«Я знаю, что ты веришь, будто ты понял сказанное мною, но я не уверен, что ты осознаешь, что услышанное тобой несло иной смысл»
Роберт МакКлоски
Изабелла Свон
Услышав захлопнувшуюся дверь автомобиля, я вздохнула.
Это было долгое и довольно странное утро. Эдвард изъявил желание отвезти меня в магазин после школы, доктор Каллен на это согласился – все это было выше моего понимания.
Сам же доктор Каллен собрался уезжать в больницу. На выходе он сказал мне, чтобы я сменила его постельное белье в спальне. Он попросил, чтобы я делала это каждую среду.
Еще он сказал, что косметика, которую он взял у Чарли, стояла в его ванной. Перед совместным выходом с Эдвардом мне необходимо было приложить все усилия и загримировать ушиб на моем лице. Городок был маленький, и доктор Каллен не хотел, чтобы возникали недопонимания, слухи и сплетни.
После того, как доктор Каллен уехал, парни отправились на кухню, чтобы приготовить себе что-нибудь на завтрак. Он говорил мне, что завтрак в их семье дело сугубо индивидуальное, поэтому моя помощь в этом деле не требовалась. Но, если все же от меня что-нибудь понадобится, ко мне обратятся.
Сегодня они ко мне не обращались, а предложить помощь сама я не решилась. Я не очень комфортно себя чувствовала, наблюдая за тем, как братья готовили себе завтрак, поэтому решила подняться к себе в спальню и принять душ.
Хоть доктор Каллен ничего не говорил по поводу ванной, но думаю, он явно не будет против, чтобы я мылась каждый день. В моей нынешней жизни было столько всего нового. Ко всему этому мне предстояло привыкнуть, у меня возникало множество вопросов, но задавать их вслух я пока еще не решалась. И не смотря на то, что мне практически все разъяснили относительно моей новой жизни, я все еще боялась сделать что-нибудь не так.
В ванной были шампунь и кондиционер, а еще несколько кусочков мыла. Все было таким миниатюрным и аккуратным и очень качественным.
Приняв душ, я почувствовала новый прилив сил. В Фениксе было очень жарко, и поэтому я постоянно потела, о чистоте и свежести не могло быть и речи. А в доме Калленов везде были кондиционеры, воздух был прохладным и свежим.
Я посмотрела вокруг, и не обнаружив никаких женских щеток или расчесок, руками собрала волосы в пучок. Зеркала были запотевшими от горячего душа. Да и это было хорошо. Я знала, что все мое тело было покрыто шрамами от прежних побоев, у меня не было никакого желания лишний раз видеть все это. Я и так чувствовала себя ущербной и отвратительной.
У меня не было новой одежды, поэтому я решила надеть свои черные Капри. Я не хотела надевать розовую кофточку, в ней я чувствовала себя не очень комфортно. Поэтому я надела рубашку с футбольной тематикой, в которой спала. Надеюсь, никто возражать не будет.
Я открыла дверь и решила пойти в комнату к доктору Каллену, забрать косметику. Выходя, я замерла на месте. Дверь напротив была открытой и на пороге стоял Эдвард, казалось он так же замер от неожиданности. Я посмотрела за его спину и увидела, какой бардак творился у него в комнате. Честно признаться, меня это сильно удивило. Такого хаоса в жилой комнате я никогда не видела.
Эдвард засмеялся и пробубнил что-то о происхождении бардака в его комнате. Я поняла – он заметил, что я разглядываю его комнату. Я быстро отвела взгляд и извинилась. Я хорошо помнила слова доктора Каллена о комнатах мальчиков.
Эдвард ответил, что я не должна извиняться, и что нет ничего страшного в том, что я увидела его комнату. Это меня немного удивило, ведь Джаспер и доктор Каллен говорили, что Эдвард по особенному реагирует на все, что, так или иначе, касается его вещей.
Я посмотрела на него и улыбнулась. Наши глаза встретились и мы оба впали в транс. Его изумрудно зеленые глаза манили теплом и нежностью. Я не могла отвести взгляд. Мое сердце учащенно забилось. Он тоже стоял молча, не двигаясь. Я даже немного испугалась. Я ни как не могла понять, что он сейчас чувствует, не могла оценить его настроение. Доктор Каллен говорил, что Эдвард похож на него, и теперь я это поняла. Они оба были очень загадочными.
Вдруг телефон Эдварда зазвонил. Мы оба вздрогнули от неожиданности. Он начал проклинать звонившего.
Я резко выдохнула, и стала приходить в себя. Ничего подобного я раньше не испытывала. Это было похоже на состояние, когда я была не в силах себя контролировать. Воспользовавшись ситуацией, пока Эдвард отвлекся на звонок, я быстро пошла к лестнице.
Спустившись на второй этаж, я нашла комнату, которую мне вчера показал Джаспер, комнату доктора Каллена.
Я быстро зашла в комнату и закрыла за собой дверь.
Закрыв дверь, я облокотилась на нее спиной и стала глубоко дышать, пытаясь успокоиться. Я стояла спокойно, пытаясь услышать, что происходило за дверью. Я слышала, как Эдвард прошел по коридору, разговаривая с кем-то по телефону. Я открыла дверь спальни и тихонько вышла в коридор. Подойдя к лестнице, я увидела, как все трое вышли на улицу. Никто не обратил на меня внимания.
Я услышала, как хлопнули дверцы автомобиля, и машина тронулась с места.
Затем все стихло. В доме стояла просто оглушающая и даже немного жуткая тишина. Меня никогда раньше не оставляли дома одну. Но даже сейчас, находясь в одиночестве, у меня не пропадало ощущение, что за мной кто-то наблюдает. Наверное, это было как-то связано с тем, что со мной сделали в медицинском центре. Вся эта неизвестность ужасно раздражала меня.
На мгновение остановившись, я стала думать, что же мне делать дальше. Тут я вспомнила, что доктор Каллен посоветовал мне ознакомиться с домом, и я решила заняться этим прямо сейчас.
За процессом изучения дома я провела около часа. Я подробнее изучила прачечную, на втором этаже нашла комнату, забитую чистым постельным бельем. Единственные места, которые я проигнорировала, были спальни мальчиков и комната на первом этаже, про которую мне говорил Джаспер. Так же я старалась аккуратно обойти фортепьяно. Мне очень не хотелось, чтобы мне сломали пальцы.
Затем я отправилась на кухню. Там я вымыла полы от остатков пролитого апельсинового сока. Потом вымыла и насухо вытерла посуду, оставленную мальчиками после завтрака. На кухне была посудомоечная машина, но понятия не имела, как ей пользоваться. Чарли всегда заставлял нас мыть посуду вручную. Поэтому я решила, что проще и быстрее вымыть посуду самой, чем разбираться с такой сложной техникой, да еще и, не дай Бог, сломать ее.
Взяв с полки средство для мытья стекол, я принялась мыть окна, которые занимали всю противоположную стену первого этажа. Чтобы достать до самого верха, мне пришлось вставать на стул. Здесь без приключений, конечно же, не обошлось. Я пару раз чуть с него не свалилась, но все таки, мне хватило ловкости и координации, чтобы устоять.
Зайдя в ванную я вычистила раковину и унитаз. Протерла зеркала, а затем вымыла белый кафельный пол.
После того как все дела на первом этаже были сделаны, я поднялась наверх и зашла в комнату доктора Каллена. Я сняла с его кровати все постельное белье. Из бельевого шкафа я достала черно-белый комплект, состоящий из простыни и пододеяльника. Я стала застилать постель способом, который предпочитал Чарли. Я не знала, понравиться ли это доктору Каллену, но с иными способами я была не знакома. У Чарли были специфические потребности, поэтому за эти годы я овладела этим способом заправления постели в совершенстве.
Взяв грязное белье, я пошла в прачечную. Там стояла стиральная машина. Похожая была и у Чарли, поэтому мне не составило труда закинуть в нее белье и начать стирку.
Вернувшись наверх, я вычистила ванную и душ. Они выглядели немного запущенными, будто их не мыли некоторое время. Затем я почистила унитаз и раковину. Все заблестело кристальной чистотой. Завершением уборки в ванной стала полировка зеркала и пола.
Так же я отполировала всю мебель в его спальне.
Поднявшись на третий этаж, я зашла в библиотеку. Увиденное повергло меня в шок. Такое количество книг я не видела никогда в жизни. Их были сотни. На полках не было ни одного свободного места. Еще там стояли стол и несколько стульев. Я вычистила эту комнату настолько хорошо, насколько была способна.
Спустившись на первый этаж, я взяла пылесос «Dyson». Включив его, я принялась пылесосить ковровые покрытия гостиной и столовой.
Потом я затащила его наверх. Честно признаться, это далось мне с большим трудом. Пылесос весил не меньше 20 фунтов, а я была довольно хилой, для поднятия таких тяжестей. Но в итоге я пропылесосила ковры в спальне доктора Каллена, потом все ковры в коридорах, и наконец, добралась до библиотеки.
Закончив уборку, я отнесла пылесос обратно в прачечную. Стиральная машина завершила программу стирки, я вытащила белье и закинула его в сушку. Потом взяла швабру и пошла мыть деревянный пол в холле.
Подойдя к фортепьяно, я долго думала, как же мне его протереть. Но в итоге решила не рисковать и оставила его в покое.
Закончив мытье полов, я вернулась в прачечную. Сушка уже не работала. Я достала белье, аккуратно сложила его и понесла на второй этаж, в бельевой шкаф. От белья веяло чистотой и легким цветочным ароматом.
Снова зайдя в комнату доктора Каллена, я посмотрела на часы, находящиеся в его комнате. Они показывали начало четвертого. Я не знала, во сколько вернется Эдвард, и слегка запаниковала. Все таки времени было уже много. После нашего сегодняшнего с ним столкновения на кухне, я не знала, как встретиться с ним снова.
Забрав бутылочку с косметикой из ванной доктора Каллена, я поднялась к себе в комнату.
Я довольно сильно вспотела, но решила не принимать душ. Все равно у меня не было чистой одежды, чтобы переодеться после принятия водных процедур. Я зашла в ванную и посмотрела на себя в зеркало. Выглядела я ужасно. Края ушиба приняли зеленоватый оттенок, на моем загорелом лице это выглядело отвратительно.
Я умылась и насухо вытерла лицо мягким полотенцем. Открыв бутылочку, я вылила немного крема на руку и стала тщательно втирать его в лицо. В итоге все стало выглядеть еще хуже. Лицо стало казаться запачканным. Это и неудивительно, ведь я понятия не имела, как пользоваться косметикой.
Наконец, простонав, я бросила это бесполезное занятие и закрыла бутылек. Вымыв руки, я обулась и пошла вниз.
Часы показывали половину четвертого. Мое нервное напряжение увеличивалось с каждой минутой.
Зайдя на кухню, я налила себе стакан воды. Выпив, я немого успокоилась. После уборки я стала чувствовать себя здесь немного увереннее. Но вот приступить к готовке, я пока так и не решалась.
Помыв стакан, я убрала его на полку.
Тут я услышала шорох гравия и подъезжающую к дому машину. Я отодвинула занавеску и выглянула в окно. Автомобиль был гладкий, серебристый, с темной тонировкой на стеклах. Было видно, что автомобиль новый, и что за ним отлично ухаживают.
Водительская дверца открылась, и из машины вышел Эдвард. При виде его у меня перехватило дыхание. От ярко светившего солнца его волосы казались более золотистыми, а бледная кожа сияла. На лице были одеты черные очки. Даже маленький шов на лбу, казалось, добавлял ему некую харизму. Перед тем как закрыть дверцу, он провел рукой по волосам, приведя их в еще больший беспорядок.
Я опустила занавеску, не желая, чтобы он заметил, что я за ним наблюдаю. Я услышала открывающуюся входную дверь. Затем довольно громкий стук – дверь закрылась.
Услышав шаги, я замерла, мое сердце учащенно забилось. Шаги становились все ближе и ближе. Вдруг все стихло, я повернулась и увидела, стоявшего в дверном проеме, Эдварда. Он смотрел на меня, вопросительно подняв вверх бровь.
Я опустила глаза, чтобы не встретиться с его пронзающим взглядом.
Некоторое время он стоял молча, а затем спросил.
- Тебе нравится моя рубашка?
Я окинула его быстрым взглядом, заметив, что выражение его лица по-прежнему оставалось вопросительным.
Посмотрев на рубашку, я поняла, что она принадлежала ему. И его фамилия, «Каллен», и очевидно он носил «21» номер игрока футбольной команды школы Форкса.
- Извините, сэр. Я ношу ее аккуратно и обязательно верну ее вам, - быстро проговорила я.
Он улыбнулся.
- Нет необходимости извиняться, - сказал он, пожав плечами. – Можешь носить ее сколько захочешь. Кстати, она тебе очень идет.
Быстро отведя от него взгляд, я стала проклинать себя за свое неумение контролировать собственные эмоции. Мощный прилив крови к моим щекам заставил их покраснеть. Я понятия не имела, что он подразумевал под этими словами, и это очень раздражало меня.
- Забудь, что я сказал тебе это, - вздохнув, пробормотал он.
Я взглянула на него и поняла, он был чем-то расстроен. Улыбнувшись против своей воли, я заметила, что он и правда некоторыми моментами в поведении очень походил на своего отца.
Он посмотрел на меня.
- Пошли, закончим это дерьмо.
Он еще раз вздохнул и пошел к двери. Я последовала за ним.
Он шел и что-то бормотал себе под нос. Большинство слов я могла разобрать, но мое сердце учащенно забилось, когда я все таки услышала «как же гребано и глупо». Он говорил обо мне? Неужели, он действительно считал меня глупой?
Он открыл дверь и обернулся. Он слегка вздрогнул, увидев, что я иду позади него.
- Чертова девчонка, - прокричал он, хватаясь за грудь. – Ты можешь издавать хоть немного шума, чтобы люди знали, что ты рядом! В том, что ты подкрадываешься, нет ничего хорошего. Вот дерьмо!
- Простите, сэр, - быстро пробормотала я.
Я чувствовала, как к горлу подкатил ком, а на глаза начали наворачиваться предательские слезы.
- Я не хотела напугать вас, я просто всегда стараюсь быть тихой и незаметной.
- Да…в общем придется тебя переучивать, или ты хочешь, чтобы у меня случился сердечный приступ? – сказал он.
Я кивнула, будучи не совсем уверенной, что ему ответить. Он простонал и тряхнул головой.
Он снова отвернулся и вышел из дома. Я пошла за ним. И снова я услышала те же слова, «как же гребано и глупо». Сказав это, он запер входную дверь на ключ.
Быстро подойдя к машине, он открыл дверь со стороны водителя. Но в следующую секунду он резко остановился и простонал. Обойдя машину, он подошел к пассажирской двери и открыл ее, жестом показав мне, что я могу сесть.
Я поблагодарила его, а он лишь кивнул в ответ. Закрыв за мной верь, он снова обошел машину и сел на водительское место.
Внутренняя отделка автомобиля была безупречной, и это начало слегка нервировать меня. Обшивка кресел была насыщенного черного цвета и имела очень стойкий аромат кожи. Все панели были отполированы и сверкали на солнце. Хотя, все это меня не удивило, меня предупреждали, что Эдвард очень привередлив относительно всего, что касалось его вещей.
Он завел автомобиль. Пристегнув ремень безопасности, я заметила, что Эдвард был хмур и находился в некотором напряжении. Автомобиль тронулся с места, а он даже не взглянул на свой ремень безопасности. Видимо он пренебрегал им постоянно.
Я буквально вжалась в кресло, от той огромной скорости, на которой он вел машину. Он лишь слегка притормозил, когда мы свернули на главную дорогу. Поворот получился экстремальным, с визгом шин.
Не буду отрицать, я была напугана. Он вел себя слишком уж беспечно, управляя автомобилем. Вместо того, чтобы обращать внимание на дорогу, он искал по радио нужную ему песню. Он ни слова не говорил мне, и даже не смотрел в мою сторону. Вообще он вел себя так, как будто меня и вовсе не было в машине.
Мы ехали несколько минут, прежде чем достигли города.
Он остановился на стоянке для автомобилей, которая располагалась позади магазина.
Он выключил двигатель, вздохнул и вытащил ключ из замка зажигания. Затем он быстро вышел и закрыл за собой дверь. Я немного заколебалась. Но прежде, чем я успела протянуть руку к ручке двери, как он уже открыл ее для меня.
Я вышла из машины, а он закрыл за мной дверь. Он взгляну на меня впервые за все, то время, пока мы ехали сюда.
Молча, посмотрев на меня, он развернулся и пошел по направлению к входу. Я шла позади него, стараясь создать хоть немного шума. Но это оказалось намного сложнее, чем я себе представляла.
Мы подошли к зданию, двери автоматически открылись перед нами. Мы вошли внутрь, и Эдвард подошел к ряду тележек, стоящих у входа.
Он остановился и посмотрел на меня, вопросительно подняв вверх бровь. Я слегка запаниковала.
- Ты когда-нибудь делала покупки самостоятельно? – спросил он.
Я отрицательно качнула головой.
- Нет. Я даже никогда не была в магазине.
Он замер от неожиданности и посмотрел на меня с недоверием.
- Никогда? – спросил он.
- Никогда. Мне не разрешали, - спокойно ответила я.
Он вздохнул.
- Хорошо, я могу сказать, что у меня тоже нет опыта хождения по магазинам, - сказал он, пожав плечами.
Я удивленно посмотрела на него. Он слегка улыбнулся.
- Правда? – спросила я, улыбнувшись в ответ.
- Да. Правда. Обычно, я прошу кого-нибудь, купить мне тут или иную вещь. Ну, или сам я покупаю то, о чем меня попросят. А просто так ходить по магазинам, выбирать вещи…такого со мной не случалось, - ответил он.
Мне вдруг стало грустно. Посещение магазина было просьбой доктора Каллена. И Эдвард находился здесь фактически из-за меня. А это было не правильно.
- Извините, - сказала я мягко, опустив глаза в пол.
Он вздохнул.
- Не нужно извиняться. Я же сам предложил совершить это дерьмо вместе.
Он сделал паузу, когда мы проходили по продовольственному отделу. У него был немного смущенный вид. Повернувшись ко мне, он наклонился поближе и прошептал.
- Я должен еще кое в чем признаться.
- И в чем же? – спросила я.
- Мне никогда не приходилось готовить, поэтому я не знаю даже половины названий продуктов из того, что здесь находится, - сказал он, взяв в руки брюссельскую капусту. Он уставился на нее скептически. Я не смогла сдержать смех, при виде выражения его лица.
- Серьезно. Я понятия не имею, как называется этот, чертов, продукт, - сказал он.
- Это брюссельская капуста, - сказала я.
А он удивленно посмотрел на стебель, который держал в руке.
- Совершенно точно, я никогда не покупал этого, - пробормотал он, кладя капусту на место.
Я засмеялась чуть громче, но спохватившись, прикрыла рот рукой. Он хихикнул.
- У тебя красивый смех, - сказал он.
Я посмотрела на него и улыбнулась.
- Спасибо, - ответила я мягко.
Мы стояли и смотрели друг на друга несколько секунд, прежде чем он отвел взгляд и провел рукой по своим волосам.
- Давай закончим с этим, - пробормотал он.
Я кивнула. Между нами возникла какая-то напряженность, я не могла объяснить, откуда возникло это чувство.
Но то, что напряженность была, я знала точно.
- А что вы вообще предпочитаете есть? Должна же я знать, что мне готовить.
Он засмеялся.
- Эммет съест все что угодно. Черт, я уверен, что он съест даже эту… брюссельскую капусту. Джасперу и папе тоже угодить не сложно. В принципе, что подадут, то они и будут есть.
- А вы? – спросила я, заметив, что себя-то он не упомянул. – Привередливый… - пробормотала я, наслаждаясь звучанием нового слова.
Произнося это слово, доктор Каллен явно подразумевал, что оно относится не только к вещам.
Думаю, Эдвард был привередлив во всем.
- Как ты только что меня назвала? – спросил он, недоверчиво глядя на меня.
Мои глаза расширились, когда я вдруг поняла, что именно, я сказал ему в ПРЯМО В ЛИЦО.
Он смотрел на меня и ждал ответа. Не было никакой возможности уйти от этой темы.
- Привередливым, - вздохнув, мягко ответила я.
- Мой папа сказал вам это дерьмо? Не так ли? На протяжении многих лет он говорил мне, что я являюсь чертовски привередливым.
Я слегка улыбнулась, поняв, что он не был расстроен или зол на меня. Еще менее чем 48 часов назад, если бы я пробормотала такое слово своему прежнему владельцу, одному Богу было бы известно, какое наказание меня бы ожидало.
- Да, ваш отец сказал мне об этом, - ответила я. – Я никоем образом не хотела обидеть, или как-то иначе задеть вас.
Он кивнул.
- Я знаю. Тем более, что я таковым и не являюсь. Давай делать покупки и пошли отсюда. А то мы похожи на двух идиотов, стоящих среди пучков этой гребаной зелени.
Я улыбнулась, а он кивнул мне в ответ.
Эдвард стал закидывать в корзину овощи и фрукты, которые я ему называла, и которые, по моему мнению, должны были пригодиться на кухне. Мы перешли в другой отдел, и я начала выбирать продукты, которые уже использовала раньше. Хорошо, что я провела много времени на кухне в доме Чарли. Я смогла запомнить продукты по их упаковке, порой даже не зная их названий. Клара учила меня готовить разные блюда, поэтому с этим у меня не должно было возникнуть никаких проблем.
Эдвард заверил меня, что я могу брать все, что угодно, любые продукты, не обращая внимания на их количество и стоимость. Он сказал, что у него нет никакого желания возвращаться сюда в ближайшее время.
Я взяла все самое необходимое для приготовления завтраков, обедов и ужинов. А Эдвард набрал своих любимых быстрых в приготовлении продуктов – хлопья, замороженную пиццу, а так же чипсы, мороженое и колу.
Наконец выбрав нужные нам продукты, мы отправились к кассе. Эдвард стал выкладывать продукты на конвейерную ленту. Я заметила, как девушка, обслуживающая кассу, смотрела на Эдварда - во все глаза, мило улыбаясь. Она смотрела на него, будто бы он был неким идолом, а он, казалось, и не замечал ее вовсе.
К нам подошел менеджер и поприветствовал Эдварда.
- Мистер Каллен, мы рады видеть вас в нашем магазине, - сказал он и протянул Эдварду руку для рукопожатия.
Эдвард взял его руку и небрежно потряс ее. Менеджер сам стал разбирать наши покупки по пакетам и складывать их в корзину. Я стояла позади и с изумлением за всем этим наблюдала. Менеджер старался произвести на Эдварда должное впечатление, кассирша не сводила с него взгляд, а Эдвард…он просто стоял и не обращал на это никакого внимания. Мне даже показалось, что вся эта суета вокруг него, его сильно раздражала.
Меня волновало одно, знали ли эти люди, чем на самом деле занимается семья Калленов, или они были для них всего лишь состоятельными клиентами.
Еще было интересно, действительно ли Эдвард не замечал пристального взгляда девушки-кассира, или это была лишь мастерски сыгранная роль. Девушка смотрела на него иначе, чем менеджер. В ее взгляде читалось что-то такое не совсем доступное для моего понимания. Со стороны было похоже, что она просто сошла с ума.
Я была так увлечена наблюдением за поведением рабочего персонала, что перестала замечать Эдварда. Очнулась я лишь тогда, когда его рука коснулась меня. Я инстинктивно вздрогнула, а он пристально посмотрел на меня. Затем он взял с прилавка леденец и бросил его на конвейерную ленту. И все это он делал, не отводя взгляд от меня.
Я не могла понять, почему он так на меня смотрел. Я чувствовала на себе его пристальный взгляд и меня это нервировало.
- С вас, 247,63 $, - сказала девушка-кассир.
Мои глаза расширились от такой баснословной, по моему мнению, суммы, я посмотрела на Эдварда.
Похоже эта сумма его вовсе не беспокоила. Достав из заднего кармана бумажник, он вынул из него серебряную кредитную карточку. Девушка-кассир подала Эдварду чек, и он указал на нем свое имя и подпись. Я ошеломленно наблюдала за ним - у него был восхитительный подчерк. Наверное, мое поведение со стороны напоминало то, как маленькие дети наблюдают за взрослыми. С восхищением, изумлением и искренностью.
Он вернул девушке чек. Она снова уставилась на него во все глаза, продолжая улыбаться. Он ухмыльнулся ей в ответ. Его улыбка была очаровательной.
Мое сердце начало учащенно биться, при виде такой мило улыбающейся девушки и не менее милого Эдварда, улыбающегося ей в ответ. Что это? Ревность?! Я попробовала успокоиться, проклиная себя за то, что позволяю себе чувствовать все это. Ведь это было просто смешно. Да и, к тому же, опасно. Он был очень привлекательным, он притягивал меня. А это могло погубить меня, если я и дальше буду позволять себе чувствовать то, что я чувствую сейчас. Прошло менее суток, а я уже практически была в его власти.
Девушка взяла чеки, потом заполнила еще какие-то бумаги. Потом она вернула их Эдварду, он кивнул ей на прощание.
Мы пошли к выходу, а девушка пристально посмотрела на меня. Я заметила, что она мельком взглянула на мою рубашку. Конечно, ведь я носила рубашку Эдварда, а он был личность известная. Определенно девушка ревновала. На ее лице помимо ревности отразилась враждебность. Вздохнув, я отвела от нее глаза и стала смотреть в пол, до тех пор, пока мы не вышли из магазина.
Когда мы подошли к машине, Эдвард нажал какую-то кнопку, и крышка багажника поднялась сама. Я смотрела на все это с некоторым изумлением. Эдвард заметив мое состояние, хихикнул. Затем он начал складывать покупки в багажник, я кинулась помогать ему. Сложив все продукты, я села на пассажирское сиденье, а Эдвард пошел вернуть тележку в магазин.
Вернувшись, он сел в машину, и достал конфеты.
Это была желтая треугольная коробка, с красными вставками по бокам. Открыв коробку, он достал две конфеты треугольной формы и протянул их мне.
Я с недоумением посмотрела на него. Спустя пару секунд моего молчания и бездействия, он вопросительно поднял вверх бровь.
- Не любишь шоколад? – спросил он.
- Ммм…я, я никогда его не пробовала, - пробормотала я.
Он с ужасом посмотрел на меня.
- Господи, девочка! Бери, ешь, - воскликнул он, буквально толкая шоколад мне в лицо.
Слегка засмеявшись, я взяла одну шоколадную конфетку. Положив ее в рот, я ощутила просто неземной вкус меда и еще каких-то хрустящих хлопьев. Закрыв глаза я слегка простонала – настолько это было вкусно. Но я тут же смутилась от своего поведения, и густо покраснела. А Эдвард кивнув, улыбнулся.
- Да, я знаю…вкус чертовски потрясающий. Глава 8. Первый раз за все время
"Характер - это совокупность мгновений, которые мы не можем объяснить"
Джордж Сандерс
Эдвард Каллен
События дня происходили с ног на голову. Поначалу я хотел во всем обвинить братьев и их подружек, но подумав, я все таки пришел к выводу, что во всем был виноват только я.
Я попробовал проигнорировать, забыть слова Джаспера. Его фраза, сказанная мне перед тем, как он ушел, была такой простой и незамысловатой, но она сильно зацепила меня. Я был потрясен, у него хватило нервов и храбрости сказать мне ЭТО прямо в лицо. Ведь они все знали, насколько я темпераментный, и как сильно меня затронет упоминание о ней.
«Если бы мама могла видеть тебя сейчас…»
Я точно знал, что она бы была недовольна мной, а точнее, она бы испытывала отвращение ко мне. Она всегда старалась, чтобы папа не добрался до наших умов. Она воспитывала нас в любви, воспитывала так, чтобы мы могли стать настоящими людьми, чтобы мы уважали и ценили женщин. А я вел себя не правильно во всем этом. Я был очень импульсивен и груб.
Но ведь и так было не всегда. Когда я был младше, я был полной противоположностью себя нынешнего. Я ценил ласку, любовь и нежность. Я хотел, чтобы эти чувства всегда присутствовали в моей жизни.
Я помню, как однажды, мне тогда было чуть больше шести, Эммет узнал от своих друзей слово «сука». Он подумал, что будет забавно прийти домой и рассказать это доверчивому и легковосприимчивому Эдварду. А я доверял Эммету полностью. Я был хилый и невзрачный. Эммета я воспринимал не только, как старшего брата, но и как своего защитника. Так вот, когда он попросил меня пойти на кухню, где в тот момент была мама, и сказать ей «сука», я, не раздумывая, поспешил сделать это.
Конечно я помню ее крик, помню этот чертовский скандал. Помню, как я ощущал себя абсолютным ничтожеством. Я не понимал, почему Эммет не объяснил мне, что значило это слово. Если бы мама знала, что сейчас я регулярно использую это слово, чтобы описать массовое женское население, она, несомненно, бы разочаровалась во мне.
Она была нежным, чувствительным человеком. Ей было очень близко такое чувство, как сострадание. Она не участвовала в криминальной жизни отца. Она не одобряла его поступки и поведение, но она безумного ЛЮБИЛА его, поэтому терпела. Она очень любила нас, хотела воспитать нас иначе, чтобы мы не встали на тот путь, по которому шел наш отец. Но самые большие надежды она возлагала на меня, самого младшего, и так сильно похожего на нее. Она нянчилась со мной, возможно, даже больше чем с остальными. Она часто называла меня своим маленьким сладким Эдвардом и говорила, каким же я стану, когда вырасту.
Да, если бы она могла видеть меня сейчас, она бы, наверное, сожалела о том, что я вообще появился на свет. Я вырос и стал совершать такие поступки, от которых так усердно старалась защитить нас мама.
У меня была своя позиция - «никто, и ничто не имеет значение, кроме меня самого» - это так называемый менталитет толпы. Тот сладкий мальчик, нуждающийся в любви и ласки, давно умер. Я отстранил от себя людей, я посылал их прочь, наплевав на их чувства и мнения. Но никто не знает, почему я стал таким, через что мне пришлось пройти, и что я видел и знал.
Если бы они все пережили то, что пережил я, если бы в их мозгах навсегда засело то, что сидит во мне, они бы не спешили с выводами и не осуждали бы меня.
В таких раздумьях я встал из-за стола и вышел из кафетерия. Я провел остальную часть учебного дня, стараясь забыть о ней, но я не смог. Все эти воспоминания просто выбели меня из привычного ритма жизни.
В спортивном зале, на уроке физкультуры, Джессика видимо решила больше не дуться на меня. Она стала подкатывать ко мне, предлагая после уроков прогуляться. Но я отказался… Мне было не до этого, я просто не мог ни на чем сосредоточиться.
Эммет пошел к Розали после школы, у Джаспера была какая-то важная встреча. Таким образом я отправился домой один. Я уже начал сожалеть о своем предложении, съездить с Изабеллой в магазин. А все из-за настроения, в котором я пребывал. Что-то в ней заставляло меня испытывать странные неоднозначные чувства, а сегодня я не был готов этому. После слов Джаспера меня занимали совсем другие мысли. В таком состоянии я мог наговорить кучу глупостей Изабелле, а она и без этого была достаточно напуганной. Не хватало еще и стрессов из-за меня.
Я подошел к дому и остановился. Я увидел колыхнувшуюся занавеску и понял, она видела меня.
Зайдя в дом, я кинул свою сумку с книгами на пол и пошел на кухню. Я остановился в дверном проеме и посмотрел на нее. Она стояла не шелохнувшись и смотрела в пол. Она выглядела чертовски испуганной. Я уставился на нее и лишь через пару секунд понял, что на ней была надета одна из моих футбольных рубашек. Я вспомнил папу, который вчера вечером заходил ко мне в комнату и что-то брал из моего гардероба. Но после нашего с ним разговора я думал о своем и не обратил на это особого внимания. Теперь я понял, кому предназначалась эта одежда. Рубашка была ей велика, но от этого она не сидела на ней плохо. Наоборот…было такое странное чувство, что все так…хорошо, и все именно так и должно быть.
Она даже не смотрела на меня. Мне стало как-то неловко, и я начал бормотать что-то о том, что на ней моя рубашка. Она, конечно, стала извиняться и сказала, что скоро обязательно вернет ее. Но мне не было совершенно никакого дела до этой чертовой рубашки. Я сказал ей оставить ее себе, и что она очень ей идет.
Через мгновение она отвела взгляд и покраснела. Я понял…что именно я сказал. Для нее это было ударом. На ее лице читалась неловкость и то, что она чувствовала себя неуместной. Да уж, наверное, меньше всего она сейчас нуждалась в моих комплиментах, которыми управляли мои гребаные гормоны.
Расстроившись, я сказал ей, чтобы она забыла о том, что я ей сказал. По моему мнению, эта фраза сошла за извинение. Снова посмотрев на нее, я увидел, что она улыбается. Но увидев, что я на нее смотрю, она тут же отвела взгляд и стала смотреть в пол.
Я предложил ей пойти в магазин, пока я не наговорил глупостей. Я шел и ругал себя за то, что так себя свое поведение. Я даже не заметил, как она пошла за мной. Обернувшись я снова напугался, как тогда ночью, на кухне. И, конечно, как и тогда, я начал ругаться на нее, не оценивая адекватность своего поступка. Она стала извиняться и говорить, что она привыкла вести себя тихо. Я завопил, что она должна обучиться вести себя по-другому. Обучиться…как гребаная собака.
Долго ли я буду вести себя как осел?
Мысленно я был настолько далеко, что даже почти забыл о манерах, и даже не открыл для нее дверь.
Всю дорогу я старался не смотреть на нее. Что-то в ней заставляло меня волноваться, я должен был понять, что же это, и как этого можно было избежать. Иначе будут большие неприятности.
Когда мы добрались до магазина, я припарковал машину поперек нескольких парковочных мест. Это было сделано для того, чтобы никто не мог припарковать свой гребаный автомобиль рядом с моим.
Мы вошли внутрь. Я посмотрел на Изабеллу, она была на грани нервного срыва. Она призналась, что никогда не была в магазине. Какого черта, она ни разу не посещала магазин?! Я попробовал отвлечь ее, поднять ей настроение. Я совершенно искренне признался ей, что практически ничего не знаю о продуктах, никогда их не покупал и абсолютно ничего не смыслю в приготовлении пищи.
Мое признание заставило ее рассмеяться. Я был поражен ее смехом. Он был такой…молодой и беззаботный.
В какой-то момент мы снова стали, не отрываясь, смотреть друг на друга. Все это казалось мне каким-то сверхъестественным. Мне пришлось первому отвести взгляд, пока мы не наделали глупостей. Она буквально проникала ко мне под кожу, и это меня очень смущало и настораживало.
Я не знал о ней ничего, кроме того, что ей было 16 лет и, что ее зовут Изабелла. Она даже не разговаривала со мной, за исключением извинений, которые она то и дело приносила, причем эти извинения были абсолютно беспочвенными. Те, две предыдущие женщины, которых приводил папа, были безграмотны, поэтому я предположил, что Изабелла возможно тоже не обладает нужными навыками. И это меня чертовски огорчало.
Я был потрясен, когда она назвала меня привередливым. Мой отец был единственным человеком, который меня так называл. Именно ТАК… Мне стало интересно, что еще ей рассказал мой отец, но магазин был не подходящим местом для подобного рода разговоров. Я рискнул предположить, что она знает не очень многое обо мне, раз у нее хватило храбрости сказать мне такое прямо в лицо.
Мы прошлись по магазину довольно быстро. Я заметил, что она тщательно выбирала продукты перед тем, как положить их в тележку. Закончив выбор продуктов, мы подошли к кассе, и я стал выкладывать продукты на конвейерную ленту. Тут подошел менеджер, чтобы поприветствовать меня. В этом для меня не было ничего необычного. У людей была привычка угождать мне по той или иной причине. Кто-то делал это из-за уважения к отцу, который буквально спас больницу от закрытия, а кто-то из-за того, что подозревал, каким именно бизнесом занимается наша семья. Другие делали это, потому что были ярыми поклонниками футбола. Я ведь был в этом спорте далеко не последним человеком.
Я протянул руку, чтобы взять обожаемые мной «Toblerone». Изабелла вздрогнула от неожиданности. Я удивленно посмотрел на нее. Неужели она снова подумала, что я буду бить ее…тем более в магазине? Через пару секунд она смутилась от своей реакции. Я никак не мог предположить, что же такого происходило с ней раньше, что сейчас она боялась элементарных движений, слов и взглядов.
Повернувшись к кассе, чтобы заплатить за покупки, я заметил, что девочка-кассир мило и кокетливо улыбается мне. Я ее знал. Она была очень симпатичной. Я слышал, что она еще девственница. Было бы забавно затащить ее в постель. Секс с ней был бы очень даже неплохим. Только вот последствия… Ее отец - полицейский. А мне меньше всего хотелось бы оказаться под дулом пистолета, за то, что я так легкомысленно разбил сердце этой юной особы. Мой отец пнул бы меня под задницу за такое.
Но ради приличия я все же включил все свое обаяние, на которое только был способен. Она написала мне номер своего телефона на оборотной стороне чека. Положив его в карман, я отметил про себя, что надо бы не забыть выкинуть его.
Подойдя к машине, я нажал кнопку, и багажник открылся автоматически. Увидев выражение лица Изабеллы, я не мог не засмеяться. Оно было полно удивления и даже некоего страха.
Сложив продукты в багажник, я отвез тележку обратно в магазин.
Сев в машину, я достал коробку с конфетами. Тут я понял, каким невежей я был, покупая только одну коробку. Достав пару конфет, я протянул их Изабелле. Она смотрела на меня как на сумасшедшего. Я немедленно спросил у нее, что я сделал не так. Она ответила, что НИКОГДА НЕ ЕЛА ШОКОЛАД. Разве такое может быть?!
Набравшись смелости, она все же взяла конфету и положила ее в рот. Выражение ее лица просто ошеломило меня. Она выглядела такой…довольной и очарованной.
И тут она…простонала. О, этот чертов стон. Он не был изящным и мягким, он был таким гортанным…и возбуждающим. Мое достоинство не заставило себя долго ждать. Засмеявшись, я что-то сказал ей о прелести шоколада, стараясь при этом игнорировать выпуклость, так ни кстати возникшую, в моих штанах.
Домой мы возвращались молча. В машине звучал Дебюсси.
Изабелла откинула голову назад и закрыла глаза. Легкий ветерок дул ей в лицо. Я смотрел на нее, практически не отрываясь. Она была так красива. Улыбка скользнула на ее губах. Мысль о том, что сейчас ей хорошо, что она счастлива, заставила меня улыбнуться. У меня было ощущение, что в ней есть что-то такое…неподдающееся объяснению.
Подъехав к дому, я увидел припаркованную красную машину. Это говорило о том, что Эммет дома, и, причем не один, а с Розали.
Увидев автомобиль, Изабелла занервничала.
Вздохнув, я провел рукой по волосам.
- Это подруга Эммета. Иногда она ведет себя как сука, так что, если что, просто игнорируй ее.
Она кивнула, но паника в ее глазах не исчезла.
Я вышел и, обойдя машину, открыл пассажирскую дверь. Мы взяли часть покупок и отнесли их в дом, поставив на пол, на кухне. Вернувшись за оставшимися пакетами, я решил отогнать машину в гараж, на случай, если пойдет дождь.
На первом этаже не было никаких признаков Эммета и Розали. Значит, они были наверху, в комнате Эммета.
- Ты думаешь, ты сама справишься с уборкой всего этого дерьма? – спросил я.
Изабелла кивнула, посмотрев на меня, но тут же отвела взгляд. Вздохнув, я снова провел рукой по волосам. Это была моя привычка, от которой я никак не мог отказаться.
- Хорошо, - ответил я.
Поколебавшись пару секунд, я развернулся и пошел к лестнице.
Я шел медленно, прислушиваясь. Я услышал голоса, доносящиеся из комнаты Эммета, и перед тем, как войти, хотел убедиться, что они там с Розали не занимаются сексом.
Подойдя к двери, я услышал смех Джаспера. Я громко постучал и резко, одним махом открыл дверь. Они с воплем вскочили со своих мест. Я рассмеялся. Эммет начал кашлять, облачко дыма вылетело из его рта.
Вся комната была как в тумане, в воздухе чувствовался сильный запах марихуаны.
- Вы должны научиться запирать дверь, - сказал я, продолжая смеяться.
Подойдя к двери, я закрыл ее на замок. Эммет протянул мне сверток.
Розалии закатила глаза.
- А кто собирается к нам вламываться? – спросила она.
- Никогда не знаешь, кто это может быть, - сказал я, пожав плечами, и поднес к губам сверток.
Сделав глубокую затяжку, я передал сверток Джасперу. Я любил запах марихуаны и легкий привкус земляники, который исходил от бумаги, из которой был сделан сверток.
- Как прошло посещение магазина? – спросил Эммет.
Я посмотрел на него и увидел, что он ухмыляется. Его глаза были красными.
- Я выжил, - сказал я, выдыхая. Я закашлялся, и почувствовал, как теплота разливается по моему телу. – Кассирша дала мне номер своего телефона.
Я достал из кармана чек и бросил его на кровать радом с Эмметом.
Эммет рассмеялся, а Розали взяла у Джаспера сверток и снова закатила глаза.
- Кем бы она ни была, должно быть, она лучше Стэнли, - сказала она.
- Она дочь полицейского. У меня нет никакого желания оказаться в тюрьме, - сказал я и шлепнулся около Джаспера. – Так, парни, а чем занимались вы? Кроме уничтожения клеток мозга, конечно.
Розалии ухмыльнулась и передала сверток Эммету.
- Мы дели ставки.
Я улыбнулся. У них была привычка заключать пари практически на все. Я клянусь, у моих братьев была склонность к играм на деньги.
- Так о чем вы спорили? – спросил я.
- Кто первый доведет Изабеллу до слез, - сказал Джаспер.
- И кто же, по-вашему, будет первым? – спросил я, снова взяв у Эммета сверток.
- Эммет сказал, что это будет Карлайл, - улыбнувшись, ответила она.
- Почему папа? – спросил я и, сделав глубокую затяжку, передал сверток Джасперу.
- Папа может быть страшным человеком. И ты это знаешь. Иногда он смотрит на меня так, что мне хочется провалиться сквозь землю. Я полагаю, что в ближайшее время она сделает что-нибудь не так, и он сорвется на нее, - сказал Эммет.
Я кивнул, потому что в его словах была весомая доля правды.
- А кого назвал Джаспер? – спросил я, медленно выдыхая дым из легких.
- Я назвал Эммета. Из-за его габаритов. Ты помнишь выражение ее лица, когда она увидела Эммета. Она явно испугалась, - сказал Джаспер, нахмурившись.
- А ты, Розали? – спросил я.
Она потянулась и у Джаспера сверток.
- Конечно ты, - ответила она и сделала затяжку.
Я кивнул.
- Так каков размер ставки? Розалии отдала сверток Эммету.
- Каждый из нас поставил по 200 $, - сказала она, пожав плечами.
Я снова кивнул. Проведя рукой по волосам, я встал. Почувствовав легкое головокружение, я зажмурил глаза. Когда все прошло я снова взял сверток у Эммета и улыбнулся.
- Хорошо, вы оба должны Розали по 200 $, потому что эта сучка победила, - сказал я, сделав затяжку.
Они одновременно повернули головы в мою сторону и уставились на меня.
- Когда ты успел довести ее до слез? – спросил Джаспер, вопросительно подняв вверх бровь.
Он выглядел расстроенным. Не смотря на то, что он был под легким кайфом, он явно не хотел, чтобы кто-нибудь выиграл. Ведь это означало, что кто-то обидел беззащитную девушку.
- В первый раз я видел ее сегодня утром. Она чертовски испугала меня, и я наорал на нее, - сказал я, пожав плечами. – Вы же знаете, как я обычно реагирую на такие вещи.
Я сделал глубокую затяжку и отдал сверток Джасперу.
Повернувшись, я быстро подошел к двери и вышел из комнаты, прежде чем кто-либо успел прокомментировать сказанное мною.
Я спустился в холл. В этот момент из кухни вышла Изабелла. Она остановилась, увидев меня. Я выдохнул дым, оставшийся у меня в легких, и закашлялся.
- Ты со всем разобралась? – спросил я, с намерением удостовериться, что она разобрала все продукты и разложила их по нужным местам.
Я никогда не делал этого раньше, но все же сейчас я чувствовал, что должен немного позаботиться о девушке. Я знал, что Эммет был прав. И то, что я первым накричал на нее, это далеко не финал. Она и правда может сделать что-нибудь не так, а это разозлит папу.
- Да, сэр, - мягко ответила она, пристально глядя на меня.
Мы стояли и, молча, смотрели друг на друга. Я чувствовал, что должен сказать ей еще что-то, но понятия не имел что именно. Вот так, на зная, что сказать и что сделать, я просто стоял и смотрел на нее.
Наконец спустя пару мгновений она отвела взгляд в пол. Пройдя мимо меня, она ни разу не обернувшись, быстро поднялась вверх по лестнице.
Я посмотрел на часы и вздохнул. Они показывали 5:30 вечера. Я взял свою сумку с книгами, которая до сих пор стояла возле входной двери, и поднялся к себе в спальню.
Достав из сумки Европейскую Историю, я сел на кушетку и начал пролистывать страницы. Остановился я на параграфе, в котором говорилось о семье Медичи, которая жила во времена Ренессанса в Италии. Вспомнив об эссе, которое мне нужно было написать по этой теме и сдать уже через несколько дней, я начал читать параграф. Но все мои усилия оказались тщетными – я никак не мог сосредоточиться. Прочитав параграф с дюжину раз, но, так и не поняв смысл, я решил оставить это занятие. Бросив книгу на пол, я откинулся на кушетку и закрыл глаза.
Когда я открыл глаза, в комнате стало заметно темнее. Я быстро сел и посмотрел на часы. Я понял, что заснул. Часы показывали почти 7 вечера.
Я встал, потянулся, вышел из комнаты и пошел к лестнице. Спускаясь, я услышал, что в гостиной работает телевизор.
Джаспер сидел на кушетке и смотрел «Jeopardy». Эммет сидел на стуле и говорил по мобильному телефону. Вздохнув, я сел на край кушетки и стал смотреть телевизор.
Джаспер называл ответы на каждый вопрос. Большинство из них были неправильными, но его это не волновало. Он любил эту гребаную передачу. От безделья я стал наблюдать за ним, то и дело хихикая, когда он называл неверный ответ и расстраивался по этому поводу.
Мои глаза расширились, когда на экране появилось изображение стебля брюссельской капусты.
- Растение, изображенное здесь, приводит… - начал говорить бессменный ведущий Алекс Требек.
- Горох, - пробормотал Джаспер, поняв вверх бровь.
- Это чертова брюссельская капуста, - сказал я.
Когда парень по телевизору подтвердил, что это действительно брюссельская капуста, Джаспер повернулся в мою сторону и пристально посмотрел на меня.
Входная дверь приоткрылась, отвлекая наше внимание. Эммет кинулся к двери и помог открыть ее. Папа зашел в дом, неся в руках несколько сумок. Эммет взял их у него, и они вместе зашли в гостиную.
Он быстро оглядел все вокруг, прежде чем посмотрел на нас с Джаспером, сидящих на кушетке.
- Кто из вас пойдет наверх и спросит Изабеллу, хочет ли она есть? Глава 9. Обучение росту в рядах
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 27 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |