1Исторически парадигмы со работы
Под парадигмой в науке понимают исследовательскую позицию некоторого научного сообщества в отношении окружающего мира. Так,
различные концепции в социальной работе развиваются в русле функционалистской, радикально-структурной, радикально-гуманистической и
интерпретативной социологических парадигм. Рассмотрим их подробнее.Структурный теоретический подход зародился еще в конце XIX в., он
находился под влиянием не только социологии, но и экономики, и политических наук.Функционалистская парадигма основной задачей
деятельности в социальной сфере считает воздействие на клиента и среду его обитания для осуществления успешной адаптации. Этот подход
заключается в рациональном объяснении социальных проблем и поиске их практических решений. Придерживаясь такого подхода, социальный
работник совместно с клиентом ищет возможности достижения поставленной цели, выявляя факторы его социального окружения и формы
взаимодействия с другими людьми. При этом должны быть учтены социальные факторы жизнедеятельности личности; механизмы адаптации
человека к среде, возможности самостоятельного приобретения клиентом адаптивных навыков.Социологи - функционалисты, осмысливая
характер общественного разделения труда, ставят вопрос о том, какие социальные потребности удовлетворяются функциями профессий.
Профессионализация здесь представлена как позитивный процесс, который, обеспечивая «общее здоровье социального тела», способствует
осуществлению социальных преобразований таким образом, чтобы социальный конфликт и дезинтеграция оставались минимальными. С этой
позиции сам факт наличия или отсутствия в обществе такой профессии, как социальная работа, определяет то, под каким углом зрения
воспринимаются индивидом и государством социальные проблемы, формируются ли ценности гражданского общества. Она по определению
играет роль посредника между индивидами, отдельными группами, частными и государственными организациями, и, как новая профессия и
инновационная практика, связана с изменением жизненных форм, ценностей и профессиональных идентичностей. Функционалистский подход
учитывает характер разделения труда в обществе и ставит вопрос о том, какие социальные потребности удовлетворяются функциями
профессий. Радикально-структурная парадигма ориентирует на развитие социальных способностей клиента как на основную задачу
специалиста. Основываясь на данном подходе, в социальной работе реализуют модель деятельности, направленную на область совершения
позитивных социальных перемен. Эта модель строится на категориях «наделения полномочиями» и «социальной адвокатуры». Наделение
полномочиями акцентирует внимание на субъектности клиента, развитии или восстановлении его потенциала, ответственности человека за
осуществление изменений своей жизненной ситуации. Социальный работник здесь выступает, прежде всего, в качестве наставника по
приобретению навыков и развитию ресурсов оказания помощи.Радикально-гуманистическая парадигма выдвигает задачу изменения социальной
позиции клиента. Она связана со стремлением помочь людям на основе развития их самосознания и самопознания, усиления их влияния на
окружающий мир. Специалист не навязывает клиенту стратегию решения его проблемы, а дает ему возможность выбрать направление
движения из различных альтернатив. В то же время социальный работник, проявляя искреннюю заинтересованность в решении проблемы,
использует технологию «активного слушания», эмпатию, сопереживает эмоциям клиента и пытается построить с ним отношения
социального партнерства.Интерпретативая парадигма нацеливает на изменение смысла жизни клиента. Она в большей степени, чем вышеназванные
подходы, опирается на феноменологическое знание и обращает внимание специалиста на восприятие клиентом окружающей реальности и
символическую интерпретацию его взаимодействий с людьми. Представления о внешнем мире возникают на основе представлений человека о себе,
поэтому у него возникает возможность понять причины жизненных трудностей и преодолеть их с помощью социального работника. Особенно важно
использование данной методологии при совершенствовании работы в стигматизированных группах (с наркозависимыми, больными алкоголизмом и т.д.),
т.к. изменение смысложизненных ориентаций их членов составляет одну из наиболее сложных задач социальной практики.
2Исторические этапы становления соц. Помощи В России
В России периодизация истории социальной работы имеет свою специфику и выглядит следующим образом:Архаический период (до образования
Киевского княжества и крещения Руси в IX-X вв.).Родоплеменные и общинные формы помощи и взаимопомощи у славян до Х в. помощь членам
своей общины. Самыми распространенными формами помощи бедным односельчанам являлось кормление по домам (призреваемые находились
целые сутки в од-ном доме, переходя наследующие в другой) и подаяние милостыни (но в деревнях денег было мало и подавали чаше всего едой и
одеждой).Период общественной (общинной, церковной) благотворительности (Х - начало XVI вв.). Характеризуется отсутствием
государственной системы социальной помощи населению.Преобладание церковной благотворительности. Самая распространенная форма по-
мощи -- подача милостыни. Но бесконтрольное подаяние приводит к формированию профессионального нищенства.Период церковно-
государственной благотворительности (ХVI - XVII вв.). Постепенно начинает формироваться первые закрытые учреждения, закладывается
регламентация работы с нищим.Период государственной благотворительности (ХVIII - начало XX вв.). Формирование системы государственной
социальной помощи населению. Система государственной благотворительности закладывается в период царствования Петра 1. Во второй
половине 18 века забота о социально незащищенных категориях населения была признана непременной обязанностью государства. Повышению
общественной активности граждан способствовало также принятое в 1785 году «Городовое положение». Оно учреждало такие сословия как
духовенство, купечество, мещанство и крестьянство, которые должны были проявить заботу о нетрудоспособных представителях своего
класса. бурный рост капитализма обуславливает развитие благотворительности купцов и предпринимателей. Бурный рост
благотворительных побуждений. В это время также оформляется переход от добро-вольной помощи к профессиональной. Открываются
первые курсы по общественной благотворительности, налаживаются международные связи.Период социального планирования (1917--1991).
Происходит реформирование системы призрения. Одни формы частной и общественной благотворительности взяла на себя система
социального обеспечения, другие были прочно забыты (совсем не велась социальная работа с заключенными. Министерство социального
обеспечения проводило централизованную политику в области пенсионного обеспечения, поддержки инвалидов, одиноких и многодетных
матерей, детей, не имеющих родителей. В этот период считалось, что в стране не ни тунеядцев, ни нищих.Период социальной работы (с 1990-х
гг.). Разрушение устоявшихся социально - экономических связей, либерализация цен, безработица приводят к обострению социальных проблем.
3) Предметно-понятийные интерпретации социальной работы в контексте ее генезиса.
Специальное изучение социальной помощи в России началось в начале XIX века. Интерес к истории отечественной практики помощи и защиты был связан
с ростом общественного движения поддержки нуждающихся, а также с рядом государственных мер в области социальной политики. В исследованиях этих
лет рассматривается история процесса помощи и поддержки в России, эволюция социального призрения с позиции историко-статистического подхода. Но
параллельно развивается и другой подход – с позиции христианской благотворительности: осмысляется практика милосердия в христианской истории
цивилизации, отдельно рассматриваются этапы благотворительности в России, обозначаются исторические тенденции частной христианской
благотворительности. Складываются определенные области истории общественной и частной помощи: история отдельных этапов социальной помощи,
направлений социальной помощи (приходской, земской, городской и др.), благотворительных учреждений и обществ, зарубежный опыт общественного
призрения. Проблемы историко-понятийных интерпретаций социальной работы в России связаны с неоднозначным толкованием исторической практики
помощи и взаимопомощи. Общественное существование человека еще на стадии первобытной коммуны начинает формировать определенные принципы
взаимодействия и защиты родового пространства. Эти принципы самоорганизации связаны, прежде всего, с витальными функциями, с выживанием рода
в условиях столкновения с соседями, завоевателями. Формирующаяся этническая культура становится защитным механизмом, который имел бинарную направленность: вне родового пространства и в родовое пространство. И если внешняя функция защиты была связана с его расширением, то внутренняя –
с защитой и поддержкой ее членов.
5.Исторические паттерны помогающего субъекта и динамика его развития.
Социальный работник в контексте исторического процесса олицетворяет собой культурно-исторический паттерн помогающего субъекта. Помогающий
субъект появляется в концептах помощи во всех мифологических, религиозных, философских и этических системах. Философской основой концепта
помощи являются представления о судьбе, предопределении жизненных стратегий человека, развивавшиеся в более древних, чем античные, культурах.
Именно там зародились взгляды о таком типе отношений между субъектами, когда одна сторона является активной, определяющей, а другая —
пассивной, определяемой. Этот тип отношений будет осмысляться не только через философские и религиозно-этические доктрины, но и развиваться в
общественной практике помощи и защиты уязвимых слоев населения, формируя в различные исторические эпохи паттерны помогающих субъектов.
6)Архаическая парадигма помощи пронизана языческим миросозерцанием, мироощущением и миросуществованием, что находит свое отражение в
древнейшей человеческой общности. Древние славяне поклонялись кругу (колесу), который означал не только смысл жизни, символ защиты, выступая в
качестве оберега от злых духов, но и символ определенной целостности, неизменяемости, стабильности и основательности. В колесе отсутствует стрела
времени, связь между прошлым и настоящим не выражается в формах дискретности. Все есть продолжение всего, это процесс времени не ощущается как
изменяющаяся реальность, как изменение жизненного сценария субъекта. Как невозможен переход колеса из одного состояния в другое, так и
невозможен переход субъекта от одного жизненного сценария к другому, не существует другой философии пространства, другой мифологии реальности.
Колесо движется, не изменяясь, оставаясь без временного и пространственного приращения, но не расширяет пространство, а следует ему по логике
пространственного существования. Для языческого миросозерцания и мироощущения характерным было то, что человек не ощущал себя в
обособленности и единичности, он был не частью, а неким единством, являясь продолжением природы. Человек не противопоставлял себя космосу,
природе, а включал себя в них, становясь таким же целым, как и они. Эта целостность и принадлежность достигалась общинным существованием,
обрядовой и трудовой деятельностью, которые органично вплетались в контекст природы и космоса. Человек, ощущая себя принадлежащим природе,
закрепляет в общинных традициях нормы своего существования в природе и в мире людей. Для него не существует противопоставления мира людей и
мира природы: одно есть продолжение другого, принципы существования их едины. Философия холизма, целостности закрепляет помимо принципов
существования и архетипические страхи, выступавшие регуляторами нормированного поведения. Одним из таких страхов, дошедших до нашего времени,
был и остается страх одиночества – ощущение человеком своей единичности, оторванности от общества. На пересечении холизма и одиночества
выстраиваются определенные мифологемы бытия, которые требовали создания механизмов охраны и защиты целостности. Выделение механизмов
помощи и защиты как механизмов, поддерживающих некую целостность, изначально было связано с сакрализацией, обожествлением этих процессов.
7)Церковно монастырская благотворительность Xi-XIV вв в России
Складывающаяся система церковно-монастырской помощи находилась под влиянием факторов, вытекающих из отношений, формирующихся между
церковью и оформляющимся государством.
Следует иметь в виду, что православие только призывается на Русь. Оно не имеет ни своих институтов, ни системы финансирования, ни священников.
Все это берется под патерналистский контроль государства, т. е. происходит идентификация власти и церкви, складывается такой тип отношений, который
привносится из Византийского православия. Финансовая поддержка церкви осуществлялась за счет отчислений (ей принадлежит десятая часть). Отличие
десятины, которую выделял церкви Владимир I, заключалось в том, что «она не стала общей податью, а шла только с княжих доходов». (На это обращают
внимание исследователи, отмечая ее специфическое своеобразие.)
Государство в лице княжеской власти берет на себя строительство монастырей и храмов, оно же на первых порах готовит кандидатов в священники.
Власть определяет клиентов, т.е. тех лиц, которым, по ее мнению, необходима помощь. Различные списки Устава князя Владимира по-разному
определяют их типологию. Характерно то, что признается необходимость судить их по законам «греческого номоканона», на что ни князья, ни бояре суда
не имеют. В Археографическом изводе клиентами являются: люди церкви (игумен, чернец, черница и т. д.), вдовица, калика, стороникъ, зад(у)шныи
ч(е)л(ове)къ, при-кладникь, хромець, слепець...» Можно наблюдать, что постепенно происходит расширение клиентеллы, попадающей под судебный
патронат церкви. В Уставе новгородского князя Всеволода о церковных судах, людях и мерилах торговых появляются те группы, которые не встречались в
период правления Владимира I: «холопы, откупившиеся от холопства, закупы, смерды-общинники» и др.Если круг лиц все больше и больше расширяется,
то институты поддержки на данном отрезке времени практически не изменяются. В Синодальном изводе Устава князя Владимира под церковный контроль
попадают: «больнице, гостинници, странноприимнице», те же институты фигурируют и в Уставе князя Всеволода.Одни типы учреждений —
странноприимницы — строила церковь, а другие — больницы — жертвователи, благотворители на свои средства: русские князья, либо церковные деятели
(например, Ефрем Переяславский в 1091 г. построил больницу, а годом раньше народную каменную баню).К одним из ранних документов,
регламентирующих деятельность монастырей, можно отнести устав купеческой организации князя Всеволода Мстиславича. Мир выбирал и финансировал
церковный клир, чтобы он служил «филантропическим целям» на случай старости, болезней, инвалидности. В уставе закреплялось право отдельных
категорий нуждающихся на призрение в старости. Таким образом патерналистская политика власти по отношении к церкви давала возможность последней
оформляться в самостоятельный институт помощи и поддержки.Первоначально христианство в России не являлось идеологией и мировоззрением
большинства, ему был присущ изотеризм, что нашло свое отражение в жизни монастырей. Монастыри существовали поначалу как закрытые сообщества.
Они не стремились к «общению» с народом, так как монашество являлось подвижничеством, отречением от мирских соблазнов. Однако эта замкнутость,
отрешенность, аскетизм становятся притягательным и для языческого сознания. Монастыри воспринимаются как некое таинство, приносящее чудесное
исцеление, где «пророчествуют», «умножают мед и хлебы».Имея более высокую культуру жизнедеятельности, монастыри представляли собой
многофункциональную систему самоподдержки, где образовался особый тип самопомощи человеку, связанный с основными важнейшими сферами его
жизни: общением, обучением, совместным проживанием в общности, лечением, ведением хозяйства. Поэтому те функции монастырской жизни, которые
для монахов были традиционными, воспринимаются населением Древней Руси как откровение.Получив поддержку со стороны княжеской власти,
окрепнув экономически, монастыри становятся центрами благотворительной, социальной деятельности. Они выполняют четыре основные функции:
лечение, обеспечение неимущих (в виде оказания единовременной помощи натуральными продуктами — милостыни), обучение, контроль. Сообразно
этим функциям при монастырях существуют соответствующие формы поддержки. В этом отношении монастыри не «специализируются» в каком-то
одном виде помощи, как это присуще западной церкви, а выступают в своей многофункциональности.Однако постепенно начинает оформляться
ктиторская монастырская система. Ее особенность заключалась в том, что постригающийся в Монашеский сан обязан приносить дар монастырю, что
позволяло вести стабильную и «сытую» жизнь в его стенах. Так складывается «пансионная» система поддержки. Дар приносился, как правило, в виде
земельных угодий, которые жертвовал новообращенный. Довольно показательны в этом плане духовные новгородские грамоты XII-XIII вв. К примеру,
Антоний Римлянин отдает Антониеву монастырю земли у реки Волхов: «А се поручаю богу и святии богородици и крестьяном, и даю в свободу, и се
поручаю место се на игуменство». Обычно принявшие постриг часть имущества оставляли жене на тот случай, если она также захочет принять
монашеский сан. Таким образом, система помощи через монастыри устанавливает определенные барьеры, где нуждающиеся — вдовы, сироты, бездомные
— должны быть субъектами обязательного призрения, но поддержку в той или иной литургической форме получают те, кто имеет средства.Иную систему
поддержки мы наблюдаем в приходской системе помощи и защиты, где в основном ведущую роль играет церковь как организующее начало, а также
приход. В литературе XIX в. существовали две устойчивые тенденции, два взгляда на генезис данного явления в практике призрения и милосердия. В
первом случае развитие приходской системы помощи связано с периодом монголо-татарского нашествия. Разорение южных земель приводило к миграции
населения на север в глухие места. Поселения мигрантов начинали возводиться с храма, вокруг которого строились жилища. Так образовывался приход.
Помимо административных функций приход, согласно учению церкви, выступает в качестве общинного института по поддержке больных, немощных,
инвалидов, сирот, нищих, которые сопутствуют переселенцам и обретают там свое пристанище. Впоследствии на основе этого «контингента»
воссоздаются монастыри.Во втором случае развитие приходской системы обосновывается тем, что приходская благотворительность — переходное звено
между монастырской и «гражданской» системами помощи. В отличие от монастырей с их закрытой организационной структурой приходы — открытая
система. Избрание священнослужителей и причт приходская община осуществляла самостоятельно (зачастую из числа своих «приходских общинников»),
Кроме причта в общине избирался староста, который выполнял различные функции — от экономических до социальных: приобретение земель,
строительство богаделен, сбор долгов и раздача денег нуждающимся. Все действия старосты и причт контролировались и санкционировались общиной. «При этом приход составлял и административную единицу, и податную, и земскую, и территориальную. В нем соединялись все местные дела, в нем
сосредоточивалась вся общинная гражданская и церковная жизнь. Поэтому, естественно, что древнерусские приходы сделались также и органами древней
русской благотворительности» (Е. Максимов).
По сути, две разные точки зрения выражают одну тенденцию: практика помощи не связывается только с деятельностью монастырей, она выступает и в
других организационных формах, становясь частью административно-хозяйственного механизма общины.
Деятельность приходов не ограничивалась лишь оказанием помощи калекам, увечным, нищим, в ней преобладали те тенденции «первых духовных
учителей» Русской православной церкви, практика которых была обусловлена христианским воспитанием. Например, епископатские суды вели
гражданское судопроизводство. Они рассматривали различные дела. Среди них: «роспуст» (развод), «умычка невест», «промежи между мужем и женой»,
споры о наследстве, дела об отравительстве, об «укушении при драке» и многие другие. Кроме того, при этом монастыри выступали не только в качестве
институтов общественной помощи, но и как органы общественного контроля. В Пространной редакции Устава князя Ярослава Мудрого в различных
изводах упоминается дом церковный (либо божий дом) как мера наказания для женщин. Они ссылались в монастыри за неверность (женка без своего мужа
дитяти добудет), причем наказывались также и вдовы. Церковь всегда стояла на страже брака. Она не допускала браки между «жидовинами» и русскими,
чтобы молодая жена занимала место старой (молодые ссылались в монастыри) и во многих иных случаях.
Перед нашествием монголо-татар в Киевской Руси насчитывалось 120 монастырей, из них 99 — в городах, и лишь 21 — в селах. Эта складывающаяся
система все больше и больше вытесняла княжеское нищепитательство, становясь самостоятельным субъектом помощи, который в полную меру со всеми
противоречиями будет осуществлять свою деятельность вплоть до становления государственности в России.
Итак, процесс христианизации в Древней Руси видоизменяет процесс помощи и взаимопомощи. Вместе с традиционными субъектами помощи
появляются новые в лице княжеской власти и института церкви.
Историческое значение княжеского благотворения и нищелюбия заключается в том, что формирующаяся централизованная власть ищет пути помощи
субъектам, не связанным родственными отношениями. Можно добавить, что с принятием христианства была не только осуществлена административная и
правовая реформа, но и предприняты попытки социального реформирования в области помощи и поддержки. Первоначально этот процесс осуществлялся
в рамках дружинных традиций, языческих братчин, но затем происходит отчуждение реципрокных и редистрибутивных связей между князем и
нуждающимся. Это произошло тогда, когда стала осознаваться невозможность со стороны княжеской власти единолично осуществлять христианское
социальное реформирование, так как общество было неоднородным, и в нем существовало двоеверие. Противостояние веры языческой и христианской
практически приводило к противостоянию уклада, что, в свою очередь, приводило к невозможности «рядить«по законам, которые также должны иметь не
только свои положения, но и своего правового субъекта.
Примечательны свидетельства русских летописей об «увлечении» князем Владимиром христианскими идеями о всепрощении, милосердии, щедрости.
Однако этот «массовый», а не дифференцированный подход к различным социальным проблемам без учета бинарной социокультурной оппозиции
приводит к вспышке недовольства из-за того, что княжий суд зачастую избегают убийцы и воры. Власть в силу разных причин — и политических, и
военных — отходит от самостоятельного проведения идей социального христианского реформирования, подключая к этой деятельности церковь. Она не
только наделяет ее юридическими полномочиями, закрепляемыми из поколения в поколение, но и оказывает ей как нарождающемуся институту
поддержки финансовую помощь. Причем связь здесь основывается также на древнейших принципах эквивалента «я - тебе, ты — мне». Власть делегирует
и расширяет полномочия церкви в отношениях с клиентами, которых со временем становится все больше.
Институт церкви превращается в носителя не только новой государственной идеологии, но и новой философии помощи, основанной на христианских
канонах милосердия. Можно предположить, что в этот период появляется первая официальная институализированная форма защиты в виде приходов и
монастырей. Они несут в себе различные функции — от вспомоществования до лечения, от судебного делопроизводства до социального и семейного
воспитания.
11)Пётр…
В этот период продолжают создаваться богадельни и больницы для старых, немощных, нищих. Их содержание Петр возлагает на церковные Приказы –
Патриарший, Монастырский. А с 1721 г. эта почетная в государстве обязанность возлагается на Святейший правительственный синод. на попечение
главного Магистра было возложено устройство сиротских и вдовьих домов. При этом очень строго обговаривались правила приема в благотворительные
заведения. Праздность, ленность были ненавистны Петру. В этом Указе от 1718 г. он повелевал: «Всех гулящих и слоняющихся людей, а особливо которые
под видом аки бы чем промышляли и торговали, хватать и допрашивать: будеж кто в допросе со словами своими не сходен явиться, оных определять в
работу. Равнож нищих, буде кто на работу сработать может, тех ловить и определять в работуж». В правление Петра нищенство и попрошайничество в
России запрещается. Строги указы к тем, кто нарушает их: «Нищим по миру мужика и женска полу, и робятам, и старцам милостыни не просить и по
мостам не сидеть, а быти им в богадельнях и гошпиталях... А будь где по улицам и по мостам нищие явится, тех ловить и приводить в Монастырский
приказ, чиня наказанье». Бродяжничество, попрошайничество людьми здоровыми, способными работать жестоко наказывалось: «Бить нещадно
батожьем, бить на площади кнутом, посылать в каторжную работу». В основном всех посылали в суконный двор и к прочим мануфактурам, где своим
трудом люди зарабатывали себе на пропитание. Петр старался сломать сложившийся у русского народа стереотип нищего, убогого, юродивого, «божьего
человека»: «Еже кто дает милостину нищему, будет взят штраф с него 5 рублей, а кто пожелает милостину давать – давать ее надлежит в гошпитали и в
другие подобные места». Именно такими местами были богадельни, дома младенцев, где содержались люди, не способные по возрасту или по болезни
работать. Наказание за бродяжничество, нищенство, леность предусматривалось и в Духовном регламенте. «Многие бездельники при совершенном
здравии, за леность свою пускаются на прошение милостины и по миру, что есть Богу противно и всему Отечеству вредно. Повелевает нам Бог от пота
лица нашего, от трудов ясти хлеб...». Одновременно Духовный регламент подписывал всем монастырям открывать странноприимные дома и лазареты,
где нашли бы себе приют и пропитание истинно нуждающиеся: «Престарелых во славу Божию потребами покоить».Он подробно останавливается
нанеобходимости различать нуждающихся по причинам их нужды и определять помощь им соответствии с ней. Он указывает на предупреждение
нищеты как лучший способ борьбы с ней; выделяет из нуждающихся работоспособных, профессиональных нищих и другие категории. Он принимает
решительные меры к урегулированию частной благотворительности, определяет организованную помощь общества, устанавливает органы призрения и
необходимые для него средства. Таким образом, применяемые им меры составляют уже не ряд разрозненных попыток помощи, а целую
систему.Обращаясь к отдельным мероприятиям Петра Великого, отметим наиболее важные из них: заботясь «о пристройстве» истинно нуждающихся в
1700 году он пишет о постройке по всем губерниям богаделен для старых и увечных, которые не могут работать. В связи с тем, что при богадельнях стало,
кормится много народа способного самостоятельно зарабатывать на жизнь, он приказывает произвести разбор призреваемых. Петр 1 пытался бороться с
профессиональным нищенством и бесконтрольным подаянием. По замыслу Петра 1 духовное ведомство должно заботиться о тех кто не может трудиться
на “государсвтенную пользу”, остальными же нищими должен заниматься магистрат. В соответсвии в указами тех времен отправлять нищих-мужчин в
смирительные дома, чтобы в дальнейшем использовать их на тяжелых работах, а нищенок в прядильные дома. Он не запрещал раздачу милостыни вовсе,
если человек хочет употребить свои деньги наблагое дело он может пожертвовать их богадельни, монастырю или в специальный приказ. Тех же, кто
подает милостыню на улице, надлежало ловить и приводить в Монастырский приказ, где с них брали штраф в первый раз 5 рублей, во второй 10. Был
сделан акцент на карательные меры и по отношению к нищим, и по отношению к русским «нищелюбцам». Основными средствами воспитания
становились каторжные работы и штрафы. Контроль и проведение мероприятий по борьбе с нищенством возлагались на полицию. Иными словами, была
разрушена система открытого призрения, установленная еще Иваном IV (то есть система содержания нищих за счет милостыни), произошел поворот в
сторону «закрытой» системы призрения. В 1715 году он повелел в городах организовать госпитали для незаконнорожденных. По указу Петра 1 туда
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 68 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |