«этапы творчества петра Ивановича субботина-пермяка»

«ЭТАПЫ ТВОРЧЕСТВА ПЕТРА ИВАНОВИЧА СУББОТИНА-ПЕРМЯКА»

Власова Ольга Михайловна,
кандидат искусствоведения, член Союза художников России,
заслуженный работник культуры РФ, г. Пермь

Петр Иванович Субботин-Пермяк – один из самых ярких художников начала ХХ века. Его творчество, как ослепительный метеор, вспыхнуло в 1910-х и угасло в начале 20-х годов. Он оставил в наследство замечательные картины, рисунки, теоретические труды, художественные училища, театры и даже музей¹.

Художник родился в г. Кудымкаре Пермской губернии в 1886 году, девятым ребенком в семье мельника, служившего у Строгановых. Учился в Пермском реальном училище, по его окончании в 1907 году уехал в Москву, в императорское Строгановское художественно-промышленное училище, которое окончил в 1914 году со званием художника I разряда. Параллельно посещал частную студию Юона и Дудина. Влияние этих мастеров, а также Архипова и Малявина, чувствуется во многих картинах Субботина, созданных в 1910-е годы. С 1914 по 1918 год он преподавал в Строгановском училище, но после революции был направлен в Пермскую губернию для организации художественных мастерских, которые, преобразовавшись в Пермский художественный техникум, работали до Великой Отечественной войны. В январе 1923 года он умер от обострившегося туберкулеза. До сих пор существует основанный Субботиным Коми-Пермяцкий краевой краеведческий музей, для которого он собирал экспонаты по деревням и селам родного коми-пермяцкого края.

Не оставлял Субботин-Пермяк и творческую работу. За свою короткую жизнь он создал более 40 живописных и около 100 графических произведений. Это многочисленные жанровые сцены, прежде всего, многоцветные зачарованные «чаепития», а также портреты, пейзажи и натюрморты. Авторской манере Субботина свойственна большая экспрессия, выраженная в напряженности колорита, энергии мазка, упругости линии. В каком бы жанре или стиле ни работал этот удивительный мастер, каждое произведение Субботина-Пермяка пронизано искрометной живительной силой, ощущением глубокой радости и праздника жизни.

Творческое становление художника было стремительным. Субботин-Пермяк всегда был в русле современных исканий. В первой половине 1910-х годов, обучаясь в Строгановском художественном училище (Москва), он пережил индивидуально освоенные влияния импрессионизма, затем – на короткое время – модерна. Освоив живописную технику Коровина, Малявина и Юона, создал целый ряд выразительных портретов, пейзажей и жанровых сцен по мотивам коми-пермяцкого быта. Стремление работать в сильных, ярких, так называемых основных цветах сделало его живопись на редкость своеобразной. Не случайно за композицию «Песнь Перуну» (1914) он получил золотую медаль и направление на стажировку в Германию, которая не осуществилась из-за начавшейся вскоре Первой мировой войны.

Серьезные опыты в масляной живописи были сде­ланы П.И. Субботиным еще в 1906 году. Сохрани­лась одна из ранних картин под названием «Уточки». Это единственный опыт художника в анималистическом жанре. Сценка у пруда на­писана с ученическим усердием – мелким, еще робким мазком, в мягкой колористи­ческой, гамме. Композиция «натюрмортна» – фигуры уточек приближены к зрителю и пока­заны с большими подробностями: точно напи­сана головка, мягким и пушистым кажется ее оперение, осязаемо передаётся жесткая факту­ра осоки, в зарослях которой спрятался пруд. В композиции этого небольшого холста нет ни­чего необычного, она, может быть, даже слиш­ком проста. Но в тонкой колористической гам­ме, в нежных перетеканиях серого, серо-голу­бого цветов угадывается колорист незаурядного дарования.

К ранним произведениям принадлежит и ряд пейзажных этюдов: «У мельницы в Кудымкаре» (1908), «Деревенская улица» (1909), «Стог сена» (1911). Они написаны бо­лее свободно, широко и цельно по сравнению с «Уточками», но тоже в мягкой, почти монохромной колористической гамме. Непритязательность мотива, ощущение покоя и грусти роднит ранние пейзажи Субботина с работами передвижников-москвичей, развивавших линию лирического пейзажа.

В 1911 году появился портретный этюд, написанный с брата, Лени Субботина. Затем «Автопортрет», написанный примерно в это же время. Манера письма здесь сущест­венно изменяется. Пышные взлохмаченные во­лосы открывают высокий упрямый лоб, упор­ный, настороженный взгляд сразу приковывает внимание. В нем много силы, энергии, какой-то необыкновенно решительной устремленности.

В целом работы ученического периода отмечены этюдностью исполнения, небольшими форматами, камерностью мотива. В них уже чувст­вуются уроки импрессионизма, которые художник брал у мастеров русской школы, прежде всего, К.Ф. Юона и Ф.А. Малявина. В период ученичества у Юона сложи­лась определенная близость и их живописных почерков. Декоративность построения, звучность цветовых пятен, продуманное размещение предметов в пространстве, широкий свободный мазок – все эти приемы объединяют живопись ученика и учителя. Но все же субботинская манера 1910-х годов ярче всего свидетельствует о вли­янии живописи Малявина с ее бурной и мя­тежной цветностью, энергичной фактурой, ув­лекающим оптимизмом. В выборе сюжетов, как и у Малявина, пре­обладает интерес к народному быту и типажу. Так, будучи на этюдах в с. Никольском Воронежской губернии, в гостях у сестры К.С. Станиславского, З.С. Серебряковой, Суббо­тин пишет «Воронежскую бабу». Небольшой вертикальный этюд, кажется, целиком заполнен фигу­рой пышной молодой женщины, которая стоит, подбоченившись, посередине избы и смотрит прямо на зрителя. Яркий на­циональный костюм – красная кофта, фиоле­товая юбка и белый фартук – не только не заглушает свежих красок лица, но, напротив, подчеркивает его красоту и здоровье. Яркая алая ткань за спиной женщины как бы свер­нута и превращена в декоративную плоскость, заполненную живой красочной массой. Мазок приобретает определенные очертания, направ­ленность и динамику, становится самоцен­ным. Отсюда – ощущение сиюминутности зре­лища. Кажется, что все происходит прямо сейчас, на наших глазах. Асимметрия и фрагментарный показ интерьера усиливают ощущение соприсутствия… На даче в Никольском Субботин работал много и упоенно. Здесь родилось много новых пейзажей («Веранда», «У озера», «Дача») и жанровых сценок.

Окончание «строгановки» в 1914 году, безусловно, открывает новый этап творческих поисков. Много сил Субботин положил на выполнение дипломных работ – их было три: на звание художника – живописное панно «Песнь Перуну», на звание художника-декора­тора – эскиз декорации, к опере «Млада» Н.А. Римского-Корсакова, по классу компози­ции — картина «Кремль времен Бориса Году­нова». Все сюжеты связаны с древнерусской историей, но раскрыты по-разному.

1915 год проложил невидимый рубеж между периодом становления и периодом зрелости. Во второй половине 1910-х годов Суб­ботин приходит к большеформатной картине, написанной по живым впечатлениям, но ском­понованной поздней, в мастерской. Выявилась новая линия в жанрах: теперь Субботин предпочитает бытовой жанр, бессобытийный, но часто связанный с пейзажем и натюрмортом. Живописная манера становится более упорядоченной, стройной и в то же время более динамичной. Большое значение имела вынужденная (по поводу лечения туберкулеза) поездка в Крым в 1916 году. Там появляется «Ялта» – чудесный пейзаж, увиденный с балко­на дома, стоящего на верху гористого берега. Внизу виднеются белые домики, гавань с кораб­лями и мол, за которым открываются безбреж­ные синие дали, уходящие к высоко поднятому горизонту. Все цвета взяты в полную силу: плот­ная зелень деревьев, белизна домов с рыжими крышами, ослепительная синь моря – от всего этого просто ломит в глазах.

После поправки здоровья в Крыму, Субботин с семьей обосновывается в Подмосковье, в Лосиноостровской. Здесь не случайно воз­никает постоянный в эти годы сюжет чаепития – семейное чаепитие на лоне природы – воплощение долголетней мечты, и не только его личной, но, наверное, каждого человека. Имен­но так, возвышенно и обобщенно, понимал эту тему художник. Его образы рождены грезой, мечтой о почти недостижимой в те годы гармо­нии: идет первая мировая война, участия в кото­рой художник избежал только по нездоровью, наступает разруха, близятся предреволюцион­ные кризисы. И вот три чаепития – три большие картины на один и тот же сюжет, но совершенно разные по своему художественному решению. «Отдых над рекой» (1916) воспринимается как яркое декоративное панно, восхищающее глаз своей стройностью и единством. «Весенний Красный праздник» (1917) – неистовый красочный вихрь, увлекающий зрителя в огненный водоворот крас­ных и желтых мазков. «Отдых семьи» (1918) – нежная элегия, мягкое, плавное, гармоничное построение.

Ошеломляющая яркость цветов – первое, что поражает в «Отдыхе над рекой». Красные пятна платьев воспринимаются как большие огненные цветы на фоне весеннего луга. Фигуры мужчины с женщиной и маль­чика с девочкой изображены в спокойных свободных позах. Кажется, что чаепитие длится невероятно долго, так долго, что люди уходят в себя, отключаются от события и сливаются с пейзажем, с алыми цветами, как бы являя собой подобие тех, что вышиты на ковре. Впечатление довершает манера письма – сочная и свободная. Всеми доступными ему средствами художник создает ощущение праздника, ясного душевного ликования, счастливого объединения человека с природой. Картина «Весенний Красный праздник» выплескивает на зрителя вихрь нервных мазков, лежащих на изобразительной плоскости. Красочная феерия, рожденная буйством мазков,
слагается в гимн солнцу, жизни, природе, щедрой и прекрасной Земле.

В «Отдыхе семьи» вновь изображены только члены семьи: рядом с Евстолией Ивановной – темноволосая, одетая в синее платье дочь Ия; у самовара лицом к зрителю сидит маленькая Кира, золотыми куд­ряшками и розовым платьем напоминающая нарядную куклу; брат Игорь лежит, протягивая девочке большое золотисто-красное яблоко. Воплощен­ное спокойствие – мать. Ее прекрасная фигура с длинной шеей и точеной головой царит над детьми и пейзажем. Серебристо-серый оттенок реки подчер­кивает торжественность темного красновато-вишневого платья, чуть более яркие цветы в убо­ре на голове. Все звучит как бы под сурдинку, нежно и мягко, соответствуя общему настроению грусти и сосредоточенного покоя. Эта картина, как никакая другая, ближе всего напоминает элегии В.Э. Борисова-Муса­това и мастеров «Голубой розы».

В этой же интонации звучит еще одна карти­на Субботина «Купальщицы» (1920), чуть ли не единственная, если не считать «Натурщи­цы» (1920), работа, сделанная в жанре «ню». Весь пейзаж – мягкий, текучий – написан в блеклой гамме синих, голубых, сире­невых и желтовато-зеленоватых оттенков. И только в середине холста – интенсивное пят­но желтого цвета, отраженное куполом неба. Все мазки расположены по параболе, и небо смотрится именно куполом, осеняющим тихий пейзаж и девушек в высокой траве. «Струй­чатая» фактура делает зримым течение воды из кувшина, мягкое шевеление трав и быстрое приближение сумерек. Эта картина словно случайно появляется у Субботина, не имея больше ни продолжений,ни повторений.

Более всего отвечающей всей его творческой сущности может считаться замечательное полотно «Вниз по реке», написанное чуть рань­ше, еще в 1918 году. Это дно из лучших созданий Субботина. Построенная, как «Чаепи­тие» (1916), она более точно выражает идею мечтательного движения к счастью, тогда вопло­щенного в полете ковра-самолета, а сейчас – в медленном скольжении лодки вперед, в безог­лядные дали, напоенные солнечным светом. Вновь использован вариант бессобытийного жанра, и вновь сцена превращена в волшебную сказку или грезу-мечту, уводящую от суровой действительности в безоблачную страну гряду­щего счастья.

Другой важной темой, может быть еще более важной для него, была крестьянская тема. Вернув­шись на родину, Субботин окунается в привычную обстановку. Кудымкар – по-прежнему большая деревня с избами, огородами, телегами, трясущимися по ухабистым улицам. «Новую жизнь» нужно было строить своими руками. Петр Ива­нович с женой начинают «эпопею» по организа­ции мастерских… В 1918 году, еще в Москве, Субботин участвует в выставке 36 ху­дожников, где показывает десять своих картин на уральские темы. В основном это пейза­жи и сценки коми-пермяцкого быта. В живопись Субботина возвращаются кудымкарские мотивы, но насколько все изменилось: большие холсты, уверенная рука, дивные от­кровения колорита… Картины «В поле», «Паужина», «Ау-у!» имеют бытовую тематику, одна­ко совершенно лишены бытовизма в смысле обыденности, серости, прозаичности. Художник будто сдувает пыль с поверхности явлений, пишет чистыми яркими красками. Все тот же бессобытийный жанр позволяет сосредоточиться не на действии, а на состоянии изобра­женных людей.

Во второй половине 1910-х годов Субботин-Пермяк явно встает на позиции авангардистов, более всего разделяя поиски кубофутуристов. В это время он создает несколько теоретических сочинений: «Приемы и системы нового искусства», «Материальная культура живописи», «Кухня живописного мастерства», – где формулирует свое новое представление о выразительных возможностях живописи, которая, по его мнению, должна соответствовать новому, «кинетическому», восприятию мира. «В природе, – пишет Субботин-Пермяк, – нет ни одной прямой линии, нет ни одного предмета, который находится в состоянии покоя, линии все двигаются, наклоняются, падают; все вращающиеся предметы кружатся около своих осей, рычагов и шестеренок»².

Проблема передачи движения стала во главу угла новых творческих поисков Субботина-Пермяка. Это видно по всем живописным и графическим произведениям мастера. Таковы городские пейзажи, написанные в Перми: «Депо» (в двух вариантах) и «Город». Своеобразным поэтическим эквивалентом последнему может считаться стихотворение В. Хлебникова «Город будущего». Оба произведения, созданные в 1920 году, исполнены пафосом революционного утопизма. «Город» Субботина-Пермяка современен, но увиден как бы из будущего. Он показан при быстром движении сверху, поэтому мостовых нет – только стены домов, наслаиваясь друг на друга, образуют подвижную городскую среду, напоенную золотом солнца и синевой прохладных теней. Близкий по колориту «Натюрморт с кувшином» создан одновременно и в живописном, и в графическом варианте. Здесь изображаются круглая чаша и пузатый кувшин, помещенные в тесном «кубообразном» пространстве. Оси предметов расходятся по диагоналям, их отдельные части смещаются относительно друг друга, окружение «расслаивается» – вся композиция приобретает подчеркнутый «субботинский» динамизм. Так же решены «Натюрморт с пирожком», «Натюрморт с булками и посудой».

В конце 1910 – начале 1920-х годов Субботина-Пермяка явно увлекает конструктивизм, закономерно вырастающий из кубофутуризма. Уже в натюрморте с музыкальными инструментами, названном «Композицией», очевидна попытка создать некую конструкцию из частей музыкальных инструментов, нотных знаков и силуэтной фигуры музыканта. Неглубокое пространство условно разбивается на три зоны. В первой, как бы на поверхности холста, лежит скрипичный ключ, гриф какого-то струнного инструмента и угол красновато-коричневой драпировки. На втором плане – часть огромной клавиатуры и большой белый куб, поставленный под углом. На третьем плане – обобщенное изображение музыканта и маленький желтый кубик с нотными знаками. Все предметы уравновешены в довольно стройной предметно-цветовой композиции, напоминающей некий коллаж. Плоскостное начало в этой живописи явно преобладает. Отсюда – и повышенный декоративный эффект этой картины.

Более органично, как представляется, решена вторая «Композиция», составленная из совершенно условных предметов. Здесь различимы три больших куба, два шара с овальными полостями и цилиндрическая гнутая форма со спиралью, которая «вырастает» из нижнего куба и отмечает центр композиции. Все предметы изображены в разных проекциях, причем преобладает ортогональная, все предметы довольно жестко очерчены и явно геометризованы. Перед нами некая стереометрическая конструкция, напоминающая производственно-архитектурный объект. Композиционно и пластически здесь все «завязано в узел», как любил говорить выдающийся русский график В.А. Фаворский. Но особенно красив плотный насыщенный колорит, построенный на контрастах цвета и света.

Основную интонацию колорита задает контраст черно-белого. Наиболее активно звучит сочетание темно-зеленого и красновато-коричневого в композиционном центре холста. Окружающие построения развернуты в серовато-голубой или желтовато-коричневой гамме. Каждое цветовое пятно разработано в сложных «растяжках» того или иного цветового оттенка. Жесткость линейных границ смягчается именно такими перетеканиями и вибрациями внутри цветового пятна. Наибольшее сходство это произведение Субботина-Пермяка имеет с композициями Л. Поповой, по пластике – еще и с работами Р. Фалька.

Авангардистские устремления, вполне очевидные, но не полностью реализовавшиеся у рано умершего Субботина-Пермяка, вполне соответствовали его яркой, искрометной, целеустремленной творческой личности. Не случайно и в Перми, куда он был направлен Наркомпросом, Субботин-Пермяк стал организатором новых творческих направлений и группировок. 20 августа 1920 года Субботин сообщает жене: «Теперь у нас есть выставка «инопутистов» – молодых художников, искателей новых путей искусства. На выставке до 100 работ, в том числе и моих 36, целая комната… Из других участвуют Панков, Иконников, Пиатровская, Накаряков и все учащиеся-индивидуалисты, коих группу веду я, и название тоже дал я. Выставка очень хорошая, конечно, здесь такой еще не было».

За свои авангардистские устремления и поиски Субботин-Пермяк был наказан долгим, почти полувековым забвением, ярлыком «формалиста» и значительной утратой наследия, остатки которого уцелели практически чудом. Но через полвека «прерванная нить времен» восстановилась. В 1970-е годы поиски, начатые Субботиным-Пермяком, продолжил талантливый пермский живописец А.И. Репин, а вслед за ним появилась целая плеяда оригинальных «авангардистов» новейшего времени³.

Так, Субботин-Пермяк органично развивался в русской живописной традиции начала XX века, последовательно проходя через реализм, импрессионизм, экспрессионизм, кубофутуризм. В поздних работах он разделял позиции конструктивизма, но и здесь остался очень предметным, пластичным и эмоциональным художником-колористом…

¹ Подробнее см.: Власова О.М. Художник П.И. Субботин-Пермяк. – Пермь, 1990.

² Все цитаты здесь и далее взяты из книги: Власова О.М. Художник П.И. Субботин-Пермяк.

³ Подробнее см.: Власова О.М.Творчество А. Репина и П. Субботина-Пермяка в парадигме кубизма. / Периферийность в культуре XX века. Материалы Всероссийской научно-практической конференции 27-28 июня 2001 года. – Пермь, 2001. С. 211-215.

Дата добавления: 2015-08-28