Набрав по телефону номер Роберта, она кратко рассказала что у нее все в порядке, спросила, как Катя с Джессикой, и… и попросила как можно быстрее решить вопрос американского гражданства для нее и дочери. С присущим ему спокойствием тот ответил, что сам по себе вопрос давно решен: документы Кругловых на получение гражданства доверенные лица подготовили и подали в соответствующие службы еще год назад. Он лишь терпеливо ждал ее согласия, чтобы ускорить завершающий этап.
Закончив разговор, Анна на какое-то время застыла посередине прихожей.
«Все. Обратной дороги нет. Итак, сегодня, 19 апреля 2003 года в моей жизни подведена новая черта. Время начинает свой новый отсчет и надо собрать себя в кулак. Учитывая то, что на помощь Крылова можно больше не рассчитывать, надо решить, кто мне сможет помочь, решить, с чего начать выполнение поручения Али. И для этого, как меня три года назад учила психотерапевт, следует принять контрастный душ и стряхнуть все, что мешает сосредоточиться». Анна решительно открыла дверь ванной.
«Там — неограниченные возможности реализовать себя, обеспечить будущее себе и дочери», — перечисляла она, согреваясь под теплыми струями.
«Здесь — потеря близких, крушение всех надежд», — барабанили по ее плечам холодные ледяные капли, заставляя тело содрогаться.
«Там — Катя, Роберт, Джессика, Володя, Артюхины, Патрик, новые друзья, сослуживцы», — усилием воли программировала она свое сознание, чередуя единицы и нолики.
«Здесь — Игорь и неудавшаяся семейная жизнь, Костя и разрушенная любовь», — вздрагивала она, маленькими холодными молоточками вбивая глубже печальные мысли.
«…Единственный человек, который останется со мной до конца моих дней, — я сама. Значит, надо больше думать о себе и как можно реже подпускать к себе тягостные воспоминания. Это одно из правил американской жизни, и оно мне нравится…»
«…Здесь все, кому не лень, меня используют в своих целях: государство, друзья, мужчины, которых любишь…»
«…Там я свободна…»
«…Здесь — сплошное самопожертвование. Должна всем и вся…»
«…Тепло…»
«…Холодно…»
«…Там…»
«…Здесь…»
Из ванной Анна вышла другим человеком: отныне ее мысли работали только в одном направлении. И, что было самое важное, перебрав в своей памяти всех, кого смогла вспомнить, она, кажется, поняла, кто может ей помочь в деле: Локтионов!
… — Анечка, как хорошо, что ты пришла, — откуда-то издалека услышала она голос бабушки. — Только тебе нельзя здесь долго задерживаться, ты можешь опоздать на занятия… — и открыла глаза.
«Надо заехать на кладбище, — подумала она сквозь рассеивающуюся пелену сна. — Стыдно, так и не выбралась до сих пор. Но сначала надо заехать в церковь, помянуть родственников, как положено, а уже потом на кладбище. Завтра Радуница, будет много народу, а на годовщину смерти Аси меня здесь уже не будет. Надо ехать, заодно и развеюсь, от такой жизни недолго свихнуться».
Посмотрев на часы, она заставила себя встать с постели и, сварив кофе, выглянула в окно. Яркое солнце заливало и площадь, и небольшой зеленый скверик перед ней. «Неужели потеплело?» — с надеждой подумала она, вспомнив вчерашний день, когда, просидев почти сутки за компьютером, вечером решила прогуляться по парку и здорово продрогла.
В тени дома среди припаркованных на ночь машин она отыскала взглядом белую «Volvo» и грустно улыбнулась. Состояние, посещавшее ее в салоне этого «автомобиля из прошлой жизни», было сродни давно забытому, которое она чувствовала только в своей старенькой «Вольвочке». Странно, но такого душевного единения не возникало больше ни с какой другой машиной, а здесь стоило только коснуться ладонью руля или панели приборов, завести двигатель, и тут же создавалось впечатление, что попала в гости к старому другу. Было, правда, одно неудобство, связанное с тем, что пришлось вспомнить механическую коробку передач, но это опять же сильнее напомнило ей вишневую старушку-подружку.
Тряхнув влажными после душа волосами, Анна оделась и посмотрела на себя в зеркало. «Никакой косметики! — решила она. — Только защитный крем. Пусть лицо отдыхает, — и перевела взгляд на фигуру. — Кажется, похудела еще больше: юбка сваливается. Надо бы заняться гардеробом!»
Надев солнцезащитные очки, она спустилась по лестнице и столкнувшись в дверях подъезда с пожилым соседом, тепло с ним поздоровалась. Похоронив год назад жену, профессор университета жил вместе с внучкой на одной с ней лестничной площадке. Сосед, да еще две старушки с последнего этажа — вот, пожалуй, и все старожилы, которых она помнила с детства. Квартиры в центре города стоили немалых денег, а потому многие из них были проданы новым жильцам. Кто-то таким образом решил жилищную проблему, а кто-то и материальную. Прожить на пенсию, имея большую жилплощадь, с каждым годом становилось все труднее.
Отъехав от дома, Анна машинально вернулась к тому, над чем трудилась всю ночь. Кажется, у нее получилось! Во всяком случае, прочитав последнее письмо Али, в котором тот благодарил ее за полученные материалы и просил организовать в ближайший weekend встречу с Крыловым, она впервые вздохнула свободно. Но теперь ей не давал покоя другой вопрос: где и как организовать встречу? Причем сделать это, опять же выполняя указание Али, не раскрывая всех карт. Воспитанный Балайзером, он предпочитал принимать решения после личной встречи и, желательно, в неофициальной обстановке.
«Ну, и как мне все это преподнести Крылову?» — снимая за церковной оградой косынку с головы, вернулась она к новой проблеме.
За прошедшие две с небольшим недели они виделись несколько раз лишь мельком и обмолвились при этом двумя десятками слов. Константин Петрович был корректен, спокоен и холоден, как морозное утро. Памятуя о принятом решении, Анна вела себя соответственно.
«Что же придумать? — двигаясь по проспекту по направлению к кладбищу, перебирала она в уме возможные варианты. — Попробовать поговорить с Виктором? Вряд ли это поможет…»
Помня о том, что по всем вопросам она может обращаться к Хорину, до этого дня она его ни разу не потревожила. Виктор вел себя с ней, один к одному повторяя действия Крылова.
В подчеркнутой вежливости не было и тени былого дружелюбия, и ничего в его поведении не напоминало того Хорина, который долгое время жил в памяти Анны и с которым она встретилась зимой. Чувствуя его неприязненное отношение, от встреч с Леной она отказалась сама. Зачем? Для того, чтобы снова ковырять душевные раны или создать проблемы в благополучной во всех отношениях семье Хориных?
После того как Костя запретил ей встречаться с Сашей и с Олегом, Анна настроилась на скорейшее завершение дела и сократила свое общение до нужного минимума. К тому же у Янушкевичей началась дачная пора, и все вечера они пропадали за городом, а Ритка была привязана к расписанию жизни малыша. Старым подружкам она решила не звонить сама и единственным человеком, с кем Анна продолжала общаться не по делу, был Савицкий. Правда, в основном это происходило по его инициативе.
Не было дня, чтобы Славка не позвонил, не заскочил на чашку кофе или не вытащил ее поужинать. На сей раз его внимание никак не походило на устроенный зимой тотальный контроль. Опека выглядела по-братски, по-дружески, будь то смена лампочки в прихожей или доставленный в ее адрес воскресным утром пакет свежих фруктов. Порой все, что он делал, напоминало ей поведение Артюхина пятилетней давности… Впрочем, она не особо над этим задумывалась, да и некогда было.
Стараясь как можно быстрее собрать всю требуемую информацию, полночи она просиживала за компьютером, записывала и сводила в придуманные ей таблицы все услышанное и увиденное за день, затем сокращала их до минимума, а уж из этих сжатых до предела познаний делала выводы. С самого утра или после обеда она, как правило, уезжала к Локтионовым.
В офисе «TransitLink» Анна показывалась не часто. Памятуя о том, что все оплачено, она делала это лишь в тех случаях, когда нужно было что-то распечатать, передать большой пакет данных или долго разговаривать по телефону. И причина была не только в том, что она старалась как можно реже видеться с Крыловым.
Маленькая неуютная комната на втором этаже, которую ей выделили, выполняя условия договора, выходила высоким зарешеченным окном во двор, где строители умудрились сохранить старые деревья. Заезжая в офис, она открывала окошко, рассматривала качающиеся верхушки деревьев, вслушивалась в доносившиеся звуки и запахи и сравнивала доставшийся ей кабинет с тюремной камерой-одиночкой. Желание как можно быстрее завершить работу напоминало ей состояние заключенного, считавшего дни до окончания срока.
Бурная жизнь офиса протекала вне ее поля зрения. Изредка к ней в кабинет заглядывал кое-кто из бывших коллег, но по большей части ее не тревожили: Александра Андреевна накануне ее приезда уехала в санаторий, а с остальными у нее не было таких доверительных отношений. Алина общалась с ней кивком головы, будь то «здравствуйте» или «до свидания», Хорина и Крылова она встречала редко и порой случалось так, что о ее приходе и уходе знал лишь охранник.
«Ну и хорошо, — успокаивала она себя, включая в кабинете принесенный с собой компьютер. — Хорошо, что меня здесь никто и ничто не отвлекает. Я здесь сама по себе, никому не отчитываюсь и скоро исчезну навсегда».
Обратившись за помощью к Локтионову, Анна не прогадала. Этот человек знал всех и вся. Выслушав ее первые, витиеватые объяснения цели приезда и то, что ей требуются консультации, он тут же смекнул, что кто-то желает вложить сюда большие деньги, но осторожничает.
«И правильно делает!» — подумал он. Пошутив, что никогда не помогал агентам вражеской разведки, в первую минуту Локтионов готов был отказать: не хватало ему еще новых, связанных с этим проблем!
Но, как оказалось, предчувствуя, что он не согласится помогать вслепую, Анна готова была ему открыться до конца. Взяв обещание, что никому не станет известно, чьи интересы представляет, она рассказала ему все или почти все, не забыв упомянуть, что в этом деле планирует сделать ставку на Крылова. Удивленно вскинув брови, Юрий задумался.
То, что долгоиграющий роман Кости и Анны завершен, он узнал еще зимой, когда на вопрос, что слышно от Анны, Крылов заявил, что она выходит замуж, а потому он больше знать ничего не знает и не желает даже слышать ее имя. Все кончено. Сама по себе резкая формулировка ответа и тон, каким это было сказано, озадачили Локтионова. Создавалось странное впечатление, будто Костя в первую очередь пытается убедить в этом самого себя. В таком случае еще более странным выглядело то, что Анна планирует не просто ввести его в проект, а сделать доверенным лицом и фактически за него поручиться.
«Что-то здесь не то, — посматривая в сторону Анны, сделал вывод Юрий. — Или они оба чего-то недоговаривают, или снова запутались в своих ошибках. Интересно, что будет дальше? Согласиться?».
Как бы то ни было, он дал согласие еще и потому, что в течение часа она умудрилась покорить его работой мысли. Чувствовалось, что за плечами у нее были хороший опыт и обширный багаж знаний.
Приезжая за город к Локтионовым, она, случалось, засиживалась там допоздна. Надежда большей частью хлопотала над оставленным родителями на время практики внуком, а Анна внимательно просматривала в кабинете приготовленные для нее материалы и, как ниточка за иголочкой, передвигалась за Юрием от теплицы к теплице, от грядки к грядке. С удовольствием помогая ему то в обрезке роз, то в высадке новых растений, то в поливе, она слушала его рассуждения, основанные на известных и скрытых от чужих глаз фактах. Раскрывая ей глаза на реальную экономику реальной страны, он заставлял ее мыслить и искать пути выхода из создавшейся ситуации и, лишь выслушав ее до конца, вносил свое предложение. Иногда она не сразу принимала его доводы, долго спорила и доказывала свою точку зрения, вызывая у умудренного опытом человека неподдельный интерес: смелая, открытая, целеустремленная. Теперь уже он не удивлялся, почему именно Анна смогла завоевать сердце его друга.
«И что Крылов с ней не поделил? — рассуждал он после ее отъезда. — Почему не смог удержать подле себя, а, наоборот, сделал все, чтобы оттолкнуть? Неужели не смог смириться с тем, что рядом с ним оказалась умная, сильная женщина? Если это так, то глупо. Если бы не Надя, я не получил бы от жизни и половины того, что имею».
Иногда, как бы случайно, в загородном доме Локтионовых Анна встречала людей, которых невозможно было просто так увидеть на улице, а кабинетный разговор с которыми не вышел бы за рамки государственных газет. Бизнесмены, политики, ученые в домашней обстановке, в саду, на природе добавляли в сухую констатацию цифр и фактов все выстраданное, но не высказанное вслух…
«…Как же подойти к Крылову? — продолжала мучиться Анна, паркуя машину у ворот кладбища. — Завтра его будет не найти, значит, во что бы то ни стало надо придумать повод для встречи сегодня!» — тяжело вздохнула она.
Купив у женщины яркие искусственные цветы, она медленно шла по дорожке и, читая на памятниках надписи, мысленно отдавала дань уважения давно покинувшим этот мир людям. Одни из могилок были хорошо ухожены, другие с потрескавшимися и покрытыми серым слоем пыли плитами своим внешним видом лишь добавляли грусти.
«Моя любовь тоже стала похожа на безмолвный памятник, никому не нужный монолит в заброшенном саду, — неожиданно сравнила она. — Скоро за ним станет некому ухаживать, он покроется пылью и затеряется среди деревьев, а после и сам сад исчезнет под культурным слоем прожитых лет… Что за чушь я несу? — удивилась она самой себе. — Сад, памятник. Очнись, Круглова! Памятники ставят ушедшим в мир иной людям, а не чувствам. Чувства предпочитают прятать или… забывать за ненадобностью».
То тут, то там люди приводили в порядок могилки. Сожалея что не догадалась прихватить с собой садовый инвентарь, она углубилась на территорию кладбища и, сделав несколько поворотов, удивленно замерла: вокруг памятников ее родным все было аккуратно прибрано, вычищено, а в вазочках на мраморных плитах застыли цветы, подобные тем, что она держала в руках.
«Кто бы это мог быть? — растерялась она. — Янушкевичи. Нет, следы свежие, убирали сегодня, а Иван Антонович с женой еще вчера уехали на родину в Брестскую область. Странно…»
Поставив свои цветы в вазочки, Анна внимательно посмотрела по сторонам: в этом углу кладбища всегда было немноголюдно, и сейчас поблизости никого не было видно. Вздохнув, она коснулась рукой мрамора с выбитыми на нем портретами, подстелила прихваченный из машины журнал и присела на краешек плиты. Всматриваясь в запечатленные на памятниках лица, она попыталась освежить в памяти воспоминания и почувствовала, что сделать это с каждым годом становится все труднее.
«Даже Катя давно переросла возраст, в котором я осталась сиротой, — прикинула она с горечью в душе. — И все-таки, спустя годы, родители сделали для меня то, что другие не могут сделать для детей за всю жизнь. Спасибо вам за Роберта! — мысленно поблагодарила она и закрыла глаза. — Спасибо тебе, дедуля, за то, что позволял качаться в твоем любимом кресле. Ася, милая моя Ася. Как же мне тебя не хватает!»
— Аня?! — вдруг услышала она за спиной знакомый голос и обернулась.
На протоптанной между соседними могилками тропинке стояла… Саша! За ее спиной с ведром и торчащим оттуда инструментом замер Малинин.
— А я иду и говорю Мише, что там кто-то сидит! — радостно воскликнула она. — А он: «Чудится вам, Александра Степановна, чудится!». Ну как же чудится! Вот она, Анечка! А ведь мы только час назад отсюда ушли!
— Саша! — вскочив с плиты, бросилась к ней Анна. — Господи, Саша, я так рада вас видеть! Так это вы? — дошло до нее. — Это вы все убрали?
— Мы с Мишей, — оторвав голову от ее плеча, женщина посмотрела в сторону памятников. — На этом кладбище и Крыловы похоронены. Однажды мне Костя показал, где могилки твоих родственников, вот с тех пор я взяла над ними шефство. Ты ведь далеко, а у них здесь никого нет.
— Саша, Саша! — с выступившими на глазах слезами покачала головой Анна. — Какая же я глупая! Ну как я сразу не догадалась, У кого еще такое доброе сердце. Как здоровье? — спохватилась она.
— Хорошо, — успокоила ее женщина. — Для моих лет хорошо.
«Скрывает, не хочет расстраивать», — поняла Анна, прекрасно зная, что лишь на днях она выписалась из больницы.
— А я о тебе вчера весь вечер вспоминала, думала, что больше не увижу, — посмотрела на нее Саша выцветшими глазами, в которых также показались слезы, и пояснила: — Розочка-то твоя не пережила суровую зиму, а ведь так цвела в прошлом году! Косте вечером показала, а он только рассмеялся, сказал, что все приметы — бред. Прав, значит, оказался… Ты лучше расскажи, когда приехала? — вдруг спросила она. — И почему нам не сообщила? Он бы тебя встретил, чай, не чужая.
«Он и встретил», — вздохнула Анна и, взглянув на стоявшего поодаль Малинина, ответила:
— На днях. Я здесь по делам и меня встречали.
— И когда же ты к нам в гости заглянешь? — не унималась женщина, когда они медленно двинулись к выходу.
— Не знаю, — растерялась Анна. — У меня такой напряженный график работы, разъезды сплошные… Я загляну. Обязательно загляну, честное слово!
— Но ведь сегодня и завтра никто не работает! — быстро сообразила Саша. — Так что выбирай — или сегодня, или завтра! Я тебя приглашаю. Мы тебя приглашаем, — поправилась она.
— Я позвоню…
— Ты меня не расстраивай: так сегодня или завтра?
— Хорошо, — уступила Анна, заранее слыша над ухом громыхающий голос Крылова. — Тогда сегодня. Или завтра.
— Сегодня! — категорично заявила Саша, остановившись у синего «Форда» Малинина. — А где твоя машина? Тебя подвезти? — заботливо спросила она.
— Нет, нет! — замахала руками Анна, стараясь прикрыть спиной стоявшую в этом же ряду белую «Volvo». — За мной скоро приедут! Через пять минут, — для правдивости взглянула она на часы. — Тогда мы поехали, — вздохнула женщина и неожиданно возмутилась: — Худющая стала, кожа да кости! И куда этот твой американец смотрит! Ты же ему как дочь теперь! Ну, разве можно родную дочь голодом морить?
Улыбнувшись в ответ, Анна захлопнула за ней дверь и, посмотрев в сторону Михаила, развела руками. Тот, также получивший приказ от Крылова ни слова не говорить о приезде Кругловой, понимающе кивнул головой и сел за руль. Ну кто мог предсказать эту встречу?
«Саша, Саша… — думала она, заводя двигатель. — Вот вам, Анна Николаевна, еще одна потеря, которая ждет вас в связи с принятым вами решением. Таких женщин, как она, одна на миллион: добрая, мягкая, нежная, всепрощающая и всепонимающая. Поэтому и сердце не выдерживает. Почему же ей не удалось передать Косте хоть толику того, чем обладает она сама? Непонятно. Ведь они встретились, когда он был крохотным мальчиком. Хотя, если покопаться в памяти, можно найти немало воспоминаний, когда и из него струилась эта доброта. Зачем же тогда он ее прячет? Мужские комплексы? Ладно, хватит отступлений. Надо узнать о его планах на выходные, — выехав на проспект, вернулась она к прежней теме. — А вечером воспользоваться Сашиным приглашением и попытаться поговорить с ним лично. Если не согласится, придется просить помощи у Дербенева. Как я поняла из последнего телефонного разговора, Вера убеждена, что у нас с Костей все прекрасно, но Николай, скорее всего, знает. Попробую начать с Виктора».
Хорин, как ни странно, оказался на службе. Кроме него и охранника в офисе никого не было.
— Ну, что у вас, Анна Николаевна? — быстро спросил Виктор, не отводя взгляда от компьютера.
— Виктор Михайлович, — в тон ему, официально обратилась Анна. — Мне требуется ваша помощь.
— Какая?
— Не совсем обычная, а поэтому для начала я бы хотела ввести вас в курс дела. В ближайший weekend в Минск прибудет один важный человек, который хотел бы встретиться с Константином Петровичем. Американский миллиардер арабского происхождения — Али Бен… Вы могли о нем слышать, он входит в Совет директоров корпорации.
— А нельзя перенести его визит на следующую неделю? — не скрывая раздражения, сморщился Виктор. — 9 Мая, плюс два выходных. Мы собрались с клубом выехать на подводную рыбалку. Первый выезд, открытие сезона…
— Вот и замечательно! — воскликнула она. Сам того не подозревая, Виктор подсказал ей идеальный вариант встречи. — Я знаю, что Али — прекрасный ныряльщик! Дайвер со стажем! Это именно то, что ему будет интересно!
— Анна Николаевна, это не так просто, как кажется… Сначала надо с клубом договориться, чтобы никто не возражал, и потом… Ну, припрется он туда, кто станет им заниматься? У нас нырялка, вечером уха, ночью снова нырялка. Ребята хотят расслабиться, кое-кто может и лишнего принять. А эту персону развлекать, охранять надо, в конце концов! Кто все это организует?
— Я, — не задумываясь ответила она. — Я все организую. И охрану, и все остальное. Мне нужно только принципиальное согласие: ваше и Крылова.
— Ну, я-то не против, — неуверенно пожал плечами Виктор. — А вот Костя… Он не согласится.
— Почему?
— Почему? —Хорин подумал и вытянул из стола папку. — Как ты сказала зовут этого миллиардера? — перешел он на «ты». — Ну, так смотри почему.
«Так вот в чем дело! — скользнув взглядом по компьютерным распечаткам, поняла Анна. — „Приемная дочь миллиардера Роберта Балайзера помолвлена с сыном его друга-миллиардера Грэга Китса!“, „Миллиардер в поисках новой жены!“, — читала она заголовки под фотографиями. — Почти двадцать страниц. Целое досье на меня. Интересно, кому первому пришло это в голову? Косте? Виктору? Американские газеты здесь не читают, но Интернет доступен всему миру…»
Странное дело, едва до нее дошла одна из причин холодности и отчужденности Крылова, на душе полегчало.
— Можно закурить?
— Кури, — разрешил Виктор и поставил на стол пепельницу.
— Так вот, — затянулась Анна сигаретой. — Что касается Патрика, Китса-младшего, я ничего объяснять не собираюсь. А что касается Али… У нас с ним сугубо деловые отношения, и больше я ничего не стану доказывать. Придет время, сам все поймешь, — сделала она очередную затяжку. — А вообще, хороши же вы все… Впрочем, тебе я не удивляюсь: Костя — твой друг, мужская солидарность.
— Тебя Лена приглашала, и не раз, — словно оправдываясь, заметил Хорин. — Ты сама отказалась от встреч. Анна загасила сигарету и посмотрела на часы.
— Жена у тебя замечательная, — произнесла она задумчиво. — Ну, что ж… Если ты не можешь мне помочь, придется позвонить… «Роберт! — осенило ее. — Его просьбе он не откажет!»
— Ладно, забудь, — махнула она рукой в сторону Виктора. — Еще попадешь под горячую руку. Я сегодня с Сашей случайно на кладбище встретилась, то ли еще будет… Позвоню Балайзеру.
— Не торопись, — Виктор опустил глаза. — Я попробую с ним поговорить.
Но Анна его уже не слышала. Встав с места, она подошла к окну и набрала номер на мобильнике. Прислушиваясь к разговору, Хорин спрятал в стол распечатки и выключил компьютер. Заручившись поддержкой Балайзера, Анна отключила телефон, но так и осталась стоять у окна.
— Только сейчас заметила, какой здесь чудесный вид, — произнесла она. — Церквушка, как на ладони, микрорайон за речкой… Ладно, я поехала, — вздохнула она. — До свидания, — и, не дожидаясь ответа, покинула кабинет.
Виктор занял ее место и спустя минуту увидел, как в развевающейся на ветру одежде из дверей офиса выпорхнула женщина, на ходу сняла сигнализацию и юркнула в салон. Спустя секунду, взвизгнув тормозами при развороте, автомобиль рванул с парковки.
«Ну, и что теперь делать? — подумал он. — Не буду пока звонить Косте, не телефонный это разговор. Он и так раздраженный в последнее время. Вечером к нему заеду, там и посмотрим».
К тому времени, как Анна дозвонилась до Савицкого, она успела снова выехать на проспект.
— Слава, ты где? В офисе?.. Очень хорошо, я еду прямо к тебе… Срочнее не бывает, и дело не совсем простое: надо обеспечить охрану одной важной персоне… Да, я знаю, что ты этим не занимаешься, но мне больше не к кому обратиться, а у тебя есть своя служба безопасности… Хорошо, сегодня раскрою все карты… Ну, почти все, ты прав… У меня предложение: давай перекусим где-нибудь в тихом месте!.. Поняла… Слушаюсь, шеф! — рассмеялась она.
«Век живи, век учись, — сворачивая на Сурганова, грустно подумала она. — Хороша же я была, когда шла на поводу у стереотипа, что если охранник, то — бандит, в квадратной роже и мозги квадратные. А на самом деле. Славка милейший и умнейший человек. Вот только жизнь не всегда была к нему справедлива».
Подъехав к офису «Nice Color», она непроизвольно улыбнулась: в идеально сидевшем на ладной спортивной фигуре деловом костюме Савицкий уже ждал ее у машины и улыбался на все тридцать два белоснежных зуба…
…В восьмом часу вечера город словно вымер: все, кто мог, как мог и на чем мог, покинули каменный муравейник. Редкие машины двигались по опустевшему проспекту, но к выезду на кольцевую их количество возрастало. За город или к родственникам на Радуницу спешили те, кто по какой-то причине не смог выехать раньше.
Медленно подъезжая к знакомому коттеджному поселку, Анна отрешенно рассматривала слегка позеленевший окрестный пейзаж и старалась настроиться на предстоящий разговор. Как отреагирует на ее приезд Костя, можно было только догадываться.
«Но ведь в письме я написала, что помолвка — фикция! Неужели не поверил? — непроизвольно вернулась она к разговору с Виктором. — Ну, и пусть, — устало подумала она. — Надоело мне это до чертиков! Узнать бы, можно ли где закодироваться от навязчивых мыслей».
Подъезжая к последнему повороту, за которым дорога круто шла вверх, сквозь просвечивающиеся пролеты ограждавшего угловой дом забора краем глаза она уловила несущуюся сверху большую машину. Притормозив, Анна узнала джип Крылова. Проехав мимо, тот вдруг резко остановился. В боковое зеркало она наблюдала, как Костя выскочил из машины, изо всей силы хлопнул дверцей и быстро зашагал к ней.
— Дальше ты не поедешь! — склонившись над опущенным стеклом буквально прорычал он.
Подняв глаза, Анна сразу зацепилась взглядом за след губной помады на воротнике его рубашки.
— Я бы и не ехала, если бы не пообещала Саше…
— Ты обещала, что не попадешься ей на глаза!
— А что я тебе должна была еще обещать? — не смогла она сдержаться и тоже повысила голос. — Стать невидимой, не ходить проторенными тропами, прятаться по закоулкам? Не дышать, не разговаривать, раствориться, исчезнуть навсегда? Лишь потому, что ты этого желаешь! Так вот: не дождешься! Я — вольная птица и не собираюсь никому подчиняться!
— Вот что, птица! Лети-ка ты отсюда по-хорошему! — медленно произнес он после паузы. — Чудный денек удался: сначала Балайзер просит принять на отдых этого Али, а потом вижу, как Саша шикарный стол накрывает. И это, едва выписавшись из больницы! Оказывается, у нас сегодня гостья. Надеюсь, своего дружка ты не планируешь притащить в мой дом?
«Продолжать — бессмысленно. Наговорим друг другу кучу гадостей, и никакой встречи в пятницу не получится», — пытаясь унять в груди закипавшее возмущение, Анна тяжело вздохнула и тоскливо посмотрела вперед.
— Ладно, — неожиданно согласилась она после долгого молчания. — Придумай сам что-нибудь для Саши и извинись за меня. До свидания, — нажала она кнопку стеклоподъемника, заставив Крылова убрать руки.
Стараясь не встретиться с ним взглядом, она аккуратно развернулась на узкой дороге и плавно тронулась в сторону города. Проехав метров пятьдесят, подняв клубы пыли, машина резко рванула прочь.
Не ожидавший такого быстрого отступления, Костя недоуменно посмотрел ей вслед и досадливо поморщился. Наверное, ему стало бы легче, если бы он высказал ей все, что накопилось в душе.
«Почему она не сказала мне тогда всей правды?» — который месяц мучился он.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |