Неосновательное обогащение в теории российского 5 страница

--------------------------------

<108> Цвайгерт К., Кетц Х. Указ. соч. Том II. С. 293.

Исходя из изложенного, представляется целесообразным внести следующие изменения в ст. 1104 и 1105 ГК РФ.

Пункт 2 ст. 1104 ГК РФ дополнить абзацем следующего содержания: "В возврате неосновательно полученных или сбереженных денежных средств может быть отказано, если они израсходованы приобретателем до того, как он узнал или должен был узнать о неосновательности обогащения, и приобретатель докажет, что при других условиях не произвел бы такие расходы".

Пункт 1 ст. 1105 ГК РФ дополнить абзацем следующего содержания: "В возмещении стоимости неосновательно полученного или сбереженного имущества может быть отказано или размер возмещения может быть соответственно уменьшен, если это имущество отчуждено приобретателем безвозмездно либо по цене, которая ниже стоимости имущества на момент его приобретения, до того, как он узнал или должен был узнать о неосновательности обогащения".

Нельзя не обратить внимания и на еще одну особенность российского законодательства, касающуюся истребования косвенного обогащения в виде возмещения потерпевшему доходов, извлеченных приобретателем из неосновательно полученного имущества. В соответствии с п. 1 ст. 1107 ГК РФ возврату подлежат не только доходы, фактически извлеченные неосновательно обогатившимся из полученного имущества, как это предусмотрено западными кодификациями (ср. ст. 1378 ФГК, абз. 2 § 820 ГГУ), но и те доходы, которые он должен был извлечь.

Взыскание с приобретателя того, что он фактически в качестве доходов не извлек, но должен был извлечь, опять-таки входит в противоречие с основной идеей института кондикционных обязательств, преследующей цель возврата действительно полученного обогащения, а не предполагаемого, в отличие от института убытков, которые могут взыскиваться в виде упущенной выгоды <109>. Следует согласиться с Е. Перкуновым, который критикует положение п. 1 ст. 1107 ГК РФ, отмечая, что подобное право не основывается на природе кондикционных обязательств как обязательств по возврату именно полученного, а не того, что могло быть получено. Как пишет этот цивилист, "абстрактный подсчет того, что приобретатель мог бы извлечь в качестве доходов, поставит потерпевшего в явно привилегированное положение по сравнению с приобретателем" <110>.

--------------------------------

<109> Обоснование такого законодательного решения, на мой взгляд, не очень убедительное, пыталась дать применительно к ст. 400 ГК РСФСР 1922 г. А.Е. Семенова, которая писала: "Хотя возмещение дохода, фактически не извлеченного, а лишь предполагаемого, и напоминает возмещение упущенной выгоды, но существенно от нее отличается тем, что при определении размера этого предполагаемого дохода следует исходить не из того, какой доход могло бы извлечь лицо, неосновательно лишенное своего имущества, а из того, какое хозяйственное употребление должен был сделать из этого имущества обогатившийся при нормальных для него, при его социальном и материальном положении, способах хозяйствования" (Семенова А.Е. Указ. соч. С. 9).

<110> Перкунов Е. Указ. соч. // Вестник ВАС РФ. 2004. N 2. С. 172.

Поэтому полагаю, что из п. 1 ст. 1107 ГК РФ нужно исключить слова "или должно было извлечь", в результате чего формулировка данной нормы приобрела бы следующий вид: "Лицо, которое неосновательно получило или сберегло имущество, обязано возвратить или возместить потерпевшему все доходы, которые оно извлекло из этого имущества с того времени, когда узнало или должно было узнать о неосновательности обогащения".

Заключение

На основании изложенного можно сделать следующие выводы.

В современном российском праве обязательства вследствие неосновательного обогащения как родовой институт охватывают любые требования о возврате имущества, приобретенного или сбереженного одним лицом за счет другого без правового основания, для которых нормы гл. 60 ГК РФ являются своеобразной "общей частью". В таких обязательствах факт неосновательного обогащения может иметь как самостоятельное, так и второстепенное юридическое значение.

Сфера применения собственно кондикционного иска как общей защитной меры, в основании которой лежит норма ст. 1102 ГК РФ, исчерпывается случаями, когда неосновательное обогащение имеет самостоятельное юридическое значение, т.е. отсутствуют предпосылки для применения охранительных мер, носящих специальный характер. В этом состоит субсидиарность кондикционного иска, закрепленная ст. 1103 ГК РФ. Кондикция может применяться единолично (для возврата как прямого, так и косвенного неосновательного обогащения) либо сопровождать другое гражданско-правовое требование (в этом случае его предметом является взыскание только косвенного неосновательного обогащения).

В ситуациях, когда факт получения имущественной выгоды за чужой счет без правового основания имеет второстепенное юридическое значение, кондикционный иск отступает перед исками специального характера и речь идет лишь о восполнительном применении некоторых норм гл. 60 ГК РФ.

Придание обязательствам из неосновательного обогащения на законодательном уровне всеобъемлющего, родового характера стало шагом вперед в развитии российского законодательства и является его уникальной особенностью по сравнению с ведущими зарубежными правопорядками <111>. Это позволило А.Л. Маковскому сделать следующий очень важный вывод: "То, что предусмотрено в Кодексе, означает признание существования в праве наряду с "генеральным деликтом" во многом еще более "генеральной кондикции". Возлагая на лицо обязанность возвратить все то, что ему не принадлежит по праву, и никак не связывая эту обязанность с его правонарушением или виной, такое генеральное обязательство выражает один из основополагающих нравственных постулатов гражданского права" <112>.

--------------------------------

<111> В этом смысле российский институт неосновательного обогащения не имеет аналогов за рубежом, за исключением, конечно, тех государств, Гражданские кодексы которых, как и ГК РФ, основаны на Модели Гражданского кодекса для стран СНГ (Армения, Беларусь, Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан и Узбекистан), а также Украины, Гражданский кодекс которой воспринял тот же подход к регламентации кондикционных обязательств (см.: Гражданский кодекс. Часть вторая. Модель. Рекомендательный законодательный акт для Содружества Независимых Государств. Принят на шестом пленарном заседании Межпарламентской Ассамблеи государств - участников СНГ 13 мая 1995 г. // Приложение к "Информационному бюллетеню Межпарламентской Ассамблеи государств - участников СНГ". 1995. N 8).

<112> Маковский А.Л. Обязательства вследствие неосновательного обогащения (глава 60). С. 597 - 598.

Другая особенность, существенно отличающая российский институт неосновательного обогащения от ведущих зарубежных правопорядков, связана с тем, что в советское время кондикционные обязательства были подчинены так называемому принципу полного возмещения, характерному для гражданско-правовой ответственности, и действующий ГК РФ не преодолел этих представлений. Однако подчинение принципу полного возмещения искажает суть обязательств из неосновательного обогащения, цель которых в отличие от обязательств из причинения вреда состоит не в том, чтобы компенсировать уменьшение имущества потерпевшего, а в том, чтобы изъять у приобретателя выгоду, фактически полученную им без правового основания за чужой счет. Как представляется, в этой части российскому законодателю было бы полезно скорректировать регламентацию кондикционных обязательств, следуя зарубежному опыту развития этого правового института.

Дата добавления: 2015-09-28