Жизнь - шахматная партия. Фигуры на доске. 30 страница

- Я тут вообще ни при чем,- усмехнулся Малфой, поражаясь, что Поттер так долго способен сдерживаться, просто испепеляя взглядом их с Лили.- Мимо проходил, смотрю – человеку плохо, нужно помочь…

И тут Джеймс Поттер совершил совершенно непрогнозируемый Скорпиусом поступок. Он мог бы встать и заорать, проклиная всех подряд. Он мог бы кинуть ножом в слизеринца, раз уж на то пошло. Мог бы размахивать палочкой, как бабуин перед оркестром. Но гриффиндорец просто вскочил и стрелой помчался прочь из Зала, чуть не впечатав в стену какую-то рейвенкловку.

- Лил, только не надо сразу паниковать, ладно?- Скорпиус тут же повернулся к девушке.- Я сейчас его догоню и позволю себя убить…

- Скор…

- Все в порядке, приятного аппетита,- он быстро поцеловал кончик ее носа и поспешил вслед за Поттером, который показывал завидную скорость. Посостязался бы даже с бешеными гиппогрифами, если бы нашел их.

Джеймса же Скорпиус нашел на улице. Тот сидел на скамейке у входа в парк.

- Ну, и что это за очередная сцена из трагедии?- Малфой встал у дерева и засунул руки в карманы. Было холодно, и Скорпиус мысленно подсчитал, куда ему нужно зайти за вещами: в раздевалку за курткой, на Астрономическую башню за метлой.

В Выручай-комнате он, вроде бы, ничего не забыл. Кроме себя самого. Прежнего. Он как-то отстраненно понял, что сегодня утром завершился его долгий путь: от презренного слизеринца со второго курса в гриффиндорца с кое-какими изъянами в малфоевской душе. Что-то ведь не меняется никогда. Или кто-то.

Например, Джеймс Поттер. Злится из-за того, чему не мог помешать и что не мог предотвратить. Просто вообще из-за того, что его и не касалось. Но Малфой начал его даже уважать: столько времени продержаться и еще никого не убить.

Скорпиус ждал вопроса, но и этого Джеймс не сделал. Просто молчал, борясь сам с собой. Очевидный успех. Малфой сел рядом с другом.

- Поттер, я знаю, чего тебе стоит сейчас молчать, и я признателен тебе за это,- Скорпиус решил помочь гриффиндорцу пережить душевную борьбу.- Но посмотри с другой стороны на все это: теперь тебе не придется постоянно беспокоиться. Все уже произошло…

- Значит, это не бред моего воспаленного мозга…- как-то уж очень спокойно откликнулся Джеймс.- Малфой…

- Только не надо угроз,- попросил Скорпиус.- И не лезь в мою личную жизнь, она, вообще-то, тебя не касается… Но раз уж ты мой друг, а она твоя сестра, то я прощаю тебе эту слабость. И если ты жаждешь подробностей,- Поттер фыркнул от отвращения,- то ты их не получишь. Ты все должен был понять по лицу твоей сестры.

Джеймс кивнул, просто глядя прямо перед собой.

- Ты ее любишь?

Скорпиус вздрогнул от этого вопроса. Такого прямого и поставленного так жестко.

Любил ли он кого-нибудь в этом мире? А его кто-нибудь любил? Мама любила, по-своему, по-малфоевски, без всяких нежностей и поцелуев на ночь. Она радовалась его успехам и огорчалась промахам. Но она никогда просто так не обнимала его, не читала книжку на ночь, тем более не целовала перед сном. Разве так должно быть? Нет, потому что у других это было. У Поттеров это было.

Отец любил Скорпиуса. Но тоже по своему. Его успехи он принимал, как должное. Но последнее время сын не очень-то радовал отца. Потому что взгляд Драко Малфоя на поступки Скорпиуса остался тем же, а сам парень изменился. И успехи он стал делать совсем другие, совсем по-другому…

Что значит – любить? Малфой вообще не знал. Нуждаться в ком-то. Быть привязанным к кому-то. Тянуться. Использовать. Отвергать. Презирать. Игнорировать. А любить? Как это – любить? Любовь – это слабость, а Малфои не могут быть слабыми… Но как же тогда быть с тем часом, что он провел в серебряном лесу? С тем раем, что он познал в объятиях Лили Поттер?

Малфой не знал, как ответить. Он смотрел перед собой: то на дальнее поле, то на камень у дороги, то на башни замка. С крыльца спускалась слизеринка. Присцилла Забини. Она шла к воротам Хогвартса. Странно, что она там забыла?

Скорпиус уже внимательно следил за девушкой. Вот она идет, вот подняла руку и заправила локон черных волос за ухо. Странно, Присцилла никогда так не делала. Она считала этот жест простолюдинским. Слизеринец поднялся, ощутив вдруг острое беспокойство. Он смотрел на уже почти достигшую ворот Забини. Что в ней не так? Волосы. Рука. Убранная за ухо прядь. Ухо. Серьга.

Он буквально сорвался с места, совершенно четко понимая, что это не Забини. Потому что в ушах девушки были серьги Лили. Те самые капельки золота, что он всего несколько часов назад видел на гриффиндорке. А с чего бы это Лили отдавать серьги Забини? Тем более что у Присциллы уши вообще не проколоты!

- Лили!- заорал Скорпиус, видя, как девушка уже тянется рукой к створке. Они должны быть закрыты! Они должны быть закрыты! Но, к ужасу Малфоя, девушка легко толкнула ворота и прошла в них.

- Стой!- он почти достиг распахнутых ворот, когда увидел, как она подняла руку с каким-то куском пергамента, пробежала глазами - и трансгрессировала. Мгновенно. Но Скорпиус успел поймать затравленный, испуганный, но подчиненный кем-то взгляд Лили Поттер.

Подбежал Джеймс, с недоумением смотрящий на белого, как мел, Малфоя. И тут же из замка показалась фигура Теодика Манчилли. Он тоже был бледен. Он бежал прямо к студентам.

- Где она?- тут же спросил целитель, держа в руке палочку.

- Кто?- не понял Джеймс. Он вообще ничего не мог понять.

Зато Скорпиус многое понимал. Он почти не мог дышать, он почти не мог говорить. Внутри был лед, сковавший все. Весь его мир, еще мгновения назад залитый теплом и музыкой. Не было серебряного леса с теплым снегом.

Он с ужасом смотрел на то место, где пропала Лили Поттер. Он еще не думал о том, как это произошло и почему, но знал точно – по гулкому стуку сердца, по какому-то шестому чувству. Это была его Лили.

Глава 6. Гермиона Уизли.

Рон. Где ты? Рон. Что с тобой? Рон. Рон. Рон…

Словно часы тикали в ее голове. И только имя мужа, который был один, был напуган, был несчастен. В опасности.

Рон. Рон. Рон…

Гарри. Найди его, пожалуйста. Гарри, я знаю, ты сможешь. Ты все всегда можешь. Гарри, я тебя умоляю, найди его. Пусть он будет жив, не в лапах таких же оборотней, не под прицелом палочек мракоборцев.

Рон. Рон. Рон…

Ты вернешься. Ты всегда возвращался. Ты злился, но возвращался. Ты чувствовал свою вину, но все равно возвращался.

Ты не сможешь уйти через столько лет. Слишком многое нас связывает. Слишком близки мы. Рон. Ты вернешься, слышишь? Ты должен вернуться!

Ты не сможешь один. Ты такой слабый, такой ранимый. Ты такой вспыльчивый. И зависимый. Зависимый от окружающий. От их внимания к тебе. Со школы ты такой. Ты можешь быть в тени, но тебе это не нравится.

Ты не можешь быть один. Потому что не привык. Потому что ты не любишь одиночество. Ты любишь, когда о тебе заботятся. Когда тебя любят. Ты куксишься и делаешь вид, что тебе не нравится излишняя забота.

Но это лишь вид. Потому что ты любишь быть в центре внимания. Хоть одного человека. Но в центре.

Рон. Рон. Рон…

Гарри, ведь он вернется? Я знаю, что ты сможешь его вернуть, Гарри. Ведь сможешь? Ты всегда делал самое невероятное, совершал немыслимые подвиги. Ты просто обязан его вернуть!

Рон, ну, как же ты мог? Ты же Рон, самый родной и любимый. Всегда ты, а не Гарри. Всегда ты, а не кто-то другой. Не Гарри, хотя все эти годы он нуждался в нас сильнее, чем мы в нем. Неужели ты этого так и не понял? Мы были его опорой, мы помогали ему жить и радоваться жизни.

Почему мы, ты и я? Но это же просто! Мы были с ним. Всегда были с ним. Мы знали его боль. Знали его слабые стороны. Мы видели его горе. Его счастье. Его разочарования. Его гнев. Мы видели его таким, какой он есть. Без ореола героя, без приставки «Мальчик, Который Выжил». Он выживал и выжил у нас на глазах. Ты же понимаешь?

Мы были нужны ему, всегда. Чтобы он помнил. Чтобы не потерялся в воспоминаниях один. В его прошлом всегда были мы. И он был не один в настоящем.

Неужели ты так и не понял, Рон?

Когда ты вернешься, я все это тебе объясню. Я заставлю тебя понять.

Нет, не ради Гарри я жила все эти годы. Я жила ради тебя и нашего трио. Нашей дружбы. Ради любви.

Почему ты так против моих чувств к Гарри? Да, я люблю его. Но ведь так и должно быть. Это же Гарри! Наш с тобой Гарри… Он часть меня. И часть тебя. Так же, как ты сам – часть меня и часть Гарри.

А ты ушел. Неужели ты не понимаешь, что ты с нами делаешь?! Ты словно разрываешь нас на части. Меня. Себя. Гарри.

Ты уничтожаешь нас. Наше общее прошлое. Наше общее будущее. Кто мы без тебя? Лишь Гермиона и Гарри. Без тебя мы уже не трио, понимаешь?

Рон. Рон, ты же вернешься, ты всегда возвращаешься. Ты чувствуешь себя лишним? Прости, я не знала. Ты должен был давно мне сказать. Наверное, ты в чем-то прав.

Но ты же должен понять! Гарри один, совсем один. Ему нельзя быть одному, потому что он и так почти всегда был в одиночестве.

Ты скажешь, у него была Джинни. Да, у него была Джинни. Но он все равно одинок. Потому что она «была». Теперь ее нет. Но мы быть должны. Я должна быть с ним, иначе мы потеряем Гарри. Мы не можем этого допустить. Именно мы с тобой!

Рон, без тебя все будет иначе. Ты должен вернуться, Рон Уизли!

Ты думаешь, что стоишь между нами с Гарри? Да, ты там стоишь, потому что это правильно. Потому что ты связал нас крепче любых отношений. Рон, ну, ты же понимаешь, правда? Без тебя это уже не будет дружбой. Не будет дружбы между мной и Гарри.

Когда вы ссорились, я была с ним. Из-за тебя. Мы не говорили о тебе, но молчали именно о тебе. Всегда так было. Почему с ним, а не с тобой? Потому что Гарри всегда был одинок. В нем всегда кричала от одиночества душа. Кричала, потому что не было его родителей. Не было Сириуса. Не было Дамблдора. Не было Ремуса. Я не могла выносить этот крик, которым заходились его зеленые глаза. Без тебя он всегда просто терялся в огромном мире.

Рон, вернись. Ты нужен мне. Ты нужен Гарри. Тебе нужны мы.

Я знаю, что тебе плохо. Что ты напуган. Что ты ненавидишь сам себя. Но ведь мы справимся с этим… Ты ведь это ты, правда? Ты не мог так измениться, что мы стали тебе не нужны. Не мог ведь? Скажи, что ты не стал настолько другим, что легко уйдешь…

Рон. Рон. Рон…

Ты вернешься, ты всегда возвращался.

Мокрый, входил в дом. С твоих волос стекал осенний дождь. Или ты смахивал снежинки в мантии. Или приходил без мантии, которую успел где-то потерять. Ты соглашался с моими упреками, хотя, наверное, ждал, что я накинусь на тебя от счастья, что ты вернулся. Я хотела, но всегда сдерживалась. Потому что верила, что ты больше никогда так не поступишь, узнав, как я на тебя сержусь…

Рон, ты же не можешь так поступить. С нами. Со мной. С детьми.

Я знаю, ты измучен борьбой с самим собой. Ты боишься, но ведь мы справимся. Нам и раньше было страшно, казалось, что выхода нет, но мы его находили.

Гарри всегда находил выход. И на этот раз он сможет. Он просто не может не вернуть тебя. Он может все.

Я верю, что ты вернешься. Потому что мир без тебя – это совсем другой мир. Там будет все иначе.

Гарри… вернулся? Что с тобой, Гарри?! Нет…

- Что с тобой, Гарри?- она медленно приближалась к нему.- Ты не нашел его?- с глупой, постыдной надеждой. Уж лучше так…

Она смотрела на лицо Гарри Поттера. Лицо из другого мира. Мира, где нет Рона Уизли.

- Что он сказал?- выдохнула она, с трудом устояв, опершись о стол. Гарри молчал, просто безнадежно глядя мимо нее. Он не мог смотреть на нее так же, как она еще недавно избегала его взгляда.- Что он сказал?!

Гарри молчал. Почему он молчит?! Почему так равнодушен, когда у нее внутри все рушилось, все билось, все стенало и корчилось?! Почему он просто молчит?!

- Прости,- чужим голосом произнес мужчина, все также не глядя на нее.- Он не вернется. Я во всем виноват…

Гермиона упрямо мотала головой, держась за край стола. Какая разница, кто виноват?! Ну, какая теперь разница? Кому нужна чья-то вина?!

Гарри развернулся и ступил в камин. Гермиона видела, как он исчез в языках пламени.

Рон. Рон. Что же ты делаешь?! Рон!

Если бы ты видел, что ты сделал!

Гарри ушел. Она знала, что он уйдет. Потому что между ними больше не было Рона. Потому что все стало другим. Мир стал другим.

Прошлого не стало.

Рон, ты же вернешься? Ты просто от злости так сказал… ты не можешь не вернуться…

Рон, ты не можешь так с нами поступить!!!

Гермиона села за стол и долго так сидела, глядя на чашку с зеленой каймой. Из нее совсем недавно пил чай ее друг. Но друг ушел. Вместе с Роном. Ее другом, мужем, любимым.

Вместе с солнцем, вставшим над новым миром, в дом вошел Тедди Люпин. Гермиона подняла на него глаза.

- Тебе письмо, Гермиона,- немного растерянно произнес Тедди, подходя и протягивая конверт.- Наверное, сова не могла найти этот дом…

- Да,- выдавила она, беря из рук Люпина желтый конверт. В нем было что-то тяжелое. Она вскрыла письмо, и ей на ладонь упало кольцо.

Его обручальное кольцо. Он никогда его не снимал. Никогда прежде.

Записка дрожала в руках. Или это ее руки так тряслись, когда она разворачивала пергамент?

«Я отпускаю тебя. Теперь ты свободна. Переживи это. И помоги пережить Гарри. Теперь у меня своя судьба. У вас же общая. Спасибо тебе за все годы любви. И прости за все. За годы и за дни».

- Гермиона?- Тедди с испугом смотрел на нее. Наверное, все написанное в письме отразилось на ее лице.

Молодой человек обнял Гермиону, позволяя ей разрыдаться на его плече.

- Он не вернется. Он ушел.

Рон... Рон. Рон! Что же ты с нами сделал?!

Глава 7. Тедди Ремус Люпин.

Тедди в нерешительности стоял посреди гостиной дома Гермионы.

Сама Гермиона сидела на диване, поджав под себя ноги и кусая губы. Она уже не плакала, казалась более спокойной, но вовсе не пережившей уход Рона.

Люпин же думал о том, где искать крестного. Не жизнь, а сплошные поиски кого-то. Рона. Гарри… Утешения. Покоя.

- Ему надо побыть одному,- сказала Гермиона, натянув плед почти до плеч.

- Не верю, что это говоришь ты,- Тедди сложил на груди руки.- Ты прекрасно знаешь, что ему одному быть никак нельзя. Тем более, сейчас.

- Сейчас – нужно,- настаивала она на своем, глядя, по привычке, на огонь в камине, слабо освещавший гостиную.

- Сейчас?- Люпин неверяще смотрел на женщину.- Сейчас еще хуже, что он один!

Гермиона промолчала, упрямо настаивая на своем. Люпин сомневался. Кто из них прав?

Она, столько лет знавшая не просто Гарри Поттера, а Гарри?

Или он, чувствующий, что Гарри нужна помощь, но не знающий его так досконально, как Гермиона?

Рон ушел. Люпин был удивлен и даже расстроен. Потому что Гарри будет тяжело без Рона. Но зато Гермионе станет легче. Почему он так решил? Просто чувствовал. Станет легче, потом. Потому что она перестанет разрываться, как в последний месяц. И, в конце концов, это будет на пользу крестному.

Тедди усмехнулся своим мыслям. Он был в какой-то мере отчужденным эгоистом. Он многое в этом мире мерил благом крестного. Гарри был самым дорогим и близким ему человеком. Почти отцом. Другом. Братом. Тем более что Люпин всегда понимал всю тяжесть его жизни, его переживаний.

Никто так не страдал, как крестный. Никто так не заслуживал внимания и счастья, как Гарри. Поэтому Люпин был эгоистичен в этом вопросе. Рон ушел, и Гермионе станет легче. Возможно, больнее, но все-таки легче.

- Я пойду его искать.

- Он, наверное, с Альбусом,- Гермиона остановила Тедди взглядом. Знала, что говорит ерунду, почему-то упрямилась.

- Ты же сама знаешь, что он не пошел бы к сыну с этим,- Люпин сел рядом с Гермионой на диван.- Что с тобой творится, Гермиона? Ты не хочешь видеть Гарри?

- А зачем?- равнодушно спросила она.- О чем нам говорить с Гарри? Об оборотнях? О магии имен? О чем?

- Разве вам больше не о чем поговорить?- Люпин изумленно смотрел на Гермиону. Казалось, что это невероятно, но, похоже, что именно Рон был центром их дружбы. Рон ушел, и Гарри с Гермионой словно оттолкнулись в разные стороны. Как от магнита.

- Знаешь, Тедди, однажды, много лет назад, Рон тоже ушел. Он бросил нас с Гарри в трудный момент,- она горько усмехнулась.- Я не разговаривала с Гарри очень долго, потому что думала о Роне и его позорном бегстве. Потом мы говорили: о планах Гарри, о крестражах, о Волан-де-Морте, о визите в Годрикову Лощину… О чем угодно, только ни о том, что Рон ушел… Ничего не изменилось с тех пор. Нам не о чем говорить с Гарри. Тем более теперь…

Люпин взял ее за плечи и посмотрел прямо в усталые глаза Гермионы:

- Вам есть о чем говорить. О Роне. О Джинни. О вас самих.

- Нет нас самих, Тед. Много лет был Гарри и двое его друзей. Или Золотое трио, как нас прозвали. Были Гарри и Рон. Меня и Гарри не было никогда.

- Но почему сейчас так не может стать? Разве Рон – это единственное, что вас связывает? Рон и воспоминания? Я не верю…

Гермиона промолчала, видимо, погрузившись в свои нелегкие мысли.

- Ты всегда веришь в лучшее, Тедди. Как и твой отец.

- Я не просто верю, я чувствую…- Люпин мягко улыбнулся.- И ты нужна крестному, больше всех остальных… Сейчас, наверное, даже больше, чем его дети…

Гермиона лишь покачала головой. Тедди погладил ее по плечу, а потом поднялся.

- Что бы ты не говорила, а я должен его найти,- Люпин остановился возле камина. Гермиона успокоилась, даже чуть привалилась к подушкам дивана. Возможно, поспит…

Тедди отправился сразу же в дом Гарри. Потому что где еще мог уединиться крестный? Где еще он мог переживать свое горе и полное одиночество?

Гарри действительно был там. Причем сидел прямо в каминном холле, очевидно, не найдя в себе силы пройти дальше. Люпин сел рядом с крестным на пол. Тот даже не двинулся, положив голову на руки и глядя в пол между коленями.

- Я был у Гермионы…

- Хорошо,- проговорил Гарри как-то безжизненно. Не спросил, как она. Что ж, судя по всему, здесь Тедди увидит схожую картину. Дружба рухнула, покинула их вместе с Роном Уизли, а к чему-то другому они были просто не готовы. Словно Рон снял пелену с их глаз. Теперь это друг мужа и жена друга. Видимо, так?

Люпину было трудно разобраться во всем. Да и не хотелось особо. В его жизни все было просто. Бабушка, любящая поворочать, но всегда понятная и любящая. Мари-Виктуар, требующая максимум заботы и внимания, но всегда принимающая его постоянную заботу о других и любящая его именно за это. И крестный, который любил его и всегда был рядом, словно отец. Были товарищи по школе, по работе, были Уизли, с которыми он дружил. Но тех запутанных и бездумно близких отношений, как в Золотом Трио, в жизни Люпина не было и быть не могло.

Хотя вот у отца были Мародеры. Но там не было девушки. Зато был предатель. Тоже непростая ситуация, разбившая дружбу. Один предал. Один убит. Один в тюрьме. И одинокий отец, не знавший, что делать с разбитой вдребезги дружбой.

Вот к чему приводят такие близкие отношения с другими людьми. Люпин даже иногда был рад, что в его жизни шанс на подобное развитие событий очень мал. Конечно, есть близкие люди, но никто из них не предаст. Тедди был в этом уверен.

- Гарри, ты ей нужен сейчас…

- Нет. Ей нужно побыть одной.

- Услышали бы вы друг друга,- усмехнулся Люпин.- Вам нужно поговорить, вы оба так любите Рона…

- Нам не о чем говорить. Рон ушел, он сам так решил.

- Как он мотивировал свой поступок? Не мог же он просто так сказать – все, я ухожу…

- Сказал. Много чего сказал. Оказывается, я совсем не знал его. И ее. Я был эгоистом все эти годы, я считал, что у них все прекрасно, я не пробовал узнать, так ли это на самом деле…

- Опять ты начинаешь винить во всем себя, Гарри,- Люпин чуть толкнул боком крестного.- Как это на тебя похоже. Ты действительно эгоист. С чего ты взял, что ты всегда в центре событий и во всем виноват?

- Рон сам сказал. Они поссорились из-за меня. Рон ревновал ее ко мне… Думал, что между нами что-то есть, что Гермиона любит меня…

- Она любит тебя,- согласился Тедди с легкой улыбкой.- И между вами действительно что-то есть. Привязанность, забота, нежность… Да я никогда в жизни не видел таких теплых отношений между друзьями, Гарри! И вы не можете это все порвать сейчас, когда вы так нужны друг другу.

- Рон считал, что стоял между нами,- Гарри поднял голову и посмотрел прямо перед собой на белую стену.- Он сказал, что чувствует ее любовь ко мне… И из-за этого не может быть рядом с ней…

- Гарри, разве должны вы расплачиваться за чужие ошибки?- Люпин упрямо не сдавался.- Кому ты пытаешься что доказать? Рону – что вы с Гермионой вообще чужие люди? Да-к ведь Рону уже ничего не докажешь, он ушел. Окружающим? Они вот точно не поймут, почему вы с ней просто начнете избегать друг друга… Ей самой? Да она прекрасно все знает, ей ничего не надо доказывать. Зачем мучаться, если это никому не нужно?

- Это нужно мне. И ей.

- Ей нужен ты,- Тедди поднялся.- Вас бросил близкий вам обоим человек. Глупо делать вид, что этого не произошло и это не имеет значения. Но вы не должны бросать друг друга… Потому что сила в единстве…

- Слушай, Тед, а к тебе во сне не приходит Дамблдор случайно?- горько усмехнулся Гарри, тоже поднимаясь. Люпин улыбнулся.

- Нет, в моих снах обычно только стаи волков или Мари.

- Да, Мари… Из-за моих проблем она, наверное, почти тебя не видит…

- Опять ты винишь себя в том, в чем не виноват… Твои проблемы – и мои проблемы,- серьезно ответил Тедди и протянул крестному баночку с порохом.- Идем?

Тедди вышел из камина в доме Гермионы и сразу увидел ее. Она спала на диване, крепко прижав к себе плед.

Гарри почти тут же оказался рядом. Просто смотрел на Гермиону и молчал.

Тедди вздрогнул, когда в хмурую комнату, почти ничем не освещенную, кроме осеннего дня за окном, ворвался уже знакомый Патронус. И голос Минервы МакГонагалл, разбудивший Гермиону, произнес: «Гарри, ваша дочь пропала. Срочно приезжайте в Хогвартс. Пароль – Брайан».

Мертвая тишина была разорвана стоном, который шел из глубины ада, в котором жил Гарри Поттер.

Глава 8. Поттеры.

Джеймс ничего не понимал. Он переводил взгляд с Манчилли на Малфоя, а потом на то место, где исчезла Присцилла Забини. Что происходит? Странно, но эти двое, кажется, были на общей волне.

- Забини,- процедил сквозь зубы слизеринец и побежал к замку, доставая палочку. Джеймс кинулся следом.

- Малфой! Что происходит?- почти задыхаясь, крикнул гриффиндорец, когда они вбежали в холл и повернули к подземельям.- Я ничего не понимаю…

Зато Скорпиус точно понимал, кто стоит за исчезновением Лили. Его Лили.

Присцилла Забини. Без нее не обошлось. И, скорее всего, она сейчас в гостиной Слизерина, в гуще общения, чтобы заработать себе алиби. На всякий случай. Ведь если бы не Малфой, все и всегда замечавший, тем более то, что было связано с друзьями и врагами, то исчезновение Лили никогда бы не связали с мисс Забини.

У Скорпиуса оставалась слабая – почти никакая – надежда, что на этот раз он ошибся. Но почему-то он совсем не изумился, – что нельзя было сказать о Джеймсе – когда, назвав пароль («Полукровкам вход воспрещен»), он поспешно вошел в гостиную Слизерина и увидел Присциллу Забини в кругу подружек, весело смеющуюся над очередной глупостью.

Джеймс хватал ртом воздух, глядя на Забини. Раз она тут, то кто же… Лили? Гриффиндорец почувствовал, как подкашиваются ноги. Конечно, иначе с чего бы Малфою так себя вести…

- Присцилла, на минутку,- скучающим тоном позвал девушку Скорпиус. Слизеринец лишь надеялся, что Джеймс, до которого, кажется, стало доходить, сможет не вмешиваться. Потому что затевать сцену в гостиной, полной слизеринцев, было бы просто глупо.

Скорпиус успел поймать мгновенную вспышку растерянности на лице «невесты». Действительно вспышку, едва уловимую, но Малфой ее заметил – и теперь знал точно. Рука почти дотянулась до палочки, но он смог себя остановить.

- Прости, Скорпиус, но мне сейчас некогда,- брюнетка демонстративно отвернулась, но от Малфоя так просто отделаться она не сможет.

- Главное – мне есть когда, моя дорогая,- слизеринец сделал шаг к дивану и резко поднял на ноги Забини, схватив за руку.

- Эй, Малфой!- из угла вышел Фриц, угрожающе глядя на Скорпиуса.

- Иди отсюда, Забини, мне с твоей сестрой нужно обсудить некоторые тонкости нашей будущей помолвки,- Малфой бесцеремонно потащил за собой Присциллу. Та не стала упираться – поправила волосы и одарила Джеймса надменно-победным взглядом. Гриффиндорец поспешно покинул гостиную Слизерина, где чувствовал себя просто отвратительно. В голове билась одна мысль: «Лили, не может быть… Лили…».

Скорпиус толкнул едва заметную низкую дверь в глубине коридора. Джеймс зашел за другом, который мертвой хваткой держал за руку Забини, и закрыл дверь, привалившись к ней спиной.

- Что, Скорпиус, теперь для разговора с девушкой тебе нужна помощь гриффиндорцев?- ядовито спросила Присцилла, сложив на груди руки.- И зачем мы уединились в этом подвальчике? Гриффиндорка перестала тебя удовлетворять?

Джеймс понял, что Скорпиус готов забыть о своем главном правиле и ударить Забини. Слизеринец схватил ее за волосы, заставив вскрикнуть. Потом толкнул к стене, покрытой влагой и мхом, взмахнул палочкой, и тело девушки буквально приклеилось к камням.

- Малфой, ты, что, взбесился?- процедила она сквозь зубы.- Отпусти сейчас же!

- Не раньше, чем ты скажешь, что ты сделала с Лили Поттер и где она сейчас,- твердо заявил Скорпиус, поигрывая палочкой между пальцами. Он знал, что его гнев внешне никак не выражается, он умел справляться с эмоциями, но Малфой был на пределе. Он был готов убить, да, именно убить, если Забини не сознается, не скажет, если он не получит шанса спасти Лили. Внутри слизеринца поднималась не паника, не боль, не растерянность – ненависть и жажда мести. И если он не сможет сейчас же броситься на поиски Лили, то ненависть поглотит его.- И лучше говори сразу, потому что я не намерен долго тебя уговаривать…

- Да пошел ты,- Присцилла дернулась в своих невидимых путах, но безрезультатно. На ее лице было такое же холодное призрение, что и на лице Малфоя.- Если от тебя сбежала любовница, я тут ни при чем!

- Хорошо, будем считать, что это был твой отрицательный ответ,- спокойно произнес Малфой и крепко взялся за палочку.- Не знаю, испытывала ли ты когда-нибудь на себе Круциатус, но теперь у тебя появился неплохой шанс…

- Ты не посмеешь, моя семья тебя уничтожит…- Забини сузила глаза. Джеймс, глядя на девушку, понимал, что Присцилла вполне допускает мысль, что Скорпиус применит к ней пыточной заклятие. И гриффиндорец ничего не сделает, чтобы остановить друга. Потому что речь шла о Лили… Джеймс верил Малфою, во всем: если тот решил пытать Забини, значит, он уверен в том, что Присцилла виновна.

- Мне наплевать на твою семью,- фыркнул Скорпиус и направил палочку на девушку. Глаза той расширились от страха.- Где Лили?

Забини молчала, с холодным презрением глядя на слизеринца. Джеймс сделал шаг вперед, чтобы в случае чего помочь Скорпиусу.

- Стойте, не надо!- раздалось за их спинами в тот момент, когда Малфой уже был готов выполнить заклинание. Они обернулись – в дверях стояла Ксения, за ее спиной профессор Фауст.- Скорпиус, отпусти Присциллу.

- И не подумаю, она…

- Есть другие способы, чтобы добиться правды от мисс Забини,- заметил профессор Фауст, снимая с Присциллы путы.- Пройдемте все в кабинет директора.

Фауст шел впереди вместе с Присциллой Забини. Джеймс сжимал руку Ксении, но постоянно смотрел на Малфоя. Гриффиндорцу казалось, что они идут слишком медленно, что нужно спешить, иначе… Иначе…

В кабинете МакГонагалл уже собрались взрослые. Сама директриса сидела за столом, рядом – Теодик Манчилли с бледным лицом. У камина стоял отец – на нем не было лица, Джеймс подумал, что если бы не Гермиона, держащая отца за руку, то он бы упал, придавленный горем. У окна сопел немного испуганный Слизнорт, теребя пальцами седые усы.

- Садитесь,- коротко кинула вошедшим студентам МакГонагалл, поднимаясь. Ксения заставила Джеймса опуститься в кресло, а сама встала позади и положила руки ему на плечи. Наверное, поэтому стало не так сдавливать горло и щемить в груди. Малфой не сел – встал у стены, скрестив на груди руки и не отрывая взгляда от Забини. Слизеринку усадили прямо посреди комнаты. Все смотрели на нее. Очевидно, Присцилле стало неуютно, особенно когда на ней остановился тяжелый взгляд Гарри Поттера.

- Мисс Забини, вы сами нам расскажете, что случилось с Лили Поттер?- спросила МакГонагалл. Все в комнате молчали, глядя на девушку.

- Я не понимаю, о чем вы,- презрительно ответила Забини, но Джеймс видел, как она избегает взгляда отца. Совесть? Есть ли у этой… совесть?

Директриса обреченно вздохнула:

- Хорошо. Профессор Слизнорт, сыворотку,- попросила МакГонагалл, беря с полки кубок и наливая в него воду. Профессор Зельеварения протянул директору маленькую бутылочку, МакГонагалл в полной тишине накапала зелья в кубок и протянула Присцилле.- Вам ведь нечего от нас скрывать, пейте. Вы же понимаете, что мы в любом случае заставим вас выпить…

- Вы не имеете права…

- Мисс Забини, не тяните время, его у нас и так мало,- попросила МакГонагалл. Джеймс смотрел на отца. Гарри судорожно сжимал в руке палочку. Бедный отец…

Дата добавления: 2015-09-29