- Подожди, Лешик, не паникуй. Я попробую узнать телефон ветеринара. А ты
пока...
Тут она заметила, что Коротков делает ей какие-то знаки, сопровождая их
активной мимикой.
- Сейчас, Леш, минутку. Что? - спросила она у Юрия.
- Левомицетин помогает. Пусть засунет ему четверть таблетки, если щенок
отравился, то это поможет.
- Думаешь?
- Точно знаю.
- Леша, у нас есть левомицетин?
- Сроду не было.
- Попробуй у соседей спросить, у Маргариты Иосифовны, У нее дома целая
аптека.
- И потом что?
- Потом надо засунуть Парню четверть таблетки в пасть. Давай, Лешик, ищи
лекарство, а я пока насчет ветеринара узнаю.
Она положила трубку и сжала руками виски, будто пытаясь остановить
нарастающую боль. Лекарство! Колобок дал две таблетки, она выпила только
одну. Выдвинув ящик стола, Настя схватила белый конверт, в который положила
заветную таблетку, налила воду в стакан.
- Ребята, извините, прервемся на минуту, ладно? Я Чернышеву позвоню.
Через несколько минут она записала номер телефона ветеринара, который
выезжает на дом, и перезвонила Алексею. К телефону никто не подошел,
наверное, Чистяков ходит по соседям в поисках левомицетина.
- Кстати, о болезнях, - подал голос Миша Доценко. - Может, у нашего
Фаната тоже сделалось расстройство желудка? У него нет работы в ночную
смену, у него есть все возможности узнавать о месте и времени выступлений
группы, и он ни от кого не прячется, и девочка Женя не ошиблась. Просто у
него банальный понос.
- Ага, или приступ мигрени, как у Аськи, - снова съехидничал Коротков. -
Наш убийца - нежный цветок душистых прерий.
- А что? Раз он убийца, так не человек, что ли? - возмутился Миша. - Не
ест, не пьет, в туалет не ходит, не болеет? Да он точно такой же, как мы. И
может отравиться недоброкачественной пищей.
- Поел ядовитых грибочков и умер, - прокомментировал Юрий. - И почему нам
до сих пор ни разу так не повезло, а? Ловим мы душегуба, ловим, вычисляем,
улики на него собираем, чтобы следователю было с чем в суд его отправлять,
все ноги истоптали, а он возьми и помри от пищевого отравления потерпевшему
на радость и нам на облегчение. Мечтатель ты, Мишаня.
- Я не мечтатель, а оптимист. Просто если он и в самом деле не пришел в
клуб только из-за болезни, то у нас есть все шансы его отловить в самое
ближайшее время. Он поправится, придет на выступление. Женя Рубцова его
узнает, дальше - дело техники. А вот если он не пришел по другой причине, то
вопрос о его поимке затягивается на неопределенное время. Я прав, Анастасия
Павловна?
- Ты прав, Михаил Александрович. Слушай, - Настя приподняла телефонный
аппарат и сосредоточенно пыталась чтото рассмотреть на его корпусе, - какую
пимпочку тут надо подкрутить, чтобы он орал потише? Еще одного такого звонка
я, пожалуй, не выдержу.
Доценко быстро отрегулировал громкость звонка и поставил аппарат на
место. Сделано это было вовремя, потому что буквально через три секунды
раздался звонок, правда, на сей раз больше похожий на треск.
- Ася, я не могу! - с надрывом произнес в трубку Чистяков.
- Чего ты не можешь?
- Он не хочет глотать таблетку. Она горькая, он ее выплевывает.
- Выплевывает? - переспросила Настя и бросила взгляд на Короткова,
который в ответ стал жестами показывать, что надо делать. Юрий широко открыл
рот, потом рукой резко поднял себе нижнюю челюсть, да так, что зубы
лязгнули, другую же руку положил сверху.
- Надо таблетку на корень языка класть, - громко прошипел он, - и потом
зажать пасть, пока не проглотит.
Настя добросовестно пересказала, как сумела, продемонстрированный ей
способ запихивания горького лекарства в маленького щенка.
- А корень языка - это где? - спросил Алексей.
- Ну там где-то, подальше, - неопределенно ответила она, плохо
представляя, о чем идет речь.
- Ладно, попробую. Ты насчет ветеринара узнала?
Настя продиктовала ему номер и попросила регулярно звонить с докладами об
успехах.
- Совещание считаю проведенным плодотворно и интересно, - подвел итог
Коротков. - Результатов в работе по делу - ноль, зато предположении - выше
крыши. Что планируете на ближайшее время?
- Завтра будем предъявлять артистам и их окружению композиционный
портрет, составленный со слов Рубцовой. А послезавтра, в четверг, будем
снимать очередное выступление. В пятницу утром - просмотр записи Женей
Рубцовой, дальше - по ситуации. Устраивает тебя такой план? - спросила
Настя.
- Как опера - вполне, не надорвешься. Как начальника - конечно, нет. Мало
мероприятий, работать надо интенсивно, чтобы земля под ногами горела.
Источники информации почему не задействуешь?
- Юра, это очень ненадежная среда. В эти клубы ходит на девяносто девять
процентов молодежь и тинейджеры, соответственно, и источники могут быть
только этого возраста. Я им не доверяю, у них дури в голове много, они и
обмануть могут, и предупредить преступника.
- Много ты знаешь! - фыркнул Коротков. - Испокон веку у нас были
источники среди молодежи, и ничего.
- Угу, - хмыкнула она, - и много вы нараскрывали с помощью этих
источников? Они у вас так, для галочки числились, дескать, молодежную среду
вы тоже своим оперативным вниманием охватили. А толку от нее было - чуть.
Короче, Коротков, если я старшая по этому делу, то я и буду решать, когда
задействовать агентуру. Будешь спорить?
- С тобой поспоришь, как же, - проворчал Юрий. - Себе дороже выйдет. И
вообще, ты сегодня инвалид, сегодня я тебя щадить буду. Хочешь, я тебе
сделаю что-нибудь приятное?
- Хочу, - серьезно ответила Настя. - Сделай так, чтобы Сережку Зарубина
включили в нашу группу.
- Плохо ты меня знаешь, Настасья, - Коротков улыбнулся, оторвал себя от
стула, и, с хрустом потянувшись, направился к двери. - С этим я еще с утра
сегодня подсуетился. Представляешь, сколько фантазии или, проще говоря,
вранья мне пришлось применить, чтобы обосновать, почему мы Серегу
запрашиваем, и при этом не сдать его с потрохами начальству за попытку
заработать денежки частным сыском?
Он уже взялся за ручку двери, но снова остановился.
- Никогда не думал, что искусство быть начальником - это искусство лжи.
Век живи - век учись.
- Но ведь ложь-то во благо, - возразил Доценко. - На пользу делу, а не из
личного интереса.
- Но ведь это все равно ложь, - усмехнулся Коротков. - Это еще хорошо,
что я много лет опером пробегал, так что насчет вранья закалился и
натренировался. А каково нормальному человеку, который становится
начальником? Не позавидуешь, ей-крест.
Доценко долго смотрел на закрывшуюся за Коротковым дверь, потом перевел
взгляд на Настю и выразительно приподнял брови.
- Во что делается с людьми! Был хорошим опером, а как стал начальником,
так появились мысли о высоком и нравственном. Настя, я тоже побегу, ладно?
Нам с Иришкой сегодня опять квартиру смотреть.
- Беги. Иришке привет передавай.
Оставшись одна, Настя стала прикидывать, можно ли позвонить домой. Лешка
сказал, что у него через пятнадцать минут начнется очередной урок, но было
это минут сорок назад. Значит, ученик пробудет у него еще как минимум
полтора часа. Прерывать занятия с вопросом о щенке и ветеринаре както
неудобно, но, с другой стороны, если ветеринар сразу сказал, какие лекарства
необходимо купить, то можно попробовать успеть в аптеку. Звонить или не
звонить? Чистяков разумный и здравый человек, если бы он получил от
ветеринара какие-нибудь указания, он бы уже сам перезвонил ей. Стало быть,
никаких указаний не было. С другой стороны, если ветеринар согласился
приехать, то ей необходимо как можно быстрее бежать домой, потому что Леше
надо заниматься с учениками, а не с собачьим доктором. Может, все-таки
позвонить? Это же только на одну секундочку...
Она решительно набрала номер.
- Что у нас с ветеринаром? - коротко спросила она и тут же услышала
доносящиеся в трубку странные звуки - пыхтение и повизгивание.
- Его нет дома, - так же коротко ответил Чистяков.
- Как Парень?
- Так же.
Звуки стали более отчетливыми, повизгивание перешло в протяжный тонкий
вой.
- Слушай, что у тебя там происходит? - не выдержала Настя, хотя
собиралась не задавать лишних вопросов.
- Мы пытаемся запихать в него таблетку.
- Вы? Вместе с учеником, что ли?
- Что ли.
- Вдвоем с маленьким щенком справиться не можете? - не поверила она.
- Приезжай - сама попробуешь, - ответил Чистяков голосом, не предвещавшим
ни радостной встречи, ни тихого вечера в теплом семейном кругу.
* * *
Насте повезло, она вошла в квартиру как раз в тот десяти минутный
перерыв, когда один ученик уже отзанимался, а следующий был только на
подходе.
- Ну что? - встревоженно спросила она, едва переступив порог. - Как
Парень?
- Лежит. Ему не лучше, но вроде и не хуже.
- Таблетку съел?
- Куда он денется, со мной связавшись, - рассмеялся Алексей. - Но чего
мне это стоило!
Он закатал рукав и продемонстрировал Насте весьма выразительные полосы на
предплечье.
- Елки-палки! - ахнула она. - Это как же получилось?
- Интересуешься знать? Мне тут сказали, что через три часа надо будет еще
раз таблетку давать, так что у тебя есть шанс удовлетворить свое
любопытство. Я с удовольствием предоставлю тебе почетное право самолично
впарить Парню маленькую горькую таблеточку.
Он бросил взгляд на часы и схватил Настю за руку.
- Так, Асенька, в твоем распоряжении четыре минуты. Быстро хватаешь из
холодильника жареного цыпленка и салат, кладешь на тарелку и уматываешь в
комнату. Пока я занимаюсь с прелестной Натали, ты дозваниваешься до
ветеринара. Задача ясна?
- А она действительно прелестная, эта твоя Натали? - ревниво спросила
Настя.
- Еще какая. И умненькая на редкость, в физтех готовится. На занятиях с
ней я душой отдыхаю. Зато после нее придет вьюнош - врагу такого не
пожелаешь.
Настя зашла на кухню и стала оглядываться в поисках щенка, но не увидела
его.
- А где ребенок?
- В ванной. Не могу же я его в таком состоянии оставлять на полу. Там пол
кафельный, мыть легче, если нагадит.
- Лешка, ты садист, - сказала она с упреком. - Больного щенка запереть в
ванной.
- Я не садист, а домработница. Полы-то мыть мне, а не тебе. Так что не
дави на жалость. Иди быстро за едой, сейчас девушка придет. А я пока Парня в
комнату перенесу, будешь сама за ним следить, коль ты такая жалостливая.
Она полезла в холодильник, достала цыпленка и салат и принялась
перекладывать в тарелку. На глаза ей попались два скомканных кухонных
льняных полотенца, валяющихся на полу под батареей. Настя подняла их и с
недоумением повернулась к мужу.
- Это что? Почему они там валяются?
- Мы в них щенка пеленали после того, как он меня расцарапал, - пояснил
Чистяков. - Такой, понимаешь ли, несчастный лежал, такой слабенький, даже
глазки закрыты, а как до дела дошло, так откуда только силы появились.
Вырывался так яростно, что и не удержишь. Пришлось в полотенца пеленать,
чтобы лапы не распускал. Ничего, в десять вечера твой черед настанет ему
таблетку давать, тогда на собственной шкуре прочувствуешь. Воля к свободе -
великая сила даже у больных щенков.
Настя включила в комнате телевизор и уселась на диван с тарелкой на
коленях. Принесенный из ванны Парень неподвижно лежал у ее ног на подстилке,
которая в былые времена числилась Настиной форменной юбкой. То и дело
поглядывая на его безжизненное тельце и закрытые глаза, Настя вдруг
почувствовала, что в горле стоит ком и она больше не может проглотить ни
куска.
- Только не умирай, миленький, - шептала она сквозь слезы, стоя на
коленях и осторожно поглаживая щенка, - только не умирай, пожалуйста, я тебя
очень прошу.
Щенок приоткрыл глаза и попытался повернуть голову, но сил у него не
хватило. Настя решительно отставила подальше тарелку с недоеденным ужином и
взялась за телефон. Надо дозвониться до ветеринара.
- Какой породы щенок? - деловито осведомился тот, когда ей наконец
удалось застать его дома.
- Я... не знаю, - растерялась Настя.
- То есть как не знаете?
- Я его нашла на улице, он чужой.
- Давно нашли?
- Неделю назад примерно.
- Значит, это он не с улицы принес, - сделал вывод врач. - Насчет
прививок вы, конечно, тоже не знаете?
- Не знаю.
- Чем кормили?
Настя старательно перечислила все продукты, которые они давали щенку.
- Ничего страшного, - успокоил ее ветеринар, - это часто случается, когда
собака в раннем возрасте меняет хозяина и место жительства. Другая пища,
другая микрофлора в помещении. Судя по симптомам, никакого серьезного
заболевания не должно быть. То, что левомицетин давали, это правильно.
Давайте подождем до утра, если все так, как я думаю, то этими таблетками
можно и ограничиться. Если к утру рвота и понос не прекратятся, позвоните, я
сразу же приеду.
Ей стало спокойнее. Подняв с пола щенка вместе с подстилкой, Настя
пристроила его у себя на коленях, подложила ладонь под лохматую щенячью
голову и только тут сообразила, что уже целый час не вспоминает о головной
боли.
Глава 12
В среду с самого утра Андрей Чеботаев начал объезжать всех причастных к
творчеству группы "Би-Би-Си" людей, предъявляя им портрет предполагаемого
преступника. Концы ему пришлось делать немалые, застать на месте нужного
человека с первого раза удавалось далеко не всегда, и к вечеру, совершенно
измученный, он уныло констатировал, что у него снова ничего не получилось.
Никто не узнал изображенного на портрете молодого человека. Или по крайней
мере никто не признался, что знает его или хотя бы видел. Единственной, с
кем он пока не успел встретиться, была Светлана Медведева, которой он
безуспешно названивал целый день, но так и не нашел.
Чувствуя, как гудят ноги и как болит от съеденных на ходу хот-догов
желудок, Андрей вернулся домой с твердым намерением дозвониться рано или
поздно до Светланы и повидаться с ней, даже если это будет глубокой ночью.
Он испытывал тягостное чувство вины за плохо проведенную беседу с ней и
хотел во что бы то ни стало прийти к коллегам хоть с какимнибудь
результатом.
- Андрюша, почему ты не раздеваешься? - удивленно спросила мать, видя,
что сын плюхнулся в кресло в своей комнате, даже не сняв обувь, в которой
пришел с улицы.
- Мне, может быть, придется снова убегать. Мам, покорми меня быстренько,
а?
- Сыночек, давай сам, мне нужно срочно дописать материал, завтра с утра
сдавать. Или подожди папу, он вот-вот придет.
- Я не могу ждать, - жалобно проныл Андрей, - я умру от голода. И сам
покормиться не могу, так устал - встать нет сил. Ну мам!
- Сыночек, у меня каждая минута на счету. Позвони Инне, пусть придет и
покормит тебя. Все, лапусик, целую.
Мать помахала ему рукой и скрылась в другой комнате, где стоял компьютер.
Вот она, судьба сына журналистов! Никогда у родителей нет на него времени,
всегда-то они заняты, всегда в бегах, в срочных материалах и горячих
репортажах. Конечно, Андрей ужасно гордился, когда видел в газетах фамилию
матери под нашумевшей статьей или когда слышал: "С места событий - наш
специальный корреспондент Леонид Чеботаев", это радовало его и одновременно
волновало, но в такие минуты, как сейчас, он искренне хотел быть сыном
пенсионеров, средоточием всех их интересов, единственным объектом их любви и
центром внимания. Мать посоветовала позвонить Инне, это, вообще-то, выход из
положения, Инка живет в их же подъезде и через минуту после звонка с
удовольствием прибежит, приготовит ужин и накормит его. Но ведь с ней нужно
разговаривать, нельзя обращаться с ней как с приходящей домработницей, Инка
вот уже сколько лет преданно влюблена в Андрея и ни на кого другого смотреть
не хочет, а такое отношение надо ценить. Андрей хотел сам себе казаться
немного циничным, как и подобало, по его представлениям, работнику
уголовного розыска, поэтому гнал от себя мысли о том, как, собственно
говоря, он относится к этой девушке. Относился он к ней хорошо, даже больше,
чем просто хорошо, и всегда с нетерпением ждал, когда совпадут командировки
у обоих родителей, чтобы Инна могла остаться у него ночевать. Почему-то в
присутствии отца и матери он не мог открыто спать со своей соседкой, хотя
отец уж точно не возражал бы, а мама - та вообще спит и видит, чтобы он
наконец женился на Инке. Жениться Андрей не хотел. Пока.
Он потянулся к телефону и набрал номер Медведевой, который за сегодняшний
день выучил наизусть. Длинные гудки и никакого ответа. Тогда он позвонил
Инне.
- Это я, - сообщил он умирающим голосом. - Чем занимаешься?
- Кино смотрю по телевизору. А почему у тебя такой голос? Ты не заболел?
- Заболею обязательно, если ты меня не покормишь. Ослабею от голода и
умру, - оптимистично пообещал Андрей.
- Уже иду.
Меньше чем через минуту раздался звонок в дверь.
- Мам, открой, пожалуйста, это Инна! - крикнул Андрей, не в силах
оторваться от кресла.
Инна влетела к нему в комнату и стала озабоченно вглядываться в его лицо.
- Что с тобой? Ты даже встать не можешь? Что у тебя болит?
Андрей ловко поймал ее руку и усадил девушку к себе на колени.
- Инка, я чертовски устал, я целый лень пробегал, не присев ни разу, у
меня вместо ног две большие водяные мозоли, на которых я не могу стоять. А в
остальном, прекрасная маркиза, я здоров, бодр и весел. Если ты хочешь
сохранить меня для человечества, дай мне поесть. И не обижайся, если я вдруг
сорвусь и снова убегу.
- Куда?
- К прекрасной даме. С утра не могу ее поймать, а поймать обязательно
нужно сегодня. Поэтому если я вдруг до нее дозвонюсь, то придется ехать.
Инна осторожно высвободилась и отступила на шаг.
- Если все так, как ты говоришь, то я могла бы тебя отвезти.
Чем Андрей всегда восхищался в Инне, так это ее деликатностью. "Если все
так..." Иными словами, если ему действительно нужно ехать по делу, а не на
свидание к другой женщине. Инна всегда казалась ему красавицей, и он долгое
время не мог поверить, что она в него влюблена, а уж когда она закончила
мединститут и стала преуспевающим врачом-педиатром, которого приглашают на
дом богатые бизнесмены, Андрей то и дело задавал себе вопрос: а зачем он ей
нужен? Он, ничем не выдающийся милиционер с собачьей работой и щенячьей
зарплатой, ничего в этой жизни не достигший и ничем не прославившийся.
Иногда он задавал этот вопрос не только себе, но и Инне, и в ответ слышал
одно и то же:
- Ты ничего не понимаешь в женщинах.
Перспектива ехать к Медведевой не на метро, а в новеньком белом "СААБе",
показалась ему соблазнительной. Неловко, конечно, так нахально
эксплуатировать Инкину преданность, но ведь она сама предложила.
- Я тебя не обманываю, мне действительно нужно будет ехать по делу. И
если ты меня отвезешь, моя признательность не будет иметь границ, - заявил
он.
- Но сначала ужин, иначе я не выживу.
- Ты хотя бы до кухни дойти можешь, или тебе сюда подать? - спросила она
совершенно серьезно.
- Доползу, - героически пообещал Андрей.
Пока Инна готовила ужин, он наблюдал за ней, периодически набирая номер
телефона Медведевой. Какая же Инка красивая! Коротко остриженные каштановые,
отливающие медью волосы плотным шлемом облегали голову, зеленые глаза
казались еще зеленее под темно-рыжими бровями и ресницами, и вся она такая
пухленькая, аппетитная, кругленькая, как сдобная булочка. И эта ее синяя
маечка ему особенно нравится, она так красиво оттеняет медный отлив волос и
глубоко открывает грудь, от одного вида которой Андрей просто голову теряет.
Нет, Инка - девчонка что надо, если он когда-нибудь и женится, то только на
ней. Если она дождется, конечно.
- Алло! - неожиданно для него самого раздался голос в телефонной трубке.
Андрей опомнился и сообразил, что дозвонился-таки до Светланы.
- Светлана, добрый вечер, это Андрей Чеботаев из уголовного розыска. Я
был у вас в пятницу, помните?
- Помню. Что вам нужно? Уже двенадцатый час, я спать ложусь.
- Извините, но вас не было дома весь день, я все время звонил. Мне
обязательно нужно с вами увидеться. Это займет всего несколько минут.
- А завтра нельзя?
Голос у Медведевой был усталый и раздраженный, и Андрей вдруг
заколебался. Может быть, и в самом деле не стоит настаивать? Но он обещал
явиться завтра утром на Петровку и доложить о результатах.
- Я вас очень прошу, Светлана, это всего на несколько минут. Вы ведь
только что пришли, вам нужно принять душ, выкурить сигарету, - в его голосе
появились лукавые нотки, - этого времени мне хватит, чтобы доехать до вас.
Можно?
- Ну ладно, - вяло сказала она.
Андрей бросил трубку и вскочил.
- Инка, вперед! Еду в пакет и бегом в машину, пока эта юная стервочка не
улеглась дрыхнуть.
Инна моментально сложила в пластиковую коробку две только что пожаренные
отбивные и отнюдь не тонкий ломоть черного хлеба и ринулась к двери. Едва
поспевая за ней следом, Андрей в который уже раз удивился тому, с какой
невероятной скоростью может передвигаться эта молодая женщина при ее-то
полноте. Впрочем, говорят, что дело не в весе, а в энергии. Уж чего-чего, а
энергии у Инны было на десятерых.
* * *
Ох, как некстати этот оперативник со своим визитом! Светлана весь день
провела с Околовичем, который после неудачных переговоров с продюсером в
воскресенье так и норовил удариться в очередной запой с лейтмотивом о полном
непонимании людьми настоящего искусства и о стремлении денежных мешков
богатеть еще больше вместо того, чтобы заниматься меценатством. Светлана
исполняла роль терпеливой матери-наставницы, уговаривала, утешала,
придумывала разные поводы отложить очередную рюмку "на потом" и пыталась
хоть чем-то отвлечь Владимира от нестерпимого желания напиться до
беспамятства. К вечеру она почувствовала себя выжатой и вымотанной, но
оставлять Околовича одного не рискнула. Ночевать у него ей не хотелось,
постельное белье на его кровати оказалось до отвращения несвежим, ни одного
чистого комплекта в шкафу не обнаружилось, и Светлана предложила поехать к
ней. Такой вариант устраивал ее еще и по той причине, что у себя дома она
могла быть уверена: ночью Володя не встанет потихоньку и не нальет себе
стакан. Ничего крепче кофе Света у себя не держала, а пиво и прочие напитки
покупала только для постоянно собирающихся шумных компаний и тщательно
следила за тем, чтобы гости выпивали все до капли, а что не допьют - уносили
с собой. Именно это так раздражало Околовича, который в своей квартире
постоянно держал всевозможные заначки, спрятанные в самых неожиданных
местах, что и позволяло ему принимать вожделенную влагу тайком от своей
влюбленной надсмотрщицы.
В течение всего дня Околовичу удалось отвоевать себе право на двести
граммов коньяку, чего было явно мало и только раззадорило. Выпить хотелось
все сильнее, но тут он целиком и полностью зависел от Светланы, вернее, от
ее кошелька, ибо сам сидел без копейки. Повернуться и уйти домой он тоже не
мог, потому что Света не только выпивку покупала, но еще и кормила его, и
если затеять ссору, то неизвестно, чем он будет питаться завтра. И потом,
положа руку на сердце, присутствие девушки его успокаивало, она, хоть и не
пила, выполняла ту самую функцию, которую выполняют обычно собутыльники,
внимательно и сочувственно выслушивающие его жалобы и стенания и
одобрительно кивающие в ответ на изложение им своих грандиозных планов
завоевания сначала московской, потом всероссийской, а потом и мировой сцены.
Он, Околович, - гениальный актер, непонятый и неоцененный, но настанут
времена, когда ему будут рукоплескать в Париже, Нью-Йорке и Сиднее.
Потому-то он не особенно сопротивлялся, когда Света предложила переночевать
у нее.
Едва они переступили порог, как Светлане позвонили. Она совсем не хотела,
чтобы кто-то видел в ее квартире Околовича. Сейчас явится этот мальчишка с
ресницами, подумала она, увидит Володю, откроет рот от изумления: ну как же,
такой знаменитый артист! И начнет лезть с расспросами, да где вы сейчас
снимаетесь, да в каком театре играете, да почему вас так давно не было
видно, да можно ли контрамарку на ваш спектакль... Володя расстроится, ему
придется оправдываться, снова нахлынет жалость к самому себе, а что бывает
после этого
- Света знала очень хорошо. Труды целого дня пойдут насмарку, Володя
будет требовать у нее денег на выпивку и рваться на улицу, к ближайшему
киоску, круглосуточно торгующему всем на свете, в том числе и спиртным. Но
сопротивляться напору молодого сыщика она не стала, потому что понимала:
если ему приспичило, то он все равно припрется, не сейчас - так завтра с
утра. Встанет перед подъездом и будет ее караулить, так что даже примитивный
способ спрятаться, не отвечая на телефонные звонки, здесь не поможет. А
завтра она собиралась еще хотя бы полдня провести с Володей. Светлана свято
верила, что чем дольше человек сможет удерживаться от того, чтобы уйти в
запой, тем меньше опасность и вероятность того, что он сорвется. Любой
специалист-нарколог поднял бы ее на смех, но ей необходима была это вера,
ибо она поддерживала в Светлане силы и надежду на то, что она все-таки
сумеет спасти своего возлюбленного.
- Кто это еще? - недовольно спросил Околович.
Он уже успел раздеться до трусов и вальяжно развалиться на маленьком
диванчике, вытянув ноги в новых, только сегодня купленных носках. Купленных,
разумеется, Светланой.
- Это из милиции, всего на минутку, ты не беспокойся.
- Из милиции? - изумленно пропел Околович, вспомнив свое театральное
прошлое и умело изображая на лице крайнюю степень недоумения. - Что у тебя
за дела с милицией?
- Понимаешь, я как бы не успела тебе рассказать... Они ищут какого-то
уголовника, который, как они думают, ходит на мои выступления. Вот они и
пристают к нам всем с вопросами, типа не видели ли мы его или, может, мы его
как бы знаем. В общем, лично ко мне это как бы не имеет отношения. Она
помялась, пытаясь подобрать нужные слова.
- Володенька, может, ты ляжешь спать, а? У нас с тобой был трудный день,
ты устал. Иди ложись, золотко, а я с ним как бы поговорю быстренько и тоже
лягу. Ну что ты будешь маяться? Может, он еще не скоро придет.
- Да, пожалуй.
Он неторопливо поднялся, но вместо того, чтобы идти в спальню, начал
кружить по комнате.
- Слушай, у тебя выпить ничего нет? Чтобы спалось крепче.
- Ты же знаешь, что нет, - мягко ответила Светлана. - Мы сегодня так
нагулялись, что ты и без выпивки уснешь. Пойдем я тебя уложу.
- Нет, - внезапно заупрямился он, - я не пойду спать, пока этот твой
гость не уйдет.
- Но почему?
- Потому что, - отрезал Владимир. - Откуда я знаю, что ты не врешь?
Может, это твой любовник, с которым ты мне изменяешь за моей спиной.
Считаешь меня неудачником, думаешь, что со мной все кончено, вот и нашла
замену. Он небось молодой и богатый, да? У него наверняка все хорошо, у него
нет ни образования, ни ума, ни проблем, эдакая сытая откормленная свинья с
толстой шеей, обмотанной золотой цепью в руку толщиной. Да? Я угадал? Он
такой? Хочешь загнать меня в спальню, а сама будешь тут с ним любовь
крутить? Не выйдет!
Околович заводился все больше, повысил голос, глаза налились кровью, губы
тряслись. Светлана испугалась, что именно сейчас может явиться этот
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 26 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |