- Черт, Джон, почему ты не сказал ему правду? – еле шевеля языком, спросила я.
- Ну, - Джон откашлялся, - видишь ли, я думаю, ему совсем не обязательно знать, что это его ребенок.
- Это еще почему же?
- Потому что он ему не нужен! А мне нужен! – резко сказал Джон, - забудь о нем, Кортни! У него есть Белла! Все!
- Но может… - начала было я, но тут же прикусил язык. Джон прав. У Эдварда теперь своя личная жизнь. Ему не до меня. И не до ребенка, - а, ничего.
- Ну вот и умница, - Джон наградил меня поцелуем в лоб, и встав с дивана, быстро накинул куртку.
- Ты куда? – удивилась я.
- Тише, не волнуйся, - Джон смотрел на меня с нескрываемым обожанием, - я в магазин. Надо купить много-много фруктов. Я скоро, не теряй меня, - и он выскочил за дверь.
Фрукты. Зачем мне фрукты? Ах да, я ведь беременна. Почему-то от этой мысли мне стало дурно. Я не хочу ребенка. Я не хочу ходить с огромным животом, не хочу, чтобы у меня был токсикоз, не хочу, чтобы было переменчивое настроение. Не хочу несколько часов провести в мучениях, чтобы увидеть маленькое кричащее существо, отцом которого является человек, который об этом даже и не знает.
Не хочу кормить его кашей. Водить в детский сад. В школу. Не хочу! Мне всего восемнадцать! Молодая мамаша – это даже не смешно.
Но… Джон хочет этого ребенка. И готов принять его. Не смотря на то, что не является отцом. Ради этого я готова стать мамой.
С этими мыслями я не заметила, как вернулся Джон с двумя пакетами фруктов, овощей, и ягод. Все время, что его не было и пока он разгружал продукты на кухне, я не знала, чем занимается Эдвард наверху. И уловив момент, когда Джон стал звонить родителям, я поднялась на второй этаж.
Из комнаты близнецов доносилась музыка. Что-то тяжелое, похожее на рок. Я постучала, но неудивительно, что за таким ревом парень ничего не услышал. Я толкнула дверь, и она оказалась не заперта.
- Эдвард? – я откашлялась, привлекая его внимание.
Парень лежал на кровати с закрытыми глазами, и дергал головой в такт музыке. Я прошла, и убавила звук.
- Эй, с какой это стати? – Эдвард открыл глаза и взмахнул рукой.
- Потому что я хотела с тобой поговорить, но за этим ревом ты меня не услышишь.
- Ну? – парень сложил руки на груди, - и о чем же ты хочешь поговорить со мной?
- Эдвард, что за тон? – повысила голос я, и тут же приказала себе успокоиться, - почему ты так говоришь со мной?
- А почему ты говоришь со мной, как моя мамочка? – Эдвард скользнул по мне взглядом, - у тебя самой через девять месяцев появится ребенок, будешь ему на мозги капать, а меня не трогай, пожалуйста.
У меня слова на языке крутились, чтобы признаться, что это его ребенок. Но то, с каким выражением лица он на меня смотрел, мигом отрезвило меня, и я, покачав головой, выскочила из его комнаты.
Утром, когда я проснулась и собралась на прогулку, меня снова начало тошнить. Проклиная весь белый свет, я вышла из ванной, шатаясь, как сомнамбула, и привалилась спиной к стене в коридоре. Когда я еще спала, Джон поехал встретиться с Джереми и о чем-то с ним переговорить. Я, держась за стены, прошла на кухню и опустилась на стул.
- Доброе утро, - холодно бросил мне Эдвард, открывая дверцу холодильника.
- Доброе. Но я уже ухожу, - я поднялась на ноги.
- Это еще куда? Джон велел мне, глаз с тебя не спускать и на улицу не выпускать.
- Слушай, я не инвалид, и вполне могу передвигать самостоятельно! Вот когда у меня будет живот размером с арбуз, тогда и буду дома сидеть, а сейчас я ухожу! – крикнула я, подхватывая плащ.
- А ну стой! – Эдвард бросился за мной, - пойдем вместе.
- Не трогай меня, - я попыталась вырвать свою руку, - иди к своей Белле, в мою жизнь не лезь!
- Прекрати орать, Кортни, на нас люди смотрят, - Эдвард снова попытался взять меня за руку, но я гордо вышагивала по улице.
- Да остановись ты, ненормальная! Вернись домой. Тебя утром наизнанку выворачивало, а ты гулять пошла, - Эдвард пытался меня перегнать.
Я его игнорировала. Хотя мне хотелось дико заорать: «ВАЛИ К СВОЕЙ БЕЛЛЕ, А МЕНЯ И РЕБЕНКА НЕ ТРОЖЬ!». Но, воспитание мне не позволяло так сделать.
- Да стой ты! – Эдвард схватил меня за плечи, и развернул к себе.
- Отвали от меня, - я вывернулась из его рук, и мой взгляд заскользил по тротуару, - Господи! Что с Вами?!
Я бросилась вперед, Эдвард за мной.
Возле магазина стоял мистер Оливер, держась рукой за сердце. Тот самый мистер Оливер, добродушный дедушка, который часто приходил ко мне в библиотеку.
- Мистер Оливер! – я подлетела к пожилому мужчине, - Вам плохо?
- Кортни? – кажется, мистер Оливер не совсем меня признал, но когда сфокусировал на мне взгляд, его лицо озарила улыбка, - как я рад тебя видеть.
- И я Вас, мистер Оливер. Что с Вами? Вам плохо? Может быть, врача? – затараторила я, склоняясь над мужчиной. Мистер Оливер немного морщась от боли, выпрямился, и махнул рукой:
- Вроде бы отпустило… Перепады погоды, они, знаете ли, плохо сказываются на больном сердце, - он замолчал, и скользнул удивленным взглядом по Эдварду. Тот стоял, переминаясь с ноги на ноги, - а Вы кто такой, молодой человек, разрешите полюбопытствовать?
- Меня зовут Эдвард Граймс, - немного смущенным голосом сказал парень, пожав руку мистеру Оливеру, - я… Брат жениха Кортни. А с Кортни мы просто друзья.
«Друзья», - пронеслось у меня в голове, и я грустно улыбнулась, - «Друзья, которые переспали. Друзья, которые могли бы стать родителями… Друзья».
- Мистер Оливер, очень приятно. Я знакомый Кортни, часто захожу к ней на работу, - мужчина улыбнулся, и посмотрел на меня, - кстати, а ты что, уволилась?
- Я? Временно, - промямлила я, а Эдвард ляпнул:
- По состоянию здоровья.
- Кортни, - охнул мистер Оливер, - я надеюсь, ничего серьезного?
- Все хорошо. Не волнуйтесь.
Мужчина вдруг снова закрыл глаза, и тяжело вздохнул,
- Опять сердце? – встревожено вскрикнула я.
- Да… Есть немного…
- Мистер Оливер, где Вы живете? Давайте мы Вас отведем, - вызвался Эдвард.
- Эдвард, ступай домой, я сама смогу отвести мистера Оливера.
- Вот еще. Пойдем вместе, - Эдвард подхватил пожилого мужчину под руку, - где вы живете?
- Да тут недалеко… Но ребята, в самом деле, я сам дойду.
- Ну уж нет, - решительно сказала я, - мы все равно гуляли, вот сейчас проводим Вас, и все будет хорошо.
Мистер Оливер еще какое-то время поотпирался, но все-таки согласился.
- Ну вот и пришли, - мистер Оливер указал взглядом на огромный трехэтажный особняк, выполненный в викторианском стиле. У меня даже голова закружилась от такой красоты.
- Вы здесь живете? Ого, - Эдвард, кажется, думал о том же, о чем и я.
- Да что мне эта красота, - махнул рукой мистер Оливер, - если в наследство ее оставить некому.
- Как некому? – удивилась я, - Вы же говорили, у вас внук есть.
Мистер Оливер вздохнул, и махнул рукой:
- Ребята. Кортни, Эдвард, зайдите в дом, посидите со мной, попьете чаю. Вы мне помогли, теперь я у вас в долгу.
- Да в каком долгу, что Вы, - запротестовала я, но мистер Оливер настоял.
В доме все сияло чистотой. Эдвард аккуратно ступал на мягкий белый ковер, я же боялась даже дышать в отполированной до блеска кухне, окружившей меня многочисленными оттенками белого и темно-синего.
- Так красиво, - сказала я, чинно складывая руки на коленях, как будто на приеме у самой королевы.
Мистер Оливер поставил чайник, и разложил на столе различные угощения.
Я побоялась, что меня снова начнет тошнить, поэтому, сославшись на то, что не голодна, решила просто подождать чай. У меня было какое-то смутное подозрение. Почему мистер Оливер не хочет говорить о своем внуке?
Эдвард прохлаждался в гостиной. И пускай не говорит, что его так увлеки старые фотографии в альбоме, он просто не хочет встречаться со мной взглядом.
- Одну минутку, ребята, - мистер Оливер вышел в большую гостиную к названивавшему телефону.
Я осталась сидеть на кухне, смотреть в большое окно на дорогу. И почему-то в этом доме, не смотря на всю его ненатуральность, я чувствовала себя… Как дома.
- О Боже… - выдохнул Эдвард в гостиной так громко, что я подпрыгнула, - Кортни, быстрее, сюда!
Не сразу очнувшись от своих мыслей, я прошла в гостиную. Эдвард держал старинный фотоальбом, одним пальцем тыкал в изображение, и кажется, готов был закричать от ужаса.
- Смотри, - прошептал он, и перевернул альбом ко мне.
Я застыла. Обыкновенная черно-белая фотография. На ней изображена девушка, лет пятнадцати, не больше, с длинными светлыми волосами. Мягкая улыбка и шутливый взгляд. Девушка была сфотографирована внезапно, будто бы просто оторвала голову от книги, которую держала в руках, и улыбнулась объективу. Волосы ниспадали на лицо тонкими волнами. Большие глаза смотрели насмешливо. Девушка с фотографии была ужасно похожа на меня.
- Ты тоже это видишь? – спросил Эдвард, указывая пальцем на фото, - эта девушка так похожа на тебя! Я подумал, что это ты.
- Ну, да, похожа, - промямлила я, и голова вдруг сильно разболелась. Мне почему-то стало дурно, когда я увидела на шее девушки тонкую цепочку. Поднеся фотографию к самым глазам, я поняла, что это не просто цепочка, а подвеска, в виде маленькой книжки.
- Эта подвеска открывается, как настоящая книга, - прошептала я.
- Откуда ты знаешь? – Эдвард посмотрел мне в глаза.
- Оттуда, - я скользнула рукой под воротник блузки, и вытащила свою подвеску, - у меня такая же.
- Откуда она у тебя? – зашептал Эдвард, переводя взгляд с фотографии на меня, и обратно.
- Я не знаю…. – я закрыла глаза, - она всю жизнь была со мной. В детском доме мне сказали, что меня уже отдали с этой цепочкой.
- О Боже… - Эдвард чуть не выронил альбом из рук. У него даже глаза задергались по очереди. У меня в голове был словно какой-то туман. Удивляясь, каких только совпадений на свете не бывает, я снова склонилась над снимком.
- О, вы смотрите старые фотографии? – в комнату вернулся мистер Оливер, и осторожно опустился в дорогое кресло, - я тоже иногда люблю пересмотреть старые снимки… Понастольгировать…
- Мистер Оливер, - еле справившись с волнением, спросила я, подходя к пожилому мужчине, - кто эта девушка на снимке?
Мистер Оливер достал из кармана пиджака очки, и взглянув на фото, издал тяжелый вздох.
- Это моя дочь. Глория.
- А… А где она сейчас? – спросил Эдвард, подсаживаясь к мистеру Оливеру.
- Увы, ее уже нет в живых. Порой мне кажется, что на нашу семью наложили проклятье, - выплюнул мистер Оливер, проводя пальцами по фотографии Глории.
- Почему Вы так думаете? – тихо спросила я, сжимая в пальцах подвеску.
- Это очень длинная история, и мне кажется, вам не захочется слушать ее.
- Что Вы! – воскликнула я, а внутри у меня все перевернулось, - мне очень интересно!
- Кортни, я знаю, что ты очень любознательная девушка, - он ласково посмотрел на меня, и я разом успокоилась, - ну тогда слушайте.
… - Когда мне был двадцать один год, я встретил потрясающую девушку. Красавица, артистка! Она играла в театре главные роли, и они всегда удавались ей с легкостью. Она имела удивительный голос. Была красива и грациозна, знала пять языков! Я в то время окончил университет и хотел работать преподавателем математики. Как-то мои друзья затащили меня на спектакль. В главной роли была она. Спектакль имел ошеломительный успех, а я был просто потрясен игрой Розы. Через каких-то своих знакомых начал узнавать о ней информацию, старался посещать те же кафе и рестораны, куда ходила она… У нас с Розой завязался бурный роман. Мы были с ней одного возраста, но она была не по годам умна и образованна. Спустя год мы поженились. И ее, и мои родители были против этого, они говорили, что нам нужно подождать, но мы их не слушали.
Я был самым счастливым человеком, Роза была именно той самой девушкой, которую я всегда видел в роли своей жены. Она продолжала играть в театре, я – учить студентов высшей математике. Спустя еще год Роза подарила мне первенца. Мальчик рос здоровым, умным, спокойным, проявлял большие способности к математике. Крейг был одним из самых умных детей среди своих друзей. Воспитательницы в детском саду просто не могли нарадоваться его успехам. Когда Крейгу было пять лет, он уже умел и читать, и писать, виртуозно играл на фортепиано и писал стихи. Он был по истине гениальным человеком. Но в то же время, у него родилась сестренка. Глория. Роза все свободное время стала посвящать ей, потому что всегда мечтала о дочери. Уже к десяти годам Глория выросла взбалмошной и ветреной девчонкой, слишком самовлюбленной, и считала, что ей все сходит с рук. В то время, когда пятнадцатилетний Крейг сидел дома за решениями задач, маленькая Глория убегала гулять со своими подружками и возвращалась нередко затемно. Из учебы ей ничего не давалось. Она с трудом запомнила таблицу умножения, не могла запомнить простейших дат по истории или формул по физике. Но она совсем не расстраивалась по этому поводу. С каждым годом она становилась все красивее, и к тринадцати годам у нее уже не было отбоя от мальчишек. Она прогуливала школу, дерзила учителям, не выполняла уроки и гуляла с мальчиками до полуночи. Она была легкой, ветреной, и кроме книг ничем не увлекалась. Единственное, что ее привлекало помимо гулянок – это книги. Вернувшись домой за полночь, она спокойно могла уединиться в своей комнате и читать. На пятнадцать лет я подарил ей этот кулон, и она пообещала, что никогда его не снимет, а после – подарит его своему ребенку. Подвеску, которую мы видите на этом снимке, я сделал на заказ, сам продумал, как она будет выглядеть. Глория росла к тому же очень замкнутой, потому что когда ей было одиннадцать, ее мать умерла. Почему-то она винила в этом своего брата – у них всегда были ужасные отношения. Она никогда его не слушала, издевалась над ним из-за того, что он слишком много учился. Крейг с ней не связывался, но однажды он так на нее разозлился, что сказал ужасную фразу, которую я, к сожалению, подслушал:
- Ты отвратительная девчонка, Глория. В четырнадцать лет ты выглядишь как девушка с панели, ты глупая и необразованная, злая и эгоистичная, и поэтому ты рано умрешь!
Кто же знал тогда, что слова девятнадцатилетнего Крейга окажутся пророческими…
После этой стычки, Глория еще сильнее возненавидела своего брата. Она винила его в смерти Розы – она считала, что это именно старший сын своим скучным образом жизни довел мать до могилы. Я понимал, что это абсурд, наказывал Глорию, но ее это не останавливало. Она убегала из дома, и могла пропасть на несколько дней.
Глория начала рано пить и курить, ярко одеваться, и гулять в сомнительных компаниях. Я давно перестал бороться с дочерью – характер ей передался от матери, поэтому я знал, что это бесполезно. Единственная моя надежда была на Крейга, который старательно учился, рос красивым и интеллигентным юношей.
Но, конечно, как и любой родитель, я любил Глорию, и надеялся, что она еще сойдет с этой кривой дорожки, которую выбрала по глупости. Но моя надежда на это рухнула, когда она привела в наш дом своего молодого человека. Он был весь в черном, с черными нечесаными волосами, в кожаной куртке, весь в черепах и татуировках. На вид ему было не меньше двадцати пяти лет, в то время как Глории было всего шестнадцать! Крейг тогда тактично промолчал, я же выдал такую гневную тираду, что даже ничего никогда не боявшаяся Глория испуганно смотрела на меня. Она сказала, что любит этого Черепа (а именно такая кличка у него и была), и что переедет к нему в Лондон, ибо мы жили в маленьком провинциальном городке. И тогда я сказал роковую фразу, которая стояла моей девочке жизни:
- Выбирайте, юная леди, либо дом с любящим отцом и братом, либо вот это чудовище, которое Вы смеете называть своим любимым человеком!
И Глория выбрала его. Уверен, она сделала это мне на зло.
На следующее утро она собрала свои вещи и пропала из дома. Я поднял всю полицию на уши, связался со своим другом, который жил в Лондоне, но Глорию так и не нашли.
Тем временем, Крейг, которому было уже двадцать один, готовился к свадьбе. Я одобрял его выбор – Люси была миловидна, стройна, вежлива и из хороший семьи. Она искренне любила моего сына, и я был рад тому, что хоть один из моих детей будет счастлив в семейной жизни.
Вскоре мне позвонил тот самый друг, который и затащил меня на спектакль Розы, и сказал, что видел Глорию в компании этого Черепа. Мне мешала гордость и чувство унижения, что родная дочь выбрала какого-то левого парня, вместе отца. Поэтому я наказал своему другу следить за ней, и докладывать мне обстановку.
Спустя время, я узнал, что Глория беременна. Меня чуть не хватил удар, когда я понял, что моя несовершеннолетняя дочь носит ребенка от человека неизвестного происхождения. Благо, Крейг и Люси всегда были со мной, и благодаря им я дожил до сегодняшнего дня. Я поистине гордился своим сыном.
Я хотел уехать за Глорией, забрать ее хоть силой, и растить внука, но я не мог смотреть ей в глаза, после того, как она, можно сказать, отказалась от родного отца.
Шли месяцы. Как я узнал, Глория родила девочку. Парень, кажется, был действительно рад тому, что стал папашей. Но только счастье моей дочери длилось недолго.
Вскоре после рождения внучки (А Глория родила девочку), ее парень начал употреблять наркотики. Ему, видите ли, надо было отвлечься от ночных криков малышки. Он начал плохо обращаться с Глорией и ребенком. Как мне сказали, девочке даже не дали имени! Моя внучка жила в отвратительных условиях, отец стал наркоманом и часто избивал Глорию. Спустя несколько месяцев малышку забрали в детский дом. Глория тоже подсела на наркотики с горя, и вскоре скончалась. Череп подрался с какими-то ребятами, и они так его уделали, что он умер в больнице.
В общем, моя дочь умерла, а внучка оказалась потерянной без вести. Единственное, что я о ней знаю – что сейчас ей должно быть около восемнадцати лет… Если конечно, она еще жива.
Годы шли. У Крейга и Люси родился сын. Он был так похож на мать, что Крейг, не долго думая, назвал мальчика именем, похожим на имя своей жены – Льюисом. Внук рос полной противоположностью своим родителям – шумный, неусидчивый, но, тем не менее, очень смышленый. Когда Льюису было пять лет, мы все вчетвером возвращались домой после прогулки в парке. Была зима, и Крейг сказал, что хочет встретить Рождество в доме, в котором вырос. К тому же, день рождения Люси совпадал с Рождеством, и сын очень хотел, чтобы мы отпраздновали два этих праздника вместе. Мы ехали в машине по темной улице. Крейг с Люси сидели на переднем сиденье, и сын бдительно следил за дорогой. Я предлагал остаться до завтра, ведь шел сильный снег, и дорога заледенела, но сын воспротивился. Я сидел с маленьким Льюисом на заднем сиденье, и внук частенько начинал плакать, и требовать, чтобы мы приехали домой как можно скорее.
Я как мог старался его успокоить, но мальчик не хотел угомониться. В итоге он начал теребить Крейга, чтобы он отдал ему Рождественский подарок, начал плакать и биться в истерике. Он всегда был склонен к такому поведению – всего Льюис добавился слезами. Крейг, отвлекшись на сына, не справился с управлением. Машину по скользкой дороге вынесло на встречную полосу. И мы врезались в огромный грузовик.
Крейга и Люси даже не довезли до больницы – они скончались тут же. Я отделался лишь парой синяков и ссадин. Льюис же родился в рубашке.
Мне пришлось переехать с внуком в Лондон после трагедии, ибо мальчик первые полгода вообще не говорил. Ведь его родители умерли у него на глазах. Он был маленьким, но умным, как и его отец, поэтому осознавал, что это все произошло по его вине.
Я не винил внука в случившемся. Но я его недолюбливал, признаюсь. С каждым годом он становился все неуправляемей. Он был очень похож на свою мать – те же длинные черные волосы, и серые глаза. Точно такие же глаза были у Глории. Чтобы чего-то добиться, Льюис начинал впадать в истерику. Мог запросто упасть и начать биться головой и руками по полу. Я водил его к психиатру, и уже в возрасте восьми лет мальчику поставили диагноз. Он не мог справляться со своими эмоциями, не мог контролировать их. Поэтому он запросто мог впасть в истерику из-за ерунды, а спустя минуту уже заходиться в таком же истерическом смехе. Тем не менее, он хорошо учился. Часто проектировал какие-то задания, и я просто не знал кому молиться, когда он тихо сидел у себя в комнате и мастерил игрушки. Мальчик был красивым, но с девочками не общался. Он жил в своем, уединенном мире, никого туда не впуская, даже меня. Он меня не любил, и винил МЕНЯ в смерти своих родителей.
Но у него был еще один повод для ненависти. Как только мы перебрались в Лондон, а мальчику тогда исполнилось шесть лет, я заболел идеей найти свою внучку. Я не знал ни ее имени, ни фамилии, ни адреса детского дома, в который ее забрали, ни даже точной даты рождения. Я будто искал иголку стоге сена.
Но я не прекращал поиски много лет. Как только Льюис прознал о том, что я намереваюсь найти его пропавшую двоюродную сестру, он тут же изменился в лице. Я думал, что, найдя девочку, заберу ее, ведь она моя законная внучка. Льюису будет не так одиноко, ведь мо моим подсчетам, он всего лишь на год ее старше. К тому же, у меня не было никакого желания переписать все своей немаленькое состояние на внука. Льюис уже и в детском возрасте обожал деньги, часто спускал их на автоматы. Он был игроком. Поэтому, отдать все свое наследство ему я был не в состоянии. Когда Льюису исполнилось шестнадцать, и его болезнь немного поутихла, он съехал в отдельную квартиру, а я, наконец, вздохнул спокойно. Два года мы жили отдельно, созваниваясь лишь по праздникам. Кажется, внук научился справляться со своим недугом, познакомился с девушкой. Он как-то мельком сказал, что ее зовут Сюзанна, и работает она в издательстве. Совсем недавно, он приехал ко мне, радостный и счастливый. Объявил, что скоро женится, и будто ненароком все спрашивал, а не нашел ли я потерянную внучку. Меня очень удивил его вопрос. С тех пор, как он узнал о моем желании, он возненавидел свою двоюродную сестру так люто, что если бы я так хорошо его не знал, я подумал, что он бы смог убить ее, приведи я ее в дом. Льюис устраивал истерики, кричал, что я мало уделяю ему внимания, а ищу какую-то девчонку, дочь наркомана. Даже порывался уйти из дома, но был труслив. Поэтому его вопрос крайне меня озадачил. Но я не придал этому значения. Я был рад, что он нашел хорошую девушку. Я видел ее – очень симпатичная, милая. Но только в последнее время что-то от Сюзанны ни слуху, ни духу. Наверное, они все-таки расстались…
Найти свою внучку я хочу и по сей день. Я почему-то свято уверен, что она жива, что она где-то рядом. Время идет, приближая мою смерть, а у меня так и не готово завещание. Я ведь все хочу оставить ей, своей потерянной внучке…
… Мистер Оливер замолчал. У меня замерло сердце, и даже перехватило дыхание. Я слушала его чуть ли с открытым ртом. В голове, словно части киноленты, всплывали картины того, о чем рассказывал пожилой мужчина. Внук… Льюис… Потерянная внучка… Состояние… Завещание… Ненависть к двоюродной сестре из детского дома… Все сложилось, как мозаика, в одну секунду. Я встретилась взглядом с Эдвардом. Он, закусив губу, побледнел, и смотрел на меня, не отрываясь. Я видела, как шевелились у него мозги. Я разжала пальцы – на ладони, оставив красный след, покоилась подвеска с книгой. Подвеска Глории. Моей матери. А убить меня столько времени хотел мой двоюродный брат, которого я никогда и не знала…
- Мистер Оливер… - я поднялась на ноги, рука с подвеской дрожала. Внутри все окутал какой-то туман, связал все в узел, не давая мне вздохнуть. На момент рассказа я забыла обо всем. О моей скорой свадьбе, о Джоне, о ребенке… Об Эдварде… Спустя восемнадцать лет я наконец узнала тайну своей семьи. Семьи, которая оказывается, у меня есть! Была… У меня была мать… Отец… Дядя и тетя… Сумасшедший двоюродный брат, который из-за денег решил меня убить… Любимый дедушка… А узнала я об этом только сейчас…
- Кортни? – мистер Оливер вскинул на меня свои серые глаза. Серые. Как и у меня, - что с тобой? Ты так побледнела…
- Мистер Оливер, - пробормотала я, с каждой миллисекундой понимая, что кислорода в легких не хватает, - дедушка…
Я покачнулась. Лица смешались в одно. Все поплыло перед глазами. Падая, я ударилась головой о журнальный столик, и меня мигом окутала темнота…
Глава 9.
- Мистер Граймс, я очень сожалею, что так произошло, но и Вы поймите: эта история могла закончится куда плачевнее, чем просто потеря ребенка. Главное, что мисс Вотерфайер скоро отойдет от наркоза, и с ней все в порядке. Организм молодой, так что, мистер Граймс, не волнуйтесь. Срок был маленький, всего три недели, так что…
- Я все понимаю, мистер Андерсен. А… Кортни сможет потом еще забеременеть?
- Конечно. Главное, что сейчас ее нельзя волновать. Любые переживания очень плохо скажутся на ее психике… Сами понимаете, в каком девушка сейчас состоянии. Она узнала какую-то шокирующую новость, к тому же, еще и потеря ребенка… В общем, мистер Граймс, настоятельно советую Вам окружить Кортни любовью и вниманием, никоим образом не волновать, и не кричать на нее.
- Я все понял. Я могу остаться здесь?
- Полагаю, можете. Вскоре должен прийти Ваш брат… Джек?
- Джон.
- Прошу прощения. Только пожалуйста, не оставляйте ее без внимания. И конечно, лучше посещать девушку по одному. Лишние эмоции, даже позитивные, Вы знаете, они плохо скажутся на организме мисс Вотерфайер… Что ж, пока все. Удачи.
- Спасибо, мистер Андерсен.
Тихо закрылась дверь палаты. Кто-то опустился на стул напротив меня и взял за руку. Я все слышала. Я не открывала глаза, потому что под веками скопилось столько слез, сколько не я не выплакала за всю свою жизнь. Я не могла позволить даже Эдварду их увидеть. Никому. Я хотела умереть.
Оказывается, у меня есть семья. Дедушка… Сумасшедший брат… Был ребенок… Был. Я не хотела становится мамочкой, не хотела нянчится с карапузом, которому достались бы большие отцовские глаза морского цвета, да и срок был маленьким… Но я остро ощущала пустоту внутри. Я понимала, что исчезла часть меня. И как раньше уже не будет.
- Кортни, - тихо прошептал Эдвард, беря меня за руку, - как ты?
- Отвратительно.
Говорить мне было трудно, в горле пересохло. Я по-прежнему не открывала глаза, но руку Эдварда крепко сжала, - спасибо тебе.
- За что?
- За то, что сейчас рядом… Я не хотела этого ребенка… И сейчас мое желание исполнилось… Правда, не совсем так, как я планировала…
Я открыла глаза, и посмотрела в лицо Эдварда. Его большие глаза были влажными, на ресницах стояли слезы.
- Эдвард, ну ты-то чего плачешь? – спросила я, силясь улыбнуться.
- Это ведь был мой ребенок, - утвердительно сказал Эдвард, и закрыл глаза, - Господи, каким же я был кретином, что потащил тебя к этому мистеру Оливеру!
- Ты все сделал правильно… Судьбой было предначертано, чтобы я узнала правду о своей семье, - я откашлялась, - и ничего теперь не вернуть… Но откуда?..
- Что откуда?
- Откуда ты знаешь, что это был твой ребенок, а не… - имя Джона повисло в воздухе, потому что мне было больно сказать его. Он ведь так хотел этого малыша… Так хотел стать папой в таком юном возрасте. Даже решил воспитывать ребенка брата… А я… А я убила его…
- А… - Эдвард махнул рукой, - какая теперь разница, откуда я это знаю. Главное, что это так да, Кортни?
- Да, - я закрыла глаза, и пожелала провалиться сквозь подушки, - прости меня.
- Кортни! – в этот момент в палату ворвался Джон. Полы халата развиваются сзади, как плащ у супермена, красивое лицо исказила маска ужаса и встревоженности.
- Я, пожалуй, пойду, - поднялся Эдвард, и моя рука выскользнула из его ладони, - мистер Андерсен сказал, по одному.
Дверь за ним закрылась. Джон оперся руками о край моей кровати, и опустил голову.
- Я все знаю, Кортни. Ребенка не будет?
Сколько же боли было в этом вопросе!.. Мне стало страшно. Джон смотрел на меня измученным взглядом.
- Не будет, - прошелестела, - Джон… Но ведь… Со мной все в порядке… Мы сможем…
- Не сможем! Понимаешь, не сможем! – вдруг заорал Джон, и встряхнул кровать. Потом принялся носиться по палате, будто в клетке, чуть ли не на стены кидаться, - я не могу иметь детей!
Я замерла. Я даже перестала дышать. У меня внутри все оборвалось, перемешалось и скрутилось в узел. Мне стало трудно дышать.
- Как это… Не можешь? – заикаясь, спросила я, вцепившись пальцами в простынь.
- Я не могу иметь детей, - Джон сжал губы и ударил кулаком в стену, - я не могу! Девушка, которая со мной переспит, никогда не сможет забеременеть! И я никогда не смогу стать… Отцом.
- О Боже, Джон…
Теперь до меня дошло, почему он так рвался воспитывать этого ребенка. Почему так радостно потащил меня на УЗИ, думая, что все-таки это его ребенок. Господи, так вот почему он скрыл правду от Эдварда… Почему так хотел воспитывать малыша… О Боже…
- А… Эдвард знает?
- Конечно, знает, - вздохнул Джон, - мне в семнадцать лет поставили этот диагноз. У меня такая депрессия была, что я, не мужчина, что ли?! Эдвард как мог меня поддерживал… Но… Он поверил, что это все-таки мой ребенок… А потом… Когда мистер Андерсен сказал, что срок был три недели… Он понял, что это его ребенок. Был…
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |