Четверо сыновей доктора Марча 3 страница

Я убью тебя. Я так решил. Когда мне надоест играть с тобой, я тебя убью. Я найду что-нибудь, способное сделать тебе больно — действительно очень больно. За то, что ты осмелился противостоять мне. Нужно быть сумасшедшим, чтобы противостоять мне.

А пока я буду сообщать тебе некоторые свои приметы. Славные лакомые приманки, которыми ты сможешь вволю насладиться у себя в комнате. Кстати, заперта ли она на ключ, твоя комната? Ха-ха-ха! Ты слышишь мой бумажный смех? Итак, очень важная примета: я единственный из всех, кто любит репу. Пока!

Дневник Дженни

Сегодня днем я думала, что умру от страха. Этот гаденыш написал, как он поднимается по лестнице, и я на мгновение в это поверила. Я поверила, что, обернувшись, увижу, как сверкает топор — именно топор пугает меня больше всего, — и представила, как он разрубает меня пополам!

Сегодня я приготовила жаркое из ягненка. Все вышло как нельзя лучше — другой еды не было, доктор разозлился, остальных тоже надо было видеть! Когда они уехали, я тут же отправилась к Старухе и спросила: «Не приготовить ли сегодня на ужин репу?»

Она как-то странно посмотрела на меня — может быть, потому, что от меня немного пахло вином? Не знаю. «Репу? — спросила она, усмехнувшись. — Странная идея. Вы что, решили похудеть, а заодно и нас посадить на диету?» — «Нет, мэм, но у себя дома я часто ее готовила, и мои братья были в восторге», — ответила я с самым идиотским выражением лица.

Она слегка улыбнулась натянутой, фальшивой улыбкой, и у меня по спине пробежал холодок. «Мои сыновья ее не любят». — «Ни один?» — «Ни один. Я никогда не могла заставить их ее есть». И она снова вернулась к вязанию очередного кошмара, желто-голубого (на сей раз для Старка).

Отсюда я заключила, что мальчишка меня дурачит. Это немного ободряет.

Позвонила на вокзал: по-прежнему ничего. Как бы то ни было, обещают снежную бурю. Думаете, я удивилась? Нисколько. Мне все это уже осточертело.

Но зачем же ему понадобилось писать про эту гребаную репу? Может быть, это какой-то символ? «В подсознании больного репа символизирует поникший пенис отца, кем он восторгается, — вот почему он, заняв место матери, убивает бедняг, подозреваемых в том, что те им обладают». В широком смысле плоды репы символизируют мужчин, и, значит, этот псих, который не просто псих, а господин Убийца, — гомосексуалист.

Браво, Дженни, брошюрка тебе и в самом деле помогает. Я дочитала ее сегодня вечером.

Надо будет купить еще одну.

Дневник убийцы

Привет, Дженни.

Я видел тебя во сне.

И то, что ты делала, было не слишком-то порядочно.

Постыдилась бы!

Сука!

Сука! Сука! Сука! Я взвинчен и разгорячен. Не надо продолжать эту игру, Дженни, слышишь? Слышишь, дочь шлюхи? Думаешь, я не знаю, чем занималась твоя мать? Не стоит меня недооценивать, Дженни. Я не ребенок, я мужчина. Настоящий мужчина. И я покажу тебе, что это значит, самодовольная шлюха! Папа всегда говорил, что есть такие потаскухи, которых надо учить багром. «Багром» — почти как «топором», да? Потаскушки вроде Карен и ей подобных.

Я весь в поту, рука прилипает к бумаге — не думай, что это слезы. Я никогда не плачу. У меня нет времени плакать. Слишком много нужно сделать. Столькими шлюхами надо заняться! Сейчас я постоянно употребляю грязные ругательства, и мне это нравится, хоть это и плохо. В городе, когда люди со мной разговаривают, я улыбаюсь, а про себя произношу всякую похабщину, и они об этом даже не догадываются.

Я не Марк. И не Кларк. И не Старк, и не Джек. Я не знаю, кто я. Не знаю, понимаешь?

Но я очень люблю репу.

Дневник Дженни

А если это правда? Если он действительно не знает? Если он пишет дневник только во время помешательства, когда не помнит, кто он? Он знает только, что он один из них. Но кто? Для этого он и пишет. Он надеется вспомнить. В конце концов он узнает.

Звонят. Иду открывать.

Угадайте-ка, кто это был? Снова копы! Задавали те же вопросы, что и месяц назад. Кажется, кто-то что-то видел. Силуэт человека в клетчатых брюках. (Если так, это уже не силуэт.) Да в нашем квартале полно народу в клетчатых брюках! Полосатых точно ни у кого нет. Но, по крайней мере, это хоть немного сужает круг подозреваемых. Хотелось бы верить, что его все-таки найдут. О'кей, Дженни, ты заслуживаешь чашечку чая с бренди. А почему бы и не две?

Дневник убийцы

Мама сказала, что Шерон приедет через три дня. Папа уехал с Дженни, которой понадобилось зайти в книжный магазин. Снег валит вовсю. Хочется раздавить что-нибудь в руках. Они у меня сильные. Я могу убивать животных одними руками. Даже собак. Собаку Франклинов, например. Грязную псину, которая все время тявкала. Я проломил ей затылок Я очень сильный. Совсем как Кларк, дорогой шпиончик, — я о тебе не забыл. Попроси Кларка показать тебе, какой он сильный. Красивый и сильный.

Кстати, как там репа?

Хочется пить. Такое ощущение, что язык распух и скоро меня задушит. Приходится держать рот полуоткрытым. Сегодня ночью я сделал это в кровати. Проснулся от сырости и быстро сменил простыню. Теперь она лежит вместе с другими, но ты можешь пойти порыться в корзине с грязным бельем, если тебе интересно…

Это ведь не говорит о повышенной чувствительности, не так ли? Как у Джека, например? У грязного писуна нервный, артистический темперамент. Из-за того, что я сейчас устал, из-за распухшего языка во рту у меня все время жажда, и я слишком много пью, но это мое дело, слышишь, и все мои поступки — это только мое дело, а с теми, кто в этом еще не убедился, я скоро разберусь…

Мне снилась Шерон.

Я спрашиваю себя: зачем ты ездила в город, Дженни? Не лучше ли тебе было остаться здесь, в теплом уголке? Ты ведь не собираешься нас покинуть, правда? В такой снегопад тело заметет за пару часов. Маленький белый сугробик на обочине… Видны только каблучки туфель… Это было бы так красиво… И лужица мочи, медленно застывающая у головы заснеженного трупа… Я спрашиваю себя, почему я по-прежнему храню тебя здесь, дневничок. Я слишком добр к шпионам.

Дневник Дженни

Много новостей. Во-первых, я купила книжку о психопатах. Доктор спросил меня, что я собираюсь делать в городе. «Накупить детективных романов». — «Неужели вы читаете подобную чепуху?» — процедил он. «Да, иногда, это расслабляет». Ему-то какое дело, жирному борову? Конечно, я же не могу устроить себе постельных развлечений в кружевном нижнем белье!

На улице хорошо — дышишь морозным воздухом, чувствуешь себя посвежевшей. Я невольно повеселела, несмотря на серьезность ситуации.

Угрозы

Дневник Дженни

Кажется, я начинаю понимать тактику этого ублюдка. Он делает все, чтобы заставить меня подозревать всех по очереди, в надежде, что я запутаюсь, идя по ложным следам.

Я снова думаю о тех недомоганиях, которые все больше и больше его одолевают. То ли это плохой признак, указывающий на приближение кризиса (Дженни, детка, ты говоришь, как профессор медицины!), то ли хороший признак, свидетельствующий о том, что он начинает сдавать. Эта жажда… Жажда крови, вот что это такое! Свежей крови. Я думаю об этой девушке, что должна приехать, о Шерон. Он видел ее во сне. Если бы она смогла убить его! Высокая и сильная девушка смогла бы свалить его с ног хорошим ударом по башке!

Еще я думала о клетчатых брюках. Его брюки должны быть испачканы кровью. Если только он не выстирал их той же ночью, вернувшись домой.

Кстати: я порылась в корзине с грязным бельем, и конечно же там оказалась грязная простыня. Может быть, спросить у Старухи, кто из четверых мочится в постель или делал это в детстве? Не знаю.

Удивительно, насколько разные эти близнецы! Но, с другой стороны, не слишком весело видеть одного и того же человека в четырех экземплярах. Было бы забавно, если бы каждый из нас смог выразить различные черты своего характера в существах из плоти и крови. У меня получились бы Дженни-воровка, Дженни-влюбленная, Дженни-служаночка, Дженни-авантюристка…

Интересно, что я буду делать, если у меня возникнет бесспорная догадка — иными словами, если я увижу, что кто-то собирается следить за мной: Джек со своими красивыми глазами, Марк, одетый в мрачный деловой костюм, Старк, всегда готовый позубоскалить, или Кларк, вечно жующий арахис?

Во всяком случае, я не буду, как Карен, болтать с парнем, у которого в руке топор. Но она ведь об этом не знала… Я тоже могу только предполагать, что мое тело найдут под снегом в глухом захолустье, где из-за забастовки не ходит транспорт, а в ближайшем доме живет убийца с лицом ангелочка и с 46-м размером обуви…

Сегодня я пишу и пишу, никак не могу остановиться. Меня даже не тянет выпить. Я закуриваю сигарету, это приятно. Смотрю сквозь заснеженное стекло на окна Бири напротив.

Где-то лает собака. Все выглядит умиротворенным, как на рождественской открытке. Я вспоминаю о том, что на этой неделе Старуха вместе с кем-то из сыновей отправится выбирать елку. «Нужен мужчина, чтобы ее донести», — сказала она. Можно подумать, я сама не смогла бы притащить елку!

Попытаюсь заснуть. Каждый день приносит свои заботы. Проверяю, близко ли револьвер, заперта ли дверь на ключ, закрыто ли окно. Спокойной ночи.

«Дженни идиотка! Она заслуживает хорошей порки!» Прекрасно, детка.

Сейчас 14.30. Я понимаю, что если он дошел до открытых угроз, то, значит, уже не чувствует себя в безопасности. Он не может мне ничего сделать и от этого бесится. Итак, он мне угрожает. Пытается заставить меня уехать. Потому что он знает, что я могу его прищучить. И в то же время он не хочет, чтобы я уезжала. Почему? Почему он этого не хочет? Возможно, потому, что нашел кого-то, с кем можно поиграть.

Сегодня вечером — исключительный случай в этом жилище Франкенштейна! — у них ожидаются гости. Семейная пара, муж — тоже врач. Я приготовила роскошное тюрбо, а Старуха испекла торт. Детишки будут довольны… Хотя здесь нет детишек. Есть четыре здоровенных лба. Хотя они немного неуклюжи, нет никого, кто не умел бы говорить или вел бы себя как ребенок. Это приводит меня в замешательство. Мне не удается угадать его по разговору. Потому что этот тип не похож ни на одного из четверых. Как будто кто-то из них мысленно возвращается в то время, когда был ребенком.

Домашние мальчики. Спаянная команда. Настоящая семья. Просто патриотическая реклама!

Снегопад все такой же сильный. Не знаю, придут ли гости. Надо снова надеть фартук. Толстуха-замарашка Дженни надевает фартук в хорошенькой прачечной, наверху, возле комнаты хозяйки. Если я в течение дня буду заходить туда, я вполне могу увидеть его, направляющегося в комнату матери… Нет, глупо. Он унесет дневник с собой, вот и все. Я трачу силы на идиотов! Кстати, о силах: где эта чертова бутылка джина, чтобы согреть мои старые кости? Осточертело мне все это, пойду вздремну.

Дневник убийцы

Сегодня к нам на ужин придет доктор Милиус с женой. Я с ними незнаком. Он — папин коллега. Мама велела Дженни навести порядок на кухне и выглядеть прилично. После обеда все отправились спать. К трем часам все разойдутся: Марк должен встретиться с клиентом, Старк пойдет покупать компьютерную программу, Кларк отправится на занятия, а у Джека экзамен по сольфеджио. Кларк, может быть, станет капитаном своей команды. Он доволен. Марк тоже, потому что его начальник собирается рекомендовать его в крупную адвокатскую контору после того, как он защитит диплом. Старк целыми днями корпит над учебниками: через месяц у него экзамены. Джек сыграл нам свою последнюю композицию — это было неплохо, может быть, чересчур сентиментально, но его не переделаешь.

Перейдем к серьезным вещам. Похоже, полиция разыскивает молодого человека в клетчатых брюках.

Если папа проверит гараж, он увидит, что в куче старых тряпок не хватает клетчатых брюк, которые он надевает, когда возится с машиной. Скорее всего, мама их выбросила, потому что они были изъедены молью. Ну, из этого не получится раздуть историю…

Такое впечатление, что Дженни прячет в кармане фартука что-то тяжелое. Но что? Решила поиграть в Джеймса Бонда? Это револьвер? Базука? Нет, только не Дженни, моя обожаемая шлюха, которую я приберегу для себя до самого финала… Как-то раз я видел по телевизору, как убивают свинью: вспарывают ей брюхо по всей длине. Это было нечто!

Я замечаю, мой дневничок, что я отошел от своего первоначального намерения, которое состояло в том, чтобы написать о членах нашей семьи и о своих поступках, гнуснейших злодеяниях, как сказал бы прокурор, — и все из-за этого подлого шпиона, играющего с огнем…

Ты и в самом деле принимаешь меня за дурака?

Итак, как я и обещал, я буду рассказывать тебе о нас все больше и больше.

Младенец Бири плачет и мешает мне сосредоточиться. Это так раздражает! Я не люблю детей, и этого ребенка тоже.

Марк всегда носит очень элегантные и дорогие галстуки, он даже немного кокетлив. Кларк любит широкие спортивные куртки и бейсболки. Джек предпочитает классические свитера, любимые старые растянутые пуловеры и замшевые ботинки. Мои братишки. Я вдруг ужасно растрогался при мысли о нас, братики.

Мне плевать на Супермена и других супергероев с их дерьмовыми историями. Я — настоящий супергерой! Не в космосе, нет — здесь, на Земле. И жертвы у меня настоящие — маленькие шлюшки, при жизни мерзкие и опасные, как банда взбесившихся инопланетян. Я и мои братья — вот настоящие асы. Папа нас зовет, я сматываюсь. Чао, дорогой дневничок, чао, грязная шлюха!

Дневник Дженни

Прелестная вечеринка. Доктор Милиус — высокий красивый пожилой мужчина, очень достойного вида, не слишком занимательный собеседник, но тем не менее… Его жена — пухлая сияющая блондинка, очень довольная собой и тем, что вокруг нее такие славные мальчики и все такое, с целой тонной бриллиантов на груди — красивые цацки, да и грудь тоже что надо, судя по глазам моего хозяина, чуть не вылезающим из орбит. Одним словом, «мой дневничок», вечеринка чудесная. «Все хорошо, прекрасная маркиза».

Прежде всего, тюрбо имело большой успех. Затем я сделала несколько наблюдений: Кларк невероятно много пил, и я подумала о той ужасной жажде, о которой было написано в дневнике. Старк попросил вторую порцию жареной картошки — об этом пристрастии я тоже не забыла. Я прислуживала молча и незаметно — настоящая домовитая мышка. Они лопали вовсю — ам-ням, чавк-чавк — и одновременно: «Итак, дорогой коллега, что вы думаете о полихромной греческой живописи?» (Глоток бургундского.) «Что ж, дорогой коллега, я считаю, что ее переоценили. (Три картофелины исчезают одна за другой.) Но если говорить о наскальной живописи третьего тысячелетия до Рождества Христова в юго-западной части Абиссинии — вот это действительно интересно». Затем — писклявый голосок набитой дуры блондинки, которая во что бы то ни стало хотела принять участие в разговоре: «А где находятся коренные зубы?» — «Ах, дорогая, ты все о своем… Она хочет поставить себе коронки, но я не разрешаю — у нее пока и без того хорошие зубы. До чего хорош этот торт — сразу видно, что домашний. Просто потрясающе!» (Жует.)

