Это совсем не то, что когда-то произошло, а теперь мы не можем это остановить и можем лишь плыть в потоке. Это то, что мы постоянно поддерживаем, к чему прикладываем усилия и за что цепляемся, совершенно не осознавая, что делая так, мы теряем возможность прихода и прикосновения к чему-то совершенно бесценному. Причем даже осознание бессмысленности всего этого чаще всего ничего не меняет: мы все равно продолжаем цепляться за весь этот хлам, непрерывно поддерживая процесс. И ответить на вопрос: «Почему это происходит?», по-видимому, совершенно невозможно. Я бы сказал, что какая-то, причем самая сильная, часть нашего тоналя, обладающая уже сформированной внутренней структурой, с уже имеющимися внутри нее внутренними возбуждениями, эмоциональными фиксациями и системой мотиваций является бессознательной и действует целиком самостоятельно, совершенно игнорируя наше сознательное понимание и взгляды. То есть, можно сказать, что большая часть нашего внимания просто является завязшей в этой внутренней, целиком бессознательной структуре. Однако, обладая (или «придя к обладанию») некоторым количеством свободного внимания и, наверное, некоторой дисциплиной, некоторые из нас на какое-то время могут останавливать это внутреннее движение. В моем случае, к примеру, хотя мне совершенно очевидна бессмысленность этого постоянного внутреннего возбуждения и я свободно в любой момент могу приходить к остановке этого процесса, это никогда не происходит действительно надолго. Через какое-то время я, сам не знаю как, опять оказываюсь втянут в него. Однако сама возможность останавливать и запускать процесс дает нам возможность глубже его рассмотреть и в нем разобраться.
Итак, я останавливаю внутренний диалог и привожу свое внимание к отсутствию какого-либо образа. Теперь в этой остановке я начинаю наблюдать за тем, что происходит внутри моего сознания. В первую очередь я вижу некое внутреннее возбуждение, некою беспокойную часть себя, которая мечется, стараясь снова начать только что остановленный процесс. Если я устойчиво наблюдаю за ней, ничего не делая и не вмешиваясь, то она просто колеблется, вызывая странные полумысли-получувства, постепенно успокаиваясь. Однако сейчас нам нужно обратное. Нужно посмотреть на то, как рождается и протекает процесс вызывания и поддержания образов с их содержанием.
Я сознательно вызываю в уме образ какого-нибудь человека или ситуации, называю это (хотя и не обязательно), и процесс пошел. При достаточном внимании мы можем наблюдать, как вызванный образ порождает определенные эмоции или ощущения (приятные или неприятные), они, в свою очередь, порождают новые мысли уже со свойственными им образами (или образы со свойственными им мыслями) и эмоциональными фиксациями (или ощущениями). Вот и завертелось колесо сансары: причина порождает следствие, которое в свою очередь становится причиной, порождая дальнейшее следствие, которое... Мы, к примеру, представили себе, что будет завтра, и подумали о том, что будет если... Это вызвало новый образ с какими-то эмоциями (например, со страхом, с самодовольным удовлетворением или с предвкушением удовольствия), что, в свою очередь, породило новый каскад образов со своими словами и соответствующими им отношениями и содержанием и т.д.
Вот оно – наше буддистское непрерывное горение дхамм (помните, как выше: «Каждая дхамма существует мельчайшие доли секунды. Она подобна мгновенной вспышке огня, однако этого мгновения достаточно, чтобы от одной дахаммы вспыхнула другая. Это непрекращающееся горение и есть жизнь, наполненная страданием (точнее беспокойством)». В нашей терминологии это звучит, как… Я специально раньше не употреблял этого слова, так как из-за слишком частого употребления оно, наверно, уже всем тут набило оскомину, и сильно потеряло свою информативность. Ну, друзья мои, помните, как в песенке про Буратино: «Скажите, как его зовут?» Конечно же, как вы уже и сами увидели (надеюсь), мы (как, без сомнения, и буддисты) говорим о нашем любимом процессе самоотражения, в который на этом этапе, вследствие определенной позиции точки сборки вовлечен весь род человеческий. Для нашего сознания мы – личности, мы серьезно относимся к себе и, соответственно к тому, что чувствуем. Нас заботят наши взгляды, достижения, неудачи и удовольствия, ведь личность и является всем этим. Поэтому мы всегда в нужде, мы всегда озабочены чем-то (вот она, наша буддистская дукха). Все это заставляет нас серьезно относится к текущим, порожденным нашими мыслями, образам и соответствующим им чувствам, таким образом, вынуждая свое внимание переходить на следующие образы с их ощущениями и эмоциональными фиксациями, зажигая следующую дхамму.
Таким образом, как на микро, так и на макро уровне, мы, отражаясь в одном, порождаем другое, непрерывно (за редким исключением) поддерживая и продолжая этот процесс. И хотя я ранее уже писал об этом, все равно повторюсь, что на действительно глубоком энергетическом уровне этот процесс означает замыкание наших энергетических составляющих (то есть, эманаций Орла) на самих себе внутри нашей энергетической оболочки. То есть, наше внимание (какая-то часть наших внутренних эманаций), вместо того, чтобы быть настроенным на внешние (то есть, объединиться с духом и прийти к истинному осознанию), удерживается настроенной на какую-то другую часть внутренних эманаций, которыми и являются наши эмоции и ощущения, связанные с разнообразными внутренними образами.
Попробуем еще глубже проникнуть в это. Здесь у нас цитата из седьмой, которую я недавно уже приводил в «Сути магии»:
«Дон Хуан сказал, что новые видящие исследовали, как осуществляется восприятие мира обычной жизни, и увидели эффекты воли. Они увидели, что в целях придания восприятию непрерывности, настройка непрестанно обновляется. Для того чтобы настройка каждый раз обновлялась свежестью и новизной, что необходимо для составления живого мира, тот взрывной выход энергии, который исходит из тех действительных настроек, автоматически перенаправляется на усиление некоторых выбранных настроек. Это наблюдение стало еще одним трамплином, оттолкнувшись от которого, новые видящие разработали третий базис этого комплекса. Его назвали намерением, понимая под этим целенаправленное управление волей – энергией настройки».
Сразу у меня не получилось четко связать настройку восприятия внешнего мира и удержание внимания внутри нас, однако через пару дней фокусировки все раскрылось и сошлось. Я понял (и, не побоюсь этого слова, увидел), что фактически настройка есть настройка, то есть механизмы восприятия мира обычной жизни во многом схожи с механизмами восприятия нашего внутреннего мира с его образами, эмоциями и фиксациями. На самом деле настройка является действительной и в том и в другом случае, и «для составления живого мира» ей необходимо обновляться как снаружи, так и внутри нас. То есть, говоря, что «взрывной выход энергии, который исходит из тех действительных настроек, автоматически перенаправляется на усиление некоторых выбранных настроек», Нагуаль имел в виду то самое горение дхамм, о котором говорили буддисты.
В статье «Суть магии» мы говорили об управлении намереньем, как о возможности переноса энергии настройки на различные внешние команды (эманации) Орла для достижения определенных целей и изменения диапазона и интенсивности восприятия и осознания. А здесь мне хотелось бы несколько слов сказать о, пожалуй, ничуть не менее важным для нас внутреннем управлении «волей – энергией настройки». Для обычного самозначительного человека, погрязшего в самодовольстве, внутреннее управление настройкой практически невозможно, так как он просто плывет в самоотражении, в причинно-следственном потоке того, что есть, то есть в реагировании на содержание собственного сознания. Однако для человека, стремящегося к очищению своей связи с духом, возможность этого внутреннего управления настройкой становится критичной, так как лишь управляя ей, можно изменить то, что есть, то есть разрушить внутренние фиксации осознания, высвободив нашу энергию для ее фокусировки на внешнем.
Вы, наверное, уже поняли, что говоря о «внутреннем управлении энергии настройки», я говорю ни о чем ином, как о сталкинге, о нашем любимом выслеживании себя. Фактически, в контексте этой темы, сталкинг вполне можно назвать «внутренним управлением восприятия», ведь выслеживая какую-либо эмоцию с целью освобождения увязшей внутри нас энергии мы должны непрерывно, не сбиваясь, не переходя ни на что другое, воспринимать ее, то есть устойчиво удерживать на ней наше внимание, давая возможность энергии настройки совершить перемену, изменить то, что есть. Именно это делает воин, занимаясь пересмотром или выслеживая себя в повседневных взаимодействиях. И именно это почти невозможно для самозначительного человека, так или иначе относящегося к собственным фиксациям осознания или просто к своим эмоциональным реакциям и представлениям.
Серьезно относящийся к себе человек, не видя условности всех отдельных элементов своей системы ценностей, то есть, не видя бессмысленности всех собственных связок образ-эмоция, при возникновении этих эмоций – когда он что-либо воспринимает или воображает – мгновенно вовлекается в процесс реакции на них, оправдывая, осуждая или убегая во что-то еще (и т.п.). Тем самым он разделяет свое внимание, переводя энергию настройки на что-то еще, отбирая у нее интенсивность и не давая ей достаточно времени на то, чтобы растворить, разрушить текущую связку образ-эмоция, изменив то, что есть. Воин же (или просто осознающий человек), осознавая условность отдельных элементов системы ценностей, иллюзию независимого «я» и ограниченность поля своего сознания, становится способным к простому принятию того, что есть, то есть к простому смотрению на приходящие эмоции-отношения. Эта его способность фактически является управлением вниманием внутри себя, то есть способностью к удержанию энергии настройки на текущей эмоциональной фиксации, на всплывшей связке образ-эмоция.
Однако в случае выслеживающего себя воина поддержание «свежести и новизны» или просто интенсивности своего текущего восприятия, своей текущей эмоции осуществляется не рефлексивно-бессознательно, как у обычного человека, и не автоматически, как в случае восприятия нами повседневного мира, а с помощью вполне сознательного поддержания и освежающего вспоминания связанного с данной эмоцией-отношением образа. То есть, для того чтобы выследить свое отвращение, скажем, к дерьму, ненависть к определенному человеку, раздражение в определенной ситуации или пересмотреть какие-то случаи из жизни, нам(в случае отсутствия непосредственного контакта) необходимо поддерживать (без реакции на них) образы всего этого, периодически, при уходе нашего внимания в сторону и ослаблении эмоции, вспоминая и воссоздавая их в своем воображении.
Так что, как мы видим, главный виновник нашего «падения» (или «отпадения» от духа) – наше воображение с его процессом создания и поддержания образа, в данном случае, играет не просто полезную, а совершенно незаменимую для возврата к тому же духу роль. Фактически у нас тут еще одно магическое противоречие: будучи нашим главным врагом и основной причиной постоянного загрязнения нашего связующего звена с абстрактным, наше воображение одновременно является и нашим главным помощником и важнейшим инструментом для очищения того же связующего звена. Нет худа без добра, друзья мои)))
СУТЬ МАГИИ
"Спокойным голосом дон Хуан сказал мне, что впервые в жизни я видел дух, – силу, которая поддерживает вселенную. Он подчеркнул, что намерение не является чем-то таким, что можно использовать, чем можно распоряжаться или каким-то образом управлять. И, тем не менее, можно использовать его, распоряжаться и управлять им по своему желанию. Это противоречие, по его словам, и является сутью магии. Непонимание этого принесло многим поколениям магов невообразимые страдания и горе. Современные нагуали, стремясь избежать непомерно высокой платы страданием, разработали особую систему поведения, называемую путем воина, или безупречным образом действия, благодаря которой маги получают подготовку, усиливая свою трезвость (уравновешенность) и глубину мышления.
…Он заявил, что все современные маги должны яростно бороться за достижение глубины (здравости) ума. Нагуаль должен бороться особенно настойчиво, потому что он обладает большей силой, большей властью над энергетическими полями, которые определяют восприятие. Он в большей степени подготовлен и поэтому лучше знаком со сложностями безмолвного знания, которое является ничем иным, как непосредственным контактом с намерением.
Рассматриваемая таким образом магия становится попыткой восстановить наше знание намерения и снова обрести способность использовать его, не поддаваясь ему. И абстрактные ядра магических историй отражают оттенки понимания, степени нашего осознания намерения".
К. Кастанеда «Сила безмолвия»
В этом диалоге с Кастанедой дон Хуан, кроме сути магии, говорит о важности глубины ума, то есть о важности проведения безупречной инвентаризации, но, как я это понимаю, не в отрыве от реальности, а в непосредственной связи с воспринимаемым, с действительно осознаваемым нами. Разуму очень свойственно отрываться от реально воспринимаемого и осознаваемого и блуждать в дебрях собственных построений. Тогда эти построения, какими бы логичными, сложными и красивыми они не были, превращаются в очень умную и от того еще более бестолковую, чем обычно, глупость (например, недавно один, считающий себя достаточно умным человек, хотел, чтобы я серьезно отнесся к гипотезе плоской земли. «Чудны дела твои, Господи…»). Провести какую-либо действительно стоящую инвентаризации по вышеуказанному вопросу (о сути магии), да еще и не оторвать ее от реальности, очень сложно, но я попробую…
Суть магии в тайне намеревания, и именно эта тайна содержит в себе то противоречие, о котором говорил дон Хуан. Мне хотелось бы начать с русского мифа (или эпоса) о Святогоре. Как мы знаем, христианство когда-то не оставило от мифа людей, проживающих на этой территории, камня на камне, уничтожив его почти весь. Тут нам, конечно, сильно не повезло, но вот что удивительно, уничтожив все языческие придания и опасные для нее старые верования, эта религия не тронула самое главное, нечто совершенно бесценное, но, тем не менее, не имеющее для связанных с ней людей вообще никакого смысла. А именно предание об утрате человеком связи с намерением и о его (человека) неудачных попытках вернуться к этой силе назад. Это очень похоже на то, что говорил нагуаль Хуан Матус о временах конкисты, о том, что испанцы полностью разрушили как личный тональ каждого отдельного индейца, так и всеиндейский тональ, даже не заметив при этом нагуаля, в котором и нашли убежище остатки видящих тех времен. В оставшейся части русского мифа, конечно, никто убежища не нашел, но ее, похоже, тоже просто не заметили.
Я говорю об описании двух вариантов смерти Сятогора. Вот, что я нашел по этой ссылке:
«Святогор – богатырь былевого эпоса, стоящий вне киевского и новгородского циклов и лишь отчасти соприкасающийся с первым в былинах о встрече Святогора с Ильей Муромцем. Святогор в эпосе является огромным великаном, "выше леса стоячего"; его с трудом носит мать сыра земля. Он не ездит на святую Русь, а живет на высоких Святых горах; при его поездке мать сыра земля сотрясается, леса колышутся и реки выливаются из берегов. Однажды, чувствуя в себе колоссальные силы, он похвалился, что если б было кольцо в небе, а другое в земле, то он перевернул бы небо и землю. Это услышал Микула Селянинович и бросил на землю сумочку, которую Святогор тщетно пытается сдвинуть, сидя на коне, а затем, сойдя с коня и взявшись за сумочку обеими руками, погрязает в землю по колени и здесь, не одолев "тяги земной", заключавшейся в сумочке, кончает свою жизнь. По другому рассказу, на пути у Северной горы богатыри (Святогор и Илья Муромец) встречают гроб с надписью: "кому суждено в гробу лежать, тот в него и ляжет". Гроб оказался велик для Ильи, а за Святогором захлопнулась крышка, и тщетно он пытался выйти оттуда. Передав часть своей силы и свой меч Илье, он велит рубить крышку гроба, но с каждым ударом гроб покрывается железным обручем».
А вот немного из того, что написано вот по этой ссылке:
Святогор – русский былинный богатырь. В русском былинном эпосе тяжести его не выдерживает «мать сыра земля», но сам он не может превозмочь тяги земной, заключенной в суме; пытаясь поднять суму, он уходит ногами в землю. В.Я. Пропп считал Святогора воплощением первобытной силы…
Гибель Святогора при безуспешной попытке вытянуть из земли «суму переметную» и смерть в каменном гробу связаны с землей. Святогор не может осилить землю, земля не может носить Святогора. Земля и Святогор в некотором роде антагонисты; недаром Святогор похваляется: «Как бы я тяги нашел, так я бы всю землю поднял».
Теперь, вот скажите мне, дорогие мои, как можно противиться «пристрастию человеческого осознания к проведению инвентаризаций и составлению громоздких классификаций» (как сказал нагуаль Хуан Матус), когда ты видишь всю эту красоту, когда разуму так и хочется все разложить по полочкам? Но я, слава богу, старью пишу, так что, ура, можно немного порезвиться. (Кстати для вас, рекомендую: прежде, чем читать дальше, протестируйте возможности своей инвентаризации, посидите хотя бы минут 5, попробуйте в голове сами раскрыть эту тему, просто так, для небольшой тренировки.)
В этой истории со смертями Святогора я вижу как причину (по крайне мере ее часть) утраты человеком связи с намерением, так и причину того, почему человек, то есть мы, не можем вернуться к этой силе назад. Нагуаль Хуан Матус в приведенной в начале этого поста цитате говорил о последнем, но мы, все же, сначала разберем первое. Сразу хочу сказать, что это лишь моя инвентаризация, но красиво, черт побери…
Итак… Я не знаю, кто такой это В.Я Пропп, но красавец… Считая Святогора воплощением первобытной силы, он попал прямо в точку, особенно если оставить привычное значение слова «первобытный» и обратиться к составляющим самого слова: «перво» и «бытный». Тогда в нем увидится что-то первоначально бытийное, что-то лежащее в основе бытия. Вот мы и у источника, у самого духа, у намеренья как у такового. Правда, тут я бы добавил, что Святогор воплощал в себе не только само намерение, как силу, но и человека, находящегося с этой, поддерживающей вселенную силой, в тесном контакте. Причем в двух вышеприведенных частях мифа о смерти Святогора, лишь в первой его части речь идет о Святогоре, как о человеке, во второй же, человек уже лишь один – Илья, а Святогор представляет собой силу, как таковую.
Каким же нам предстает Святогор? Это «огромный великан, "выше леса стоячего"; его с трудом носит мать сыра земля… при его поездке мать сыра земля сотрясается, леса колышутся и реки выливаются из берегов». Для меня – это обычный человек, который вследствие нахождения в позиции безмолвного знания (которая, как мы помним, была генеральным положением точки сборки человека древних времен), манипулируя своими чувствами, стал тем или скорое таким, каким намеревался. Зачем ему это было надо, не совсем понятно, но напрашивается что-то связанное с безопасностью или просто безмозглостью, или с неумеренной вседозволенностью. Так же можно предположить, что таким образом в мифе (кто этот миф нарисовал, знать бы…) метафорически описаны безграничные возможности и почти безграничная сила человека тех времен.
Итак, что же дальше? Дальше мы читаем о том, что Земле стало тяжело его носить; похоже, что по какой-то причине, он просто ополоумел. То ли водицы не той испил (как у иудеев), то ли еще чего, но что-то явно случилось. Если проводить инвентаризацию по той информации, которую оставил нам нагуаль Хуан Матус, то можно сказать, что по какой-то причине у человека стало усиливаться ощущение личности. То есть «я», начало вступать в свои права, придав человеку ощущение независимости и отделенности от всего сущего и, в частности, от намеренья, как такового. Что послужило первоначальным толчком (так и хочется сказать: «Для подобного помутнения разума», но вопрос: «Был ли тогда разум-то этот?»): было ли это Время (как независимая, изменяющая диапазон восприятия сущность) или что-то еще, мы не знаем и скорое всего (вследствие ограниченности нашего осознания и, как следствие этого, достаточной примитивности нашего познающего аппарата) никогда не узнаем, как и того, был ли вообще этот толчок.
Но кажется, что человек становился все и более и более (похоже, что это был действительно постепенный процесс) независимым и эгоистичным, и поэтому, вследствие обладания все еще огромными (хотя уже и не беспредельными) возможностями, опасным. Причем опасным не для кого-то, а для самого своего источника, для Земли. Помните, как он похвалялся: «Как бы я тяги нашел, так я бы всю землю поднял». Вот мы и пришли к тому, что «Гибель Святогора при безуспешной попытке вытянуть из земли «суму переметную» и смерть в каменном гробу связаны с землей. Святогор не может осилить землю, земля не может носить Святогора. Земля и Святогор в некотором роде антагонисты». Печально, но красиво-то как… Кажется, что дальнейший кислород перекрыла именно Земля. Похоже на то, что именно она, будучи несравнимо более сильным и выскоосознающим существом, чем человек, вынуждена была еще больше ограничить его возможности, еще сильнее ограничив спектр его восприятия.
Здесь очень интересными кажутся ее отношения со Временем, и уж очень это красиво выглядит, но я не рискну…. Вот интересно, знала ли она к чему приведет развитие его разума? Но это уже другая тема, и нам, конечно же, не следует давать своей инвентаризации полный карт-бланш, пытаясь понять, чего там знала или не знала сама Земля. У меня недавно была возможность с ней пообщаться, и заверяю вас, что ее осознание – это нечто настолько сложное и многоуровневое, что практически недоступно для нашего понимания.
Ну вот, с первой частью вроде разобрались немного, давайте теперь перейдем ко второй, если и не более интересной, то уж точно более практической, насущной и имеющей меньшее отношения к моей инвентаризации. Поговорим о той самой сути магии, о которой говорил Нагуаль, о том самом противоречии, непонимание которого «принесло многим поколениям магов невообразимые страдания и горе». Что же это значит, что «намерение не является чем-то таким, что можно использовать, чем можно распоряжаться или каким-то образом управлять. И, тем не менее, можно использовать его, распоряжаться и управлять им по своему желанию»?
Давайте для начала вернемся к нашему мифу и рассмотрим второе описание смерти Святогора и попытки нашего несчастного Илюши до него добраться. Итак, «Гроб оказался велик для Ильи, а за Святогором захлопнулась крышка, и тщетно он пытался выйти оттуда. Передав часть своей силы и свой меч Илье, он велит рубить крышку гроба, но с каждым ударом гроб покрывается железным обручем». Похоже, что здесь Святогор – это лишь сила, намерение, с которым человек, то есть Илья, потерял связь. Причем явно не полностью: часть силы и меч (не буду спекулировать о его метафорическом значении) все же остались. В этой истории безуспешные старания Ильи и его, без сомнения, страдания от того, что он не может достичь этой силы, похоже, полностью идентичны тем стараниям и «невообразимым страданиям и горю» многих поколений магов, о которых говорил нагуаль Хуан Матус. Причем посмотрите как красиво: чем больше он рубил гроб, тем сложнее становилась задача, тем больше железных обручей на нем появлялось. Вот вам и первая часть вышеупомянутого противоречия: «…с одной стороны невозможно». Но почему? В чем наша проблема?
В «Силе безмолвия» нагуаль Элиас настаивал, что «человечество провело большую часть своей истории в положении безмолвного знания и что этим объясняется наше великое и страстное желание достичь его вновь». Я думаю, что в этой фразе кроме основной причины нашего стремления хорошо видна одна из основных наших проблем, одна из причин того, почему мы (как и Илья с многими поколениями магов) не можем вновь воссоединиться с этой силой и управлять ей. Без сомнения одна из наших основных проблем в том, что мы желаем, что мы (по крайней мере некоторые из нас) стремимся сделать это. Но чем больше наше стремление, чем больше желание, тем за большими железными обручами скрывается от нас намерение. То есть отделенная от всего (и в принципе не существующая) личность хочет достичь, овладеть, получить. Но ведь мы помним, как написано в девятой: «Намереваться – значит, желать, не желая, делать, не делая». Да и возможно ли вообще намереваться чего-то серьезного (а уж тем более воссоединиться с силой) оставаясь в позиции личностного осознания или сначала нужно изменить саму позицию точки сборки? Или, возможно, именно намеревание чего-то необычного для привычного описания мира и является тем, что меняет эту позицию?
Вообще эта тема действительно очень сложная (неверное вообще самая сложная), так что давайте немного притормозим и углубимся в нее шаг за шагом. Итак, что же такое «управление намерением» или просто «намеревание»? Полагаю, что нужно начать с самого механизма этого явления, попробовать поглубже понять сам процесс. Помните определение намерения, как силы? «Они назвали эту силу волей, волей эманаций Орла или намерением». Причем воля этих энергетических полей (эманаций орла) абсолютна, так как «каждое из них является источником энергии неограниченной мощности». Именно поэтому эти поля называются также «командами», «ослушаться которых не дано никому». Здесь мне хотелось бы привести цитату из «Огня изнутри». Простите меня за ее размер, но полагаю, что если уж мы начали разбираться в этом вопросе, то лучше разобраться как следует:
«Начали новые видящие с того, что увидели – объем свечения осознания и его интенсивность увеличиваются по мере того, как эманации внутри кокона становятся настроенными на соответствие большим эманациям. Этим своим наблюдением они воспользовались точно так же как сталкингом; оно стало для них своеобразным трамплином, оттолкнувшись от которого, они разработали сложный комплекс приемов управления настройкой эманаций.
Сначала они рассматривали эти техники, как владение настройкой. Потом они осознали, что в это вовлечено нечто значительно большее, чем настройка; то, что имело место, было энергией, которая исходила из этой настройки эманаций. Они назвали эту энергию волей. Воля стала вторым базисом. Новые видящие понимают ее как слепой, безличный, непрекращающийся взрывной выход энергии, заставляющий нас вести себя так, как мы это делаем. Воля отвечает за восприятие обычного мира и, косвенно, посредством силы этого восприятия, она отвечает за расположение точки сборки в обычной позиции.
Дон Хуан сказал, что новые видящие исследовали, как осуществляется восприятие мира обычной жизни, и увидели эффекты воли. Они увидели, что в целях придания восприятию непрерывности, настройка непрестанно обновляется. Для того чтобы настройка каждый раз обновлялась свежестью и новизной, что необходимо для составления живого мира, тот взрывной выход энергии, который исходит из тех действительных настроек, автоматически перенаправляется на усиление некоторых выбранных настроек.
Это наблюдение стало еще одним трамплином, оттолкнувшись от которого, новые видящие разработали третий базис этого комплекса. Его назвали намерением, понимая под этим целенаправленное управление волей – энергией настройки».
То есть сейчас, в данный момент времени, в нас идет процесс осознания и восприятия. Суть этого процесса состоит не только в том, что «намерение, являющееся чистой энергией, воспламеняет часть светящихся волокон внутри нашего кокона и одновременно озаряет длинные пучки тех же светящихся волокон, которые тянутся из нашего кокона в бесконечность», но и в том, что эта настройка постоянно обновляется, то есть, «тот взрывной выход энергии, который исходит из тех действительных настроек, автоматически перенаправляется на усиление некоторых выбранных настроек». Для нас очень важно понять как то, чем является этот автоматический процесс перенаправления этой энергии настройки (в данном случае в нашей обычной позиции), так и то, как мы можем перенаправить ее на усиление каких-либо других настроек, что фактически и является «намереванием» или «управлением волей».
И конечно, как мы помним, «суть магии в тайне точки сборки», и поэтому нам должно быть ясно, что автоматическое перенаправление энергии настройки на усиление некоторых выбранных настроек является ничем иным, как поддержанием точки сборки в привычной (или в измененной) позиции, ведь именно там, где находится эта точка, и осуществляется процесс восприятия, то есть сонастройки эманаций. Соответственно перевод энергии настройки на другие эманации внутри нашего кокона, является ничем иным, как сдвигом этой самой точки, в которой собирается восприятие, в другую позицию. То есть здесь у нас имеется два вопроса: вопрос фиксации точки сборки или поддержания некоторых выбранных настроек и вопрос ее сдвига, то есть изменения настроек (или настройки).
Начнем с фиксации. Здесь можно выделить три момента, три фактора, удерживающих наше восприятие в привычном месте. Первый, это постоянно идущая инвентаризация, то есть непрекращающийся внутренний диалог. Второй, это сила самого восприятия. И третий, это наш собственный страх разрушения привычной картины мира и, как следствие, нежелание верить во что-то за пределами разума.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |