— Она жива? — спросила я.
— Ну вот, тот же вопрос. И ответ будет тот же.
Глаза его приобрели металлический блеск.
— Все это, конечно, забавно, красавица, но я начинаю терять терпение. Так что давай вернемся к предмету беседы.
— Я же объяснила: у меня нет украденных Квинном бутылок.
— О, это я понял. Они пропали, и их не вернуть. Но, надеюсь, ты понимаешь, джентльмена, у которого Квинн взял деньги, милого джентльмена из Южной Америки, в паре с которым Квинн вел бизнес, этот факт вовсе не обрадует. Но меня это, в общем-то, касается лишь постольку поскольку, тем паче, что джентльмен из Латинской Америки знает меня под тем же именем, что и ты. Однако если он все же найдет меня, то, боюсь, мне придется навести его на тебя.
— Я… — Меня чуть ли не колотило от злости. — Я тебя не понимаю. От меня-то ты чего хочешь?
— Ну что тут непонятного: я явился, чтобы вернуть собственность моего клиента, — заявил он таким тоном, словно речь шла об обычных деловых взаимоотношениях и он несколько удивлен моей непонятливостью. — Да, возвращать, как я понимаю, нечего, — и в этом я склонен тебе верить, но ведь были понесены расходы, нуждающиеся в возмещении. Другое дело, что ты можешь избавиться от меня весьма дешево, все, что я прошу, это мои комиссионные.
Он умолк, выразительно посмотрев на лицо моей спящей сестры, и провел подушечкой большого пальца по ее приоткрытым губам. Словно восхищаясь. А когда заговорил снова, голос его лишился недавней резкости и снова приобрел мягкость и теплоту, характерные для прежнего Имона.
— Мне больше одного не нужно. Простой обмен: одна сестра на одного джинна.
Грудь моя сжалась так, что перехватило дыхание, но меня все-таки хватило на то, чтобы сдавленно, со злобой ответить:
— Ты заблуждаешься, придурок. Мне нечего тебе дать, нет у меня никакого джинна.
Имон, не говоря ни слова, взял с кофейного столика пульт и направил на висевшую на стене большую плазменную панель. Шла биржевая передача Си-эн-эн, вещали что-то про падение акций. Он стал нажимать кнопки, пока не включил воспроизведение записи. Она была сделана под довольно странным углом, но достаточно четко.
На экране появилась моя старая спальня. На моих глазах дверь распахнулась, и мы с Дэвидом, нетерпеливо обнимаясь, появились в ней, пятясь задом.
— Останови! — прошептала я.
Мой экранный образ упал на кровать, а Дэвид еще стоял, глядя сверху: он выглядел нечеловечески прекрасным, тревожащим и невероятно…
— Останови!
Имон нажал на «паузу».
— Судя по записи, у вас все было совсем неплохо, — промолвил он. — Хотя, знаешь, мне лично больше по вкусу, чтобы женщина не так голосила. Мои «жучки» тут у тебя не первую неделю стоят, красавица: мне ведь нужно было узнать тебя получше, прежде чем, хм, познакомиться лично — поспеваешь за ходом мысли? Появление твоей сестры стало неожиданным осложнением, но ничего, я всегда был способен к… импровизации.
Я была в таком бешенстве, что пошла красными пятнами и лишь с большим трудом смогла заставить себя не спрыгнуть со стула и не броситься его душить. Он это тоже почувствовал: выключил телевизор и бросил пульт на кофейный столик.
— Джинн у тебя есть, это очевидно, — промолвил Имон. — И хотя мне вовсе не хочется разлучать такую прекрасную пару, ничего не поделаешь. Впрочем, возможно, когда я сделаю с его помощью все, что мне нужно, ты еще сможешь получить его обратно.
— Ничего я не могу. Нет его у меня…
— А вот будешь мне врать, красавица, твоя сестрица получит еще отметину. Я знаю, что ты им владеешь. Знаешь, я человек разумный, но на дух не переношу, когда мне лгут.
Его пальцы скользнули к приоткрытой халатом груди Сары.
— Ты ведь знаешь, я не блефую.
— Нет его у меня! Послушай, ты ведь наверняка знаешь, что мы с Сарой вчера вечером были на свалке. На кой, по-твоему, черт нас туда понесло: мы искали бутылку Дэвида, бутылку джинна! Она ее выбросила во время всей этой, — я широким жестом обвела комнату, — переделки. Которую затеяла с твоей подачи!
Он воззрился на меня с удивленным видом, а потом рассмеялся. На самом деле рассмеялся, просто загоготал. Убрав руку с горла Сары, он погладил ее по волосам, а потом снова поместил ее голову под опасным углом.
Я встала со стула.
— Оставь ее!
— Или что?
На меня Имон даже не посмотрел: весь налет юмора и показной деловитости слетел, уступив место какому-то мрачному, жестокому, пугающему возбуждению. Ему нравилось проделывать такое, казалось, он сам едва ли мог этому противиться. Вряд ли это у него впервые…
Я подумала о том, что же он проделывал с ней по ночам, когда она лежала с ним рядом в постели, отключившись под воздействием какого-то полученного от него наркотика. О господи, это необходимо остановить!
— Прекрати, или я тебя убью, — сказала я. Именно это и имея в виду.
Он поднял на меня жадные, полные кошмарного вожделения глаза, раздвинул губы в голодном оскале.
— Красавица, я и так живу «взаймы», меня ищет компания таких жутких типов, что угрозы, исходящие от тебя, не более чем просто детские шалости. Но охота тебе, так продолжай. Это забавно.
Я сменила тактику.
— Поэтому тебе и нужен джинн? Чтобы спас твою шкуру? Сделать тебя неодолимым?
Он задумался над моим вопросом, прокручивая его в мозгу, ничуть этого не скрывая: такого рода открытость делала его еще более пугающим.
— Неодолимость, — он покачал головой. — Нет. То есть само по себе это неплохо, неодолимость, почему бы и нет? Но я привык сам о себе заботиться, и до сих пор получалось. Нет, обойдусь.
— Тогда зачем тебе джинн?
— Для кое-чего другого.
— Ты не больно похож на малого, заботящегося о других.
Это его задело, он в первый раз за все время по-настоящему взъярился.
— Вот что, цыпочка, я тебя не трогаю, но будешь меня оскорблять, могу сорвать раздражение на том, что подвернется под руку. Короче, мои требования просты и они не обсуждаются: ты отправляешься на поиски, находишь джинна и доставляешь мне. Любого джинна. Как он или она будет выглядеть, мне плевать, в отличие от тебя я с джиннами трахаться не собираюсь.
— Я не оставлю тебя здесь с Сарой.
Только что отмеченная мною вспышка раздражения была ничем по сравнению с вырвавшимся из его глотки бешеным ревом:
— У тебя ни черта нет выбора!
Он схватил обмякшую левую руку Сары, закатал ей рукав, и, взявшись обеими руками за запястье, приготовился его сломать.
Глядя при этом на меня, как бы предлагая испытать его.
— Попробуй только ей повредить: ты представить себе не можешь, какой долгой и мучительной будет твоя смерть.
— Ты повторяешься, а при этом из нас троих страдает только твоя сестрица, так что подумай, прежде чем болтать.
Он покрепче перехватил ее бессильную руку.
— Имей в виду, у тебя два часа, после чего я примусь за дело. Спешить не буду, так что твоя сестрица, скорее всего, еще успеет прийти в себя до того, как я закончу. Да, и на тот случай, если тебя посетит блестящая идея позвонить в полицию: нас здесь не будет. Я заберу ее с собой, а потом позвоню и скажу, где мы можем встретиться, чтобы ты передала мне джинна. Одна жизнь за другую. Я человек рассудительный, но весьма склонный добиваться своего.
С болью и ужасом смотрела я на то, как он встал, легко подняв Сару на руки. Со стороны так была прямо романтическая картина: ее волосы распущены, голова прижата к его груди. Мне вспомнилось, как они спали вместе, тепло обнявшись.
Меня замутило.
— Вздумаешь помешать мне уйти, сброшу ее с лестницы, — объявил он и зашагал к двери. — Уверяю тебя, при этом она непременно сломает шею. Конечно, если повезет, ее только парализует, и тебе придется всю оставшуюся жизнь казниться этим и выносить из-под нее утку.
Я сглотнула, ухитрившись заставить себя стоять неподвижно. По пути к выходу Имон оглянулся и с предостережением во взгляде напомнил:
— Два часа, Джоанн. Никаких извинений не приму.
Я дала ему уйти. Отчасти не будучи уверена в том, что смогу остановить его без риска для жизни Сары, отчасти просто будучи слишком ошеломлена, чтобы действовать. Больно уж много на меня навалилось. Просто… слишком много.
Сдвинув дверь в патио, я вышла на холодный предрассветный ветер. Густые ватные облака затянули небо темным щитом, заблокировав все признаки приближающегося утра. Было темно, как в полночь.
В свете огней парковочной площадки было видно, как Имон спокойно идет к своей машине. Сара у него на руках выглядела беспомощной и уязвимой. Он устроил ее на пассажирском сиденье, пристегнул, демонстрируя исключительную заботливость, и закрыл дверь. Потом помедлил, проверяя, не зажало ли ее полу халата, потом вскинул взгляд, без какого-либо, во всяком случае, понятного мне выражения, посмотрел на меня, после чего сел за руль и тронулся с места.
Джинн ему нужен, это ж надо!
Ну ладно, посмотрим. Надо, чтобы этот подонок усвоил, как опасно доводить меня до крайности.
Даже будь у меня навыки слежки, я все равно не пустилась бы за ним вдогонку, потому что невозможно сделать это на большущем мини-фургоне на малолюдных улицах, оставаясь незамеченной. К тому же, как мне уже было понятно, у Имона имелось свойственное преступникам обостренное чувство опасности. Нет смысла давать ему повод для осуществления его гнусных угроз: а за этим бы для него дело не стало.
Мне требовалась помощь, причем серьезная. После гибели Джона Фостера в городе не осталось Хранителя, к которому я могла бы обратиться, а на то, чтобы заполучить подмогу издалека, у меня не было времени. За два часа от Пола ничего не дождаться. Мэрион отлеживалась где-то в больнице.
Мои союзники, коих и было-то раз-два и обчелся, пропали без вести. Я пыталась дозвониться, но Льюис не отвечал, Рэйчел ни на звонки, ни на призывы тоже не реагировала, к чему, как нетрудно было догадаться, скорее всего, приложил руку Джонатан. Ну а Дэвид… на Дэвида я и вовсе не могла положиться.
Я оказалась предоставленной сама себе, и время было не на моей стороне. Так же, как и сила. Для того чтобы восполнить последствия перенесенного недавно опустошения, витаминов и протеиновых коктейлей было бы явно недостаточно…
Чтобы прийти в себя, мне требовались время и отдых, а ни того ни другого не было.
Я стояла на балконе, всматриваясь в горизонт. Что-то там вдали, большое и скверное, двигалось к берегу. Я чуяла это всей кожей, которую словно кололо иголками. Надвигавшийся шторм явно не был естественным погодным явлением. В нем отчетливо ощущалась чистая эфирная магия.
Естественный баланс был повсюду нарушен, все шло наперекосяк, болталось и раскачивалось как попало, и я понятия не имела, существует ли еще возможность это исправить… а ежели все-таки существует, то какой ценой.
Закрыв глаза, я вознеслась на более высокий уровень.
Окружающий мир преобразился в карту, составленную из теней, световых бликов и тумана. Мой дом, лишенный четких индивидуальных черт, здесь выглядел неопределенной, расплывчатой массой. Раскинув руки, я воспарила над городом, по мере моего подъема уменьшавшимся в размерах, все более превращаясь в сложный, мерцающий энергетический узор.
Я продолжала подъем, пока не увидела изгиб Земли, до тех пределов, какие дано безопасно достичь Хранителю, и, ощутив наконец тяготение, побуждавшее остановиться, зависла неподвижно. Замерла, глядя вниз, на колоссальную, бурлящую в вихрях массу. В диапазоне Сверхвидения она не имела привычной, зелено-голубой, мирной окраски. Цвета внизу вспыхивали и гасли, энергия стягивалась в узлы и выбрасывалась разрядами, все беспрерывно менялось, сливалось, распадалось и переформировывалось. Шла интенсивнейшая работа, в которой был задействован далеко не только человеческий потенциал. И не только энергия джиннов. Часть ее исходила из иных, потаенных и могучих глубин.
Сам мир вступил в борьбу. С самим собой.
Шторм, находившийся близ побережья Флориды, представлял собой своего рода черную дыру, ураган с отрицательной фотопроводимостью в плотном центре, от которого по спирали разматывались темные тучи. Чувствовалось, что он… старый. Древний. И могучий.
Усилием воли я оторвалась от этого завораживающего зрелища, выискивая взглядом что-нибудь еще. Джиннов заметить было непросто: некоторые, связанные служением, воспринимались как вспышки на периферии зрения, а вольные джинны, по большей части старавшиеся не попадаться на глаза, не воспринимались вовсе. То здесь, то там вспышки, подобные фейерверкам, обозначали Хранителей. Высокая активность отмечалась по всей Северной и Южной Америке. Интенсивность свечения указывала на расходование значительной энергии, и я не могла запретить своему воображению нарисовать картину происходящего: Хранители повсюду гибли или до последней возможности сражались за свои жизни. И я решительно ничего не могла поделать, хотя среди них наверняка было немало моих друзей, тех, с кем мне довелось работать бок о бок. Множество имен будет запечатлено на мемориальной стене, если, конечно, по окончании нынешней заварухи останется кому их запечатлевать.
Так или иначе ничего, способного помочь в моей ситуации, мне увидеть не удалось. Ближайший ко мне Хранитель находился на Флоридской «рукоятке», то есть неблизко, к тому же он (или она) был слишком занят разразившимся там торнадо. Причем управлять, судя по характеру свечения, приходилось без помощи джинна.
— Кто-то заполучил тебя, — прошептала я в окружающий туман. — Где ты, Дэвид? Кто нашел тебя? Кто забрал тебя?
Произошло какое-то шевеление, энергетический вихрь, обдавший теплом мою кожу. Видеть его я не могла, а вот чувствовать — чувствовала. Во всяком случае, Дэвид был жив, даже благодаря энергии, вытянутой из меня на свалке, мог в какой-то мере оставаться джинном.
— Просто скажи мне, — взмолилась я. — Скажи, и я приду за тобой.
К чему я никак не была готова, так это к удару, а он оказался таким сильным, что я в эфире полетела кувырком. Мое иллюзорное тело заколыхалось, и я начала стремительно падать обратно в физическую реальность. Все вокруг слилось в один расплывчатый фон, а потом — раз! — я на всей скорости влетела в собственную плоть, да так, что теперь уже реальное тело зашаталось и больно приложилось к оштукатуренной стенке.
Кто бы там ни завладел Дэвидом, он не хотел, чтобы я его нашла.
А потом я с немалым потрясением вспомнила, что всего-то две ночи назад видела кое-кого с джинном. На пляже. Один малый из той волчьей стаи, что охотилась за Льюисом, имел при себе джинна. Правда, тогда вся эта компания убралась восвояси, но если они всерьез вознамерились добраться до Льюиса…
…тогда, если я найду Льюиса, то выйду на Ширл. И на джинна. Сейчас любой джинн сойдет. Я не собиралась проявлять особую щепетильность, и мысль о том, чтобы каким-нибудь образом забрать джинна у одного из членов этой шайки, отнюдь не коробила меня. Впрочем, чему удивляться: когда речь идет о тех, кто пытается убить дорогих мне людей, мои этические принципы несколько теряют свою твердость.
Я снова поднялась в эфир, на сей раз для поисков Льюиса, и увидела яркое свечение на западе, примерно в часе езды по побережью. Если другие Хранители виделись отсюда подобными вспыхивающим «Римским свечам», то он представлял собой яркий, горящий ровным пламенем факел. Способностью к маскировке он обладал почти такой же, как и у джинна, однако сейчас, похоже, это его не заботило.
Раздвоив внимание, не прекращая следить за ним через эфир, я схватила ключи от мини-фургона, сумочку и припустила из квартиры. Времени у меня было совсем немного, тем более что минифургон, как скоростное средство транспорта, особых надежд не внушал…
Впрочем, едва добравшись до него, я обнаружила, что в настоящее время он вообще не может служить транспортным средством: эта сухопутная яхта стояла, завалившись на бок, словно корабль, напоровшийся на рифы. Чертов Имон, прежде чем смылся с моей сестрой, проткнул у моей машины два колеса. Может быть, пока я спала. Сукин сын!
Достав сотовый, я набрала номер и, нетерпеливо шагая по парковочной площадке, нервно считала звонки.
Наконец зазвучал сонный голос Черис.
— Лучше бы тебе быть классным сексуальным парнем в такую-то рань.
— Заткнись, — отрезала я. — Ты мне нужна. Наплюй на макияж и шевели задницей. Дуй сюда, да побыстрее.
Послышался шелест постельного белья, а потом снова голос Черис, уже встрепенувшейся.
— Джо? Что случилось?
— Мне нужна тачка с водителем, который не боится давить на газ. Ты как, годишься?
— Хм… ладно, — пробормотала она с сомнением, которое трудно было поставить ей в вину. В таком варианте она со мной еще не сталкивалась. — Дай мне тридцать…
— Нет у меня никаких тридцати минут. Мне плевать, если ты выскочишь в простыне и шлепанцах, только давай, жми сюда. Пять минут, Черис, это не шутки.
Я укусила губу и, решившись, добавила:
— Иначе моя сестра может умереть.
В телефоне раздался резкий вздох, и на страшный момент мне показалось, что она повесила трубку, оставив меня ни с чем. Но нет, когда дошло до серьезного дела, Черис оказалась куда надежнее, чем могло показаться.
— Через пять минут буду, — пообещала она, и, прежде чем отключилась, я услышала, как телефон стукнулся о прикроватную тумбочку.
Ждать пришлось шесть минут, но это уже было впечатляющее достижение. Когда Черис остановила рядом со мной свою машину, она была в розовом топе, спортивных штанах и шлепанцах. Без макияжа. Волосы, как были спутанные, со сна, увязаны сзади в конский хвост.
В таком неприбранном обличье я Черис еще не видела и за одно это готова была ее расцеловать.
Как только она открыла пассажирскую дверь, я запрыгнула на сиденье, а она выжала газ и сдала «Мустанг» назад, чтобы выехать на дорогу. Я пристегнулась, решив, что в данном случае это необходимо, и вновь прибегла к Сверхвидению. Просто чтобы не потерять из виду светящийся маяк Льюиса.
— К берегу и вдоль него на запад, — сказала я.
Черис взглянула на меня, проскочила на желтый свет и прибавила оборотов. Машина с ревом устремилась вперед.
— Я перед тобой в долгу.
— На хрен с долгами! — отозвалась она и взглянула в зеркало заднего вида. Копов, по крайней мере, пока видно не было. На спидометр я даже глянуть боялась, но когда Черис стала выворачивать на шоссе, шины завизжали, чуть не потеряв сцепление с дорогой. Она, однако, и глазом не моргнула. «Мустанг» выровнялся, взревел и устремился вперед по приморской магистрали. По причине раннего времени движение было не слишком интенсивным: Черис гнала примерно под сто, маневрируя и обгоняя более медлительные машины с ловкостью и четкостью, какие сделали бы честь военному водителю или профессиональному гонщику. Все-таки я позвонила той девчонке, какой требовалось. Она любила быструю езду.
— Ну, — промолвила Черис, когда перед нами оказался прямой отрезок, на котором не требовалось петлять, — может, ты все-таки потрудишься объяснить, чего ради я рискую угодить под арест, не говоря уж о том, что копы могут сцапать меня непричесанной и, подумать страшно, без макияжа.
— Классный Британец! — выкрикнула я в ответ, убирая на сильном встречном ветру волосы с лица. Надо же, успела забыть, какой он бывает яростный, когда гонишь во всю мочь в открытом кабриолете.
— Он оказался не больно-то классным. Пригрозил убить Сару, если не получит с меня выкуп.
— Что?
Глаза Черис, казалось, превратились в одни зрачки, а поскольку отблески приборной панели придавали ее лицу зеленоватый, прямо как у зомби, цвет, вид был еще тот.
— Быть не может! Классный Британский Малый? Слушай, да он же славный парень!
— Я бы сказала тебе, что не стоит судить о книге по обложке, но…
— Понимаю, для этого желательно ее прочесть. — Черис одарила меня легкой, смазанной ветром улыбкой. — Не такая уж я тупая, поверь.
— Никогда о тебе такого не думала.
— Мне просто нравятся парни.
— Да. Я знаю.
— Так он, значит, плохой? Правда?
Мне припомнилось, как он с улыбочкой сидел на кушетке, сжав пальцами бледное, беззащитное горло Сары.
— Хуже некуда.
Несколько секунд Черис помолчала, обдумывая мои слова, затем кивнула.
— И что, ты будешь платить?
— Не знаю.
Она кивнула снова, как будто сказанное мною было исполнено глубочайшего смысла.
— Рада, что у нас есть план.
Мы уже разогнались до ста двадцати миль в час и продолжали ускоряться.
Спустя двадцать минут ветер совсем разбушевался. Я прибегла к Сверхвидению и поняла, что шторм набирает быстроту и обороты. Судя по цветным полосам в эфире, облачный вихрь уже раскрутился до Третьей Скорости, и это было только начало. Облака вились вокруг сердцевины, словно боевые знамена, суля в перспективе нечто чудовищное. Когда шторм разрастется до полного размера, он накроет целый штат.
Я чуяла это: он был стар, зол и жаждал крови. Его сердцевину окружала плотная, черная завеса, ощущавшаяся как сама смерть.
Тяжело сглотнув, я свалилась обратно, в реальный мир и его время. Черис нервно поглядывала на тучи.
— Сдается мне, стоит поднять верх, — промолвила она.
— А останавливаться для этого надо?
Она посмотрел на меня так, словно хотела спросить, в своем ли я уме.
— Останавливаться не будем, ни за что на свете.
— Но мы же промокнем!
— Дождь я к нам не подпущу, — заявила я, чувствуя, что сейчас уже не до конспирации. — Это в моих силах. Твое дело следить за дорогой.
Дождь начался несколько минут спустя: сначала редкий, потом участившийся и, наконец, превратившийся в сплошную, дрожащую, серебристую завесу. Черис съежилась за рулем, и я торопливо создала над машиной плотный воздушный пузырь. Заодно и чуточку подогрела. Получилась невидимая крыша.
Дождь лупил по ней и стекал со всех сторон, в точности как со стекла. Черис, увидев это, охнула, забыла про руль, и «Мустанг» чуть не занесло.
— Что за чертовщина?..
— Это в моих силах, — повторила я. — На сей счет не беспокойся. Гони себе дальше.
Я знала, что, если мы переживем все это, меня ждут большие неприятности, но сейчас это казалось сущей ерундой. Если Хранители сочтут нужным сцапать меня и вычерпать из меня всю силу, как из яйца всмятку, это их право, но сначала я закончу это дело. А всякого, кто попытается встать на моем пути до того, ожидает очень неприятный сюрприз.
— Ну это… круто! — пробормотала Черис, сняв одну руку с руля и проведя ладонью по внутренней воздушной поверхности. — Господи, Джо, да это вообще круче всего, что я когда-либо видела. Или не видела. Один черт…
Вода растекалась в стороны в дюйме над ее головой. «Мустанг», влетев в огромную лужу, заскользил, теряя связь с дорогой, и ее рука упала обратно на руль, чтобы избежать заноса. Это заняло две долгие секунды, но она восстановила контроль над машиной, так и не сбросив скорости.
— Ладно, вроде как пронесло.
— Без балды.
— Здорово, а?
Мы проносились мимо грузовиков, пассажирских автобусов, нервных утренних автомобилистов. И никаких копов. Мне трудно было поверить такой удаче, и я подспудно понимала, что долго так продолжаться не может. Ослепительно-белая молния ударила из туч прямо над нашей машиной.
А наверху, в эфире, внезапно погас путеводный маяк Льюиса.
Хаос. Хаос воцарился немыслимый, было трудно понять, что из происходящего важно, а что нет. Шторм, вздымавшийся над морем и непреклонно наползавший на сушу, наполнял эфир не только обычной энергией, но и некими метафизическими помехами. На все это накладывались мощные энергетические посылы Хранителей, что в сложившейся ситуации усугубляло общий сумбур.
Лишь с огромным трудом мне удавалось не терять ориентацию в эфирной плоскости, одновременно слыша взволнованный голос сидящей рядом Черис, видя, как мчится вперед сквозь тьму «Мустанг», и пытаясь припомнить, где находился Льюис. Может, он вызывал Рэйчел и она перенесла его в другое место? Но нет, Льюис ею не владел, а без этой связи она не смогла бы вот так взять и переместить его. И ни один Хранитель, даже Льюис, не имел возможности проделать подобный трюк самостоятельно.
Стало быть, он оставался на месте. Где-то рядом, возможно, перемещаясь, маскируясь, препятствуя своему обнаружению в магическом пространстве. В этом Льюис был по-настоящему силен: вся организация годами не могла напасть на его след, а он жил своей жизнью и делал, что считал нужным. Для этого требовался характер и колоссальный талант.
Льюиса я не видела, но засекла жарко-красную вспышку силы, полыхнувшую и потускневшую, словно в электронной лампе, которая вот-вот перегорит. Зафиксировала место и стала ждать.
Последовала еще одна вспышка, более яркая. В западном направлении, почти параллельно трассе, по которой мы гнали.
— Поворачивай направо! — крикнула я.
— Где?
— Где угодно!
«Мустанг» повернул так резко, что я ощутила сильный физический толчок и ухватилась за ручку, чтобы уменьшить нагрузку на ремень безопасности. При этом все мое внимание осталось прикованным к эфиру, а это становилось все труднее. Удержание плотного воздушного покрова над машиной само по себе требовало изрядного внимания и концентрации, не говоря уж о расходе весьма ограниченных запасов силы, полученной мною от Льюиса. Еще одна энергетическая пульсация, на сей раз более продолжительная. В ответ — две золотистые вспышки, но более слабые и короткие.
— Куда я еду? — спросила Черис. Вернее, нетерпеливо выкрикнула, из чего следовало, что этот вопрос уже был ею задан, и, возможно, не один раз. — Эй, Джо! Тут уже вроде как некуда!
Я заморгала, возвращаясь в реальный мир, чтобы оглядеться. Впрочем, смотреть тут особо было не на что; мы свернули с шоссе на боковую двухполосную щебеночно-асфальтовую дорогу и, если бы не сплошная мерцающая завеса дождя да светящаяся разделительная полоса, могли бы считать, что отправились в межгалактический тур. Дорога уходила во тьму, и никаких огней впереди видно не было.
Но тут «Мустанг» с рычанием поднялся по длинному пологому склону, и я углядела впереди вспышку, похожую на молнию.
— Туда! — указала я на задние огни. — Видишь их?
Машины. Две быстро несущиеся тачки. Не так, конечно, быстро, как наша, но гонять с такой скоростью, особенно в дождь, вообще желающих немного. Черис кивнула и сосредоточилась на том, чтобы удерживать «Мустанг» на извилистой дороге. Свет фар то и дело выхватывал из мрака колышущиеся на ветру зеленые тени придорожных кустов и деревьев.
Господи, надеюсь, хоть аллигаторы тут на дорогу не выползают!
Казалось, поворот на такой скорости вообще невозможен, но Черис, вопреки всем законам физики, совершила его не сбавляя хода, в результате чего мы оказались всего в пяти корпусах позади мчавших впереди машин. Они неслись бок о бок, точнее, большущий черный внедорожник пытался прижать джип поменьше к обочине. Но при каждой попытке между ними словно возникала воздушная подушка: внедорожник отбрасывало назад, при этом, судя по отсутствию лязга и скрежета металла, столкновения не происходило.
— Льюис! — вырвалось у меня. Льюис находился в том джипе. Я не видела и не ощущала его, но, насколько понимала, никто кроме него не смог бы отталкивать таким манером здоровенную машину, не прекращая при этом гнать свою. И хорошо гнать! Нет, с Черис, конечно, ему не тягаться, но он уверенно держался на дороге при скорости не меньше семидесяти миль в час.
— Что теперь? — спросила Черис.
Я не знала. Внедорожник, сверкавший в свете наших фар, словно огромный черный жук, почти вдвое превосходил преследуемый им джип по размеру. Внутри находились Хранители. Даже будь у меня такое желание, я поостереглась бы ввязываться в открытую схватку, рискуя жизнями в том числе, возможно, невинных людей. Не говоря уж о том, что едва ли стоило добавлять что-либо и так бушевавшему вокруг нас хаосу.
Я уже готова была признать, что фактически ни черта не в состоянии предпринять, пока эти две тачки так или иначе не разрешат спор между собой сами, но вдруг ощутила мощный выброс силы и краем глаза заметила, что кто-то материализовался на заднем сиденье. В тот же миг две руки легли сзади мне на плечи, удерживая на месте.
Острые, как алмазные грани, когти, покрытые неоновым лаком, кольнули меня в отчаянном предостережении.
— Держись! — крикнула Рэйчел. Все остальное произошло мгновенно, действительно мгновенно.
Джип ударил по тормозам.
Полыхнуло зеленым. Я даже не врубилась, что это было, какой-то выброс из подлеска по левую сторону дороги, но только внедорожник подбросило в воздух и кувырнуло, словно в него угодил артиллерийский снаряд.
— Дерьмо! — заорала Черис, отчаянно давя на газ. Колеса «Мустанга» взвизгнули на мокрой мостовой, и ей удалось-таки немыслимым усилием обогнуть джип и выскочить вперед. Я ощутила упавшую сверху тень и, вскинув глаза, увидела блестящую черную крышу летевшего вверх колесами так близко, что, казалось, можно было дотянуться и потрогать, внедорожника. А потом он со страшным грохотом упал позади нас, врезавшись бампером в дорогу, и кубарем покатился по ней. А когда остановился, то представлял собой уже не машину, а груду искореженного металла.
Черис тоже резко ударила по тормозам, но ухитрилась остановить «Мустанг», не слетев с дороги. Руки Рэйчел убрались с моих плеч. Ощущение было такое, что там потом появятся основательные синяки. Дрожащими пальцами я расстегнула пряжку ремня безопасности, выскочила из машины и припустила бегом назад, к месту катастрофы. И уже преодолела под дождем половину расстояния, когда искореженная машина взорвалась. Взрывной волной меня сбило с ног и отбросило назад по дороге футов на десять. Было больно. Оправившись и убрав с глаз мокрые волосы, я воззрилась на место взрыва, ожидая увидеть там пожар в голливудском стиле, но ничего подобного. Там и гореть-то, собственно говоря, было нечему: обломки внедорожника раскидало по окружности радиусом в сотню футов. Рваная покрышка шлепнулась на мостовую неподалеку от моей вытянутой руки, и я чувствовала, как от нее тянет жаром. Резина местами оплавилась и шипела под дождем.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 26 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |