Замуж с осложнениями. Трилогия 58 страница

Папаша Огнемёт со своей командой от Муданга отделились совсем, никто из них даже не побывал здесь после изгнания джингошей. Тем не менее, Азамат так чётко побеседовал с Папашей, что тот обещал больше никогда не вспоминать о славной свадебной традиции. Не знаю уж, чем мой муж ему пригрозил, но пока действует.

Янка ждёт меня в своём кабинете, нога на ногу сидя в высоком крутящемся кресле, и подпиливает ноготь. Из рыжих волос, завязанных в пучок, высоко торчит длинная деревянная заколка. Всё вместе очень похоже на рюмку коктейля на высокой ножке и с вишенкой.

Алэк при виде любимого врача радуется и принимается сучить ножками. Янка умеет обращаться с мелкотнёй так, что у них не начинается приступ паники от одного подозрения, что сегодня надо к врачу.

-- Привет, -- говорю, сгружая чадушко на осмотровый столик.

-- Сама привет, -- кивает Янка, допиливая ноготь. -- Щас, секунду, а то цепляться будет.

На ней белый халат, только какой-то странный. Через пару секунд до меня доходит, что он с глубоким декольте.

-- Это куда ж ты так вырядилась, мать? -- удивляюсь я. -- К тебе всё-таки дети ходят.

-- Сегодня только твой, а ему пока всё равно, -- она наконец откладывает пилку и спрыгивает со своего насеста, тряхнув бюстом. Я морщусь от одной мысли, насколько это должно быть неприятно, при её-то размерах. -- У меня зато после тебя один взрослый мальчик записан, а его обязательно надо отвлекать от происходящего, иначе сразу начинает рассказывать, что он здоров и лечить его не нужно.

-- Только один? -- фыркаю я. -- Мне казалось, муданжцы все такие.

-- Да, но только одного я согласна отвлекать такой ценой, -- ухмыляется она, поправляя вырез. -- Ну ладно, как твой богатырь? Голову держит?

-- Понемножку держит. А если не секрет, что это за взрослый мальчик?

-- Секрет. А с боку на бок поворачивается?

-- Да давно уж, а при Азамате вообще всё время вертится. Видимо, энергия заразная. Так почему секрет? За мной вроде не водится дразниться, да и вообще...

-- Он просил, -- с серьёзным лицом поясняет Яна. -- Мы очень трепетные и не хотим преждевременной огласки, а то вдруг это испортит репутацию даме, то есть, мне, -- она корчит рожу и грубо гыгыкает, отчего Алэк, изучавший простынку, тут же оборачивается и замирает.

-- Ишь ты, -- кивает на него Яна. -- Вот это я понимаю, нормальное земное развитие. А то здешние дети -- это нечто. Самые скороспелые маму начинают узнавать к трём месяцам.

-- А папу? Или няню? Я хочу сказать, муданжские мамы сами своих детей хорошо если к трём месяцам узнавать начинают, и то неохотно.

-- Это да, -- кривится Янка. -- Но дети тут вообще медленнее развиваются, даже те, у кого сознательные папы, начитавшиеся твоих статей про игры и гимнастики. Кстати о гимнастике... Кто Ориве порнухи надавал?

-- Почему порнухи? -- фыркаю я. -- Образовательных видео по сексологии! Снятых, между прочим, хорошей студией. Я знаю их консультанта, нормальные ребята, не фантазируют, не передёргивают.

-- Отпирайся-отпира-айся, -- хмыкает Янка. -- У нас тут как-то в дождливый день три пациента отменились, я пошла к себе кофейку выпить, а Орива тут сидела с буком. Возвращаюсь, гляжу -- сидит. В зубах палец, физиономия красная-красная, ещё попискивает время от времени и ладонью глаза закрывает. Ну всё, думаю, накурилась девочка. А оказалось, это она твоё "обучающее видео" смотрит, а там всё так стыдно, ах, так стыдно, ах-ах-ах, а выключить никак нельзя!

-- Ну, а как она ещё может реагировать, если тут коленка -- уже стыдно? Ничего, пускай краснеет. Авось, правильные мозговые центры заработают, или что тут у этих муданжек поломалось... Ладно, ты дело делать будешь или только разговоры разговаривать? У меня вон клиент уже весь извёлся, убери пробирки с видного места, а то он обожает их сосать!

Я остаюсь в столице на некоторое время, пока Тирбиш не освобождается. Здесь не так холодно, как на Доле, хотя тоже видно, что дело к зиме. Азамат по-прежнему пашет за четверых, не отвлекаясь на глупости, и терпение моё в связи с этим заметно истончается.

Когда у Тирбиша заканчиваются семейные празднества, я отправляю его выгуливать Алэка, а сама забегаю на склад медикаментов пополнить запасы иммуностимулянтов, которые так хорошо идут осенью. Алэк не любит аптечный запах, который неизбежно стоит на складе, так что с ним я туда предпочитаю не таскаться.

По пути обратно, однако, я встречаю на улице мрачного Алтонгирела. Решаю подойти поговорить. Я его не видела с тех самых пор, даже не знаю, полетел он с моими родичами на Гарнет или нет и когда вернулся. Решительно перехожу улицу, чтобы оказаться с духовником лицом к лицу.

-- Всё хандришь? Как здоровье?

-- Не жалуюсь, -- угрюмо отвечает он, но сбежать не пытается. -- У тебя как семейная жизнь?

-- Тоскливо, -- сетую. -- Жду -- не дождусь, когда уже у Азамата эти объезды начнутся, а то не вижу его совсем.

Алтонгирел поджимает губы и рассеянно кивает.

-- Ты по-прежнему с ним не разговариваешь? -- интересуюсь. Он кивает. Я скрещиваю руки на груди. -- Бедный Азамат. Сидит тут один, пашет круглосуточно, семью не видит по нескольку дней, так ещё и лучший друг объявил забастовку.

Алтонгирел тяжело вздыхает и отводит меня за угол в какой-то проулок, подальше от посторонних глаз.

-- Ты бы знала, в чём дело... -- запальчиво начинает он, но сникает.

-- Так скажи.

-- Не могу.

-- Я понимаю, что тебе не положено, но хоть намекни! Ты же знаешь, мне можно доверять секреты.

Он смотрит на меня со вселенской грустью и мотает головой.

-- Я не потому не могу, что запрещено, а потому, что ссора с тобой его совсем подкосит. Он совершил отвратительный поступок, но он по-прежнему мой друг, и я сделаю всё, чтобы он не пострадал от последствий.

-- Какой поступок-то? -- недоумеваю я. Не верится, чтобы Азамат в сознании и трезвой памяти мог совершить что-то настолько ужасное, чтобы Алтошу покоробило.

-- Ты, Лиза, всё ему прощаешь, -- уклончиво отвечает духовник. -- Вот и это прости, не вдаваясь в детали. Забудь, и вам обоим будет легче.

-- Довольно трудно забыть то, чего не знаешь, особенно когда твоё поведение всё время об этом напоминает, -- замечаю.

-- Я постараюсь с собой справиться, -- вздыхает Алтонгирел, зажмуривается и трёт переносицу. Похоже, и правда что-то серьёзное, раз он даже при мне не делает хорошую мину.

-- Да уж постарайся, -- соглашаюсь. -- Мы с тобой оба знаем, что Азамат хороший человек, и если он что-то делает не так, то не со злым умыслом. Скорее всего, это какая-то ошибка, пусть трагическая, но он не нарочно. Наверняка даже ты не знаешь всех обстоятельств... Не суди преждевременно.

-- Да-да, -- охотно кивает Алтоша. -- Вот так и рассуждай. И не копай. Я скоро перестану на него обижаться, и всё снова будет хорошо. Вероятнее всего, ничего не было, я просто напутал.

Алтонгирел довольно неубедительно врёт, и всегда делает это в слишком очевидной ситуации.

-- Погоди, -- говорю. -- Ты сказал, ничего не было? Но я думала, речь шла о будущем? Или это будущее уже наступило, а я и не заметила?

Духовник хватается за голову.

-- Боги, Лиза, да оставь ты эту тему в покое! Не было, не будет, тоже мне книжник нашёлся! Забудь, как сон! Ну хочешь, я завтра к вам на ужин приду? Только забудь, пожалуйста!

-- Приходи, -- пожимаю плечами. -- Азамат будет рад.

Но Алтонгирел, ретирующийся со сверхзвуковой скоростью, меня уже не слышит. Надеюсь, и правда придёт, Азамату хоть полегче станет.

Впрочем, до этого самого ужина мир успевает провернуться вокруг своей оси на триста шестьдесят градусов, да и Азамату становится не до Алтошиной обиды.

Я вытаскиваю мужа из кабинета, пригрозив двум Старейшинам повыдергать бороды, если они не дадут мне с ним пообщаться, но едва мы садимся за обеденный стол, Азамата дёргают по мобильнику. Он сначала удивляется, потом радуется, потом расстроено говорит, что вот прямо сейчас очень занят, потом удивляется ещё раз и в конце концов соглашается куда-то пойти.

-- Надолго? -- вздыхаю я, копаясь ложкой в тарелке.

-- Боюсь, что да. Что-то серьёзное.

Я сникаю. Если так и дальше пойдёт, устрою этим паразитам кровавую революцию. Как они жили, интересно, без Императора двести лет? Или соскучились, что ездить не на ком?

В гордом одиночестве заканчиваю обед. Я-то надеялась хоть вечер с мужем провести, а у него опять что-то срочное. Нет, ну куда это годится -- на меня времени не находит, не говоря уж о ребёнке, а ещё второго хочет! Неужели нельзя как-то переставить приоритеты, найти заместителя, в конце концов, не маленький же, умеет распределять ответственность!

Внезапно входит Азамат. Я открываю рот, чтобы сказать что-нибудь язвительное, и давлюсь собственным ядом. Муж бледный, глаза лихорадочно блестят, шрамы по контрасту как будто ярче обычного, входит нетвёрдой походкой, как зомби. Я вскакиваю, кидаюсь к нему.

-- Что такое? Что случилось?

Азамат смотрит на меня так, будто сейчас расплачется, потом обнимает крепко-крепко, прижимается всем телом и долго не отпускает, сбивчиво дышит мне в волосы. Я глажу его по спине и терпеливо жду, пока успокоится. Успокаиваться он не спешит. Даже отпустив меня и сев на диван уставляется в пол с таким трагическим видом, как будто потерял последнюю надежду, не знаю уж, на что.

-- Лиза, я должен тебе кое-что рассказать, -- убитым голосом произносит он. -- Алтонгирел не хочет, чтобы ты знала, но я не смогу скрывать от тебя...

-- Да уж, расскажи, пожалуйста, -- подбадриваю, потому что он явно вознамерился крепко задуматься посреди фразы.

-- Помнишь, -- начинает Азамат медленно говорить, взвешивая каждое слово, -- перед тем, как меня изгнали, у меня была невеста?

Я киваю. И уже начинаю догадываться, к чему идёт дело.

-- Последний раз я её видел за день до прощания с Мудангом. Она едва взглянула на меня, сразу разорвала все обещания и заявила, что знать меня не желает. Я всегда думал, что она на самом деле и не собиралась за меня замуж, и уж конечно такая фифа, как Алансэ, не стала бы мне помогать избежать изгнания.

Он умолкает, и я принимаюсь удить дальнейший рассказ.

-- Надо понимать, теперь она осознала свою ошибку и хочет всё обратно?

-- Нет, она знает, что обратно ничто не вернётся. Она и сама давно вышла замуж за другого человека.

-- Тогда в чём дело? Давай говори уже, мне хватило Алтонгиреловых секретов, ещё из тебя слова тянуть.

Азамат вздыхает, набирает в себя побольше воздуха и на одном дыхании выговаривает:

-- Когда мы расстались, она была беременна моим ребёнком и родила его.

Ну, я-то не удивлена. Мне всегда трудно было поверить, что у Азамата по разным концам вселенной не припрятан десяток детей. Не очень понятно, правда, на что эта красуля надеялась.

-- И чего она теперь хочет?

Азамат пожимает плечами.

-- Какая разница.

Я шлёпаю его по руке.

-- Аллё! Что значит "какая разница"?! Ты же сам говорил, что у вас внебрачный ребёнок -- это катастрофа. Твоя фифа пришла тебя шантажировать, я правильно понимаю?

-- Да, но это не важно. Заплатить ей не проблема. Как я буду жить с таким срамом на совести -- вот вопрос.

-- Интересное дело! Она тебя кинула, ни словом не обмолвившись о беременности, а тебе срам! Это как это так получается?

-- Она не знала...

-- Ну конечно, а когда узнала, прямо не придумала, как с тобой связаться. И вообще, почему было не сделать аборт, если рожать не от мужа так стыдно, а?

-- Денег не было наверное...

-- А то бы ты ей не дал, если б попросила!

-- Я не знаю! -- слегка истерично перебивает Азамат, вскакивает и принимается мерить шагами комнату. -- Я плохо слушал, что она говорила, только понял, что есть ребёнок, фотографию видел -- похож на меня...

-- Так. Азамат, успокойся и сядь, -- тяну его за рукав. -- Где сейчас эта женщина?

-- У Алтонгирела. Он её не выпустит, пока я не решу, что делать, -- Азамат садится и запускает пальцы в волосы. -- А я не знаю, что делать!

-- Ш-ш-ш, -- обнимаю его за плечи. -- Тихо-тихо, всё уладится, только уймись. Впадать в панику -- не твой стиль.

Азамат внезапно поднимает голову и смотрит на меня, как будто только что заметил.

-- Лиза... Ты... не сердишься?

-- А мне-то на что сердиться? -- фыркаю я. -- Это ж было хрен те когда, я была маленькой девочкой и о твоём существовании даже не догадывалась.

-- Да, но я так опозорился! На тебя обижался за предположение, а оказывается и правда, как последний пропойца, до свадьбы не дотерпел...

-- Азамат, радиостанция на бронепоезде! Я сама внебрачный ребёнок, и Сашка тоже. Мне казалось, эта тема давно закрыта. Если кто тут на тебя и сердится, то только ты сам, и то совершенно беспочвенно.

-- Ты -- внебрачный ребёнок? -- удивлённо хлопает глазами. Я начинаю нервничать.

-- Мне казалось, мы это сто раз обсудили ещё на корабле. Я тебе говорила, что у меня нет и никогда не было отца.

-- Да, да, -- кивает, вспоминая. -- Я тогда подумал, что у землян, должно быть, как-то по-другому устроено зачатие... Так что же, твой отец не женился на твоей матери?

-- Я думаю, он её даже никогда не видел, -- нервно хихикаю. -- Сдал сперму в фонд, а кто её использовал, ему не скажут.

Азамат устало трёт лицо руками.

-- Так значит, ты не сердишься, -- резюмирует он.

-- Только на общий идиотизм ситуации.

-- Ладно, -- он встряхивает головой и глубоко вдыхает. -- Тогда можно жить дальше. Алансэ хочет денег, участок под дом в столице и важную должность для мужа. Она сама из Худула, но сейчас живёт где-то в глуши.

-- И что теперь, ты до конца дней будешь ей платить? Или Алтонгирел может похимичить, чтобы она сдержала обещание молчать?

-- У Алтонгирела идеи довольно кровожадные. Я, правда, просил его ничего не делать без моей команды, но думаю, нам лучше сейчас пойти туда.

Я быстро накидываю тёплый диль и выскакиваю из дома вслед за Азаматом. На ходу соображаю, куда прятать тело и есть ли у меня здесь отбеливатель, растворяющий кровь.

Подойдя к двери Алтонгирелова дома, Азамат не стучит, а звонит на мобильник. Духовник открывает, опасливо оглядываясь, но тут замечает меня, и сникает. Пропускает нас внутрь, закрывает дверь на несколько замков.

-- Я ей всё рассказал, -- с нажимом сообщает Азамат.

-- Как я мог только предположить, что ты действительно пошёл подумать, -- ядовито отзывается Алтонгирел. -- Ну что, доволен теперь? Мне ставить звездолёт на низкий старт? У нас больше нет Императрицы?

-- Прекрати нести чушь, -- перебиваю я. -- Ты нам всю осень трепал нервы вместо того, чтобы внятно рассказать, что тебе там приглючилось. Давно бы уже решили эту проблему.

-- Приглючилось?! -- рявкает Алтонгирел. -- Ты хоть представляешь себе, какое это дивное ощущение -- оказаться в её голове и слушать её поганые мыслишки о вымогательстве! Причём не в будущем, а в тот самый момент! -- он осекается, понимая, что сболтнул лишнего.

-- Хорошо, прости, я понимаю, что предсказание было неприятное. Но зачем ты молчал? Атмосферу нагнетал, что ли?

-- Просто не хотел ускорять неизбежное, -- мрачно отвечает Алтонгирел.

Я тихо ругаюсь.

-- Душечка, в следующий раз когда решишь сделать для нас что-то хорошее, подумай дважды и сделай строго наоборот. Очень тебя прошу.

-- Лиза, Лиза, не кипятись, -- Азамат опускает мне руку на плечо. -- Алтонгирел хотел как лучше. Ничего ужасного не случилось от того, что он промолчал. Всё равно бы пришлось с этим разбираться рано или поздно.

-- Ну да, только он три месяца с тобой не разговаривал, а так фигня, конечно.

-- Он бы со мной не разговаривал, даже если бы выложил всё сразу. Не злись на него, рыбонька.

Алтонгирел таращится на нас круглыми глазами.

-- Так вы даже не поссорились? -- изумлённо выдаёт он.

-- А ты так этого... -- начинаю я, но Азамат закрывает мне рот моим же воротником.

-- Лиза-Лиза-Лиза, не надо! Пожалуйста, милая, и так все на нервах. Алтонгирел, давай мы с ней побеседуем, решим, как быть.

Духовник пожимает плечами, принимает независимый вид и ведёт нас в глубь дома. Муданжцы не строят храмов богам, но дома духовников выполняют схожую функцию: везде какие-то финтифлюшки висят обрядового назначения, благовония благовоняют, и таинственный полумрак.

Даму Алтоша запер в кухне, которая выглядит вполне обычно, только в ней совсем нет окон.

-- Алансэ, -- представляет её Азамат. -- Это моя жена, Лиза. Ей захотелось с тобой познакомиться.

Алансэ -- очень красивая женщина, хотя возраст на ней сказался. Если не обращать внимания на морщинки, лицо просто точёное, можно с неё Клеопатру рисовать. Правда, формы не совсем подходящие, дама в теле, хоть и не чрезмерно. На выдающемся бюсте свободно разложены несколько рядов каменных бус, недлинные слегка завитые волосы украшены нитями самоцветов, строгий диль глубокого зелёного цвета с лёгкой вышивкой -- по муданжским понятиям, деловой костюм. При нашем появлении она не встаёт, хотя сильно удивляется, когда Азамат меня представляет. Не ждала, небось, что он меня приведёт.

-- Я думала, у Хотон-хон гласное имя, -- низким напевным голосом изрекает она.

-- Гласное, -- не спорит Азамат. -- Ума не приложу, зачем бы тебе его знать.

Алансэ кивает и вежливо улыбается, оставляя тему. Азамат садится на лавку напротив неё, я присоединяюсь, а Алтонгирел занимает позицию стоя у торца стола. Всё это происходит в молчании.

-- Давай обсудим твои требования, -- предлагает Азамат, скрещивая руки на груди.

Алансэ молчит, рассматривая меня, потом замечает:

-- А жену ты привёл, чтобы продемонстрировать своё бедственное положение? В бюджете страны нет денег на бусы?

Я смеюсь от неожиданности и идиотизма этого комментария, но Алансэ не оценивает юмора.

-- Она не сочла нужным наряжаться ради тебя, -- противным голосом сообщает Алтонгирел.

-- Нет, правда, зачем она здесь? -- дама обращается к Азамату, указывая на меня небрежно изогнутой рукой.

-- Мне было интересно, -- отвечаю сама, -- как так получилось, что вы родили этого ребёнка. Если я правильно понимаю, для вас внебрачный ребёнок не менее унизителен, чем для Азамата.

Алансэ бросает изумлённый взгляд на Азамата -- явно не ожидала, что он мне всё расскажет, -- но быстро справляется с собой и улыбается.

-- Думаете, я блефую и постесняюсь огласки? Нет уж, справедливость должна быть восстановлена. Конечно, для меня это тоже позор, но не прятаться же вечно. Я не могу допустить, чтобы человек с таким пятном на совести был Императором Муданга. Боги мне этого не простят. Если ему и суждено стать родоначальником новой династии, пускай искупит свою вину.

-- А ты не думаешь, что он её уже искупил, профилактически? -- язвительно интересуется духовник.

Азамат усмиряюще поднимает руку.

-- Тихо, тихо, давайте не будем ссориться.

-- И всё же, -- гну свою линию, -- как вышло, что вы решили родить?

-- О, на то было много причин, -- пожимает плечами Алансэ. -- Во-первых, я поздно заметила, что беременна. Во-вторых, у меня было мало денег, а обращаться за этим к Азамату казалось унизительно...

-- Зато сейчас не кажется, -- тихо комментирует духовник. Алансэ его игнорирует.

-- К тому же, -- продолжает она, -- я боялась, что после аборта не смогу больше рожать, а целители и повитухи требуют очень много денег, чтобы держать такую информацию в тайне от возможных женихов. Я решила, что раз уж богам угодно так меня мучить, возможно, в этом есть некий высший смысл.

Алтонгирел не сдерживается и заходится каркающим смехом. Кажется, я никогда раньше не слышала, как он смеётся.

-- М-да, вполне возможно, -- задумчиво соглашается Азамат. -- Так ты говорила, что хотела бы видеть своего мужа на высоком государственном посту.

Алансэ кивает и кокетливо склоняет голову набок.

-- Он, наверное, сильно удивится такому внезапному повышению, -- продолжает Азамат.

-- Он знает, что я была твоей невестой, и перед отъездом я ему сказала, что поговорю с тобой, так что он готов к чудесам.

-- А о природе чудес он догадывается? -- приподнимает бровь Азамат.

-- Добрая память, -- с нажимом отвечает Алансэ. -- Я понимаю, твой первый порыв -- рассказать ему всё. Вижу, у тебя вообще слабость выбалтывать секреты супругам. Конечно, я бы предпочла оставить его в неведении, но он от меня всё равно никуда не денется, так что ты только испортишь жизнь хорошему человеку.

-- Что-то мне подсказывает, что его жизнь уже портить некуда, -- снова возникает Алтонгирел.

-- То есть ваш муж не знает о ребёнке? -- прямо спрашиваю я. Это уже не смешно.

-- Твоя жена внимательно слушает для такой внешности, -- говорит Алансэ Азамату. Я даже начинаю понимать, чем она могла ему нравиться.

-- Мне просто интересно, -- продолжаю, -- он не знает, что ребёнок не от него или вообще не знает о его существовании?

Она соизволяет на сей раз ответить прямо мне.

-- Во время беременности было трудно найти мужа, тем более после громкой истории с изгнанием Азамата. Пришлось скрыться в уединении, благо при тех печальных обстоятельствах это никого не удивило.

-- Значит, ребёнка ты прячешь? -- Азамат тоже устал от танцев вокруг да около и посерьёзнел. -- Где?

Алансэ мило улыбается.

-- У родственников. Не найдёшь.

Азамат щурится и поджимает губы.

-- Вообще мы бы хотели удостовериться, что он существует, -- говорю.

Она подталкивает мне по столу снимок мальчика лет десяти, настолько похожего на Азамата, что мог бы быть и самим Азаматом.

-- Снимок старый, -- говорю, -- и по-моему, это и есть Азамат.

-- Я сделала эту фотографию собственноручно в начале осени, -- холодно сообщает Алансэ. -- Но если вам угодно мне не верить, что ж, посмотрим, поверит ли Совет Старейшин.

-- Я что-то не поняла, так трудно сказать, где мальчик живёт? -- удивляюсь.

-- Она думает, -- говорит мне Азамат на моём родном, -- что мы его убьём.

-- Чего?! С дуба рухнула, что ли?

Азамат хмурится.

-- Не понял, что ты сказала, но некоторые люди так делают, чтобы... э-э... сохранить репутацию.

Я хватаюсь за голову. Эти дикари!!!

-- Ты можешь как-то её убедить, что не станешь убивать ребёнка?

-- Не думаю.

Алансэ с интересом, а Алтонгирел нервно наблюдают за нашим общением.

Тяжело вздыхаю. Насколько я успела изучить муданжцев, они не слишком рады бывают приютить у себя детей родственников. Либо она им за это платит (в чём я сомневаюсь), либо просто врёт. Азамат, похоже, пришёл к тем же выводам.

-- Давай её порасспрашиваем с твоими травками, -- говорит он Алтонгирелу на всеобщем. Алансэ хмурится -- видно, что-то поняла, но не всё.

-- Не думала, что у тебя поднимется рука на женщину, -- встревожено говорит она Азамату.

-- Успокойся, мы не причиним тебе вреда, -- миролюбиво отвечает тот. -- Я просто хочу удостовериться, что ты говоришь правду про мальчика.

Алтонгирел тем временем исчезает в недрах дома и возвращается с двумя мешочками чего-то сушёного. Из одного он аккуратно отмеряет две чайных ложки и заваривает их кипятком из водогрейки, помешивает, любовно отцеживает через ситечко твёрдую фракцию и даже добавляет холодной воды, чтобы дама не обожглась. Затем ставит пиалу с розоватой жидкостью перед Алансэ и выжидательно опирается на угол стола. Алансэ внимательно рассматривает его, потом меня, Азамата и дверь за широкой Азаматовой спиной.

-- В случае моей смерти будет опубликовано письмо, где всё рассказано, -- наконец сообщает она.

-- Излишняя осторожность, -- улыбается Азамат. -- Я не стану убивать мать своего ребёнка. Но, согласись, я должен быть уверен, что ты не блефуешь, прежде чем выполнять твои требования. Всё-таки я много лет проводил операции с заложниками.

Алансэ поджимает губы и наконец решается -- одним глотком осушает пиалу.

Алтонгирел ставит на стол маленькие песочные часики с разноцветным песком, который насыпает красивые абстрактные картины. На торце выгравировано "Помни каждую минуту. Эц.". Пока время идёт, духовник нашёптывает что-то, водя руками над головой дамы.

Когда песок заканчивается, я перевожу взгляд на Алансэ. Она откинулась на спинку стула и, прикрыв глаза, рассматривает край стола. Лицо у неё спокойное и расслабленное. Алтонгирел наклоняется к ней и спрашивает:

-- Как умер твой отец?

-- Несчастный случай на охоте, -- тут же отвечает Алансэ, потом добавляет: -- но я думаю, что его нарочно застрелили.

-- Приятный, видимо, был человек, -- говорю. -- Под стать дочке. А к чему этот вопрос?

-- Проверяю, дошла ли она до кондиции, -- поясняет Алтонгирел. -- Ну, спрашивайте.

Я предоставляю слово Азамату.

-- Итак, напомни мне, Алансэ, зачем ты здесь?

-- Хочу слупить с тебя за ребёнка, -- меланхолично отвечает дама. -- Запоздало, конечно, но ещё можно.

-- Чьего ребёнка?

-- Твоего! За мужниного я уже с него получила, хватит на безбедную старость.

-- Мой ребёнок жив?

-- Живёхонек. Что ему будет-то...

-- Где он?

Алансэ секунду мешкает, потом всё-таки отвечает:

-- В приюте для безродных, где ему и место.

Азамат угрюмо кивает, его подозрения подтвердились.

-- В каком именно приюте?

-- Хромого Гхана на Сиримирне.

-- Кто кроме тебя знает о ребёнке?

-- Ну, Гхан, естественно.

-- А сам мальчик знает, кто его отец?

-- Нет, но тут одного взгляда достаточно.

-- Хорошо... Где ты держишь письмо, в котором рассказано о ребёнке?

-- Нет никакого письма, я это сказала для подстраховки.

-- А вообще какие-нибудь обличающие записи ты делала?

-- Очень мне было нужно! И так раз в год езжу в приют заплатить Гхану за молчание, уже не знаю, какой предлог выдумать, ещё не хватало обличающие записи дома держать!

-- Спасибо, -- Азамат кивает. -- Это всё, что я хотел узнать. Алтонгирел?

-- Погоди, я ещё спросить хочу, если ты не против, -- говорю. -- Алансэ, почему ты всё-таки сохранила ребёнка?

-- Знающий сказал, что Азамат вернётся очень богатым. Не сказал только, как долго ждать, шакалий потрох.

-- Это больше похоже на правду, -- кривлюсь я.

-- Как ты предлагаешь с ней поступить? -- спрашивает Азамат у духовника, который занялся завариванием снадобья из другого мешочка.

-- Подчищу ей память, -- буднично отвечает Алтоша. -- Чтобы никаких воспоминаний о ребёнке. Хочешь, что-нибудь внушу?

-- Как ты собираешься это делать? -- удивляюсь я. У нас на Земле в принципе есть технологии, но они все связаны с нейрохирургией, сложными синтетическими веществами и громоздким оборудованием.

Алтонгирел смотрит на меня с высокомерной ухмылкой.

-- Я не просто так один из лучших духовников на этой планете. У меня свои методы.

Ну ладно, если это дела духовные, то я в них ничего не понимаю...

-- А ты уверен, что можешь заставить её забыть начисто о ребёнке, которого она сама родила? -- уточняю. -- Я, конечно, не знаю, какие у тебя методы, но, мне кажется, это будет сложнее, чем ты думаешь.

-- Если бы я тебе собрался память чистить, -- говорит Алтонгирел, -- то и правда десять раз подумал бы и сто раз проверил. А у этой кукушки никаких чувств к сыну нету. Так что не беспокойся.

-- Ну хорошо, -- соглашаюсь. -- Допустим, она действительно всё забудет. И что случится с мальчиком?

Азамат вздыхает и пододвигает к себе фотографию, чтобы ещё раз взглянуть на отпрыска.

-- Алансэ, а как его зовут?

-- Кир, -- быстро отвечает она. -- А ты уж понадеялся на гласное имя, а?

Азамат и правда несколько грустнеет.

-- Это не важно... Всё равно он мой. Лиза, ты сильно будешь возражать, если я возьму его к себе? Он тебе не помешает, правда...

-- Ты спятил, что ли?! -- выкрикивает Алтонгирел так, что даже расслабленная Алансэ подскакивает. -- Как ты себе это представляешь?! Люди что, идиоты? Не поймут, откуда у тебя ребёнок, похожий на тебя, как две ковылины?

-- Поймут, конечно, -- сокрушённо отвечает Азамат. -- Но не могу же я его оставить в приюте.

-- Боги, отбавьте ему совести! -- стонет Алтоша. -- Ты понимаешь, что полетишь из дворца на следующее утро и с планеты через два дня? Думаешь, если жена простила и я простил, то все простят?! Лиза, хоть ты ему скажи!

-- А что ты мне прикажешь делать?! -- взрывается Азамат. -- Уже забыл, как сам в приюте побывал? Плевать я хотел на дворец, в конце концов, я никогда не хотел быть Императором и не просил меня выбирать!

Алтоша немного притухает и продолжает увещевать уже тише:

-- Может, найти какую-нибудь хорошую семью на Броге или на Гарнете и отвезти его туда? Платить им, конечно, проверять иногда, чтобы хорошо обращались... Азамат, ну ты же нужен этой планете. И если тебя вышибут, то другого такого будут ждать ещё двести лет. Пожалуйста, Азамат, у тебя только-только жизнь начала налаживаться.

Азамат собирается что-то возразить, но я его перебиваю.

-- Погодите, у меня идея. Смотри, он ведь на мать совсем не похож. Можно сказать, что это наш с тобой ребёнок.

-- Лиза, ты ещё в школу не пошла, когда он родился, -- напоминает Алтонгирел. -- И уж точно не познакомилась с Азаматом.

-- Ага, но на Доле куча зияний, вон даже Арон разок провалился. А что если у меня была двойня, но один, э-э, в коляске укатился в тоннель? И выпал несколько лет назад в окрестностях Худула? Наверняка ведь у вас бывают такие случаи!

Дата добавления: 2015-08-29