http://ficbook.net/readfic/717359 13 страница

- Я никогда тебя не брошу, любимый. Никогда...

В мотеле мне пришлось отправить Курта самого за стойку, чтобы мое лицо ни у кого не вызывало вопросов. Он взял поддельное удостоверение, которое дарили всем новичкам в Далтоне для того, чтобы мы могли ходить в клубы и покупать выпивку. Курту, а точнее Джонатану Бруксу, было двадцать два года и родился он в Милуоки, если мне не изменяет память.

Через десять минут Курт-Джонни вышел из главного здания с карточкой-ключом и мы направились в номер. Включили свет, я задернул все шторы, но возле последнего окна замер на секунду, глядя на серое небо. Сейчас было около пяти утра, а зимой солнце встает поздно. И все же, это был рассвет. Так символично. Закрыв окно, я стащил с себя куртку, ботинки, шарф и шапку и опустился на кровать рядом с парнем, поднимая на него взгляд. В ярком свете мое лицо выглядело ужасно, я видел его в зеркале в ванной дома, но и скрываться я не мог.

Курт сел мне на колени, и несмотря на всю неуместность этого, я почувствовал возбуждение. Ох уж этот чертов организм. Потерпев неприятное жжение от салфеток, я отвернулся от руки Курта и поморщился. Когда перестанет быть так больно? Мне хотелось плакать от мыслей о том, что это сделал мой отец. Мне хотелось плакать от того, что я не знаю, что будет завтра. Но мне нужно было улыбаться, это я все это заварил.

Поцелуй Курта был приятным и болезненным одновременно, поэтому мне пришлось отстранить и приложить кончики пальцев к разбитой губе и аккуратно потрогать ее. Помимо губы болела прокушенная щека, и она все еще кровоточила, так что о поцелуях пока лучше забыть.

- Блин, больно, - пожаловался я, пытаясь улыбнуться и снова морщась. Покрепче обняв парня, я потащил его на себя, лег на спину, а Курта уложил себе на грудь. Наклонив лицо и поймав его взгляд, я попытался игриво подмигнуть ему, но вышло откровенно хреново.

- Я тоже люблю тебя, Курт. И все у нас будет хорошо. А если серьезно, то я предлагаю ехать в Нью-Йорк. Я не знаю, что и как мы там будем делать, как добьемся хоть чего-то, если у нас даже нет среднего образования... Но у нас есть пока что деньги, и у нас есть талант. Мне скоро исполнится восемнадцать, тебе тоже. Мы совершеннолетние и имеем право на все. Ехать придется либо на такси, либо автостопом, потому что без паспорта мы не сядем в автобус, а по паспорту нас слишком быстро вычислят. Нам просто нужно потерпеть до совершеннолетия, а после этого родители теряют свой юридический контроль, и это именно то, что нужно мне. И черт, Курт, прости меня. Я слишком виноват перед тобой. Я не буду держать тебя, правда. Ты в любой день можешь вернуться домой, тебя примут. У меня же больше нет дома. Как иронично... - я отвел глаза в сторону и крепко обнял парня в моих руках.

- Нам и правда нужно хорошенько выспаться, придумать, что сделать с моим лицом, позавтракать, и составить хоть какой-то маршрут. У меня даже телефон отец отобрал. Может, тут есть компьютеры? Или купим карту... - я широко зевнул и прикрылся ладонью.

- Похоже, я устал куда сильнее, чем думал сам. Хотя после удара я так неплохо вырубился на пару часов. Ну что, я в душ первый, по старой Далтоновской традиции?

Отпустив Курта, я поднялся, достал белье и чистую футболку из рюкзака и с ужасом подумал о том, что стирать нам придется руками. И использовать все эти одноразовые шампуни и мыло... Я никогда не был неженкой, но только сейчас я осознал, со сколькими проблемами нам в реальности придется столкнуться. Нам некому позвонить. Не у кого искать помощи. Если нас поймают и вернут домой, мы больше не увидимся никогда. А если нас не поймают, нас ждет чертовски много опасностей... Голова шла кругом, но я старался быть сильным, я улыбался, я спокойно стирал белье и упорно не засыпал, пока не вернулся Курт в кровать.

Выключив свет, я тихо вздохнул и пододвинулся ближе к парню, находя его тело, прижимая его к себе поближе, обвивая руками и ногами, пряча болезненно лицо в его шее. Слезы было так сложно сдержать, но у меня получалось только голос сел и губы то и дело сжимались.

- Мы справимся. Не знаю, как, но мы сможем. Я не позволю тебе страдать. Я сделаю тебя счастливым, ты ни о чем не пожалеешь. И пусть наше будущее начнется прямо сейчас, это никак не повлияет на его качество. Ты рядом - и все прекрасно... - наплевав на боль в губе, я нежно поцеловал плечо шатена и откинул голову на подушку, стараясь не обращать внимание на то, как больно терла дешевая ткань содранную кожу.

Улыбайся сейчас, ведь завтра будет хуже.

========== Часть 21 Курт ==========

Блейн морщился от любой эмоции, это так метафорично, но с другой стороны так трагично. Мне хотелось закутать его собой и никогда больше не показывать этому жестокому миру, но я не мог. Мне самому безумно страшно, если я сейчас еще такой уверенный в себе, то на следующее утро, когда я проснусь не в своей постели, мне станет страшно. Я буду жаться к Андерсону, как будто превратился в маленькую и страшненькую личинку, в мире огромных насекомых. И это так странно, и хочется целовать его, но я лишь могу шипеть через стиснутые зубы, когда он в очередной раз морщится от боли. И я могу поглаживать его только по щекам, пока он пытается перетерпеть боль. Только из-за меня, только из-за того, чтобы я не испугался еще сильнее. А я готов держаться ради него, я не заплачу, не развернусь и не убегу домой, я останусь с ним.

Молодой человек перетащил меня к себе на колени, я крепко обнял его за шею, а потом он откинулся на спину, и я оказался лежащим поверх. Я почему-то никогда не боялся его придавить, ведь всегда считал себя достаточно легким. Да и сам Блейн никогда не жаловался на то, что я ему что-то ломаю, когда ложусь сверху. Подняв голову, я посмотрел ему в глаза, уткнувшись подбородком в грудь. Он болезненно улыбнулся, а я подавил в себе желание поцеловать Андерсона в подбородок, потому что это тоже может отозваться в нем болью.

И тут парень стал говорить, мои глаза с каждым его словом становились все больше. Сейчас их можно было сравнить только со страхом, который с каждой секундой становился все больше. Правда, мы вот так сорвались, убежали, я даже ничего не оставил, как будто это меня избили и выгнали из дома. Нет, конечно, мне хотелось быть подальше от Финна, но не ценой родительской заботы и любви. Пусть отец в последнее время со мной был достаточно груб, но я все-таки поступил с ним жестоко.

Но я люблю Блейна, и когда я смотрю в его глаза, то я вижу решимость. Я вижу мужество и стойкость, пусть он еще такой же молодой, как и я, но в нем есть это стремление к жизни. Я вырос у родителей под крылышком, поэтому тяжело вздохнул, утыкаясь лицом в сильную теплу грудь. Я глубоко вдохнул его запах, впиваясь пальцами в бока. Что мы будем дальше делать? Слова, слова, слова, слишком много слов, но я не представляю, что мы будем делать дальше. Нет, Курт, обратно дороги нет, ты либо берешь себя в руки, либо слезаешь с его плеч.

- Не волнуйся, я уверен, что мы выспимся и что-нибудь придумаем. И с твоим лицом что-нибудь сделаем. Я буду всю ночь следить, чтобы ты не перевернулся куда-нибудь. Самое главное – это его меньше трогать, быстро не заживет, но я надеюсь, что хотя бы не так больно будет, - я сам не знал, как это, но у меня синяки на теле всегда очень долго рассасываются.

Я потянулся и очень осторожно поцеловал его ключицы, которые не были скрыты под футболкой. Мне хотелось расслабиться, забыть обо всем, проявить немного нежности и любви. Мне безумно страшно, я не знаю, что мы будем делать дальше. И я совершенно не хочу его душить, он ведь уверен в себе, а я в себе совершенно не уверен. Я ничего не умею, я обуза, груз, который Блейн может скинуть в любой момент. Я еще сильнее сжал пальцами его бока, у меня заболели костяшки, наверное, ему было так же неприятно.

- Да, конечно, иди в душ первым. Я пока постараюсь разобраться с этой кроватью.

Не знаю, как мне удалось сдержать свой дрожащий голос, но Блейн, как нив в чем не бывало, поднялся с кровати и отправился в душ. А я еще задержался, закрывая лицо руками, надавливая на глаза, чтобы не пошли слезы. Мне так страшно, хочется заплакать «мама», но я не могу. Я дал любимому слово, что не сдамся.

Я и не хочу сдаваться, я хочу дойти с Андерсоном до победного конца, но мне просто страшно. Я не вижу будущего, Нью-Йорк? Кому мы нужны в Нью-Йорке? Там таких, как мы, очень много, и даже, если мы будем петь очень громко где-нибудь рядом с Бродвеем, то у нас все равно ничего не получится. Но я буду стараться, я ради Блейна буду стараться, чтобы только мой парень был счастлив. Ведь я тоже привнес в его жизнь раздор – я заставил его отца увидеть настоящего Блейна.

Как только я появился у брюнета, как только все у нас закрутилось, в наш хрупкий мир ворвался его отец, и все растоптал. Нужно было все оставить, как есть, чтобы дальше рана на сердце не рвалась, но я все опять испортил. Я поехал за ним, я был с ним, и, конечно, родители все чувствуют. Я был виноват, поэтому я должен все был исправиться, чтобы Блейн был счастлив.

Молодой человек вернулся, а я уже кое-как разобрал кровать. Забрав вещи из рюкзака, я так же отправился в душ, и это был какой-то кошмар. Такого я еще никогда в своей жизни не видел, в таком я еще никогда не бывал. Но нужно было собрать всю свою хрупкость в кулак, вдруг, я сожму и из этого всего получится сталь. Я смогу выдержать. Забравшись в ванную, я аккуратно вымылся, постирал за собой белье, как это сделал Блейн, и вернулся обратно в кровать.

Забравшись в кровать, я вздрогнул от того, как резко выключился свет. Но боялся я недолго, потому что меня тут же нашли теплые и сильные руки, я расслабился, позволяя брюнету себя обнять. Он уткнулся мне в шею, я закусил нижнюю губу, ведь знал, что ему больно. Обняв молодого человека за шею, я нежно перебирал пальцами его кудряшки, я ведь чувствовал, как он тяжело дышит. И только одна мысль крутилась у меня в голове: «ты во всем виноват, ты устроил ему такую жизнь».

Будущее, Блейн говорил о нашем будущем, мои губы поджались, а к горлу подступил склизкий комок. Он говорил о моем счастье, себя задвигая на задний план, глаза уже стали влажными. И он вздрогнул, откидываясь на подушку, потому что это было больно. И тут я не выдержал: сначала слезы медленно полились по щекам тонкими, теплыми струйками. Потом я всхлипнул, пытаясь как-то затолкнуть истерику поглубже, чтобы не начинать никаких разговоров. Но уже было поздно. Я закрыл рот рукой, и тут меня разорвал дикий плач.

- Прости меня Блейн, прости, я не хотел, чтобы все так получилось, - говорил я сдавленным шепотом, через стиснутый рот рукой, через море слез и соплей. Усевшись на кровати, я перевернул его на спину, чтобы поврежденная кожа не касалась ткани постельного белья. Я все еще плакал, мне нужно было успокоиться, но мои холодные и трясущиеся пальцы гладили очень аккуратно брюнета по лбу.

Я не видел его лица, ведь в комнате было темно, но я не дал ему себя успокаивать. А как я буду дальше, если меня все время хотят приласкать, как котенка? Когда я научусь быть сильным и мужественным, если не сейчас? Я не собираюсь поджимать хвост и убегать, потому что со мной бы тоже такое когда-нибудь случилось. Кажется, Финн не знает о том, что я гей, потому что отец вообще редко кому о таком рассказывает. Я просто очень нежный ребенок, вот и все.

- Я тоже хочу, чтобы ты был счастлив, понял? Я не хочу, чтобы все сыпалось только мне. Если мы идем с тобой одной дорогой, то я хочу, чтобы ты заботился о себе. Я не ребенок, мне пора вставать на свои ноги. Ты пострадал из-за меня, если бы я не появился в твоей жизни, то твой отец никогда бы так не сорвался. Он бы не избил тебя, - мой голос дрогнул, я осторожно провел кончиком пальца по его разбитой нижней губе. – Ты был бы счастлив, но я все-таки появился, и сейчас у тебя нет дома, - мой голос опять вздрогнул, слезы полились с новой силой по моим щекам.

И Блейн попытался меня успокоить, заговаривая зубы, но я отбивался, пытаясь успокоиться самостоятельно. Мне просто нужно было немного времени, чтобы собраться с силами и мыслями. Истерика медленно сходила, я начинал дышать, нужно было ложиться спать, завтра утром нам в дорогу. И я больше ничего не сказал, только уложил брюнета обратно на спину, а потом лег рядом. Я прижался к его боку, укладывая руку ему на грудь, а голову на плечо, чтобы он не вздумал переворачиваться.

- И я люблю тебя, я не думаю отступать, - я все еще всхлипывал, в глазах стоял черный туман, тело немного тряслось, но я пытался взять себя в руки. – Я пойду с тобой до конца, но только ты не убивай свою жизнь на меня. Я сам справлюсь, я хочу помочь тебе. Я хочу, чтобы ты был счастлив, и я буду тебя поддерживать, но пока, как смогу, - я замолчал, потираясь носом о его плечо. – Прости, я не хотел этого всего… Прости… Спокойной ночи.

Я легко коснулся губами его щеки, потом откинулся на подушку и закрыл глаза. Меня все еще трясло, сон не хотел приходить долгое время, но в итоге я все-таки отключился. Снилось мне что-то страшное, поэтому я часто просыпался, но проверял, чтобы Блейн продолжал лежать на спине. Я легко касался его шеи губами, чтобы не будить болью, поглаживал его грудь пальцами. Я откинул все границы куда-то подальше, все свои внутренние границы, чтобы не рушить жизнь Андерсону окончательно.

Проснулся я где-то часов в шесть, пока Блейн еще спал, правильно, он сильно устал. Выбравшись из кровати, я оделся и вышел из комнаты, чтобы найти нам что-нибудь поесть. Мне объяснили, что есть небольшой магазинчик за углом, хорошо, что я прихватил с собой достаточно денег. За углом я нашел вообще кафешку, кофе нам определенно с утра не помешает. А еще я взял пончики, конечно, это не завтрак с кашей в Далтоне, но мне хотелось сладкого. Мне просто хотелось впустить немного света во всю эту нашу историю, пусть Блейн будет мозгом, а я чувствами.

Вернувшись обратно в номер, я нашел Блейна спящим, поэтому скинул верхнюю одежду, и распаковал свои покупки. Вернувшись в постель, я опять очень осторожно поцеловал Блейна в шею, а потом легко так прикусил кожу. Когда Андерсон поморщился, то я улыбнулся, прикусывая нижнюю губу, ведь он был таким красивым.

- Доброе утро, любимый. Я тут принес нам с тобой нелегкий, слишком сладкий завтрак, ты не против? – я кивнул на тарелку с пончиками, а потом взял один из стаканов, пробуя кофе. Я замычал, облизывая губы. – А кофе вполне себе ничего! Нужно немного подкрепиться, собрать все вещи и двигаться в путь. Я предлагаю ловить машину. Я вообще не знаю, как это делается, но ты прав, что рискованно нам будет светиться. Я не хочу, чтобы нас нашли.

Правда, не хочу, я не хочу быть пойманным и отправленным обратно в загон. За эту ночь я понял, что пора взрослеть. Чем раньше я это сделаю, тем проще будет моя жизнь. Я больше не буду тянуть Блейна на дно, теперь мы будем идти рядом, держась за руки.

========== Часть 21 Блейн ==========

Я провалился в сон без сновидений, и проснулся только почувствовав на своей шее чьи-то губы. Мы неоднократно спали вместе с Куртом, но сегодня это было очень по-особенному. Сегодня мы были взрослыми, свободными, и бездомными. Сегодня уже заметили нашу пропажу, и, вполне вероятно, начали бить тревогу. Радует только то, что копы откликнутся на зов о помощи только через три дня после нашей пропажи, таковы правила. Конечно, отец и его деньги могут попытаться обойти... Но все же, я надеялся, что немного форы у нас есть. Лицо нещадно болело, губа распухла, и даже не глядя в зеркало я понимаю, что выгляжу ужасно, но все-таки нашел в себе силы улыбнуться своему парню, который, о заботливое чудо, уже принес нам завтрак.

- Доброе утро, любимый. Спасибо. Надеюсь, никто не смотрел на тебя как-то особенно пристально? надеюсь, наши фото еще не крутятся по всем каналам. В принципе, я оставил записку маме, так что она не будет думать, что меня похитили. Правда, это вовсе не значит, что отец не захочет найти меня, чтобы добавить... - я невесело улыбнулся, и, потянувшись к Курту, нежно поцеловал его щеку.

- Я только схожу в душ, хорошо?

Я привел себя в порядок за десять минут и в одних трусах вышел обратно в комнату, потому что оставил одежду тут. Не то что бы мы никогда не видели друг друга в белье... Но сейчас взгляд Курта скользнул по моему телу, я отвел глаза, улыбнувшись. Мы всего лишь подростки, и наша физиология частенько берет верх над трезвым рассудком. Мы никогда не касались друг друга без одежды, не делали друг другу минет, и вся наша половая жизнь состоит пока что в одном-единственном оргазме от взаимной мастурбации. Негусто, но мило и многообещающе.

Немного сконфузившись, я прикрыл грудь руками и поспешил к рюкзаку, доставая оттуда теплую одежду и даже обувь. После этого я сел на кровать рядом с парнем, взял себе один пончик и с удовольствием сжевал его, застонав.

- Ты знаешь, какие я люблю... - нежно проворковал я, касаясь кончиком носа носа шатена и нежно поглаживая. Губы прикоснулись к губам, и я понял, что удовольствие от сладкого поцелуя куда сильнее неприятных ощущений от разбитой губы. Мне хотелось дать нам хотя бы чуточку времени на отдых, и я положил руку на лопатки Курта, нежно поглаживая их, и углубляя поцелуй. Так легко было отпустить все проблемы, когда его губы двигались в одном ритме с моими, а язык скользил по внутренней поверхности щек.

Мы оторвались с покрасневшими щеками и сбившимся дыханием, и я облизнулся, улыбаясь.

- Но это я определенно люблю больше. Твои губы куда вкуснее шоколада. И прости, что я сейчас такой стремный со всеми этими ссадинами, - я пожал плечами, потянулся к стаканчику кофе и сделал пару глотков. Напиток как раз немного остыл, и был чертовски вкусным.

- Спасибо тебе за заботу, родной мой. За то, что ты рядом. Я люблю тебя. Больше всего на свете, - проговорил я, смущенно не отводя глаза от стакана, но щекой чувствуя взгляд Курта. Признаваться ему в любви все еще было чертовски волнительно, и все мои внутренности покрывались мурашками, когда я говорил эти слова. Моя первая, моя единственная любовь. Мой идеальный мальчик.

Через полчаса мы были одеты и готовы двигаться дальше. Курт заботливо и умело покрыл мое лицо тональным кремом и пудрой, и пускай я чертовски сильно напоминал трансвестита, это все-таки было лучше синяков и ссадин.

Мы вышли на трассу, я поднял руку. Вызывать такси - опасно. А так есть хоть какой-то шанс, что нам попадется просто посторонний человек, который нас подкинет. Было еще утро, и можно было особо не бояться за то, что нам попадется маньяк, но я все равно чувствовал себя немного неудобно, когда стоял с протянутой рукой у дороги, а машины проносились мимо.

Первым остановился серебристый форд. Мужчина ехал в Лиму и предложил нам подкинуть, но мы никак не собирались возвращаться обратно. После него было еще пару машин, ехавших в противоположную сторону, но затем около нас притормозил грузовик. Мужчина был типичным водителем, в клетчатой рубашке под теплой жилеткой, в кепке и с трехдневной щетиной.

- Куда вам?

- А куда вы едете? - я старался звучать как можно более уверенно, перекрикивая шум машин.

- Везу груз в Кентон, вам по дороге?

Кентон был недалеко отсюда, но все-таки это было направление Нью-Йорка, так что я кивнул и помог Курту погрузить рюкзак, затем закинул свой, и залез в кабину вместе с парнем.

Мужчину звали Джеймс, он пару минут странно смотрел на нас, а потом спросил:

- Надеюсь, вы братья и ни от кого не убегаете? Кто это тебя так разукрасил? Подрался?

Мы с Куртом быстро переглянулись и кивнули головой.

- Да, это мой кузен Джонатан, а меня зовут Уильям. Мы решили устроить себе такое вот маленькое приключение на зимних каникулах, а это вчера повздорили с ребятами... - огромного труда мне стоило не сжать руку своего мальчика, когда Джеймс оценивал правдивость моих слов. Затем мужчина пожал плечами, и остаток дороги мы провели, обсуждая политику и прочие ничего не значащие вещи. Он выкинул нас в центре небольшого городка под названием Кентон, и как только грузовик отъехал, я обхватил руками талию Курта поверх куртки и прижался носом к шее шатена.

- Все хорошо. Все нормально. Нам нужно найти отель. Тебе снова придется использовать своей удостоверение, я подожду на улице. Потом выйдем найдем что-то перекусить и какой-нибудь интернет-клуб, нам нужно составить наконец маршрут, и узнать, не разыскивают ли нас...

Мы нашли маленький отель в двух кварталах от места, где нас высадили, и Курт быстро снял нам номер. Через полчаса мы уже сидели на кровати. Я снял свитер и сидел только в брюках, носках и футболке, Курт был одет в тоже самое.

- Мне страшно, - выдохнул я, обхватывая руками шею своего парня, прижимаясь щекой к его щеке.

- Мне кажется, все знают, что мы врем. Хотя, эта история вроде бы звучала вполне убедительно, да? Я хочу есть, но и не хочу никуда уходить. Ты нужен мне, Курт. Ты так сильно мне нужен... - простонал я, находя губами губы шатена, опуская его спиной на кровать и оказываясь сверху. Физический контакт это все, что сейчас дарило мне спокойствие, что позволяло вырваться из мира, который вдруг стал таким страшным. Уложив колено между ног Курта, я старался не прижиматься пахом к его паху, но просто чувствовать его объятия и поцелуи было достаточно, чтобы мозг переключился в режим размышлений о сексе, и поцелуи стали более настойчивыми. Только бы он не подумал, что это единственное, что меня интересует...

========== От Молли ==========

В связи с некоторыми изменениями в реальной жизни, мой соавтор больше не принимает участия в написании работы. Но не волнуйтесь, работы будут продолжены мной лично. Конечно, обещать идентичного Курта я не могу, но с вашей помощью буду стремиться. Хотя, если вы считаете, что стоит поступить иначе - пишите отзыв, как именно. Закончить? Писать от третьего лица? Писать только от Блейна? Жду вашего мнения)

========== Часть 22 Курт ==========

Итак, это Молли. Моя первая глава от Курта. Я старалась. Я буду стараться. Очень жду вашей критики и поправок. Спасибо за ожидание!

Мне тоже страшно, я тоже волнуюсь, переживаю, мысленно схожу с ума от расставания со своими близкими, но я не собираюсь ничего говорить Блейну, потому что ему и так чертовски хреново сейчас. Потому что он предоставил мне право выбора, и я свой выбор сделал в его пользу. Так толку сейчас жаловаться на что-то? В конце концов, я, воспитанный красивыми мелодрамами, знаю, что любовь – важнее всего на свете. Любовь со всем сможет справиться, все побороть.

- Я люблю тебя, - нежно и немного смущенно из-за своей позы говорю я, и Блейн, перемещая губы на мою шею, шепчет в ответ:

- Я тоже люблю тебя, очень люблю…

Мы с Блейном решили не спешить с сексом. Или я решил не спешить, а Блейн согласился. Неважно. Я точно знал, что все еще не совсем готов к тому, чтобы раздеться и вступить с ним в половую связь, но вашу мать! Сейчас мой парень так отчаянно нуждается в моих прикосновениях, в моем тепле, так разве я могу ему отказать? Я робко кладу руки ему на спину, забираюсь под футболку и поглаживаю поясницу. Парень под моими руками вздрагивает, отстраняется, и смотрит мне в глаза с нотками сомнения.

- Ты не должен, Курт.

-Я знаю, но я хочу. Мне приятно трогать тебя, и я не думаю, что в этом есть что-то такое, что нам запрещено, - я улыбаюсь, и отчаянно храбрясь задираю футболку Блейна до самых подмышек. Он расслабляется, ложится на меня и зарывается носом в шею. Его горячее дыхание заставляет меня хихикнуть, потому что мурашек на теле слишком много, а его мышцы на спине такие сильные…

- Ты что, даже у бабушки боксом занимался?

- Боксом – нет, но я бегаю по утрам, и занимаюсь гимнастикой, и у бабушки есть небольшой тренажерный зал. Он старый, но там есть еще чем заняться. Это именно то, о чем ты хотел поговорить? – со смешком спрашивает Блейн, прижимаясь губами к моей шее, от чего я откидываю голову назад, неосознанно желая большего.

- Я хотел сказать, что у тебя красивое тело.

- Я люблю твое, хоть ты и вечно его прячешь… - поцелуи Блейна опускаются ниже, он рывком задирает мою футболку до шеи и сжимает губами сосок, от чего я резко охаю и забываю о том, где мы находимся.

- Я худой и бледный, я совсем не привлекательный, - рывками выдыхаю я, потому что его язык такой горячий и шершавый, и то, как он посасывает этот маленький бугорок заставляет мой член возбужденно дергаться, мечтая о том, чтобы губы опустились ниже.

- Я хочу тебя, - просто говорит Андерсон, и я еще не совсем понимаю, о чем он, когда отвечаю:

- Я тоже тебя хочу.

Видимо, мы не так друг друга поняли, потому что он оставляет мой твердый влажный сосок и ползет губами по животу. Только когда его пальцы цепляются за ремень брюк, а дыхание заставляет шевелиться дорожку светлых волос на животе, я понимаю, что он имел в виду. Мне хочется. Господи, как же сильно мне хочется этого. Я закрываю глаза, сжимаю рукой простынь и прикусываю щеку, чтобы заставить себя лежать смирно.

- Ты такой… Такой твердый, - словно удивленно замечает Блейн, а мне хочется щелкнуть его по носу. Черт, ну конечно я твердый! Если бы тебе вылизывали сосок пару минута а теперь дышали на член, ты сам бы стал тверже некуда! Но я молчу, сглатываю слюну, и выходит очень громко.

Блейн стягивает мой брюки до середины бедра, тихо чертыхаясь о том, что я даже сбегая из дома не мог одеться по-человечески. Он снова целует живот, лижет волоски, я прикусываю губу и резко стону. Не от удовольствия, а от смущения. Я просто представляю, что он сейчас стащит мои трусы, и мой член встанет прямо у него перед лицом. Весь такой кожаный, и с этой красной головкой, которая блестит от секрета, который выделяется мимо моей воли. Я люблю его губы, люблю их целовать, трогать пальцами и чувствовать на своих щеках. Я не хочу, чтобы он сосал то, что я сам даже трогаю с большим трудом в крайних случаях, когда голову совсем сносит от гормонов.

Блейн прижимается губами к головке через ткань, я вскакиваю, как ужаленный.

- Мы же не обедали! – я пытаюсь выбраться из-под Блейна, за что получаю недоумевающий взгляд, затем надутые губы.

- Это правда сейчас настолько важно? – он чуть не плачет, рассматривая меня, как голодный волк. И этот взгляд льстит мне настолько, что я готов самостоятельно стащить с себя трусы и расставить ноги… Но черт. Нет.

- Да, Би. Это важнее всего! Мы позавтракали парой жирных пончиков. Ты ведь не думаешь, что из-за того, что родители больше нас не контролируют, мы будем есть всякое дерьмо?

Блейн смотрит на меня пару минут, затем нагло облизывается и говорит, подбираясь ко мне по кровати:

- Мне нравится, когда твой ротик говорит грубости…

Я вскакиваю с кровати и поправляю свою футболку.

- Не заставляй меня думать, что от изнасилования меня тебя сдерживал только Берт, потому что нам придется рассмотреть наше соглашение о ночевках в одной кровати.

- Серьезно? Курт, нет, ты правду сейчас говоришь? – и мой родной мальчик выглядит сейчас таким грустным, что я не удерживаюсь, делаю шаг к кровати, обхватываю его лицо ладонями осторожно, чтобы не сделать больно, и нежно целую пухлые, уже подживающие губы.

- Я хочу есть, милый. Это достаточно серьезно? – как нехорошо врать, Хаммел. Ангельский взгляд, Блейн сдается и слазит с кровати. Фух. Моя девственность при мне еще на некоторое время. Не то что бы я не хотел секса или не любил Блейна, но заняться этим в номере дешевого отеля? Увольте.

Мы занимаем столик в самом углу, Блейн садится лицом к стене и снимает с себя шапку и шарф только после того, как я трижды повторю ему, что никто не смотрит. Передо мной – овощной салат, соевый сыр, большая кружка кофе и две овсяные печеньки. Перед Блейном большая тарелка бульона, огромный жирный чизбургер, полная тарелка жареной картошки, с которой так и течет масло, а еще кола. И сладкий кофе с жирными сливками. И большой кусок шоколадного пирога и маленький лимонного. Я подпираю голову рукой, кладу салатный лист в рот, пережевываю, и спрашиваю у своего парня:

- Я начинаю сомневаться, что есть хотел Я, - Блейн смотрит на правую руку с ложкой и на левую с сендвичем и опускает взгляд. Я знаю, что он не Финн и не ест столько. Я знаю, что он пусть и не такой фанат здорового питания, но и эти помои есть бы не стал. Я нахожу ногой его ногу под столом и провожу по лодыжке. Я плюю на то, где мы находимся, и сжимаю его жирную от масла ладонь, когда он откладывает чизбургер.

Дата добавления: 2015-09-29