С растущей паникой Алина наблюдала за развитием событий и лихорадочно продумывала очередной разговор с отцом. Зная непреклонный характер Степана Геннадьевича, она не могла придумать, что же такое ему сказать и чем объяснить свое поведение. Она потерянно сидела на своем рабочем месте, нервничала, ошибалась в переключениях телефонных линий, но, о, чудо! эти глупые люди воспринимали ее ошибки как само собой разумеющееся в дестабилизированной работе офиса! Они ей даже сочувствовали и успокаивали, что все пройдет. «Что пройдет? Неужели они ничего не понимают?!» — уже буквально кричала она в душе.
А потом исчез Крылов. Утром, как всегда, вышел на связь, предупредил, что будет через полчаса, но так и не приехал. Лишь потому, что никто особо не разволновался, Алина поняла, что он куда-то отправился. Но куда? Ведь у него на руках не было паспорта, и об этом она прекрасно знала!
В среду вечером Семчуков вернулся из командировки и начал разговор с дочерью с многозначащей фразы: «С завтрашнего дня там больше не работаешь, потому что через месяц я уничтожу и Крылова, и его фирму „Рога и копыта“!»
Услышав это, Алина упала на колени.
— Папочка, не трогай его больше! У меня никогда не было с ним близких отношений! — разрыдалась она. — Я не знаю, почему я так поступила, но все, что сказала тебе прошлый раз, — неправда! Просто я его люблю, а он… он любит другую. Я никогда не выйду замуж за Алексея, если с Крыловым или его делом что-то случится! — продолжая рыдать, пошла она на шантаж.
Отец замолчал. Почему-то он сразу поверил ее словам. В детстве Алина частенько врала, впутывая в свои детские разборки родителей, а когда это открывалось, разыгрывала целые спектакли, только бы те ее простили. Но так было в детстве…
— Я и не знал, что ты у меня такая сучка, — наконец тяжело выдохнул он и на весь вечер закрылся в кабинете.
Ничего не понимающая мать бегала по очереди то в комнату мужа, то дочери, но никто не желал посвящать ее в подробности ссоры между двумя горячо любящими друг друга домочадцами.
Переживая, что рано или поздно все прояснится, с самого утра на дрожащих ногах Алина зашла в кабинет Хорина и сообщила о разговоре с отцом. Чтобы ни случилось дальше, надо было зарабатывать баллы на будущее. То, что паспорт Крылова забирала именно она, без сомнения подстроил отец, так ни разу и не позвонивший ей лично в течение дня, чего раньше никогда не случалось.
«Ну, что ж, — слегка успокоилась Алина. — Значит, я и должна ему его вручить». Придумав на ходу, что ей необходимо переговорить с Крыловым тет-а-тет, она села в машину к Малинину, которая тут же двинулась в направлении Могилевского шоссе. То, что местом назначения будет Гомель, она еще не знала.
Заправив полный бак, Костя сидел в машине с включенным двигателем недалеко от развязки при въезде в город со стороны Минска. Ему так и не удалось до конца расслабиться, он без устали прокручивал в голове разные версии произошедшего, нервничал, что не может вернуться в Минск и по горячим следам распутать этот кем-то хорошо запутанный клубок. В то же время он понимал, что никто и ничто не сможет его сегодня удержать от поездки в Киев.
Едва он узнал, что миссия Кругловой заканчивается в субботу, а задержаться ей никак нельзя, так как на ее возвращении настаивает руководство корпорации и лично господин Балайзер он готов был пешком идти через границу, но не дать ей улететь, так и не выяснив отношений. Дела в Минске никуда не денутся, а вот к ней он может опоздать, и на этот раз — окончательно.
«Ну, где же они?» — Костя нервно посмотрел в зеркало заднего вида и, заметив приближавшуюся белую машину с включенным правым поворотом, вышел из салона.
Навстречу ему выскочила Алина.
— Константин Петрович, вот ваш паспорт, — протянула она ему синюю книжицу и одарила ангельской улыбкой. — Мы так спешили.
— Спасибо, — поблагодарил он, быстро пролистав паспорт. Все нужные штампы были на месте.
— Вы возвращайтесь, — протянул он руку Малинину, — а мне еще до ночи в Киев надо попасть.
— Ой, правда?! — неожиданно обрадовалась Семчукова. — А я сегодня ночью собиралась туда ехать, даже отгул у Виктора Михайловича попросила. День рождения у подруги, — на ходу придумала она. — Так, может, мне вместе с вами поехать?
— Ну, не знаю, — растерялся Крылов. Несмотря на предостережение Виктора, в свете последних событий отказывать Алине не позволяла совесть. — А как же вещи?
— А все при мне! — развела она руками. — Косметичка в сумке, паспорт тоже. Могу ехать, если вы не против.
Костя вздохнул, но, взвесив все «за» и «против», согласился.
— Хорошо. В дороге будет веселее. Миша, давай отойдем на минутку.
В боковое зеркало Алина наблюдала за разговором мужчин, а в голове мелко стучали молоточки. Так было всегда, когда она втягивалась в очередную авантюру. Решение ехать с Крыловым в Киев созрело молниеносно. Там действительно жила однокурсница, которая вышла замуж и уехала на Украину сразу после получения диплома, но никаких отношений она с ней не поддерживала. В записной книжке сохранился домашний телефон ее родителей, и узнать адрес не составляло большого труда, но Алина уже знала, что никого не будет разыскивать.
— Поехали, — бросил Константин Петрович. Изредка обмениваясь репликами, они доехали до близкой границы. Пока он бегал с оформлением документов, Алина быстро набрала отца и произнесла:
— Папочка, не волнуйся. Так получилось, но я еду в Киев на пару дней.
Ничего не ответив, Семчуков повесил трубку.
— Здесь где-нибудь есть туалет? — поинтересовалась она у вернувшегося к машине Крылова.
— Есть, — рассматривая документы, ответил тот и показал рукой в направлении лесочка. — Правда, никакой. Но если очень надо, придется сходить. Мы здесь минут на сорок, не меньше.
Вздохнув, Алина вышла из машины и, провожаемая восхищенными взглядами скучающих мужчин, направилась по тропинке между деревьями в глубь лесочка, где просвечивалось нужное сооружение.
В этот момент в салоне раздался звонок громкой связи.
— Привет, — узнал он голос Савицкого. — Ну, выполз из подполья? Жестко они тебя пощипали…
— Знать бы за что, — заметил Костя. — Ты можешь что подсказать?
— Могу. К сожалению… Птица одна под твоей крышей гнездышко свила, да не простых кровей, родичи уж больно всесильные. Понял, о ком говорю?
— А ты не ошибаешься? — повернув голову в сторону тропинки, нахмурил брови Крылов. — Именно эта птица меня и спасла, насколько я знаю.
— Сначала нагадила, а потом все соломкой решила застелить. Родитель ее все и замутил, а сегодня неожиданно дал отбой.
— Ты уверен?
— Более чем. Так что держи ухо востро, но себя пока не выдавай. Потерпи. Надо понять, для чего все это завертелось. Ну, все, пока.
— Анне привет передать? — спросил Крылов, заметив показавшуюся на тропинке фигуру Алины. — Она в субботу улетает.
— Так вот ты куда собрался… Да нет, не стоит, вам не до меня будет, — слышно было, как он рассмеялся. — Ну, счастливого пути! Кстати, я тебе ничего не говорил, так, о птичках потрепались.
— Ага, о голубях, — в тон ему ответил Костя. — Спасибо, Слава. До встречи.
— Ну, что? Поехали? — спросила девушка, тщательно вытирая руки вытянутыми из сумочки влажными салфетками.
— Поехали, — машинально ответил Крылов и включил передачу.
Разговор с Савицким продолжал звучать в ушах заевшей пластинкой.
«Поспешил, — с досадой подумал он, взглянув на ничего не подозревавшую Алину. — Позвонил бы он минут на сорок раньше, ни за что бы ее с собой не взял. Дернуло меня про Киев ляпнуть!»
Въехав на украинскую территорию, он включил в салоне музыку, сразу дав понять, что не расположен ни к каким разговорам. Впрочем, Алина сама откинула сиденье и тут же провалилась в глубокий сон. Во всяком случае так показалось Крылову.
— Далеко еще? — спросила она, когда до Киева оставалось километров восемьдесят пути.
— Приблизительно час. Сейчас пригород пойдет, дорога местами сужается, сплошные ограничения скорости, — послушавшись совета Савицкого и с трудом переборов себя, спокойно перечислил он. Во время пути его порой просто колотило от присутствия в салоне Алины и пару раз он еле сдержался, чтобы не затормозить, не вышвырнуть ее из машины и высказать все, что думает о ней и об ее отце. — С другой стороны, девять часов вечера, машин немного. Куда вас подвезти?
— Ой, сейчас! — спохватилась Алина и достала телефон из сумочки.
Соображая на ходу, какие бы набрать цифры, она остановилась на домашнем номере родственницы, которая в настоящее время находилась с семьей за границей.
— Автоответчик, — растерянно посмотрела она на Крылова. — Ничего не понимаю, — и быстро наговорила в трубку стандартный набор фраз с просьбой перезвонить. — Даже не представляю, что же теперь делать… Они меня только завтра утром ждут, а я-то надеялась…
Скрипнув зубами. Костя быстро перебрал в уме все возможные варианты и понял, что если ей не удастся связаться с подругой, ничего другого, как поселить ее на ночь в гостиницу, ему не остается. Проклиная в душе нелепость ситуации, в которой оказался, он проскочил левобережье, пересек по длинному мосту Днепр, свернул на набережную и поднялся к Крещатику, где возвышалась гостиница «Днипро» и где до сих пор проживала Анна.
— Вам повезло, — ответила приветливая девушка в reception. — У нас есть один двухместный номер на двенадцатом этаже.
— На этом этаже мне нужен номер на одного. Второй, пожалуйста, где-нибудь в другом месте, — попросил Костя, решивший поселить Алину подальше от себя и Анны. Ко всему прочему он чувствовал, что все расходы придется взять на себя, а на двенадцатом этаже находились весьма недешевые номера-люкс. За кого-кого, но за Семчукову ему платить не хотелось. Ни копейки!
Девушка долго щелкала «мышкой» и наконец кивнула головой:
— Заполняйте карточки, пожалуйста. Высадив Алину несколькими этажами ниже, Костя подошел к своему номеру и довольно улыбнулся. Дверь Анны находилась прямо напротив.
— Привет, — бросив сумку на кресло, с теплотой в голосе произнес он в телефонную трубку. — Да, уже приехал и поселился в номере напротив… Сейчас приму душ, переоденусь. Ты бы меня видела: на партизана похож, только двустволки не хватает… Заедешь минут через двадцать? Хорошо, успею.
Костя щелкнул замками не в первый раз выручавшего его походного саквояжа. В свое время привычку иметь запасной комплект одежды в машине привил ему живший в таком же стремительном ритме Дербенев. Достав чистое белье, джинсы, джемпер и туалетные принадлежности, он едва успел раскрыть дверь ванной, как в комнате запиликал телефон.
— Господин Крылов, — раздался в трубке расстроенный голос девушки из reception, — мы приносим вам свои извинения, но, к сожалению, произошла ошибка, и второй номер оказался занят. Постояльцы решили задержаться еще на день, но не поставили нас в известность.
— Хорошо, — вздохнул Крылов, — селите мою коллегу туда, где свободно.
— Проблема в том… К сожалею, но в городе проводится несколько конференций и почти все номера забронированы. Такое бывает крайне редко, извините.
— Ну, и что вы предлагаете? — занервничал он.
— В половине первого ночи освободятся сразу три номера на пятом этаже… Может быть, девушка могла бы провести у вас какое-то время?
— Вы мне ее еще в постель положите! — разозлился он. — Ладно, пусть поднимается.
Дождавшись Алину, он без лишних слов открыл ей дверь и закрылся в ванной. Сбросив сапоги, она спрятала в шкаф норковую шубку и скептически осмотрелась по сторонам: «Тоже мне люкс!». Она уже начинала сожалеть о том, что поехала в Киев с Константином Петровичем. Холодное равнодушие к ней скользило во всем: в его речи, во взгляде, в том, как он с ней обращался. Недовольство его поведением завело и Алину. «Уж мог бы быть поласковей, учитывая, сколько я для него сделала, — сузив глаза, рассматривала она ночной вид за окном. — Мужлан!»
В этот момент в дверь тихонько постучали. Девушка оглянулась: из ванной слышался шум льющейся воды. Подойдя к двери, она попыталась посмотреть, кто же там стоит, но чей-то палец с противоположной стороны наглухо прикрыл обзор.
— Кто? — настороженно спросила она и, не дождавшись ответа, открыла дверь.
— Простите… — растерянно произнесла… Анна Круглова. Удивлению обеих не было предела! Затянувшуюся неловкую паузу, найдя в себе силы, первой прервала Анна.
— Возможно, я ошиблась номером, но я ищу Константина Петровича, — сухо пояснила она и добавила: — Здравствуйте.
— Здравствуйте. Нет, вы не ошиблись, он здесь, в душе. Ему что-то передать?
— Нет… Спасибо.
Анна машинально повернулась и пошла по коридору обратно к лифту, на котором поднялась минуту назад. Семчукова какое-то время смотрела ей вслед, затем закрыла дверь. Внезапно Анна остановилась, затем побежала по мягкому ковровому покрытию назад, трясущимися руками достала из кармана магнитную карточку, открыла свой номер и прямо в верхней одежде рухнула на кровать.
Костя вышел из ванной и, не обращая никакого внимания на смотрящую телевизор Алину, быстро сложил свои вещи в саквояж обулся, вышел в коридор и постучал в номер напротив. Никто не открыл. Удивленно посмотрев на часы, он вернулся в свою комнату, достал телефон и набрал Анну. Трубку долго не снимали затем пошли короткие гудки. Во второй раз повторилась та же картина, на третий — абонент был недоступен.
Недолго думая, он нашел в памяти телефона номер водителя.
— Как в гостинице? — удивился он. — Отпустила пять минут назад?
Алина следила за Константином Петровичем и насмехалась в душе над его попытками разыскать Круглову. Чисто по-женски она догадывалась, чем та сейчас занята. «Ищи, ищи, — зло потешалась она. — Бежит, небось, куда глаза глядят, или ревет в подушку. А я что? Я ни при чем. Захотела бы такое подстроить, вряд ли бы вышло! Так вам обоим и надо!»
Костя подошел к телефону и набрал номер комнаты напротив. Сквозь незакрытую дверь стало слышно, как там зазвонил телефон. Не получив желаемого результата, он постоял какое-то время в растерянности и набрал номер администратора.
— Мне нужна помощь, — произнес он. — По-моему, в номере напротив стало плохо человеку. Да… Да, знаю, Анна Круглова. Хорошо, жду.
— Вы ищете Круглову? — не выдержала Алина. — Она вас искала, но вы были в душе.
— Почему вы мне сразу не сказали?! — потеряв всякий контроль над собой, тут же вскипел Крылов.
— Не орите, — как ни в чем не бывало, спокойно ответила Алина. — Она не просила вам что-то передать, а вы меня о ней не спрашивали.
Костя снова выбежал на коридор, по которому уже приближалась знакомая девушка-администратор.
— Вы уверены, что она в номере? — на всякий случай уточнила она, прикладывая к замку магнитную карту.
— Более чем, — кратко ответил он и, едва считывающее устройство мигнуло зеленым светом, резко толкнул дверь внутрь.
Нащупав на стене выключатель, он буквально влетел в комнату. Среагировав на шум и свет, Анна оторвала голову от подушки и посмотрела заплаканными, с подтеками расплывшейся туши глазами на нежданных гостей.
— Ну, что ты? Что ты? — бросился к ней Костя. Не успев прийти в себя от неожиданности, она непроизвольно поддалась силе его движений и присела на кровати. Опустившись на колени, он прикоснулся к ее лицу ладонями и, взглянув в зареванные глаза, прижал к груди.
— Глупенькая моя! Господи, какая же ты глупенькая! — словно прося прощения, произнес он.
Внезапно плечи Анны перестали сотрясаться от рыданий, и, спустя секунду почувствовав сильный толчок руками, он отлетел к встроенному в стене шкафу.
— Не трогай меня! Уходи! — повысила она голос и вскочила с места. — Что тебе здесь надо?!
Анна успела сделать пару шагов в направлении окна, как пришедший в себя Крылов перемахнул через кровать и схватил ее за рукав. Вывернувшись, она выскользнула из дубленки и бросилась к двери, в проеме которой стояла оцепеневшая девушка из reception. Протиснувшись, Анна выбежала в коридор, но ее снова настигли сильные руки. Почувствовав рывок, она потеряла равновесие и стала заваливаться назад. С трудом устояв сам, Костя схватил ее на руки и повернулся к дверям номера.
— Пусти! — почти закричала она. — Не прикасайся! Не слушая, он сжал ее мертвой хваткой, шагнул в комнату и на секунду замер посреди комнаты.
— Что вы делаете? — пролепетала администратор. — Я вызову милицию…
— А вот этого делать не стоит, — усадив Анну на кровать, приказным тоном произнес он. — Считайте, семейная сцена. Мы сами разберемся, — и вытолкнул девушку из номера.
Захлопнув дверь, он повернул замок и на всякий случай набросил дверную цепочку. Затем закрыл дверь, ведущую непосредственно в комнату, и, пригладив руками короткие волосы, остановился в двух метрах от Анны.
— Не подходи! — прорычала та. Заметив, что он не собирается ее слушаться, она вскочила с ногами на кровать и спрыгнула с другой стороны. Снова бросившись к двери, она тут же была настигнута Костей, который схватил ее за талию, оторвал от пола и буквально силой втиснул в кресло.
— Сядь и не ори! — не выдержал он. — Выслушать можешь, в конце концов!
Вдруг Анна обмякла, закрыла лицо руками и расплакалась.
— Ну, прости! — не выдержал он и, опустившись на ковровое покрытие, рывком прижал ее к себе. — Ты еще хуже меня, идиота! Ну что ты такое могла увидеть в номере? Ну, сидит там эта длинноногая дылда, так вся проблема в том, что второй номер будет свободен только в половине первого ночи. Мне нет до нее никакого дела! Глупенькая моя дурочка, я же тебя люблю!
— Зачем… зачем ты ее сюда… привез? Для того… что и меня четыре года назад? — всхлипывая, спросила она.
— Ты хотя бы слышала, что я тебе сказал? — погладил он рукой ее волосы. — Я… тебя… люблю, — и, отделяя паузой каждое слово, повторил. — Давно люблю. Тебя, понимаешь? И мне больше никто не нужен.
Осознав, наконец, смысл его слов, Анна замолчала и вдруг заплакала еще сильнее.
— Мне нужна только ты, — продолжал он. — Если бы ты знала, как ты мне нужна!
— А три года назад… была не нужна? — вдруг задала она вопрос. Костя сел на пол, положил голову ей на колени и, посмотрев в сторону окна, грустно улыбнулся непонятно чему.
— И три года назад была нужна, — не сразу ответил он, — в тот вечер, в «Вестфалии», я собирался во всем тебе признаться и сделать предложение, но опоздал…
Тут же, словно перелистав страницы давно прочитанной книги, память открыла перед Анной нужное место: загадочное приглашение, уютный ресторан, строгий костюм, белая рубашка с тщательно подобранным галстуком… И…
— Ты тогда не опоздал, — прошептала она. — Ты поторопился… С выводами.
— Может быть, и поторопился, — тяжело вздохнув, согласился он. — А три года жизни коту под хвост…
Продолжая осознавать услышанное, Анна рукой коснулась его волос. Почувствовав прикосновение, Костя потерся о ладонь головой, затем дотронулся губами пальцев и прижал их к своей щеке.
— Давай вызовем Катю сюда или в Минск… Делай, что хочешь: хочешь, работай, хочешь, не работай, хочешь, командуй всеми, только не улетай, прошу тебя… А хочешь, я уйду на пенсию и все время буду рядом с тобой?
Анна слушала его слова как самую желанную мелодию на свете и боялась поверить, что все это правда.
— Будем ковыряться в саду, любоваться цветами, слушать по вечерам шум воды в фонтане, — забыв обо всем, не отдавая отчета шедшим от сердца словам, продолжал Костя.
—Ты, наверное, удивишься, но в прошлом году я так часто делал. Все спали, а я сидел и слушал. И так тоскливо было на душе…
В комнате, где в странных позах застыли соединенные одним чувством мужчина и женщина, стало тихо.
— У тебя в животе урчит, — прислушавшись, неожиданно произнесла Анна и, отстранившись, догадалась: — Ты голодный? Да?
— Слушай, а поехали в ночной ресторан? — воодушевившись, предложил он. — Дербеневы нас, скорее всего, уже не ждут.
— Ой! — спохватилась она. — Я же им не позвонила!
Протянув руку к журнальному столу, она взяла телефон и снова его включила.
— На, — протянула она аппарат Косте. — Сам с Николаем разбирайся, а я пойду умоюсь.
— Дверь только не запирай! — крикнул он ей вдогонку. — Привет!.. Но как ни старался Костя отказаться от приглашения учившихся заново жить одной семьей Дербеневых, сделать это ему не удалось. Несмотря на поздний час, Николай был непреклонен: или Костя с Анной приезжают прямо сейчас, или они заявятся к ним в гостиницу.
— Как же права была Вера, сравнивая вас обоих: близнецы-братья! — вздохнула Анна, подкрашиваясь перед зеркалом в ванной. — Если уж вам что-то приспичило, то вы добьетесь этого любым способом! Половина одиннадцатого, в квартире маленький ребенок, Вера сама еще не отошла после операции… Ну, какие гости?
Костя молча стоял в проеме открытой двери и с улыбкой наблюдал за ее движениями.
— Слушай, у меня руки дрожат, — опустила она кисточку и повернула голову. — Ну, не смотри ты так! Можно подумать, никогда не видел, как женщины приводят себя в порядок.
— Не видел, — честно признался он. — А интересно… Я уже тебе говорил, что мне нравится за тобой наблюдать. Ловлю себя на мысли, что я, оказывается, полный профан в элементарных вещах!
— Например? — Анна снова приблизила лицо к зеркалу.
— Ну, например, я первый раз вижу, как ты красишь ресницы, — и, бросив взгляд на лежащую на столике упаковку, добавил: — Или как натягиваешь колготки.
Анна замерла и, широко раскрыв глаза, посмотрела на него в зеркало.
— А ты — извращенец!
— Не то слово! — утвердительно кивнул он головой.
— Лучше расскажи, почему эта мадам прикатила с тобой в Киев, — насмешливо заметила она, снова подняв кисточку с тушью.
Лицо Кости сразу же стало серьезным.
— Расскажу, но не сейчас.
— Почему?
— Настроение испортится. Столько всяких неприятных открытий произошло за это время… Ладно, ты собирайся, а я пойду свои вещи заберу. Пустишь меня к себе постояльцем?
— А разве у меня есть выбор? — она снова посмотрела на него в зеркало. — Оставлять тебя на девушку из соседнего номера нет никакого желания.
Костя хмыкнул.
— И к тому же, как я уже успела убедиться, никакая дверь тебя не остановит. Если придется ремонтировать пол-отеля, как я объясню это руководству?
— Теперь — не придется. Ни объяснять, ни ремонтировать.
По дороге к Дербеневым Костя попросил Анну рассказать, как прошла у них эта неделя. О том, что Вера согласилась забрать Ваню, он знал из разговоров с Николаем, но о большем спрашивать не решался.
— В субботу мы первым делом съездили на кладбище, так как был девятый день. Туда и обратно — путь неблизкий, поэтому в больницу попали к концу тихого часа. Ванечка уже проснулся, и знаешь, что самое удивительное? — вспомнила Анна. — Он сразу пошел к ней на руки и не слезал до самого вечера! Вера-то и сама еще еле передвигается! Представляешь, как ей было с ним тяжело? Единственное условие у нее было купить для ребенка все новое: от кроватки до горшка. Все, абсолютно все, представляешь?
— Возможно, она права, — задумчиво заметил Костя, проведя четкие аналогии со своим поведением. Каждый раз, начиная новую жизнь, он безжалостно старался убрать с глаз долой все, что напоминало ему о прежней.
В понедельник Вера вызвала к себе на дом одного из заместителей и вручила пакет документов: на мальчика нужно было срочно оформить опекунство. Кроме всех юридических формальностей, предстояло решить много других важных дел, и в первую очередь заняться его здоровьем.
Памятуя о детских болезнях дочери и подобном диагнозе, она первым делом сделала ему аллергические пробы и, перелистав сохранившуюся дома карточку Маши из детской консультации, в очередной раз задумалась: реакция на пробы была практически идентичной. Шерсть кошки, перо подушки. С тоской посмотрев на ласкавшегося у ног кота, она заперла его на кухне, попросила домохозяйку сделать в квартире тщательную влажную уборку и немедленно поехала с малышом на консультацию к известному аллергологу.
— Мальчику желательно жить подальше от центра города, вынес тот свой вердикт.
— Коля, я хочу посмотреть коттедж, — сказала она вечером сраженному ее поведением Дербеневу и тут же достала невесть как сохранившиеся чертежи и планы дома. — Я уже позвонила бригаде строителей, которые доводили его до ума. На втором этаже придется сделать перепланировку и вместо одной из гостевых комнат оборудовать детскую. Вот здесь… — показала она на плане. — Ты не против?
Не против ли был Николай? Да он готов был на нее молиться!
— Вчера вечером я была в их доме в Конча-Заспе, — улыбалась в темноте машины Анна. — За сутки произвели все подготовительные работы: упрятали и укутали в целлофан всю мебель, а сегодня должны были разрушить стену и убрать строительный мусор. Вера — как ураган, честное слово! — восхищенно завершила она рассказ, когда такси подъехало к нужному подъезду.
Костя только усмехнулся в ответ: уж он-то знал Веру давно. За нежным мягким голосом и хрупкой фигурой скрывался монолитный характер, прочности которого могли бы позавидовать многие мужчины. И все же Вера обладала еще двумя несомненными и, пожалуй, более важными достоинствами: она умела любить и прощать. Любить — самозабвенно, прощать — навсегда…
— 8 —
Засидевшись за разговорами до пяти утра, Костя с Анной так и не появились в эту ночь в гостинице. Он помнил только, как, обняв ее, коснулся головой подушки и… все. Усталость и перенапряжение последних дней без труда довершили свое дело.
Раскрыв глаза, он взглянул на часы. «Ничего себе! Половина десятого!» — едва не присвистнул он и, повернув голову на бок, обнаружил, что на расстеленном в гостевой комнате большом диване находился один. Ни Анны, ни ее одежды нигде не было видно.
Услышав за дверью детский смех и топот, он присел на постели, тряхнул головой и принялся быстро одеваться.
— Доброе утро. А где Аня? — спросил он у колдовавшей у плиты Веры.
Рядом с ней стояла женщина, в которой он без труда признал няню мальчика и, было похоже, что Вера учит ее варить кашу. «Правильную кашу», — вспомнил он ночное возмущение Дербеневой, когда та заявила, что напрочь отказалась кормить Ванечку заграничным, а тем более отечественным детским питанием.
— Машу вырастила здоровой, и он никуда не денется! — словно давала слово Вера. — Весной и осенью в санаторий в Крым, а лето будем проводить у Днепра. Они еще посмотрят, — имея в виду врачей, возмущалась Вера, — какого я ребенка им приведу через несколько лет! А то придумали — астма! Особый уход, особая диета, и к восемнадцати годам никакой астмы!
Вера передала ложку няне и, подхватив на руки ребенка, с присущей ей очаровательной улыбкой повернулась к Константину.
— Коля с Аней ни свет, ни заря умчались на завод, — пояснила она. — Аня сдает дела новому представителю, ну, а Николай сначала с ней, а потом сразу на заседание парламента. Тебя они еще вчера договорились не будить, чтобы отдохнул от всех неприятностей, — лукаво сообщила она. — Завтракать будешь?
— «Правильной кашей»? — улыбнулся он, наблюдая, как, играя, мальчик пытается поочередно закрыть Вере то один, то другой глаз.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 21 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |