- У меня всегда все в порядке. Дверь за собой закрой, - Марлен кивнул на заднюю дверь, возле которой перестали общаться Делани и Роми. Точнее, Делани там еще стоял, стараясь сделать вид, что ничего не слышал и не видел, ни к чему отношения не имеет. А вот Роми был сам не свой, у него глаза округлились и наполнились слезами от полного, просто эпического провала, лицо покраснело. Он смотрел в пол, застыв на пороге.
- Слышал, Миллет? Теперь все об этом узнают! Мышка купила себе засос за полштуки, какая прелесть! – Дэйв крикнул ему, еще раз взглянул на Марлена, но тот уже был занят, он отправился с подносом по лестнице к себе. Ему стало легче и проще после этой встречи и этого разговора, он снова стал собой, потому что до этого было невыносимо стыдно за случившееся. А теперь он сыграл роль отморозка, и все стало прекрасно.
- Эй, Мы… - «шка» он не договорил, Роми развернулся резко, так что его волосы описали дугу по воздуху, и бросился подальше от этого дома, скрылся за углом. Делани не удержался, подставил подножку умнику из свиты эмо-Вильямса. Дэйв чуть не рухнул.
- Ну ты козел… - он прищурился, одарив красавчика прощальным взглядом.
- А что он вам сделал?
- Ничего. Мы же ему тоже ничего не делаем, - Дэйв решил, что ругаться из-за какого-то Миллета не стоит, и просто пояснил. – Мы просто поржать хотим, его же никто не трогает. И не потрогает. В этом его проблема, - он ухмыльнулся и тоже ушел. Делани решил, что парень прав, ведь, в конце концов, ничего физически плохого они Роми не делают, а страдания его – его же собственная вина, последствия совершенных глупостей.
Лиз не возвращалась, Зои где-то занималась своими делами совершенно одна, без подруг, которых у нее никогда и не было, а Делани было скучно. Он понял, что выходить из спальни домовладелец не собирался, поэтому и спустился на второй этаж. Он заглянул в замочную скважину, ничего там не смог рассмотреть, не услышал звука работающего телевизора и решил, что Марлен спит. А значит, можно посмотреть на то, что он так скрывает и охраняет – на его мастерскую.
Делани не было так уж сильно интересно, просто он никогда раньше не видел мастерских художников или скульпторов, а потому осторожно открыл дверь, повернув круглую ручку, вошел на цыпочках…
Там было необычно, как минимум. Покрытые кремовой краской стены выглядели прохладно, да и единственное окно не было занавешено, чтобы лучше пропускало свет. Оно было отмыто до прозрачной чистоты, на подоконнике, на длинном куске темной ткани были разложены всякие штуковины. Помимо деревянных стеков из не поддающихся воде пород там были жуткие крючки и петли, больше похожие на предметы из ассортимента гинеколога. Весь пол был застелен старыми газетами, в углу валялся разрезанный по швам пластиковый манекен, на огромном столе у противоположной окну стены были развалены железки. Кроме железок там еще была и электрическая плитка, больше похожая на сапожную, рядом лежал сапожный же нож, способный разрезать даже плотную резину. На плитке красовалась здоровенная кастрюля с застывшим в ней воском. На столе лежали странные каркасы, а рядом красовалось что-то, закрытое куском шелка. Делани по глупости ткань сдернул, чтобы посмотреть на то, что она скрывала, и сразу шарахнулся, вытаращив глаза. Это была голова. Да такая натуральная, что его передернуло. В бестелесной голове легко было узнать самого Марлена, просто с застывшей мимикой. У лица было хитрое, пугающее, загадочное выражение. Рот оказался приоткрыт, так что легко было рассмотреть вырезанную полость «гортани», идеально раскрашенный язык, перламутрово-белые краешки зубов, темно-красные губы казались настоящими, мягкими. Но стоило их коснуться, Делани понял, что это гладкий, отполированный воск. Каждая малюсенькая морщинка, просто обязанная появиться возле уголков глаз при таком выражении лица, была тщательно вырезана тончайшим стеком и подкорректирована, будто Марлен смотрелся в зеркало, когда делал это. Левый глаз казался не менее настоящим, чем живой глаз француза, по-разному, хищно выгнутые брови по каждому искусственному волоску вставлены специальным крючком по нарисованному контуру. Правого глаза просто не было, именно это сначала и напугало Делани, вместо глаза красовалась тщательно прорезанная глазница, выкрашенная крававой краской. «Кровь» стекала и по восковой щеке, украшенной едва заметными точками веснушек. Делани вернул ткань на место, увидел рядом старую, деревянную болванку, обтянутую коричневой тканью. На болванку был надет тщательно постриженный и расчесанный парик. Волосы были не настоящие, но казались натуральными, того же бронзового цвета, что были у Марлена. Непонятно, где он достал такой парик, да еще и завил некоторые пряди так, что стало похоже на его собственную прическу, лишенную челки. Дальше стало еще страшнее – за болванкой на столе лежали одетые на каркас крылья из воска, тщательно вылепленные, покрашенные, с прорезанными жилами. В одном из крыльев уже были вплавленные перья, еще ящик таких же черных, жестких и плоских перьев стоял под столом. Делани не понял, купил ли Марлен эти перья где-то, или он ощипал сотню ворон. Но оперенное крыло казалось до жути настоящим. Делани отдернул занавеску в темном финале вытянутого помещения и снова дернулся, округлив глаза. Там стояли готовые фигуры, сделанные раньше. Делани просто ни звука из себя выдавить не смог, а мысленно сообщил себе: «Охренеть…»
Он узнал и Лиз, и Зои, правда Лиз была моложе и улыбалась не так ехидно, а Зои на вид было лет двенадцать. Да и само восковое чудовище было не таким живым, как та же Лиз, выполненная явно позже. Наверное, на маленькой фигуре Зои Марлен тренировался раньше. Высокую, статную женщину Делани не узнал, но по чертам лица догадался, что это была покойная мадам Ротте. Да и по цвету волос это можно было понять. В форменном переднике, с озорными кудрявыми хвостиками а-ля «школьница» стояла, грозя пальцем, Эшли. Видимо, Марлен создавал тех, кого часто видел и хорошо успевал рассмотреть в естественных позах. В углу, просто на полу сидела в вульгарной, раздолбайской позе фигура вчерашнего смазливого идиота из клуба, который полез драться из-за Зои. Если из-за Зои, конечно, а не из тупого желания почесать кулаки. Дирк выглядел настолько реально, что Делани чуть не вздрогнул. «Дирк» опирался на отставленную назад руку с растопыренными пальцами, одну ногу согнул и поджал, вторую согнул в колене, а свободную руку поставил на это колено локтем. Расслабленно свешенная рука выглядела живо еще и из-за предательски светлых волосков на предплечье. Неизвестно, сколько времени Марлен мучился с волосами, венами, морщинами, складками тел, когда создавал эти фигуры, но получались они бесподобными. На запястье «Дирка» красовался десяток фенек, как и в реальности, между пальцами зажата была сигарета. Он «смотрел» на эту сигарету расслабленно, чуть надув тонкие губы, выгнув высоко расположенные брови. Черный парик с гладкими, прямыми волосами точь-в-точь повторял его эмоподобную прическу, одежда была натянута превосходно, даже рукава тонкой олимпийки были закатаны до рассаженных в драке локтей, глубокий капюшон накинут на затылок.
- Нравится? – Марлен усмехнулся, зависнув в дверном проеме, скрестив руки на груди и опираясь плечом о косяк.
Делани чуть не споткнулся о стул и обернулся.
- Охренительно, честно. Как живые.
- Мне лестно, - заверил француз, вздохнув, посмотрев на «народ» в конце комнаты. Потом он прошел, задернул занавеску и спросил.
- Что у тебя с рожей?
Делани занавеску загадочно отодвинул и выразительно, с фальшивой любовью посмотрел на «Дирка».
- А, понятно, - Марлен улыбнулся. – Кстати, собираюсь еще и его дружков сделать. Представь, какие яркие личности нашего города? Пройдет несколько лет, отдам это в наш музей, если нормально заплатят, они зайдут и…
- Охренеют, - заверил Делани. – Все четверо. А почему ты не разрешаешь сюда заходить?
- Не всегда все получается, не хочу, чтобы ошибки видели. Там ведро с не получившимися руками, например, - он кивнул на урну, Делани заглянул в нее и вздрогнул. Кисти рук навевали жуткие ассоциации, зато на столе лежали готовые руки для актуальной скульптуры. Пальцы на ней были скрючены угрожающе, пластиковые ногти из магазина смотрелись по-настоящему, хоть и выкрашены были черным лаком.
- А там – ты? – Делани кивнул на прикрытую длинным полотном фигуру возле окна. Перед ней, рядом с подоконником стоял барный стул, а сама фигура покоилась на станке, прикрепленная к ней ногами и способная поворачиваться, чтобы облегчать одноглазому мастеру работу. Он же не мог постоянно вскакивать и оббегать ее, смотреть, все ли сбалансировано.
- Ну, ясное дело. Или ты туда не заглядывал? – Делани кивнул на болванку и закрытую тканью голову. Делани посмотрел в пол, ковыряя ножкой газетку.
Марлен вздохнул, сдернул полотно с фигуры, Делани сдержал «Ох». Фигура была до ужаса похожа, пропорции манекена переделаны и изменены, подкорректированы. Манекен служил просто формой для заливки, а вот уже потом Марлен подгонял все под нужное телосложение. Крепкие округлые бедра с промежутком между них, неширокие плечи, изящные щиколотки, грациозная шея с торчащим из нее штырем – все было реальным до боли. Одета фигура была в черные джинсы с красивым ремнем и тяжелой пряжкой, в почти женскую кофточку с огромным воротом. Этот ворот сползал с обоих плеч, обнажая их довольно соблазнительно. Сама фигура стояла, расставив ноги на ширину плеч, наклонившись вправо, одну согнутую руку подняв, а другую опустив, будто нападающий зверь или монстр. Она пугала даже позой, а безголовость отталкивала.
- С головой она будет выглядеть симпатичнее. Я надеюсь, - Марлен усмехнулся.
- Да она и так супер, - не смог отрицать Делани. – А крылья зачем?
- Не знаю. Хочется, - Марлен пожал плечами. – Как тебе идея? Неплохо?
- Честно? Супер. И поза… Как ты ее так согнул?
- А вот, - француз ухмыльнулся. У него явно повысилось настроение, он был дружелюбнее в этот момент, поэтому кивнул на паяльник, не подключенный к розетке, а потом взял в руку «пистолет». Он «выстрелил», появился огонек, это была просто стилизованная зажигалка, которой он пользовался, чтобы оплавлять некоторые участки тела и сглаживать их, поправлять.
- Нет слов, - признался Делани. – Кстати, извини, что тогда назвал тебя торчилой.
- Забей, - Марлен махнул рукой равнодушно, пошел на выход и выключил свет, так что Делани вышел за ним в коридор и все еще не унимался, не терял надежды на нормальный разговор.
- Зачем ты тогда себе глаз вырезал?
- Не знаю, честно. Вообще-то, вопрос некорректный, - Марлен прищурился. – Но правда, я не знаю. Я был в неадеквате, так что не помню. Может, просто поржать хотелось. Я больше вообще ни на чем не сижу.
- Это круто.
- А что ты-то там делал?
- После выпускного отрывался, - пожал плечами Делани. – Я думал, ты живым оттуда не уйдешь.
- Я тоже, вообще-то. Но, как оказалось, если очень захотеть, то можно и из такого вылезти.
- Ты псих, это было просто ужасно. Я думал, у тебя сердце из горла выскочит, - Райен поморщился.
- Нифига. Сдохнут все, а я останусь. Кстати, половина тех, кто там был со мной и Лиз, реально уже сдохли. Так что, как видишь, судьба изменчива.
- Ты правда вчера взял с этой малявки деньги?
- А ты удивляешься, почему я тебя малявкой называю. Роми… как его там… Миллет, кажется? Роми Миллет тебя младше всего на год, как и все они, а ты их малявками зовешь. А ты младше меня на полтора года.
- По мне не скажешь.
- Ты себе льстишь, - Марлен фыркнул, спускаясь на первый этаж и держась за перила.
- Нет, это я тебе льстил. Выглядишь лет на восемнадцать. Хотя тогда, в клубе, ты выглядел на все двадцать пять, реально.
- Жесть. Все, точно больше не крашусь.
- И правильно, - Делани засмеялся. – Ты целовал его за пятьсот баксов, поверить не могу.
- Ну, больше у него не было.
- А если бы было, ты бы и спать с ним стал? Он же вообще…
- Да не стал бы, конечно, - француз поморщился, налил им обоим по кружке чая. – Держи.
- Ты, оказывается, не такой беспринципный, каким кажешься. Ну, не стал бы с малявкой спать.
- Да нет, почему. Стал бы, меня не волнует возраст. Просто мне больше нравится снизу, - он засмеялся, увидев лицо Делани. – Извини, не удержался.
- И именно поэтому ты не отшил этого чмошника, который сегодня приходил.
- Ну, прости меня, две с половиной штуки на дереве не растут. А он смешной, мелкий, с кучей амбиций. Повеселились.
- Так повеселились, что ты сегодня в депрессии? Или, как это называла Лиз… Серый день?
Марлен на него долго смотрел, так что Делани подумал, что сейчас опять начнется война и молчанка.
- А ты мне таким больше нравишься, - вдруг сообщил Марлен куда тише, спокойнее, чем до этого. – Не выделываешься, не врешь, не строишь из себя папенькиного сынка. Ты же не придурок, только прикидываешься им, да? Ты ехидный и противный, расчетливый, самовлюбленный эгоист.
Делани закатил глаза.
- Вообще, да. И знаешь, что?
- Что? – Марлен переспросил с улыбкой, а не с вызовом.
- Мне это нравится. И мне ЗДЕСЬ нравится, потому что ни перед кем выделываться не надо. В Фолсворте все говорят то, что думают?
- Нет, в моем доме все говорят то, что думают, - Ротте усмехнулся, глядя в свою кружку. – В общем-то, если тебе здесь нравится, я даже рад буду, если ты поживешь здесь не один месяц, а больше.
- Правда, что ли?
- Нет, прикинь, я вру.
- А сначала я тебе не нравился.
- Ты мне и сейчас не очень. Но раньше ты еще и выкаблучивался.
- Ты снимал перед ним повязку? Это что, тоже входит в прейскурант твоих услуг? – Делани не удержался.
- Вообще, не входит, но он сам ее содрал, а я потом ее забыл. Слава богу, хоть принес, придурок.
- Понятно. И что, он видел тебя без глаза?
- Ну, само собой. А что такого? Волнуешься за его психику?
- Да нет, просто подумал, что это не то, чем можно торговать.
- Торговать можно всем, - отрезал Марлен.
- Тогда мне тоже покажи.
- Нифига, - Марлен засмеялся, поставил пустую кружку в раковину, залил водой и решил вымыть потом, собрался уже уходить. Делани его задержал, взяв за руку чуть выше локтя.
- Ну покажи.
- Чего вам всем так интересно? Нет его и все тут, просто дырка. Найди дупло и смотри, сколько влезет.
- Нет, это не то. Ладно, раз он купил, значит, я тоже куплю. У меня-то побольше, чем у него.
- Чего побольше? – Марлен усмехнулся.
- Денег, - буркнул Делани, прищурившись. – Вытаскивай глаз, хочу посмотреть.
- А я не хочу. Его больно вытаскивать.
- Врешь?
- Не вру. Ну, да, вру. Не больно, но неприятно.
- А чего вчера вытащил?
- С ним неудобно танцевать, жарко, моргать часто приходится, потом его от пота отмывать еще… а с повязкой прикольнее, к тому же. Всем нравится.
- Сколько он тебе дал, говоришь? Две с половиной?
- Я тебе говорю – нет.
- Я тебе пять дам.
- Не надо мне ничего, не буду вынимать, - Марлен вырвался пошел к лестнице, Делани его опять поймал, только теперь уже обхватил за плечи одной рукой, прижимая чужие руки к телу, чтобы домовладелец не дернулся. Пусть Марлен и был в каком-то смысле сильным, все равно Делани чаще дрался, он занимался спортом не в шутку. И свободную руку он поднял к чужому лицу.
- Десять штук тебе даю, и вынимаешь, или я сам его вытащу, - предупредил он.
- Тебе так приперло, что ли?! – Марлен разозлился. – И его нельзя вытаскивать пальцами, придурок.
- А я возьму и вытащу. Ты же сам не хочешь. И мне очень приперло. У тебя через дырку мозги не видно, кстати? Хочу посмотреть. А она скользкая внутри? Горячая или обычная, теплая? Кровь есть, или все уже зажило полностью? А палец в нее засунуть можно, или это больно?
- Ты еще языком оближи, - прошипел Марлен, глядя на него без появившейся несколько минут назад приязни, он ненавидел, когда его заставляли что-то делать. И он не знал, что страсть обычно начинается с неприязни.
Он вообще не испытывал страсти, он обычно все делал так, что с ним люди хотели нежничать, его хотелось приласкать и ублажить, но страсти он никогда не видел и не чувствовал.
- А ты правда перед любым будешь раздеваться и ноги раздвигать, если тебе заплатят?
- Нет, не перед любым, - мрачно заверили его в обратном.
- А перед кем не будешь?
- Перед тобой, к примеру. Перед бабой не буду. Перед малявками не буду.
- А этот придурок – не малявка?
- Это был первый и последний раз. Хотя, чего я оправдываюсь, это не твое дело, вообще-то. С кем хочу, с тем и сплю. Это моя работа, в конце концов.
- Так найди другую.
- Не хочу. У меня нет мужика, и я не собираюсь искать его себе, заводить вообще, не хочу с одним и тем же жить, он мне будет мозги трахать. На что мне такое счастье.
- Ага, будет тебя валить вот так! – Делани засмеялся как-то не очень нормально и опрокинул его на стол, так что приложил о его поверхность позвоночником, Марлен поморщился. – Вытаскивать тебе глаз и трахать тебя в мозг. Выражение «Не люби мне мозги» приобретет новый смысл и перестанет быть смешным. Окулярный секс, почему нет? Анальный, оральный есть же, теперь заодно внесешь в прейскурант окулярный еще.
- Ты меня пугаешь, успокойся.
- Пугаю? – Делани удивился немного, а потом усмехнулся.
- Ну, я не знаю, что еще сказать, чтобы удовлетворить твою жажду самоутверждения. Ты же напугать меня пытаешься, разве нет? Я чего-то не понимаю? Если не напугать, то прости, ошибся, не пугаешь.
Делани его рассматривал молча, но непонятным взглядом, так что Марлен и правда не понимал, чего именно от него хотят, какой реакции на эти слова и действия. А как подлизаться к маньяку-извращенцу, если не знаешь его фетиш?
- Знаешь, чего твоим фигурам не хватает?
Марлен молчал, для него это было практически ударом. Ему никто не говорил, что его творениям чего-то не хватает, все восхищались их реалистичностью, правдоподобностью.
- Им жизни не хватает. Ты их делаешь профессионально, ты же какую-то школу закончил, да? Мне Лиз сказала, что вы с ней вместе там учились. Но в них души нет, потому что ты никакой. Ты весь такой в принципах, как в бриллиантах, а сам никто, ты даже ни о чем не мечтаешь.
- А ты мечтаешь? – Марлен усмехнулся. – Ты же тоже весь такой, только вообще без принципов. Делаешь, что хочешь, да? Я угадал? Ты ведь сбежал ото всех, чтобы не бороться. И я не борюсь. Какого хрена ты не должен, а я должен? Я живу, как мне нравится, мне мои фигуры нравятся, мне все в моей жизни нравится.
- И не хочется любить никого?
- Я себя люблю.
- В одиночку жить просто бессмысленно.
- Ну, по такой логике мне нужно жениться и завести спиногрызов, да и тебе тоже. А тебе никто не нравится, ты говорил Зои, она уже растрепала. И мне никто не нравится, представляешь? Хоть с кем могу, а никто не нужен. Поэтому весь мир парится и мучается, а я – нет.
- Все сдохнут, а ты останешься, да?
- Ага.
- И что ты будешь один делать?
- Фигуры. И у меня будет целый мир восковых фигур, все, как живые, но все молчат, и никто не гонит, не возникает. Класс? Я и тебя сделаю. Посажу вот тут, за столом, такого ехидного и якобы спокойного. И даже когда ты уедешь, ты останешься тут навсегда.
- Ты больной.
- А ты не больной, лежишь с больным на столе, болтаешь?
Делани встал, отпустил его, поправил свою футболку и пошел к лестнице.
- Извини, что набросился. Просто очень хотел посмотреть на глаз. Ну, на дырку, в смысле.
- Я тебя понял. Забудь об этом, так проще.
- Очередной твой принцип?
- Я вообще принципиальный. Но я обычно ни о чем не забываю, мне-то зачем, меня не волнует, что ты очень хотел и взбесился вдруг. А вот тебе будет проще забыть, беспринципный ты наш.
- А если я вообще никогда отсюда не уеду, что ты будешь делать? Будешь лепить фигуру или забьешь на это?
- Ты уедешь.
- Зачем?
- Это у тебя спросить надо. К предкам своим, а может просто в большой город, может, за счастьем, может, за любовью, за деньгами. Откуда ты их берешь? От папочки?
- Ну.
- Ну вот. Он стопудово оставит тебе свое дело, на котором бабки гребет, вот ты и свалишь.
- А я не хочу туда, мне там не катит больше. Лучше уж сторчаться где-нибудь в Братиславе и выковырять себе глаз, как ты.
- А кто тебя спрашивает, хочешь ты или нет.
- Я уже не маленький, сам за себя решу, ехать мне или нет. Мой отец мне не указ.
- Ага. Ты привык к бабкам и дорогой жизни, деточка, - Марлен фыркнул. Что ты будешь делать, когда он копыта отбросит или обрубит тебе европровод, а? Ты же загнешься, опсихеешь, озвереешь и озлобишься на всю жизнь. А нахрена мне тут злобное чмо?
- Я и сам могу жить, я для того и уехал оттуда.
- И по-прежнему тратишь его бабки.
- Только сейчас, я же только начал.
- Времени-то мало, скоро умирать уже, - Марлен издевался. – Моя тетка померла, так у меня хоть дом остался, а я не всегда задницу за деньги подставлял и члены ртом полировал, правда жить не на что стало. Я ни хрена не умею, только фигуры лепить, а этим особо не заработаешь, на это тоже деньги требуются, на материалы, на все такое. Так что жизнь жестока. Я в тебе ошибся, когда сказал, что ты можешь остаться тут дольше, чем на месяц. Ты не выдержишь, ты сбежишь, ты не сможешь так жить.
- Знаешь, если бы ты захотел, ты бы нашел другую работу. Как насчет кассира, официанта и уборщика? Как насчет «пройти педагогические курсы и устроиться учителем рисования в школу»? Ты же окончил училище, у тебя художественное образование есть, запросто возьмут, только справка с курсов нужна. А ты выбрал проституцию, а теперь жалуешься.
- Я не жалуюсь. Я не люблю грязную работу, я не собираюсь бегать с подносом или шваброй, не собираюсь зубоскалить уродским коровам и алкашам в магазине, мне нужны здоровые, нормальные руки для фигур. А детей я терпеть не могу. Так что у меня все прекрасно, я познал Дзен.
- Где ты откопал эту фразу? – Делани усмехнулся.
- В книге в одной.
- Я тоже, - Делани прищурился, решив позже узнать, совпадают ли их вкусы еще в чем-нибудь, кроме литературы.
- И что ты будешь делать?
- А я буду, как ты. Мне нравится. Мы с тобой во многом похожи, ты же не паришься за будущее, ты живешь сейчас.
- Ну и что? Я не живу секундой, не обманывайся, мелочь. Я не могу сорваться, схватить рюкзак и метнуться в Париж, например, на ближайшем поезде просто потому, что хочу посмотреть на Эйфелеву башню. Я и не хочу на нее смотреть, в принципе. Я к тому, что я не хочу приключений, они меня сами найдут, если надо.
- Вот и я о том же, - вкрадчиво прошептал Делани. – Мне и так хорошо. Я живу у тебя, прожигаю бабки своего богатенького отца, занимаюсь лабудой, хожу по клубам, даю по морде малявкам и трахаю тебя в мозг. И мне это все нравится. И я, если захочу, запросто пройду курсы и устроюсь в местную школу учителем физкультуры. Так что не беспокойся, я отсюда никуда не уеду, пока мне этого не захочется.
- Ты еще скажи, что ты домашний, как котенок.
- Я очень домашний, - Делани ухмыльнулся. – Я люблю, когда есть, что поесть, где поспать и кого потрахать. Зачем мне носиться по миру с рюкзаком за спиной и закинув язык на плечо? Мне и так круто. У меня под боком две потрясные проститутки и малолетняя нимфетка, в городе куча дебилов, чьи морды просят кирпича. Мне супер. И я тебе это докажу.
- Те, кому супер, никому ничего не доказывают, - сообщил ему Марлен.
- А ты не обобщай, я не такой, как все.
Дверь открылась и прервала их великий разговор.
- Я дома! – сообщила Лиз, зашуршали пакеты с ее бесчисленными покупками. Вместо того чтобы искать квартиру и тратить деньги на ее аренду, она решила составить Марлену компанию и пожить у него еще немного, выплачивая свою часть, как и Делани. Так и денег больше на шмотки оставалось, жизнь явно удалась.
Марлен на парня посмотрел, хмыкнул и пошел наверх, забрав со стола повязку. Продолжать эту тему ему не хотелось, потому что его жизнь его вполне устраивала. Но такова жизнь – стоит лишь задуматься о ней, как она сразу же кажется дурацкой и бессмысленной.
Часть 2.
У Роми была тяжелая депрессия. Если бы он был Марленом, он бы назвал это «Серым периодом» его юности. Он лежал на кровати, свернувшись в позу эмбриона, вытянул руки, зажав их между бедер и пальцами касаясь собственных же пяток. Настроение было безумно мерзкое, поэтому он не сразу отреагировал, когда зазвонил призывный сигнал, сообщивший, что кто-то жаждет с ним пообщаться почти лично. Роми уныло поднял взгляд на экран, возвышавшийся на столе прямо возле кровати, и чуть не покончил с собой, перестав дышать. Дирк Вильямс решил оторваться по полной программе и зазывал его потрепаться по видеосвязи. Замечательно, жизнь точно удалась.
Если не считать сотни сообщений, перегруженных веселыми смайлами и единственной темой «Ну вылезай из своей норы, Мышь», Дирк настойчив не был. Но если обратить на все это внимание…
- Что тебе нужно? Нет, молчи, - Роми все же протянул руку и нажал на горящую кнопку, но с кровати подниматься не стал, так что Дирк разочарованно увидел лишь стену напротив стола и сильно взбитые подушки на кровати. Роми продолжал гнусаво вещать. – Тебе уже сказал этот укурок, да? Ну и подавитесь оба. Нет, все четверо подавитесь, радуйтесь до охренения. Да, я потратил полштуки баксов на то, чтобы он мне поставил засос. Точнее, я сначала собирался вообще сбежать, но он из меня их вытряс и сразу же отработал, а потом ушел. Нет у меня никакого парня, и не будет никогда. Отстань Вильямс, - голос был такой ровный, отрешенный и даже не всхлипывающий, что Дирк не понял, когда бывший одноклассник начал плакать.
- Ну высунь башку, где ты там. Давай хоть поболтаем, а то мне скучно.
- А где все твои дауны? – буркнул Роми.
- Да все заняты.
- А ты вечно свободен.
- Я по жизни свободен, - Дирк фыркнул самоуверенно. На взгляд Роми, он слишком уж себя любил и часто занимался самолюбованием. Так недалеко было и до нарциссизма. А еще Дирк не допускал и мысли такой, что кому-то он может не нравиться.
- Высунь балду, сказал.
- Будешь хамить, я вообще выключу, - сообщил ему Роми, решив повыделываться хоть так, хоть с этим придурком. Он лег поперек кровати на спину, задрал ногу на стол, так что в поле зрения камеры оказалась его голая ступня.
- О, боже! Какой ужас! – Дирк охнул, а когда парень резко сел по-турецки, схватил себя за лодыжку и посмотрел на ступню, он расхохотался, откинувшись назад, на спинку стула.
- Дебил, поверил.
Ничего «такого» там не было, была обычная ступня с розовой пяткой, маленькие аккуратные пальцы, не отличающиеся никакими дефектами.
- Но ласты у тебя, конечно…
- У меня нормальные ноги, - Роми насупился.
И тут Дирк врал, потому что Миллет носил чуть ли не девчачий размер обуви.
- Как у тебя делишки-то, вообще? – Вильямс согнул одну ногу, поставил ее на стул и сполз с него, покачивая коленом. Он любовно развернул «Сникерс» и с натуральной страстью его рассмотрел перед тем, как откусить, одновременно поправил свою прямую, жесткую от частых окрашиваний челку, тряхнул волосами.
- Лучше всех.
- А что, понравилось тебе с Ротте лизаться?
- Понравилось.
- И не ври-ка! – Дирк сверкнул единственным видным глазом, снова тряхнул волосами, откидывая челку. – Он сказал Дэйву, что просто засос тебе поставил, шкура ты продажная!
- Это он – продажная, а я – шкура деловая, - Роми с преувеличенным интересом рассматривал свои ногти. Они были коротко обрезаны, чуть подпилены и покрыты прозрачным лаком, чтобы просто смотрелись аккуратно. – И какого хрена тебе от меня надо было? Чтобы я сам признался? Да, я тебе еще раз могу повторить, я в конец отчаялся, умираю от одиночества, мне очень плохо и грустно, ненавижу жизнь и планету, дошел до того, что даже засос мне некому поставить. Ты счастлив, натуральный натурал? Пока, - он потянулся уже выключить всю эту ненужную связь, его взгляд ушел от Дирка, а тот запаниковал. Ему в самом деле было очень скучно, поэтому даже компания гомика очень веселила. Тем более, такого пушистого и милого, которым был Роми после душа, его волосы еще пушились после фена и электризовались, а ноги, насколько заметил Дирк в процессе передвижений тела, были очень белыми и гладкими.
- Ты что, реально костыли бреешь?! – он вытаращил глаза.
- Задолбал, - Роми оборвал связь и потянулся уже вытаскивать камеру с концами, чтобы не провоцировала, но на экране снова зашлась звонком табличка. Парень вздохнул, но не удержался.
- Что тебе еще нужно? – он убрал руки и забыл, что собирался камеру отключить. А через пару минут он подумал, что уже вытащил провод.
- Да ничего. Расскажи мне что-нибудь из своей педо-жизни, - фыркнул Дирк, подпер щеку кулаком и улыбнулся очень сладко.
- Нечего мне рассказывать. Моя педо-жизнь ограничивается дрочкой на Джареда Лето и Джексона Рэтбоуна. Ты счастлив?
- А почему на них? – Дирк удивился. – Чего не на Мэнсона, к примеру? Он больших успехов добился.
- Мне не настолько одиноко, чтобы мечтать о Мэнсоне.
- А, ты, значит, мечтаешь о том, чтобы вся банда Марсиан приехала сюда, к нам, и отпыжжила тебя по-марсиански?.. Понятно…
- Ты бесишь!! – Роми застонал. Родителей дома не было, поэтому он мог хоть что делать, хоть на Рэтбоуна дрочить, хоть голым по дому расхаживать, хоть матерные песни распевать во все горло. – Ты хоть представляешь, как это?.. Хотя, кого я спрашиваю, ты же идиот.
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 20 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |