Марлен его не слушал, но парень отодвинул напористую бабу, которая стояла за французом и давила ему на спину своим огромным бюстом. Делани протолкнулся к нему и обнял, обвив рукой талию, положив в итоге руку прямо на живот, прикрытый толстой тканью свитера.
- Мужчина, не толкайтесь! – баба возмутилась.
- Женщина, отодвиньтесь, - нежно пропел он в ответ, она закатила глаза и со злобным вздохом отошла.
- Тебя назвали мужчиной, гордись, - Марлен развернулся и решил обойти стол, чтобы забрать покупку, за которую только что расплатился. Тащить манекен было бы не трудно, но он очень устал. С другой стороны, это было проще и легче во всех смыслах, чем если бы Марлен лепил свои фигуры традиционным способом и делал форму для них из гипса. У него был собственный, ускоренный экстра-лайт стиль, для которого он и использовал манекены. В конце концов, потом можно загладить швы и неровности, так зачем лишняя трата денег и времени? И он же не за деньги это делал, а для себя, так что и стараться особо не для кого было.
- А как еще меня могли назвать? Мальчиком?
- Молодым человеком могли, - Марлен пожал плечами, а Делани ему молча помог, забрав манекен самостоятельно и таща его к скамейке, в сторону которой француз двинулся.
- Сам бы дотащил.
- Мне не трудно. Хлебни лучше чего-нибудь бодрящего, а то упадешь, мне еще и тебя переть придется.
Марлен сел на скамейку и вспомнил, что у него в сумке лежала банка Ред Булла.
Он сидел, дул из банки бодрящую гадость, не глядя на Делани и рассматривая линию домиков на передней полосе. В промежутки между их стенами виден был пустынный пляж, лишенный бун и волнорезов, так что море спокойно облизывало песок.
Делани подумал, что у Марлена что-то когда-то было с человеком, чьи родители были против их отношений. Недаром же он так волнуется за обыкновенные преграды, вроде реакции родственников. Но в каком-то смысле он прав, ведь лучше не влюбляться без памяти и не надеяться на что-то серьезное, пока ты не уверен, что все действительно будет хорошо и навсегда.
- Вопрос.
- Задавай, - француз пожал плечами.
- Если бы у тебя были серьезные отношения с кем-то, ты бы бросил…эм…работу?
- Нет.
Делани не ожидал такого быстрого и спокойного ответа, а потому помолчал пару минут и снова уточнил.
- Почему? Думаю, ему бы не понравилось это.
- Мне плевать, что бы ему понравилось, а что нет. Если бы я с кем-то и встречался, то уж точно не стал бы слушать его претензии в свой адрес. Если ему что-то не нравится – пусть проваливает. Если человека во мне не устраивает хоть что-нибудь, он – не мой человек, так зачем тратить на него время?
- Ты максималист.
- Я конформист. Мое удобство – прежде всего. Я ничем не жертвую, мне хорошо. А вот ты просто делаешь вид, что тебе ничего не надо. Или же тебе и правда ничего не надо, но ты из какого-то непонятного принципа лезешь в чужую жизнь, чтобы насильно заставить измениться собственную. Ты не думал о том, что твоя-то не изменится, а вот чужой шанс и чужое время ты отнимешь?
- Не думал. Я тоже конформист, меня не волнует чужая жизнь, зато моя – очень даже. Но вообще… Я думаю, что иногда стоит идти на жертвы ради того, кого любишь, нужно терпеть его припадки, ведь люди не идеальны. Это так, к примеру.
- Он должен быть мне благодарен за то, что я с ним. Потому что эти «отношения» ваши, которые вы, малявки, так цените и называете «любовью» стоят денег на самом деле. А вы хотите их получать бесплатно, да еще и права качаете, самим-то не смешно? С какой стати я стал бы терпеть претензии какого-то урода, который мне за это не только не заплатит, но еще и виноватым выставит? И дело не в деньгах. Это так, к примеру. А если он мне не благодарен и считает, что вообще благодарен быть не должен – пошел к дьяволу, гореть ему в аду, гордому такому.
- Но бывает же так, что просто любишь человека, а он любит тебя. И пофиг на пол, на возраст, на национальность, на все остальное. Даже языковые барьеры иногда не помеха, хоть это и сложно. Ты о любви не думал?
- Любви нет. Да и вообще, любви между мужчиной и женщиной быть просто не может. Может быть симпатия, так называемая «влюбленность». Ты никогда не задумывался о том, почему первая любовь случается обычно в пубертатном возрасте? Потому что в этом возрасте все малявки созревают и жутко хотят трахаться. А почему возникает притяжение между ними, почему они кажутся друг другу красивее и лучше, чем есть на самом деле? Потому что это такая ерунда, предусмотренная природой, обыкновенные гормоны, которые пудрят деткам мозги, чтобы они поскорее трахнулись и размножились, начали плодиться, как бешеные кролики. Знаешь, говорят, что любовь со временем крепнет, а страсть исчезает… Но это не страсть исчезает, исчезает тот самый гормон, потому что функция размножения выполнена, и гормон больше не нужен, бывшие детки выросли и видят друг друга в реальном свете, со всеми недостатками. А «любовь», которая осталась, если они не развелись, конечно, превращается в привычку и скорее дружбу. И так всю жизнь.
- Значит, однополая любовь существует? – Делани вскинул брови. – Ведь там не может быть речи об инстинктах размножения?
- Любви вообще нет. Такой, чтобы была настоящей, не существует. Многие говорят, что любят не за внешность, а за характер… Но представь, что ты – бешеный моралист и ценишь душу больше, чем внешность, и влюблен в какой-то конкретный идеал характера. Девушки, парня – не важно. И вот, перед тобой два человека, которые обладают этим характером, который для тебя, как ты говоришь, важнее внешности. Вот только один человек – урод законченный, вследствие травмы, аварии или чего еще… А второй – вполне симпатичная серая мышь. Кого ты выберешь? Конечно, ты выберешь мышь. А потом появится красавец с таким же идеалом характера, и ты снова встанешь перед выбором внешности. И выберешь красавца. А ведь тебе характер «важнее лица». Я не прав?
- Ты вынес мне мозг.
- Просто любви нет. Люди любят органами восприятия, а не душами, потому что души у людей гнилые, если они вообще есть. Женщины любят ушами, мужчины – глазами. Голубые мужчины – ушами, розовые женщины – глазами. За характер, скорее всего, способны любить лишь слепые. Не знаю, может, именно поэтому я себе глаз вывернул? Может, подсознательно у меня эта мысль сидела в башке давно, а под кайфом я решил осуществить мечту? Надо бы и второй выковырять, наверное, тогда станет намного проще. Просто у меня есть идеал человека, которого я бы смог полюбить, но такого человека не существует.
- Почему его не существует? Вдруг, он где-то рядом?
Делани не мог точно сказать, куда смотрел его домовладелец, ставший за такое короткое время загадкой круче, чем код Да Винчи. Может, Марлен вообще глаза закрыл, может, смотрел в землю, может, смотрел отрешенно на волны, лижущие песок на берегу. Но он уж точно не смотрел на Делани. Он говорил все это не для него, не с целью переубедить его и навязать свою точку зрения. Он просто отвечал на поставленный вопрос, высказывая свое мнение. И его не волновала реакция.
- Не бывает таких. Такой, как он, должен быть влюблен в меня по уши, а я бы любил его. Никакого секса, никаких облизываний и пошлых прикосновений. Ничего. Просто любовь и ничего больше, две души, и никаких восприятий. Души не говорят, не видят и не слышат. Единственная любовь, которая может быть, я думаю, это любовь ребенка к матери. И то, она длится до тех пор, пока ребенок не рождается, потому что в нашем мире все – твари. А Он, мой идеал, любил бы мою душу. Прикинь, какой я романтик при всем том, что делаю и говорю, да? Точно шизик, ты прав. Но это круто. И он бы умер со мной, если бы меня вдруг задавил автобус.
- Как бы он умер с тобой? Это же авария?
- Ну, покончил бы с собой, я имею в виду. Не стал бы жить без меня. Вот это любовь. А все остальное – ерунда, всего лишь привязанность, привычка, влюбленность, страсть, желание, инстинкт тупой, что угодно, только не любовь.
- Тогда что такое ревность? Разве не доказательство любви?
- Уязвленная гордость, не более. Опять восприятие. Человек не может спокойно видеть или слышать, как его собственность, которую он пользовал, пользует кто-то другой. Это просто брезгливость и уязвленная гордость, вот и все. А мой идеал даже не ревновал бы никогда. Такой, как он, готов был бы и в дождь, и в снег, и в шторм, и в град за мной идти. И его бы никакие стены не удержали, никакие расстояния.
- Тебе надо было в поэты или писатели податься, - заметил Делани, покосившись на него.
- Наверное. Но мне лепить как-то больше нравится. Я вот думаю, получится или нет тебя сделать. Тебе придется потерпеть, пока я слепок с лица буду делать, и не смей отказываться.
- А как ты делал Эшли и этого придурка, если без слепка?
- По памяти. Просто стандартный слепок заливал, а потом переделывал. На них очень много времени ушло, так что с тобой будет проще.
- Ладно, потерплю. Я дышать смогу?
- Сможешь. Если повезет, - Марлен не удержался от мрачноватой шутки.
Ему на нос капнула первая капля дождя, он поднял лицо к небу и недоверчиво посмотрел на тучу.
- Что это было?
Делани хотел спросить: «Ты о чем», но не успел, ему по лбу тоже прилетело пару капель. А вот уже через секунду рухнул ливень, да такой, что почти тропический, не мелкий и противный, а во всех смыслах очищающий. Он ударил в пыль на тротуарах, так что она взметнулась до колен, пачкая штаны людей, метнувшихся в бары и дома, чтобы укрыться от грозы. Марлен вскочил, Делани схватил манекен и тоже метнулся к остановке. Ни в одном кафе просто не осталось места, а под козырьком с лавочкой можно было хотя бы спрятаться. Да и автобус подъехал быстро, но волосы успели вымокнуть насквозь, будто после душа. Марлен выглядел странно в очках от солнца, учитывая, что солнца не было вообще, да еще и лил дождь, но он их упорно не снимал, даже когда залез в автобус и помог затащить манекен. За него еще и заплатить пришлось, как за багаж, но Делани показал джентльмена и заплатил сам. В автобус набилась куча народа на следующей же остановке, но за манекен Марлен готов был убить, и многие пассажиры с ним были знакомы, так что к пластиковой фигуре даже не приближались, толкаясь между собой. Пахло дождем, тканью и грязью, но Делани почему-то было смешно.
- Что ты там сказал про шторм, дождь и град?.. Я за тобой бежал под дождем, да еще и с этой хреновиной в руках. И уж поверь, никакая стена бы меня не удержала, - заверил он со смехом. Судя по ухмылке, Марлену тоже стало весело.
- Какой ты герой, я не могу, прямо плачу, - он открыл окно, посмотрел на водителя с опаской и выкинул пустую банку из-под Ред Булла.
- Экология – наше все, - заметил Делани ехидно, стащив с него очки, взяв их двумя пальцами над переносицей француза.
- Это да, - согласился тот с усмешкой, но тут же очки отнял.
- Да сними ты их, не заметно даже. Налево и направо не смотри, и никто не поймет, - посоветовал Делани шепотом. – Лучше башкой верти, а не глазами.
Марлен отвернулся к окну и уставился в него. Они сидели на самом последнем ряду, пользуясь тем, что с нижней площадки автобуса их с манекеном было плохо видно.
* * *
Дирка Роми не видел две долгих осенних недели, во время которых Марлен, к примеру, вообще из мастерской вылезал чуть ли не три унылых раза в сутки. Дэйв был безумно рад, что хоть Микки с Тони и разъехались погостить к старшему поколению их семей, к бабушкам и дедушкам, то Дирк остался на месте, в городе. Они развлекались, как обычно, первую неделю обсуждали ту ночь между Марленом и Роджерсом, а потом просто забыли про это, как про более не актуальное событие, и занимались банальной ерундой. Они пили пиво, курили, докапывались до всех, кто был на вид слабее и меньше, иногда докапывались до тех, кто был старше, но и тут выходили победителями.
Дирк не мог решиться ни на что, потому что просто не представлял, что он скажет бывшему однокласснику. Нет, правда, за две недели он так ничего и не придумал. «Привет, было клево»? «Привет, ну, как делишки, Мышка»? «Привет, давай встречаться»? Когда Дирк дошел до последнего, он понял, что психику лучше бы полечить, конечно, но продолжал плыть по течению, тратя время на бред.
Делани занимался примерно тем же. Он заметил, что Зои пыталась раскрутить его хоть на волнующее приближение, просто момент странно маленького расстояния между ними, вроде одновременного наклона за упавшими ключами… Но потом Зои это делать перестала, она стала проводить время на улице, предпочитая дома вообще не сидеть, чтобы не видеть ни мать, ни обломавшего ее красавчика. Все они такие, городские красавчики. Все они созданы не для тебя.
Марлена она игнорировать не смогла бы даже при желании, его просто не было видно и заметно, а входить в его спальню стало бесполезно – он спал по четыре часа, да еще и на диване в мастерской. Зои заметила, что и Лиз немного остепенилась с этой совместной жизнью, перестала пропадать ночами, вроде бы стала ближе общаться с аптекарем, а вечера проводила возле телевизора или с любовным романом в руках. Сама же Зои шаталась по улицам, гуляла в парке, качалась на детских качелях от нечего делать, попутно сгоняя малышню и усаживаясь с сигаретами в руках, с наушниками в ушах. Даже Дирк Вильямс, вечный придурок, перестал ее доставать, что раньше обрадовало бы, а теперь только в тоску вогнало. Выходит, она вообще никому не нужна? Совсем никому. Разве что, Дэйв продолжал по инерции и по привычке привязываться, стоило им столкнуться на улице или в парке. Он прикапывался даже тогда, когда с ним был Дирк, рекламируя своего дружка в самом лучшем свете, причем, не всегда в самом приличном. Но Дирк был какой-то странный, отрешенный, впервые на памяти Зои он был задумчивым и очень редко ухмылялся, как всегда.
На третью неделю, когда Лиз принялась вытаскивать Марлена из мастерской насильно, чтобы он нормально поел, Зои дошла до того, что стала гулять с этой парочкой по городу, пить купленные Дэйвом специально для нее коктейли, курить его сигареты и носить его куртку, когда становилось холодно. Одному черту известно, почему он так пекся о ее открытой короткой курткой спине. Вероятно, это был мужской инстинкт, в который входило сохранение репродуктивных функций женского тела. А так как женское тело было в доступе всего одно, пекся он именно о Зои, пока сам дрожал на ветру, как герой и джентльмен.
Дирк дошел, наконец, до кондиции, и в один прекрасный четверг отправился домой к семейству Миллетов. Открывшая миссис Миллет была в легком, но приятном шоке, когда его увидела.
- Дирк? Здравствуй, ты что-то хотел?
- Да, мне нужно поговорить с Роми. Он дома?
- Да, конечно, сейчас позову. Роми! К тебе гости!! – она отвернулась к лестнице и заорала во все горло, так что Дирк обалдел на секунду от таких вокальных способностей. Роми не отзывался и не спускался.
- Заходи, подожди здесь, ладно? Я за ним схожу, - миссис Миллет закрыла за вошедшим парнем дверь и пошла наверх, ругаясь беззлобно, что приходится бегать.
Что-то Дирку подсказывало, что все это не к добру. И правда, через пару минут женщина вернулась со странным, удивленно-грустным выражением лица и сообщила ему неутешительную новость.
- Он сказал, что плохо себя чувствует и не хочет с тобой говорить.
- Может, я сам к нему поднимусь?
- Я думаю, лучше не надо. Может, зайдешь завтра? Ему станет получше, а то он сегодня какой-то грустный, в самом деле. Да и не только сегодня, - миссис Миллет задумалась и поняла, что сын у нее ведет себя таким образом уже третью неделю подряд, чего раньше никогда не было. Раньше он хотя бы с Эшли куда-то ходил, а теперь вообще закрылся в комнате и крутил музыку чуть ли не круглые сутки.
- Спасибо, миссис Миллет. Тогда я пойду, - Дирк выдавил из себя вежливое прощание и удалился с достоинством.
Роми и не думал в тот раз, после того вечера, перешедшего в ночь, что ему будет так плохо. «До завтра» значит? Ничего себе, «до завтра». Прошло почти три недели, а от этого эмо-ублюдка ни слуха, ни духа. Роми не шатался по городу, чтобы «случайно» его встретить, не выходил даже в магазин, а родители его и не гоняли, занятые в своем магазине и вечно добрые, ласковые, понимающие. Возможно, Роми хотел бы иметь более строгих, злобных, равнодушных родителей, чтобы они загрузили его работой по дому, чтобы постоянно насиловали ему мозги разговорами о девочках или работе-учебе… Но нет, у него были отличные родители, и это угнетало по-настоящему. Он даже почти ничего не ел, лежа и страдая круглые сутки на кровати. И он не ответил ни на сообщения, начавшие появляться вечером четверга на экране ноутбука, ни, тем более, на видео-вызов от мерзкого эмо. А затем он и вовсе выключил все, что могло работать, оставив плеер, наушниками которого заткнул уши.
Лучше бы ничего и не было. Но ему не было больно до самоубийства, ведь другого он и не ждал никогда от Дирка. Просто Дирк именно такой, он не способен на романтику, на исполнение чужих желаний. И его обещания – пустой звук, вода, текущая сквозь пальцы. И зачем он приперся к нему домой? Поиздеваться?
О, нет, Роми понял. Наверное, Дирк уже растрепал всему городу, он просто не в курсе, ведь сидит дома. А теперь Вильямс захотел повторить их веселый вечер. Только какая причина у этого желания? Он переквалифицировался в бисексуала или же просто хотел доказать кому-то недоверчивому, что не врет? А что, вполне возможно, ведь он мог бы умыкнуть какую-то личную деталь одежды Роми во время второго своего визита и показать ее всем в знак собственной честности.
Прекрасно. Прекрасно, что он не спустился и не стал с ним разговаривать и, тем более, не впустил его в свою комнату.
Утром он все же не выдержал и решил посмотреть, не пришли ли новые сообщения от Вильямса. Их было чуть меньше пятисот, и если собрать все воедино, убрать ничего не значащие смайлики и прочую ерунду, то получилось бы: «Ты обиделся, да? Ну, я затупил, не знал просто, что тебе сказать. Можешь думать, что я тупой и вру, но я реально не вру. Если бы мне было пофиг, я бы не стал к тебе приходить и это писать сейчас, согласись, Мышка? Я правда не сбегал и не думал, что это просто на один раз, я реально не знал, что тебе сказать, о чем с тобой вообще говорить. Завтра идем в «Тирамису» вечером, по-любому. Я за тобой зайду в десять».
Роми не смог злиться. Нет, ему очень хотелось сказать: «Да пошел ты!» Но прелесть Дирка была именно в этом, в его «простоте». Он казался простым, а на самом деле был просто честным и не чересчур гордым в таких ситуациях, он высказал все, как было на самом деле, не приукрашивая, не извиняясь даже, ведь не считал себя виноватым. Он просто объяснил, почему так долго «шифровался».
Роми к десяти часам готов не был. Он вообще готовиться не стал. Нет, он наплескался в душе, думая о том, что было бы неплохо, окажись слова Вильямса правдой… но потом просто сел в гостиной и уставился в телевизор, решив не обольщаться. Если ничего не делать, то не будет и обидно, если Дирк не придет. А если придет… Он не придет. Он же Дирк.
Он пришел.
- Ты чего расселся?! – Вильямс просто возмутился, улыбнувшись сначала миссис Миллет, а потом увидев смущающую его третью неделю мышь в домашнем виде. – Я тебе сказал, чтобы ты был готов!
- Я сейчас. Подожди, - Роми отвернулся с холодным, равнодушным выражением лица, так что Дирк начал волноваться и думать, что с парнями все иначе. Парням нельзя немножко грубить, как девчонкам? Может, он вообще все делает не так? ГОСПОДИ, ОН НЕ ГЕЙ, ОТКУДА ЖЕ ЕМУ ЗНАТЬ, КАК НАДО?!
Он просто не видел, как бесился Роми в комнате, когда закрыл дверь. Он сдерживал вопли радости, швырял подушки чуть ли не в окно, подпрыгивал, а через двадцать долгих, мучительных для Дирка минут появился во всей красе. Нет, все было просто, но со вкусом, откуда-то взялся у Мышки талант одеваться. Серая кофточка с капюшоном и карманом на животе, низко спущенные черные штаны, серебристые, здоровенные патрули, которые непривычно смотрелись на его маленьких ступнях.
- Все, я готов.
- А куда вы собрались? – с улыбкой поинтересовалась его мать, Роми вздохнул.
- Мы в клуб. Вернемся не поздно, - осклабился Дирк. Он к такому был готов, он по жизни был готов к подобным ситуациям, а последние два года постоянно отбрыкивался от мамаш его девиц. И он учел, конечно, что отбрыкиваться от миссис Миллет тоже придется. Слава богу, не было дома его отца, ведь мистер Миллет хоть и относился лояльно к ориентации и выбору сына, но не смог бы спокойно видеть, как тот уходит в клуб на ночь глядя с таким, как Дирк. И даже умильные мордашки и слова: «Мы просто по-дружески, друзья же ходят в клуб» не помогли бы, как в случае с миссис Миллет. – А если будет поздно, - он добавил задумчиво. - Мы переночуем у меня, все равно у меня родители уехали, а зачем вас будить посреди ночи? – Дирк осклабился и вытолкал Роми на крыльцо, захлопнул дверь.
- Я не собираюсь у тебя ночевать, - сообщил парень сразу.
- Почему? – Вильямс поднял брови.
- Потому, - Роми отвернулся, сунул руки в большой, лишенный перегородки карман кофты и побрел в сторону клуба. Дирк решил оборзеть и закинул руку ему на плечи, свесив кисть с того плеча, что было дальше от него. Роми вздрогнул, но возражать не стал, все равно сдержал довольную улыбку. А Дирк не наглел больше, он не мог понять, за или против Роми. Он не трепыхался, но он никогда не трепыхался, так что это не могло служить знаком.
- А чего ты вдруг решил активизироваться? Я не считаю, что ты обязан это делать. Это же один раз было, правда, - Роми начал пальцем фигурально тыкать в больную для него тему.
Дирк опешил.
- То есть, для тебя это было просто так? – он округлил глаза. – Типа, ты добился своего, или что? Ты поэтому не отбивался?
- Нет.
- А почему?
«Ну, блин, дошли…» - Роми понял, что инициативу в допросе у него отобрали.
- Потому.
- Почему?
- А почему Дэйва нет?
- Он с Зои пойдет, они позже придут, - ухмыльнувшись, сообщил Дирк, а парень остановился, как вкопанный, затормозив пятками.
- Я не иду.
- Почему?! – эмо просто обалдел.
- Там будет твой Роджерс! Он же заколебает меня, он меня засмеет!
- Не посмеет.
- Это тебя не посмеет, а меня – запросто! Ты же не будешь неотлучно возле меня торчать!
- Вот и буду, - Дирк пожал плечами.
- Почему это?
- Потому что я так хочу. Иди сюда, Мышка, - он закатил глаза, заколебавшись его тянуть, так что взял за руку, вытащил ее из кармана и переплел их пальцы. И это было интимнее даже, чем поцелуи и засосы, от которых не осталось и следа, чем сам секс. Роми испугался, что рука у него от волнения вспотеет и станет холодной и мокрой, так что дернулся пару раз, но у Дирка было сложно вырваться.
- Тогда Зои будет ржать.
- Ты же говорил, что она хорошая.
- Это она сама по себе хорошая, не подстилка какая-нибудь, но ЭТО ее насмешит, потому что ты таскался за ней! – не унимался Роми, пока Дирк затаскивал его в клуб. Они тормозили на входе раз двести, так что охранник это все изучал скептическим взглядом, подняв кустистую бровь. В конце концов, затащить Миллета удалось, а в клубе было относительно темно, так что он начал успокаиваться.
- Расслабься. Начнут ржать, просто уйдем от них, сами по себе будем, - успокоил его Дирк, не отпуская руку, а второй помахал кому-то. – Вон, кстати, и они.
- А с каких пор Зои гуляет с Роджерсом?
- С недавних. Ну, просто в нем проснулся мужик, и он начал целовать землю, по которой она ходила, образно говоря. Не знаю, с чего. Может, потому что я от нее отвязался.
- Это точно, раньше он из-за тебя не посмел бы, - согласился Роми, медленно краснея при взгляде на приближавшихся Зои и Дэйва. Он тащился за девчонкой, как приклеенный, глядя строго, чтобы ее слишком короткая юбка не задралась и не показала всем посторонним ее белье. А Роми еще умудрился посмотреть на клетку возле сцены, в которой крутился уже привычный по пятницам Марлен. Но крутился он не так резво, как обычно. Нет, не в смысле «устало и уныло», а в смысле «интимно, более томно». Причина Роми была неизвестна, но он повернулся к барной стойке, осмотрелся, пока Дирк трепался с дружком, а Зои недоверчиво рассматривала его самого, не веря, что он и правда пришел вместе с Вильямсом. Роми дернулся от испуга, вырвав свою руку из руки Дирка, когда увидел стеклянный куб, освещенный красным прожектором. Этого куба раньше не было, как ему казалось, или же он просто пустовал, никто в нем танцевать не хотел, было жарко, да и воздуха не хватало, пропускаемого через верхнюю панель. Теперь же в кубе, за толстым, надежным стеклом застыла жуткая фигура. Это был Марлен, точно, его волосы, его тело, его одежда, его лицо – странноватое, но привлекательное. Но у него были крылья, огромные, почти не развернутые. Одно было убрано чуть назад, как для замаха, а второе чуть опущено, будто он корчился, чтобы кого-то напугать.
Но Марлен крутился в клетке. Живой и настоящий, без крыльев. Что за черт?
- Ты чего? – не понял Дирк, проследил его взгляд и улыбнулся. – Господи, это уже вторую неделю тут стоит. Всех прет, меня тоже. Забавная штука.
- Да уж, как живой, - Дэйв не мог не согласиться. Ему уже не было обидно вспоминать, что Ротте его продинамил.
- Марлен – мастер. Он над ней всего две недели работал, представь себе? – Зои похвасталась Роми. – Правда редко вылезал в последние дни, так что смог закончить раньше, чем обычно. Хотя, думаю, себя делать вообще проще, чем остальных.
- Всего две недели?!
- Ну, напряженной работы, я имею в виду, а не те дни, когда он занимался лабудой и тратил время зря, - Зои закатила глаза. – А так, всего две недели. Красиво, да? Столько бабок от клуба огреб… Владелец его в шоке и в ауте. Он ему и так зарплату за танцы повысил, потому что на него все туристы приезжают посмотреть из-за этой тупой повязки, а тут еще и круглосуточная копия. Его даже в клубе нет, а народ колбасится. Самое время объявление вешать, чтобы приходили специально, покупали билеты, - девчонка усмехнулась.
- А где его слащавый ухажер? – Дирк фыркнул неприязненно.
- Вон стоит, с Эшли болтает. Но он ему не ухажер, Марлену такие не нравятся. Он просто у него этаж снимает, вот и все, - бесхитростно, просто пояснила Зои. – А я и не думала, что ты придешь, мы думали, он все гнал, - она уставилась на Роми с улыбкой, искренней и широкой, а потом кивнула на Дирка.
- А что он говорил? – нервно уточнил парень.
- Ну, что вытащит тебя сюда. А то ты вечно дома сидишь, вроде. Лиз с твоей матерью трепалась, так она жаловалась, что ты никуда не ходишь.
- Ты поэтому меня пригласил? – Роми уставился на Дирка. Тот сделал ехидное лицо.
- Ты действительно хочешь, чтобы я сказал правду? Почему я тебя пригласил?
- Нет, оставь при себе, - сразу понял Роми и отказался от идеи услышать признание. – А что он сейчас делает? Ну, фигуру, в смысле? – ему было интересно искусство, особенно, такое необычное. Он еще не мог отойти от вида жуткого «ангела». Если это был ангел, конечно.
- Делани. Ну, смазливого ухажера, в смысле, если кто не понял, - она презрительным тоном уточнила для особо одаренных, Дэйв насупился. А Дирк наоборот – ухмыльнулся, как шут гороховый.
- Ага, и нифига он не ухажер, да? Он его лепит уже столько времени, с тех пор, как фигура тут торчит, если не раньше, а он нифига не ухажер!
Зои не могла не согласиться, но все же вздохнула. Делани был красивым. Нет, ей не жалко было его для Марлена, она уверена была, что француз такого парня заслужил… Но ведь ей он сначала тоже нравился. Она для него слишком молода. А Делани слишком молод для Марлена, и тот об этом постоянно упоминает, когда находится свободная минутка. С другой стороны, какого черта тогда Марлен так убивается и выкладывается в мастерской, ваяя мега-двойник Райена? Непонятно… Может, из эстетической любви к красивым людям? Нет, Марлен этим не страдает, он бы скорее Дэйва вылепил.
- Я в их дела не лезу, это их жизнь. Может, кое-кто наконец пригласит меня потанцевать? - она покосилась чуть мрачновато на Дэйва, тот сразу активизировался. Дирк приобнял Роми за плечи и тоже направил в сторону танцпола.
- Пошли тоже, не болтать же пришли.
- Я не люблю танцевать, - соврал парень, но отбиться все равно шансов не было, так что ему пришлось идти. Но он сбежал через пару минут, сославшись на то, что у него кружится голова, надо выпить чего-нибудь охлаждающего. Дирк держать не стал, но скоро к нему присоединился. Отпускать Миллета не хотелось именно по причине его непонятности. Дирк никогда не встречался с парнями, никогда даже не думал, что будет с парнем встречаться, а теперь просто не понимал, что делать. И почему-то не хотелось оставлять все, как было, будто это оказался случайный секс по обоюдному желанию. Роми не такой, все же знают, но он дико гордый, поэтому может убиваться в одиночку, мысленно, не насилуя чужие мозги.
Эшли стояла вместе с Делани и рассказывала ему о том, что ей стало скучно жить. Нет, и раньше было не намного веселее, но раньше можно было пообщаться с Роми, иногда поиздеваться над ним по-доброму…
- Понятия не имею, куда он теперь делся. Уехал, что ли? Или дома торчит сутками? – она вздохнула, постукивая носком туфельки по полу. Делани перестал смотреть на Марлена, которого собирался утащить из клуба сразу же после окончания выступления, чтобы тот не нашел себе «клиента». Теперь же Райен решил найти взглядом Зои, за которую машинально беспокоился. Но нет, она была с этим идиотом, с Роджерсом. Они танцевали, о чем-то говорили, потом отошли к барной стойке… Делани усмехнулся.
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |