Нина смущённо кашлянула, потом поднялась и принялась убирать со стола грязные тарелки.
- Знаешь, говорить об этом при свете дня намного труднее, чем ночью.
- Почему?
- Потому что я вижу выражение твоих глаз.
- И что в них?
- Как обычно: желание меня поиметь.
Шохин рассмеялся.
- Зачем так грубо?
- Но разве я не права? – Она рискнула взглянуть на него и даже улыбнуться. – Хотя, я имела в
виду нечто другое. – Нина вздохнула и вернулась за стол. – Я танцую, потому что я ничего
другого делать не умею. И я понимаю, что для тебя этого мало, ты другой. И ты в этом похож на
моего отца. Не в плане отношения к жизни, а в том, что ты, как и он, никогда не сможешь
понять, как можно жить только танцами. Ты привык к куда большему, и я чувствую себя
немного… неполноценной, что ли? Наверное, поэтому меня так бесит эта… Смирнова. – Её
фамилию Нина каждый раз произносила будто через силу. – Потому что она, хоть и стерва
порядочная, но… она умная, деловая и её все уважают. А я… - Она улыбнулась и вытерла злые
слёзы. – Меня ты хочешь.
Костя внимательно её выслушал, потом кивнул.
- Очень хочу.
- Мне это льстит.
- Нина. – Он взял её за руку и потянул к себе, заставил пересесть к нему на колени. Она сделала
это неохотно, смотрела в сторону и чувствовала себя безумно глупо, готовая разреветься.
Замечательное утро. Она зареванная, не причёсанная и не накрашенная, а Костя, как назло, разглядывает её, и это кажется дурным признаком. – Тебе так важно, кто и что думает?
- Да. Мне важно, что про тебя думают. – Костя пристроил подбородок у неё на плече, в лицо
заглядывал заискивающе, но Нина не спешила улыбаться. Потом обняла его и шёпотом
призналась: - Мне так страшно было без тебя, ты не представляешь. Я просто не знала, что
делать. И съела целую пиццу, когда увидела тебя с этой.
- Целую? – Нина кивнула, и всё-таки усмехнулась, когда Шохин сжал её бёдра. – И где она?
- Там, всё там. Ты просто не хочешь меня расстраивать.
Шохин потёрся носом о её шею, и хотя делал это, надеясь её отвлечь от невесёлых мыслей, но
это всё равно было приятно, Нина даже глаза прикрыла.
- Мой малыш. Прекращай реветь.
Он её поцеловал, коснулся губами губ, и Нина разочарованно вздохнула, когда зазвонил его
телефон, и Костя отстранился. Посмотрел на часы.
- Мне нужно на работу.
Нина кивнула, не вправе спорить. С его колен поднялась, и улыбнулась, когда Шохин поцеловал
её в щёку, прежде чем выйти из кухни. Правда, поцелуй больше напоминал утешительный приз, чем открыто проявляемые чувства, но всё же лучше, чем бы он просто сбежал от неё и от всех её
признаний и слёз.
- Ты повезёшь сегодня Арину в школу? – спросил он, второпях одеваясь.
Нина разгладила последние складки на покрывале, окинула взглядом заправленную постель, после чего кивнула.
- Да, сначала к психотерапевту, потом в школу.
- Он ей помогает?
- Психотерапевт? - От этого вопроса Нина немного растерялась. - Он учит её общаться, не
бояться людей.
- А разве она их боится? По-моему, они просто ей надоедают.
- Может быть. Но это не значит, что ей не нужно с ними общаться.
- Логично. Галстук подходит? – Нина подошла к нему, подтянула узел, потом провела ладонью
по тёмно-бордовому шёлку.
- Да, замечательно. – В лицо ему посмотрела, а Костя попросил:
- Прекрати себя изводить. Половина из того, что ты сказала – полная ерунда.
Она кивнула, не споря, но и не спеша соглашаться.
- Слава позвонит, когда подъедет.
Нина проводила его до дверей, поцеловала на прощание и заставила себя улыбнуться, когда
Костя её по носу щёлкнул. Что ж, надо признать, что он воспринял это утро, куда спокойнее, чем она. Она лила слёзы, говорила, как он считал, глупости, и, наверное, решил, что ей тоже не
мешало бы записаться на приём к психотерапевту (не зря же спросил об этом?), но всё же, уходя, не казался впечатлённым и не кинулся от неё вниз по лестнице сломя голову. Если
мужчина принимает твои истерики без страха, это уже что-то значит или он просто
твердолобый?
- Ариша, собери портфель, мы скоро поедем в школу. – Нина заглянула на кухню, увидела дочь
перед клеткой, и на секунду остановилась, не зная, стоит ли позволять ей так привязываться к
попугаю. Арина, буквально, на шаг от него не отходила. – Арина, ты меня слышишь?
Девочка обернулась через плечо, кивнула. И снова повернулась к Грише. Тот высунул голову в
открытую дверь клетки, огляделся, а когда остановил взгляд на лице девочки, неодобрительно
качнул головой. И спросил Костиным голосом:
- Чего молчишь?
Та немного отодвинулась, оглянулась, но матери не увидела. А на попугая кинула обиженный
взгляд и с дивана поторопилась спрыгнуть.
Мебель пришлось оставить в съёмной квартире. Нина пока собирала оставшиеся вещи, всё
оглядывалась, пытаясь решить, как поступить. Конечно, можно было бы снять какую-нибудь
комнату, помещение или попытаться договорить с Евгенией Петровной, и оставить мебель на
время, но Нина чувствовала огромное нежелание всем этим заниматься. Диваны, холодильник, шкаф… Все эти вещи принадлежали к жизни, к последним двум годам, о которых не слишком
хотелось вспоминать. Не было в них ничего хорошего. Нужда, ссоры, развод… «Тюльпан». В
какой-то момент Нина даже пнула свой диван, и замерла, уперев руки в бока и оглядываясь.
Одежда и игрушки были собраны, книги и личные вещи упакованы, и единственное из крупных
вещей, что Нина собиралась забрать – это низкий столик, за которым Ариша привыкла рисовать.
Он был расписан вручную и уже не единожды после покупки залачен, но выглядеть от этого
менее привлекательно не стал. И его даже можно было назвать антикварным, потому что куплен
он был в комиссионке. Конечно, нечета антикварной дубовой мебели в квартире Шохина, но
каждому своё, как известно. Нина и без того в душе похолодела, когда увидела у Арины в руках
блюдце из фарфорового сервиза Костиной бабушки. Он стоял в буфете в качестве украшения, каждый предмет сервиза выглядел невесомым, и ни одному взрослому в голову бы не пришло
его использовать, но дети есть дети. Тем более, дети, никогда не видевшие в глаза китайского
фарфора. Даже настолько спокойный ребёнок, как Арина, порой что-то роняла, разбивала,
пачкала. Одна мысль о том, что она может что-то разбить или испортить, Нину коробила. А уж
краски и фломастеры совсем не дружат с дубовой мебелью, и лучше если у Ариши будет что-то
привычное, и за сохранность этого не придётся трястись.
- Поэтому столик мы берём с собой, - объяснила Нина Славе, который поднялся в квартиру, чтобы помочь ей с вещами. – И ещё вот эту лампу.
- А этого плюшевого слона?
Нина в сомнении взглянула на огромную игрушку, страшного розового цвета. Пашкин подарок, занимавший уйму места. Он купил его Арише в подарок на третье день рождения, и она даже с
ним не играла, потому что, в принципе не было понятно, как с этим монстром можно играть. Из
ушей можно было сшить плюшевое покрывало на диван.
В конце концов, Нина махнула на слона рукой.
- Пусть остаётся. Выбросить рука не поднимается, а тащить его с собой – много чести.
Оставляет позади жизнь с мужем, квартиру, в которой он жил, его подарки, вещи, которые
покупали вместе. Кстати, не забыть позвонить Пашке и сообщить, что они переехали. Но,
наверное, лучше подождать, пока она не определится с местом переезда. Газету с объявлениями, что ли, купить? И положить её на самое видное место в квартире Шохина.
Но пока у неё был запасной ключ и право приходить в его дом, приносить вещи, готовить ужин.
С непривычки никак не могла открыть замок, дергала ключ, нервничая из-за Славы,
нагруженного сумками с вещами и детским столиком, и сходя с ума от звонившего в квартире
телефона. Прокляла всё на свете, влетела в гостиную, торопясь к телефону, и выдохнула в
трубку:
- Я слушаю. Квартира Шохина. – Запрыгала на одной ноге, когда большому пальцу стало
больно, поморщилась, и повторила: - Я вас слушаю.
В трубке молчали, после чего заговорили голосом Татьяны Смирновой. Нина её голос даже по
телефону узнала, ни с кем бы не спутала.
- Милочка, Константин Михайлович дома? Никак не могу до него дозвониться.
Нина сдула со лба чёлку, а из-за взрыва раздражения при звуках голоса этой женщины, никак не
могла решить, как себя повести. Быть вежливой или послать её куда подальше?
- Конечно, нет. Костя на работе. А вы по какому вопросу?
- На работе? – Видимо, Смирнова всё-таки удивилась её тону, и насторожилась, судя по
заминке. И, не привыкшая ходить вокруг да около, поинтересовалась: - А вы кто?
Нина потаращилась в угол, прищурилась. Затем решила удивиться её неосведомлённости.
- Нина. А вы кто?
- Нина?
- Девушка, извините, но мне некогда выяснять банальные вещи, мне ещё ребёнка из школы
забирать. Косте что-нибудь передать? Тогда представьтесь. Я запишу. – Сказала это с едва
слышимым смешком, тоном игривой секретарши.
- Нет, спасибо, - скрипуче проговорила Смирнова, отключилась, а Нина хмыкнула, отчаянно
отмахиваясь от дурного предчувствия, и положила трубку. И даже придумала отличное
оправдание, которое и озвучила, когда два часа спустя Шохин неожиданно заявился домой и, долго не сомневаясь, напомнил ей о звонке Смирновой и поинтересовался, что за интересный
разговор у них произошёл. Нина же про себя подивилась чужому нахальству: вот она бы ни за
что не стала атаковать мужчину звонками, напав разок на другую женщину, которая знает о нём, куда больше, чем она. Но Татьяна Смирнова ни в чём на неё похожа не была. И если что-то
было нужно, она этого добивалась. Хотела поговорить с Костей, и поговорила.
А в ответ на вопрос Кости, Нина удивлённо хлопнула ресницами.
- А это она звонила? Надо же… Я не поняла. Она не представилась. Наверное, живёт в
уверенности, что на каждом телефоне в этом городе загорается красная лампочка, как только у
неё возникает мысль набрать номер.
Шохин ослабил галстук и расстегнул пуговицы на жилетке. Усмехнулся.
- Нина.
- Что? Я, правда, её не узнала! Предложила оставить тебе сообщение, а она не захотела.
- Наверное, она не захотела тебя задерживать, тебе ведь нужно было забирать из школы ребёнка,
- с заметным ехидством прокомментировал он. – Кстати, где ребёнок?
Нина выровняла статуэтки, расставленные на секретере.
- Я скоро за ней поеду.
- Ага.
Она повернулась к нему.
- Костя, прекрати надо мной смеяться. Я чуть палец себе не отшибла, пока бежала к телефону.
Если бы знала, что это она звонит, проигнорировала бы. Можно подумать, большое
удовольствие с ней общаться. А ты приехал в середине дня из-за неё?
- Нет, конечно. Я хочу кое-что обсудить с тобой. Пока мы одни. Сядешь?
Нина присела на диван, красиво сложила руки, потом поняла, что ищет наиболее выгодную
позу, и постаралась расслабиться. Не утерпела и спросила:
- Что ты ей сказал?
- Я должен ответить?
- Да, - без всякого сомнения сказала она.
- Потому что ты хочешь это знать?
- Да.
- Ну, скажем так: мы с ней друг друга не поняли. Точнее, она отказалась меня понять, но тебя
это никак тревожить не должно. Так нормально?
Нина пару секунд осмысливала его слова, затем кивнула.
- Замечательно. И, надеюсь, на этом мы эту тему закроем. – Она открыла рот, желая что-то
сказать, но Костя её перебил: - И я хочу, чтобы ты помнила о том, что у меня банально нет
времени на двух женщин.
Рот Нина закрыла, соблаговолила кивнуть.
- Что ты хотел мне сказать?
- Я думал о нашем утреннем разговоре. И о вчерашнем тоже. – Нина дыхание затаила, боясь ему
помешать. Хотя, сердце взволнованно забилось, и Нина даже поёрзала, разнервничавшись. А
Костя подошёл, наклонился к ней, облокотившись на спинку дивана. Она чувствовала его
дыхание у своего уха, но головы не поворачивала, боялась встретить его взгляд и понять, что
всё плохо. – Мне с тобой хорошо, малыш. И мне плевать, кто и что говорит. Но я знаю, что тебе
нет. Ты из-за этого дёргаешься, переживаешь. И я готов попробовать всё изменить. Я не говорю
о совместной жизни, в конце концов, если не уживёмся – разъедемся. Но пока предлагаю вам
остаться здесь.
- Пока?
- К весне следующего года я сдам жилой комплекс на Сурикова, хороший район, зелёный, и
школа недалеко. Ты сможешь сама выбрать себе квартиру.
Нина повернулась к нему.
- Ты даришь мне квартиру?
- Когда дом достроят, - уточнил он.
Нина рискнула улыбнуться.
- Это всё равно хорошо. Строящаяся жилплощадь лучше, чем ничего.
- Я тоже так считаю.
- Спасибо. – Она обняла его за шею и поцеловала в щёку. Потом потёрла место поцелуя, стирая
помаду.
Он изучал её лицо, взгляд был чересчур серьёзным, Нина даже забеспокоилась.
- Что?
- Я не хочу, чтобы ты работала.
Вот тут Нина задохнулась. В первый момент отодвинулась, занервничав, потом тихо спросила:
- А Витя?
- Я с ним поговорю. Всё устрою.
Она приложила руку к груди, понимая, что такого чувства облегчения не испытывала никогда в
жизни, даже пусто как-то стало внутри. Пусто и легко. Отвернулась, снова к Косте повернулась, крутилась, как волчок, затем приложилась лбом к его плечу.
- Я думала, это никогда не кончится.
Он поцеловал её за ухом, потом в висок, Нина зажмурилась и крепко обняла его за шею.
- Я так люблю тебя.
- Ты прожила со мной один день. Зная себя, боюсь, твоя любовь закончится быстрее, чем ты
думаешь.
Она взъерошила его волосы, провела пальцем по горбинке на носу.
- Замолчи, наконец. Ты портишь каждый трогательный момент.
Костя улыбнулся.
- Вот, в ход пошли мои недостатки. Ты сможешь жить без танцев?
Нина печально улыбнулась, и призналась, ощущая разочарование:
- Я их почти ненавижу.
- Я спать спокойно не могу с тех пор, как узнала, - гневным шёпотом проговорила Нина, приоткрыв один глаз. Покосилась на Грету, которая лежала на соседнем кресле, но та осталась
безучастной к потрясению, прозвучавшему в голосе Нины. – У Вити просто совести нет.
Грета дождалась, пока девушка-косметолог закончит наносить маску на её подбородок, и тогда
уже сказала:
- У него и не было никогда совести. Кого ты удивила этим открытием? Но ты-то что
переживаешь? Костя сказал, что разберётся, и он разобрался.
Нина дождалась, когда косметолог выйдет за дверь и сказала:
- Когда я думаю о количестве нулей в сумме, что Костя ему заплатил, у меня немеют руки.
- От жадности?
- От несправедливости! Я что, лошадь, чтобы Витя меня продавал? Тем более за такие деньги.
- Зато он резко забыл твоё имя.
- Ага, как же. Он злопамятный, как старый крот. Не видит, но всё помнит.
- И всё знает, - зловеще проговорила Грета и рассмеялась. Потом махнула рукой на девушку, которая вознамерилась вернуться, чтобы быть рядом с клиентками. – Идите, милочка, попейте
чайку. – А как только они снова остались в комнате одни, на Нину шикнула. – Не болтай при
посторонних. Тебе надо думать о репутации.
Нина только вздохнула.
- Я тебя умоляю. Все и так всё знают. И никогда не забудут.
- А тебе не всё равно? Ты не просто с ним спишь, ты с ним живёшь.
- Дело не в Косте.
- Тебя послушать, так дело всегда не в нём. Все мужики одинаковые, и Шохин не может быть
идеалом. Такого не бывает.
- Он хочет, чтобы на новогодние каникулы мы поехали за границу. Это ведь нормально… для
его круга. Съездить к морю. Не к родителям, есть оливье, а к морю. Все разъезжаются: и
Кораблёв, и Вадик, вообще, половина знакомых.
- И в чём проблема?
- В том, что мне нужно Пашкино разрешение, чтобы вывезти Арину за границу. То есть, нужно
поехать в Москву, оторвать бывшего мужа от важнейших репетиций в его жизни, умудриться с
ним не поскандалить, потому что мы, в принципе, не можем общаться спокойно в последнее
время, и убедить его подписать разрешение. Или опять же позволить Косте это решить. Как он
будет это делать, мне даже подумать страшно.
- Я бы на твоем месте не задумалась ни на минуту.
- Грета, он всё-таки отец.
- Приславший ребёнку на день рождения уродскую Барби. Курьером. В этом плане мы с тобой
сестры по несчастью, - вдруг вздохнула она. – Представляешь, встретилась тут со Стёпкиным
папашей. Лет десять не виделись.
Нина приподнялась на локте и заинтересованно взглянула.
- И что?
- Ну, ничего так выглядит. Занимается производством корпусной мебели.
- Хозяин?
Грета плечами пожала.
- Что-то вроде. Фотографию жены и детей показывал. Улыбался, как старой подружке. А про
сына, ублюдок, даже не спросил. Хоть бы полку ему какую книжную сколотил, что ли.
Нина снова легла и глаза закрыла.
- Паршиво.
- Ага. Но жена у него сорокалетняя клуша. Нина усмехнулась, развела руками.
- Быть красивее тебя, невозможно. Ты же знаешь.
- Знаю. И он теперь знает.
- Он, вообще, сына не видел?
- Пару раз, когда тому год был. Заделал мне ребёнка на продавленном диване в квартире его
бабушки, которая спала за стенкой, тетеря глухая, и благополучно об этом позабыл.
- Подай на алименты.
- Да пошёл он. – Грета вдруг сдавленно фыркнула. – Нин, он у меня денег в долг попросил.
- Что?!
- Представляешь? Увидел мою новую машину, и принялся жаловаться, как трудно ему живётся.
Проблемы в бизнесе, проблемы дома, двое детей.
- А ты?
- Дала ему пинка.
- Правильно.
- И к чему я тебе всё это говорю? К тому, что факт отцовства ещё ничего не значит. Заставь
своего подписать. Костя ведь этого хочет?
- Он на меня не давит.
- Да? А вид у тебя счастливо задавленной.
Нина не сдержала смешка, после чего подивилась:
- Как тебе удается одновременно и посмеяться над человеком, и похвалить?
- Это талант.
- Без сомнения. - Нина голову назад откинула, устраиваясь поудобнее, и встрепенулась,
услышав звонок своего мобильного из другой комнаты. Сразу заерзала в кресле, что не осталось
незамеченным. Грета фыркнула.
- У тебя уже рефлекс, честное слово. Перезвонит.
- А вдруг что-то важное?
- Ну конечно.
- Девушка, вы не могли бы… - Нина замолчала и чертыхнулась еле слышно, когда телефон
замолк.
- Расслабься, - посоветовала ей Грета. - Для чего мы сюда ходим?
- Он никогда не читает мое расписание. Специально вешаю на холодильник, а Костя в упор не
видит, и всегда меня ищет.
- Скучает, - авторитетно заявила Грета. - Знаешь, говорят, некоторые домашние животные
помирают от тоски по своим хозяевам.
Нина повернула голову и уставилась на подругу с едва сдерживаемым смехом, но говорить
постаралась серьезно.
- Что ты несешь?
- Ничего. Просто Шохин странный.
- Нормальный он, - проговорила Нина в сторону, а про себя порадовалась, когда девушка-
косметолог вернулась в кабинет, чтобы закончить процедуру.
Но оказалось, что звонил не Костя, а мама. Приближался Новый год, и родных сильно
беспокоило, приедет ли она домой. Не видела родителей почти три месяца, и о том, что
переезжает к Шохину сообщила также по телефону, что маму совершенно не устраивало. Ей
необходимо было смотреть Нине в глаза, чтобы понимать, насколько та искренна, говоря, что у
них с Аришей все хорошо. Бесполезно было уверять маму в этом раз за разом, и Нина прекрасно
понимала, чего родители от нее ждут - что она приедет в очередной раз не одна, а с Костей, а
как сказать об этом самому Шохину, слов еще не нашла. Да, они жили вместе, но это не было
браком, даже гражданским, как казалось со стороны. Только они знали все нюансы их
взаимоотношений, и родственные визиты на этой стадии предусмотрены не были. Костя,
вообще, вряд ли задумывался об этом. Он, по привычке, жил тем, что приносил новый день, и со
своими-то родителями ее познакомил только потому, что они приехали в город, навестить его. И
если Нина опешила, когда они переступили порог квартиры, то Костя вряд ли был смущен или
обескуражен, он слишком давно жил в осознании того, что никому ничего объяснять не должен.
Просто поставил ее перед фактом: сегодня они ужинают с его родителями. А Нина от волнения
чуть с ума не сошла.
Родители Кости были людьми интеллигентными, лишних вопросов задавать не стали, и даже не
особо удивились ее присутствию в квартире сына. Больше удивления вызвала Ариша, и то Нина
не заметила, чтобы наличие ребенка кого-то из них обеспокоило. Нина из-за этого сильно
переживала, и хотя не сомневалась, что дочка произведет хорошее впечатление - Ариша всем
взрослым с первого взгляда нравилась, отмечали ее спокойствие и послушание, это позже
вопросы начинались, - но повод переживать все же был, все-таки родители, а тут у сына новая
любовница… с довеском. И только Шохин отмахивался от ее беспокойства.
- Мне скоро сорок, по-твоему, я все еще должен отчитываться перед родителями?
- Но у них все равно свое мнение. Для тебя это не важно?
- Важно. Но завтра они уедут. - Он ободряюще улыбнулся, а затем и подмигнул. - Они уедут, а я
останусь с тобой.
Нина нахмурилась.
- Они что-то тебе сказали?
Костя тут же забыл про веселье.
- Нина, перестань. Никто мне ничего не говорил!
И если родители Кости ничего не сказали и никак не выказали свое беспокойство или
неодобрение, то по поводу тревоги своих родственников, Нина не сомневалась. Мама звонила
ей, как по расписанию, трижды в неделю. Что было попросту нелепо. Раньше, когда она жила
одна, мучительно соображая, где заработать денег, все были уверены, что у нее все в порядке. У
нее ведь был штамп в паспорте! А стоило ей устроить свою личную жизнь с другим человеком, как всех обуял ужас. И сколько бы Нина матери не говорила, что счастлива, что ей с Костей
хорошо, понимала, что ей не верят. В открытую мама своих мыслей не озвучивала, но
неизменно спотыкалась, как разговор заходил о деньгах и степени обеспеченности ее нового
избранника. Родные считали, что Шохин поиграет с ней, а потом избавится. Это страшное слово
“избавится”, вызывало у Нины неизменную усмешку. Правда, невеселую. Беспокойство
родителей развеселить не могло, а с Костей обсуждать тему родственников она остерегалась. К
мнению собственных родителей он серьезно не относился, как ей показалось, а уж над страхами
ее родственников он и вовсе посмеется.
Из-за всего этого, Нина не сразу решилась перезвонить матери. Не была настроена на разговор.
Вернулась домой, проверила автоответчик, убрала с дивана мягкие игрушки и книгу про
Спящую красавицу, отнесла все это в комнату Арины, задержалась там, расставляя на
небольшом диванчике яркие подушки. За последние недели гостевая спальня приняла вид
детской комнаты: громоздкую мебель заменил светлый мебельный гарнитур, появился
письменный стол, необходимый каждому школьнику, яркие шторы и мягкий ковер под ногами.
На кровати постельное белье с улыбающимися солнышками и облачками, покрывало в оборку, и во всех углах игрушки и книжки. Нина даже не думала, что у Арины столько мягких игрушек, пока не начала собирать вещи на старой квартире. Конечно, от некоторых уже пришла пора
избавиться, но они как-то сразу нашли свое место в отдельной детской комнате, и Нина, в итоге, решила оставить все как есть, по крайней мере, на время, придя к выводу, что так дочке будет
спокойнее на новом месте. Да еще Шохин свою лепту внес, пойдя проверенным путем и задарив
малознакомого ребенка плюшевыми зайцами и медвежатами в период знакомства и снискания
благосклонности. Самой последней появилась большая, едва ли не с Аришу ростом, фарфоровая
кукла в умопомрачительном наряде позапрошлого века. Платье из тафты на настоящем
кринолине, крутые каштановые кудри, выглядывающие из-под шляпки с широкими полями и
фарфоровое личико. Ариша даже не играла с ней, только разглядывала и иногда брала за руку, наверное, впечатленная холодным, высокомерным взглядом куклы. Нина же, увидев подарок, лишь головой качнула.
- Сколько она стоит?
Шохин самодовольно улыбнулся.
- Столько, на сколько выглядит. Авторская работа.
- Твои родители подарили Арине детский мольберт, его она, по крайней мере, не боится, Костя.
А твоего подарка даже Гриша опасается.
- Не выдумывай. - Шохин поднял Арину на руки и кивком указал на куклу. - Она ведь красивая, да, орешек?
Ариша откусила от яблока и молча на куклу уставилась, будто именно в этот момент решить
пыталась - красивая или не очень. По привычке отмолчалась, что совсем не убавило Костиного
самодовольства, кажется, он всерьез верил, что лучший подарок на день рождения ребенку
сделал он.
Нельзя сказать, что Костя с Ариной быстро нашли общий язык. Она долго к нему
присматривалась, не зная, стоит принимать “в свои” или нет, а Шохин, не привыкший к
постоянному присутствию ребенка, попросту не понимал, как к девочке относиться. Когда стоит
отреагировать на ее действия, когда нет; к тому же, ребенок достаточно непростой, а у Кости
наготове даже примитивных способов общения не было, а уж на что-то особое, на что требуется
желание и терпение, времени и вовсе не хватало. В первые две-три недели Нина с тревогой
приглядывала за ними, боясь, что ничего, в итоге, не получится: не захочет один, заупрямится
другая. Но однажды вдруг заметила, как Ариша слушает Костю. Смотрит в сторону, делает вид, что не обращает внимания на него, но на самом деле слушает. Костя чистил фенхель, ловко и
быстро, и рассказывал девочке о попугае: что тот любит, что полезно, а что вредно. А это, наверное, была единственная тема, которая Арину интересовала после переезда. Она на кухне
часами крутилась, а все ради наблюдения за Гришей. Тот ее особо не замечал, занимался
привычными делами, смотрел телевизор или в окно поглядывал, время от времени комментируя
увиденное, а на Арине лишь изредка задерживал немигающий взгляд, а стоило ей приблизиться
к его клетке, ехидно интересовался:
- Чего молчишь?
Пару раз Нина видела, как Арина обижается и уходит, даже подумала поговорить с дочкой, объяснить, что Гриша всего лишь попугай и говорит первое, что приходит ему в голову, и
переживать из-за этого не надо, но стоило ей поднять эту тему, Арина отвернулась от нее и
занялась новым рисунком.
- Не трогай ее, - сказал ей тогда Костя. - Сама разберется.
- Костя, это попугай. С кем разбираться?
- Вот именно. Просто попугай. Она сама разберется.
Может, особого желания разбираться у Арины и не было, но любопытство побеждало.
Спокойно пройти мимо клетки у нее никак не получалось. Гриша под настроение болтал без
умолку, смеялся Костиным голосом, пел песню из любимой рекламной заставки и даже лаял, подражая болонке Лидии Аркадьевны, Тусе.
- Охранник, - посмеиваясь, хвалил его Шохин, а Гриша важно выпячивал грудь и дергал
хохлатой головой. Остаться к этому равнодушной было невозможно, и Аришу к нему тянуло с
невероятной силой. А когда Костя готовил для Гриши еду, всегда оказывалась рядом и
наблюдала. Шохин это замечал, и, в конце концов, начал ей рассказывать, как и что нужно
делать, не замечая того, что девочка отворачивается и молчит. И однажды поймал ее на том, что
Арина кормила попугая своим яблоком. Заглянул на кухню, в поисках мобильного, и увидел ее
у клетки, как она протягивает Грише отрезанный кусочек. А потом и шепот услышал:
- На. Вкусное, я попробовала.
Шепот был тихий, невнятный, но он был. Правда, Нина верить ему не спешила.
- Тебе показалось. Она всегда говорит односложно.
- А тебе хочется, чтобы мне показалось? - Костя подошел, поцеловал ее в щеку и тут же
отвернулся, взял портфель. - Не мешай им общаться, - попросил он, прежде чем уехать на
работу.
После этого Нина стала приглядывать за дочерью с особым вниманием. Но надо знать ее
ребенка, более скрытного создания, наверное, на всем свете нет. Арина умела выбирать
моменты для общения с попугаем, когда ее никто не мог видеть, но выдал ее все тот же Гриша.
Тот о конспирации задумывался мало, даже слово такое ему было неизвестно, и поэтому в одно
прекрасное время он перестал встречать девочку с подозрением, отодвигаться и хмуриться. Как
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 20 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |