно буркнул Гарри, — как о них забудешь, с этой старой дурой...
— Я говорю о нашем с Роном предложении, — Рон метнул на неё тревожно-предостерегающий взгляд, а она в ответ нахмурила брови: — Ну хорошо, о моём предложении, чтобы ты давал нам уроки.
Гарри ответил не сразу, притворившись, будто не может оторваться от учебника «Азиатские антидоты к ядам животного происхождения». Он не хотел признаваться, что у него на уме.
За последние две недели он очень много об этом думал. Идея, как и раньше, казалась ему безумной, но иногда он вдруг ловил себя на странных мыслях — например, о том, какие из заклинаний больше всего пригодились ему при столкновениях с силами зла и Упивающимися Смертью... То есть, фактически, он подсознательно готовился к будущим занятиям.
— Ну, — протянул он, когда притворяться, что «Азиатские антидоты» вызывают у него живейший интерес, стало неудобно, — в общем... да, я думал об этом.
— И? — живо спросила Гермиона.
— Я не знаю, — стараясь выиграть время, сказал Гарри. Он поглядел на Рона.
— Мне эта мысль с самого начала понравилась, — Рон, убедившись, что Гарри не собирается на них кричать, стал проявлять большую заинтересованность в разговоре.
От неловкости Гарри заёрзал в кресле.
— А вы помните, что я вам говорил? Про то, что во многом это было везение?
— Да, Гарри, помним, — мягко ответила Гермиона, — но всё-таки не надо делать вид, что ты не умеешь защищаться от сил зла, потому что это не так. В прошлом году ты один смог противостоять проклятию подвластья, ты умеешь создавать Заступника и делать такие вещи, которые не под силу даже взрослым колдунам. Виктор всегда говорил...
Рон повернулся к ней так резко, что у него в шее что-то хрустнуло. Потирая её, Рон сардонически осведомился:
— Так-так? И что же говорил наш дорогой Викки?
— Ха-ха, — со скукой в голосе сказала Гермиона. — Он говорил, что не умеет делать того, что умеет Гарри, а ведь он тогда уже заканчивал школу.
Рон подозрительно уставился на Гермиону.
— Ты с ним, случайно, не переписываешься?
— А если и да, то что? — невозмутимо спросила Гермиона, впрочем, немного покраснев. — Я что, не могу переписываться с друзьями?
— Он метит не просто в друзья, — обвинительным тоном заявил Рон.
Гермиона обречённо покачала головой и, перестав обращать внимание на Рона, гневно сверлившего её взглядом, обратилась к Гарри:
— Ну, так как? Ты согласен нас учить?
— Тебя и Рона?
— Понимаешь, — Гермиона опять чуточку смутилась, — я думаю... только, Гарри, не становись сразу на дыбы, ладно? Я думаю, что ты должен учить всех, кто этого захочет. Ведь речь идёт о том, чтобы научиться защищаться от В-вольдеморта. Ой, Рон, не делай такое лицо! Нечестно по отношению к другим лишить их такого шанса.
Гарри некоторое время раздумывал над её словами, а потом сказал:
— Да, только я сомневаюсь, что, кроме вас двоих, кто-нибудь захочет у меня учиться. Я же псих, забыли?
— Ты удивишься, когда узнаешь, сколько народу хочет тебя послушать, — серьёзно ответила Гермиона. — Кстати, — она наклонилась к Гарри, и Рон, мрачно смотревший на неё из-под нахмуренных бровей, наклонился к ним обоим, — ты знаешь, что на первые выходные в октябре назначен поход в Хогсмёд? Давай скажем всем, кому это интересно, чтобы они встретились с нами в деревне? Там всё и обсудим
— Почему обязательно в деревне? — спросил Рон.
— Потому, — объяснила Гермиона, возвращаясь к китайской чавкающей капусте, которую она перерисовывала из книги, — что вряд ли Кхембридж придёт в восторг, узнав про наши занятия.
***
Гарри очень ждал выходных и похода в Хогсмёд, но его беспокоила одна вещь. С начала сентября, со времени своего появления в камине, Сириус хранил молчание. Гарри знал, что его крёстный обиделся на то, что они не захотели встречаться с ним в Хогсмёде, — но всё-таки время от времени начинал тревожиться. Вдруг Сириус, отбросив всяческую осторожность, объявится в деревне? Что делать, если им навстречу бросится огромный чёрный пёс? И что, если это, к тому же, случится на глазах у Драко Малфоя?
— Знаешь, немудрено, что ему изредка хочется вырваться на волю, — сказал Рон, после того как Гарри поделился своими страхами с ним и Гермионой. — Конечно, он целых два года был в бегах, это тоже не сахар, я понимаю, но, по крайней мере, он был на свободе! А теперь бедняга всё равно что в тюрьме с этим кошмарным эльфом.
Гермиона скроила недовольное лицо, но, помимо этого, никак не отреагировала на неуважительное упоминание о Шкверчке.
— Беда в том, — сказала она Гарри, — что пока В-вольдеморт... ой, Рон, я тебя умоляю!... не выступит в открытую, Сириусу придётся скрываться. Наше тупое министерство признает, что Сириус невиновен, только тогда, когда будет вынуждено согласиться, что Думбльдор говорил правду. И только тогда, когда эти идиоты начнут ловить настоящих Упивающихся Смертью, станет ясно, что Сириус к ним не принадлежит... Прежде всего, у него нет Знака.
— Не дурак же он, чтобы появляться в Хогсмёде, — постарался успокоить друзей Рон. — Если бы он так поступил, Думбльдор бы жутко разозлился, а Сириус его слушается, хотя ему это и не по нраву.
Но на лице Гарри по-прежнему было встревоженное выражение, и Гермиона сказала:
— Знаешь, мы с Роном поговорили кое с кем, кто, как нам казалось, должен бы захотеть учиться настоящей защите от сил зла, и они действительно заинтересовались. Мы сказали, чтобы они нашли нас в Хогсмёде.
— Хорошо, — не переставая думать о Сириусе, неопределённо ответил Гарри.
— Гарри, перестань волноваться, — тихо посоветовала Гермиона. — Тебе и без Сириуса забот хватает.
Она, разумеется, была совершенно права: он, несмотря на то, что ему больше не приходилось тратить все вечера, отбывая наказание у Кхембридж, едва успевал справляться с домашними заданиями. Рон, на котором лежали обязанности старосты и необходимость тренироваться два раза в неделю, отставал ещё больше, чем Гарри. Зато Гермиона, изучавшая намного больше предметов, не только вовремя выполняла все задания, но и находила время вязать эльфам одежду, причём Гарри был вынужден признать, что в этом она достигла значительных успехов, — по крайней мере, теперь шапочки почти всегда можно было отличить от носков.
В день похода в Хогсмёд утро выдалось ясное, но ветренное. После завтрака все выстроились в очередь к Филчу, который проверял, указаны ли их фамилии в списке учащихся, имеющих разрешение родителей или опекунов на поход в деревню. Гарри слегка кольнуло в сердце — ему вспомнилось, что, если бы не Сириус, он никуда не смог бы сегодня пойти.
Когда Гарри дошёл до Филча, тот зашевелил носом, будто пытаясь что-то унюхать, а затем коротко кивнул — отчего его дряблые щёки мелко затряслись. Миновав Филча, Гарри вышел на каменное крыльцо, навстречу холодному, солнечному дню, и, вместе с Роном и Гермионой, по широкой дороге быстрым шагом направился к воротам.
— А почему Филч тебя обнюхал? — спросил Рон.
— Наверно, проверял, не пахнет ли от меня навозными бомбами, — усмехнулся Гарри. — Я забыл вам рассказать... — и Гарри поведал друзьям о том, как, когда он только что отослал сову к Сириусу, в совяльню ворвался Филч с требованием показать письмо.
Гарри немного удивился, что Гермиона нашла эту историю очень интересной, — намного более интересной, чем казалось ему самому.
— Он сказал, что его уведомили, что ты хочешь заказать навозные бомбы? Но кто?
— Понятия не имею, — пожал плечами Гарри. — Может, Малфой? Шуточка в его стиле.
Они миновали высокие каменные колонны с боровами наверху и, повернув налево, пошли по дороге, ведущей в Хогсмёд. Дул ветер, и волосы лезли им в глаза.
— Малфой? — скептически повторила Гермиона. — Хм... м-да... возможно.
До самой деревни она пребывала в глубокой задумчивости.
— А куда мы вообще идём? — спросил Гарри. — В «Три метлы»?
— О! Нет, — очнулась Гермиона, — нет, там всегда полно народу и очень шумно. Я сказала всем, чтобы они приходили в другой паб, знаешь, тот, что не на главной дороге, — в «Башку борова». Конечно, местечко это... сам понимаешь... сомнительное... но зато там не бывает никого из школы, и никто не сможет нас подслушать.
Они прошли по главной дороге мимо хохмазина Зонко, где, вполне естественно, увидели Фреда, Джорджа и Ли Джордана, миновали почту, откуда через равные интервалы времени вылетали совы, и свернули на боковую улочку, в самом начале которой стоял небольшой трактир. Над входом, на ржавом металлическом кронштейне, висела обшарпанная деревянная вывеска с изображением отрубленной кабаньей головы, из которой на белую скатерть вытекала лужица крови. Вывеска поскрипывала, раскачиваясь на ветру. Гарри, Рон и Гермиона нерешительно замерли перед дверью.
— Идёмте же, — чуть дрогнувшим голосом сказала Гермиона. Гарри первым вошёл внутрь.
Всё здесь коренным образом отличалось от просторного зала в «Трёх метлах», сверкавшего чистотой и рождавшего ощущение милого, домашнего уюта. Зал «Башки борова» представлял собой тесную, убогую, невероятно грязную комнатушку, где стоял острый, крепкий дух, вдохнув который, посетитель непроизвольно вспоминал о козлах. Заляпанные окна почти не пропускали дневного света; на грубых деревянных столах были расставлены свечные огарки. Пол на первый взгляд казался земляным, но, ступив на него, Гарри понял, что под вековыми наслоениями грязи скрывается камень.
Гарри вспомнил, что, когда он учился в первом классе, Огрид, объясняя, как ему удалось выиграть драконье яйцо у скрывавшегося под капюшоном незнакомца, сказал про это заведение: «в „Башке борова“ полным-полно всякого чудного народу». Тогда Гарри не мог понять, почему Огриду не показалось странным, что его собеседник за весь разговор ни разу не снял капюшона, но теперь он видел, что для здешней публики это вполне нормально. Так, например, у барной стойки сидел человек, с головой, целиком обмотанной грязными серыми бинтами, — не считая узкой щели на месте рта, сквозь которую забинтованный то и дело вливал в себя дымящуюся, смертоносную на вид жидкость. За столиком у окна выпивали сразу двое людей в капюшонах, которых, если бы не их сильный йоркширский акцент, Гарри непременно принял бы за дементоров, а в самом тёмном углу незаметно ютилась какая-то ведьма. Она была с ног до головы укутана густой чёрной вуалью, немного выступавшей вперёд на месте носа.
— Ну, я не знаю, Гермиона, — пробормотал Гарри, когда они подошли к стойке, и подозрительно посмотрел на таинственную женщину. — Тебе не приходило в голову, что под этой тряпкой может скрываться Кхембридж?
Гермиона оценивающе поглядела на загадочную фигуру под вуалью и тихо ответила:
— Кхембридж ниже. А потом, даже если это она, она ничего не может нам сделать. Я сто раз перепроверила школьные правила — мы ничего не нарушаем. Я специально спрашивала у Флитвика, разрешается ли школьникам посещать «Башку борова», и он сказал да, правда, настоятельно советовал приносить свои стаканы. И ещё, я выискала всё, что можно, о школьных кружках и о совместном приготовлении домашних заданий — в этом точно нет ничего противозаконного. Впрочем, мне кажется, нам всё-таки не стоит афишировать, чем мы собираемся заниматься.
— Да уж, — сухо сказал Гарри, — учитывая, что мы вовсе не домашние задания будем делать.
Из комнаты за стойкой выскользнул бармен — высокий, худой, сердитый старик с длинными седыми волосами и бородой. Он показался Гарри смутно знакомым. Приблизившись, старик недовольно буркнул:
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 17 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |