Глава 1: В основном безвредна 3 страница

*

Солнце только поднималось, когда Золотое Сердце приземлился на вершину одной из гор, небо глубокого синего цвета, казалось, горело на горизонте. Внутри Зафод потирал копыта. Он обожал Гагрифлекс. Даже вымыл свою длинную гриву, и её зеленые и синие полоски светились, выглядя абсолютно ужасно в сочетании с желто-оранжевой виниловой двухголовой курткой, которую он носил с поднятыми воротничками. На его шее красовалось золотое ожерелье, отделанное сияющими камнями, на обеих головах восседали фирменные очки. Он широко улыбнулся, и крохотный динамик, встроенный в его зуб, выдал «динь», отреагировав на свет.

— Как я выгляжу, Марвин?

— Омерзительно.

Одна из голов Зафода повернулась к металлическому гуманоиду, затем фыркнула.

— А, да что ты вообще знаешь.

— Больше, чем ты можешь себе представить. Судя по программному обеспечению «Модный приговор», с которым я поставлялся, и которое я, кстати, терпеть не могу, этот наряд почти столь же ужасен, как и мое существование, — он секунду помолчал, — которое итак ужаснее некуда. — уточнил он.

— Это называется привлекательно выглядеть, детка, я и не жду, что ты поймешь.

Зафод застегнул последний из восьмидесяти с лишним карманов, разбросанных по куртке.

— Так, а где наши прекрасные дамы?

*

Трио «прекрасных дам» в данный момент держали совет в комнате Флаттершай. Она выглядела взволнованной.

— Я представления не имею, как мы их найдем. Вселенная просто огромна.

— Дорогуша, я уверена, Зафод поможет нам, как только поймет, что именно нам нужно, — вздохнула Рарити. — К тому же, не думаю, что у нас есть выбор. Наши друзья где-то там и могу поспорить, что ищут нас, а он – наш единственный шанс, что они найдут нас. Если он действительно президент, то я уверена, что он сможет как-то связаться с ними.

— Все равно я ему не верю. — Хмурилась Дэш.

— Ну конечно, дорогая, но давайте все же пойдем к нему. Возможно, он будет вести себя лучше этим утром.

Рарити повернулась и направилась к выходу. Флаттершай бросила Дэш виноватый взгляд и последовала за белой единорожкой.

Дэш присоединилась к ним, возмущенно бормоча под нос: — Назвать меня жеребцом.

— Приятного дня! — сказала дверь, пропуская их на мостик, где во внушительной позе перед большим экраном стоял Зафод. Он сверкнул им улыбкой. «Динь»

— Утро доброе, дамы, наша первая остановка в фантастическом туре по космосу, добро пожаловать на Гагрифлекс!

Экран позади него ожил, показывая ландшафт, простирающийся под ними. Зафод ухмыльнулся, глядя на их пораженные лица.

— Нужно, чтобы вы сунули этих рыбок в свои ушки, если хотите присоединиться ко мне.

*

Пинки стояла у крайнего в ряду корабля, на одно из её копыт была надета большая пенопластовая рука, чей палец оптимистично торчал вверх. Твайлайт не удержалась:

— Пинки, что это еще такое, во имя Селестии?

— Это называется рука! Некоторые существа имеют эти штуки, называемые руками, и у них есть эти штуки, называемые пальцами, а палец означает, что ты можешь остановить попутку! У нас нет пальцев, поэтому я пользуюсь этим!

Она игриво помахала рукой перед лицом Твайлайт, которая шлепнула её прочь. Вскоре вернулась Эпплджек, удерживая во рту сувенирную ручку из туристического ларька. На ней была накарябана классическая фраза: «Кто-то, кого я знаю, побывал на Звезде Барнарда, и все, что он мне привез – эту паршивую ручку» — которая лишний раз доказывала, что всегда найдется хотя бы одна личность, искренне верящая, что это смешно. Остерегайтесь их.

Пинки схватила ручку и начала малевать на своем полотенце. Чуть погодя она подняла его.

«Университет Максимегалона или смерть!» — крупными буквами гласила надпись. «Или смерть», причем, была явно отпечатана на полотенце, а если присмотреться поближе, то можно было разглядеть, что предыдущие назначения ранее были отстираны.

— Теперь остается только ждать кого-то, кому с нами по пути!

— И когда мы попадем туда, мы сможем выяснить, где той штуке труднее всего будет нас подобрать?

— Именно! Тебе понравиться университет, Твайлайт, там тьма-тьмущая книг, которых никогда не коснется ни один пони!

Твайлайт заметно оживилась.

— Тьма-тьмущая?

— Если точнее, то где-то четыре тьмы-тьмущих.

Они стали ждать. Пинки впереди с одним копытом, сунутым в пенопластовую руку с оптимистично поднятым пальцем, а другим — державшим угол полотенца. Эпплджек держала другой угол полотенца с видом покорного спокойствия на лице.

Прошел час. Пинки не сдвинулась, её выражение обнадеживающего дружелюбия не изменилось. Эпплджек дважды менялась с Твайлайт, и теперь снова держала угол полотенца. Тем не менее, её нога болела, а терпение быстро улетучивалось.

— Эээ, сахарок?

Нет ответа.

— Сахарок?

Пинки молча повернулась, её выражение к этому моменту превратилось в неподвижную маску.

— Сотни этих штук уже улетели. Я даже знать не хочу названия некоторых из них. Может мы… попробуем что-нибудь другое?

Именно тогда, подчиняясь определенным законам причинности этого произведения, нечто просто обязано было остановиться и предложить подругам подвезти их. Нечто было около полутора метров высотой, его гладкая фиолетовая кожа была почти ничем ни примечательна. Оно имело две руки, две ноги, два глаза и видимый рот, который растянулся в улыбке, слишком широкой, чтобы выглядеть нормальной. Но если подумать, она могла быть чем-то гораздо худшим. На существе не было ничего из одежды, кроме шарфа, на котором красовалась надпись, если, конечно, кто-нибудь захочет её прочитать: «Команда УММ по Брокианскому УльтраКрикету.»

Брокианский УльтраКрикет был игрой, представляющей собой сложное взаимодействие профессиональных спортсменов, использующих различные спортивные принадлежности, чтобы изо всех сил лупить друг друга, а потом убегать и извиняться. В этом измерении в неё играли те же существа, которых можно было заметить за игрой в Супер Фрисби, вооруженных при этом водяными пистолетиками.

Когда существо говорило, оно растягивало маленькое ромбовидное отверстие на лице.

— Эй, чувихи, направляетесь в ММ? Мне туда. Идем.

Не дожидаясь ответа, он пошел по направлению к кораблям. Подруги последовали чуть поодаль, пока в поле зрения не появился он. Этот корабль не был сильно изношенным, но выглядел явно старым. Размером он отлично подходил, чтобы вместить их и нес на себе несколько наклеек:

«Фрисплоркинг – не преступление!»

«Как вам моя варп-скорость?»

«Максимегалонские студенты всегда делают это с отсылкой к нашей обширной библиотеке.

«Голосуй за Библброкса!»

— Мы… мы что, отправимся с ним? — Спайк нервно оглядывал существо.

— Ну конечно! Он же студент!

— Но что он за существо? — Твайлайт смотрела на странное создание, копающееся в поисках ключей.

— Как я и сказала, он – Студент!

*

Вскоре после основания Максимегалонского университета, один из учащихся, писавший кандидатскую по Игре в Бога, начал проект по созданию чего-то, что будет писать кандидатскую вместо него, таким образом был выведен новый вид — Scientiatem Quaerens (Гранитуснаукус Жранус). Они были идеальными студентами университета; могли выжить на протяжении многих лет, питаясь одной лишь лапшой быстрого приготовления и слабоалкогольными напитками, интересовались любыми доступными им развлечениями, становились гениальными на время сессии и были не прочь побаловаться слегка незаконными шалостями в любое время года. В дополнение к вышесказанному, они также могли годами бродить по кампусу, время от времени посещая лекции, и от случая к случаю проваливая или проходя экзамены, а также просто хорошо проводить время. На данный момент они почти полностью составляли ученический состав университета, так как многие существа, могущие позволить себе обучение в Максимегалоне, так же могли себе позволить кого-то, кто будет обучаться вместо них.

Именно с одним из этих существ наши героини входили на борт корабля. Он возвращался со своей ежегодной миграции на «куда угодно, лишь бы свалить отсюда, чувак». Эта миграция круглый год случается у многих представителей разных видов, которые искренне верят, что совершают нечто вроде приключения ради успокоения собственной мятущейся души, которое, в большинстве своем, обычно заканчивается сильными повреждениями печени, резким уменьшением денежных средств в их бюджете, а иногда и парочкой-другой арестами, если совсем уж повезет. Этот конкретный студент остался единственным из группы, что не попал за решетку, и как только его корабль, украшенный слоганами типа «не уверен — не телепортируйся», был оснащен спальными принадлежностями для наших отважных пони, он окончательно подготовился действовать в качестве подходящего сюжетного механизма для следующей части этого произведения.

*

Зафод молча вел троицу по голым камням безымянной горы. Вереница белых облаков невообразимой красоты раздвинулась, открывая вид на густые лесные массивы, болезненной для глаз сочности.

Зафод все это игнорировал.

— Впереди есть кое-что гораздо интереснее. — было все, что он говорил.

Рэйнбоу поднялась в воздух, пролетев вперед и оказавшись той, что увидела это первой.

— ПРЕСВЯТЫЕ ПРИНЦЕССЫ!

Как только Рарити и Флаттершай вышли на возвышенность и поглядели в сторону далекого города, их челюсти упали. Зафод уселся, одним копытом лениво указывая в сторону… этого.

— Ну как, дамы? Что думаете?

Это была статуя. Но это слово вряд ли подходит здесь. Она была просто огромной. «Холм» — было более или менее подходящим описанием этого монумента.

— Вполне похожа, не находите?

Зафод ухмылялся от вида их шокированных лиц. Гагрифлексианцы по-настоящему к нему привязались, собственно как и он к ним. Так как он был единственным, чье эго было достаточно безграничным, чтобы вынести это место, он довольно долго жил среди них, что и вылилось в возведение этой статуи. Она изображала его в одной из самых любимых его поз: сидящим, с одной головой мечтательно смотрящей вдаль, а другой – направленной в сторону вытянутого копыта с подмигивающим глазом, как бы говорящим «Кто крут? Ты крут. Но не так крут, как я. О боже нет, даже не думай об этом. Я… я все равно неимоверно круче.» Так же известная, как поза номер один. Выдолбленная из куска цельного гранита и постоянно окрашиваемая в кричащие цвета, кои были присущи ему, она нависала над городом. Откровенно говоря, вид был ужасен, монумент как нельзя идеально подходил в качестве свидетельства непомерного эго, способного описать безграничность создания как «нормальное местечко» и на полном серьезе верящего, что подобная статуя будет идеальным отражением его крутизны.

Рарити была в шоке. Этот совершенно неотесанный пони вел себя так, словно ему принадлежала вся вселенная. С другой стороны, возможно, так и было, но это не оправдывало такое его поведение. Она знала, что была самой прекрасной пони в Понивилле, но всегда вела себя так, чтобы ни один пони не знал, что она это знала. И все же, вежливость никогда не повредит.

— Она… хороша, кто создал её?

— Оу, некоторые из тех кошаков внизу, уж они способны распознать шикарность, если видят её. Не думаю, что нам стоит идти туда. — Он страдальчески вздохнул. — Они могут перевозбудиться. Я могу только слегка смягчить свою крутость и не очень люблю избыток внимания к себе.

Он поглядел на них всеми четырьмя уголками своих глаз, купились ли они. Все три смотрели на него с чистейшим недоверием.

— А, кого я обманываю, кто хочет чутка прогуляться со мной и послушать, насколько я крут?

Именно в этот момент, в небе над ними раздался голос.

— Х.О.Р.О.Ш.О. Библброкс, не двигайся. Ты арестован.

— Ага, мы поймали тебя на этот раз Большой Зи, мистер Президент, сэр! Держим тебя на мушке!

— Точно! С секунды на секунду эти крошки достаточно разогреются, чтобы тебе было очень больно, так что лучше не двигайся!

— Ага!

*

Есть такие чувства, которые распространены повсеместно. Нет такого места в космосе, где вид полицейской машины со сверкающими огнями и вооруженными пассажирами не вызывал бы чувство беспричинного трепета у большинства существ. Даже самый законопослушный гражданин будет чувствовать себя преступником, остановившись на красный свет рядом с полицейским автомобилем и стараясь сохранить расслабленную позу, лишь мельком взглянув в сторону и пытаясь не выглядеть как преступник. Энциклопедия Галактика описывает это как: «Естественная часть нашего психотипа: своего рода чувство необоснованной вины, что присуща любым существам, которые встречают представителя закона». Путеводитель для Путешествующих Автостопом по Галактике, в свою очередь, описывает это как: «Естественная часть нашего психотипа, дабы не хотеть быть подстреленным или арестованным. Особенно, когда знаешь, что эти свиньи так жаждут остановить тебя и обшмонать, а ты абсолютно уверен, что они найдут эту шмаль в твоей коробочке для перчаток, и конечно же сделают из этого неправильные выводы». Статья идет с примечанием от редактора, что Путеводитель в данный момент ищет нового корреспондента взамен ожидающего побега из Реабилитационного Центра для Преступников Малой Медведицы.

Тем не менее, еще легче почувствовать себя виновным, когда большой полицейский корабль не только висит перед тобой и твоими компаньонами, но и угрожающе развернул носовые пушки, заявив, что ты арестован. Зафод был виновен как смертный грех, но всегда сильно обижался, когда кто-нибудь убеждал его, что он сделал что-то плохое. Даже самые оптимистичные игроки системы Морцелл никогда бы не поставили на то, что он спокойно сдастся.

Глава 7: Манёвры и ученые степени

— БЕЖИМ!

Слово едва сорвалось с губ Зафода, как четверка пони бросилась бежать, действуя скорее инстинктивно, чем как-то по-другому. Дэш поднялась в воздух и летела довольно далеко впереди, когда раздался первый выстрел. Заряд ядовито-зеленой плазмы ударил в камень рядом с Флаттершай, заставив ту шарахнуться в сторону Рарити с писком чистейшего ужаса.

— ДА НИ ЗА ЧТО!

Разворот, который заломила Дэш, превратившись из пони, несущейся со скоростью около сотни километров в час, в пони, несущуюся в обратном направлении со скоростью чуть выше ста шестидесяти километров в час, заставил бы расплакаться даже самого сдержанного физика.

— НЕ СМЕЙ делать этого с Флаттершай!

Она ускорилась, летя навстречу полицейскому кораблю, и пронеслась прямо над ним, заставив тот задребезжать. Пилоты мгновенно переключили внимание на радужную пегаску, безрезультатно стреляя по её ускользающему силуэту.

— За ней!

— Да!

Она снова пронеслась над кораблем, в этот раз еще быстрее, и он едва не развалился, пытаясь прицелиться в неё.

— УБЕГАЙТЕ ОТСЮДА! — прокричала она, пролетая над троицей пони, преследуемая полицейским кораблем. Они могли только ошеломленно наблюдать, как она все сильнее отдалялась от них с разозленной полицией на хвосте.

— Когда Зарквон создал эту, он сделал смертельное оружие! Зашибенно! — Зафод изображал редкое для него выражение восхищения на обоих лицах. — Не отстаем! Она всегда так себя ведет?

— Беспокоиться за друзей или проявляет храбрость, которой ты лишен? — язвительно спросила Рарити.

— Оба!

Впереди показался корабль и Зафод забрался внутрь. Флаттершай задержалась на трапе, глядя наружу:

— Будь осторожна, Рэйнбоу Дэш, — молила она маленькое пятнышко вдали, которое еще сильнее ускорилось относительно другого пятнышка.

Рарити приобняла желтую пегаску:

— С ней все будет хорошо. Я уверена.

— Та летающая штука выглядит очень опасной…

— Не знаю, что собой представляет эта… чем бы она ни была, дорогая, но ей никогда не сравнится с нашей Дэш.

Но мгновение спустя, меньшее пятнышко вдруг сменило направление полета. Дэш камнем падала вниз.

— О нет! — пискнула Флаттершай.

Вспышки света стали едва видимыми, когда большее пятнышко корабля полиции рвануло вниз, в погоне за пегаской. Это, в свою очередь, прекрасно говорило об огромном расстоянии, с которого они наблюдали, и поэтому никто из них не мог увидеть, насколько быстрее набирала скорость Дэш относительно местного ускорения свободного падения.

*

Сверхзвуковой Радужный Удар, исходя из незаменимого, хоть и слегка ненадежного путеводителя по галактике, случается, когда существо с определенным расположением к радужной магии разгоняется за пределы местной скорости звука и мгновенно, совершенно и полностью ломает цветовой спектр (если использовать технические термины). Он отмечает невероятные силы, вовлеченные в создание звукового, светового и магического взрыва, способного раскалывать скалы, трясти землю и заставлять каждое миленькое существо на многие километры вокруг искать укрытие. Он отмечает капитальные перегрузки. Он отмечает необычный и невозможный способ образования конуса маха, который формируется слишком рано и сопровождается очень яркими цветами, и, наконец, он отмечает, насколько по-наркомански тот выглядит, а также удивительную редкость подобного явления.

Он не отмечает, однако, сможет ли исполняющий удар избавиться от висящего на его хвосте тяжелобронированного корабля преследования Галактической Полиции. К счастью, для нас это и не нужно. А все потому, что это проверялось всего лишь один раз и все пони, наблюдавшие за этим, остались абсолютно довольны результатом. (Для протокола: результат превзошел все ожидания.)

*

Далеко отсюда, побитый на вид звездолет совершал утомительный перелет по гиперпространству. Трое из его пассажиров на данный момент спали, оставив Твайлайт Спаркл составлять компанию студенту в кабине пилота.

Твайлайт оттолкнула от лица пару пушистых двадцатисторонних игральных кубиков и поглядела на студента. Он не обращал ни малейшего внимания на отдаленные искорки на экране, предпочитая ковыряться в боках своего кресла. Время от времени он откапывал кусочек сухой лапши быстрого приготовления и съедал его, светясь от удовольствия.

— Кхм. — вежливо прервала его Твайлайт.

Он замер, с виноватым видом роняя добытый кусочек лапши.

— Чего?

Твайлайт вздохнула. Она не была маниакальным приверженцем чистоты, но у всего есть свои пределы.

— Эмм… как тебя зовут?

Он почесал свою неряшливого вида растительность на лице и нахмурился.

— Не знаю. Никогда не задумывался.

— Прости?

— Никогда не нуждался в нем. Мои друзья зовут меня чуваком. Или братаном. Или как-то так.

Он все еще хмурился, как будто бы раздумывая о чем-то сложном. Твайлайт постаралась выдать улыбку.

— А как ты зовешь своих друзей?

— Чувак, братан, друган, вот… — он мгновение помолчал. — Как-то так…

Он с каждой секундой выглядел все беспокойнее и беспокойнее из-за невозможности дать ответ на этот вопрос.

— Забудь.

Твайлайт повернулась к экрану, но тот оставался по-прежнему абсолютно безынтересным. В конце концов, она повернулась обратно.

— Эээ… а что ты изучаешь?

По лицу Чувака пробежала волна облегчения.

— Я изучаю интерпретационную историю.

— И это?

— Мы пытаемся выяснить, на что была бы похожа история, если бы мы не перемещались туда-сюда во времени и не меняли реальность в огромных количествах. Когда кафедра обычной истории лишилась бюджета в пользу кафедры Богословия и Водного поло, мы взяли несколько их старых проектов.

— Путешествия во времени… возможны? — Глаза Твайлайт расширились.

— Да, но не особо полезны. В наши дни, всё время практически однородно, народ перемещает современные штучки в прошлое, а старые – в будущее. Сейчас ничего особо не меняется, я даже не знаю, можно ли применять эту фразу, потому что «сейчас» практически ничем не отличается от «когда-либо». И это очень круто, понимаешь? — Он помедлил, потом самодовольно усмехнулся. — Я скоро получу бакалавра в Ты-не-сможешь-доказать-обратное.

— А что если я смогу?

— Что сможешь?

— Доказать обратное?

Существо призадумалось на секунду.

— Тогда… — он ухмыльнулся. — Моя ученая степень превзойдет твои доказательства.

— Так… если наплевать на правила, есть у меня степень?

— Конечно!

*

Интерпретационная история является, без преувеличения, пятым по бесполезности предметом во всей известной мультивселенной. Все потому, что она оперирует совершенно нереальными фактами для создания совершенно нереального результата, которые абсолютно никак не применяются в реальном мире. Единственной работой для выпускника кафедры интерпретационной истории является преподавание этого самого предмета. Так как его бесполезность никак не понизила его популярность, он до сих пор с успехом преподается, причем количество курсов неуклонно растет с каждым годом. То, что ранее началось с пьяной идеи, постепенно переросло в предмет, являющийся, на данный момент, наиболее преподаваемым и востребованным в истории создания. Интерпретационная история привлекательна по нескольким причинам, но главные из них – различие между тем, насколько сложно он звучит для остальных и тем, насколько он действительно сложен. Несмотря на это, в некоторый момент следующей пары столетий, численность студентов, интересующихся этим предметом, превзойдет численность населения галактики.

*

Оставляя режущий глаза радужный след, Дэш вернулась к Золотому Сердцу. Невероятная дуга состояла из всех цветов спектра, вычерченная толстыми, по-мультяшному яркими линиями. Называть это радугой было почти оскорбительно. Дэш приземлилась с пренебрежительным взмахом крыльев и немного постояла с поднятыми передними копытами, ухмылка на её лице в любое другое время была бы жутко раздражающей, но сейчас она просто сообщала двум своим взволнованным подругам, что с ней все в порядке.

Флаттершай рванула к Дэш с радостным криком.

—ДЭШ!

Рэйнбоу, смеясь, вырвалась из её объятий.

— Я в порядке, Флатти, тем неудачникам в жизни не справится с лучшим летуном Эквестрии! Я бы сделала их даже будучи пьяной и с кексиком в глазу! — Она глянула на свой хвост с обожженным кончиком. — Это так и задумывалось!

Рарити была другого мнения, но промолчала.

— Отлично сработано, по крайней мере, у одного пони среди нас достаточно смелости, чтобы разобраться с маленькой проблемкой Зафода. Предлагаю нам, леди, пойти и обсудить произошедшее, и что он о себе возомнил!

*

На борту Золотого Сердца ошарашено сидел Зафод, его копыто нависло над панелью управления Бесконечно-невероятностным двигателем. Два очень крепких напитка уже гуляли по его организму, не особо спеша успокоить его нервы, как того обещала бутылка. Он выжидал последнего момента, чтобы выбраться отсюда потому, что световое шоу оказалось на редкость увлекательным. Теперь он пересмотрел свое мнение о пони, путешествующих с ним на корабле, насчет склонности тех к убийству. Радужная, теперь, была официально признана наиболее привлекательным предложением в его непосредственной близости.

Такими были мысли, роившиеся в его голове, когда он внезапно ощутил шлепок по правой голове, прилетевший от копыта Рарити.

— ЭЙ! — сказала его левая голова, глядя вверх. — Это что ещё была за х… — Его другая голова ощутила увесистый подзатыльник, заставивший его растянуться на полу. — Какого зарка ты творишь, сумасшедшая су…

Он в последний момент прикусил язык, когда Рарити издала громкий фырк, не обещающий ничего хорошего, если последним его словом будет не «Леди, а двумя сопровождающими не «Простите» и «Меня».

— Леди, простите меня. — Он неуверенно встал. — Но пожалуйста, скажите, за что именно я извиняюсь!

— Не только за то, что ты был наполовину пьяным, с тех пор как мы встретились, — бушевала Рарити.

— Да, но…

— Не только за то, что ты разыскиваемый преступник,

— Но, детка…

— Не только за то, что ты подверг нас всех опасности, лишь бы показать свое чудовищное эго,

— Минутку…

— Не только за то, что мгновенно сбежал и спрятался, бросив Леди защищать тебя от закона, но еще и за то, что притащил нас сюда ради отвратительной и откровенно неприятной похвальбы и показухи, не упоминая уже о твоих бесчисленных развратных заигрываниях и пьяном идиотизме!

Зафод оторопел. Подсознательно он уже начал тянуться за напитком, когда его инстинкт выживания, до этого так редко используемый, но теперь полностью вставший на ноги, ментально огрел его за подобные мысли. Тут прорвалось эго и сказало инстинкту заткнуться и шуровать обратно на задворки разума. Боль, было, бросилась на помощь инстинкту, но была блокирована, когда гнев дал той ментальный эквивалент пинка, и получившаяся в результате ментальная потасовка была прервана только тогда, когда раздался радостный голос Эдди, радость которого была слегка натянута и с оттенками паники.

— Не хочу прерывать вас, народ, но мои датчики сближения говорят, что сотня с лишним полицейских кораблей только что вошла в окрестности!

— Бельгия! Сваливаем отсюда, Эдди!

— Бэз проблэм!

Как только корабль начал запихивать реальность в мясорубку, тихий голосок Флаттершай прошептал Дэш.

— Я еще никогда не слышала слово на букву с, но от того, как он говорит его, сразу становиться понятно, что это плохое слово.

*

Бесконечно-невероятностный двигатель был создан очень умным студентом, которому в голову пришла поистине отличная идея выяснить, насколько невероятным будет его существование, которую он сразу же скормил Конечно-невероятностному генератору. Использовать субмезонный мозг Бамблвини-57, соединенный с атомным векторным плоттером, и все это вместе погрузить в генератор Броуновского движения, дабы изменить исход событий, казалось тогда хорошей идеей, но лишь до тех пор, когда выяснилось, что вероятность подобных событий никак невозможно соотнести с уровнем вероятностей, которые можно пронаблюдать. К примеру, шансы на то, что в какой-нибудь день пойдет дождь могут быть три к одному, но в выходные дни, дни для пикников, музыкальных фестивалей или спортивных матчей вероятность дождя, как было установлено, существенно возрастает. Более того, вероятность плохой погоды можно понизить в домашних условиях только лишь подготовившись к ней. Если взять с собой тяжелый зонтик и надеть максимально неудобную, защищающую от дождя одежду, можно гарантировано утверждать, что день выдастся теплым и сухим. Пронаблюдав, как разные условия с легкостью изменяют стандартные вероятности, миниатюризация сделала свое дело, но лишь до тех пор, пока устройство не превратилось в глупую, используемую больше для детских шуточек, показуху.

Возможность телепортировать космический корабль по вселенной, без её предварительного разворота, была зарезервирована за бесконечно неизвестным Бесконечно-невероятностным двигателем. Никто не знает принцип его действия, за исключением того, что он несет в себе брусок чистого золота, который, возможно, представляет собой артефакт величайшей важности или простую желтую безделушку.

Как бы то ни было, Бесконечно-невероятностный двигатель, ныне принадлежащий Зафоду, уносил наших героев от непосредственной опасности, чему они должны быть благодарны. И конечно же они будут, сразу же после того как все вокруг перестанет быть шоколадным, а Рарити прекратит быть зефиркой.

Дата добавления: 2015-09-28