- Да-а-а… - протянул Геза.
- Это было четыре дня назад, после этого там только пустые страницы. А еще он собирается сдохнуть в день своего рождения. Первого декабря, - задумчиво протянул Хэнк.
- Каким образом? Покончить с собой, что ли? – поднял брови его дружок.
- Понятия не имею. Наверное. Как еще-то? Он не похож на смертельно больного, хотя кто его знает вообще. Я даже не знал, что он педик, а он еще и с собаками умудряется трахаться. Жесть…
- Фу, мерзость. Ладно, забей. Пойдем сегодня куда-нибудь?
Хэнк посмотрел на друга, понял, что тот в астрал пьян, что ему лучше посидеть дома… И решил, что уже достаточно поделился впечатлениями о Шампуньке Тиме.
- Не, нафиг. Проспись, завтра Хэллоуин.
- Ну ты только не говори, что мы пойдем танцевать под дверью и просить конфеты, ладно? – поморщился Геза. – Это было пять лет назад. Ну, чуть меньше…
- Нет, мы тупо пойдем и подождем, пока малышня наберет побольше, а потом отнимем у них.
- Отлично, - хлопнул его по плечу Геза, встал, намекая, что дверь закрывать будет один раз, и лучше бы Хэнку оказаться за ней в этот момент. Далтон понял, что сеанс психологической помощи окончен, и решил пойти еще где-нибудь пошляться, раз уж квартира занята братом и его телкой.
* * *
Тим относился к Хэллоуину равнодушно, заниматься детской ерундой он перестал еще в десять лет, но точно знал, что известные дегенераты Собербио и Далтон обожают вкусненькое за чужой счет. Раньше они честно клянчили конфеты у хозяев богатых домов, а теперь просто сидели возле ворот самого крутого дома и ждали, когда с крыльца спустятся малолетние ряженые девочки и мальчики с полными пакетами вкусностей.
Джексон же Хэллоуин вообще ненавидел, его выгнали из дома вместе с сестрой уже в который раз, хоть он и приводил кучу причин оставить его в покое. Ничто не помогло, так что он в своем обычном эмо-виде отправился с младшей сестрой, охраняя ее от придурков.
Правда такой охранник не очень помогал, когда дело доходило до серьезных хулиганов, а у сестры Джексона, тринадцатилетней Ширли был очень острый язык. Поэтому парень молился, чтобы они ВООБЩЕ не наткнулись на хулиганов.
- Вон туда пойдем, - сообщила Ширли, потирая руки и сверкая глазами при мысли, сколько всего вкусного можно нахватать у этих богатеньких.
- Я так не думаю, - отозвался Челка Джексон, трогая ее за плечо и разворачивая в другую сторону, меняя направление.
- Это почему?
- Потому что там стоят придурки, - логично пояснил он. – И они нам накостыляют. Мне врежут, а тебя повесят на фонарный столб, будешь там висеть, пока пожарные не снимут.
На взгляд Джексона это были вполне убедительные доводы. Ширли же была не согласна.
- А мы им сами накостыляем. Ты же уже на первом курсе.
Джексон прищурился и увидел, что среди компании великовозрастных любителей конфет главенствует Далтон, сидящий на каменном ограждении клумбы. Так что вполне есть шанс отделаться шуткой.
- Они тоже, - сообщил он сестре, но понял, что сопротивляться бесполезно. Ширли с гордым видом прошла к дому, пока ее не заметили, Джексон остался снаружи, стоя за деревом, будто он просто так тут прогуливается. Придурки, ясное дело, его не заметили, увлеченно издеваясь над ряжеными малявками.
Но когда Ширли отошла от крыльца с полными пакетами шоколадок, дорогу ей заступил тот самый кретин из параллельного, у которого были длинные белые патлы и вечно невменяемый взгляд. Он был крут, это Джексон знал, но крут не в том плане, что его хотели все девчонки.
Его боялось большинство парней, вот и все.
Геза Собербио носил эту красно-черную клетчатую рубашку на поясе чисто для вида, завязывая ее не так, как все – рукавами спереди, а наоборот. Военные ботинки с цепями и кожаная куртка добавляли его виду внушительности, хотя если все это снять, вполне возможно, что он будет примерно, как сам Джексон. Правда на лицо симпатичнее.
- О, какая у нас тут ведьма! – выдал он, стоя перед Ширли.
- Я не ведьма, я русалка, - мрачно пояснили ему.
- Пофиг. Давай пакеты, - сразу улыбка с лица хулигана стерлась, он протянул руку, затянутую в кожаную перчатку без пальцев примерно по локоть.
- Подавишься, - предупредила Ширли, щурясь нахально. Джексон хлопнул бы себя по лбу, но мешала челка, да и тональник этого не оценил бы.
- Чего-чего?.. – Геза наклонился к нахалке под всеобщий хохот, приложил ладонь к уху, делая вид, что искренне пытается расслышать ее писк.
- Ты уж извини, но сегодня со мной старший брат, так что лучше не лезь ко мне, а то получишь, патлатый, - выдала она, наклонившись к нему. У парня лицо так вытянулось, что заржали уже над ним. Хэнк подавился смехом, согнувшись пополам.
- Слышал? Хана тебе, - сообщил он дружку на «полном серьезе».
- И кто же твой брат?..
- Джексон! – крикнула Ширли, глядя безошибочно прямо на дерево, за которым стоял эмо.
«Твою мать», - подумал парень, не высовываясь. Ширли встала в позу – отставила ногу и уперла руку в бок. – Джексон! – повторила нагло.
Он наконец вышел, так и не вынув рук из карманов узких джинсиков, не подняв голову, так что продолжал смотреть одним накрашенным глазом на придурков исподлобья.
Гезу подорвал смех, он согнулся пополам, как и Хэнк, а потом выпрямился и сам пошел к «старшему грозному брату», за ним потянулась вся компания.
- Привет, Челка, - радостно поприветствовал он, скалясь. – Я смотрю, вы тут прям бандой работаете?.. – «секретно» прищурился он и подвигал бровями.
- Просто гуляем, - отозвался Джексон, стараясь не ляпнуть лишнего.
- Джексон, пошли их и пойдем уже! – Ширли возмутилась, чего это братец медлит.
- Заткнись, малявка, - Хэнк пихнул ее в плечо, так что девчонка опешила и замолчала.
- И что же у тебя за костюм, а?.. Кто ты? – Геза зашел эмо за спину, взялся рукой за его плечо, крепко сжав его. И уточнил на ухо «загадочно». – Фредди Крюгер?..
Тут же загоготала вся компания, а сам Собербио отклонился назад, запрокинул голову и захохотал так, что смешно стало даже Ширли. Оказалось, за Джексона патлатый просто держался, чтобы не упасть. Сегодня он даже не был пьян, что интересно.
- Вообще-то, это не костюм, - Ширли сделала упор на тупость блондина, а тот выпрямился наконец и отпустил Джексона, так что тот сразу развернулся к нему лицом, наполовину закрытым челкой.
- Ах, да… Ты же всегда так выглядишь.
- Отвянь, мы торопимся, - не выдержал Кэллоуби, посмотрев на него злобно.
- А что это мы такие наглые стали, а?! – Геза толкнул его ладонями в грудь и сделал шаг вперед, так что Джексону невольно пришлось отступить, пошатнувшись. – А?! – повторил патлатый. – Давай сюда пакеты, придурок, и проваливайте! – он сделал еще шаг к эмо, оказавшись вплотную. Обычно после такого любой, на кого наезжал Геза, отступал и смущался. А Джексон из принципа остался стоять на месте, так что патлатый получил возможность рассмотреть его светло-зеленые глаза с малюсенькими даже в темноте зрачками вблизи. – Брысь отсюда, - наконец не выдержал Собербио и снова толкнул его, но уже сильнее.
- Пошли, Ширли, - парень потянул сестру за собой, взяв ее за шиворот.
- Но мои пакеты?! – возмутилась она, поняв, что пакеты незаметно кто-то стянул. Этот кто-то слишком внушительно выглядел со своим ростом и большим ртом, так что возражать ему было сложно.
- Пошли! – рявкнул эмо, так что девчонка беспрекословно потопала за ним.
- Давай-давай! – вслед крикнул Геза, с интересом заглядывая в картонный цветной пакет. – Ммм… Прикольно…
* * *
Понедельник в жизни Тима Шэннона начался отвратительно. То есть, понедельники всегда начинаются отвратительно, Тим ненавидел просыпаться от звонка будильника, вылезать из-под теплого одеяла и в еще сонном состоянии плестись в душ… Но этот понедельник отличался от остальных тем, что Тим точно знал – сегодня его репутация слетит ко всем чертям. Еще в четверг вечером это казалось отличной встряской для его скучной жизни, а вот теперь пришла мысль – как он будет оправдываться. Идей не было, поэтому парень решил просто забить на все это. Он отчистил кольцо, найденное на дне ящика со шмотками, надел его на большой палец правой руки, потому что с остальных кольцо просто соскальзывало. Не стал забирать волосы в хвост, вдохнул поглубже, глядя на себя в зеркало перед выходом из дома. Вроде ничего особенного, но ничего слишком внушительного. При желании можно подумать, что он симпатичный, а не бесцветный.
Джексон же в школу тащился без особого желания, как обычно, он прошел мимо веселой компании возле забора, которые тусовались возле своих байков. Там был и Далтон, и его дружки. И, конечно же, Геза, который уставился эмо вслед и крикнул что-то, что точно не было комплиментом. Придурки заржали, а потом Хэнк увидел новую цель для насмешек и метнулся к подошедшему к калитке Шэннону.
- Приветик, Шампунька, - радостно заулыбался он, растягивая тонкие губы почти до ушей.
- Пока, - отозвался Тим, не останавливаясь и топая в том же направлении, что и раньше. Он скрестил руки на груди, чтобы не сунуть их в карманы светлых джинсов, потому что это была привычка Джексона, а не его. Хэнку приходилось идти задом наперед, чтобы не уступить ему дорогу, но Далтону это было легко, с навигацией и координацией проблем у парня не наблюдалось.
- Ты кое-что потерял в пятницу. А в понедельник еще кое-что, но мы не будем об этом здесь, ты мне потом расскажешь, как это было, ладно? – Хэнк улыбался издевательски, но Тим подумал, что отделался очень легко, учитывая тяжесть своего тупого поступка. В конце концов, он мог нарваться и на всеобщие насмешки над ним.
- Отстань, - его попытались отодвинуть, тронув за предплечье, но Хэнк остановился, как вкопанный, так что Тим застыл перед ним, глядя куда-то за плечо. – И отдай дневник, - попросил он, вспомнив.
- Конечно. После уроков, а то искать сейчас лень. Было очень интересно…
- Я рад, что ты вообще умеешь читать.
- Я тебя сегодня подброшу до дома после уроков, - сообщил Далтон расслабленно, будто не слышал этих попыток постебаться и не чувствовал слабых уколов юмора Тима.
- Спасибо, на автобусе доеду.
Далтон просто отошел, усмехнулся еще раз и пошел обратно к дружкам, держа в левой руке свой шлем, чтобы его не потерять, а правой поправил закинутую на плечо лямку рюкзака.
Тим пошел дальше, зажмурившись на пару секунд, закрыв лицо ладонями, чтобы никто не увидел неадекватную улыбку. Потом снова сделал серьезное выражение лица и поднялся по ступенькам крыльца.
А Кэллоуби тем временем остановился покурить по другую сторону забора, чтобы не лезли дегенераты, но чтобы не видели учителя. И он первым увидел, как недалеко от здания Дарквуд-Холл-Хай остановилась темная машина, марку которой он не рассмотрел. Да и вообще, Джексон плохо в этом разбирался, надеясь, что тот же Далтон об этом не узнает. Узнал бы – поднял на смех.
Из машины вылезла девчонка примерно их же возраста, или она просто выглядела старше, чем была на самом деле. И Челка Кэллоуби чуть не подавился сигаретой, вовремя убрал ее ото рта, стряхивая пепел на бетонное ограждение с забором – девчонка шла к калитке, опустив голову, обняв две папки в своих руках, не вместившиеся в бархатную сумку на ее плече. У нее была ровная густая челка, как у пони, которая не закрывала черные, красиво выщипанные брови.
Она явно была новенькой, поэтому Джексон уставился в упор, забыв про сигарету в своей руке и теребя зубами сережку в губе. Хэнк тоже оглянулся вслед новенькой, будто мимо него и его компании прошла волна холода вместе с этой девчонкой. От нее так сильно пахло духами, что запах почувствовал даже Геза, стоявший довольно далеко, но запах был не навязчивый, не слишком сладкий, он был свежий и чуть горький, как от гнилых хризантем.
- Это кто? – не втупил Хэнк, выгнув бровь, которая скрылась под его растрепанной челкой.
- Фиг знает, - пожал плечом Собербио, провожая девицу взглядом. Больше всего ему понравились длинные черные гольфы выше ее колен, юбка до этих самых колен, пышная, с кружевом и двумя бантами на подоле. И сандалии. Сначала парни молча, каждый сам по себе удивились, не холодно ли ей, а потом покосились на машину, отъехавшую от забора. Нет, ей явно не было холодно.
А еще она ни с кем не заговорила, пока шла до крыльца, молча поднялась и исчезла за тяжелой синей дверью, оставив почти всю стоянку размышлять, кто же она такая. И какого черта делает в этом городе.
* * *
Вы знаете, что такое счастье? Я знаю. Счастье в философском его смысле можно понять только тогда, когда научишься наслаждаться мелочами, которые, казалось бы, легко получить при любых обстоятельствах.
Вообще-то, счастьем называют тот момент и ту ситуацию, когда у тебя есть все, что тебе нужно, чего ты хочешь.
Но если, к примеру, съесть две плитки шоколада, подождать полчаса, а потом выпить пол-литра ледяной чистой воды, можно понять, что такое счастье обыкновенное, не возвышенное.
На мой взгляд, счастье на меня наконец снизошло, стоило только наврать один раз. Но, учитывая, что на меня странно смотрит весь параллельный класс, Далтон все-таки растрепал своему придурку Собербио об «откровениях» в моем дневнике. Теперь все будут думать, что я извращенец и спал с собственной собакой.
Но дело-то не в этом, а в том, что мерзкий Далтон все же привязался ко мне. И приятно даже не от того, что он со мной заговорил, что он узнал о моей «Тайне», не от того, что это именно он, потому что Далтон вообще противный придурок… Доставляет только то, что это наконец случилось. Была та ситуация, в которой я, как манерная дурочка, отнекивался и выделывался, а он ко мне лез.
Вот это – счастье. Когда ты – центр чьего-то внимания, пусть даже это один единственный человек. Когда ты – все, о чем может этот человек думать хотя бы в данную секунду. Когда ты – его фетиш, пусть даже на мгновение. Когда ты ему нужен в любом смысле.
Далтон не тот, кому хотелось бы быть нужным, но это не такая уж проблема. Мне же умирать скоро, чего я волнуюсь. Осталось двадцать восемь дней.
В классе завелась какая-то новая девчонка, но она села за последнюю парту у самого окна, поворачиваться к ней проблематично. А те два раза, что я обернулся, взгляд совершенно случайно ушел в сторону Челки, поэтому он опять сверлит мое плечо.
Пусть отвернется, а то обязательно случится какая-нибудь фигня, у моего стула сломается ножка, потечет моя ручка или что-то в этом роде. Не люблю, когда на меня смотрят в упор. Далтон занимается ерундой, споря с учителем, как всегда, ни о чем. То есть, он может начать скандал буквально на любую тему, продолжать его полчаса, пока учитель наконец не поймет, что они спорят о баклажанах на уроке математики. Вот такой человек – Хэнк Мерзкая Рожа Далтон.
Сомневаюсь, что его скудного серого вещества в черепной коробке хватило на то, чтобы осмыслить весь текст, предшествовавший моим откровениям о похождении в стиле зоофила. Но это ничего.
* * *
В плечо Тима, когда он почти погрузился в очередной транс, ударил комок бумаги, так что парень вздрогнул, и первым, на кого он посмотрел, подняв бумагу, был именно Хэнк. Но местный хулиган буквально лежал на стуле, так что края сиденья касался только его копчик, сам же Хэнк вообще не смотрел в сторону Тима.
Следующим, на кого парень посмотрел, стал Челка Кэллоуби, но тот двумя пальцами вытаскивал и заталкивал обратно свою штангу в губе, пустым взглядом сверля грязную доску, покрытую меловыми разводами.
Тим не понял, кто кинул комок, но потом догадался его развернуть и увидел там себя. То есть, набросок, рисунок, на котором он был изображен сидящим и смотрящим вперед, а вокруг пририсованы сердечки, будто он влюблен по уши в кого-то. Но не это заставило улыбнуться, рассмешили треугольные уши, пририсованные к его голове, к пышному каре без челки.
Он обернулся в очередной раз и наконец столкнулся взглядом с новенькой, которая сидела у окна. Она улыбнулась, не показав зубы, только растянув губы, обведенные бордовым карандашом и накрашенные темно-красной помадой.
Тим поднял брови многозначительно, а потом убрал рисунок в пенал, свернув его в четыре раза.
Новенькая явно относилась если не к готам, то к своеобразной субкультуре «странных». Такие носят вещи в псевдоготическом или рокерском стиле, преимущественно темных цветов – фиолетового, синего, черного, серого, бордового. Много читают, ходят, не сутулясь, но опустив голову и взгляд. Ведут себя очень тихо и странно.
А еще такие часто откалывают какую-нибудь фигню, когда от них этого никто не ожидает. Именно поэтому от них этого всегда ожидают, научившись на опыте предков, поэтому с тихушниками мало кто общается.
Волосы этой девушки вились жесткими, среднего размера кольцами, были вообще-то темными, но красовались высветленными прядями. Да и на лицо она была скорее интересной, чем симпатичной. Никаких правильных черт там не наблюдалось вообще.
Джексон уставился на этот контакт взглядов, ему было невероятно интересно, что же новенькая могла кинуть в записке (если это была записка) Невзрачному Шампуньке Тиму, которого даже не знала. Или знала? Нет, судя по его реакции, они не были знакомы, да это ведь первый день новенькой в школе вообще.
Странно…
А если это и не записка, то какого черта она к нему пристала? Почему к нему? Обычно такие девчонки пристают к парням, вроде себя. Короче, Джексон не понял, почему новенькая привязалась не к нему.
Она немного покачивалась на месте в такт мелодии, которую напевала себе под нос. Мычала, точнее, но слышно это было при очень сильном прислушивании, а покачивание заметно, только если долго на девчонку смотреть. Она рисовала что-то, раскрашивала темными фломастерами.
Тим опять дернулся, когда прямо ему на парту прилетел комок.
Новенькой просто повезло, что учитель привалился внушительным задом к краю стола, скрестил руки на груди и мрачно спорил с Далтоном, не обращая внимания на своеобразный бейсбол по классу. Джексон же подумал, что девчонка с ума сошла, раз привязывается к Невзрачному Шампуньке. Он же неинтересный, он молчун и тихушник, он ни с кем почти не общается, а если общается, то на уровне «Привет», «Пока», «Как дела?»
В этот раз на листке было написано черным фломастером: «Меня зовут Урсула. Я здесь новенькая. Можно занять тебя на перемене?»
Тим пару раз моргнул, рассматривая готический почерк с горой петелек и кучей острых углов, пририсованных, где надо и где не надо. На краю листа была нарисована милая паутинка с пушистым паучком. Парень обернулся к новенькой, которую, как выяснилось, звали Урсулой, и снова увидел ее спокойную, дружелюбную улыбку. Она была очень странная. Эта улыбка и эта девушка вообще.
«Окей», - одними губами ответил парень, так что новенькая кивнула еле заметно и вернулась к рисованию.
* * *
Вам когда-нибудь казалось, что одно единственное событие может сломать стоп-сигнал вашей жизни? Какого черта, я имею в виду? Какого черта ко мне привязалась новенькая?..
Почему до того, как я начал выкрутасничать, чтобы привлечь внимание хоть кого-нибудь, хоть дебила, вроде Далтона, на меня никто не обращал внимания? А теперь, когда я это сделал, и Далтон лезет, и Челка пялится в упор, и новенькая пишет странные записочки?..
Она очень симпатичная, как мне кажется. То есть… Мне не нравятся девчонки в том самом плане, но я могу признать, что она очень симпатичная. Почему она написала не Челке? Они же два сапога пара просто, они созданы друг для друга, он – эмо, она – готесса. Если готесса, конечно.
В общем, это все очень странно…
* * *
После звонка с четвертого урока Тим остался у парты дольше, чем остальные, засовывая учебники в сумку и дожидаясь, пока все уйдут. К нему сзади подошла новенькая и выжидающе застыла, сунув руки в карманы своего серого плащика. Так что, когда Тим развернулся, он шарахнулся и ударился бедром о край парты, вздохнул.
- Господи… Напугала, - пояснил он.
- Извиняться бесполезно, да? – улыбнулась Урсула. – Пойдем? Покажешь мне, где тут столовая. Есть хочу, умираю, - сообщила она и пошла на выход из кабинета, Тиму оставалось только идти за ней.
- Настоящее имя? – уточнил он, зная, что готессы и тихушницы склонны придумывать себе странные имена. Типа Лукреции вместо Люсии. Патология вместо Пэтти и все такое.
- Настоящее, - заверила его новенькая, шагая рядом. Она остановилась на пару секунд, чтобы подтянуть свои гольфы, а потом снова догнала Невзрачного Шампуньку и пошла рядом с ним, улыбаясь чему-то.
- Ты недавно переехала? – не то, чтобы Тиму было очень интересно, но девчонка казалась относительно адекватной. Такими приятелями и приятельницами не разбрасываются.
- Неделю назад. В такой офигенный дом возле Волчьего Ручья. Знаешь?
- Поздравляю, - с долей сарказма в голосе усмехнулся Тим, посмотрев на нее и открыв перед «дамой» дверь кафетерия.
- А в чем дело? – Урсула сделала невинный взгляд. Но Тим засомневался, что она еще не заметила странного соседства.
- Там Марвинги рядом живут. Ты же про дом в Викторианском стиле, который на Фиар-Стрит? Там же лес рядом, кладбище и Волчий Ручей, да?
- Именно он, - девушка закивала. – А рядом всего один дом стоит, представь себе. Он такой деревянный, черный… Обветшалый, короче, но выглядит надежно. В нем ночью жутко воет ветер, я спать не могла. ТАК круто… - она прикрыла глаза от удовольствия. Тим улыбнулся невольно, захватил какую-то пышную сахарную булочку с газировкой и подождал, пока новенькая найдет себе что-нибудь вкусненькое. Урсула удивила сразу же, она выбрала яблоко.
В Дарквуд-Холле вообще никто не ел яблоки.
- Ты, значит, любишь все страшное и жуткое, - сделал вывод Тим, садясь на скамью возле окна и оставляя сумку валяться возле ножки стола. Невзрачный Шампунька лениво пальцами отламывал кусочки от булочки и отправлял их в рот, так что Урсула прищурилась незаметно и решила, что попала по адресу. Парня явно не интересовали девчонки.
Почему она так решила? Потому что стоило лишь посмотреть на Хэнка Далтона, который запрокинул голову и под всеобщий хохот и девичье «Фу-у-у, Хэ-э-энк…» залил в свою разинутую пасть полбутылки майонеза, отправив его следом за хот-догом. На лоб Хэнка можно было поставить штамп: «Натуральный натурал». Ну, или «Если не натурал, то точно сверху, только так».
«Вот это варежка, я понимаю…» - подумала Урсула, увидев размеры его рта. Вообще-то, Урсула не была готессой. Еще в старших классах она была одной из тех, кого принято называть «тупоголовой курицей» или «самовлюбленной идиоткой». Она махала помпонами на футбольных матчах, завязывала волосы в два хвоста и любила розовый цвет.
Но когда родители сообщили о том, что если она и дальше желает сидеть на их шеях, придется покинуть родную Оклахому ради промозглой Англии… Она решила подойти по всем параметрам. Более того, тупоголовых куриц в Дарквуд-Холле и так хватало по ее мнению. Она же не знала, что их вообще не существует в подобных местах. В любом случае, образ загадочной и привлекательной тихушницы ей явно удался. Разве что, тихушницы не говорили «Офигеть, обалдеть, шизо, ВАУ, по барабану, абзац» и тому подобных слов. Но это не было так уж важно, потому что она выбрала самого странного парня из всех, кого увидела в кабинете, едва в нем появившись. Она раньше ходила в художественную школу, а потому изобразила его и паучков с паутинками очень симпатично, ведь старалась. Хэнк не привлек по причине своей пониженной интеллектуальной планки, на Челку Кэллоуби Урсула долго смотрела, едва не окосев, но потом решила, что и он скорее всего начнет к ней клеиться. Зато вот у Тима была на лбу бегущая строка: «Мечтаю о сильных мужских руках, кто б обнял, кто б согрел?»
- Это точно, - заверила новенькая Тима, рассматривая его. Симпатичный. Милый даже, рост чуть выше среднего, но вообще он кажется выше из-за худобы. Светлые джинсы, рваные на коленях, темная футболка и белая куртка. Он был очень светлый и невзрачный, не напоминал нежного мальчика, но и на рокового парня не тянул.
Он был невзрачный юноша по имени Тим. Так Урсула и поняла, рассматривая его в упор, хрустя своим яблоком.
- А ты там был? – уточнила она.
- Где?
- В доме возле Волчьего Ручья? Где живут эти… На «М».
- Марвинги? Нет, конечно. Кто меня туда звал? Да и не хочется, если честно. А что?
- Нет, ну прикольно, по-моему. Там ночью происходит что-то странное, мне кажется. Ну, то есть… Мы ложимся спать, а у них целый день свет не горел. А потом, когда я уже лежу в постели…
Урсула внимательно посмотрела на парня, рассматривающего деревья за окном. Она даже выдержала эффектную паузу, упомянув себя и постель в одном предложении.
Нет, что-то никакой реакции. Он точно Тот Самый.
- И вот, когда я ложусь спать, - повторила она. – В окне этого дома загорается такой теплый свет. Но этажом выше, чем мое окно, поэтому я ничего не видела, видела только, что там тень за занавеской двигается. Чуть с ума от страха не сошла. Как думаешь, что это?
- Мистер или миссис Марвинг, - логично усмехнулся Тим, посмотрев на нее, наконец. – Кто еще это может быть?
- А с чего ты взял, что там живут именно они? – Урсула не отвязывалась, болтая с ним так, будто они закадычные друзья. Чуть ли не с детства в одной песочнице играли. Поэтому Тиму было странно, одновременно свободно и легко с ней разговаривать, но в то же время очень подозрительно. Тихушницы себя так не ведут обычно.
- С того, что я просто знаю это, - Тим и сам задумался, с чего вдруг взял, что Марвинги до сих пор живут в том отвратительном доме. А потом он вообще заинтересовался сам про себя, почему еще не сходил и не узнал все это, раз уж так сильно хотел приключений на свою пятую точку.
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 20 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |