Перед глазами тут же пронеслись в веселом танцевальном вихре картинки прошлой ночи, собираясь в совершенно законченный паззл – цветомузыка, серая футболка, смятая Томом на боках Билла, его запрокинутая голова и влажная шея. Начинающийся стояк окончательно укрепил свои позиции и колом восстал в промежутке между Томом и адекватом, учиняя вооруженный переворот мыслей в голове. Тома захлестнула такая паника и ужас, наряду с заливающей щеки краской, что он обессилено откинулся на подушку. Вчера он явно погорячился, когда зло шел по улице, спасаясь от черноглазой бестии, преследующей его по пятам и думая, что это было самое худшее. О, как он ошибался.
«Не просыпайся сейчас. Не просыпайся. Не просыпайся, черт тебя…» - молился Том, надеясь, что все же успеет вылезти из-под Билла, придавившего его всей своей тяжестью и хотя бы перевернуться на живот, пока этот кошмар никто не спалил.
Но брюнет, почувствовав шевеление и что его добыча явно спешит улизнуть от него, не посчитал нужным считаться с желаниями Тома.
Карие глаза раскрылись, как будто бабочка открывает крылышки, и уставились прямо на выползающего гитариста, поймав его на месте преступления. Тот в ледяном ужасе уставился в эти глаза, которые спросонок еще не очень понимали, что вообще происходит и его посетила паническая мысль, что можно было бы резко накрыться одеялом и тогда Билл, возможно, подумает, что рядом с ним никого нет, пока его система идентификации личностей еще загружалась после вчерашнего неслабого шат дауна.
Однако по тому, как сузились эти самые карие глаза, Том понял, что опоздал со своим решением. Билл уже успел просканировать его лицо сверху вниз. Они оба обалдело смотрели друг на друга, Том в ужасе, мечтая уже, наконец, прожечь эту кровать и низринуться прямо в Ад, так ему было стыдно. А Билл вообще не очень понимал, что происходило и где он, собственно, находился. Постепенно его взгляд приобрел осмысленное выражение и даже фокус, Билл распахнул свои большие темные глаза.
Время для них обоих на секунду дало сбой. Челюсть Тома сама собой отвисла и, ему подумалось, что надо что-то сказать, но Билл опередил его:
-Ооой б*яяя… Где моя голова?
И снова рухнул вниз, уткнувшись лицом в Тома. Вот так вот у него все было просто. Сметая все неловкости и ненужные слова, глупости и предрассудки своей непосредственностью, он поднес тонкие пальцы, мимоходом задевая ими Тома и схватился за переносицу, закрывая глаза. Он не удивлялся, что проснулся, мягко говоря, не один и, мягко говоря, в провокационной позе, словно для него это было чем-то нормальным. Его волновала его голова. Вообще с ума можно сойти, расстановочка приоритетов.
Хотя, может, именно в голове брюнета и была проблема, и она просто еще не пришла в себя, что не удивительно. Вчера эта самая часть тела вела себя неадекватно под конец их маленькой вечеринки, вливая в себя, все что было жидкого на столике и хлеща зеленый абсент прямо из горла большими глотательными движениями, как будто это был не крепкий алкоголь, а всего лишь бабушкин домашний компот.
Том не выдержал, он понял, что его начинает душить ржач. Вся эта ситуация была настолько нелепа, что у него просто не выдержали нервы. Он рассмеялся, сам от себя не ожидая прилива этой детской дури. Неловкость его тут же сдуло словно ветром, спасибо Биллу, который явно знал наверняка, как уничтожить момент. Том, все так же громко ржа схватил парня в охапку и перекинул через себя. Дебильное, придурочное счастье начало переполнять его, захватывая каждую клеточку тела и он почувствовал себя так, будто не трезвел со вчерашнего, все еще прибывая в состоянии какого-то неуемного наркотического угара. Просто от одного этого взгляда, этого хриплого спросонок голоса, который переворачивал внутри мысли и заставлял Тома переживать все эмоции сразу, одновременно.
-А нехрен было столько жрать вчера! – со смехом сказал он, мутузя Билла под ребра кулаками так, чтобы скорее было щекотно а не больно, - Пьянь коричневая.
-Аыы! - прохрипел Билл, отбиваясь. Сон моментально слетел с него. – Ты что делаешь!! Не щекочи меня!!!
-А то что мне будет? – прорычал Том, тиская ребра парня и с хохотом уворачиваясь от ударов тонких Билловых спичичек, которые тот в него кидал.
-Я боюсь щекотки! – заорал не своим голосом темноволосый парень.
- Хы … - как-то нехорошо ухмыльнулся Том.
Билл только что сам, своими ручонками подписал себе смертный приговор. Том помнил прекрасно все, что пережил вчера по милости этой заразы около клуба. И сейчас было самое время отомстить за обиду. Билл и пискнуть не успел, как в мгновение ока оказался под Томом, намертво прижатый к кровати. В глазах его мелькнул суеверный ужас, когда он понял, что сейчас будет и они расширились до размеров монеты.
-О нет! Том нет!
-О да, Том, ДА! – прорычал парень и прижав Билла крепче принялся отрабатывать своими тонкими пальцами на худых боках темноволосого парня аккорды весьма сложной табулатуры, до которой он все никак не доходил. Теперь шанс был как никогда удачный.
Билл извивался и хрипел, рыдая от смеха и Том продолжал его мучить, впиваясь своими пальцами в бледную кожу, стараясь сделать так, чтобы брюнет, из-за которого вчера он натерпелся столько, что чуть не поседел от корней до кончиков, теперь пострадал за дело. Он терзал и терзал ребра Билла, пока тот хрипел под ним и закатывался заливистым смехом.
-За что ты меня убиваешь? – рыдал парень.
Том придавил его к кровати еще сильнее, хрипло дыша и мешая ему пошевелиться.
-Ты вчера занял всю мою кровать. Это раз. До, рэ, ми, фа, соль, ля, си! – Садистски прошептал Том ему прямо в ухо, пробегая пальцами снизу вверх.
- Не нааадо, ты сказал, что мы друзья! – орал, вырываясь, Билл.
«Черт, что же мне так жарко от тебя?»
-Во–вторых, - не слушал его Том, - Ты вчера мне доставил массу хлопот, сбежав из клуба и я чуть не получил нервный паралич, надо же мне тебе отомстить! А ты что, думал тебе это так сойдет с рук?
-Думал… - прошептал Билл, пока Том временно потерял бдительность и прекратил свой садизм.
-Думал он, ну тогда и получай! Я, как гитарист, могу делать это ооочень долго, - он навис прямо над Биллом и кончики дредов, свесившись, дотронулись до его кожи. Он посмотрел парню, прижатому под ним к кровати прямо в глаза. Билл смеялся хриплым смехом, извиваясь и выворачиваясь, Тому пришлось скрутить его руки и придавить к кровати по обе стороны от головы. Брюнет прикрыл веки, хрипло дыша, пытаясь отсмеяться, запрокинув голову и все так же силясь скинуть Тома с себя. Он двигался и ерзал под ним, заставляя парня неожиданно прекратить смеяться. Эти его движения подняли такой жар, что в голове моментально стало абсолютно пусто. За всей этой возней Том как-то совершенно забыл, что еще две минуты назад он буквально умирал от позора, потому, что боялся, что Билл заметит, как у него сильно стоит. Но теперь ему напомнили об этом, весьма в бессердечной форме, хотя он сам делал только хуже, елозя по парню и получая от этого просто садистский кайф. Он смотрел на Билла, не в силах поверить, что человек может быть таким красивым. Сейчас, глядя на него сверху вниз, он проходился глазами по изгибам его шеи, изучая идеальную гладкую кожу, капельки пота на ней, прилипшие ко лбу прядки взлохмаченных черных волос, полные губы, выразительные темные глаза. Он был такой мягкий и растрепанный, все еще сонный, со следами от подушки на лице.
Билл тоже больше не смеялся, его насмешнливое фырканье стихло в тишине комнаты и он внимательно изучал Тома в ответ, следя взглядом по его переносице до кольца в губе и обратно, заглядывая в его дикие горящие глаза, в которых теперь отражались совсем уже не огоньки смеха. В них было что-то другое, эти глаза смотрели прямо на него, будто через его кожу, и Билл вдруг начал отъезжать под этим взглядом. Том не двигался. Он так и навис над Биллом, давая ему возможность сполна разглядеть себя ближе – и Билл ею пользовался, бессовестно шаря глазами по его скулам, гладкой коже, встрепанным дредам и слушал его сбитое глухое дыхание.
«Какой, все-таки, красивый...» - Билл удивился этой мысли, она возникла в его голове сама по себе.
Реальность заклинило. Она начала пропадать, как картинка на неисправном телевизоре и в голове у Тома возник белый шум.
-Что? – спросил Билл, хриплым и каким-то очень низким голосом. Ему захотелось нарушить молчание.
-Н-ничего. – нервно сглотнул Том.
Они снова и застыли, молча глядя друг на друга и скользя взглядами, в неловкой тишине. Билл понял, что его руки больше никто не держит и, кажется, угроза щекотки отступила. Поэтому он, поддаваясь какому-то странному порыву высвободил руки и, все так же смотря Тому в глаза осторожно поднял их и, помедлив, положил их человеку на грудь, сам не зная, что хотел - то ли остановить парня с дредами, то ли, наоборот, сделать что угодно, чтобы тот не останавливался и продолжал прижимать, гладить его тело, потому, что это ощущение было более, чем приятно.
Билл медленно, заворожено глядя на эту гладкую, чуть смуглую кожу на груди Тома, на его красивые, точеные и широкие плечи, провел руками вверх, медленно останавливая их ход на шее парня, положив ладони по обе стороны. Это его движение вызвало у объекта издевательств такой взрыв мозга, что ему пришлось слегка прикрыть глаза, пытаясь спастись от перегрева и заодно уговорить себя в том, что это всего лишь утренний посталкогольный синдром и что из – за него и только из-за него так бьется и шумит в ушах. Он снова приоткрыл глаза и поймал на себе лихорадочный и мутный взгляд Билла.
-Пожалуйста, не надо больше щекотки. – прошептал он. – Я осознал свою ошибку и страшно раскаиваюсь.
Том сглотнул. Это вряд ли называлось «раскаиваться» – это называлось «выносить последние мозги»
- Если я тебя отпущу, ты обещаешь сделать, что я скажу? - Том пытался собрать оставшиеся силы воли и доделать то, что собирался с самого начала, пока его мысли не понеслись куда-то в другое русло, а именно окончательно одержать победу над врагом за вчерашние бесчинства. Он не хотел, чтобы паршивец снова выходил с победой.
-Смотря, что это будет. – Билл слегка повернул голову и подозрительно посмотрел на Тома, стрельнув в того глазами.
-Мне кажется, не совсем в твоем положении торговаться.
Билл сощурился, глаза его окончательно превратились в щелочки.
-Я тебя слушаю.
- Ну, поскольку ты так нормально и не извинился за вчерашнее… Я требую исправить сей несправедливый факт. Ты повторишь за мной фразу – «Я дико извиняюсь перед тобой за то, что было вчера. И я совсем не имел в виду, когда сказал, что ты меня ревнуешь, Том. И я больше не буду от тебя убегать»
-Пфф! – фыркнул Билл. – ничего я такого не буду говорить, вот еще! ААА!!!- Тут же взвизгнул он, когда на него обрушились новые гитарные аккорды со стороны ребер. – Стой!! Ладно! Я согласен!
-Говори! – прорычал Том, нависая над ним, как хищник над своей жертвой.
-Я… прошу прощения … и больше не буду убегать… Доволен?
-Нет, ты забыл кое-что.
-Прекрасно. – глаза Билла снова стали черными. – И ты меня не ревновал вчера.
Том довольно улыбнулся.
-Окей. Всего и делов-то! А сопротивлялся… - он победно посмотрел на брюнета и, с хохотом пробежав пальцами по ребрам в последний раз, наконец, скатился с него и радостно сел на кровати рядом.
Сделал он это скорее от греха подальше, потому, что сидеть на темноволосом парне дальше ему не представлялось возможным физически, его тело попросту прекратило бы отвечать на команду «Стоп». Билл, отфыркиваясь от смеха, посмотрел на него исподлобья.
- Это была нечестная победа, мне плохо, и я еще не проснулся. И ты выбил из меня слова силой! Моя победа была высокоморальна!
- Я не обещал играть честно. – хитро ухмыльнулся Том.
- Ах так … -протянул темноволосый парень и неожиданно накинулся на Тома, пытаясь застать его врасплох. Но Том оказался быстрее и через секунд десять борьбы он опять подмял Билла под себя.
- Ты не знаешь, с кем ты связался, Билл. – острый взгляд прямо в глаза.
- Ты тоже… - тихий шепот в ответ и Том снова начал терять свою комнату. Он шумно вздохнул. Говорили ли они все еще об их маленькой потасовке или это уже было что-то другое? Его глаза притягивало к Биллу как магнитом, и взгляд брюнета тоже шарил по лицу Тома, почему-то этот его действие был даже откровеннее любого прикосновения. Том совсем прекратил дышать. Со стороны их поза, наверное показалась бы очень недвусмысленной...
Зайди кто к ним сейчас, они без лишних вопросов поняли бы, что тут происходило что-то не то.
Том в который раз удивлялся своему равнодушию на счет того, что подумали бы другие. Сам он безоговорочно принял для тот факт, что его тянет к Биллу, это он понял для себя окончательно еще вчера в клубе. Отрицать это было бесполезно… То, что его пугало больше – кажется, ему отвечали на это чувство взаимностью, Билл это прекрасно дал понять вчера, не сбежав от него прочь, а, наоборот, протянув ему свою руку и даже нагло закинув ее на плечо. И вот это уже было куда более страшно, потому, что понятия, что, вообще, с этим делать у Тома не было никакого.
Все эти взгляды, прикосновения доводили просто до помешательства, и это было лишь слабое описание того, что творилось сейчас в голове. Все было неясно и мутно, Том задавался вопросом - если Билл вот так же будет продолжать издеваться над его мозгом, во что это выльется рано или поздно? Он терял контроль рядом с брюнетом настолько, что боялся просто прекратить держать ответ за свои действия. Это действительно пугало. Почему же, черт побери, у него было такое чувство, что он знает этого парня уже лет сто, не зная о нем на самом деле ровным счетом ничего?
Взгляд на губы Билла. Затем снова глаза в глаза. Тому казалось, что еще секунда –и …
«Остановите меня!» - Жарко метнулось в сознании.
-Кхем.
Билл и Том резко обернулись. В дверях их комнаты стояли Георг и Густав. Георг – на фронтовой линии обороны, Густ чуть поодаль. Парни переглянулись. Во взгляде басиста, направленном на барабанщика, откровенно читалось: «Что я говорил?»
Пятью минутами раньше сонный и уставший Густ отбивался от буйного друга, убеждая его, что гейский кошмар в виде порнофильма с участием Била и Тома другу привиделся с похмелья, пока Георг, пуча глаза и, не говоря ничего связного, лишь тряс друга за плечо и тыкал пальцем в сторону комнаты Тома, затем снова тыкал и снова тряс, нечленораздельно бормоча какие-то восклицания.
Густав раздраженно сдернул с себя одеяло и, надев на нос очки, отправился сам смотреть что там Георгу привиделось с утра в хмельном кумаре. Но теперь барабанщик и сам стоял с глазами, по размеру занимающими все стекло его очков. Впрочем, увидев, что происходило, он деликатно кашлянул и смущенно отвернулся, делая вид, что увлеченно изучает картинку на стене. Они простояли с Георгом с минуту и видели достаточно, чтобы ошибиться в происходящем.
-Том. Можно на минутку? - вкрадчивым голосом позвал Георг.
Том вспыхнул.
-Че те не спится с утра, Жорик, а? – он зло и поспешно скатился с Билла, нашаривая на полу джинсы и в спешке залезая в них. – Срочно что ли? Обсудить не терпится причину твоего ночного полового фиаско?
Билл смущенно отвернулся к окну, приподнявшись на кровати на локтях. Он-то свои джинсы так и не снял, так и отрубившись намертво, и Том только теперь отметил про себя этот факт. Парень был встрепанный спросонок, на лице его было выражение неловкости. Том, словно извиняясь, бросил на него быстрый взгляд и толкнул Георга ко входу в кухню.
Его лицо и уши вдруг начала заливать краска, бросаясь в голову и бушуя там. Он злился на друзей за это вторжение не в самый удачный момент. Он понятия не имел, что это был за момент, и чем бы в итоге кончилась их с Биллом шуточная потасовка, но чувствовал себя крайне раздосадованным тем фактом, что ему так и не суждено теперь это узнать.
-Какого хрена надо? – раздраженно спросил Том, скрещивая руки на голой груди.
-Том, что это за гомосятина? – зашипел Георг, тыча негодующим перстом в сторону спальни. За его спиной стоял Густ, пряча глаза в пол и активно избегая взгляда Тома.
Том показательно огляделся.
-Где?
-Не строй из себя дурака. Мы все видели!
-Что вы там видели? – перешел на такое же злобное шипение Том.
-У меня язык не поворачивается это все описывать… - прошипел Георг. – Я не так воспитан!
- А как ты воспитан? Так, чтобы врываться с утра к людям в спальни без стука и стоять там, шпионить? Почему я вообще должен тебе что-то объяснять, если это ты, - Том, по мере того, как говорил ткнул указательным пальцем в сторону Георга. - Без спросу вломился ко мне в комнату!? - он уже указал на себя, раздражаясь все больше с каждым словом.
- С того, что это наша общая квартира, Том и я не позволю …
Том сузил глаза и надвинулся на друга.
- Ну? Что ты там не позволишь, скажи-ка мне? - недобрым тоном посвистел он, раздельно выговаривая каждое слово.
- Превращать ее в гей- бордель!
Том охренел от такого выпада и даже как-то не сразу нашел слова, чтобы не звучать так, будто он оправдывается, но получилось именно так. Он изо всех сил попытался не уронить себя и отреагировать спокойно хотя бы отчасти.
- Георг, остынь. Мы вчера все немного перебрали и …. - Том потер начинающие ныть виски.
-И потому ты решил, что пьяни никто не заметит, как нормальный пацан превращается в пидорга?
-Чего? – Том хлопнул ресницами. – Я не …
-Брось, Том, скажи честно, никакой он тебе не кузен, да? У тебя больше нет родственников! Ты можешь сколько угодно вешать лапшу, но я тебя знаю, как облупленного! - Георг упер руки в бока. - Если решил перекинуться на мальчиков, так и скажи. Зачем про родственников-то врать!
Том обомлел. Этот разговор определенно не вел ни к чему хорошему, нагревая пол и стены. Хотя этого следовало ожидать, можно было лишь удивлялся, что этот вопрос последовал только сейчас, а не сразу же, как только они с Биллом наперебой выдвинули эту неправдоподобную и откровенно лажовую историю. И уж от кого-кого, а от лучших друзей, знающих его всю жизнь, скрывать такие вещи оказалось точно бесполезно, пытаясь продать им за дешево теорию о кузенах из Франции. Том сузил глаза и не сказал ни слова, лишь снова скрещивая руки на груди крепче.
-Я так и думал, - Продолжал Георг, верно истолковав его тишину. - То есть ты притащил домой какого-то парня, которого знаешь от силы день, пускаешь его в нашу группу, к нам домой, К СЕБЕ В КРОВАТЬ, – грохнул Георг мощным басом.
-Закрой е*аное грызло, осел! – Том вышел из себя окончательно, покраснев и сжав руки в кулаки.
Густ, доселе молчавший вклинился между двумя ребятами.
-Пацаны, хорош!
-Нет, пусть этот осел со спермотоксикозом ответит за свои слова. Он понятия не имеет вообще, о чем говорит. Какого хрена, Георг, а? Или ты завидуешь? Чего вот ты приперся весь, как натянутая струна, не все ли тебе равно? - наступал Том, высовываясь из-за спины Густава.
- Чему мне завидовать, тому что ты пялишь парней? Пяль себе – только не притаскивай домой, не хочу это видеть! - рычал Георг, теснимый в сторону локтем барабанщика.
-Я буду притаскивать домой кого хочу, пялить сколько хочу и ты мне тут не указ. – отчетливо шипя каждое слово, сквозь зубы процедил Том. - пятна гнева плясали перед его глазами, застилая обзор на рожу еще пять минут назад лучшего друга и уродуя его черты лица. – Помнится еще вчера возражений не было, все были счастливы. Он спас наши задницы, будучи готовым выступать с нами.
-Вчера мой лучший друг был лучшим другом, а не позорным геищем. И не упоминай, пожалуйста в одном контексте меня, задницу и его. - басист сжимал и разжимал кулаки, покрываясь красными пятнами.
-Георг, это чересчур! – снова попытался встрять Густ.
-Значит, я - позорное геище? - Том задохнулся от бешенства, кровь бросилась в голову и он, вообще не думая, что творит и что перед ним стоит его лучший друг, которого он знает всю свою жизнь, рыча бросился на Георга, заезжая ему кулаком куда попадется – в ухо, нос, лоб… Георг в долгу не остался и вскоре клубок из шипящих и дерущихся тел уже катался по кухне, подметая табуретки, круша стол и снося с него посуду. Том вообще не понимал, что происходит, пока люстра вертелась у него над головой, меняясь местами с полом и наоборот, а Георг наносил и наносил свои удары.
Том не догонял, как до этого дошло, и главное, из-за чего. Из –за того, что у басиста проснулся какой-то нездоровый гейский снобизм, о существовании которого Том, конечно, и раньше подозревал, но никогда не думал, что это коснется и его. Возможно, потому, что не было повода. И действительно – с чего бы ему быть, до появления Билла, Том понятия не имел, что его чисто теоретически может тянуть на парня. Но объяснять это Георгу он не собирался, хотя бы потому, что он не мог это объяснить даже себе и аргумент типа: «Это не все парни, это Билл» тут бы не прокатил. До басиста все равно бы не дошло, что дело тут не в половой принадлежности, а в определенном человеке который медленно и садистски, с гвоздодерчиком, по краешку, подковыривал крышу, нежно и по миллиметру, лишая ее хозяина надежды на спасение.
И вот эта –то самая срываемая крыша, помахивая крылышками, бесновалась сейчас в Томе бурлящей кровью, заставляя его реагировать неадекватно на эти обидные комментарии друга и продолжать метелить его кулаками. Жестоко. Везде, где достанет, уже не сдерживаясь и лишь стремясь ударить побольнее.
Том в ужасе соображал, как он до этого докатился, в буквальном смысле катаясь теперь по полу. С появлением в его жизни Билла он вытворял такие странные и необъяснимые вещи, и чувствовал столько, что вряд ли вообще узнавал сам себя. Все, что он делал, было странным: просто так довериться человеку, притащить его к себе домой, за один день на сто процентов пустить в свою жизнь. И, в каком-то смысле Жорик был прав, в свою постель тоже. Только вот где еще во всем Магдебурге найти такого пацана, который был бы готов вот так бескорыстно и открыто помогать, встать на замену вокалиста в группе, просто потому, что его попросили. Они не могли найти этого человека так долго и теперь он был здесь, черт подери, это стоило хоть какой-то благодарности. Другое дело, что в голове Тома благодарность начала медленно сруливать куда-то в другую степь... Но долбанный Георг уж точно не имел права совать свое рыло в это дело, особенно таким образом.
Том прицельным пинком отвесил Жорику пониже спины, и друг, кубарем откатившись по полу на пару метров, воззрился на него с такой яростью, что кожа Тома аж зашипела под его кислотным взглядом.
-Значит, так, да? - орал Георг. – Сто лет дружбы ради пары дней траха, да, Том?
-Я не обязан тебе объяснять, с кем сплю или не сплю. Это моя квартира тоже и я держу тут кого хочу, и выгоню его тоже когда захочу, ты понял меня? - орал он, барахтаясь уже не в руках басиста, а в медвежьем захвате волокущего его прочь Густа. Георг снова попытался напасть и вырвать у того свою добычу, чтобы продолжать вести над потерявшим путь истинный другом свои отбивные нравоучения и выколачивать из него гейское помутнение рассудка.
Том лягнул в его сторону ногой, но Густ ловко коленкой закрыл дверь в кухню, прежде, чем драка пошла на второй раунд и закончилась травмами. Он закинул задвижку в петлю одной, свободной от брыкающегося Тома рукой и поволок его от греха подальше с кухни. Дверь немедля заходила ходуном под ударами слетевшего с катушек басиста.
-Так, все, брейк, идиоты, - отдуваясь и сопя Густ вволок Тома в его комнату. – Том, будь добр, прекрати создавать мне проблемы и брыкаться? Тебя очень сложно держать.
-Так и не держи, щас я ему шею сверну и дело с концом, я успокоюсь! - рычал гитарист, дергаясь в противоположном от того, куда его волокли направлении.
-Щас вы свернете шею друг другу, вам надо остыть. – Густ мощным толчком впихнул Тома в комнату. – Лежать!
Том был брошен на диван и придавлен сверху коленкой.
-А ты, Густ, не боишься ко мне так близко стоять? А то вдруг Жорик нас увидит и подумает, что мы за его спиной жарим друг друга в пещеры золотого лотоса нефритовым стержнем? – не унимался Том, брыкаясь под коленом Густа.
-Не увидит, он в кухне заперт. - Густав со спокойствием гигантской слоновой черепахи проигнорировал эту шпильку, не обратив на нее никакого внимания.
Как бы в подтверждение его слов в тишине комнаты Том услышал громогласные бухающие удары в дверь. Взбешенный каратель меньшинств явно был не согласен с перспективой беситься в неволе в гордом одиночестве и теперь старался вырваться наружу вершить свое правосудие и нести в массы доброе, разумное и гетеросексуальное.
Том для виду побрыкался, но в хватке Густава, тем более еще в не очень хорошем состоянии здоровья после вчерашнего алкоголизма, это было вообще не так уж легко. Он злился и готов был крушить челюсти, но ему несколько мешало то, что его держали. Как сыну врача, Густу было явно виднее, как проводить профилактику вывихнутых челюстей и сбитых костяшек на кулаках. Нужно было просто спокойно и стоически прижать больного мордой в диван и выждать, пока тот перебесится, не отпуская его разорять кухню а по совместительству и рожу их общего друга. Густав поглядел на свои наручные часы и отсчитал по ним ровно тридцать секунд, флегматично следя за тем, как стрелка движется и приближается к отметке двенадцать. Том вяло колыхнулся еще пару раз под его коленом. Удовлетворенно кивнув, Густ убедился, что друг, наконец, обмяк и больше не буянит, затихнув лицом в диване и осторожно приподнял колено, выпустил парня из захвата.
-Ты все?
Том угрюмо молчал, вытирая рукой кровь с рассеченной губы.
-Густ, что на этого долбоеба нашло? Я ничего такого с Биллом не делал, мы просто дурака валяли, вот и все.
-Я знаю, Том.
-Знаешь?
Густ пожал плечами.
-Даже если бы это было не так, какая вообще кому разница? Твоя ошибка была в том, что ты начал заводиться и не попытался ему объяснить спокойно, что он не прав, что лезет в твою личную жизнь. - совершенно спокойно заметил друг.
-Густ место спокойного как статуя и рассудительного роденовского мыслителя в нашей нетрадиционной гейско-шведской семье уже занято тобой. Ты уж прости. – Том порывисто скреплял на затылке растрепавшиеся в драке дреды. Он с нажимом произнес свое определение семьи, несусветно злясь на Георга за непроходимую тупость и глупости в счет них с Биллом.
Густ фыркнул, снова игнорируя эту шпильку.
-Нет, я уж лучше буду барабанщиком. Я думаю, что он остынет, ты же знаешь его, он всегда сначала пылит, а потом думает. Перебесится.
- Мне –то что, я с ним разговаривать больше не собираюсь. - совершенно серьезно отозвался Том с трудом, морщась и осторожно меняя свое положение в пространстве.
Георг знал свое дело, он еще в школе постоянно дрался с мальчишками из параллельного класса, а одно время даже ходил в секцию бокса и ударчики его потом напоминали о себе очень качественно. Том не сомневался, что завтра это все будет очень болеть и нальется отчаянно лазурной синевою.
Густав закатил глаза.
- Это уже пятый раз, как я это слышу. Вспомни, как ты то же самое говорил после того клуба, когда нас всех загребли к полицаям. И когда он в школе случайно опрокинул на тебя поднос, испачкав тебя кетчупом и убив твою любимую майку. – перечислял парень, поблескивая очками. - Потом, когда вы не поделили ту девчонку, как ее звали?
- А я е*у? Зольцман... Штольцман… - Том прижал руку к гудящей правой стороне лица. - это уже история, древняя, как динозавры. - Том хмуро покосился на него.
- Зольцман, точно. - кивнул с улыбкой Густав.
- Я в отстое по уши, Густ. Меня тянет к парню. Чертов Георг прав. И я не могу с этим ничего поделать. - Том обреченно сел обратно на диван, прекратив нарезать круги по комнате. – мне от него, похоже, крышу совсем сорвало, смотри уже до чего дошло, ведь Георг - мой лучший друг. - в отчаянии, сам от себя не ожидая такого признания, прошептал Том.
Том ожидал, что друг тоже раскричится, отшатнется от него, выйдет вон из комнаты, начнет его отчитывать. Но Густав лишь, как всегда, философски поправил очки.
- Том, делай то, что считаешь нужным. В конце концов, ты, как никто из нас, заслужил это - если это делает тебя счастливым, не обращай ни на кого внимания. - Густ ободряюще опустил руку другу на плечо. - Георг выживет, ты не переживай.
Том кивнул. Спасибо хоть кто-то еще сохранял разумную рассудительность в этой ситуации. Он благодарно взглянул на друга, радуясь, что тот лишь решил тактично замять тему, не собираясь к ней больше возвращаться.
- Спасибо, чувак. - Том страдальчески вздохнул. - Ссс... Скот, как же больно-то. Гомофоб проклятый. - он снова притронулся тыльной стороной запястья к рассеченной губе.
- Он успокоится. - повторил Густав, усмехаясь. - Не переживай за него, помиритесь вы.
- Да все равно мне, пусть идет на антигейский митинг лучше, там распространять свою пропаганду, разрывая на полоски радужные флаги. Козел.
- Вам обоим надо остыть. Мы все вчера перебрали, вот он и неадекватен слегка, мало ли где его ночью носило, мы ж подробностей не знаем. Может, его инопланетяне за это время похитили и мозг ему заменили. – Густав попытался свести все в шутку.
-Чего-чего там они ему заменили? Как можно заменить то, чего нет? – съязвил Том. Он чувствовал, как его губа начинает потихоньку распухать, наливаясь и набухая, как чудесная спелая груша. Он потрогал больное место. – Урою собаку, прекрасное попортил, ты посмотри, а... - возмущался Том, в шоке трогая несчастную губу.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 28 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |