Обреченное королевство 14 страница

Удар сердца, и мгновение ушло.

— Там, — сказал Элокар, указывая золотой перчаткой. — Я вижу нашу цель.

Далинар заслонил глаза от слепящего солнца и увидел большой крытый павильон в трех плато отсюда; над ним развевался королевский флаг. Туда вели широкие постоянные мосты, и он находился относительно близко к той части Разрушенных Равнин, которой владели алети. Это плато удерживал сам Далинар. Сегодня король будет охотиться на живущего здесь взрослого скального демона; его сердце — лакомая добыча.

— Ты опять оказался прав, дядя, — сказал Элокар.

— Пытаюсь не изменять этой привычке.

— Не могу обвинить тебя в этом, как мне кажется. Хотя могу побить тебя в гонке, сейчас и потом.

Далинар улыбнулся.

— Я чувствовал себя так, как если бы вернулся в юность и гнался за Гавиларом в очередном пустяшном соревновании.

Губы Элокара сжались в тонкую линию, спрены славы скользнули прочь. Упоминание имени отца не обрадовало его; он постоянно чувствовал, как другие сравнивают его со старым королем, и не в его пользу. К сожалению, чаще всего они были правы.

— Наверно, мы выглядели как десять дураков, когда лезли наверх, — быстро сказал Далинар. — Я бы хотел, чтобы вы заранее сообщали мне о своих намерениях. Тогда я сумел бы подготовить вашу почетную гвардию. Все-таки военная зона.

— Ба. Ты слишком беспокоишься, дядя. За все эти годы паршенди никогда не нападали так близко к нашей части Равнин.

— Ну, а что было две ночи назад?

Элокар громко вздохнул.

— Сколько раз я должен повторять одно и то же, дядя? С Клинком в руке я могу сразиться хоть с тысячей солдат врага. Поэтому они могут послать кого-нибудь ночью, когда темно и тихо, и вот от этого ты должен защищать меня.

Далинар не ответил. Элокар панически — нет, параноидально — боялся наемных убийц. Но кто может обвинить его в этом, учитывая то, что случилось с его отцом?

Прости, брат, подумал он, как делал каждый раз, когда вспоминал ту ночь. Гавилар умер, один, и рядом не было брата, который защитил бы его.

— Я расследовал дело, как вы и просили, — сказал Далинар, отгоняя прочь ужасные воспоминания.

— И что нашел?

— Боюсь, немного. На вашем балконе не было и следа посторонних, и никто из слуг не заметил поблизости никого чужого.

— И тем не менее кто-то смотрел на меня из темноты.

— Может быть, но они не вернулись. И не оставили следов.

Элокар казался разочарованным, между ними повисло тяжелое молчание. Ниже, на плато, Адолин говорил с разведчиками и готовил войска для прохода по мосту. Элокар не хотел, чтобы Далинар брал с собой такой большой отряд. И действительно, большинство из них никак не могло помочь на охоте — только Носители Осколков могли убить тварь. Но Далинар хотел, чтобы племянник чувствовал себя в безопасности. После долгих лет сражений рейды паршенди стали намного менее опасными — писцы алети считали, что от армии паршенди осталось меньше четверти, хотя, конечно, точно знать было невозможно — но одно присутствие короля могло подтолкнуть их к безрассудной атаке.

Ветры обдували Далинара, его опять охватило странное ощущение, что он уже был здесь. Стоял на вершине, глядел на разрушения. Видел это величественное и потрясающее зрелище.

Точно, подумал он. Я стоял на похожей скале. Во время…

Во время видения. Самого первого.

«Ты должен объединить их, сказал странный гулкий голос. Ты должен подготовить их. Выстрой из своего народа крепость силы и мира, стену, которая сможет противостоять ветрам. Перестаньте ссориться из-за пустяков. Объединитесь. Идет Вечный Шторм».

— Ваше Величество… — Далинар обнаружил, что говорит. — Я… — Он замолчал так же быстро, как начал.

Что он может сказать? Что видел видения? Что — вопреки всем доктринам и здравому смыслу — они посланы Всемогущим? Что надо немедленно кончать с войной и возвращаться в Алеткар?

Чистейшая глупость.

— Дядя? — спросил король. — Ты что-то сказал?

— Ничего. Пойдемте, вернемся к остальным.

* * *

Адолин намотал поводья из свиной кожи на палец и сидел верхом, ожидая отчета еще одной группы разведчиков. Он сумел выбросить из головы отца и Садеаса и прикидывал, как должен объяснить свои отношения с Риллой так, чтобы заслужить симпатию Джаналы.

Джанала любила старинные эпические поэмы; быть может, следует объясниться в возвышенном стиле? Он улыбнулся, вспомнив роскошные черные волосы и лукавую улыбку. Бесстрашная девица, дразнившая его всякий раз, когда он ухаживал за кем-то другим. Это тоже надо использовать. Может быть, Ринарин прав и он должен был пригласить ее на охоту. Намного интереснее ждать сражения с большепанцирником, когда на тебя глядит прекрасная девушка с длинными волосами…

— Получены новые донесения разведчиков, светлорд Адолин, — сказал Тарилар, подбегая к нему.

Адолин со вздохом вернулся к делу. Вместе с Кобальтовой Гвардией он находился у подножия утеса, на вершине которого все еще стояли его отец и король. Тарилар, глава разведчиков, был мрачным человеком с мощной грудью и толстыми руками. При взгляде с некоторых направлений его голова казалась слишком маленькой по сравнению с телом, как если бы была вдавлена.

— Давай, — сказал Адолин.

— Гонцы встретились с главным егерем и вернулись. На соседних плато никакого признака паршенди. Восемнадцатая и двадцать первая рота заняли свои позиции, остальные на подходе.

Адолин кивнул.

— Пускай двадцать первая рота вышлет верховых на четырнадцатое и шестнадцатое плато. И еще двоих на шестое и восьмое.

— Шестое и восьмое? За нами?

— Если бы я собирался устроить ловушку, — сказал Адолин, — я бы отрезал путь назад. Выполняй.

Тарилар отдал честь.

— Есть, светлорд. — Он побежал выполнять приказы.

— Ты действительно думаешь, что это необходимо? — спросил Ринарин.

— Нет. Но отец так всегда делает. Сам знаешь.

Вверху что-то задвигалось. Адолин посмотрел на верхушку утеса как раз тогда, когда король с него спрыгнул. Он летел вниз с высоты сорока футов на каменную землю, за его спиной развевался плащ. Отец стоял на краю обрыва, и Адолин мог себе представить, как он ругается, глядя на безрассудно-храбрый прыжок. Доспехи Осколков должны были смягчить удар, но все равно прыгать с такой высоты очень опасно.

Элокар приземлился с громким треском, вверх брызнули осколки камней и лучи Штормсвета. Он не сумел устоять на ногах. Отец, наоборот, выбрал безопасный путь, спустился на самую нижнюю полку и только потом прыгнул.

В последнее время он все чаще и чаще выбирает более безопасные пути, рассеянно подумал Адолин. И находит причины, чтобы передать мне командование. Адолин, задумавшись, вывел коня из тени скалы. Надо получить донесение от арьергарда — отец обязательно захочет его услышать.

Он проехал мимо группы светлоглазых из команды Садеаса. Короля, Садеаса и Ваму сопровождали целые толпы слуг, помощников и подхалимов. Увидев их, одетых в удобные шелковые камзолы с открытой грудью, сидевших в тенистых паланкинах, Адолин ощутил собственную потную громоздкую броню. Под горячим солнцем любой человек захотел бы что-нибудь менее тесное, чем Доспехи Осколков, какими бы замечательными они ни были.

Но, конечно, он не мог одеваться как штатский. Он должен был носить мундир, даже на охоте. Так требовал Военный Кодекс алети. Не имеет значения, что уже столетия никто не чтит Кодекс. Никто, кроме Далинара Холина и, естественно, его сыновей.

Адолин проехал мимо пары светлоглазых бездельников, Вартиана и Ломарда, двух прихлебателей Садеаса. Они громко разговаривали между собой. Вероятно, специально, чтобы Адолин мог услышать.

— Опять плетется за королем, — сказал Вартиан, качая головой. — Как щенок громгончей, щиплющий пятки хозяина.

— Позор, — поддержал его Ломард. — Когда Далинар в последний раз добыл гемсердце? Он сможет получить его только тогда, когда король разрешит ему охотиться без соперников.

Адолин сжал зубы и проехал мимо. Кодекс, по мнению отца, запрещал Адолину вызвать кого-то на дуэль, пока он на дежурстве или командует хоть чем-нибудь. Адолина раздражали эти бесполезные ограничения, но Далинар, как командир, отдал приказ, а приказы не обсуждаются. Ничего, в другой обстановке он найдет способ вызвать обоих идиотов на дуэль и поставит их на место. К сожалению, невозможно вызвать всех, кто говорит против отца.

Однако хуже всего то, что в их словах немало правды. Княжества алети очень походили на королевства и управлялись собственными законами, хотя и признавали Гавилара королем. Элокар унаследовал трон, и Далинар по праву взял себе княжество Холин.

Однако большинство кронпринцев признавали власть короля только на словах. Так что Элокар остался без земли, которая принадлежала бы только ему. И он был склонен действовать как кронпринц Холинара, активно занимаясь повседневными делами. Далинар же, вместо того чтобы управлять княжеством, выполнял все капризы Элокара и всеми силами защищал племянника. И в глазах многих других выглядел слабаком — кем-то вроде почетного телохранителя.

Когда-то Далинар внушал всем страх, и люди не осмеливались даже шептаться о таких делах. А сейчас? Далинар все меньше и меньше участвовал в сражениях на плато, и его армия перестала добывать драгоценные гемсердца. Другие сражались и побеждали, а Далинар и его сыновья тратили время на бесконечные бюрократические проблемы.

Адолин хотел сражаться и убивать паршенди. Что толку следовать Военному Кодексу, если ты редко бываешь на войне? Во всем виноваты эти галлюцинации! Далинар не слаб и, конечно, не трус, кто бы что ни болтал. Он просто… неспокоен.

Капитаны арьергарда еще не заняли свои места, и Адолин решил доложить королю. Он подскакал в его сторону — и присоединился к Садеасу, который делал то же самое. Садеас нахмурился, увидя его. Чего и следовало ожидать. Кронпринц ненавидел его, хотя бы за то, что у Адолина был Клинок Осколков. Сам Садеас долгие годы желал его, но увы…

Адолин улыбнулся, встретив ненавидящий взгляд кронпринца. Если ты хочешь сразиться со мной за Клинок, Садеас, иди и пробуй. Но Адолин не надеялся заманить этого угря в образе человека в дуэльный круг.

Далинар и король сели на коней, и Адолин быстро заговорил, опережая Садеаса.

— Ваше Величество, у меня есть донесения разведчиков.

Король вздохнул.

— Много и ни о чем, я полагаю. Дядя, неужели мы должны знать все об армии, даже самые маленькие детали?

— Мы на войне, Ваше Величество, — ответил Далинар.

Элокар страдальчески вздохнул.

Ты странный человек, кузен, подумал Адолин. Элокар видел убийцу в каждой тени, но часто не обращал внимания на угрозу со стороны паршенди. Он мог, как сегодня, поскакать вперед, бросив почетную гвардию, и прыгнуть с высоты сорок футов. И он же не спал ночами, опасаясь убийц.

— Доложи, сын, — сказал Далинар.

Адолин заколебался, чувствуя себя глупо, ведь докладывать было почти не о чем.

— Разведчики не нашли ни малейшего следа паршенди. Они повстречались с главным егерем. Две роты заняли следующее плато, остальные восемь сейчас пересекают мост. Мы близко к месту охоты.

— Да, мы видели сверху, — сказал Элокар. — Возможно, кое-кто может поскакать вперед…

— Ваше Величество, — сказал Далинар. — Если вы поскачете вперед, то зачем я привел с собой войска?

Глаза Элокара округлились, но Далинар не поддался, его лицо осталось неподвижно, как окружающий камень. Его вид — твердый, неуступчивый, даже вызывающий — заставил Адолина гордо улыбнуться. Почему он не может быть таким всегда? Почему он так часто отступает перед угрозой или вызовом?

— Очень хорошо, — сказал король. — Мы подождем, пока пройдет армия.

Королевская свита немедленно отреагировала: мужчины спешились, женщины приказали поставить на землю их паланкины. Адолин отправился за рапортами арьергарда. К тому времени, как он вернулся, Элокар практически устроил прием. Одни слуги установили навес, другие подали вино. Охлажденное при помощи новых фабриалов, которые могли делать вещи холодными.

Адолин снял шлем и вытер лоб платком, тоже желая присоединиться к остальным и немного насладиться вином. Вместо этого он слез с лошади и отправился на поиски отца. Далинар стоял за шатром, сложив руки в латных перчатках за спиной, и глядел на восток, в сторону Источника — далекого невидимого места, в котором зарождались сверхштормы. Рядом с ним стоял Ринарин и тоже смотрел на восток, как если бы хотел понять, что интересного нашел там отец.

Адолин положил руку на плечо брату, и тот улыбнулся ему. Адолин знал, что брат, которому недавно исполнилось девятнадцать лет, чувствовал себя не в своей тарелке. Да, на его боку висел меч, но пользоваться им он не умел. Слабое здоровье не позволяло ему проводить достаточно много времени, занимаясь с оружием.

— Отец, — сказал Адолин, — может быть, король прав. И мы можем двигаться быстрее. Я бы хотел, чтобы вся эта охота поскорее кончилась.

Далинар посмотрел на него.

— Когда мне было столько же, сколько тебе теперь, я искал такие охоты. В те годы любой молодой человек мечтал добыть большепанцирника.

Опять! подумал Адолин. Почему все обижаются, когда я говорю, что не люблю охоту? — Это просто чулла-переросток, отец.

— Эта «чулла-переросток» вырастает до высоты пятидесяти футов и способна сокрушить даже человека в Доспехах Осколков.

— Да, — сказал Адолин, — и мы будем подманивать ее несколько часов, потея на солнце. Наконец она соизволит показаться, и мы издалека утыкаем ее стрелами; когда же она ослабеет настолько, что не сможет сопротивляться, вот тут мы с торжествующими криками изрубим ее Клинками Осколков. Очень благородно.

— Это не дуэль, — пожал плечами Далинар. — Это охота.

Адолин поднял бровь.

— Да, — добавил Далинар. — Это действительно может быть скучным. Но король настаивал.

— Ты просто запутался в своих отношениях с Риллой, Адолин, — сказал Ринарин. — Еще неделю назад ты так горел. А сейчас… Тебе надо было пригласить Джаналу.

— Джанала ненавидит охоту. Она считает, что это варварство.

Далинар нахмурился.

— Джанала? Это еще кто?

— Дочь светлорда Люстоу, — сказал Адолин.

— Ты ухаживаешь за ней?

— Еще нет, но собираюсь.

— А что с другой девушкой? Такой невысокой, которая любит вплетать в волосы серебряные ленточки?

— Дили? — удивился Адолин. — Но, папа, мы расстались с ней два месяца назад!

— Неужели?

— Да.

Далинар потер подбородок.

— И между ней и Джаналой было еще две девушки, — добавил Адолин. — Отец, ты действительно должен быть повнимательнее.

— Помоги Всемогущий тому человеку, который попытается отследить все твои запутанные ухаживания, сын.

— Самой последней была Рилла, — подсказал Ринарин.

Далинар опять нахмурился.

— И вы оба…

— Ну, вчера между нами кое-что произошло, — сказал Адолин и кашлянул, решив сменить тему. — Тебе не кажется странным, что король так настойчиво хочет сам охотиться на скального демона?

— Не особенно. Совсем не часто попадаются твари такого размера, даже здесь, и король редко бывает на плато. Для него это способ сражаться.

— Но он же параноик! Почему он вообще хочет идти и охотиться, выставляя себя напоказ?

Далинар посмотрел на королевский шатер.

— Я знаю, он кажется странным, сын. Но король — значительно более сложный человек, чем считает большинство. Ему очень не нравится, что подданные считают его трусом — из-за страха перед наемными убийцами — и он ищет способы доказать свою храбрость. Я знал многих людей, храбро сражавшихся в бою, лицом к лицу с врагом, и дрожавших от ужаса при одной мысли о ножах в темноте. Отличительная черта такой неуверенности в себе — показная смелость.

Король учится руководить. Ему нужна эта охота. Он должен доказать себе — и остальным! — что по-прежнему силен и способен управлять королевством во время войны. Вот почему я согласился помочь ему. В нынешних обстоятельствах успешная охота укрепит и его репутацию, и уверенность в себе.

Адолин медленно закрыл рот, все жалобы как отрезало. Странно, но после слов отца действия короля действительно приобрели глубокий смысл. Адолин посмотрел на Далинара. Как кто-то может шептать, что он трус? Неужели люди не видят его мудрость?

— Да, — сказал Далинар с отсутствующим взглядом. — Твой кузен намного лучше, чем о нем думают, и более сильный король. По меньшей мере должен быть. Мне только надо найти способ убедить его уйти с Разрушенных Равнин.

Адолин вздрогнул.

— Что?

— Вначале я не понимал, — продолжал Далинар. — «Объедини их». Предполагалось, что я должен объединить их. Но разве они уже не объединены? Мы сражаемся вместе здесь, на Разрушенных Равнинах. У нас общий враг — паршенди. Но я начинаю понимать, что мы объединились только на словах. Кронпринцы лишь на словах служат Элокару, но эта война — эта осада — для них не более чем игра. Соревнование друг с другом.

Здесь мы не можем объединить их. Нам нужно вернуться в Алеткар и обустроить родную страну, научиться жить друг с другом как один народ. Разрушенные Равнины разделили нас. Все слишком заботятся о материальном благополучии и престиже.

— Но материальное благополучие и престиж — основа существования алети, отец! — вспыхнул Адолин. Неужели слух не обманул его? — А что с Пактом Мщения? Кронпринцы поклялись отомстить паршенди.

— Мы уже отомстили. — Далинар посмотрел на Адолина. — Я понимаю, насколько кощунственно это звучит, но некоторые вещи важнее мщения. Я любил Гавилара. Я тоскую по нему день и ночь и ненавижу паршенди за все, что они сделали. Но Гавилар посвятил всю свою жизнь объединению алети, и я лучше отправлюсь в Бездну, чем дам опять разорвать страну.

— Отец, — произнес Адолин с болью в душе, — в этой войне нам недостает упорства и решительности. Ты считаешь, что кронпринцы забавляются, играют в игрушки? Хорошо, покажи им, как нужно действовать! Нужно говорить не об отступлении, а о нападении, не об осаде, а о штурме.

— Возможно.

— В любом случае об отступлении не может быть и речи, — сказал Адолин. Люди уже говорят, что Далинар утратил храбрость. А что они скажут, если услышат это? — Ты еще не пытался поговорить об этом с королем?

— Нет, не пытался. Еще не нашел правильные слова.

— Пожалуйста, не говори с ним об этом. Никогда.

— Посмотрим. — Далинар повернулся к Разрушенным Равнинам, его глаза опять уставились в никуда.

— Отец…

— Ты высказал свою точку зрения, сын, и я тебе ответил. Больше говорить не о чем. Ты получил донесения из арьергарда?

— Да.

— А что с авангардом?

— Я только что проверил и… — Он умолк. Шторм побери! Скорее всего, пришло время королевскому отряду двигаться вперед. Остаток армии останется на плато, пока король не окажется в безопасности на другой стороне.

Адолин вздохнул и отправился за донесениями. Вскоре они пересекли пропасть и поскакали по следующему плато. Ринарин подъехал к Адолину и попытался с ним заговорить, но Адолин отвечал неохотно и односложно.

Он чувствовал в себе странное желание. Большинство опытных солдат и офицеров — некоторые всего на несколько лет старше него — сражались рядом с отцом в те славные времена. Адолин завидовал всем тем, кто знал отца и сражался вместе с ним, когда тот еще не был скован по рукам и ногам Кодексом.

Перемены в Далинаре начались после смерти брата. С того ужасного дня все пошло наперекосяк. Потеря Гавилара едва не сокрушила Далинара, и Адолин никогда не забудет, что паршенди причинили отцу такую боль. Никогда. Люди сражались на Равнинах по самым разным причинам, но Адолин именно поэтому. Может быть, если они разобьют паршенди, отец опять станет тем человеком, каким был. Возможно, исчезнут мучающие его галлюцинации.

Впереди Далинар разговаривал с Садеасом. Оба хмурились. Они едва выносили друг друга, хотя когда-то были друзьями. И это изменилось в ночь смерти Гавилара. Что же произошло между ними?

Наконец они добрались до места охоты. Два плато, на одно из которых предполагалось заманить зверя, а другое — на безопасном расстоянии — для зрителей. Эти плато ничем не отличались от остальных — такие же неровные каменные поверхности, населенные растениями, привыкшими к регулярным штормам. Каменные полки, впадины, шероховатая поверхность — охота обещала быть опасной.

Адолин подъехал к отцу, который ждал за последним мостом, пока король перейдет на плато для зрителей, вместе с ротой солдат. За ними должна будет пройти свита.

— Ты хорошо командовал ими, сын, — сказал Далинар, кивая на группу солдат, которые проходили мимо и отдавали честь.

— Это опытные воины, отец. Вряд ли вообще надо отдавать им команды во время марша с плато на плато.

— Да, — сказал Далинар. — Но ты должен набраться опыта командовать людьми, а они должны научиться видеть в тебе командира.

К ним подъехал Ринарин; пришло время переехать на плато для зрителей. Далинар кивнул сыновьям, приказывая ехать первыми.

Адолин повернулся, собираясь ехать, но заколебался, заметив движение на плато за собой. Всадник, быстро догоняющий охотничью партию и ехавший из лагеря.

— Отец, — сказал Адолин, указывая на всадника.

Далинар тоже повернулся и всмотрелся. Но Адолин уже узнал новоприбывшего. Не гонец, как он ожидал.

— Эй, Шут! — позвал Адолин, махая рукой.

Новоприбывший подъехал к ним. Высокий и тонкий, королевский шут уверенно сидел на черном мерине. На нем были жесткая черная куртка и черные штаны, так подходившие к его густым ониксовым волосам. На поясе висела длинная тонкая шпага, но, насколько Адолин знал, он никогда не вынимал ее из ножен. Дуэльная рапира, а не боевой клинок — очень символично.

Подъехав к ним, Шут улыбнулся одной из своих проницательных улыбок. Голубоглазый, да, но не светлоглазый. И не темноглазый. Он… он, гм, шут короля. Своя собственная категория.

— А, юный князь Адолин, — воскликнул Шут. — Неужели ты действительно сумел оторвать себя от юных женщин лагеря и присоединиться к охоте? Я впечатлен.

Адолин неуверенно хихикнул.

— Ну, может быть, мы обсудим это позже…

Шут поднял бровь.

Адолин вздохнул. Шут всегда все узнавал, и было совершенно невозможно скрыть от него хоть что-нибудь.

— Вчера я договорился пообедать с одной женщиной, но… ну да, увлекся другой. А первая оказалась очень ревнивой. И сегодня не хочет говорить со мной.

— Меня постоянно изумляет, что ты каждый раз попадаешь в такие переделки, Адолин. И каждая следующая более волнительная, чем предыдущая.

— Э, да. Волнение. Именно это я и чувствую.

Шут опять засмеялся, продолжая, однако, сидеть на коне с чувством собственного достоинства. Королевский шут вовсе не был обычным дурачком, вроде тех, которые заполняли дворы других королей. Он был мечом, рукоятку которого держал король. Король не может терять свое достоинство, оскорбляя других, и — как используют перчатку, чтобы взять в руку какую-нибудь гадость, — Элокар использовал шута, не опускаясь до грубостей и открытых оскорблений.

Этот новый шут находился при дворе уже несколько месяцев, и было в нем что-то… особенное. Казалось, он всегда знал о событиях, о которых ему не полагалось знать. Важных событиях. Полезных событиях.

Шут кивнул Далинару.

— Светлорд.

— Шут, — сухо сказал Далинар.

— И юный князь Ринарин!

Ринарин по-прежнему глядел в землю.

— Ты не хочешь поприветствовать меня, Ринарин? — спросил Шут, откровенно забавляясь.

Ринарин промолчал.

— Он думает, что ты высмеешь его, если он заговорит с тобой, Шут, — сказал Адолин. — Сегодня утром он сказал мне, что решил молчать в твоем присутствии.

— Замечательно! — воскликнул Шут. — Значит, я могу говорить все, что заблагорассудится, и он не будет возражать.

Ринарин заколебался.

Шут наклонился к Адолину.

— И я могу рассказать тебе, что две ночи назад князь Ринарин и я шли по улицам военлагеря. И наткнулись на двух сестер, одна голубоглазая, а вторая…

— Это ложь! — не выдержал Ринарин и покраснел.

— Очень хорошо, — подхватил Шут, не задумываясь ни на секунду. — Признаюсь, на самом деле было три сестры, но князь Ринарин достаточно нечестно уволок за собой сразу двух, и я, не желая умалить свою репутацию…

— Шут, — жестко сказал Далинар, вмешиваясь в разговор.

Одетый в черное человек посмотрел на него.

— Возможно, тебе стоит приберечь свои насмешки для тех, кто их заслужил.

— Светлорд Далинар, именно этим я и занимаюсь.

Далинар нахмурился еще больше. Шут никогда ему не нравился, и насмешка над Ринарином была надежным способом вызвать его гнев. Адолин всегда знал это, но обычно Шут не издевался над Ринарином.

Шут повернулся и поскакал вслед за королем, проехав мимо Далинара. Адолин с трудом расслышал то, что он прошептал, наклонившись к Далинару.

— Моих насмешек «заслуживают» те, кто может извлечь из них выгоду, светлорд Далинар. Этот парень значительно менее хрупок, чем вы думаете.

Он подмигнул, повернул лошадь и поехал по мосту.

— Клянусь всеми штормовыми ветрами, но он мне нравится, — сказал Адолин. — Лучший шут за много лет!

— Мне он действует на нервы, — сказал Ринарин.

— Так это уже половина удовольствия!

Далинар не сказал ничего. Они пересекли мост и проехали мимо Шута, мучившего группу светлоглазых офицеров настолько низкого ранга, что они вынуждены были служить в армии за жалованье. Некоторые из них смеялись, когда Шут высмеивал других.

Все трое присоединились к королю, и к ним немедленно подошел главный егерь.

Башин, невысокий человек с немаленьким брюхом, носил грубую прочную одежду, кожаную куртку и широкополую шляпу. Он был темноглазым первого, самого престижного нана, и даже имел право жениться на девушке из светлоглазой семьи.

Башин поклонился королю.

— Ваше Величество! Вы прибыли как раз вовремя. Мы только что закинули приманку.

— Великолепно, — сказал Элокар, спрыгивая на землю.

Адолин и Далинар последовали его примеру. Доспехи тихо звякнули.

Далинар отвязал шлем от седла.

— Сколько понадобится времени?

— Скорее всего, часа два-три, — сказал Башин, беря поводья королевской лошади.

Конюхи взяли поводья обоих ришадиумов.

— Мы поставили ее вон там.

Башин указал на плато поменьше, где должно было развернуться настоящее сражение, подальше от слуг и солдат. Группа егерей вела вдоль периметра неуклюжую чуллу, тащившую за собой веревку, перекинутую через край утеса. На конце веревки была привязана наживка.

— Мы используем свиные туши, — объяснил Башин. — И вылили в расщелину свиную кровь. Патрули видели в этом месте скального демона добрую дюжину раз. Где-то здесь у него гнездо — и он будет окукливаться не здесь. Он слишком большой и слишком долго остается в этом районе. Так что охота будет замечательной! Как только он появится, мы сразу освободим группу диких свиней, для его отвлечения, а вы достанете его стрелами.

Егеря привезли с собой сверхлуки: огромные стальные луки с толстыми тетивами, такие тугие, что только человек в Доспехах Осколков мог стрелять из них стрелами толщиной в три пальца. Инженеры алети создали их сравнительно недавно, используя науку о фабриалах, и каждый требовал небольшого заряженного камня, который не давал силе натяжения деформировать металл. Навани, тетя Адолина — вдова короля Гавилара и мать Элокара и Джаснах, — возглавляла группу исследователей, разработавших эти луки.

Было бы намного веселее, если бы она не уехала, рассеянно подумал Адолин. Навани интересная женщина. С ней никогда не скучно.

Некоторые называли эти луки Луками Осколков, но Адолин не любил этот термин. Клинки Осколков и Доспехи Осколков были чем-то особым. Реликвиями из другого времени, времени, когда по Рошару ходили Сияющие. Никогда наука о фабриалах даже не приблизится к воссозданию их.

Башин привел короля и кронпринцев к павильону в середине наблюдательного плато. Адолин подошел к отцу, собираясь отдать рапорт о переходе. Примерно половина солдат уже заняли свое место, но остальные еще переходили большой постоянный мост, ведущий на наблюдательное плато. Над павильоном трепетал королевский флаг, рядом был раскинут стол с закусками и питьем. За ним стоял солдат, охранявший стеллаж с четырьмя сверкающими сверхлуками. Рядом с каждым находился колчан с толстыми черными стрелами.

— Прекрасный день для охоты, — сказал Башин Далинару. — Судя по донесениям, зверь очень большой. Больше любого из тех, которых убили вы, светлорд.

— Гавилар всегда мечтал убить одного, — с тоской сказал Далинар. — Он очень любил охотиться на большепанцирников, хотя так ни разу и не добыл скального демона. Странно, что я убил так много.

Издали послышалось блеяние чуллы.

— Вы должны будете прорваться к ногам этого монстра, светлорд, — сказал Башин. Советы перед охотой были одной из его обязанностей, и он относился к ним очень серьезно. — Вы привыкли иметь с ними дело, когда они уже окуклились. Но, не забудьте, этот еще нет. С таким большим надо использовать отвлечение и… — Он замолчал, потом тихо выругался. — Шторм побери эту тварь. Клянусь, ее обучал какой-то глупец.

Его взгляд был прикован к соседнему плато. Адолин невольно посмотрел туда же. Похожая на краба чулла, которую должны были использовать в качестве приманки, медленно и неуклюже, но решительно уходила от пропасти. Ее погонщики, крича, бежали за ней.

— Прошу прошения, светлорд, — сказал Башин. — Сегодня весь день так.

Дата добавления: 2015-08-29