Пейринг: Фокс Малдер, Дана Скалли, Дэни Пендрелл 1 страница

Название: Ты - это я

Автор: Рыжая Элен

Бета: нет

Рейтинг: R

Пейринг: Фокс Малдер, Дана Скалли, Дэни Пендрелл

Жанр: Кейс, драма

Отказ: Данное произведение создано исключительно с развлекательной целью, никакой выгоды не извлекается, все права на персонажей принадлежат их создателям Крису Картеру и студии 20th Century Fox.

Аннотация: очередное расследование начинается с подсунутой под дверь наклейки со спичечного коробка

Спойлеры: Время действия - четвертый сезон, между 4*15 «Memento mori» и 4*17 «Время летит».

Ворнинг: Один АУ-шный момент: автор не уверен, что когда в серии «Макс» Скалли говорит, что не помнит имени агента Пендрелла, она до конца искренна.

фик написан на фест, посвященный двадцатилетию начала проекта X-files.

_____________________

2 декабря 1996 года.

22 часа 44 минуты.

Штат…, Зона отчуждения

Он никогда не звонил по расписанию, но все уже научились интуитивно предчувствовать, когда в лаборатории раздастся звонок. Фрэнсис Дарквуд выждал шесть гудков – предыдущий куратор всегда этого требовал. В глубине души Фрэнку такие игры в конспирацию казались смешными – выделенная линия, зашифрованная и скрытая так, что и Пентагону в кошмаре не приснится. Но вот странно – куратор давно сменился, а привычка осталась.

Дарквуд снял трубку. Ему показалось, что запахло никотином – хотя, разумеется, это была всего лишь игра воображения.

- Девяносто шестой, - сказал он в тишину.

- Доложите обстановку, - сухо раздалось оттуда после едва уловимого звука вынутой изо рта сигареты. И легкий выдох.

Слышимость на линии превосходная. А может, опять воображение.

…Он никогда не здоровается. И не спрашивает, кто у телефона. Ему незачем.

- Обстановка штатная, - Дарквуд машинально рисовал в блокноте круги и квадратики. Она всегда штатная, можно не спрашивать.

- Подробнее, - сухо раздалось из телефонной трубки. Фрэнк насторожился. – По проекту L-Е-9-10.

О мелких проблемах они обычно не докладывали - собственно, мелкие проблемы входили в понятие «штатной обстановки».

- Все системы работают нормально. Генетическая лаборатория завершила разработку еще два месяца назад… Об этом было своевременно доложено, - осторожно напомнил Фрэнсис. - Присадка была осуществлена успешно, внедрение запланировано на ближайшую неделю, третья фаза проекта будет осуществлена 12 декабря. Фигуранты практически подготовлены.

- Практически? – голос в трубке ни на йоту не изменился, но Фрэнк будто увидел саркастическую ухмылку в сигаретном дыму.

- К 12 декабря они будут полностью готовы.

- Убежден, что все пройдет так, как запланировано, и результат будет получен, - голос был по-прежнему спокоен и холоден, как айсберг, пустивший ко дну «Титаник». – Полагаю, что вы тоже в этом убеждены.

- Разумеется, - ответил Фрэнсис, но по спине у него пробежал холодок. Он догадывался, что от результатов эксперимента зависит очень многое. В том числе имеющее значение для него – например, его собственная жизнь.

Услышав звук рассоединения связи, Фрэнсис вздохнул с облегчением и, заметив это, бессильно выругался. Протянул руку к пульту управления, набрал комбинацию цифр. Два из множества окружавших его экранов мигнули, и изображение сменилось.

…За ними всегда было кому наблюдать - более того, за каждой из них постоянно наблюдали как минимум трое – их ведь ни на секунду нельзя было выпускать из виду. Но ему захотелось убедиться, что все в порядке.

На экранах возникли абсолютно одинаковые изображения - светлые комнаты с мягкими стенами, без окон, обустроенные почти по-спартански – низкие кушетки, небольшие столы и стулья, вмонтированные в стену и закрытые ударопрочным бронированным стеклом телевизоры, санитарный отсек отгорожен от основного помещения только легкой пластиковой шторкой. Вся мебель фиксирована к полу. Над столом – полки с книгами и маленькие фотографии. Фрэнсиса всегда поражало, что книги на полках одинаковые и стоят в одном порядке – хотя Фрэнсис точно знал, что они уже очень давно не виделись друг с другом. Они вообще ни с кем не виделись - они жили изолированно от мира, каждая за двойной бронированной дверью с узким окошком, через которое они получали книги и пищу. Иногда их выводили оттуда – если бы не светленькие стены и идеально чистое постельное белье – а они были удивительно брезгливы – это было бы похоже на конвой в тюрьме строгого режима.

Да это и был конвой - каждая из них выходила из своей комнаты в сопровождении как минимум четырех охранников и с фиксированными за спиной руками. Человеку несведущему такие меры предосторожности показались бы неоправданно жестокими, по-настоящему чудовищными по отношению к ним.

Но несведущих здесь не было.

И никто не обманывался, видя сидящих на кушетках в одинаковых позах с книгами на коленях двенадцатилетних девочек, похожих друг на друга как две капли воды.

Здесь все слишком хорошо знали, кто они такие.

Фрэнсис тяжело вздохнул, и обе девочки, как по команде, повернули головы в его сторону. Они не слышали его, не видели его, они не могли знать, с какой именно камеры из десятка наполнявших их комнаты идет изображение на его монитор, да и камеры были скрытые.

Но они знали.

Знали, и все.

Фрэнсис никогда не смотрел им в глаза дольше, чем одно мгновение - ему казалось, что это опаснее, чем вглядываться в бездну.

***

Си Джи Би ленивым движением затушил окурок и отодвинул пепельницу. Нащупал в пачке последнюю сигарету, вынул ее и стал медленно перекатывать между пальцами. Ему это нравилось - сигарета была мягкой, тонкой, податливой. Ее так легко согнуть вдвое, смять, разорвать…

Очень легко.

Но зачем портить то, что тебе может пригодиться?

…Интуиция – великая вещь. Многие считают ее даром свыше, чудом, необъяснимым явлением. Он же был уверен – интуиция – всего лишь умение подмечать мелочи. Изменение интонаций на четверть тона. Изменение пауз на долю секунды. Изменение частоты дыхания, громкости речи, скорости подачи информации - словом, всевозможных фактов, которые только способны уловить человеческие ухо, глаз, рука, мозг.

Но уловить – это только часть дела. Их нужно соединить между собой, интерпретировать и просчитать будущее.

Он хорошо умел улавливать. Интерпретировать тоже.

В умении просчитать он полагал себя гением.

Кладя трубку на рычаг, он уже был уверен в том, что в проекте L-E-9-10 будут проблемы. Тот, кто ему ответил - мелкая сошка. Спрашивать у него нет смысла.

Си Джи Би набрал другой номер.

- На каком этапе это случилось? – спросил он, услышав с той стороны краткое «Добрый вечер».

- А, ты уже знаешь, - Лайон был спокоен. Нехороший признак.

- Да. Меня интересует конкретика. Кто сделал то, в результате чего проект под угрозой.

- Да брось, - Лайон Пристли вытянул ноги и заложил их одну на другую. – Это даже не проблема, а мелкая досадная накладка.

- Какая?

- У них аллергия. У обеих. На куриный альбумин.

- Чем это угрожает проекту?

- Ничем, - ответил Лайон. – Ничем не угрожает. Мы проводим курс антигистаминных препаратов, и генетики и иммунологи заверили нас, что все должно пройти штатно, по плану. Это всего лишь отсрочит дату внедрения на несколько дней.

- На сколько? – голос Си Джи Би был по обыкновению сух и бесстрастен.

- На три или четыре. Не более того, - ответил Пристли.

- Была ли возможность выяснить это заранее и осуществить присадку на другой культуре?

- Нет, - ответил Пристли. – Это выяснилось при обследовании, когда процесс присадки был давно запущен. Об этом никто не знал. Ранее это не проявлялось и в медкартах не зафиксировано. Они сказали, что никогда не любили яйца.

- Дарквуд доложил, что третья фаза будет запущена 12 декабря, как и планировалось. Ты мне теперь сообщаешь другое, - голос, который Лайон Пристли слышал сейчас в телефонной трубке, имел температуру немногим выше абсолютного нуля.

- Я полагаю, шестнадцатого. А возможно, даже пятнадцатого. Не совсем понимаю, какое это имеет значение. Послушай, - Лайон вздохнул. – Ну какое? Проект не привязан к другим, он полностью самостоятелен и мы никого не подведем, даже если сдвинем сроки на несколько дней.

- И ты полагаешь это достаточным основанием для того, чтобы менять их по своему усмотрению? Или что мы этим занимаемся для собственного удовольствия? Мы обязаны докладывать о результатах. От нас их ждут. А незаменимых людей не существует, Лайон. А ответственный за проект в первую очередь ты. Я – контролер.

Лайон слишком хорошо это знал. Помолчав несколько секунд, он ответил:

- Разумеется. Всегда могут случиться форс-мажорные обстоятельства.

- В наших проектах не должно быть никаких форс-мажоров, - оборвал его Си Джи Би. – Завтра же доложить о предпринятых мерах. Иначе могут возникнуть проблемы. У тебя, Лайон – в том числе.

- Доложу, - буркнул Лайон.

Он еще угрожает, прокуренный сукин сын.

Си Джи Би повесил трубку, не прощаясь. Лайон с размаху грохнул свою – так, что корпус телефона едва не треснул.

Так всегда. Кто-то исполняет, а кто-то контролирует. Все шишки всегда достаются исполнителю, а контролер слушает фанфары в случае удачи. Это несправедливо. Они - те, кто ждет результатов проекта – должны понять, что всю работу сделал он, Лайон Пристли, что именно он спас проект, который едва не завалил Си Джи Би.

И они поймут.

И тогда Лайон Пристли перестанет быть простым исполнителем. Да. Именно так все и будет. Нужно только очень четко все разыграть.

16 января 1997 года, пятница.

07.14 утра, квартира Фокса Малдера.

Скалли присела на диван, отодвинув в сторону плед.

В квартире Малдера стоял полумрак – было ранее утро. Солнце еще не встало, а из всех источников освещения в квартире работал только ночник над аквариумом да маленькая лампа на кухне.

- Смотри, - Малдер разгреб кучу вещей на столе и положил на середину смятый конверт. Бумага была потрепанная, лохматая на сгибах и довольно грязная.

- Это что? – поинтересовалась Скалли, предпочитая не прикасаться к сомнительному письму. – Это из-за него ты разбудил меня в шесть утра, чтобы я срочно приехала? Такое и в руки-то брать не хочется.

- Я был бы не против узнать, чьи ручки держали его до нас, - хмыкнул Малдер. – Подсунули под дверь. Я нашел его два часа назад.

- Можно попробовать узнать, кому принадлежали ручки, - Скалли взяла карандаш и тупым концом пододвинула письмо к себе. – Во всяком случае, пальчики.

- Не выйдет. Отпечатков нет, - ответил Малдер.

- Вот как?

- Именно. Как ты думаешь, какова вероятность того, что такой чумазый конверт, будучи присланным обычной почтой, миновал даже руки почтовых работников?

- Ну, если его пинали ногами, пальцев рук могло не остаться.

- Очень смешно.

Скалли пожала плечами.

- В любом случае на нем ни марок, ни штемпелей. Ты узнавал, кто мог его подсунуть?

- Конечно. Никто никого не видел. Меня это не удивило.

- Ты его проверял? – спросила она. – На наличие сомнительного содержимого?

- Разумеется, - Малдер достал из ящика стола нож для бумаги и пару медицинских перчаток. – Я его пощупал. И посмотрел на свет. Ничего опасного.

Скалли вздохнула.

Малдер тем временем аккуратно разрезал боковую сторону конверта.

- Но если хорошо подумать… Ты же понимаешь, что если этот конверт подсунули доброжелатели, которые знали, что мы станем проверять его на отпечатки пальцев, они не могли не понимать, что их отсутствие насторожит нас.

- Значит, они хотели, чтобы мы были настороже, - Скалли пожала плечами.

- Вероятно, - Малдер вытряхнул содержимое конверта на стол. Это оказался еще один конверт – вполне чистый. На нем была одна единственная надпись, сделанная по линейке простым карандашом: «Фоксу Малдеру».

Малдер взял конверт пинцетом и разрезал край, не особенно заботясь о безопасности:

- Я думаю, бомба здесь не поместится.

Из маленького конверта выпала наклейка для спичечного коробка с рекламой какой-то забегаловки.

- Кто-то хочет поиграть в бойскаутов, - Малдер осторожно взял наклейку пинцетом и поднес к глазам. – Здесь больше ничего нет – никаких посторонних надписей. Ни числа, ни времени.

Скалли тоже склонилась над бумажкой:

- Может, на нее нанесены какие-то скрытые знаки? – спросила она. – Может, ее стоит исследовать в инфракрасном или ультрафиолетовом освещении?

- Что-то сомневаюсь, - задумчиво ответил Малдер, осмотрев бумажку с обеих сторон.- Смотри. Единственные цифры, которые тут есть – это дата выпуска этой рекламы. 18 января 1994 года. На год, думаю, внимания обращать нет смысла, а вот дата…

- Ты что, собрался туда ехать? – изумилась Скалли.

- А почему нет? – Малдер аккуратно сложил наклейку в прозрачный пакетик. – Хороший повод провести уик-энд за городом. Хочешь кофе?

- Малдер, ты с ума сошел, - привычно отозвалась Скалли. – Ты не знаешь, откуда это, ты не знаешь, кто тебе это прислал и что тебя там ждет. Не хочу. И между прочим, сегодня еще впереди рабочий день.

- Вот и замечательно. Занесу эту бумажку в лабораторию. Может, что-то из нее удастся еще выудить. И из конвертов тоже.

- Как ты это проведешь? Предыдущее дело закончено, а лаборатории нужно это зафиксировать…

- Я просто попрошу, - невозмутимо отозвался Малдер. – Чтобы не фиксировали. Пендрелл никогда нам не отказывал. Поедем, а то в восемь сорок пять совещание.

Скалли поднялась с дивана, и, глядя, как Малдер упаковывает конверты, сказала:

- Мне это все не нравится. Это не информация. Больше всего это похоже на ловушку.

- Вот и проверим, - отозвался Малдер.

Скалли встала и пошла к двери, а он задержался на мгновение, нащупывая в ящике стола клейкую бумажную ленту.

Поиграть в бойскаутов?

Да запросто.

10.25 утра. Штаб-квартира ФБР, Вашингтон.

Криминалистическая лаборатория.

В лаборатории всегда стояла гулкая тишина, способствующая созерцанию - так казалось Малдеру. Иногда приходила мысль, что, наверное, это неплохая работа – спокойная, сосредоточенная, дающая возможность не торопясь подумать. И кстати, без особенного риска. При этом тоже можно узнать массу интересного – причем всю информацию доставят на блюдечке.

Но Малдер слишком хорошо понимал, что он на такой работе уже через неделю почувствовал бы себя лисом, запертым в клетке без права выхода на свободу.

Но тут встречались фанатики не хуже него самого.

…Дэниэла Пендрелла можно было найти здесь почти в любое время дня и ночи – он тоже был фанатом своего дела и всегда с готовностью соглашался помочь, если его просили.

К Малдеру и его гипотезам скептически относилось большинство сотрудников ФБР, в том числе - отдела криминалистики. Кличка «Чокнутый» прилепилась к Малдеру давно и безнадежно, но Пендрелл был в числе тех немногих, кто никогда ее не употреблял. Порой Малдеру казалось даже, что Пендрелл им верит – настолько внимательно он относился к их просьбам и к тому, что они говорили.

- Дэни, - Малдер протянул руку эксперту-криминалисту. – Привет. Слушай, мне нужно покрутить одну вещь. Мимо протокола. Вещь самая простая, и на первый взгляд, вообще ничего из себя не представляет. Но вдруг что-то получится.

Дэни Пендрелл надел перчатки и разложил конверты на столе.

- Опять зеленые человечки, Малдер? – Пендрелл бросил взгляд в сторону входной двери, будто кого-то ждал.

- Если бы. Я просто хочу знать, можно ли из этого вытянуть хоть что-нибудь об отправителе… Сколько на это нужно времени?

Пендрелл помедлил с ответом.

- Хотя бы несколько часов. За результатами когда придешь?

- Не знаю, может быть, агент Скалли заберет после обеда, я… Я буду занят.

Пендрелл кивнул.

- Там была только вот эта наклейка? – спросил он. – И все?

- Да. Мне хотелось бы знать, кто у нас такой шутник - вдруг мне захочется сделать ответный жест и послать пакет из-под семечек.

- Попробую сделать что смогу, но многого не жди, - Пендрелл осторожно отнес конверты к столу, на котором располагался микроскоп.

- Разумеется. Спасибо, - Малдер махнул рукой и вышел из лаборатории.

Дэни молча склонился над микроскопом. Наверное, он о чем-то задумался, ибо младшему лаборанту, Кэтти Хоум, пришлось позвать его два или три раза прежде, чем Дэни отреагировал.

- Дэн… Дэн! Дэн, ты что, не слышишь?

- А? – Дэн поднял голову от микроскопа. – Извини, я действительно не слышал. Увлекся.

Кэтти усмехнулась и понимающе кивнула.

- Ну конечно. Еще бы.

- Что ты имеешь в виду? – спокойно спросил Дэн.

- Ничего особенного, - ответила Кэтти. – Просто агент Скалли придет после обеда за результатом. Поэтому вместо того, чтобы делать работу по плану, ты занимаешься всякой ерундой про зеленых человечков.

- Я не собираюсь отказывать коллеге в помощи только потому, что не верю в то, в чем не разбираюсь, - довольно холодно ответил Дэн и отвернулся к микроскопу.

Кэтти хмыкнула. Рыжие краснеют легко и быстро, и она сразу заметила легкий румянец на гладко выбритых щеках Пендрелла. Повернулась на каблуках, прошла мимо него, слегка зацепив локтем за спину, но он, кажется, даже не заметил.

Вот же угораздило. Нашел в кого вообще. Она его, бедолагу, совсем не замечает. А вот Кэтти, к примеру, ничуть не хуже. И даже лучше – выше на целую голову.

***

Малдер никогда не знал заранее, где состоится встреча с информатором. И состоится ли вообще. Иногда от момента наклейки бумажного знака на окно до встречи проходили сутки. Если больше – значит, встреча не состоится. Бездонная Глотка обычно реагировал быстро, второй информатор, которого Малдер называл мистером Икс, был вовсе не так расторопен. Нынешний информатор был еще более странным, чем два предыдущих, и Малдер предпочитал теперь по мере возможности справляться своими силами.

Но в любом случае – в здании штаб-квартиры на эту встречу можно не рассчитывать.

Пятница оказалась длинной и нудной - полдня они со Скалли провели, доводя до ума последние отчеты и выслушивая ворчание Скиннера по поводу перерасхода средств и нетрадиционности методов работы. Впрочем, ворчание было привычным для всех, в том числе и для самого Скиннера. Собака лает, ветер дует, караван идет. Когда подошло время обеденного перерыва, Малдер отложил папку, поднялся и поинтересовался у Скалли:

- Тебе принести что-нибудь? Я выскочу ненадолго до кафе Хардинга. Мне с некоторых пор кажется, что в готовые обеды в Бюро подмешивают бром.

Скалли улыбнулась в ответ:

- Мне все равно. Я не хочу есть, спасибо.

Малдер на мгновение умолк. Потом негромко спросил:

- Почему? Ты плохо себя чувствуешь?

- Нет, Малдер! Все в порядке. Я просто плотно позавтракала. Не беспокойся, пожалуйста, - ответила Скалли и пододвинула поближе к себе отчет, в который вносила карандашные правки.

Когда Малдер осторожно прикрыл за собой дверь, Скалли взглянула на часы, открыла сумочку и нащупала в ней два больших флакона с таблетками. Время как раз подошло. Нет, правда, ей не хочется есть просто так. Последние недели стало полегче, тошнота прошла. И жизнь «после» в общем и целом почти не отличается от жизни «до».

…Чтобы сохранить эту видимость прежней жизни, она старалась принимать лекарства тогда, когда Малдера не было рядом.

Малдер действительно отправился в кафе и, пока стоял в очереди, старался незаметно оглядеться, надеясь увидеть нужного человека. Его окружала самая разнообразная публика - от подростков до стариков – но информатора среди них не было. Возвращаясь к машине, Малдер специально пошел кругом, удлинив дорогу раза в два – но никто не окликнул его, ни одна дверь не открылась, даже ни одна собака не пробежала. Но когда он наконец добрался до парковки, там его ожидал сюрприз.

***

- Полюбуйся, - Малдер поставил на стол коричневый бумажный пакет из кафе и вынул из него газету. – Подложили, пока машина стояла на парковке. Камеры поблизости есть, но моя машина стояла рядом с выездом, и там постоянно кто-то ходил или ездил - даже если выбьем запись, сомневаюсь, что что-то найдем.

Скалли осторожно развернула газету:

- А я-то думала, что ты так долго, - сказала она. – Это свежий номер. Сегодняшний. И что?

- Открой шестую страницу. Там статья о публичных катках Вашингтона. Посмотри на предпоследний абзац.

Скалли зашелестела страницами.

- Вижу, - откликнулась она. - В предложении «Не ходите на каток, если вы плохо себя чувствуете, если у вас головная боль, повышение температуры или артериального давления» обведены карандашом первые два слова. Ты думаешь, это твой информатор?

- Убежден, - Малдер быстро выгрузил купленное из пакета. – Я созвонился с Байерсом. Съезжу к ним ненадолго – выясню, не смогут ли они нам помочь. Зайди, пожалуйста, в лабораторию – у Пендрелла наверняка уже готовы результаты.

- Малдер!

- Что? – Малдер быстро жевал сандвич с ветчиной.

- Здесь написано «Не ходи». И ты все равно собираешься ехать?

- Разумеется. А как иначе я смогу узнать, почему мне не стоит туда ходить? Как только получишь информацию в лаборатории, звони, - Малдер набросил пальто. – Поскольку время свидания с неизвестным нам не уточнили, там стоит быть с раннего утра.

Скалли кивнула.

Она слишком хорошо знала это состояние, в которое впадал Малдер, в очередной раз столкнувшись с неизвестностью. Он становился похож на охотничью собаку, почуявшую след – причем на такую, которая оставляет преследование, только падая замертво. Проблема заключалась в том, что охотничья собака, в отличие от Малдера, обычно знает, кто этот след оставил.

***

Многие считают работу эксперта-криминалиста скучной. Некоторые всерьез убеждены, что настоящая работа - это преследование преступников, перестрелки, погони, высиживание в засаде… Ну, в крайнем случае – составление психологического портрета преступника-маньяка. Эксперт-криминалист при этом – что-то вроде обслуживающего персонала.

Лабораторная крыса, не нюхавшая пороху – приходилось и такое слышать. За глаза, разумеется.

А между тем где бы вы все были, если бы не эксперты-криминалисты?

Впрочем…

Дэни вздохнул. Нет, рутины хватало. Но ее везде хватает. А понять, насколько захватывающим может быть поиск истины, дано не каждому.

Он бросил взгляд на часы – длинная стрелка подползла к тройке. Жалко, что работа закончена - пока сидишь над микроскопом, время идет быстрее. А теперь минутная стрелка еле движется, словно к ней гирю привязали фунта на четыре весом.

Кэтти ушла полчаса назад. Она позвала его обедать, но он отказался, сославшись на кучу работы. Наверное, она обиделась, хотя виду не подала. Ну что же… Дэни вздохнул снова. Он не может уйти обедать – ведь он обещал, что закончит экспертизу и отдаст результаты из рук в руки.

Только бы она пришла одна…

Смешно.

Человек - странное существо. Он продолжает надеяться даже тогда, когда реальность со всей очевидностью демонстрирует - не на что. Убедился, рыжий Дэни, крыса лабораторная? Нет? Ну, убедись еще раз. Она придет, заберет документы, вежливо поблагодарит. У нее будут гореть глаза – но не потому, что эксперт-криминалист Дэни Пендрелл стоит от нее в двух шагах. А потому, что… Неважно.

А он будет стоять в двух шагах. Вдыхать едва заметный аромат ее духов. Смотреть, как на ее скулах разгорается румянец, и бледная кожа с едва заметными веснушками слегка розовеет. Будет впитывать взглядом ее профиль, словно выточенный скульптором, ее губы, ямочку между ключиц, солнце, высвечивающее золотом пряди ее волос…

Рыжий Дэни, тебе не на что рассчитывать. Потому что она никого не замечает, а над тобой в кулачок хихикает половина сотрудников лаборатории. Ледяная королева.

Почти никого не замечает. Но тебя, рыжий Дэни, не замечает точно.

И они всегда, всегда вдвоем.

Дэни бессильно сжал кулаки – так, что ногти впились в ладони.

Нет, она не ледяная. Совсем не ледяная.

…Не приведи Господь быть таким идиотом, как Чокнутый.

- Агент Пендрелл?

Она была одна.

Дэни поднялся, стараясь быть таким же, как всегда – спокойным, деловитым, высококвалифицированным экспертом, который никогда не смешивает личное и профессиональное. Белоснежный халат. Спокойный голос. Ей, в общем, совершенно незачем знать.

- Добрый день, агент Скалли.

Она остановилась в дверях. Было ясно, что торопится, и что времени у нее нет. По крайней мере, агент Пендрелл в ее расписании занимает не больше, чем пару минут. …Иногда его посещали безумные мысли: пригласить ее куда-нибудь. Да хоть банально в кино или в кафе, черт подери. Но она ведь никогда не бывает свободна, потому что есть Малдер со всеми его секретными расследованиями, летающими блюдцами и зелеными человечками. А это намного важнее, чем какой-то рыжий Дэни Пендрелл и два часа в кинотеатре.

Два часа. Он мог бы целых два часа смотреть на ее профиль, чувствовать совсем рядом ее плечо, он мог бы даже… лучше не думать об этом сейчас, потому что он покраснеет, как подросток в стадии гормональной бури - Дэни ненавидел себя за это.

Несколько раз он даже покупал билеты – но так и не решился даже заикнуться о них. И сегодня тоже не решится.

И у него всего две минуты… Солнце светит прямо в окно в коридоре, за ее спиной, и ее волосы горят огнем. Ему остается только смотреть. Она такая же, как всегда – строгий костюм, официальная речь. А он видит тонкие запястья, прядь волос на щеке, ловит ее дыхание, и знает, что будет до звона в ушах вслушиваться в звук ее шагов, стихающих в отдалении, когда она будет уходить.

Дэни нащупал в кармане два билета. Может, все-таки…

- Экспертиза готова? – она поправила пальто, перекинутое через левую руку и повернулась к столу. В вырезе белой блузки блеснул крестик на цепочке.

- Да, разумеется, - спокойным голосом ответил Дэни и взял со стола упакованные в пленку конверты и прозрачный файл, в который положил распечатанный отчет.

- Спасибо за оперативность, агент Пендрелл, - Скалли взяла конверты и отчет, чтобы уложить в рабочую папку. Она даже не заметила, что Дэни, передавая документы, коснулся ее руки – случайно, разумеется.

- Я провел экспертизу конвертов и наклейки. Конверты самые обыкновенные, дешевые. Такие продаются большими пачками. На них есть следы, говорящие о том, что их задевали руками, но отпечатков пальцев нет - скорее всего, их сразу достали из упаковки, а не покупали по одному. Трогали их в обыкновенных латексных медицинских перчатках, надпись на меньшем конверте сделана по линейке. Линейка деревянная, обыкновенная канцелярская, с небольшой выбоинкой – скорее всего расположенной на расстоянии не более двух дюймов от края. Карандаш графитный, простой, твердость не ниже 3Н, остро заточенный. Надпись сделана не более двух суток назад. Больше по конвертам мне сказать нечего.

- А наклейка? – она подняла глаза и посмотрела на него.

- Наклейка не была использована – на обратной стороне поверхность практически не повреждена и клеевой слой цел. Отпечатков пальцев на ней тоже нет, но на одном из краев микроследы пепла и пива, тщательно стертые. Пиво темное, скорее всего, дешевое, обыкновенное бутылочное, потому что определились следы консервантов. Пепел сигаретный, марку определить пока затруднительно, потому что следы весьма незначительны. С учетом того, что наклейка является рекламой придорожного кафе, в этом нет ничего удивительного.

- Вы сможете определить позднее марку сигарет? – спросила Скалли.

Сегодня что-то было не так, как всегда, но Дэни не мог понять, что. Она была напряжена, даже более сдержанна, чем обычно. Лицо чуть бледнее. И губы… И круги под глазами. Другой, может, и не заметил бы, но Дэни Пендрелл был экспертом-криминалистом - человеком, для которого не существует мелочей.

- Возможно, но по срокам я ничего не могу сказать заранее, - ответил он. Билеты в кармане рубашки казалось, жгли кожу через ткань. – У вас… расследование здесь, в Вашингтоне?

- Нет, в штате ……… Мы уезжаем через час. Когда имеет смысл перезвонить насчет марки пепла?

Ну что же… все как всегда.

- Я думаю, через пару дней, - ответил Дэни и добавил: - Я мог бы сам перезвонить вам.

- Спасибо, - кивнула Скалли. – Номера телефонов есть в общей базе. Спасибо вам еще раз, агент Пендрелл.

Она развернулась и вышла из лаборатории, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Дэни медленно вынул из нагрудного кармана билеты, дотянулся до корзины для бумаг и разжал пальцы.

Шаги почти стихли в отдалении.

- Дэни, ты не хочешь кофе? – Кэтти появилась, словно из-под земли. – А, все ясно. Она приходила забрать результаты, и тебя опять вышибло.

Слушать ее идиотское щебетание не было никакого желания. Кофе не хотелось тоже. Больше всего сейчас хотелось встать под холодный душ, но такой возможности не было. Господи, да уйдет ли эта ду… уйдет ли она уже на свое место наконец!

Кэтти поджала губы и унесла кофе к себе на стол.

Надо бы ей напомнить, что в лаборатории вообще-то запрещено пить кофе на рабочем месте и тем более приносить сюда пищу - для этого есть специально выделенные помещения. Но сейчас Дэни было все равно - лишь бы она молчала.

Кэтти зашуршала оберткой от шоколадки и отправилась выкинуть бумажку.

- О, Дэни, это чьи билеты? Твои? Просроченные, что ли?

Дата добавления: 2015-08-29