Так-так, еще один быстрый похотливый взгляд нашего доктора на жену коллеги. Старуха сегодня выглядит не такой уж старой — подкрасилась, приоделась. В конце концов, она неплохая женщина, изысканная, я бы даже сказала, утонченная. Четыре монстра — в костюмах, очень элегантные… Подумать только, кто-то из них до сих пор мочится в постель!

Внешне все четверо держались весьма непринужденно. Ни по одному из них нельзя было сказать, что он что-то скрывает. Блондинка пыталась заговорить об «этой бедняжке Карен», но хозяин возразил, что не хотел бы обсуждать эту тему за столом, в присутствии детей (каких еще детей?).

Нужно перечитать все записи с самого начала… Может быть, сделать ксерокопию? Вообще-то вести дневник — дело нелегкое, потому что есть столько вещей, о которых надо рассказать, помимо тех, что происходят в действительности или приходят в голову… А поскольку я пишу медленнее, чем думаю, то по ходу дела о многом забываю.

Прочитала новую брошюрку, из которой ничего не поняла. Так странно читать книжечки и ждать, пока тебя убьют… Скорей бы уж что-нибудь случилось!

Дневник убийцы

Ночь. Я сижу в своей комнате и пишу. Ручка шуршит по бумаге, гладкой глянцевой бумаге цвета топленого молока. Все спят. Я не сплю. Я бодрствую.

Прислушиваюсь, как они дышат во сне.

Опыт

Дневник убийцы

Сегодня вечером мама ушла спать вместе с папой. Представляю, что они сейчас вытворяют. Ласкают друг друга, лижутся и, наверное… Нет, не хочу об этом думать, у меня вспотели руки, и я вытираю их о пижаму, проводя ими совсем рядом с… Я не должен его трогать, после этого мне захочется писать.

Никто не догадывается, что я узнал ее — блондинку из театра. Да, позвать ее к нам — это было сильно. Сейчас я уверен, что они с отцом… Если бы мама об этом знала!

Я смотрю, как падает снег. Очень красивое зрелище. На этой неделе пойдем выбирать елку. Все должно быть готово к приезду Шерон.

Мне хочется пройтись по коридору, прислушаться к звукам, доносящимся из-за дверей, порыться везде. Я люблю бродить по ночам: кажется, будто это совсем другой дом — мир папиных бумаг, кухонных ножей, закрытых дверей, храпа, поскрипывающих лестниц, потрескивающего паркета… Словно это замок вампиров, а я — его хозяин, мастер ритуальных церемоний, великий жрец черных месс… Ветер бьет в окно, я смотрю и улыбаюсь ему.

Я решил пойти прогуляться. Никто не узнает. Иногда по чьей-то беспечности дверь в доме остается незапертой. Случается, что чей-нибудь ребенок гуляет слишком поздно в темноте и никогда не возвращается домой, или кошка по глупости подойдет потереться о ваши ноги… Беру пуловер — на тот случай, если пойду на улицу. Надеваю вязаные тапочки — не могу точно определить их цвет, но они очень уютные. У всех нас пары разного цвета. Это мама нам их связала.

Хорошенькая прогулка. Очень тихая. Осторожная. Я все время начеку. Смотрите не заблудитесь здесь, кто бы вы ни были, потому что я не дремлю и поджидаю вас.

Пять часов утра. Благодаря моей находке в кабинетном шкафу я приготовил сюрприз для шпиона. Нужно скорее идти спать. Я замерз. Ее дверь закрыта. Не повезло. Кладу бритву на место.

Дневник Дженни

Я дрожу как осиновый лист и пишу вкривь и вкось. Никогда еще я так не боялась за свою жизнь. Если кто-то найдет эту тетрадь, пусть не удивляется кое-как нацарапанным строчкам, ведь я действительно боюсь! Настолько, что не могу сразу перейти к делу… Сначала я расскажу об этой ночи.

Сегодня ночью я почувствовала, что кто-то стоит за дверью — как в прошлый раз. Я буквально подскочила на кровати. Дверная ручка слегка зашевелилась. Я сказала: «Берегись! У меня револьвер!» — негромко, но отчетливо. И тогда чей-то голос за дверью произнес: «Все равно я тебя убью». Он произнес это совсем тихо: «Все равно я тебя убью». Я бросилась к двери — сама не знаю почему, словно в приступе безумия — и открыла ее. Но там никого не было. Только какой-то странный запах стоял в коридоре. Запах мочи.

Итак, это было ночью.

А утром после завтрака, когда они уехали, я поднялась наверх. По крайней мере, я так думала — что все они уехали. Я приподняла шубу, порылась в подкладке и вытащила уже довольно пухлый блокнот. Затем присела на корточки у шкафа и тут услышала шорох. Это не могла быть Старуха — она напевала где-то неподалеку. Внезапно раздалось посвистывание, и я ощутила чье-то дыхание за спиной. Тяжелое и прерывистое. Я едва не умерла от ужаса и сняла с предохранителя курок револьвера. Только не шевелиться! Никаких резких движений. Он позади меня, он заносит нож, я выхватываю револьвер и оборачиваюсь. Никого. Я бросилась к двери в ванную и толкнула ее ногой так, что она ударилась о стену, — никого. Но я все еще слышала чье-то дыхание. Я слышала!

Я обернулась, держа пушку наготове. На ночном столике — только будильник и снотворные таблетки Старухи. Я посмотрела на широкую кровать, на розовое покрывало с бахромой, свисавшей до пола.

И снова услышала дыхание, теперь короткое и учащенное. Как будто кто-то сам себя… или испытывал страх. Я стояла возле кровати. Я должна была поднять покрывало и посмотреть. Нужно же наконец узнать… Я осторожно подкралась поближе. Что за игру он ведет? Черт возьми, что он еще задумал? У меня не хватило духу приподнять покрывало, и я застыла с протянутой рукой. И тогда вместо дыхания послышался голос, шепчущий голос из прошлой ночи, тихий и угрожающий, который несколько раз произнес мое имя. «Дженни, Дженни, — шелестел он, — ну давай же!» Я услышала странный шум — это мои трясущиеся колени стучали друг о друга. «Поторопись же, мне не терпится! Ха-ха-ха!» Его резкое хихиканье лишь отдаленно напоминало смех, оно было скрипучим, как кашель, — словно это был смех старика.

Я смотрела на эту хихикающую кровать. Снизу, с улицы, донесся гудок машины мясника, но здесь было тихо. Вдруг я поняла, что больше не слышу пения Старухи. Казалось, дом совершенно опустел.

Смех умолк. Ни звука. Ничего. Скрипнула ступенька. Я резко обернулась, потом так же быстро повернулась к кровати. Вдруг пронзительно зазвенел дверной звонок. Неожиданно для себя я подскочила к кровати, навалилась на нее всей своей тяжестью, и она сдвинулась с места. Ковер собрался в гармошку, кровать отъехала в сторону на половину своей ширины, но под ней никого не оказалось. Не было слышно и дыхания. Вообще ничего. Только какой-то шелест.

Может быть, я схожу с ума? «Дженни!» Я подскакиваю. «Дженни, чем вы там занимаетесь? Скоро уже одиннадцать часов! Дженни?» Пронзительный голос словно сверлит мой мозг. «Пришел мясник, Дженни, вы спускаетесь?» — «Да, мэм, иду!» Как странно звучит мой голос — словно у меня песок в горле. «Иду!» — кричу я снова, уже громче. Вокруг ни звука. Тогда я резко наклоняюсь и поднимаю покрывало, ожидая получить удар ножом, но там никого нет. Только маленький черный магнитофончик, бесшумно перематывающий пленку.

Я и сейчас все еще дрожу… Я взяла магнитофон и спустилась. Не знаю, зачем я его забрала, это было глупо. Можно подумать, пропажу не заметят! Но, в конце концов, он не вполне уверен в том, что я читаю его дневник.

Может быть, он и не клал туда волос. Может, это просто игра, которую он затеял, чтобы получить удовольствие, а на самом деле ничего не знает. Это получилось случайно, понарошку, неумышленно. А вот теперь он точно узнает, что кто-то взял магнитофон. Но уже поздно, все дома, и я не могу вернуться и поставить его на место. Я спрятала магнитофон у себя в комнате, в шкафу под бельем.

Они собираются садиться за стол, моют руки и все такое. Магнитофон… Этот тип развлекается. Дурачит меня. Так, значит, вот что он нашел в кабинете… Я раздумываю, не забрать ли его дневник в качестве вещественного доказательства. Глупо, конечно, но выражение «в качестве вещественного доказательства» немного подбадривает меня. Звонят. Иду вниз.

Дневник убийцы

Она забрала его! Я заглянул под кровать и ничего не нашел!

Как же ты, должно быть, напугалась, бедняжка Дженни! Наверняка решила, что настал твой последний час. Но ты ошиблась. В жизни так часто бывает. А теперь нужно вернуть этот магнитофон, ведь он не твой. Слышишь, Дженни? Нужно поставить его на место. Завтра приезжает Шерон, и надо, чтобы в доме был порядок. Окажем гостье честь. Итак, ты вернешь магнитофон, и тогда, может быть, я тебя прощу.

Это просто шутка, Дженни, милая шутка. До скорого!

Дневник Дженни

Нет, я не верну его. Не дождешься. Ты сделал большую ошибку, грязный придурок, и ты за нее заплатишь. Потому что теперь у меня есть доказательство. Доказательство того, что в этом притоне имеется полоумный маньяк.

«Да, мисс, несомненно, это очень скверная шутка, но ведь она все равно остается шуткой, не правда ли? Если бы мы арестовывали всех людей, которые устраивают подобные розыгрыши… Ха-ха-ха!» Мне плевать. Все равно я его сохраню.

Не знаю почему, но я возлагаю большие надежды на приезд Шерон. У меня будет союзница. Кто-то, с кем можно поделиться всем этим. Хоть кто-то нормальный, кто поможет мне выбраться отсюда.

Пойду схожу в туалет.

Пользуясь случаем, я заодно заглянула в бар. Чуть-чуть согреюсь. Всего один стаканчик.

Я боялась, как бы доктор не спустился, но он, должно быть, читал свою медицинскую газету.

По правде говоря, два стаканчика… Ну и что? Мне нужно хоть немного прийти в себя. Посмотрела бы я на вас на моем месте!

Дневник убийцы

Я купил Дженни подарок. Он очень ей понравится. Отдам завтра. Не прямо в белы руки, конечно. (Тем более что Дженни и белые руки — вещи несовместимые.) Найду какой-нибудь способ. Совсем недавно я видел, как она спустилась, потом снова поднялась, вытирая губы. Наверняка лазила в бар. Она не заметила слегка приоткрытой двери: была слишком поглощена тем, как бы не попасться на глаза папе. Дура! Она бы увидела прекрасные голубые глаза, следящие за ней повсюду, словно глаза ангела.

Дневник Дженни

Подарок? Что-то он неразговорчив. Это меня беспокоит. Но сейчас не время для придирок. Я слышу, как подъехала машина. Должно быть, это Шерон, на такси.

Черт, как же я не подумала о такси! Но, с другой стороны, они ведь не ездят далеко. Тем более что я без гроша в кармане. Да и выследят потом запросто.

Ладно, иду вниз. Я немного нервничаю. Язык словно прилип к нёбу.

Три часа дня.

Шерон — очаровательная молоденькая девушка, брюнетка с живыми черными глазами. Высокая и стройная. Она вежливо поздоровалась со мной, поцеловала тетушку в уголок губ и пожала дяде руку.

Мальчишек не было дома. Они явились только к полудню, все взмокшие. Обнялись с кузиной. Немного стеснялись. У Марка под мышкой была папка — наверняка, чтобы выглядеть посолиднее. Кларк подхватил Шерон и поднял в воздух, чтобы продемонстрировать свои накачанные мускулы. Доктор был вежлив, но не более того. Особого восторга не проявлял. Шерон ему чужая, дочь брата жены, и это чувствовалось. Я внимательно следила за мальчишками, но ничего подозрительного не заметила.

Сама Шерон не проявила настороженности ни к одному из них. Может быть, она забыла случай с паровым котлом? Или считает, что это все в прошлом?

Ну ладно, оставим эту игру: «Может, сплю, а может, нет — ущипни, и дам ответ». Дженни, да ты становишься настоящей писательницей!

Семейный обед прошел достаточно спокойно. Ничто не указывало на присутствие Джека-потрошителя. Джек-потрошитель… Имя, предначертанное судьбой… Над этим стоит поразмыслить. Может быть, Джек?..

Надо бы еще попытаться ненавязчиво расспросить Шерон. А что, если она рассмеется мне в лицо?..

Снег перестал. Теперь, наверное, установится хорошая погода.

Размен

Дневник убийцы

Гремите, трубы Апокалипсиса! Обрушьтесь, стены Иерихона! Предательница Шерон прибыла к нам! Идолопоклонница в наших стенах!.. Только что я посмотрел по телику «Самсона и Далилу». Забавно. Каждый из нас наверняка обладает тайной силой, которую скрывает от других, чтобы ее не украли. Во всяком случае, от этих шлюх.

Что до меня, я бы никогда не дал себя отыметь. Ни Далиле, ни Шерон, никому. Ты единственный, кому я доверяю, дорогой дневничок. Ты меня никогда не предашь. Шпиона я не считаю доверенным лицом, он — зритель. И, так сказать, временный зритель, очень недолговечный, ха-ха! Как и любой другой, кто захочет встать на моем пути. Пятое колесо в телеге. На выход, зритель!

С Шерон я был очень мил. И постоянно чувствовал взгляд Дженни, которая за всеми шпионила. Я всегда очень вежлив с дамами. Мы все такие. Женщину нельзя ударить «даже цветком», как говорит мама. Я ни разу не ударил женщину. Я их устраняю, вот и все. Шучу, шучу, мой дневничок. Мне весело. Я — прекрасный убийца в расцвете сил, юный охотник на тропе войны, охотник, который только что почуял манящую добычу. Но теперь, друзья, нужно смотреть в оба! Учитывая, что копы все время ошиваются поблизости, придется совершить невозможное!

Разумеется, шпиончик, ты попытаешься мне помешать. Удачи тебе!

У меня воняют ноги. Это неприятно. Представляю, как я раздеваюсь в одной комнате с девчонкой, а она говорит: «Фу-у!» — и я знаю, что она имеет в виду мои ноги, влажные и разгоряченные, от которых поднимается ужасный запах.

Я не люблю запахи. Они меня душат. Заставляют думать о всяких гадостях.

Черт, совсем забыл о подарке для Дженни. Вручу его немедленно, иначе она подумает, что я не держу обещаний.

Дневник Дженни

Итак, он опять играет со мной в ту же игру. Маленький самодовольный ублюдок. Говорит, что у него воняют ноги. Комплекс неполноценности. Это элементарно, Ватсон, достаточно прочитать соответствующие научные труды. Проблема в том, что я, Дженни-всезнайка, не очень-то верю в то, что авторы книжек разбираются в подобных вещах и могут выведать всю подноготную человека, которого даже не знают.

Шерон грозит опасность. Он собирается ее убить, я знаю. Он уже чересчур расхвастался и теперь обязан это сделать. Он сам убедил себя в том, что должен это сделать, — почему? Потому что боится усомниться? Потому что не так уж этого хочет? Далила… Шерон… Может, он влюблен в нее? Чувствует, что пойман ею в ловушку?

Дата добавления: 2015-09-29