Наблюдая за англичанами 9 страница

Правило согласия

Англичане тоже нашли себе социального посредника из знакомого им мира природы. Английская погода капризна и переменчива, а это значит, что нам всегда есть что прокомментировать, чему удивиться, о чем высказать предположение или вздохнуть и, пожалуй, самое важное, с чем согласиться. Итак, мы подошли к еще одному главному правилу ведения разговора о погоде: всегда соглашайся. В связи с этим правилом венгерский юморист Джордж Майкс писал, что в Англии «при обсуждении погоды ни в коем случае нельзя возражать собеседнику». Мы уже установили, что на вопросительные фразы о погоде типа «Холодно сегодня, правда?», которые служат приветствием или приглашением к разговору, всегда следует давать ответ, но этикет также требует, чтобы в своем ответе вы выразили согласие с суждением собеседника: «Да, в самом деле» или «Мм, очень холодно».

Не согласившись с собеседником, вы тем самым серьезно нарушите этикет. Когда священник говорит: «Господи, сжалься над нами», — вы не возражаете: «А с какой стати он должен нас жалеть?» Вы смиренно вторите святому отцу: «Христос, пожалей нас». И на вопрос «Уф, холодно сегодня, правда?» так же было бы грубостью ответить: «Да нет, сегодня довольно тепло». Если бы вы внимательно прослушали сотни английских диалогов о погоде, как я, то непременно бы заметили, что подобные ответы крайне редки, их практически не бывает. Никто не скажет вам, что на этот счет существует безусловное правило; англичане даже не сознают, что они следуют какому-то правилу: так просто не принято отвечать.

Намеренно нарушив правило (как это несколько раз сделала я — в интересах науки), вы сразу почувствуете, как атмосфера вокруг вас накаляется, увидите, что ваши собеседники смущены и даже обижены. Никто вас не одернет, не устроит сцену (у нас есть правила, запрещающие выражать недовольство и скандалить), но ваши собеседники будут оскорблены, и это опосредованно проявится. Возможно, возникнет неловкое молчание, потом кто-нибудь нервно воскликнет: «А мне кажется, что холодно!» или «В самом деле? Вы так считаете?» Но более вероятно, что ваши собеседники изменят тему разговора или продолжат обсуждение погоды между собой, с холодной вежливостью игнорируя вашу бестактность. В кругу особенно учтивых людей кто-нибудь, наверное, попытается загладить вашу оплошность, дав вам возможность пересмотреть свое мнение, так чтобы вы сформулировали ответ не как констатацию факта, а сослались бы на свой вкус или особенности своего восприятия. Еще более обходительные люди, услышав ваше заявление: «Да нет, сегодня довольно тепло», — на долю секунды смутятся, а потом кто-нибудь скажет: «Наверно, вам просто не холодно. Знаете, у меня муж такой: у меня зуб на зуб не попадает, а ему хоть бы что — тепло и все. Должно быть, женщины хуже, чем мужчины, переносят холод, как вы считаете?»

Исключения из правила согласия

Подобные снисходительные комментарии допустимы, потому что правила ведения разговора о погоде сложны и зачастую имеют исключения или варианты. В случае с правилом согласия основной вариант традиционного ответа-подтверждения обычно содержит ссылку на личный вкус или иное восприятие. Вы должны непременно согласиться с «констатирующим» замечанием о погоде (оно почти всегда выражено в форме вопроса и, как мы уже установили, требует просто ответной реакции, а не точного ответа), даже когда это замечание неверно. Однако при этом вы вправе сказать о своих вкусах, не совпадающих со вкусами ваших собеседников, или выразить несогласие, сославшись на собственные причуды и неадекватное восприятие.

Если вы никак не можете заставить себя согласиться с высказыванием собеседника «Холодно сегодня, правда?», тогда в ответ уместно будет сказать: «Да, но мне такая погода по вкусу. Бодрит, вы не находите?» или «Да, но, знаете, я как-то не замечаю холода — по мне так вполне тепло». Обратите внимание, что оба ответа начинаются с выражения согласия, вслед за которым во второй части идет явное опровержение: «Да… по мне так вполне тепло». Возражение, высказанное в такой форме, вполне приемлемо. В данном случае этикет соблюден, а этикет гораздо важнее логики. Но если вам трудно выдавить из себя традиционное «Да», тогда просто произнесите с утвердительной интонацией «Мм» и кивните. Это слабо эмфатическое, но все же выражение согласия.

Гораздо лучше прозвучал бы традиционный дипломатичный ответ: «Да (или «Мм», сопровождаемое кивком), но, по крайней мере, дождя нет». Если вы любите холодную погоду или не считаете, что в данный момент холодно, такой ответ фактически станет залогом того, что вы и ваш ежащийся от холода собеседник достигнете полюбовного соглашения. Все признают, что холодный ясный день предпочтительнее дождливого — или, по крайней мере, все готовы будут с этим согласиться.

Вариант ответа со ссылкой на личный вкус/восприятие — это все же скорее, модификация правила согласия, а не исключение из него: категоричное опровержение по-прежнему табу, действует основной принцип согласия. В реплике просто содержится указание на различие во вкусах и восприятии, и, если это выражено ясно, ответ не звучит как грубость.

Правда, в одном случае — в процессе дружеского общения мужчин, особенно когда они ведут спор в пабе — правило согласия при обсуждении погоды соблюдать не обязательно. С этим аспектом мы еще не раз будем иметь дело и подробно рассмотрим его в главе, посвященной общению в пабе. А пока достаточно отметить, что в ходе дружеских препирательств между мужчинами, тем более когда они спорят в особой атмосфере паба, открытое и постоянное несогласие с мнением собеседников — не только по поводу погоды, а вообще относительно чего бы то ни было — это средство выражения дружеской симпатии и укрепления дружеских отношений.

Правило иерархии типов погоды

Выше я уже упоминала, что некоторые высказывания относительно погоды — например, фраза «По крайней мере, нет дождя», сказанная в холодный день, — фактически гарантируют достижение взаимопонимания. Дело в том, что в Англии существует неофициальная иерархия типов погоды, которой придерживается почти каждый. В порядке перечисления от лучшего к худшему эта иерархия выглядит следующим образом:

· солнечная и теплая/мягкая погода;

· солнечная и прохладная/холодная погода;

· облачная и теплая/мягкая погода;

· облачная и прохладная/холодная погода;

· дождливая и теплая/мягкая погода;

· дождливая и прохладная /холодная погода.

Я не утверждаю, что все в Англии предпочитают солнце облачности или тепло холоду, — просто все прочие предпочтения расцениваются как отклонения от нормы9.

– ----------

9 В поддержку этого наблюдения (и как доказательство важности традиции ведения разговоров о погоде) я также отмечу, что из семи синонимов слова nice («приятный») в «Тезаурусе» по крайней мере пять — fine («ясный, хороший, сухой»), clear («ясный, чистый, светлый»), mild («мягкий, погожий, теплый»), fair («ясный и солнечный») и sunny («солнечный») — имеют прямое отношение к погоде.

Даже дикторы телевидения, читающие прогноз погоды, совершенно явно следуют этой иерархии: извиняющимся тоном сообщают о дожде, но уже с ноткой живости в голосе добавляют, что, по крайней мере, будет тепло, словно знают, что дождливая теплая погода предпочтительнее дождливой холодной. Так же с сожалением они обычно предсказывают холодную погоду и уже более веселым голосом сообщают, что, возможно, будет светить солнце, потому что всем известно, что холодная солнечная погода лучше холодной облачной. Поэтому, если только погода не дождливая и холодная одновременно, вы всегда можете употребить в ответе: «Но, по крайней мере…»

Если одновременно сыро и холодно или у вас просто плохое настроение, прибегните к тому, что Джереми Паксман охарактеризовал нашей «феноменальной способностью тихо вздыхать». С его стороны это весьма точное наблюдение, и я могла бы только добавить, что эти «ритуалы вздыхания» выполняют очень важную социальную функцию, делая возможным дальнейшее дружеское общение. В данном контексте дополнительное преимущество обеспечивает фактор «они — мы» (где «они» — это либо собственно погода, либо синоптики). «Ритуалы вздыхания» предполагают согласие с мнением собеседника (а также одобрение остроумного замечания или шутки) и порождают солидарную оценку общего врага. И то, и другое — незаменимые факторы адекватного социального взаимодействия.

Когда речь идет о типе погоды из нижней части иерархического списка, также допустим более позитивный ответ, содержащий прогноз на улучшение. На замечание «Ужасная погода, вы не находите?» можно сказать: «Да, но, говорят, после обеда должно проясниться». Если ваш собеседник такой же пессимист, как и ослик Иа-Иа10, скажите в ответ: «Да уж, вчера, как и обещали, целый день лил дождь, верно?» — и при этом, не выказывая оптимизма Поллианны*, тихо вздохните.

– ------------

10 Для тех, кто не знаком с английской культурой, поясняю: Иа-Иа — грустный ослик в сказке Алана Милна «Винни-Пух».

* Поллианна — в одноименной детской книге (1913) К Э. Портер девочка-сирота, которая старается не терять веселости, несгибаемая оптимистка.

В сущности, неважно, какую из приведенных реплик вы выберете. Главное, чтобы вы вовлеклись в диалог, выразили согласие, нашли общий язык с собеседником. И участливый вздох столь же эффективно способствует процессу социального взаимодействия и укреплению дружеских взаимоотношений, как и разделенный оптимизм, совместные размышления или переносимые вместе тяготы.

Тем, чьи вкусы в отношении погоды отличаются от общепринятых, важно помнить, что чем более неприятному типу погоды вы отдаете предпочтение, тем более уточняющей должна быть вторая часть вашей реплики, содержащая ссылку на ваши личные вкусы и особое восприятие. Например, предпочтение холода теплу более приемлемо, чем нелюбовь к солнцу, что в свою очередь более приемлемо, чем нескрываемая радость при виде дождя. Тем не менее, даже самые странные вкусы могут восприниматься как безобидные причуды, если вы строго соблюдаете правила ведения разговора о погоде.

Снег и правило умеренности

Снег не упоминается в иерархическом списке типов погоды, потому что снежная погода — относительно редкое явление в сравнении с остальными ее видами, которые наблюдаются постоянно, порой все разом в один и тот же день. С точки зрения дружеского общения снег — особая и сложная тема для беседы, поскольку, доставляя эстетическое удовольствие, снежная погода в то же время создает определенные неудобства, вызывая одновременно возбуждение и тревогу. Таким образом, снег неизменно дает обильную пищу для разговоров, но интерес к нему возникает только на Рождество, когда все с нетерпением ждут снега, как правило, тщетно. Однако мы продолжаем надеяться, и каждый год уличные букмекеры выуживают у нас тысячи фунтов стерлингов, призывая делать ставки на «белое Рождество».

В отношении снега как темы для разговора применимо лишь одно общее типично английское правило — «правило умеренности»: снега, как и всего остального, должно быть в меру. Даже тепло и солнце приемлемы лишь в умеренных дозах: если на протяжении нескольких дней подряд стоит жара и постоянно светит солнце, англичане начинают опасаться засухи, бурчат о необходимости экономить воду и подавленными голосами напоминают друг другу о лете 1976 года.

Паксман отмечает, что англичанам присуща «способность выказывать бесконечное удивление погодой», и в общем-то он прав: мы любим, чтоб погода нас удивляла. Но мы также рассчитываем на то, что погода нас удивит. Мы привыкли к непостоянству нашей погоды и ждем, что она должна меняться. Если на протяжении нескольких дней подряд держится одна и та же погода, у нас возникает беспокойство: более трех дней дожди, и мы уже боимся наводнения; более одного-двух дней снег, и мы объявляем о стихийном бедствии — на дорогах всюду заторы, жизнь в стране замирает.

Погода как член семьи

Если сами мы только и делаем, что ругаем свою погоду, то иностранцам не дозволено ее критиковать. В этом смысле мы относимся к своей погоде как к члену семьи: можно сколько угодно выражать недовольство поведением собственных детей или родителей, но малейший намек на осуждение со стороны постороннего считается неприемлемым и расценивается как невоспитанность.

Мы признаем, что английская погода, по сути, лишена драматизма — у нас не бывает очень высоких и очень низких температур, муссонов, бурь, торнадо или снежных буранов, — но возмущаемся и обижаемся, когда говорят, что наша погода скучна и ничем не примечательна. Грешат презрительными замечаниями в адрес английской погоды, как правило, иностранцы, особенно американцы, принижающие ее достоинства, что англичанин воспринимает как непростительное оскорбление. Когда летом столбик термометра поднимается до отметки 30 "С, мы стонем; «Уф, ну и жара!» — и приходим в негодование, слыша заявления приезжих американцев или австралийцев типа: «Разве это жара? Чепуха! Хотите пожить в настоящей жаре, приезжайте к нам в Техас (или Брисбен)!»

Подобные комментарии — не только серьезное нарушение правила согласия и правила отношения к погоде как к члену семьи, но еще и свидетельство количественного подхода к погоде, что в нашем понимании является грубостью и вульгарностью. Большие цифры, высокомерно указываем мы, это еще не все; английскую погоду следует оценивать по незначительным колебаниям и нюансам, а не по разительным переменам.

В принципе, наверное, погода — один из немногих атрибутов жизни англичан, вызывающий у них чувство неосознанного и бескомпромиссного патриотизма. В процессе исследования своеобразия английской культуры я, как наблюдатель и участник одновременно, естественно, часто вела разговоры о погоде с разными людьми и вновь и вновь сталкивалась с тем, как они, представители всех классов и сословий, яростно вставали на защиту нашей погоды. Гигантомания американцев почти у всех англичан вызывает откровенное презрение. Один прямодушный владелец паба, которого я интервьюировала, выразил чувства многих соотечественников, заявив: «Да у этих американцев всегда все «самое-самое», о чем бы ни говорили, хоть о погоде, хоть еще о чем. Дураки, что с них взять. Самые большие стейки, самые большие здания, самые обильные снегопады, жарче у них, чем у всех остальных, ураганов больше — в общем, чего ни коснись. Нет в них утонченности, черт бы ее побрал. В этом их проблема».

Джереми Паксман в более изящных выражениях, но с не меньшим патриотическим негодованием низводит все перечисленные Биллом Брайсоном муссоны, свирепые метели, торнадо и чудовищные бури с градом до разряда «зрелищности». Ответная колкость в типично английском стиле.

Ритуал прослушивания прогноза погоды для судоходства

Наша необычная любовь к погоде нашла яркое отражение в нашем отношении к наиболее характерному английскому национальному обычаю: прогнозу для судоходства. Недавно, роясь в книжном магазине в одном из приморских городов, я наткнулась на красивую иллюстрированную книгу большого формата с морским пейзажем на обложке. Называлась она «Ожидается дождь, хорошая» («Rain Later, Good»). Мне вдруг пришло в голову, что почти каждый англичанин тотчас же признает в этой странной, на первый взгляд бессмысленной и даже противоречивой фразе строчку из загадочного, пробуждающего воспоминания, умиротворяющего метеорологического заклинания, зачитываемого по четвертой программе радио Би-би-си сразу же после сводки новостей.

Прогноз для судоходства — это прогноз погоды в открытом море, содержащий наряду с обычными данными дополнительные сведения о силе ветра и видимости. Предназначается эта информация для рыболовецких, прогулочных и грузовых судов, курсирующих в районе Британских островов. Для миллионов слушателей, не имеющих к морю никакого отношения, этот прогноз не представляет ни малейшей ценности, но мы, тем не менее, прослушиваем его от начала до конца, зачарованные спокойным ритмичным перечислением знакомых названий морских районов, сопровождающимся информацией о ветре, затем о погоде, затем о видимости. При этом определяющие слова («ветер», «погода», «видимость») опускаются, и сводка звучит следующим образом: «Викинг, север Утсиры, юг Утсиры, Фишер, Доггер, Германский залив. Западный-юго-западный три-четыре, на севере чуть позже усиление до пяти. Ожидается дождь. Хорошая, ухудшение до средней, местами плохая. Фарерские острова, Фэр-Айл, Кромарти, Фортис, Форт. Северный переходит в западный три-четыре, чуть позже усиление до шести. Ливни. Хорошая». И так далее, и так далее — размеренным бесстрастным голосом, пока не будет сообщено о каждом из тридцати одного морского района. И только после этого миллионы английских радиослушателей11 — большинство из которых понятия не имеют, где находятся перечисленные районы или что означают сопровождающие их названия слова и цифры, — наконец выключают радио, как ни странно, умиротворенные и даже вдохновленные тем, что поэт Шон Стрит называет (говоря о прогнозе для судоходства) «сухой поэзией информации».

– ----------

11 Причем в их числе не только тоскующее по прошлому поколение стариков. «Прогноз для судоходства» имеет множество молодых поклонников, и с некоторых пор фразы из него используются в текстах песен, исполняемых поп-певцами. А недавно я познакомилась с 19-летним барменом, который дал своему псу кличку Кромарти — в честь одного из морских районов.

Некоторым из иностранцев, у которых я брала интервью, — это были главным образом иммигранты и приезжие, уже жившие в Англии некоторое время, — случилось наблюдать этот ритуал, и они были немало озадачены. Им непонятно, как у нас вообще возникает желание слушать перечисление никому не известных мест и никому не нужные метеорологические данные, не говоря уже о том, что мы стремимся прослушать всю нудную сводку от начала до конца и на всякого, кто посмел попытаться выключить радио, смотрим так, будто этот человек совершил святотатство? В еще большее недоумение их привели заголовки в печати, краткие сводки теле- и радионовостей и жаркие споры, когда в прогнозе один морской район заменили другим (вместо Финистера стали объявлять Фицрой). Вне сомнения, они были бы столь же поражены всеобщим возмущением по поводу того, что радио Би-би-си изменило время вечерней программы новостей, сдвинув его назад всего лишь на пятнадцать минут («Народ как с цепи сорвался», — прокомментировал ситуацию представитель Метеорологического управления Великобритании).

«Можно подумать, будто изменили слова молитвы «Отче наш»!» — заметил один из опрошенных мною американцев по поводу шумихи, поднявшейся вокруг замены Финистера Фицроем. Я попыталась объяснить, что дело не в полезности или важности информации, что для англичанина прогноз для судоходства — все равно что знакомая молитва, утешающая даже неверующих, и что малейшее изменение сценария столь значимого ритуала травмирует нас. Пусть мы не ведаем, где находятся те морские районы, убеждала я, но их названия впечатаны в сознание нации: люди даже называют в их честь своих домашних питомцев. Не скрою, мы любим пошутить по поводу прогноза для судоходства. (Автор книги «Ожидается дождь, хорошая»12 замечает, что некоторые даже «препираются» с программой: «По-вашему, ливни с грозами — это хорошо? Я так не считаю».) Но ведь мы подвергаем осмеянию буквально все, особенно то, что для нас наиболее свято. Например, такие вещи, как наша погода и наш прогноз для судоходства.

– -----------

12 Пожалуй, стоит отметить, что книга «Ожидается дождь, хорошая» впервые была опубликована в 1998 г. и уже трижды переиздавалась: в 1999, 2000 и 2002 гг. (это второе исправленное издание, пересмотренное в связи с заменой названия Финистер).

ЧАСТЬ 2

ПРАВИЛА ПОВЕДЕНИЯ

ПРАВИЛА АНГЛИЙСКОГО БЫТА

Некоторые правила английской самобытности можно распознать, даже не тратя годы на исследования путем метода «включенного наблюдения». Например, правила частной жизни настолько очевидны, что их можно распознать, даже не ступая ногой на английскую землю. Покружив несколько минут на вертолете над каким-нибудь английским городком, вы увидите, что жилые кварталы состоят почти целиком из рядов маленьких коробочек и возле каждой — свой крошечный зеленый клочок земли. В некоторых частях страны коробочки серые, в других — красновато-коричневые. В районах, где проживают более обеспеченные люди, коробочки отстоят дальше одна от другой, а примыкающие к ним зеленые участки несколько крупнее. Но принцип очевиден: все англичане хотят жить в своей собственной коробочке и иметь свой собственный клочок земли26.

– -------------

26Это наблюдение подтверждают и последние статистические данные. Во Франции, Италии и Германии более половины новых жилых зданий, построенных в 1990-х гг., — это многоквартирные дома, в Англии таких домов за этот же период было построено всего 15 %. Около 70 % англичан живут в своих собственных домах. В среднем по Европе этот показатель гораздо ниже.

ПРАВИЛО «КРЕПОСТНОГО РВА С ПОДЪЕМНЫМ МОСТОМ»

То, что нельзя разглядеть с вертолета, вы узнаете тотчас же, едва попытаетесь посетить дом любого англичанина. Даже имея адрес и карту, вы с трудом сумеете отыскать нужный вам дом. Венгерский юморист Джордж Майкс утверждает, что «английский город — это сплошная клика заговорщиков, вводящих в заблуждение иностранцев». В качестве доказательства он приводит множество неоспоримых фактов, в частности: что в английских городах не бывает прямых улиц, что за каждым поворотом улица меняет свое название (исключение составляют только те случаи, когда поворот настолько крутой, что и впрямь делит одну улицу на две), что у нас как минимум 60 синонимов к слову «улица» («street») [ «place» — «место»; «mews» — «извозчичий двор»/»конюшни»; «crescent» — «группа домов, стоящих полукругом»; «terrace» — «ряд стандартных домиков вдоль улицы», «улица или бульвар с газоном»; «rise» — «холм», «lane» — «переулок»; «gate» — «застава», «ворота» и т. д.] и что названия улиц у нас всегда тщательно замаскированы. Даже если вам удается найти нужную улицу, вас озадачит нумерация домов — безнадежно непоследовательная и беспорядочная. Дело еще осложняется и тем, что многие англичане предпочитают не нумеровать свои дома, а давать им названия.

Я бы еще добавила, что номера домов или их названия обычно так же хорошо замаскированы, как и названия улиц. и это указывает на то, что причиной всей этой неразберихи является скорее наша приверженность принципам неприкосновенности частной жизни, чем стремление ввести в заблуждение венгров. Мы не можем, даже если б очень захотели, разрушить наши запутанные города и на их месте возвести новые по разумной американской системе — с геометрически правильной планировкой. Но если бы мы хотели, чтобы другие без лишних трудностей находили наши дома, мы, по крайней мере, помещали бы таблички с их названиями или номерами так, чтобы их можно было увидеть с улицы.

Но нет. Номера наших домов в лучшем случае едва заметны, в худшем — полостью скрыты плющом, а то и вовсе не обозначены, очевидно, на том основании, что номер нашего дома, как мы считаем, можно вычислить по номерам соседних домов. Почему так? Я постоянно спрашивала об этом таксистов, когда работала над данной книгой, ведь они так много времени колесят по улицам, высматривая скрытые или несуществующие номера на стенах домов или заборов, что, как мне кажется, непременно должны были задаться подобным вопросом или придумать на этот счет свои собственные интересные теории.

Я не ошиблась в своем предположении. В ответ таксисты почти всегда восклицали: «Чертовски хороший вопрос!» — или еще что-нибудь в этом роде, а потом принимались раздраженно сетовать по поводу стершихся, замаскированных или отсутствующих номеров домов, обычно заканчивая свою тираду фразой: «Можно подумать, они это делают специально!» Меня, разумеется, такой ответ не устраивал: мы возвращались к тому, с чего начали. Тогда я прибегала к другой тактике, спрашивая водителей, четко ли прописаны номера на их собственных домах. Большинство тут же смущенно признавались, что таблички с номерами или названиями на их домах не очень заметны. Почему? Почему не вывести большими цифрами или буквами номер или название дома на входной двери или опоре ворот? Ну, оправдывались они, это было бы несколько странно, слишком броско, вызывающе, это привлекло бы внимание, да и потом сами они практически никогда не заказывают такси, а дом их отыскать совсем не трудно, и все их друзья и родные знают, где они живут, и т. д. и т. п.

Первоначально интервью таксистов не очень-то помогли мне в моих изысканиях: мне просто в очередной раз напомнили, что в нашем нежелании выставлять напоказ номера своих домов проявляются такие типичные особенности англичан, как скрытность и гипертрофированная приверженность принципам неприкосновенности частной жизни. Но я продолжала упорно опрашивать таксистов и в итоге добилась своего: один из них в нескольких словах дал следующее исчерпывающее объяснение: «Ведь дом англичанина — это его крепость, верно? Он не может отгородиться от внешнего мира крепостным рвом с подъемным мостом, но вполне в состоянии затруднить доступ к своему жилищу». С тех пор английский обычай скрывать номера частных домов я называю правилом «крепостного рва с подъемным мостом».

Но для англичанина дом — это нечто большее, чем его крепость, воплощение его принципов неприкосновенности частной жизни. Дом англичанина — это его индивидуальность, показатель его статуса, главное дело его жизни. То же самое можно сказать и об англичанках. Поэтому дом в Англии — это не то, чем вы просто пассивно «владеете». Дом — это то, что вы «создаете», над чем «трудитесь».

ПРАВИЛА УСТРОЕНИЯ СВОЕГО ГНЕЗДА

Здесь я должна рассмотреть такое явление, как «сделай сам» — пристрастие англичан к «усовершенствованию дома». Певзнер* попал в самую точку, когда, характеризуя типичного англичанина, говорил, что тот «в доме, в саду и в гараже все делает своими руками».

– ----------

* Певзнер, Николас Бернхард Леон (1902–1983) — английский искусствовед, родился в Германии. Прославился как редактор и издатель своей знаменитой серии «Здания Англии» (1951–1974). описывающей графство за графством.

Про футбол забудьте, это общенациональное увлечение. Мы — нация устроителей собственных гнезд. Почти все население страны в той или иной степени любит мастерить своими руками. По данным опроса, проведенного моими коллегами около 15 лет назад, лишь 2 % англичан-мужчин и 12 % англичанок признались, что никогда ничего не делали в доме своими руками.

Недавно, когда ИЦСП по заказу компании, производящей чайную смесь «Пи-джи типс», проводил опросы людей, охотно занимающихся перестройкой своих домов (это вовсе не такая глупая идея, как кажется: мы установили, что работа по дому способствует росту потребления чая), мы обновили эти данные. Цифры показывают, что за 15 лет мало что изменилось: пожалуй, увеличилось число женщин, занимающихся домоводством, да и англичане в целом еще больше увлеклись устроением своих семейных гнезд27.

– -------------

27Тем, кого интересуют дополнительные цифры, сообщаю: ежегодно на домоводство мы тратим 8 500 млн фунтов.

Сама я не участвовала в проекте ИЦСП по изучению явления «сделай сам», но одобряю тот метод, который был использован при его осуществлении. Это происходило не путем телефонного опроса и проставления галочек в графах; мои коллеги посещали «храмы» поклонников принципа «сделай сам» (магазины «Хоумбейс» [Homebase], «ДолтОлл» [DoltAIl], «Би-энд-кью» [BQ] и др.), общались с ними, подробно расспрашивая о том, чем вызвано их увлечение, что их пугает, тревожит, радует. Мой коллега Питер Марш, сам страстный приверженец принципа «сделай сам», справедливо указал, что ревностных «самоделкиных» не так-то просто отвлечь от поисков нужного товара в магазинах, куда они приходят утром по воскресеньям, и заставить побеседовать с социологами; их нужно соблазнить чем-то особенным. Он придумал гениальную приманку — чай с пончиками (а это неотъемлемый атрибут ритуала «сделай сам»), выдавая угощение прямо из фургона, припаркованного в центре стоянки хозяйственного магазина.

Уловка сработала. Перерыв на чай — столь существенный элемент ритуала «сделай сам», что устроители своих семейных гнезд, которые никогда не позволили бы обычному анкетеру с папкой в руке помешать им отыскивать нужные материалы, охотно собирались вокруг фургона ИЦСП и, попивая чай и жуя пончики, делились с исследователями планами по усовершенствованию дома, своими надеждами, тревогами и бедами.

Правило обозначения собственной территории

Почти все умельцы, подходившие к фургону нашего центра выпить чаю на стоянке хозяйственного магазина, говорили, что их желание сделать что-то своими руками продиктовано главным образом стремлением «поставить личный штамп на собственном жилище». Это, вне сомнения, можно расценивать как неписаное правило владения собственным домом, важный элемент ритуала переселения на новое место жительства, которое зачастую влечет за собой уничтожение всех признаков проживания прежнего владельца. «Ты просто обязан что-нибудь содрать в том доме, куда только что переселился, — объяснил один молодой человек. — Иначе это не твой дом, верно?»

Дата добавления: 2015-09-28