Действительно, прошло полтора года, и Александр Михайлович возвращается в Псков, будучи посажен туда «из литовские руки». Десять лет княжил в Пскове Александр, будучи более связан с Литвою, нежели с Русью. Литва попыталась посадить своего кандидата и в псковскую епископию, но неудачно. Усилилось влияние Литвы не только на Псков и Тверь, но даже на Новгород, где одно время в пригородах новгородских — Ладоге, Орешке, Кореле и Копорье — сидел литовский князек Наримонт. К этому времени относится появление среди новгородского боярства так называемой «литовской партии», тяготевшей к Литве и при ее посредстве пытавшейся бороться с централизационными стремлениями Москвы. Среди «литовской партии» мы находим представителей наиболее богатого, именитого боярства новгородского, пытавшегося сохранить свое положение правящей феодальной олигархии и самостоятельность Новгорода, т. е. приостановить централизационный процесс и рост княжеской власти.
В 1336 году Александру Михайловичу удалось вернуть себе ярлык па Тверь. Стремясь избавиться от московского «насилия», под которым следует подразумевать усилившуюся великокняжескую власть Калиты, к Твери «потянули» некоторые удельные князьки. Литва через своего ставленника Александра Михайловича Тверского протягивала руки к северо-восточной Руси. Калита решил разделаться с ним руками татар. В 1339 году Александра вызвали обманным путем в Орду, где он и был убит. Последовавший через некоторое время объединенный поход русских князей и татар на Литву подтверждает литовские связи Александра. В борьбе с одним внешним врагом — Литвой — Калита умело использовал другого — Орду.
Став Новгородским князем в 1329 году, Калита пытался расширить свою власть в Новгороде и сократить новгородские «вольности». Кроме того, полученное им от хана право собирать его именем дань Калита использовал и для дополнительного обложения Новгорода. В 1332 году, когда выросли его денежные обязательства по отношению к хану, с помощью которого он возвысился и овладел великокняжеским престолом, Калита запросил у Новгорода закамского серебра и печорской дани,(6) а отказ новгородцев вызвал нападение Калиты в союзе с Рязанскими и Низовскими князьями на новгородские волости. Калита захватывает Торжок, Бежецкий Верх и отказывает новгородцам в мире. Те в свою очередь приглашают в пригороды литовского князя На-римонта и заключают союз с Александром Михайловичем, сидевшим в Пскове. Правда, «розмирье» Калиты с Новгородом было недолговременным, так как новгородцам дорого обходилась помощь Наримонта, обиравшего население. Кроме того, страшна была Орда, стоявшая за спиной Москвы. И в феврале 1335 года Калита снова вернулся в Новгород. Несмотря на свой успех, он тем не менее вынужден был присягнуть Новгороду (7) и заключить с ним «ряд» (договор) по старым грамотам, ограждающим права новгородцев. Калита не мог смириться со своим положением ограниченного в правах князя и все время стремился к расширению своих великокняжеских прав. Так, например, несмотря на «крестное целование» (присягу), Калита в 1337 году посылает рать «за Волок», на Северную Двину, в землю «Заволочской Чуди», богатую ценным пушным зверем. Попытка Калиты не увенчалась успехом, но она свидетельствует, во-первых, о том, что он отнюдь не собирался ограничивать свою власть в Новгороде, и склонен был рассматривать и Новгород как свою «вотчину», а во-вторых, о стремлении Московского князя овладеть Севером, славившимся своими мехами. В 1339 году Калита еще раз покушался на новгородские «вольности» и «старые пошлины» и потребовал «царев запрос». Когда новгородцы ему отказали, напомнив о присяге и «ряде», Калита вывел из Новгорода своих наместников.
Новгородская политика Калиты очень характерна. Усиливающаяся власть великого князя отпугивала феодальную олигархию, склонную к союзу с Литвой, где власть великого князя была слабее. Боярство не останавливалось перед изменой Руси, лишь бы не подчиниться великому князю, лишь бы не потерять своей исключительной власти, прикрывающейся вечевым политическим строем Новгорода. Кроме того, эта же новгородская политика Калиты показывает, как он использовал данное ему ханом право сбора дани. Переход сбора дани окончательно в руки Московского князя имел политическое значение для Руси, так как собиравшие дань откупщики и баскаки, грабившие народ, вызывали своими действиями народные восстания, стихийные и неорганизованные, подавляемые татарами с большой жестокостью. Эта же мера способствовала и укреплению великокняжеской власти. Стремление Калиты собрать побольше дани было обусловлено не только тем, что от него много требовал хан Узбек, но и желанием использовать свое положение уполномоченного хана по сбору дани для собственного обогащения. Калита был осторожней своего брата Юрия и, помня его участь, в первую очередь посылал хану то, что ему причиталось, а затем придумывал всякие новые дани, «выходы» и «запросы», которые он затем присваивал и этим обогащал свою казну. Маркс по этому поводу замечает: «Он (т. е, Иван Калита, — В. М.) уговорил хана назначить его сборщиком дани но всем русским удельным княжествам. Вступив однажды в исполнение этих функций, он начал вымогать деньги, вымышляя для того всевозможные предлоги. Это богатство, собранное ханским именем, заставлявшим всех трепетать, он употреблял затем на подкуп тех же татар».(8) Так создавалось богатство Ивана Даниловича, недаром прозванного Калитой, что значит «денежный мешок», «сума». Не только сбором пошлин с купцов пополнял свою казну Калита, но главным образом присваивая часть татарской дани, а битком набитая казна Московского князя давала ему возможность подкупать бояр, духовенство, скупать села, волости, ярлыки, подкупать хана и золотоордынских вельмож.
В этой связи стоит вопрос о взаимоотношениях Ивана Калиты и золотоордынского хана Узбека. Времена Узбека — расцвет Золотой Орды. Могущественный Узбек подчинил себе огромную территорию и правил властной рукой. Союзник Узбека, пока находился в пределах Золотой Орды, мог быть спокоен за свою участь. Какую же позицию занял Иван Калита?
Нельзя забывать того, что Калита был обязан Узбеку получением ярлыка на великое княжение. Это возлагало на него большие обязательства по отношению к хану. Правда, своим доносом на Тверь Калита предотвратил разгром всей Руси и в частности своего княжения, но тем не менее именно этот донос сделал его великим князем и правой рукой Узбека на Руси. Но прежде чем охарактеризовать политику Калиты в Орде, нужно остановиться на методах управления хана. Маркс по этому поводу, как мы уже видели, говорит следующее: «...Татаро-монголы установили режим систематического террора, причем разорения и массовые убийства стали его постоянными институтами. Будучи непропорционально малочисленными по отношению к размаху своих завоеваний, они хотели создать вокруг себя ореол величия и, путем массовых кровопролитий, обессилить ту часть населения, которая могла бы поднять восстание у них в тылу». (9)
В такой обстановке Калита должен был собирать земли русские. Нужно было обмануть хана, подозрительно следившего за русскими князьями и старавшегося сохранить раздробленность, всячески поддерживавшего межкняжеские усобицы, ослаблявшие Русь и утверждавшие власть завоевателей. Естественно, Калита должен был «играть роль послушного орудия в руках хана» (Маркс), использовать его власть для покорения себе удельных князей. У Москвы еще нехватало в те времена сил на открытую борьбу с захватчиками-татарами, а отдельные выступления против ханской власти, разобщенные, стихийные и недостаточно подготовленные, свидетельствовали только о том, что русский народ ненавидел татаро-монгольское иго, «иссушавшее и оскорблявшее самую душу народа» (Маркс), и находил в себе силы для выступления против ханской власти.
Победить же эти восстания не могли, так как Русь была еще раздроблена и основной задачей было объединение Руси в единое, сплоченное, централизованное национальное государство. Только при таких условиях борьба русского народа против завоевателей и угнетателей могла увенчаться успехом.
Иван Калита и должен был провести свой корабль — нарождающееся русское государство — через все буруны, рифы и мели. Подчиняясь хану, низкопоклонничая в Орде, донося и наушничая хану на своих соперников, подкупая и обманывая, Калита не забывает своей основной задачи — укрепления Московского княжества и собирания русских земель. Играя роль союзника и слуги хана, он в то же время постепенно «...превращает хана в послушное орудие в своих руках...» и «...незаметным образом поворачивает власть татар-завоевателей на служение исключительно его собственным интересам». (10) Прекрасно понимая, что Русь еще слаба для борьбы с узурпаторами-ханами и что отдельные стихийные восстания пока могут привести лишь к разорению земли русской и повторению времен Бату, Калита ставит своей целью предотвратить набеги и разгромы татарами русских земель, городов и сел, обеспечить покой и «тишину велику», что ему и удается. За все время его княжения на русскую землю не было ни одного татарского набега.
Древние источники хвалят Калиту за установление «тишины»: «Престаша поганый воевати Русскую землю и закалати христиан, и отдохнуша и упочиноша христиане от великиа истомы и многиа тягости и насилиа татарского, и бысть оттоле тишина велика на всей земли». Калита собирал силы для грядущего боя с татарами, который выпал на долю его внука.
А пока росло население Московского княжества, росли и богатели города, распахивались новые земли, «целины», расширялись волости московские, развивались ремесла и промыслы. Русь оправлялась от татарских нашествий и крепла.
Хан не обращал внимания на усиление Московского князя, считая его своим союзником. Хану и в голову не могла притти тогда мысль, что внук его «слуги» Ивана Даниловича Московского, князь Дмитрий Иванович, нанесет первое и решительное поражение ордам завоевателей и угнетателей — татарским феодалам. А пока дед будущего победителя Мамая, Иван Калита, ездил в Орду, привозил подарки хану, его женам, золотоордын-ским вельможам, старался добиться мирных отношений с ханом и, казалось, и не думал о борьбе с захватчиками.
«Тишина велика» объяснялась и тем, что при Калите не было межкняжеских усобиц в пределах великого княжения. Калита держал в твердых руках князей Суздальских, Рязанских, Тверских, Ростовских. В этих княжествах идет дальнейший процесс дробления. В Твери появляются одно за другим княжества: Дорогобужское, Кашинское, Холмское, Старицкое, Телятевское, Микулинское и др. Распадается на уделы Ростовское княжество, выделяя из своего состава княжества Ростовское, Ярославское, Угличское, Белозерское и другие, в которых хозяйничают московские бояре, наместники Калиты. Князья Галицкие, Стародубские, Юрьевские, Белозерские, Дмитровские со своими все более и более дробящимися уделами подпадают под власть Калиты и превращаются в «подручных» великого князя Московского. В их землях Московский князь скупает волости и села, передаваемые но наследству, собирает налоги, вербует рати.
Калита подкупает бояр своими обещаниями земель и доходов, и они съезжаются в Москву отовсюду: из Смоленска, Чернигова, Киева, Волыни, Твери, Ростова, Суздаля и т. д., привлеченные силой и богатством Московского князя. С ними вместе приходят их многочисленные слуги к дружинники. Появляются даже немецкие и литовские феодалы и татарские мурзы. Калита скупал земли князей, вносил за последних дань татарам и этим превращал их в «служебных» князей, зависимых от Московского князя.
Так приобрел он Угличское, Галичское и Белозер-ское княжества. Калита скупал земли повсеместно, а не только в пределах своего Московского княжения, будучи уверен в том, что великое княжение достанется его сыновьям. Земли Московского князя были расположены чересполосно, между ними лежали пока еще «чужие» земли. Приобретения Москвы тянулись цепочкой к северу, как бы обозначая стремление захватить богатый ценной пушниной Север. Сюда же, на Север, шла колонизация из Московского княжества.
Привлекаемые «тишиной», в Московское княжество переселялись крестьяне и горожане из других мест. Калита привлекает новопоселенцев льготами и освобождением от уплаты податей.
Калита выкупает в Орде русских пленных и селит их в своих землях. Эти крестьяне носили название «ордынцев». Растет княжеское дворцовое хозяйство, княжеская вотчина, состоявшая из многих волостей и слобод, населенных закабаленными людьми и холопами, которые работали в княжем дворцовом хозяйстве. Крестьяне платили различные дани, несли ряд "повинностей — повозную, кормовую, мостовую, дорожную и т. д. Растет монастырское землевладение и хозяйство, особыми жалованными грамотами освобождаемое Калитой от уплаты налогов. Так, например, в 1338 году по его жалованной грамоте получил ряд льгот и освободился от уплаты налогов с земли и промыслов Юрьев монастырь. Растет боярское землевладение. Когда приехал па службу в Москву со своей челядью, насчитывающей 1700 человек, знатный черниговский боярин Родион Не-стерович, ему пришлось дать половину Волоколамского уезда. Увеличиваются тяготы, падающие на крестьян, усиливается эксплоатация кабальных людей, холопов, «сирот» (11) в монастырском и боярском хозяйстве. Все это способствует обогащению феодальной верхушки и князя.
Но много еще остается и свободного крестьянства, сидящего на государственной «княжой» земле, много еще не захваченных и не освоенных феодалами земель, которые считаются княжими землями. Эти земли служат князю для раздачи их, в качестве пожалования sa службу, боярам, «слугам вольным» и «слугам двор-ским» — дворянам.
Расширяется московский посад, увеличивается число купцов, ремесленников, крепнут торговые связи Москвы.
Калита борется с разбоями, очищает большие торговые дороги от разбойников, способствуя этим развитию торговых сношений.
Поборы с населения, с торговых операций, присваивание татарской дани сделали Московского князя самым богатым из всех русских князей. «Сумой, а не мечом он прокладывал себе дорогу», — говорит о Калите Маркс. Калита не воюет. Один раз только серьезно воевал Московский князь — это было во время «щелкановщи-ны». Позже он предпочитает хозяйствовать более осторожно, прибегая к подкупам и «куплям». Политика, намеченная Калитой, стала политикой его ближайших потомков. «Они следовали ей,—указывает Маркс,— старательно, последовательно и неизменно». Калиту обычно считают, и не без основания, первым видным собирателем русской земли вокруг Москвы, заложившим основу Русского государства.
Власть и авторитет Калиты были настолько сильны, что когда он умер (31 марта 1341 года), никто не оспаривал претензий на великокняжеский престол его старшего сына Семена. Князья съехались в Орде, и здесь, на съезде князей, хан признал права Семена Ивановича на великое княжение и выдал ему ярлык. 1 октября 1341 года начал княжить Семен Иванович, прозванный «Гордым».
Борьба Москвы с Литвой, немцами и шведами
В своих духовных грамотах Калита завещает сыновьям, Андрею и Ивану, слушаться старшего брата Семена. Каждому сыну Калита выделил особые «уделы", «волости». Семену он дал Можайск и Коломну — пограничные и торговые пункты, и ряд волостей, Ивану — Звенигород и некоторые волости, Андрею — Перемышль и Серпухов с волостями. Но «численный» (тяглый) люд Москвы в раздел не пошел. Князья могли делиться между собой доходами с городов и волостей, доходами с Москвы, но податными, тяглыми людьми они ведали сообща, имея определенную долю в доходах, получаемых с тяглых людей. Княжеская власть передавалась Семену, который должен был продолжать дело Калиты. После смерти Калиты братья, кроме того, поклялись «у отня гроба» «нелюбья не держати», не ссориться и не воевать друг с другом, «жить за один», слушаться «старшего» Семена, который в свою очередь обязывался советоваться с братьями. Хотя в договоре братьев подчеркивается право бояр отъезжать от одного князя к другому, тем не менее в руках Семена остается руководство войском, финансами, управление «численными людьми», которых князья не имеют права сманивать на службу. В руках Семена сосредоточивается, кроме того, половина дворцового хозяйства, дворцовых доходов и управления, так называемых «путей», как, например, пути сокольничий, ловчий, конюший, садовый и т. и. Своим братьям Семен обещает, что он не тронет их уделов, которые они рассматривают как свою собственность, и не будет вмешиваться в их княжое управление своим уделом.
Такое сочетание укрепляющейся власти старшего брата с появлением уделов, принадлежащих другим братьям, свидетельствует о сохранении в Московском княжестве порядков, присущих периоду феодальной раздробленности. Москва собирает русские земли, но сна сама еще типичное феодальное княжество со свойственным ему стремлением к раздроблению земель. Это противоречие объясняется тем, что хотя во времена княжения Семена и Ивана еще господствовали принципы феодальной раздробленности и продолжали еще существовать уделы, но внутри этой удельной системы уже зарождалась, росла и крепла сильная великокняжеская власть. Процесс ее образования и укрепления не равномерный и прямолинейный, а сложный, с периодами быстрого развития и наряду с ними и с периодами замедления и даже отступления.
Семен пользовался исключительной властью над другими князьями. Летопись сообщает, что «вси князи русскии даны ему в руце». Со своими подчиненными князьями— вассалами он обращался надменно и гордо, держал их в руках, требовал особых почестей даже от вольного«господина Великого Новгорода». За все это он и получил свое прозвище Гордого. Даже Тверской князь Всеволод Александрович заискивал перед Семеном и отдал за него замуж свою сестру Марию.
Тверское княжество рассыпалось на уделы, слабело, и попытки старших «великих» князей Тверских, княживших собственно в Твери, подчинить себе удельных «младших» князей не увенчались успехом. Часть уделов со своими княжескими линиями, как, например. Холмский, тяготели к Литве; Кашин и другие уделы тяготели к Москве. Так было до второй половины XIV столетия.
При Семене, как и при его предшественниках, растет Москва и наблюдается приток населения в Московское княжество.
Семен Гордый поддерживал хорошие отношения с ханом Джанибеком и пять раз ездил в Орду с подарками, возвращаясь оттуда каждый раз, как пишет летопись, «с великой честью и пожалованием».
Семен приобретает куплей ряд волостей по реке Протве, продолжая практику «купель» Калиты.
При нем выросший и окрепший московский посад начинает приобретать уже известное политическое значение. Московский тысяцкий, княжой боярин, ведавший городскими делами и горожанами, пытается, опираясь на них, играть некоторую роль. В княжение Семена Гордого московский тысяцкий, боярин Алексей Петрович Хвост, поднимает какую-то «крамолу» против князя. В чем она заключалась, неизвестно, но судя по дальнейшим событиям, можно предположить, что популярный среди горожан, купцов и ремесленников, тысяцкий попытался вмешаться в какие-то княжеские дела, рассчитывая на поддержку посада. Судя по тому, что все три брата — Семен, Иван и Андрей — поклялись, что «не быть Хвосту в Москве», «крамола» была для князей опасной Хвост был изгнан из Москвы и лишен имущества. Тем не менее в год вокняжения Ивана, преемника Семена, Хвост снова очутился тысяцким в Москве.
Объясняется эта странная незлопамятность Ивана, по-видимому, тем, что ко времени его вокняжения относится нападение на Московское княжество враждебных соседей — князей Рязанских, а вместе с этим рост недовольства некоторых мелких князей, подчиненных Московскому князю, недовольных его своевластием и рассчитывающих на помощь со стороны Рязани. В такое время невыгодно было ссориться с посадом, и Хвост снова очутился в Москве.
То, что Хвост был враждебен княжатам и боярам, тяготившимся усилением власти князя и централизацией управления, и в этом отношении в какой-то форме отражал интересы горожан, посадских людей, можно заключить из обстоятельств его смерти, 3 февраля 1357 года он был убит. По Москве, среди горожан, распространился слух, основанный на реальных предположениях, что против Хвоста был заговор в боярской среде, жертвой которого и пал этот московский тысяцкий. Летопись не случайно сравнивает убийство боярина Хвоста с убийством Кучковичами Андрея Боголюбского, как бы подчеркивая этим сравнением реакционный характер заговора.
Ответом на убийство тысяцкого было большое народное восстание в Москве в феврале 1357 года, и «большие бояре», участники заговора, вынуждены были бежать в Рязань. Правда, вскоре часть бояр, по приглашению Ивана, снова вернулась в Москву. Князья, с одной стороны, рассчитывали на помощь посада, но с другой — боялись его политической роли, и чтобы впредь не повторялись события, подобные описанному, вскоре должность московского тысяцкого была ликвидирована.
В княжение Семена Москва столкнулась с сильной Литвой, к тому времени успевшей захватить множество русских княжеств на западе. Великий князь Литовский подчиняет своему влиянию Тверь и пытается овладеть всей северо-восточной Русью. Еще в княжение Калиты, как указывает Маркс, Москва «... была свидетельницей внезапного роста могущества Литвы...»,(12) а в 1341 году литовский князь Ольгерд явился с войском под стены Можайска, опустошил окрестности, пожег посад, но город взять не смог. Чувствуя свою слабость, Ольгерд посылает своего брата Кориата в Орду к хану Джанибеку. прося его оказать помощь против Семена, Семен, узнав об этих замыслах Ольгерда, немедленно послал гонцов к хану, указывая ему на опасность, которую представляет собой усиливающаяся Литва. Хан учел опасность, задержал Кориата и выдал его Семену. Ольгерд вынужден был прислать послов в Москву с подарками и умолять Семена отпустить его брата. Борьба с Литвой не прекращалась, "и в 1351 году Семен ходил на Смоленск, в те времена уже «тянувший» к Литве.
Семен княжил и в Новгороде, но перед тем он долго воевал с.непокорным новгородским боярством. Еще в год его вокняжения, когда Семен был в Орде, новгородские ушкуйники, набиравшиеся обычно боярами из «охочих молодцов», захватили московскую волость Белозерье, появились и в Торжке. Но действия новгородских бояр, преследовавших лишь личные корыстные цели и навлекавших на Новгород гнев сильного Московского князя, вызвали восстания «черных людей» в Новгороде. Новгородские «черные люди» отказались итти в поход. Восстание вспыхнуло и в Торжке, где «черные люди» вооружились, надели брони, освободили московских дружинников и сборщиков дани, разгромили боярские дворы, разнесли их дома и разделили между собой боярское имущество. После этого Семен пошел войной на новгородских бояр, заставил их принять своего наместника, унизил боярскую верхушку, потребовав от них, чтобы они явились к нему босые, и принудил Новгород заплатить дань — «черный бор».
В середине XIV века усилились захватнические стремления со стороны Ливонского ордена и шведов.
Отсутствие единства Руси окрыляло захватчиков. Новгород и Псков, в те времена уже отделившийся от первого и ставший его «младшим братом», вели войны с немецкими рыцарями и шведами. Псков не раз (в 1334, 1341, 1348, 1349 гг.) отбивал немецких рыцарей, грабивших и разорявших землю, не раз псковичи громили немцев на захваченной некогда ими русской и чудской земле (в 1342, 1349 гг.). Иногда им помогали литовские князья, враги немцев, но зачастую помощь этих «друзей» заключалась лишь в дополнительном опустошении Псковской земли. Новгород имел дело с другими «крестоносцами», тоже рыцарями-разбойниками. В 1348 году, как мы уже упоминали, на Новгород пошел крестовым походом шведский король Магнус Эрихсон. Новгородцы поднялись «всей землей», отбили шведов, прогнали их «за море» и «повоевали» землю до Выборга. В этой войне новгородцам помогали Московские князья Семен и Иван, хотя помощь их была больше номинальной. В середине XIV столетия, таким образом, усиливается экспансия Литвы, немцев и шведов. Молодое, только начинавшее зарождаться Русское государство становится под удар вражеских сил с Запада. Феодальная раздробленность, которую только пытается преодолеть Москва, мешает сплочению сил русского народа для борьбы с литовско-немецко-шведской опасностью. Великий князь Семен пытается организовать отпор врагам, но у него еще нехватает сил. Так, например, во времена похода Магнуса на Новгород Семен не мог выступить со всей «низовской силой» на помощь северо-западной окраине русских земель, так как ему самому приходилось одновременно бороться с происками Ольгерда в Орде.
В это же время Руси пришлось пережить новое бедствие. Разразилась «черная смерть» — эпидемия чумы, охватившая вслед за Западной Европой и Русь. Чума, начавшаяся в 1352 году, свирепствовала несколько лет. В «моровое поветрие» вымерли целые города и волости, опустели некогда густо населенные края. Вымерло немало княжеских родов. Умер в 1353 году и князь Семен Иванович Гордый. Умерли также два его сына и брат Андрей.
Духовная грамота Семена Ивановича подчеркивает его верность политике Калиты. Семен требует от братьев (тогда еще жив был Андрей), чтобы они «жили заодно», не слушали «лихих людей», которые попытаются их рассорить, слушались бы «старых бояр» и митрополита Алексея. В духовной Семена подчеркнута не только старая мысль — не разделяться, жить мирно, но указаны и те силы, на которые должен опираться князь — боярство и церковь.
Князем, по смерти Семена, стал его брат Иван Иванович, прозванный «Красным». В его руках сосредоточилась не только власть великого князя, но он стал хозяином и в уделах братьев. Только его племянник Владимир Андреевич получил на правах младшего князя-родственника Серпуховский удел.
Внешняя обстановка, в которой вокняжался Иван Иванович, была для него далеко не благоприятной. К тому времени относится складывание своеобразных феодальных союзов — великих княжеств Тверского, Рязанского и Нижегородского.
Каждое из них имеет свой великокняжеский стол и подчиненные ему уделы и претендует на роль собирателя русских земель.
В начале второй половины XIV столетия Тверское княжество оправляется от погрома, учиненного Иваном Калитой. Несмотря на дробление Тверской земли и формирование все новых и новых уделов, в Твери устанавливается все же довольно сильная власть великих князей
Тверских. Тверские князья в пределах своего княжества сохраняют прерогативу великих князей и устанавливают вассальные отношения со своими родственниками-«подручниками»: князьями Холмскими, Никулинскими, Ржевскими и т. д. Установление подобных отношений сопровождалось ссорами и раздорами, результатом чего была «людем тверским тягость», причем «мнози люди тверские того ради нестроения разыдошася». Все более и более враждебными становятся отношения с Москвой. Породнившиеся с Ольгердом Холмские и Никулинские князья открыто сближаются с Литвой и становятся проводниками литовского влияния. Для Ивана Ивановича Тверь пока была еще не страшна, но зато грозной силой вставала враждебная Москве Рязань.
Рязанская земля едва ли не больше всех других пострадала от татаро-монгольского нашествия. Край был опустошен и разорен. Население схлынуло к северу, где в пограничной с Московским княжеством полосе заселялись ранее пустынные лесистые места и росли новые города. Центр тяжести политической жизни княжества сместился в Переяславль-Рязанский. На юге вырос Пронск—оплот рязанцев в борьбе с татарами. Рязанская земля почти не знала отдыха от татарских набегов. Они следовали один за другим в 1278,1288, 1308 годах, не говоря уже о многочисленных налетах и грабежах со стороны мелких чамбулов (отрядов) отдельных татарских «царевичей». Рязанцы непрерывно вели войны, часто за свой страх и риск, не ожидая помощи князей, во главе со своими тысяцкими и воеводами борясь с татарами. Отдельные поселения рязанцев уходили далеко на юг, к Дону, Хопру, Тихой Сосне, Воронежу, где начинались уже границы Сарайской епархии.(13) Эта пограничная жизнь, полная опасностей, сделала рязанцев опытными и смелыми воинами, «буйными» и «дерзкими» в представлении московского летописца. Недаром именно в Рязани появляется впервые на Руси казачество.
На западе Рязань граничила с Чернигово-Северскими землями, переходившими постепенно под власть Рязанских князей. Но здесь Рязани скоро пришлось столкнуться с Литвой. В Рязанском княжестве жили мордва и мещера, отдельные племена которых часто входили в состав рязанских дружин, смешивались с русскими, а их князьки становились рязанскими боярами. С другими мордовскими племенами Рязань почти непрерывно воевала. Рязань, или «Рязанская Украина», была боевым военным форпостом Руси на юге и востоке. Естественно, что первое время Рязань была слаба и отчасти за ее счет возвышается Москва. Но к середине XIV столетия Рязань усиливается. Складывается великое княжение Рязанское во главе с Олегом Ивановичем и «младшее княжение» — Пронское, где сидит его двоюродный брат Владимир Ярославович. Пользуясь малолетством обоих князей, рязанские бояре прибирают всю власть к своим рукам, заручаются поддержкой со стороны части московского боярства и, воспользовавшись смертью Семена Гордого, захватывают московскую волость Лопастну. С этого момента Рязанский князь пытается «исправить» границы за счет Москвы.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 31 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |